Текст книги "Каскадер и амазонка"

Автор книги: Ирена Гарда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Чтобы чем-то занять свою гостью, Джеймс предложил научить ее основам ушу. Та с радостью согласилась, и теперь каждый вечер после окончания занятий Джеймс час-другой посвящал новой ученице, оказавшейся довольно способной. Мелани, разумеется, встретила новость без особого восторга, но и без скандала. Казалось, она уже примирилась с присутствием посторонней женщины в доме, что, зная ее собственнические взгляды на брата, было весьма удивительно.

Изменился и Джеймс, незаметно привыкший к постоянному присутствию Алисы. Осознав это однажды, он сначала испугался, а потом убедил себя, что такое отношение обусловлено тем, что Гаевская – интересный собеседник и хороший товарищ. Правда, ему очень нравилось наблюдать за ней, касаться ее во время отработки приемов, любоваться ее фигурой, пропорции которой немного нарушала большая грудь, подчеркиваемая обтягивающими майками. Не раз в своих фантазиях он срывал эти тряпки и целовал горячее женское тело, но затем воспоминания о просьбе Энди всплывали в его памяти, и он гнал от себя фривольные мысли.

Лед тронулся в тот день, когда одновременно произошло два события: Мелани рано утром укатила к приятельнице в Санта-Монику, а Джеймс подвернул ногу. Пришедший по настоянию Алисы врач зафиксировал лодыжку и прописал больному обезболивающее лекарство и полный покой.

С ногой, затянутой эластичным бинтом, Джеймс вызвал у Алисы приступ материнской заботы. Хорошенько поразмыслив, она пришла к выводу, что больному необходимы приятные эмоции, а поскольку у мужчин центр удовольствий располагается где-то в районе желудка, то стоит приготовить что-нибудь вкусненькое. Быстро составив список, она отправилась в магазин, где накупила целую гору продуктов, изрядно озадачив широтой своей души продавца.

Не прошло и часа, как Алиса уже колдовала над кастрюлями, готовя, по ее словам, нечто божественное. Чтобы «пациент» не скучал, в углу кухни было поставлено кресло, на котором восседал Джеймс, положив больную конечность на мягкий пуфик, экспроприированный из комнаты Мелани. Накинутый на ноги пушистый плед и чашечка ароматного кофе привели Вэя в благодушное настроение. Черты его сурового лица смягчились, глаза излучали мягкий свет. Занятая готовкой, Алиса с улыбкой поглядывала на обычно сдержанного каскадера, который сейчас напоминал скорее сытого домашнего кота, чем сурового супермена.

Кухню заливали солнечные лучи, в свете которых мир выглядел на редкость уютным. Отбросив привычную настороженность, Алиса умело расправлялась с мясом и овощами, вполголоса напевая что-то по-русски.

На Джеймса вдруг снизошло состояние полного покоя и тихого счастья. В глубине его сознания мелькнула мысль, что он готов сидеть так до скончания мира. Глаза его начали предательски слипаться, и он погрузился в ленивую дрему.

Вдруг Алиса вскрикнула, прижав ладонь к губам. От неожиданности Джеймс вскочил со своего нагретого гнездышка, уронив на пол плед и расплескав остатки кофе.

– Что случилось? – в тревоге выдохнул он. – Ты порезалась? Я же предупреждал, что нож слишком острый!

Девушка перевела на него взгляд, полный отчаяния.

– Я забыла купить чеснок. Понимаешь, без него борщ будет совсем не тот.

Мгновение Джеймс продолжал непонимающе смотреть в ее расстроенное лицо, а потом облегченно расхохотался, плюхнувшись обратно в кресло.

– Господи! Меня чуть инфаркт не хватил от твоего крика. Я думал, что все, без руки осталась, а она о чесноке переживает!.. Посмотри в шкафчике, у Мелли все есть.

Последовав его указаниям, она распахнула дверцы шкафа и обнаружила целую коробку чесночных головок. Ловко чистя одну из них, Алиса посчитала необходимым оправдаться.

– Понимаешь, последнее время мне так редко приходится готовить, что я уже начала забывать про некоторые ингредиенты.

Джеймс открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом замялся, но после минутной паузы все-таки не выдержал.

– Алиса, можно я тебя кое о чем спрошу?

Даже со спины было видно, как напряглось ее тело. Продолжая помешивать борщ, она, не оборачиваясь, кивнула.

– Ты любишь своего мужа?

В его голосе прозвучало что-то отдаленно напоминающее ревность. Невесело рассмеявшись, она повернулась к мужчине.

– Когда-то, в другой жизни, мне казалось, что да.

– А сейчас?

– Сейчас я его презираю.

– Ты не хочешь мне рассказать, из-за чего вы расстались?

– Тебе же уже все успел выболтать Айдахо.

– Я бы хотел услышать твою историю от тебя самой.

Она отрицательно покачала головой.

– Но если он здесь появится, – продолжал пытку Джеймс, – ты вернешься к нему?

– Если он здесь появится, – ровным голосом ответила Алиса, – это будет конец всему, потому что он появится не один. А это значит, что мне придет конец, а у вас с Мелани будут крупные неприятности. По хорошему, мне давно пора оставить ваш дом. Это будет правильно, – через силу добавила она.

Только Джеймс собрался возразить, что бегство – не решение проблемы, как раздалось шипение, и из-под крышки стоящей на плите кастрюли хлынули красные горячие струи. Обрадовавшись возможности прекратить тягостный допрос, горе-повариха кинулась ликвидировать последствия потопа.

Обед прошел просто прекрасно. Джеймс, правда, несколько раз пытался вернуться к начатому разговору, но Алиса вежливо, но твердо меняла тему. Однако в конце застолья она вдруг разоткровенничалась.

– Черт с тобой, раз ты так хочешь, то я сейчас буду плакаться тебе в жилетку. Так ты уверен, что хочешь этого?

Боясь спугнуть собеседницу, Джеймс молча кивнул, но она уже и так не могла остановиться.

– Да, я любила своего мужа. Или мне казалось, что я его люблю? Во всяком случае, из любви или из дурости, но я не замечала многое из того, что должна была видеть. Его непорядочность, его трусость… То, как он всячески помогает этому негодяю добиваться меня. И главное, что его окружение – это просто бандитское гнездо. Я ничего не видела и не слышала, пока не узнала, что продана Французу. Это так они своего главаря кличут за схожесть с Аленом Делоном. Их было семеро, а я одна. – Она подняла к потолку глаза, в которых блеснули слезы. – Он говорил, что это мои университеты… В общем, через неделю мне удалось сбежать. Без денег, без документов… В полицию обращаться бессмысленно, в посольство тоже. Перебивалась случайными заработками. Постаралась автостопом уехать как можно дальше. Через несколько дней в поисках работы зашла на конюшню к Энди. Он дал мне работу, стал другом, отцом, помог понять, что среди мужчин есть и нормальные люди. Потом Энди решил, что меня нужно увезти подальше. Так возникла идея перебраться в Лос-Анджелес к одной его знакомой. К сожалению, выяснилось, что она уезжает в Европу. Короче, в тот момент, когда я решила освободить Энди от забот о моей персоне, появился ты, и вот я здесь, хотя мне надо быть отсюда за тысячу миль. Поверь, Джеймс, это страшные люди, и я не хочу, чтобы с тобой или Мелани что-нибудь произошло. Шестое чувство подсказывает мне, что тучи сгущаются. Если честно, я очень боюсь… – Ее голос задрожал.

От вызывающей уверенности Алисы не осталось и следа: перед Джеймсом сидела испуганная… и очень привлекательная женщина. Как любого нормального мужчину, его покоробил рассказ о том, что с ней случилось, и легкая тень отчуждения легла между ними, но последние слова разбудили в его душе самые лучшие чувства. Еле сдерживаясь, чтобы не стиснуть Алису в объятиях, Джеймс бережно взял ее руку в свои широкие твердые ладони и ласково сжал.

– Не надо бояться, Элси. И не надо никуда уезжать. Мы с Мелли сделаем все возможное, чтобы защитить тебя.

Алиса представила себе сестру Джеймса в роли своего телохранителя и, не сдержавшись, улыбнулась сквозь слезы.

– Особенно Мелли!

– Ты зря смеешься. Между прочим, она относится к тебе очень прилично. Обычно мои знакомые дамы сбегают отсюда через пару дней, максимум через неделю, а ты живешь здесь уже второй месяц – и вы еще не сняли скальпы друг с друга.

– Что касается меня, то я вполне лояльно отношусь к Мелани. Кстати, она должна сейчас появиться, так что мне пора помыть посуду и пойти посмотреть, что делается в клубе.

Она помогла Джеймсу переместиться на любимый диван и устроила его там с максимально возможным комфортом: под головой подушка, на ногах плед, в руках детектив Рекса Стаута.

Быстро убрав со стола и включив посудомоечную машину, Алиса поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться и взять сумку со спортивным снаряжением.

Джеймс проводил ее долгим взглядом. Надо поговорить с Мелли. Впервые в жизни он готов был взбунтоваться против тирании сестры, безраздельно царившей в доме многие годы.

Будучи старше на семь лет, Мелани относилась к Джеймсу, как к маленькому мальчику, упорно игнорируя тот факт, что «мальчик» уже «разменял» пятый десяток и легко крушит ладонью стопки кирпичей. Так уж сложилось, что, оставшись одна, она всю нерастраченную любовь перенесла на брата. Неудивительно, что женщин, появлявшихся в их доме, она воспринимала как посягательниц на свой душевный покой. При этом она постоянно уверяла, что мечтает о том моменте, когда в жизнь Джеймса войдет та единственная, которая будет его достойна. Если бы ей сказали, что это махровый эгоизм и лицемерие, она бы не на шутку обиделась.

Джеймс несколько раз пытался восставать против навязчивой опеки, но потом смирился и махнул на все рукой. И вот теперь, в свои сорок два года, он был уверен, что уже никогда не свяжет себя узами Гименея. Вернее, был уверен, пока в его жизнь не вошла Алиса. Сильная, красивая тридцатипятилетняя женщина, она могла в себя влюбить любого мужчину, а ее равнодушие к представителям противоположного пола только разжигало его интерес. Не раз, лежа в постели, он вспоминал дерзкий взгляд ее «ведьминских» глаз, с ужасом ожидая часа, когда она соберется уходить. А то, что она это сделает, не вызывало никаких сомнений.

Несколько раз он видел, как Алиса, думая, что вокруг никого нет, снимала маску железной леди и сидела с грустным и растерянным лицом. В такие моменты Джеймсу ужасно хотелось заключить ее в свои объятия, покрыть поцелуями лицо, но он понимал, что только смутит и рассердит ее.

Ему стали сниться до такой степени правдоподобные эротические сны, в которых он обладал Алисой, что в первые мгновения пробуждения он не мог сказать, приснилось ему все это или было на самом деле. Не раз Мелли, проснувшись посреди ночи, слышала через стенку, как он вскрикивает во сне. В такие минуты она ненавидела Алису за мучения брата. Если в начале пребывания Гаевской в их доме отсутствие с ее стороны знаков внимания к брату Мелани воспринимала за хорошо продуманное кокетство, то теперь она стала испытывать обиду за Джеймса.

Сначала она воспринимала поселение в доме Вэев, как кратковременную остановку в пути… Но, прожив с ними полтора месяца под одной крышей, Алиса почувствовала, что эти люди стали частью ее жизни. Даже Мелани.

А Джеймс… Ее мозг и душа протестовали против мысли о близости с мужчиной, а тело отказывалось подчиняться воле. Сколько раз ее охватывал чувственный трепет от его случайного прикосновения! Он возникал в ее мыслях и сновидениях гораздо чаще, чем она могла это допустить. Бывало, в спортзале, видя, как он, по пояс обнаженный, занимается на тренажерах или проводит спарринг со своим ассистентом Дэном, она исподтишка любовалась его гладким телом, игрой мышц, пластикой движений. Ей хотелось прижаться к его груди, почувствовать запах кожи, утонуть в объятиях крепких рук. Иногда встречаясь взглядом с бездонными зеркалами его печальных карих глаз, она чувствовала их магическое притяжение, но в то же мгновение страх перед мужчиной возвращал ее в обычное состояние холодной отчужденности.

Но она все чаще стала задумываться над тем, что может произойти, если про ее убежище станет известно Французу. При одной мысли о том, чем может обернуться Вэям их гостеприимство, у нее выступал холодный пот. Ее стали одолевать дурные предчувствия. Вроде бы все было по-прежнему, но ощущение надвигающейся беды не отпускало…

– Джим!

Вэй тряхнул головой. Полулежа на диване, он так ушел в свои мысли, что не заметил, как вошла Мелани. Увидев стоящую в изголовье брата палочку, она бросилась к нему.

– Джимми, дорогой, что случилось? Ты сломал ногу! Боже мой, какой ужас! Где врач? Что он сказал? Почему ты один в доме? Где болтается эта чертова кукла, которая могла бы побыть с тобой, пока меня нет?! Ты голодный?

Джеймс едва вклинился в поток причитаний.

– Честное слово, Мелли, все нормально. Просто я подвернул ногу. Что касается Алисы, то она только что была здесь, а теперь пошла помогать Дэну. И я совсем не голоден, потому что она накормила меня отличным обедом.

При упоминании об обеде у Мелани поднялись брови.

– И чем же это она тебя накормила? Неужели этой дрянью из «Макдоналдса»?

– Ну до такого кошмара дело не дошло, – глядя на перепуганное лицо сестры, усмехнулся Джеймс. – Алиса сделала очень недурной обед. Если хочешь, можешь сама убедиться.

С подозрительным видом Мелани прошествовала на кухню и, приподняв крышки, принюхалась к содержимому. Она не могла не признать, что запах ей понравился.

А Джеймс, пока сестра дегустировала блюда, снова распластался на диване, репетируя предстоящий разговор.

Когда Мелли вновь появилась в гостиной и с довольным видом рухнула в кресло, он с самым невинным выражением лица поинтересовался ее мнением о качестве обеда.

Немного поколебавшись, Мелани одобрительно кивнула, издав носом звук, долженствовавший означать полное удовлетворение съеденным.

– Съедобно. Даже, я бы сказала, недурственно. Пожалуй, я буду ей иногда позволять что-нибудь приготовить.

Она искоса взглянула на брата. Почувствовав немой вопрос, тот, немного помявшись, наконец решился:

– Мелли, я бы хотел с тобой поговорить об Алисе.

Мелани только кивнула. Джеймс еще выдержал паузу, подбирая слова, а потом медленно начал:

– Мелли. Я хочу попросить тебя пересмотреть свои отношения с Алисой. Пожалуйста. – В его голосе прозвучала почти мольба. – Я прошу тебя понять, что мне небезразлична ее судьба. И мне бы не хотелось, чтобы здесь продолжалась гражданская война. Вы обе мне по-своему дороги, и мне больно видеть эту междоусобицу. Алиса о тебе хорошо отзывается, и, если ты постараешься себя сдерживать, то есть шанс, что мир и покой воцарятся под этой крышей. Мне бы этого очень хотелось.

Мелани была полностью деморализована утверждением Джеймса о том, что они обе ему дороги. Обе! Ни разу в жизни ему и в голову не приходило поставить на одну доску ее и кого-то еще. Она с возмущением посмотрела на Джеймса. Брат смотрел мимо нее отсутствующим взглядом, и Мелани почувствовала жалость к нему и еще что-то, сильно напоминающее угрызения совести. В голове ее мелькнула мысль, что это она виновата в том, что Джеймс одинок. Подойдя к нему, она тихо села рядом.

– Ты любишь ее? – почти шепотом спросила она, коснувшись ладонью его щеки.

Не меняя позы, он неуверенно пожал плечами.

– Наверное, да, как это не смешно звучит в моем возрасте.

– А она?

– Не знаю, Мелли. – Взгляд его стал грустным. – Честное слово, я не знаю. Мелли, родная, что мне делать?

– Джимми, расскажи мне о ней, – вдруг тихо и ласково попросила сестра.

И он рассказал все, что услышал от Энди, да и от самой Алисы. Слушая его, Мелани испытывала сложные чувства. С одной стороны – она была в ужасе от того, чем вся эта история грозит ее брату, с другой – жалела «своего дорогого мальчика», угораздившего влюбиться в проститутку, ибо, как известно, дыма без огня не бывает. Небось, строила глазки бандиту – вот и получила по заслугам! Но Джимми! Он так страдает!

Как маленького ребенка, она погладила брата по густой гриве волос и ласково поцеловала в щеку:

– Хорошо, обещаю, что больше не буду с ней ругаться. И вообще… Знаешь, пригласи ее в ресторан. Посидите, поговорите. Может, что и изменится в ваших отношениях. Или – еще лучше – отведи ее куда-нибудь потанцевать!

Он сжал руки Мелани.

– Сестричка! Ты у меня просто умница! Только… я так давно не танцевал…

– Судя по твоим рассказам, ей было тоже не до вальсов. Так что здесь вы на равных. Ну же, Джимми, не трусь. Это не страшнее, чем твои безумные трюки. Кстати, ты не находишь, дорогой, что я тоже только что совершила маленький подвиг?

Он притянул ее к себе и неловко чмокнул в нос:

– Я всегда говорил, что ты лучшая сестра на свете, но только танцевать я все-таки не пойду.

– Ах, так? – Резким движением она отшвырнула в сторону его плед и потянула за руку с дивана. – Давай, вставай, лежебока! Будешь тренироваться, пока не затанцуешь как бог.

– Мелли, ты рехнулась? Врач сказал, чтобы я сегодня не нагружал ногу. Сама же только что чуть в обморок не упала.

– Ничего подобного! – Мелани охватил приступ какого-то детского задора. – Я уже совершила подвиг, согласившись не обижать принцессу. Теперь твоя очередь побыть Ланселотом.

Несколько мгновений он вглядывался в глаза сестры, а потом, встав с дивана, вышел на середину комнаты. Мелани запустила магнитофон, и Джеймс, припадая на больную ногу, склонил голову, приглашая даму на танец. Но Мелли не вскинула руки ему на плечи. Отрицательно покачав головой, она посмотрела долгим взглядом ему в глаза и печально улыбнулась:

– Похоже, братец, ты действительно влюбился. Что ж, храни тебя Бог. Прости меня за эту глупую выходку.

Он примирительно обнял ее за талию, и так они и стояли в лучах заходящего солнца…

3

Хоть тело Алисы и появилось в клубе, но ее мысли были очень далеко оттуда. Обед с Джеймсом привел ее в состояние тихой грусти, каким бывает последний день бабьего лета перед наступлением зимних холодов. И хотя она ругала себя за излишнюю откровенность, но все равно была счастлива. Впервые за многие месяцы она ощутила состояние покоя, уюта и боялась потерять его. Нет, Энди, конечно, тоже помогал и сопереживал ей, как мог, но Энди – это почти отец, а Джеймс… Она мечтательно закрыла глаза, и в ее памяти всплыло лицо киношного злодея со смешными веснушками на переносице.

– Алло, Спящая красавица, – окликнул ее Дэн, садясь рядом на скамеечку. – О чем грезишь, принцесса?

Помощник Вэя был потрясающе красив и знал это. Если Джеймс за счет хорошо накачанной мускулатуры выглядел коренастым и не очень поворотливым, то Дэн ленивой грацией походил на леопарда. Все местные дамы хором восхищались его льняными вьющимися волосами и голубыми глазами, обрамленными черными густыми ресницами. Такая смертельная для женских сердец комбинация вкупе с веселым характером принесли ему титул самого красивого мужчины в городке. Местные казановы пытались выяснять с ним отношения, но наличие у него второго дана несколько охладило их пыл.

Половина местных дам посещала клуб исключительно ради общения с Дэном. Вот и сейчас он возился с двумя красотками бальзаковского возраста. Дамы игриво хихикали и принимали красивые позы, выгодно подчеркивающие их формы. Дэн бросал на них томные взоры, а в оставшееся от флирта время пытался втолковать хотя бы базовые движения. К сожалению, дамы в целях похудания выбрали багуа – один из видов ушу, требующий отличной координации движений и полной сосредоточенности, – поэтому дело не двигалось с мертвой точки, и тренер к концу занятий несколько приуныл.

Наконец, устав от бесполезных усилий, он махнул на все рукой и, пока его ученицы пытались разобраться с собственными руками и ногами, подошел перекинуться парой слов с Алисой.

– Знаешь, я иногда жалею, что не пошел в монахи… Иди-ка, детка, домой, я сам закрою зал. Все равно от тебя сегодня мало проку, да и сифу, наверное, соскучился без своей сиделки.

Не ожидавшая такой деликатности от прожженного ловеласа, Алиса благодарно чмокнула Дэна в щеку и, быстро переодевшись, поспешила на улицу. Всю дорогу она убеждала себя, что торопится только потому, что Мелли могла задержаться и Джеймсу требуется помощь, хотя в глубине души понимала, что в этом случае он бы позвонил ей.

Она открыла дверь и быстро вошла в дом. Было тихо и темно, только из гостиной падал слабый свет.

Алиса поставила сумку на маленький столик у двери и вошла в комнату, озаренную светом настольной лампы.

– Мелли приготовила тебе ужин, но он уже остыл, – раздался сзади знакомый баритон.

Алиса обернулась. Джеймс, одетый в спортивные брюки и растянутый серый свитер, был таким домашним, что у нее защемило сердце. Опираясь на палочку, он улыбался ей так радостно и открыто, как никогда ранее. Проглотив комок в горле, она удивленно переспросила:

– Мелани приготовила ужин… Мне?!

– Тебя это удивляет?

– Не то слово! С чего это такой королев-ский жест? Или меня ждет суп из мышиных хвостиков?

Хоть вопрос был далеко не любезным, но игривый тон, которым Алиса его произнесла, смягчил резкость, превратив его в шутку. Пройдя по мягкому ковру, она плюхнулась на диван и, сладко потянувшись, закрыла глаза. Темное золото ее волос разметалось по зеленому велюру подушки, мягкий свет лампы подчеркнул трагический излом бровей. Вэй затаил дыхание, любуясь ею, как эльфом, на мгновение залетевшим в его дом.

Стараясь не хромать, он подошел к девушке и тихо опустился рядом на диван. Наступила тишина. Каждый из них кожей ощущал нарастающее напряжение… и каждый боялся сделать первый шаг. Чем больше затягивалась пауза, тем страшнее становилось прервать ее.

Гаевская и хотела, и безумно боялась того, что могло сейчас произойти. От близости мужчины у нее по спине побежали мурашки, свело желанием тело, но разум – вечный страж разум! – и страшная память требовали, чтобы она бежала от надвигающейся опасности на край света.

И тут Алиса почувствовала, как ее стала сотрясать крупная дрожь. В отчаянии она попыталась справиться с собственным телом, вцепившись руками в край дивана, но ничего не помогало. Дрожь не прекращалась: ее воля не могла справиться с какими-то темными силами, управляющими сейчас ею.

Джеймс вскинул на нее глаза и увидел сжавшиеся плечи и напряженное лицо, на котором читались испуг и отчаяние.

– Элси, милая, что с тобой?

Позабыв о просьбе Энди, он обнял ее и крепко прижал к себе. Эта неожиданная ласка произвела на нее магическое действие: дрожь мгновенно прекратилась, зато потоком хлынули слезы. Они текли сами собой, тихо, без всхлипываний и рыданий. Вэй совсем растерялся. Не понимая, что происходит с Алисой, он подсознательно чувствовал, что слова будут лишними. Прижимая к себе хрупкое тело, он неуверенно провел рукой по рыжим шелковистым волосам.

В ответ на робкую ласку Алиса только крепче прижалась лицом к грубой вязке его свитера. Сколько прошло времени – минуты? часы? – прежде чем Джеймс почувствовал, что напряженное тело женщины расслабилось, но он продолжал ее баюкать, тихо перебирая золотистые локоны. Если бы кто-нибудь увидел сейчас его лицо, то не узнал бы голливудского супермена. Плачущую женщину обнимал мужчина, глаза которого светились добротой и сочувствием. Его губы мягко улыбались. Даже веснушки казались больше и заметнее на потерявшем скульптурную жесткость лице.

Алиса, пряча лицо на его груди, прошептала:

– Прости меня. Я… я не знаю, что со мной.

Он чуть сильнее прижал ее к себе и ласково улыбнулся.

– Девочка моя, – его губы почти касались ее волос, – что ты? Не надо, не говори ничего.

Он тихонько гладил ее по волосам, боясь нарушить возникшую близость. В его объятиях было не больше эротизма, чем в объятиях отца или старшего брата, и постепенно Алиса оттаяла в кольце его сильных рук. Наконец она судорожно вздохнула, на мгновение прижалась щекой к его широкой груди, а затем мягко, но решительно высвободилась из объятий и, нехотя поднявшись с дивана, отошла к окну, за которым манили холодным светом далекие звезды.

Прихрамывая, Джеймс подошел и встал рядом с ней. Они помолчали. Алиса смотрела в ночное небо, и все происходящее ей казалось не более реальным, чем сон. Казалось, что сейчас она проснется – и все исчезнет, а будет любимый Питер, дом на углу улицы Некрасова и Суворовского проспекта, привычное мяуканье соседской кошки и ласковые серые глаза Дюши… Андрея! Этого сукиного сына!!

У нее возникло ощущение, будто из рай-ских кущ ее швырнули в зловонное болото с пиявками.

Джеймс, искоса наблюдавший за Алисой, поразился тому, как ее лицо из доброго и растерянного мгновенно стало холодным и мстительным. Ласково обняв ее за талию, он наклонился к любимой.

– Забудь! Здесь ты под моей охраной.

Мягко, но решительно она отвела его руку. Воспоминания о недавних событиях вернули беглянку на землю, позволив без трепета взглянуть каскадеру в глаза.

– Прости, Джеймс, но я не могу. Я сейчас позволила себе лишнее, но этого больше не повторится, поверь мне. И вообще… Мне кажется, я должна уехать… И как можно быстрее.

Как бы в подтверждение своих слов она шагнула в сторону, будто опасаясь, что близость Джеймса отнимет у нее последние силы. В глубине души каскадер понимал всю разумность подобного решения, но теперь веления разума не имели для него никакого значения. Нахмурившись, он отрицательно покачал головой.

– Ты же не сможешь играть в прятки всю жизнь. Предлагаю другой вариант: жить без оглядки на этого мерзавца – твоего мужа и его компанию.

– Ты можешь представить себе такой вариант?

– Легко. Для начала приглашаю тебя завтра поужинать в одном симпатичном ресторане. Думаю, нам обоим не помешает бокал-другой шампанского, выпитого под шум прибоя.

– Господи, Джеймс, вот уж не ожидала услышать столь романтическое приглашение. Только… Я не могу его принять. Ты предлагаешь мне прекрасную, но несбыточную мечту.

– Почему? Ты не веришь мне?

– Верю, но это ничего не меняет. Вернее, только усложняет дело. Мне тяжелее будет покинуть этот дом. Я уезжаю, Джеймс.

– Но почему так резко? Тебе позвонил Энди? Или это я тебя напугал?

– Нет. Айдахо не объявлялся уже неделю. Просто я думаю, что это самое правильное решение. Я уеду в конце месяца. Хочу перебраться во Флориду. Там у меня живет один знакомый ветеринар. Мы познакомились с ним в самолете, когда летели сюда с мужем. Он говорил, что ему нужна помощница, чтобы управляться с его огромным домом, под завязку набитым всякой живностью. Кого у него только нет: собаки, кошки, лошади, морские свинки… Я ему написала и жду со дня на день ответа.

– Но ты ведь не можешь вот так – взять и исчезнуть. А я?

Она посмотрела на него с грустной укоризной.

– Ты будешь жить, как жил до меня. По большому счету ты ведь меня совсем не знаешь. А Мелани будет просто счастлива.

Джеймс протестующе поднял руку.

– Это неправда. Мелли к тебе хорошо относится. Просто ей трудно переступить через свои привычки. А я уже никогда не смогу жить, как жил до встречи с тобой.

– Это ничего не меняет, Джеймс.

– Хорошо, ответь мне на один вопрос: это из-за меня?

Он тщетно пытался поймать ее взгляд, но Алиса упорно отводила глаза, боясь снова расплакаться. Нервы ее были натянуты, и она уже жалела, что затеяла этот разговор.

– Алиса, это из-за меня? Посмотри на меня.

Она отрицательно замотала головой и, круто повернувшись, выбежала из комнаты. По лестнице простучали каблучки, на втором этаже стукнула дверь, и все стихло.

Джеймс устало провел рукой по лицу, потом, уже не стараясь скрыть хромоту, доковылял до дивана и тяжело опустился на подушки, но тут же вновь поднялся и, неловко потянувшись, достал из буфета пепельницу, зажигалку и пачку сигарет. Раскурив одну, он встал у открытого окна, глядя в небо невидящими глазами. В это мгновение он не испытывал ни горя, ни злости, а только тоскливую опустошенность.

Вернувшаяся к полуночи домой из гостей, Мелани застала брата в той же позе. Увидев в руке Джеймса догоревшую до фильтра сигарету, она перепугалась не на шутку.

– Джимми, что случилось на сей раз? Кто-нибудь умер?

Не отводя взгляда от окна, он чуть приподнял брови и безжизненным голосом обронил:

– Все нормально, Мелли. Все отлично.

– Ничего себе – нормально! Последний раз ты курил четыре года назад, когда покалечился Солано. Это опять из-за рыжей ведьмы? Черт возьми, вас нельзя оставить одних и на пять минут. Клянусь, я убью ее раньше, чем ее муж!

Не оборачиваясь, он ткнул сигарету в груду окурков и достал следующую.

– Мелли, я попытался сделать так, как ты мне советовала.

– И что сказала она?

Вернувшись в свою «келью», Алиса сначала бросилась ничком на постель и вдоволь наплакалась, а затем ее одолела жажда деятельности. Бесцельно пометавшись по комнате, она пересчитала наличные деньги, а затем вытащила сумку и начала лихорадочно упаковывать свой нехитрый скарб. Набив ее под завязку, она застегнула «молнию», уселась на постель, и тут на нее накатила безысходная тоска. Ей хотелось бежать куда глаза глядят, но голос здравого смысла подсказывал, что это далеко не лучшая идея. Чтобы уйти из дома, надо спуститься вниз, где она может столкнуться с Джеймсом… Кроме того, надо дождаться ответа из Флориды.

Алиса все еще пребывала в мрачной нерешительности, когда раздался стук в дверь и на пороге появилась Мелани, весь вид которой говорил о том, что китаянка встала на тропу войны.

– Ну вот что, красотка, – тихо прошипела она, – не знаю, что ты задумала, но я не позволю тебе издеваться над Джимом. Дьявол возьми, я еще никогда не видела его в таком состоянии!.. У меня есть пара минут, пока он сюда доковыляет, так что слушай меня внимательно. Мне наплевать на то, останешься ты в этом доме или свалишь к чертовой матери, но или ты сейчас же скажешь ему, что идешь с ним завтра в ресторан, или я за себя не ручаюсь. Ты его в гроб загнать хочешь, что ли? И нечего смотреть на меня кроличьими глазами – ты прекрасно знаешь, что из-за тебя он совсем свихнулся!

Она вдруг замолчала, прислушиваясь к приближающимся шагам, доносившимся сквозь приоткрытую дверь, а затем, резко переменив тон, неожиданно расплылась в улыбке:

– Я очень рада, что Джим просто не понял тебя. Разумеется, я помогу тебе подобрать соответствующий наряд.

Говоря это, она подхватила собранную Алисой сумку и метко швырнула ее под кровать за мгновение до того, как на пороге появился встревоженный Джеймс, опасавшийся какой-нибудь дикой выходки со стороны Мелани. Увидев мирную картину, сопровождающуюся радостным щебетанием сестры, он слегка опешил и теперь мялся в дверях, не решаясь войти.

– Джимми, – проворковала Мелани, – как я и думала, ты неправильно понял Алису. Она, разумеется, будет рада пойти с тобой в ресторан. Правда, подружка?

Совершенно деморализованная последними событиями, Гаевская неуверенно улыбнулась и согласно закивала головой.

– Если Джеймс не передумал, конечно…

В душе она молила, чтобы эта сцена быстрее закончилась и можно было, забившись под одеяло, расслабиться и вволю поплакать. Джеймс окинул взглядом ее понурую фигурку и, пробормотав пожелание спокойной ночи, отступил в темноту коридора, прикрыв за собой дверь.