Текст книги "Неоконченный романс"
Автор книги: Ирина Мельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 9
Итак, письма Ильюшка не видел. Лена набрала Веркин номер телефона. Трубку поднял Герман. Он явно обрадовался ее звонку. Весело поприветствовав ее, поинтересовался, чем она сегодня занимается, и предложил заехать за ней. Оказывается, всем семейством они решили навестить Абсолюта и посумерничать под шашлыки и хорошее вино. Лена, сославшись на усталость, отказалась, и тут же в трубку затрещала Верка:
– С чего ты вдруг устала? Мы же не землю едем копать, а развеяться немного. Герман весь день по району мотался, мы тоже не баклуши били. Можно подумать, у тебя там семеро по лавкам. Собирайся сей момент.
– Вера, помолчи секунду, а то я опять забуду, зачем тебе звонила.
– Молчу, молчу, говори давай!
– Видишь ли, в моем портфеле, который Ильюшка нашел, должно было быть письмо от отца. Я все просмотрела, но его не нашла.
– Велика беда, новое напишет. Нет, я в портфель не заглядывала, только сверху его отмыла. Да и зачем мне твое письмо?
– Я так и думала, но не могло оно случайно где-то выпасть?
– Вряд ли, мы же его на машине привезли. Да не огорчайся ты, скоро новое пришлют. Все новости и узнаешь.
– Ладно, спасибо тебе за все. Не сердись, но с вами я поехать не могу. Хочу помокнуть в ванне, да и по дому работы невпроворот.
– Ну это ты зря. Герман от нетерпения копытом землю роет. Скажи мне по секрету, – Верка перешла на шепот, – он тебе хоть чуточку понравился?
– Понравился. Прекрасный человек.
Верка сердито фыркнула в трубку:
– Как человек он тебе понравился или как мужик? Выражайся яснее.
– Вера, это моя проблема, кто и как мне нравится. Отстань от меня, пожалуйста!
– И отстану. Но напоследок тебе, подруга, скажу: через пару годиков начнешь себе локти кусать, да поздно будет! – И Верка в сердцах бросила трубку.
Прошло более трех часов, пока Лена полностью навела порядок в гостиной, спальне и мансарде. Остальные четыре комнаты стояли еще пустые. В них она сложила неразобранные коробки и ящики с вещами не первой необходимости.
Понежившись в горячей ароматной воде, она приняла затем прохладный душ и взглянула на часы. Через пятнадцать минут, закутавшись в длинный пушистый халат, с ногами забралась в кресло и устроилась перед телевизором. На низком столике перед ней стоял высокий стакан с соком, лежало несколько крупных зеленых яблок.
Дожидаясь, пока кончится надоедливая реклама, она надкусила одно из них и тут же вспомнила, как Сергей привез откуда-то картонную коробку, полную точно таких же яблок. Ночью, обнаженные, разгоряченные любовью, они грызли их, стараясь не хрустеть и громко не хохотать. Сережа, опрокинув ее на постель, вновь принялся целовать, и губы его были сладкими от яблочного сока. Он долго не мог оторваться от нее, а потом вдруг прошептал: «Ленка, а ты ведь яблоком пахнешь!»
Передача тем временем началась, и Лена решительно отогнала воспоминания. На экране отец с еще более поседевшей шевелюрой, в демократичном клетчатом пиджаке допрашивал вице-спикера Госдумы на предмет его горячей любви к народу. Шла очередная передача ток-шоу «Максимум». Каверзные и остроумные вопросы Максима Максимовича Гангута то и дело ставили в тупик его собеседника. Но тот тоже был не лыком шит. Наученный за многие годы гладко говорить обо всем и ни о чем, он отвечал на вопросы довольно складно и быстро. Наблюдая за словесной схваткой, Лена от души забавлялась над попытками отца раскрутить и заставить говорить нормальным русским языком человека, закодированного еще прежней системой. Но досмотреть, чем же закончится поединок, она так и не смогла. Под окном послышался шум мотора. Лена выглянула на улицу и ахнула.
Прямо у ворот стоял Максим Максимович Гангут, ее дорогой папенька собственной персоной. Он помогал выйти из машины миниатюрной пожилой даме в белых брюках и тонком розовом свитере. Рогдай, прижав уши, настороженно взирал, как его молодая хозяйка с распущенными, еще влажными волосами, путаясь в длинном халате, босиком выскочила из дома и бросилась навстречу высокому незнакомому мужчине.
– Папка, откуда ты взялся?? – Лена обняла отца за шею. – Как я рада, что ты ко мне выбрался. Но почему не сообщил, что приезжаешь.
– Как? – Максим Максимович отступил на шаг. – Ты что, до сих пор моего письма не получила?
– Боюсь, папа, – Лена, как Чук и Гек в похожей ситуации, виновато опустила глаза, – я письмо твое потеряла, не успев его прочитать.
– Узнаю свою дочь. – Отец довольно усмехнулся, оглядывая ее со всех сторон, и шутливо зацепил за ключицу пальцем. – И костей у тебя не убавилось. Видно, деревенский воздух тебе тоже не впрок.
– Так это и есть ваша дочь, Максим Максимович? – Попутчица отца дружелюбно улыбнулась Лене.
– Знакомься, Лена. Это Эльвира Андреевна Ковалева. Мы с ней летели от самой Москвы и потом добирались вместе на автобусе до вашего райцентра. И к тому же оказалось – ее сын твой сосед. Конечно, мне несказанно повезло в этой поездке с попутчицей, – он галантно поклонился Эльвире Андреевне, – а тут еще с шиком довезли до самого места назначения. Алексей Михайлович, – отец подошел к машине, – надеюсь, вы-то с моей дочерью хорошо знакомы и обходитесь без особых церемоний?
Алексей, достававший из багажника сумки, широко улыбнулся:
– Разумеется, Максим Максимыч, какие тут у нас в тайге особые церемонии. Вот все ваши вещи. – Он хлопнул ладонью по кожаному кофру. – Это что у вас, видеокамера?
– Да, решил совместить приятное с полезным: отдохнуть немного и поработать заодно. Вы, как директор лесхоза, разрешите мне кое-что поснимать, с людьми поговорить?
– Ради бога! Секретных объектов в поселке нет. Иногда, правда, кое-что с неба падает, но не у нас. – Он махнул рукой в сторону охватывавших поселок с юга горных вершин. – Там, километрах в двухстах, за хребтом, много ракетного металлолома валяется. Но туда я вам не советую забираться, радиационный фон неважный.
– Мужчины! – Эльвира Андреевна энергично замахала руками. – О делах потом, успеете еще поговорить. Алексей, подвози-ка мои вещи к дому, а то мы так до вечера не разойдемся. Вон Леночка босиком выскочила, земля, наверно, не прогрелась еще?
Обувшись и переодевшись в спортивный костюм, Лена помогла отцу перенести вещи в дом. У соседей процедура заняла гораздо больше времени: Эльвира Андреевна своей суетливостью больше мешала сыну, чем помогала. Пока отец отмокал от дорожной пыли и запахов в ванне, Лена приготовила на скорую руку ужин, достала из подвала бутылку шампанского. Отец, порозовевший, в полосатом махровом халате, вошел на кухню, сел у раскрытого окна.
– Папка, тебя не продует? – Лена вытащила из микроволновой печи приготовленное с овощами мясо, подошла к окну, чтобы прикрыть его.
Отец остановил ее.
– Не надо, дочка, я покурю, если ты позволишь, – и он засмеялся, – чтобы хоть немного мужским духом запахло. – Он глубоко затянулся, задумчиво посмотрел на дочь. – Как я понял из писем, у тебя в этом направлении глухо?
– Папка, – дочь сердито сжала губы, – ты меня допрашивать приехал или, того хуже, сватать?
Выложив из кастрюли в глубокое блюдо сваренную целиком картошку, она обильно полила ее топленым маслом, посыпала укропом и петрушкой.
– Я, конечно, свинья, что письмо потеряла, но как это ты вдруг в нашу Тмутаракань решил выбраться?
– Все чисто случайно получилось. Набралось у меня недельки на две отгулов, вот я и вынудил начальство меня отпустить. Ох, чует мое сердце: есть тут, где разгуляться на воле... – Максим Максимыч воровато покосился на Лену и схватил двумя пальцами с блюда горячую картофелину. – «Ах, картошка, объеденье, пионеров идеал, – пропел он и, откусив, продолжил с полным ртом: – Тот не знает наслажденья, кто картошки не едал».
– Папка, ты как маленький! – Лена отодвинула от него блюдо. – Сейчас ужинать будем.
– А что, дочка, – отец задумчиво оглядел стол, – разве мы одни с тобой все это съедим? Давай-ка соседей приглашу, и они вдвоем скучать не будут, и нам веселее. Ты не возражаешь?
Не дожидаясь ее согласия, Максим Максимыч побежал переодеваться. Через несколько минут, подтянутый, в новеньких джинсах и белой футболке, с аккуратно причесанным седым чубом, он уже стучался в соседние ворота. Застыв у окна, Лена молила бога, чтобы Ковалевы не согласились. Но нет, Эльвира Андреевна в голубом брючном костюме, подхватив под руку отца, торжественно прошествовала к ее крыльцу.
Алексей в тех же джинсах, правда, сменив рубашку на темную футболку, нес в руках какой-то пакет и две бутылки вина с яркими этикетками. Опередив гостей, Лена птицей взлетела на второй этаж, выхватила из шкафа первое попавшееся летнее платье, простенькое, из легкого батиста – о, она и не собиралась ни перед кем в этом доме особенно выряжаться. Гости уже обосновались в гостиной. Эльвира Андреевна предложила помощь на кухне.
– Что вы, у меня почти все готово, и потом, вы и так устали с дороги, – отказалась Лена.
Она прошла на кухню. Решила добавить еще ветчины и на всякий случай сварить пельмени. Все-таки за столом двое мужиков.
За спиной приоткрылась дверь. Алексей нерешительно смотрел на нее. Он так и держал пакет на весу.
– Елена Максимовна, меня сегодня соленым хариусом угостили, а с него прямо капает... – Он беспомощно посмотрел на девушку.
– Давайте его сюда. – Она подставила под пакет эмалированный тазик. – Вино с пола уберите, на столе есть место. – Развернув пакет, она осмотрела рыбу. – Это все, чем вы собирались кормить Эльвиру Андреевну?
– Конечно, у меня таких друзей нет, которые бы набивали холодильники деликатесами... – Алексей холодно посмотрел на нее. – И нет годовых запасов пельменей, но будьте уверены, все же найдется, чем накормить мать.
Лена почувствовала неловкость.
– Извините. – Она старалась не смотреть на своего негодного соседа. – Разделать рыбу вы сможете?
– Обижаете. – Алексей снял с вешалки еще один фартук, по-пиратски повязал косынку. В глазах его заплясали веселые чертики.
Лена облегченно вздохнула: кажется, развивать конфликт он не собирался. Шустро расправившись с рыбой, он выложил ее на блюдо, отходы завернул в газету и выбросил в мусорное ведро. Исподтишка наблюдая за ним, Лена обратила внимание на его руки: ровные длинные пальцы, аккуратно подстриженные ногти. Закончив работу, тщательно вымыл их под краном, насухо вытер полотенцем. Во всем чувствовалась обстоятельность, привычка делать все добротно и быстро.
В гостиной Лена накрыла низкий круглый стол скатертью, разложила салфетки, поставила бокалы для шампанского и вина. Под смех и шутки легко управились с шампанским, а потом вошли во вкус и прикончили вино, которое принес Алексей. Отец с аппетитом налегал на рыбу, весьма сожалея, что нет пива.
Лена и Алексей сидели рядом, но, кроме брошенных вскользь нескольких незначительных фраз, разговор не поддерживали. Изредка он касался ее коленом, словно невзначай задерживал свою руку на ее руке. Она по-прежнему боялась смотреть ему в глаза, в которых нет-нет да и вспыхивал странный огонек. Наконец мужчины вышли покурить, и женщины остались одни. Заговорщицки подмигнув Лене, раскрасневшаяся и помолодевшая Эльвира Андреевна налила ей и себе в бокалы немного вина.
– Давайте, Леночка, выпьем с вами еще раз за знакомство и будущую дружбу. Я пока на распутье. Решила, погощу пока у Алеши до конца отпуска, а там видно будет: понравится, насовсем останусь. – Они выпили вино, и Эльвира Андреевна присела рядом с Леной. – Я ведь легкая на подъем и на пенсии уже два года. С кафедры меня не отпустили, преподаю вполсилы, чтобы совсем уж от тоски не зачахнуть. – Она отпила глоток вина. – Я тоже вдова, девочка. Одиннадцать лет назад потеряла самого дорогого мне человека, Лешиного папу, Михаила Алексеевича. Он преподавал в Лесной академии, был доктором наук, профессором. Два месяца дома его не было. В Карелию со студентами на практику ездил. Вернулся, мы поехали в гости к друзьям, на юбилей. Возвращались от них на метро, почти к дому уже подошли, и вдруг какой-то юнец на отцовском джипе с подружками, пьяный... въехал на тротуар. Михаил Алексеевич меня оттолкнул, а сам не успел... Скончался через два часа... – Она промокнула глаза платком. – Алеша в то время был в Чечне, тогда только-только война с Дудаевым началась, строго там было. Не смог он приехать, так что хоронила я мужа одна, правда, родственники помогли, друзья...
– Алексей Михайлович воевал в Чечне?
– Да, их выпуск почти весь туда попал. – Эльвира Андреевна с удивлением посмотрела на девушку. – А разве он вам об этом не говорил?
– Мы не настолько близко знакомы, Эльвира Андреевна. В поселке он недавно, да и познакомились мы только в прошлую субботу.
– Да-да... – Мать Алексея улыбнулась. – Он мне рассказывал: какая-то смешная история с вашими собаками приключилась?
– Ну, не совсем смешная. Мой Рогдай покусал его. Кстати, как у него рука? Вижу, повязку он снял, оставил пластырь.
– Не беспокойтесь, Леночка. На моем Алешке все как на собаке заживает. Правда, когда его в Чечне ранили, я чуть с ума не сошла. Он слишком много крови потерял, думала, не выживет. Из армии пришлось уйти, но это только к лучшему. За это время он Лесную академию с отличием окончил. Я вам похвастаюсь по секрету, он перед самым приездом сюда защитил кандидатскую, что-то там о развитии таежных промыслов – заголовок один на целую страницу. До этого он заместителем директора в Алтайском крае работал, а потом его в министерство вызвали, предложили сюда, в Привольный. Ну он и умчался. В Москве всего лишь два дня пробыл.
Лену так и подмывало спросить о жене Алексея, но то было бы верхом бестактности. Однако словоохотливая собеседница сама перешла к тому, что так не терпелось узнать Лене.
– С женой у него не получилось. Они учились вместе, только на разных факультетах. Маша экономический окончила. Красивая, но невозможно капризная. Никак не хотела на Алтай ехать, пока отец на нее не прикрикнул. Но и там у них жизнь не клеилась. Алеша в тайге день и ночь, а молодой жене внимание нужно. Она это внимание сначала в одной теплой постели нашла, потом в другой... Так и проглядел жену мой Алешка. А узнал о ее подвигах – как отрезал. Она, по слухам, уже третьего мужа меняет, разъезжает на «Мерседесе». Вот только к бутылке, говорят, стала прикладываться. Мне ее даже жалко немного. Девочка молодая была, горячая. И разница в возрасте у них большая. Зря они с Алешкой поженились. А теперь он даже разговоров о женитьбе не допускает. Успехом он у женщин пользуется, как бы не избаловался совсем. А мне так бы хотелось внука понянчить. – Эльвира Андреевна неловко улыбнулась. – Только я Алешу не защищаю. Видно, не любил Машу, раз так легко с ней расстался. Надо, чтобы по-настоящему влюбился. Характером он весь в отца, и если уж женщину полюбит, то на всю жизнь.
– У нас в поселке барышень на выданье хватает. Не век же ему одному жить. – Лена удивилась, как спокойно она выговорила эти слова. На самом деле ей почему-то совсем не хотелось, чтобы сосед проводил любовные эксперименты с поселковыми девицами.
Убрав со стола грязную посуду, женщины принесли из кухни вазочки с вареньем и сладостями.
– Знаете, Лена. – Эльвира Андреевна разрезала на части шоколадный торт. – Если судить по вашему столу, у вас снабжение даже лучше, чем в Москве, и продукты натуральные. Кстати, где вы берете такую прекрасную ветчину?
– У моих хороших приятелей свое хозяйство, вот они этой продукцией меня и снабжают. А вообще в Привольном есть и колбасный, и молочный цеха, так что и вы голодными не останетесь. А овощи, ягоды, грибы собираем своими руками. Ой, я же вас папоротником не угостила. Если его в сухарях обжарить, вкуснее всяких грибов получается.
– Довольно, довольно. – Эльвира Андреевна в шутливом ужасе округлила глаза. – Я уже чувствую, как набираю лишние килограммы. Одного не пойму, как вы, Леночка, при таком прекрасном питании и чудесном воздухе умудряетесь оставаться столь стройной и изящной?
Лена не успела ответить. В дверях появились мужчины. Максим Максимович радостно подсел к столу.
– Ночи у вас прохладные. А воздух зато какой, Эльвира Андреевна, не надышишься, а звезды! Лена, ты заметила, какие тут огромные и яркие звезды?
– Папка, за три года я не только заметила, но и пересчитать их все успела. Вы не возражаете, если я настольную лампу зажгу и верхний свет выключу? – обратилась она к гостям. – Тогда можно будет окно открыть, и комаров меньше налетит.
Алексей подошел к музыкальному центру, вставил диск.
– Есть предложение, дамы, потанцевать.
– Мужчины присоединяются к нему с великим удовольствием. – Максим Максимович в изящном поклоне склонился перед дамой в голубом, и Лене ничего не оставалось, как принять приглашение Алексея. Грустная итальянка тосковала о несбывшейся любви, они, медленно покачиваясь, двигались по слабо освещенной комнате. Пожилая пара исподтишка наблюдала за молодой.
– Они прекрасно смотрятся вместе, вы не находите? – прошептала женщина на ухо своему партнеру.
– Нахожу, но вам не кажется, что между ними кошка успела пробежать?
– Может быть, может быть. – Эльвира Андреевна озабоченно посмотрела на сына. – У моего Алексея характер, конечно, не подарок...
– А у моей? – перебил ее Максим Максимыч. – Вся в меня, упрямая, настырная... Сами посудите, три года уже здесь, а там, в Москве, квартира была, отличная работа. Из нее же замечательная журналистка могла получиться, такие данные, и вот... Но, может, это судьба, кто знает, – и он закружил партнершу в медленном вальсе.
Лена и Алексей, не подозревая, о чем шепчутся их родители, наоборот, танцевали молча. Она положила руки ему на плечи, он обхватил ее талию. Стараясь сохранить безопасную дистанцию, оба испытывали странное смущение, когда их колени соприкасались, и оба тут же отстранялись друг от друга.
Но потом, словно устав сопротивляться, рука Алексея скользнула по ее спине, поднялась до низкого выреза на платье. Легкое прикосновение его пальцев, погладивших обнаженную кожу, заставило Лену вздрогнуть. Непроизвольно она сделала шаг навстречу и прижалась к его груди. Он наклонился и прикоснулся к ее волосам губами. Лена в волнении сжала его плечи, приникая как можно ближе.
Желание вспыхнуло в ней с огромной силой, но, вспомнив о родителях, она с опаской посмотрела в их сторону. Забыв об их существовании, те облокотились на подоконник, всматриваясь в темноту за окном, и о чем-то весело болтали. Губы Алексея тем временем исследовали ее шею, слегка захватили мочку уха.
– Дети! – Эльвира Андреевна призывно щелкнула пальцами. – Алеша, что-то я устала немного. Вы не будете против, если я вас покину?
Максим Максимыч – джентльмен до мозга костей – отправился ее провожать. Алексей понял, что ему тоже пора уходить, но музыка продолжала звучать, в его объятиях была прекрасная женщина, и они все так же медленно двигались по комнате в такт музыке.
После ухода родителей они на какое-то мгновение растерялись, хотя подсознательно хотели остаться одни.
Лена подняла голову. Рот Алексея скривился в странной, будто замороженной улыбке. Она попробовала отстраниться, но первая же ее попытка провалилась под напором ошеломившего ее чувства: счастья быть в его объятиях. Он все кружил и кружил ее по комнате, а она уже совершенно не понимала, что с ней происходит, полностью доверившись его сильным рукам. И когда она почувствовала его губы на своих губах, то потянулась навстречу к нему всем телом. Ее больше не заботило прошлое. Отныне существовало только настоящее. Ничего, кроме нежности его властных губ, пытавшихся приоткрыть ее рот.
Они все еще продолжали танцевать, губы Алексея прикоснулись к ямочке на ее шее, потом спустились ниже, Лена взъерошила его густые темные волосы, прижалась к плоскому животу. Когда Алексей немного отстранился, чтобы взглянуть на ее помутневшие от страсти глаза, она обхватила его шею руками.
– Не отпускай меня, – прошептала она еле слышно.
– Никогда, – ответил он тоже тихо.
Лена провела пальцем по его переносице, медленно очертила щеку.
– Как я могла тогда ударить тебя? – сказала она едва слышно, дотрагиваясь губами до того места на щеке, где совсем недавно пылала красная отметина – след от ее пощечины.
Ее ласка, казалось, придала Алексею новое дыхание.
Они не заметили, что музыка закончилась, и тишина дома нарушалась только их сбившимся от волнения дыханием. Его поцелуи стали более долгими и требовательными, а прикосновения рук более настойчивыми. И когда пальцы Алексея мягко и нежно коснулись ее груди, она вся изогнулась и подалась навстречу в приглашающем порыве. Его руки скользнули по бедру вверх, увлекая за собой платье. Лена вдруг поняла, что никогда больше не захочет, чтобы кто-нибудь другой касался ее подобным образом.
Ее пальцы запутались в его волосах.
– Алексей, Алеша, – прошептала она, испытывая желание сказать что-то важное, что никак не могла до конца еще осознать. Закрыв глаза, она снова почувствовала его губы на своей шее, а руку на внутренней стороне бедра. – Я не хочу, чтобы этот вечер закончился, – произнесла она, поняв, что окончательно потеряла голову от запаха его тела, неистовых губ и сильных рук.
Алексей поднял голову и на мгновение замер.
– Но он и не должен закончиться. Я приду к тебе ночью, когда все заснут. Не запирай двери.
Вместо ответа она опустила руку к застежке джинсов, провела по ней пальцами. Алексей сжал ее руку, словно запрещая продолжать, однако Лена ощутила его напряжение не только по застежке. Его губы с силой впились в нее. Забыв про осторожность, они застыли на месте.
Но в этот момент стукнула калитка, на крыльце послышались шаги и деликатное покашливание.
Через минуту, когда Максим Максимыч вошел в комнату, его дочь и сосед сидели друг против друга и молча пили остывший уже чай. В полумраке, к счастью, не виден был яркий румянец на их щеках, растерянное выражение лиц и лихорадочный блеск глаз.
Алексей стал прощаться, и Лена вышла его проводить. На крыльце он на мгновение прижался к ее губам.
– Лена, что же ты со мной делаешь? Почему ты избегала меня эти дни? Что нам мешает иногда встречаться? – прошептал он.
Лена вздрогнула – опять она, как дурочка, попалась на его удочку. Расслабилась, расчувствовалась, а она для него лишь мимолетное удовольствие. Вот именно, что «иногда»... Ведь только что Эльвира Андреевна рассказывала, как он жонглирует женщинами... Лена решительно отступила на шаг от Алексея.
– Об этом не может быть и речи! Я вам не девка для развлечений. Пошутили, и хватит!
– Что опять случилось? – удивился и рассердился Алексей. – Мы же договорились, что ночью...
– Ни о чем мы не договорились. Все было давно и неправда. – Она развернулась, чтобы уйти, но он с силой схватил ее за руку.
– Нет, милая, я тебе не позволю играть со мной в подобные игры. Я взрослый мужик, и ты не девочка. Мы хотим друг друга, это очевидно. Так почему не доставить друг другу удовольствие в постели?
Она вырвала руку, с яростью посмотрела ему в глаза и отчеканила, как приговор:
– Для редких постельных встреч, я думаю, другие желающие найдутся, а меня прошу оставить в покое! – И, не попрощавшись, убежала в дом.
Алексей с досады сунул сигарету в рот не тем концом, выплюнул и, скомкав ее в руках, со злостью швырнул в кусты.
Дома Лена постелила отцу на диване в гостиной, заплела волосы в толстую косу, нанесла на лицо ночной крем. Ее до сих пор трясло мелкой дрожью от пережитого унижения. Ни за что и никогда она не позволит этому негодяю обращаться с ней подобным образом. Пусть ищет себе девок в другом месте, если уж сильно приспичит.
Отец лежал на диване, просматривая какие-то бумаги. Увидев спустившуюся сверху дочь, весело улыбнулся:
– А знаешь, Лена, мне здесь начинает нравиться. Правда, мы так и не успели поговорить, но, думаю, нам хватит еще времени на это.
– Конечно, папа.
Пожелав ему спокойной ночи, она ушла спать, предварительно проверив все запоры на входной двери.
