Текст книги "Акулькин муж. Сценарий по рассказу Ф.М.Достоевского (СИ)"

Автор книги: Ирина Андрианова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Акулькин муж

Плохой и еще хуже

Сценарий по рассказу «Акулькин муж». Рассказ является частью «Записок из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского. Эта трагическая житейская история, включенная в «Записки» в качестве рассказа каторжника, одного из собратьев по несчастью главного героя. Мне представляется, что она не выдумана и Достоевский действительно слышал ее своими ушами: слишком много в ней бытовых подробностей и противоречивых ситуаций, которые трудно было бы придумать даже Достоевскому.

Мне она видится как история о любви, но любви людей нравственно опустившихся и развращенных. Поэтому, скорее, здесь можно говорить о кратких проблесках истинного чувства, которое пытается пробиться сквозь мрачный спуд бытовой жестокости, эгоизма и легкомыслия, доходящего до абсурда. А в финале, когда жестокость и безнаказанность доводят главного героя до убийства, у него появляются проблески раскаяния – но именно проблески, не более того.

Основное чувство, которое, на мой взгляд, должно сопровождать зрителя при просмотре экранизации этого сценария – это зудящая мечта о раскаянии и пробуждении совести у героев. Такие моменты всегда вызывают умиление, но еще большее умиление – переживать желание их увидеть. Это желание будет реализовано лишь в очень малой степени, поэтому большая часть бурлящих чувств останется внутри зрителя. Он унесет их с собой.

Атмосфера и сюжет

В центре сюжета – любовный треугольник, которых из-за вышеуказанных причин трудно разглядеть. Два в высшей степени порочных молодых человека в глубине души влюблены в одну девушку. Эта девушка – единственный светлый персонаж во всем темном царстве рассказа, в сравнении с которым одноименное общество у Островского выглядит теплым соседским кружком. Девушка – классическая жертва социальных обстоятельств, вынужденная терпеть издевательства глупого, капризного и жестокого мужа. В финале он убивает ее из ревности.

Здесь действительно все очень мрачно. Маленький, бедный и, как бы сейчас сказали, депрессивный сибирский городок. Кругом – страшная бедность и пьянство. Богачом здесь считается просто зажиточный мещанин, который держит пару десятков работников и торгует хлебом. И, конечно, не пьет. Пьянство – истинный бич местной молодежи. Совокупное количество спиртного, выпитого героями рассказа, вполне может соперничать с произведением «Москва-Петушки». Да и само действие происходит в непрерывном пьяном угаре, который невольно ассоциируется с повестью Ерофеева.

Такое ощущение, что герои не видят смысла в нормальной жизни. На протяжении всех истории они занимаются замедленным самоубийством, в каком-то исступлении пропивая все, что осталось им от умерших отцов. Они живут не просто сегодняшним днем, а сиюминутным мгновением наслаждения. Очевидно, такой молодежи в городке много (она концентрируется вокруг одного из двух главных героев – Фильки Морозова). В связи с этим, как можно предположить, город испытывает острую нехватку молодых мужчин: они здесь быстро сходят на нет. Отсюда – нереально высокая цена женихов на местном брачном рынке. Именно она и делает возможной основную сюжетную коллизию.

Говоря социологическим языком, действие происходит в обстоятельствах разложения традиционного общества. Традиции еще сильны; имущество наследуется по мужской линии, женщины не проявляют активности в деловой сфере. Соответственно, от наличия у хозяина сына или зятя зависит, сохранится ли его накопленное годами имущество. Выдать замуж дочь, если сына нет – первоочередная задача даже для самого состоятельного человека. В связи с необходимостью во что бы то ни стало найти зятя любой богач вынужден унижаться перед местными молодыми пропойцами. Других женихов в городке все равно нет.

Кроме того, цену молодых мужчин нереально завышает еще один пережиток традиционного российского общества – рекрутчина. Чтобы не отдать в солдаты единственного сына (что опять-таки означает крах хозяйства), зажиточные мещане вступают в сделку с тем или иным обедневшим (и, как правило, пьющим) парнем. Он идет в армию вместо сына нанимателя. Фактически, это продажа своей свободы на большую часть оставшейся жизни. Взамен парень, по традиции, несколько месяцев проживает в доме нанимателя на всем готовом. Ему ни в чем не отказывают. Среди прочего, он получает право унижать хозяина дома и творить всевозможные бесчинства – вплоть до момента отправки на рекрутский пункт.

Герои

Любовный треугольник складывается из двух молодых мужчин, пропивающих наследство своих отцов, и скромной девушки, дочери зажиточного мещанина, который всеми силами стремится выдать ее замуж. Первый герой – условно «альфа», он является негативным лидером местной молодежи. Он харизматичен, характером сильнее других. Он злой, жестокий, циничный, но, как и положено альфе, иногда он может позволить себе что-то похожее на благородство.

Второму герою благородство свойственно в гораздо меньшей степени. Он – даже не «бета», а гораздо ниже. Трусливый, ведомый, подлый, он стремится подражать лидеру в его циничном поведении. Лакмусовой бумажкой сопоставления их душ становится отношение к героине. Она – самое слабое и социально уязвимое звено в их кругу. По очереди заинтересовавшись девушкой и по очереди получив отказ в ее любви, герои мстят ей, но мстят по-разному. «Альфа» несправедливо ославляет девушку на весь город, пустив о ней слух, что якобы имел с ней интимную связь. Впоследствии, во время одного из редких проблесков совести, он просит у нее прощения. «Бета», который вскоре женится на героине, теплое чувство испытывает к ней лишь один раз, когда понимает, что его жену ославили несправедливо. Впоследствии, под воздействием непрерывного пьянства и наущений окружения (в том числе, невольно ревнующего «альфы»), он постоянно и жестоко избивает жену. Отец девушки не смеет перечить: как уже было сказано, в этом нездоровом мирке «культ зятя» переходит все границы. Ради возможности выдать дочь замуж здесь идут на любые унижения.

Измученная женщина не выдерживает; неожиданное раскаяние «альфы», который, очевидно, ранее действительно нравился ей, мотивирует ее на безотчетный протест. До того всегда скромная, кроткая и терпеливая, она прямо сообщает жестокому мужу, что любит «альфу». Это определяет ее печальную судьбу. Если ранее муж издевался над ней без особой причины, то теперь у него есть веское, с его точки зрения, основание. Одуревший от безнаказанности, он считает, что за эти речи он вправе лишь жену жизни. Он приступает к осуществлению своего намерения спокойно и обдуманно. Однако, осуществив его и ужаснувшись содеянным, он, вместо того, чтобы оказать умирающей жене помощь, трусливо убегает и прячется. Женщина погибает, убийца попадает в острог.

В произведении Достоевского выдуманный автор «Записок из Мертвого дома» слышит рассказ убийцы с соседних нар в острожном лазарете (то есть это двойная вставка – «рассказ-в-рассказе-в– рассказе»). При этом дается комментарий, что убийца – акулькин муж – в остроге был весьма неприятным человеком, трусливым, мелким и вздорным, за что находился на довольно низком уровне тюремной иерархии. Эта ремарка помогает лучше понять его и предостерегает читателя как от оправданий типа «среда заела», так и от попыток увидеть в нем «что-то светлое». Все, что есть в нем светлого, и так выжато автором до конца; ведь его герой сам рассказывает свою историю, то есть невольно стремится хоть немного себя обелить.

Оправданий герою нет. Это история о двух негодяях, один из которых просто немного хуже, чем другой. Маловероятно, что «альфа», женись он на героине, повел бы себя по отношению к ней более достойно.

Это рассказ о бессмысленной, нелогичной жестокости и несправедливости. Участь героини кажется предопределенной свыше. Действительно, единственный выход для нее, как и в «Грозе» Островского – смерть.

Отчего же я предлагаю снять по этой истории фильм? Чем он может понравиться зрителю? Я уже немного говорила об этом выше. Он должен понравиться нашей собственной несбыточной мечтой о том, что герой вот-вот «исправится». Исправится из-за любви к героине. Это сладостное чувство ожидания раскаяния-из-за-любви украшает немало произведений, начиная от «Опасных связей» и кончая «Звездными войнами» (Хотя почему кончая? Потенциал этого мотива бесконечен). И даже после того, как зритель убедится, что в этом фильме его надежде не суждено сбыться, эта мечта займет постоянное место во вневременном поле его рефлексии.

Вместе с тем это не банальная мелодрама. Сильной стороной истории является невероятное правдоподобие (повторюсь, я уверена, что эта история – быль) и рука Мастера, который выбрал ее среди множества подобных и великолепно изложил. Ну а я предлагаю Вам познакомиться с моим сценарием по этому произведению. Краткий оригинальный рассказ с малым количеством диалогов у меня развернут, добавлены персонажи, сцены, прописано визуальное воплощение и т.д. – вобщем, все, как положено.

Однако то, что получилось – отнюдь не тоскливая «чернуха» в исторических костюмах. Негативным эмоциям, которые вызывают у нас поступки персонажей, противопоставлена «этноэкзотическая» эстетика быта городка. Я ввожу в рассказ цыган – в том числе, для добавления ярких красок и поэтики. Хоть современным режиссерам трудно сравниться в этом с фильмом «Табор уходит в небо» Лотяну, однако не стоит оставлять попыток. Лихие катания в повозках с обществе симпатичных цыганок – все это в сценарии есть. Есть также и нотки юмора в облике главного героя, которые роднят его с Емелей-дурачком. Он и есть Емеля, только злой. Точнее, он -настоящий Емеля; в отличие от сказочного прототипа, в реальности он мог быть только таким. У зрителя будет возможность разрядить напряжение благодаря смешным ситуациям, в которые попадает вечно пьяный, глупый и завистливый герой.

Также я предлагаю фьюжн в музыкальном оформлении. Поступки и мысли героев, по моему замыслу, в одной из сцен должны сопровождаться звуковой дорожкой из «АВВА». И не только для того, чтобы показать вневременность истории, но и для утешения зрителя; точнее, для того, чтобы дать зрителю силы увидеть в героях те немногие проблески добра и любви, которые у них все-таки есть.

Сцена 1.

Утро. Полутемная комната в доме главного героя Ваньки Шишкова.

Обстановка, которую в московской мещанской среде того времени (1840-е – 1850-е гг.) сочли бы небогатой. Но здесь, в маленьком сибирском городке, она считается достаточно зажиточной. Русская печь, пестрые половички. Чистенькие полотенца украшают иконы в красном углу. При этом в комнате много всякого скарба – кадушки, бочки, утварь, пыльные сундуки. Много старого тряпья, отчего в голубоватом утреннем свете в воздухе носится пыль.

Мать и старшая родственница главного героя уже встали и хлопочут по хозяйству. Мать будит сына, который лежит на печи, накрывшись пыльным овчинным тулупом.

Мать: – Вставай уже. День на дворе. К Анкудиму пора пряники нести. С ночи пекла, а с тобой засохнут.

Родственница: – Куда ж ему встать, если полночи гулял.

Ванька с трудом поднимает голову и медленно садится на печи, протирая глаза. Его грязные спутанные волосы всклокочены, лицо опухло. Видно, что вчера он сильно выпил лишнего.

Мать: – Спасибо еще, что Анкудим наши пряники берет. Дай ему бог здоровья. Без него бы померли.

Родственница: – Хороший человек. Богатый, а добро помнит. Помнит, как с Семеном дела вел.

Мать: – Эх, кабы Семен не помер, может, еще бы сосватал бы его Акулинку за нашего. (Грустно смотрит на сына). Человеком бы сделал. А теперь что ж…

Родственница (раскатывая тесто): – Куда там! Анкудим Трофимыч на Фильку Морозова виды имеет. У того ж от отца за Анкудимом четыреста целковых осталось. Понятно, он деньги отдавать не хочет, а хочет дочку за него отдать. Да только… (понижает голос) говорят, не бывать этому. Филька-то, как наследство получил, вконец загулял. Так и говорит, значит: у меня родители померли, так я теперь деньги пропью, все порешу, а потом в солдаты пойду, а через десять лет фельдмаршалом к вам приеду.

Мать (очевидно, не в первый раз слушающая эти слова): – Ох, беда, беда. Отец работал, копил, а он враз все спустить хочет, да еще хвалится. И наш с ним туда же.

Ванька тем временем тяжело слезает с печи и садится на лавку.

Родственница: – Оно понятно, когда деньги шальные заводятся, так и товарищи сразу набегут. А уж девки как его любят, так ужасти.

Ванька (хриплым голосом): – Мать, слышь, дай кваску.

Мать: – Кваску ему… Наказание за мои грехи. Отец пил, теперь этот пьет. Так отец хоть работал. А ты, видать, все имение разорить хочешь!

Ванька: (морщась от головной боли): – Заткнись ты. Дай попить лучше.

Мать: – Чтоб тебя черти съели. (Лезет за квасом, наливает. Подает сыну чашку, он жадно и неаккуратно пьет: жидкость стекает ему на грудь). Собирайся к Анкудиму, говорю. Вовремя не принесешь пряников – он еще осердится, не дай бог, да и откажет нам. Что делать тогда будем?

Ванька: – Что делать? А деньги доставать, которые от бати остались. Они же у тебя в подушку зашиты. (Усмехается) Не так разве?

Мать (со слезами в голосе): – Он еще деньгами меня попрекать будет. Сам день-деньской с Филькой гуляет, а мать с вечера квашню ставит, ночью печет, только бы его прокормить. Так он еще последние гроши у меня вытащить хочет.

Родственница: – Небось, хочет, как Филька. Чтоб девки за ним бегали.

Ванька (родственнице, злобно): – Рот закрой, я сказал!

Мать: – Господи Исусе. Видно, судьба мне на старости лет пойти побираться…

Ванька одевается.

Мать: – Причешись хоть. Смотреть на тебя страшно.

Ванька: (Умываясь из кадки, приглаживая волосы и разглядывая себя в маленькое зеркальце на стене): – Слышь, мать. А правда, что ты от бати к цыгану бегала? Все говорят, я на цыгана похож.

Родственница: – Вот окаянный. Чтоб язык у тебя отсох. Такие речи – и родной матери!

Мать: – Какой из тебя цыган! Пьешь, как русский. (Замечает, что сын берет полушубок и собирается уходить). Погоди, куда ж ты! Каши ж не поел!

Ванька (у двери): – Неохота с вами есть. Раскаркались, вороны. (Поднимает на плечо ящик с пряниками, открывает дверь).

Мать: – Чтоб все донес, дорогой-то не подъел! Анкудим Трофимыч…

Ванька: (недовольно) – Не подъем. (Выходит).

Родственница: – Испортил его Филька. Он и всех парней здешних испортил.

Мать: – Наш и сам хорош.

(Мать, хоть и ругает сына за пьянство, но всерьез перечить ему побаивается. Такая двойственность определяет все ее поведение).

Сцена 2.

Ванька выходит со двора, неся на плече короб с пряниками. Идет по улице, здоровается со знакомыми, подмигивает девушкам. Видно, что ему не очень хорошо «после вчерашнего», однако молодость и свежий воздух помогают быстро прийти в норму.

На улице оживленно: едут груженые телеги, идут мужики и бабы, бегают ребятишки. Видно, что все одеты очень бедно, и сам городок не производит впечатление зажиточного: низенькие деревенские дома, покосившиеся заборчики. Повсюду много нищих. Единственные пестрые пятна – время от времени встречающиеся калмыки в национальной одежде и, конечно, цыгане. Цыганки красивее русских девушек, смотрят веселее и смелее и не боятся выставлять напоказ свою красоту.

Ванька по пути встречает группу знакомых цыганок, пытается шутливо заговорить с одной из них.

Ванька:– Доброго здоровьичка, Марфа Родионовна!

Марфа (смеется): Себе здоровьичка оставь! После вчерась-то живой?

Ванька: (гордо, широко улыбаясь щербатым ртом): – Живее всех! Пряник хочешь? (Достает свободной рукой и протягивает ей пряник).

Марфа отстает от спутниц, берет пряник и откусывает.

Марфа (смеется): – Ай-ай-ай, мамаша печет для Анкудима Трофимыча, а ты раздаешь! А не заругают тебя?

Ванька: – Не заругают! (Тянется рукой к Марфе, но она ловко уворачивается и смеясь, уходит).

Ванька провожает ее довольным взглядом, потом достает пряник себе, откусывает и продолжает путь.

Следующая картина

Зажиточный двор Анкудима. Тут людно – работники, бабы. Ванька встречается глазами с Акулиной, дочерью хозяина. Она выглядит скромнее и молчаливее всех. Ванька со своим ящиком протискивается в сени.

Следующая картина

Сени. Здесь тоже люди, склад разных товаров. Анкудим, не выпуская из рук псалтыря, дает указания работнику.

Анкудим (работнику): – По червонцу давай, и не больше. (Замечает Ваньку): А ты чего сюда притащил? Я что сказал – в лавку неси.

Ванька принимает лживо-подобострастное выражение, ставит ящик на лавку.

Ванька: – Да я как раз в лавку и шел, я к вам только завернул… Батюшка Анкудим Иванович, не изволите ли хоть тридцать копеек вперед выдать, а то мы совсем поиздержались…

Анкудим (строго): – Чего это вы поиздержались? Похмелиться тебе надо? Я с мамашей твоей полный расчет держу.

Ванька: – Да хоть бы гривенничек…

Анкудим (закрывает книгу и кладет на полку): – И на том скажи спасибо, что я с тобой дело имею. Только ведь в память покойного твоего отца. Посмотрел бы он сейчас на тебя.

Ванька: (улыбается): – Что ж плохого ему на меня смотреть?

Анкудим (встает, набрасывает шубу): Пустой ты человек. Нечего говорить. Ну да ладно, пошли в лавку. Да вот калачи еще, пожалуй, прихвати (показывает на другой ящик, с калачами, идет к двери).

Ванька недовольно смотрит ему вслед, вздыхает, но ставит поверх своего еще один ящик. Вскидывает оба на плечо и идет следом.

Следующая картина

Анкудим и Ванька идут по базару. Все кланяются Анкудиму, он важно кивает в ответ, но отвечает на каждое приветствие.

Старик (заискивающе, кланяясь): – Здравствуйте, батюшка, Анкудим Трофимыч!

Анкудим (слегка кивая): – Здравствуй и ты.

Молодой парень за прилавком: – Доброго здоровьичка, Анкудим Трофимыч!

Анкудим (приостанавливаясь, оглядывая парня): – И тебе того же. Как твои дела?

Молодой парень (весело): – Да наши дела, как сажа бела. Вы как, батюшка?

Анкудим: – Живем и мы, по грехам нашим, тоже небо коптим.

Женщина рядом с парнем: – Живите больше, Анкудим Трофимыч!

Двигаются дальше. Впереди виднеется небольшая толпа зевак. Они стоят около самой большой и нарядной лавки – это лавка Анкудима. Там происходит что-то, что заставляет их охать, переглядываться и перешучиваться. Навстречу Анкудиму выбегает приказчик.

Приказчик: – Батюшка!

Анкудим: – Что там у вас?

Приказчик: – Да Филька Морозов явился. Выставляется, извольте видеть.

Люди замечают Анкудима и расступаются, пропуская его вперед. У дверей лавки, на чурбане, сидит Филька. Он слегка нетрезв, но держится и говорит твердо. На нем щегольские сапоги, картуз и красная шелковая рубаха с вышитым поясом. Однако рубаха запачкана грязью, ворот слегка надорван. Он широко улыбается щербатым ртом, явно довольный производимым впечатлением. Анкудим молча подходит.

Филька (встает, картинно кланяется): – Здравствуйте, батюшка Анкудим Трофимыч!

Анкудим: – Тебе чего?

Филька: – Как чего? За деньгами я пришел, за долей своей!

Анкудим (недовольно оглядывается по сторонам): – Протрезвей сперва, а потом поговорим. Третий день уж не просыхаешь.

Филька (снова опускается на чурбан): – А я и дальше пить буду. Покуда все не пропью. Моя воля! Родитель мой на тебя спину гнул, а я тебе не работник.

Анкудим: – Опомнись, что несешь. Проспись, да и приходи вечером, поговорим обо всем по-людски.

Филька: – И не жди. Не хочу я с тобой торговать, и Акульку твою брать не хочу!

В толпе шушукаются и хихикают.

Филька (больше публике, чем Анкудиму): – Я теперь загулял, слышишь? Родители мои померли, так я имение пропью, а потом в наемщики, значит, в солдаты пойду. И никто мне слова не скажет!

Анкудим: – Пропащий ты.

Филька (со злобой): – Ну, еще пропащий я или нет, а с тобой, седая борода, научишься шилом молоко хлебать. Экономию с двух грошей загнать хочешь, всякую дрянь собираешь – не годится ли в кашу… А я на это плевать хотел! У меня характер.

Анкудим отворачивается и идет в лавку.

Филька (вслед ему): – А Акульку твою не возьму! Я и без того с ней спал.

Все замолкают. Анкудим поворачивается в дверях, бледный от изумления.

Анкудим (гневно): – Да как ты смеешь позорить честного отца, честную дочь?! Когда ты с ней спал, змеиное ты сало, щучья ты кровь?

Филька вскакивает, кривляется и подмигивает знакомым, в том числе Ваньке, который с изумлением и восхищением смотрит на него из толпы. Видно, что Фильку «понесло», он не может остановиться. Может, он уже и сам удивляется своим словам, но он зашел слишком далеко – ничего не остается, как продолжать.

Филька: – Да я теперь так сделаю, что не то что за меня, а ни за кого Акулька ваша теперь не пойдет! Никто не возьмет. И Микита Григорьич теперь не возьмет, потому что она теперь бесчестная. (Кивает на стоящего неподалеку пожилого мещанина в очках; тот при упоминании своего имени неловко пытается затереться в толпу). Мы еще с осени с ней на житье схватились. А я теперь за сто раков не соглашусь. Вот на пробу давай сейчас сто раков – не соглашусь…

В толпе смеются, показывают пальцами.

Анкудим: – Ну ладно, гаденыш. Так и быть, будут тебе твои деньги! Чтоб ты насмерть на них опился! А после чтоб в канаве подох.

Филька: – А не твоя забота, если и опьюсь. Ты знай гони денежки. Я, может, и подохну. Но перед этим поживу так, что земля застонет, по городу гул пойдет!

Сцена 3.

Без слов, в виде клипа под музыку.

Сцена типичного Филькиного кутежа. Возок несется по городской улице. Филька стоя правит лошадьми. Он, по обыкновению, пьян. Очередная дорогая щегольская рубаха заляпана грязью и надорвана. То ли со страху, то ли от веселья визжат молоденькие цыганки, уцепившиеся ему за ноги: возок мчится быстро, и они боятся упасть.

Позади них трясется компания филькиных дружков, прибившаяся к нему по случаю шальных денег и гулянок. Здесь Ванька, тоже пьяный. Он восхищенно-завистливо смотрит на королевскую позу Фильки, а сам пытается обнимать толстую цыганку, сидящую рядом.

Здесь же – неизбежный спутник подобных компаний – красивый молодой цыган с серьгами и гитарой. Но сейчас он не играет, а нервно посматривает по сторонам, опасаясь, как бы пьяное безумие заказчиков вечеринки не привело к чему плохому.

Возок опасно трясется на ухабах, обрызгивая прохожих грязью. Вот кто-то чуть не попал под колеса, едва успев отскочить. А один из пьяных гуляк, наоборот, летит с возка на повороте прямо в лужу.

Люди пожилые и солидные грозят кулаками и смотрят с укоризной. Прохожие парни – завистливо. Девушки с восхищением оборачиваются. Видно, что Филька временно сделался городским героем. А он в исступлении стегает и стегает несчастных лошадей длинной плетью. Среди прохожих виден уже Микита Григорьич. Это такой же благообразный старик-начетчик, как и Анкудим Трофимыч. При виде гульбища он боязливо отходит в сторону.

Лишь один встреченный человек смотрит тихо и печально – это Акулина. Она стоит вместе с матерью у ворот их дома, которые они не успели запереть. Ее скромная одежда сильно контрастирует с разухабистыми нарядами цыганок. Проезжая, гуляки показывают на нее пальцами и издевательски смеются. Лишь Филька молчит. Встретившись с ней взглядом, он мрачнеет и еще больней стегает лошадь. Марья Степановна, мать Акулины, увидев такой «позор» дочери, гневно бьет ее по щеке, вталкивает во двор и поспешно запирает калитку.

Поездка продолжается. Одна из лошадей спотыкается и на полном ходу падает, увлекая за собой и другую. Возок останавливается, чуть не ссыпав на землю всю пьяную компанию. Филька удерживается на ногах. Он спрыгивает, подбегает к упавшей лошади и начинает остервенело бить ее плетью. Его окружают, смотрят на лошадь кто со смехом, кто с жалостью. Цыган заискивающе трогает его за рукав, видимо, предлагая отдать недобитую лошадь ему. Филька, наконец, швыряет ему плеть, оглядывается вокруг и идет дальше пешком, слегка пошатываясь. За ним устремляются все остальные.

Ванька пытается подражать залихватским манерам Фильки. Но то, что у первого получается органично, у второго – нелепо и пародийно. Филька протягивает руку в сторону девушек-спутниц, не глядя; и на эту руку тут же вешается красивая молодая цыганка. Мишка, с завистью покосившись, задумывается на секунду, потом пытается обнять идущую рядом с ним цыганку. Она его со смехом отталкивает. Ему ничего не остается, как полезть с поцелуями к другой цыганке, толстой и усатой.

Компания гордо и чуть ли не воинственно движется по улице, захватив всю ее ширину. Присоединяются прихлебатели, надеясь, что им на гульбе тоже что-нибудь перепадет. Тут впереди зритель замечает нескольких явно «официальных» лиц. Один, в мундире, при сабле – местный жандармский начальник. С ним несколько жандармов. Начальник становится посреди улицы, скрестив на груди руки. Остальные распределяются, преграждая путь филькиной компании. Филька останавливается перед ним, нагло улыбаясь. Остальные останавливаются подальше, готовые в случае чего дать стрекача. Начальник, хмурясь, что-то спрашивает у Фильки. Тот, широко улыбаясь, отвечает, играя в Емелю-дурачка.

В этот момент Ванька, повинуясь внезапному порыву, выдвигается вперед. Он хочет заслужить расположение Фильки, а может, и превзойти его. Он переводит внимание чиновника на себя, отвечая смело и дерзко. Все смотря на него со страхом и восхищением, Филька – с невольным одобрением. Чиновник хмурится, отдает распоряжение жандармам, те подходят и хватают Ваньку сзади за руки. А он продолжает куражится, наслаждаясь эффектом.

Следующая картина

(Тоже без слов, продолжается музыка. Из нее зритель догадается, что Ванька, желая повысить свой авторитет в глазах Фильки и остальных, взял на себя какую-то мелкую провинность своего друга).

Ваньку секут, привязав к столбу. Двое солдат по очереди охаживают его розгами. Дело происходит недалеко от базара. Собралась толпа. В ней заметны те же лица, что участвовали в кутежах: Филька, его дружки, цыгане и цыганки. Помимо них – обычные мещане, калмыки в национальной одежде. Ванька сотрясается всем телом от каждого удара, с лица и грязных волос течет пот, рот перекошен от боли, но он терпит, не издавая ни звука. Временами он исподлобья посматривает на Фильку. Филька держит руки в карманах, смотрит серьезно, без улыбки.

Наконец, экзекуция закончена. Ваньку отвязывают. Он, шатаясь, почти падает на руки товарищей. Его обливают водой, накрывают его же рубашкой (на ней сразу проступает кровь), накидывают сверху полушубок. Филька хлопает Ваньку по плечу, затем, расчувствовавшись, снимает с себя красную шелковую рубашку и кидает Мишке. Тот, схватив подарок, от радости забывает боль.

Следующая картина

(Музыка продолжается)

Трактир. Филька с покровительственной улыбкой наливает Ваньке стакан. Видно, что после недавнего происшествия статус Ваньки в компании немного повысился. Рядом устроилась цыганка, которая раньше не давала себя обнимать; теперь Ванька держит ее за талию.

Но до Фильки ему все равно далеко. Тот берет торбу, лениво перебирает струны. Цыгане подхватывают, цыганки выходят танцевать. Ванька тоже вылазит из-за стола и упоенно танцует. Но, закрыв глаза, он не замечает, что его партнерша уже отошла к Фильке, который тоже вышел в круг. Ванька остается один. Он растерянно глядит на Фильку. Тот, хоть и без красной рубашки, но смотрится выигрышней Ваньки. Его уже окружила стайка цыганок, они так и вьются вокруг. И понятно, что дело не в только в деньгах, которые он просаживает.

Следующая картина

(Музыка продолжается)

Вечер. Ванька, уже сильно пьяный, идет вслед за Филькой и остальной компанией вдоль улицы. У Фильки рубашка забрызгана грязью – видимо, он падал в лужу – но все равно он смотрится королем. В руках у него торба. Ванька глядит завистливо. Он берет с земли пригоршни грязи и обмазывает новую рубашку. Девицы и остальные смеются такой нелепой попытке подражать Фильке.

Следующая картина

(Музыка продолжается)

Ванька уже один, возвращается домой после ночной пьянки. Восходит солнце. После первой утренней сцены прошло уже месяца три, поэтому теперь прохожие одеты легко, а Ванька и вовсе в одной рубашке. Он спотыкается, падает и снова встает, пытаясь идти и шатаясь из стороны в сторону.

(Мне бы хотелось, чтобы вся сцена с самого начала сопровождалась закадровой песней ABBA “I am just a girl”. Но именно в этой последней картине подразумевается, что эта песня чудесным образом зазвучала в голове Ваньки).

Ванька (мутно глядя перед собой): – Чо это за музыка чудная играет? И поет баба не по-русски…

Сцена 4.

Ванькин дом.

Ванька вваливается с похмелья в горницу. (Предполагается, что это продолжение предыдущей сцены). Он задевает за что-то ногой, падает, чертыхаясь, доползает до лавки и опускается на нее.

Мать (горько смотрит на него): – Опять всю ночь с Филькой шлялся? Ему-то что, он наследство пропивает. А у тебя что есть? Тебя после такого вида никто и в работники не возьмет!

Ванька: – А зачем мне в работники? У меня тоже батины деньги есть.

Мать: – Какие деньги? Давно спустили все.

Ванька: – А вот дальнюю заимку когда порешили, где ж за нее деньги?

Мать: – Да если б я их тебе отдала, на что б я тебя сейчас кормила? Ты же жрешь, как боров, а домой ничего не носишь.

Лицо Ваньки вдруг становится злобным. Он тяжело поднимается с лавки и движется на мать.

Ванька: – А ну гони сюда! Я отцов наследник, ясно тебе?

Мать в ужасе пятится, но пытается сопротивляться.

Мать: – Нет у меня ничего, ирод!

Ванька толкает ее на кровать; она падает. Ванька, упираясь в кровать коленом, нависает над матерью и наносит ей удары кулаками в бока. Мать кричит.

Ванька: – Не твое это, чего припрятала? Я хозяин!

Мать: – Ох, за что ж бог меня наказал!

Ванька: – Не знаю про бога, а деньги отдавай!

Дверь отворяется, вбегает родственница. Отталкивает Ваньку, закрывает мать собой.

Родственница: – А ну пошел вон, черт! До чего дошел – у матери побоями деньги вымогает! Да я сейчас людей позову.

Ванька (немного остывая): – А тебя, ведьма, я вообще убью. Путается тут под ногами.

Мать плачет. Ванька хватает какую-то кастрюлю и со всего маху швыряет ее об стену. Затем лезет на печь.

Родственница (вслед ему): – Исправнику скажу! Пусть тебя в солдаты заберут! Все равно пользы от тебя никакой.

Ванька что-то невразумительно мычит с печи. Мать тянет родственницу за юбку, прося замолчать.

Мать: (утирая слезы фартуком): – Ладно, затих и слава Богу. Может, проспится и спокойный станет. А нам тесто пора ставить.

Сцена 5.

Изба Фильки Морозова. Филька лежит на кровати. Перед ним с гитарой поет молодой цыган. Филька, прицелясь, кидает в него монеты. Поодаль – еще цыганки и другие гости. С ними Ванька.

Филька: – Ну что, Ванька, не дает мать денег?

Ванька: – Да врет, что все вышли. Может, оно и правда (вздыхает). В избе-то теперь хоть зайца гоняй. Голодом, бывало, сидим, по неделе тряпицу жуем.