Текст книги "Кассандра. Пророческая бездна"
Автор книги: Ирена Гарда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 4 ОФРИОНЕЙ
У Кассандры появился новый повод для печали – кабезиец Офрионей.
Как-то раз, чтобы занять руки, она подошла к старому ткацкому станку, давно пылившемуся в геникее, и провела по нему рукой. Вдруг на нее лавиной нахлынули детские воспоминания, когда ее чуть ли не силой заставляли заниматься ткачеством, а она от злости рвала нитки и ломала челноки. Теперь же ей страстно захотелось снова встать к станку и почувствовать себя беззаботной девчонкой. Служанки были тотчас посланы за пряжей, и вскоре она уже углубилась в работу, перебирая нити ловкими пальцами. За этим занятием ее и застала Гекуба, изумленно всплеснувшая руками.
– Не может быть! Моя дикарка взялась за ум! Не знаю просто, какой богине принести благодарственную жертву!
Размягченная воспоминаниями, девушка потянулась к матери, но та так и не научилась ласкать своих детей. Рожать – да, а ласкать – нет. Чтобы прекратить неловкую для нее сцену, она быстро поцеловала Кассандру в лоб и проговорила:
– Тебя зовет отец. Не заставляй его ждать!
Испуганная странным приказом, Кассандра, бросив работу, помчалась в родительскую часть дома, тщетно пытаясь припомнить, чего неприличного совершила за последнее время.
Едва девушка вошла в жарко натопленную комнату, как Приам поманил ее пальцем и торжественно произнес, сурово сдвинув брови, чтобы заранее пресечь возможные возражения:
– Дочь моя Кассандра! Сегодня ко мне приходил один из наших союзников кабезиец Офрионей. Он попросил твоей руки, и я ответил согласием. К сожалению, он беден и не может принести приличные случаю дары, но я закрыл на это глаза, тем более что он обещал в качестве свадебного подарка изгнать ахейцев из Троады. В сложившихся обстоятельствах этот дар лучше всяких треножников, котлов, кратеров и золотых украшений. Но я сказал, что отдам тебя ему только после разгрома ахейцев, и вам придется немного подождать.
При последних словах отца с вспыхнувшего от радости лица Кассандры сошли все краски.
– Ты не рада, доченька? – мягко спросила Гекуба, с удивлением следя за происходившими на глазах метаморфозами.
– Конечно, рада… – с трудом выдавила из себя Кассандра, опустив глаза, чтобы родители не увидели там отчаяния. – Я благодарю тебя, отец, и тебя, мама, за заботу о моем будущем.
– Что-то не слышу радости в голосе, – недовольно пробурчал Приам. – Чего тебе не хватает, чтобы хоть раз в год улыбнуться? Тебе не нравится жених?
– Нравится, – солгала примерная дочь, хотя минуту назад не знала о его существовании.
– Так в чем же дело, разрази тебя гром!
Кассандра сжалась, от предчувствия очередной вспышки отцовского гнева, но все же тихо, но твердо проговорила, сдерживая готовое прорваться отчаяние:
– Вы же знаете, что Троя падет, так что эта свадьба никогда не состоится.
– Великие боги! – У Приама перекосилось от злости лицо. – Долго я еще буду слушать этот бред?! Ты что, не понимаешь, что своими разговорами поселяешь сомнение в души защитников города? Да если бы кто-нибудь из троянцев заявил мне подобные вещи, я бы приказал казнить его на агоре в назидание другим трусам. И если я еще раз услышу от тебя что-нибудь в том же духе, то отправлю на Иду пасти коз. А теперь вон отсюда! Видеть не желаю тебя, неблагодарная девица!
Залившись слезами, Кассандра бросилась вон из царских покоев и, прибежав к себе в спальню, долго рыдала, уткнувшись лицом в подушку. А когда слезы иссякли, и она наконец задремала, то увидела во сне залитую солнцем и кровью Троянскую равнину, тысячи сражающихся людей, и своего жениха Офрионея, распростертого у ног ахейца, тащившего его, точно тушу барана с поля боя.
Но страшная ночь закончилась, и Кассандра проснулась, уже совсем по-другому ощущая мир. Она теперь не презираемая всеми старая дева, обреченная на целомудрие сумасшедшая вещунья. У нее есть жених! Может быть, Аполлон смилуется, и она станет, как все благородные девушки, приличной женой и матерью целого выводка детей.
Правда, где находится родина мужа, она не представляла, но это все такие мелочи! Она уже с легкой усмешкой вспоминала сватовство Аполлона. Боже мой, какой глупой девчонкой она была в то время! Нет, Кассандра ни о чем не жалела – самое глупое, что можно придумать, это жалеть о прошедшем, – но сейчас девушка совсем по-другому говорила бы со своим божественным женихом. Она уже давно поняла, что ее желания далеко не самое главное в окружающем мире.
На следующий день Кассандру официально познакомили с женихом, которого она видела первый раз в жизни. Ничего, довольно симпатичный – смуглый, широкоплечий, черноглазый. Правда волос на лице и открытых частях тела столько, что девушка даже сначала испугалась. Им разрешили уединиться на несколько минут, и Офрионей тут же с жаром начал рассказывать принцессе, как рвется сразиться с врагом, чтобы получить желанный приз. По его словам, он уже давно подбивает товарищей по оружию дать ахеянам решительный бой, но они совсем не жаждали попасть под меч или копье Ахилла, и только вяло огрызались, когда он называл их нехорошими словами.
Ссора Агамемнона с Ахиллом, о которой донесли лазутчики, существенно изменила расстановку сил, и троянцы воспрянули духом. Чувствовалось, что надвигаются решительные события. Затянувшееся состояние «ни войны, ни мира» действовало на всех угнетающе. Давно не было слышно ни оживленной женской болтовни, ни детского визга, ни мужского хохота, доносившегося со стороны накрытых пиршественных столов. Хотелось все равно как, но разорвать эту вязкую паутину страха и безнадежности, веры и отчаяния.
Приам настаивал на генеральном сражении, однако Гектор еще колебался, зная о многократном превосходстве противника. На состоявшемся совете он требовал предложить противнику мир, но сидевший рядом с отцом Парис поднял его на смех и чуть ли не в лицо назвал трусом, пообещав не только вызвать на поединок любого ахейца, но и легко его победить. Приам, памятуя о победе Париса в приснопамятных Играх, а также не желая отпускать Елену, поддержал сына. Гектор вспыхнул от оскорбления и пообещал при первой же возможности дать генеральное сражение.
К величайшему его сожалению, такая возможность не заставила себя ждать.
Едва Приам на следующее утро успел собрать всех мужчин Трои, чтобы объявить о принятом накануне решении, как на агоре появился юный царевич Полит с важными известиями. Еще до рассвета он пробрался близко к ахейскому лагерю и, лежа на могиле великого Эзиета, внимательно наблюдал за всеми передвижениями в лагере ахейцев, в котором с раннего утра происходили странные события. Только первые лучи солнца озарили землю, как сам Агамемнон собрал ахейцев и произнес речь, по окончании которой те наперегонки понеслись к кораблям, с явным намерением в них забраться. Но, видимо, они что-то не поняли в речи командира, потому что не успели ахейские воины добраться до цели, как на них налетел Одиссей, колотя наиболее рьяных палкой, похожей на царский скипетр. Еле-еле удалось ему вернуть ахейцев в лагерь. Теперь там жгут на кострах бедра жертвенных животных, чистят вытащенное из палаток оружие и, суда по всему, собираются напасть на город.
Присутствовавшие на площади троянцы громко зашумели, обсуждая услышанную новость, но быстро смолкли, едва Приам поднялся с вынесенного в портик трона. Однако царь только молча указал рукой на старшего сына, признавая, что теперь тот принимает решения. Воцарилась тишина. Все ждали от командира рокового приказа. Было видно, что Гектор еще колебался, но затем, поняв неизбежность того, что должен был сделать, предводитель троянского войска выхватил висевший у бедра меч и вскинул с ним руку.
– За Трою! Да пошлют нам победу великий Зевс, Афина и Аполлон! Построиться у Скейских ворот!
Площадь ответила своему предводителю громким ревом. Все – и старый, и малый – кинулись по домам облекаться в броню и прощаться с родными, которых, скорее всего, они уже никогда не увидят. Об оружии можно было не беспокоиться: оно уже давно стояло у входа в мужскую половину каждого троянского дома, начищенное и заточенное. Впереди всем мнилась слава, позади стоял родной город, о чем тут еще разговаривать?
Глядя, как разбегается по домам его воодушевленное воинство, Гектор тяжело вздохнул. Ему претила война: слишком много смертей и крови повидал он за свою недолгую жизнь. Сейчас у него подрастает маленький наследник, и так хочется спокойно наблюдать за его взрослением!
Он обернулся и вопросительно посмотрел на отца. Тот кивнул головой:
– Иди и исполни свой долг!
Он хотел еще добавить, чтобы сын сберег себя от черной Керы и смерти, но гордость не позволила ему показать слабость на людях. Гектор склонил перед царем голову:
– Я не посрамлю тебя, отец! Что для Трои эти не стриженые дикари? Да я с одними только братьями смогу оборонять от них город!
«Великие боги, какую чепуху я несу!» – пронеслось у него в голове. Но что поделаешь – освященная временем традиция требует принижать могущество врага и хвастаться своей силой. Если бы только он разделял уверенность отца, что один город, пусть даже и такой великий, как Троя, может противостоять всей Ахайе! Какое там! В голове мелькнула мысль, что было бы хорошо еще попрощаться с матерью, женой и сестрой, но времени на сантименты уже не оставалось. Краем глаза он заметил, что пропавший куда-то Полит уже бежит от его дома, сгибаясь под тяжестью копья, щита и шлема. В остальной экипировке не было нужды, потому что командующий троянским войском, словно предчувствуя битву, перед началом совета облачился в броню.
Идя по улице, ведущей к Скейским воротам, Гектор то и дело уступал дорогу боевым колесницам, торопившимся, изо всех сил, выбраться из городских стен. Лица воинов и их возниц горели решимостью, и Гектор порадовался, что ему придется командовать такими бравыми вояками.
Почти рядом с воротами он встретил улыбавшегося Энея.
– Ну что, старик, еще повоюем? – хохотнул неунывающий сын Анхиза. – А то никак, понимаешь, не могу опробовать новое копье. Не на кур же мне с ним охотится! О, а вот и мой лучший друг идет! Похоже, что он собирается ослепить не только врагов, но и нас красотой своего доспеха!
Гектор резко обернулся и даже присвистнул: их догонял Парис, броня и оружие которого так и сияли золотом на солнце, а шкура леопарда, небрежно наброшенная на плечи, завершала демонстрацию варварской роскоши. Судя по выражению лица, его братец собирался один победить всех данайцев. В руках он держал два копья с медными наконечниками, за плечами – лук со стрелами, у бедра – медный с позолотой меч. Гектор с осуждением покачал головой. Надо будет поговорить с братом. Раз уж они теперь родственники, то придется заняться воспитанием пастушка. Даже прославленные воины не рядятся так, словно собираются на свадьбу, а не в бой, а уж новичку, впервые участвующему в битве, расфранченный вид и вовсе не пристал.
Сделав зарубку в памяти, Гектор снова повернулся к Энею.
– Ты не видел Гекубу, Андромаху или Кассандру?
– Увы, нет, только Елену. Впрочем, это и к лучшему. При виде меня с копьем в руках Креуса подняла такой плач, будто действительно питает ко мне какие-то чувства. Так что тебе повезло, что не пришлось выслушивать завывания жены, которая, как моя красавица, любит только себя и более никого.
– Ну ладно, не преувеличивай! Креуса не такая стерва.
– Ты что, не знаешь свою сестру? Она любит только себя, юных мальчиков-рабов и парикмахера, который по утрам укладывает ей волосы.
Гектор вспомнил свою гордячку сестру и вынужден был признать, что Эней во многом прав.
За разговором, они вышли за пределы крепости, и царевича окружили командиры отдельных отрядов, которых занимал вопрос, куда вести людей.
Предводитель троянцев окинул взглядом свое войско, к которому еще подбегали припозднившиеся ополченцы, имевшие весьма туманные представления о воинской дисциплине. Чтобы противостоять огромной армии ахейцев, пришлось поставить «под копье» всех боеспособных мужчин, многие из которых давно уже забыли, как обращаться с оружием, и теперь ветераны пытались в срочном порядке восстановить их юношеские навыки. Но все равно народу было катастрофически мало даже с учетом союзнических отрядов. Даже если к ним присоединятся все больные и раненые, все равно на каждого троянца или союзника будет приходиться с десяток вражеских бойцов. Что же делать? Как сохранить жизни тех, кто собирается драться с ним плечом к плечу против орды ахейцев? Жаль, что рядом с ним нет сестры, которая смогла хотя бы сказать, что ждет его в этой битве. Куда же она подевалась? Не может быть, чтобы они не захотела повидать перед боем любимого брата!
А в это время Кассандра, схватившись руками за раскалывающуюся от боли голову, каталась по постели, куда ее только что принесли с агоры рабы. Перед ее внутренним взором проносились колесницы, с которых свешивались трупы возниц; падали хрипящие в агонии воины, пытавшиеся вырвать из собственного тела прошедшие насквозь копья; умирали ее братья и знакомые, сраженные ударом меча, растерзанное тело Офрионея и, наконец, самое страшное – тускнеющие в смертной муке глаза Гектора и рослого широкоплечего мужчину, протыкающего его ноги ударом копья. Почему-то она была уверена, что убийца брата – Ахилл, хотя никогда не видела его воочию.
В ужасе от страшных видений девушка вскочила на ноги и, глухо застонав, рухнула ничком, погрузившись в спасительную темноту…
Когда же она снова очнулась, то ощутила такую слабость, что с трудом смогла разлепить глаза. Ее служанки тихо переговаривались, ожидая пробуждения госпожи, и от них молодая женщина услышала, что под стенами Трои кипит бой.
Девчонки-болтушки, невзлюбившие вслед за госпожой самодовольного Париса, хихикая, обсуждали, как тот бросился бежать от Менелая, хотя сам вызвал его на бой. Если бы не Гектор, прилюдно застыдивший труса, тот бы наверняка удрал домой и спрятался у жены под кроватью.
А теперь ему придется-таки сразиться с бывшим мужем Елены, и кто победит в этом поединке, тот и заберет прекрасный приз и все спартанские сокровища, украденные Парисом.
Кассандра попыталась приподняться. Уловив движение, рабыни обернулись и, увидев, что хозяйка пришла в себя, оборвали разговор и кинулись помогать Кассандре устроиться поудобнее, хотя та твердила, что ей нужно обязательно повидаться с Андромахой. Послали за женой Гектора, а измученная вещунья откинулась на подушки и снова закрыла глаза.
Значит вот оно что: Парис не только вор, но и трус! Заимели родственничка, ничего не скажешь! Позор для всей царской семьи. Придется теперь Гектору платить по долгам новоявленного брата. Как все-таки несправедливы боги: почему одни люди совершают дурные поступки, а другие – хорошие люди – за них расплачиваются? Да будь воля Гектора – никакой войны и в помине не было бы! Она вспомнила свое видение – несущуюся вокруг стен Трои колесницу и волочащийся за ней страшный груз – тело брата. Как рассказать недавно родившей Андромахе, что душу ее мужа вскоре исторгнет крылатая Кера? Или ничего не говорить, и пусть до последнего бедняжка пребывает в неведении?
Мучаясь от необходимости опять нести близким страшную весть, она не заметила, как послышались тихие шаги, и в комнату заглянула ее старшая сестра, острая на язык жена Энея Креуса. Они не очень хорошо ладили, и Кассандра очень удивилась нежданной гостье, которая была непривычно тиха, и даже с лица ее исчезло неприятное надменное выражение.
– Привет, сестричка, что-то ты опять расхворалась! – Она присела на край постели и материнским движением погладила Кассандру мягкой ладонью по щеке. – Я встретила твою служанку, которая бегала по стене в поисках Андромахи, и она сказала, что у тебя снова был ужасный приступ. Вот я и решила тебя проведать.
Креуса замолчала, задумчиво глядя прямо перед собой огромными карими глазами, опушенными длинными ресницами. Кассандра терпеливо ждала, разглядывая лицо сестры, на котором сейчас было выражение печали и нерешительности.
– Ты что-то хотела у меня спросить? – тихо спросила она.
Креуса кивнула и проговорила, стараясь тщательно подбирать слова.
– Мой муж… Скажи, пожалуйста, ты видела его когда-нибудь в своих видениях? Что ждет его в этой войне?
Кассандра задумалась над словами сестры. Что-то здесь не так. В семье Энея не было особой любви, и даже столь скудное внимание к делам мужа было не в привычках злоязыкой царской дочери. Ни для кого в городе не было тайной, что Анхизид женился на Креусе, чтобы породниться с домом Приама, который всегда опасался, что сын его брата может возжаждать трона, и отдал ему свою дочь, чтобы держать зятя на коротком поводке. Что думает по этому поводу сама невеста, никто не удосужился спросить.
– Не знаю, что тебе ответить, – так же осторожно отозвалась Кассандра. – Не знаю, что ждет его на войне, но уверена, что он ее переживет и создаст собственное царство вдали от Трои.
– А меня ты видела рядом с ним?
Кассандра почувствовала себя неуютно под взглядом сестры, но, собравшись с духом, отрицательно помотала головой.
– Но это не означает, что с тобой что-то случится, – торопливо добавила она.
– Спасибо, сестричка! – невесело улыбнулась Креуса. – Меня не надо утешать… Я, честно говоря, не очень верю твоим предсказанием, но Эней… Впрочем, это не важно. Ты знаешь, что сейчас твориться под стенами города? – вдруг резко сменила она тему разговора.
– Насколько я поняла, Парис вызвал на бой Менелая и тут же сбежал.
– Все гораздо хуже! После того как тот позорно удрал, Гектор устроил ему хорошую выволочку, после чего наш пастушок вдруг воспылал воинственным духом и предложил, чтобы их бой с Менелаем решил исход всей войны. Бывший муж Елены, видя как позорно ведет себя ее новая пассия, с радостью согласился на поединок, но потребовал, чтобы Приам выступил гарантом честного поведения троянцев. Отцу, конечно, не очень хотелось покидать Трою, но ради такого дела он согласился, Ему подали колесницу, Антенор взял вожжи… Короче, договор был скреплен принесением жертвы, отец благополучно вернулся под защиту стен, а Менелай сцепился с Парисом под присмотром Гектора и Одиссея. Менелай воин не ахти какой, и я думала, что наш красавчик мгновенно с ним разделается, но ничего подобного не произошло! Сначала ахеец чуть не проткнул Парису причинное место, затем огрел мечом по голове, так что тот разлетелся на кусочки, и пока наш новоявленный «Геракл», валяясь на земле, считал звездочки в глазах, схватил его за шлем и потащил к своим. Представляешь, что должен был чувствовать Гектор!
Одна из рабынь тихо хихикнула, но тут же закрыла рот рукой. Недовольно покосившись на дерзкую девчонку, Кассандра нетерпеливо поинтересовалась:
– И чем все закончилось? Что стало с Парисом? Он в плену?
– Не знаю, – пожала великолепными плечами Креуса, – он исчез.
– Как исчез?! Куда?!!
– Откуда я знаю «куда». Исчез и все. Менелай взревел от досады так, что было слышно даже на Скейской башне. А тут еще кто-то из наших пустил стрелу в бывшего муженька аргивской красавицы. Сукин сын промазал, и только разозлил чужаков! И вот результат всего этого безобразия: Парис исчез, Менелай, похоже, ранен, оскорбленные ахейцы, обозлившись за вероломное нападение на Атрида и нарушение перемирия, кинулись на наших. Гектор и остальные, дважды униженные недостойным поведением Париса, бросились навстречу врагу, чтобы смыть с себя позор. Тут я решила пойти к тебе, чтобы не смотреть на весь этот кровавый кошмар, от которого этой ночью не смогу заснуть.
– А где была все это время Елена?
– Ну, перед началом боя она вертела задницей перед нашим отцом, который, глядя на нее, пускал слюни. Рассказывала, кто есть кто в ахейском войске, расхваливая всех до небес, а потом, когда ее новый муженек дал стрекача, тихо исчезла. Думаю, что сейчас она сидит дома и изящно кусает красивые локти… Ладно, мне пора идти. Хочу еще раз подняться на стену и посмотреть, чем занимается мой муженек. Может, я уже вдова?
С этими словами она величественно поднялась. Лицо Креусы приобрело привычное выражение надменного равнодушия, и она вышла из комнаты, предварительно приказав служанкам налить Кассандре в лечебных целях немного вина и принести чего-нибудь покушать. Смотревшие на нее с немым обожанием служанки бросились исполнять приказание, и через несколько минут перед Кассандрой стоял поднос с хлебом и мясом и кубок воды.
Сначала ей не хотелось есть, но проглотив пару кусочков, девушка почувствовала такой голод, что быстро прикончила все, что было подано рабынями. В это время вернулась посланная за Андромахой служанка, которая сообщила, что невестка Кассандры сейчас купает младенца и никак не может придти к своей золовке. Значит, надо было самой идти искать Гектора.
Немного поколебавшись, она потребовала привести себя в порядок, чтобы пойти посмотреть, что действительно творится на Скамандрском лугу, зажатом между синими лентами Скамандра и Симоиса. Ноги слушали Кассандру уже довольно прилично, и она, поддерживаемая служанкой Филомелой, довольно легко добралась до цели.
У Скейских ворот негде было яблоку упасть. Многие троянки привели с собой слуг, несших амфоры с водой, смешанной с вином, и теперь протягивали живительную влагу всем, кто просил напиться.
Навстречу царевне шли легкораненые воины, опиравшиеся на копья. Некоторые волокли на себе своих тяжелораненых друзей. Прямо у ворот их встречали городские лекари, быстро проводившие первичный осмотр. Тем, кто пострадал относительно легко, оказывали помощь на месте, безнадежным подносили чаши, облегчавшие им путь в Аид, остальных рабы разносили по домам. Из трех или четырех домов уже доносились вопли и плач – там оплакивали погибших отцов, братьев или сыновей.
Кассандра печально покачала головой. Давно прошли те времена, когда она валялась в ногах у отца, моля его убить Париса или кричала о грядущей войне. Давно рыдала ночами в подушку, видя тщетность своих усилий. Теперь ей уже нечего было сказать своим согражданам.
Навстречу несколько троянцев вели бившуюся в истерике пожилую женщину, которая в исступлении рвала на себе волосы, выкликая имя погибшего сына или, может быть, мужа. При виде Кассандры старуха подняла залитое слезами лицо и вдруг бросилась к девушке, выставив вперед скрюченные пальцы рук, словно желая вцепиться ей в лицо.
– Это ты, ты накликала на нас беду! Это из-за тебя погиб мой Леандр!
Спутники несчастной женщины едва успели схватить ее за локти. Во время этой сцены Кассандра стояла не шелохнувшись, не делая никаких попыток защититься от нападения обезумевшей старухи. Сердце девушки кровоточило при виде десятков несчастных людей, чья вина была только в том, что они жили в городе Париса и Приама. Да, Аполлон придумал ей славную месть!
– Пожалуйста, царевна, не сердитесь на Эльпинику. У нее только что погиб последний сын, и она не понимает, что творит.
Она обернулась и увидела одного из мужчин, сопровождавших убитую горем мать. У Кассандры от смущения заалели щеки.
– Что вы! Не надо извиняться за материнское горе. Мне очень, очень жаль. Если я смогу чем-то помочь…
Мужчина с каким-то странным выражением заглянул ей в лицо.
– Вы очень добры, царевна. Я двоюродный брат этой женщины. Эльпиника очень бедна. У нее нет денег на погребальный костер для сына, если, конечно, у нее будет возможность похоронить его с честью.
– Конечно, я помогу ей всем, чем смогу, – обрадовалась Кассандра, что хоть этим сможет облегчить кому-то участь. – Если она найдет тело сына, пусть спросит меня в Пергаме, и я помогу ей сделать все, что нужно. Передайте ей это, пожалуйста, когда она немного успокоиться.
– Вы очень добры, царевна, – еще раз повторил мужчина. – Жаль, что мы вас не послушали когда-то…
С этими словами он поклонился и быстро пошел догонять ушедших вперед сородичей.
На поле боя в это время наступило небольшое затишье. Теснимые превосходящими силами ахейцев, троянцы отступили почти к самым воротам и жались около них в нерешительности, готовые в любой момент спрятаться за крепостными стенами. Воины были так покрыты пылью и измазаны своей и чужой кровью, что трудно было опознать среди них даже близких людей.
С высоты башни Кассандра взглянула на равнину и содрогнулась: все видимое пространство было завалено телами павших воинов, которые в местах наиболее жарких схваток лежали друг на друге, примиренные смертью.
Перед троянцами, призывая их к бою, решительно ходил Гектор, потрясая двумя длинными копьями. Кассандра слышала его зычный голос, но не могла разобрать отдельных слов.
Видимо, командующий войском знал, что сказать своим воинам, потому что дрожащие троянцы вдруг выпрямились, построились и дружно двинулись на врага. Даже видневшаяся вдали заснеженная Ида, казалось, содрогнулась от их мощного крика.
Навстречу троянцам молча понеслись ахейские колесницы и двинулись пешие воины. Это было страшное, но завораживающее зрелище, когда две блестящие медью волны сшиблись с лязгом и грохотом, от которых мурашки побежали по телу.
Со всех сторон дождем сыпались стрелы, летели брошенные мощными руками копья, сверкали мечи.
С бьющимся сердцем наблюдала Кассандра за братом, кидавшимся туда, где ахейцы одерживали верх. Битва то щерилась копьями фаланг, то рассыпалась на отдельные поединки. То тут, то там падали люди. Девушка попыталась найти глазами своего жениха, но быстро отказалась от этой затеи. Многие троянские воины надели схожие доспехи, и определить, кто из них Офрионей, не было никакой возможности.
В какой-то момент богиня удачи Тихе вновь отвернулась от троянцев, и самые малодушные из них уже побежали к городским воротам, побросав копья.
Испуганная девушка начала высматривать Гектора, и скоро обнаружила его почти под башней. Лучший воин Трои стоял на колеснице и беседовал с Энеем и Галеном, причем последний что-то жарко доказывал старшему сыну Приама. Братья о чем-то переговорили, после чего Гектор соскочил с колесницы и быстрым шагом направился с город, а Эней, выхватив меч, помчался на перехват слабодушных. Попинав их ногами в прямом и переносном значении этого слова, он вдохнул мужество в сердца троянцев и снова повел их в атаку.
Обрадованная возможностью пообщаться с братом, Кассандра начала протискиваться к лестнице, чтобы спуститься со стены. Однако вокруг нее толпилось столько народа, что пришлось затратить немало сил и времени, прежде чем девушка оказалась на городской улице. Она огляделась по сторонам, но Гектор уже исчез, зато на другой стороне улицы появилась раскрасневшаяся Андромаха, пропускавшая отряд хеттов – верных союзников Трои. Рядом с женой брата стояла кормилица, прижимая к груди маленького Скамандрия. Андромаха держалась очень мужественно, ободряя словами проходивших мимо воинов, но было видно, что спокойствие дается ей с большим трудом. Увидев золовку, она помахала ей рукой:
– Подожди, я сейчас к тебе подойду!
Ловко проскользнув между колесницами, она приблизилась к Кассандре, оглядываясь по сторонам:
– Как я рада тебя видеть! Креуса сказала, что тебя опять мучили кошмары, и я хотела к тебе зайти, когда кончится бой. Но ты сама знаешь, эта злоязычная женщина может и солгать, а у меня сегодня весь день кувырком. Скамандрий все время капризничает и плачет. Так что когда прибежала твоя служанка, я была очень занята и не могла сразу поспешить к тебе. А потом мне вдруг стало как-то нехорошо, и я решила придти посмотреть на этот ужас, хотя до последнего не была уверена, что смогу этого сделать. Слишком страшно было. Но в конце концов я не выдержала и прибежала сюда. Ты не знаешь, что с Гектором? Жив он? Не ранен?
Кассандра изумленно воззрилась на невестку.
– А ты что, с ним не встретилась? Он только что зашел в эти ворота. Как же ты его не заметила?
У Андромахи от расстройства задрожали губы.
– Видно боги меня ослепили! Где ж мне теперь его искать? Не думаю, чтобы в такую минуту он пошел домой. Куда мне теперь бежать?!
– Может, ты подождешь его здесь? Мне надо с тобой поговорить. Это очень серьезно!
– Да-да, конечно, – пробормотала жена Гектора, шаря глазами по сторонам в надежде увидеть широкоплечую фигуру мужа, голову которого венчал шлем, украшенный конской гривой.
Кассандра тяжело вздохнула: ну вот, опять ее не желают слушать! Но на сей раз дело касается жизни брата, и она не позволит Андромахе пропустить ее слова мимо ушей.
Взяв подругу за плечи, рыжеволосая вещунья развернула ее спиной к улице и заставила смотреть себе в глаза.
– Послушай, – сказала она так внушительно, как только могла, – Креуса тебя не обманула. У меня, действительно, было видение.
– И..? – нетерпеливо откликнулась Андромаха, делая попытку снова посмотреть по сторонам.
– Если ты увидишь Гектора, пожалуйста, попроси его избегать встречи с Ахиллом. Слышишь? Никогда, ни при каких обстоятельствах не вступать с ним в бой. Тебе это ясно?
– Да ясно, ясно, – отмахнулась жена брата. – Кстати, если ты не в курсе, Ахилл рассорился с Агамемноном и поклялся не брать в руки оружие, пока троянцы не подступят к судам. Так что твои слова, это всего лишь ветерок!.. Дорогая, я все-таки пойду поищу мужа. Вдруг мне удастся его встретить по дороге или он найдет время зайти домой. Ты не обидишься, если я тебя покину? Гектор будет рад лишний раз подержать на руках Скамандрия.
Словно поняв, что речь идет о нем, младенец захныкал и разразился плачем. Кассандра почувствовала, что готова убить Андромаху, к которой в обычной обстановке испытывала только дружеские чувства. Опять ее предупреждения никому не нужны! Так бы и кинулась с досады и отчаяния головой вниз со Скейской башни! Надо бы самой пойти поискать брата. Вдохновленная этой мыслью, она ласково улыбнулась собеседнице:
– Конечно, иди поищи. Кстати, если его увидишь, попроси обязательно меня разыскать. Я буду здесь на башне, хорошо?
На лице Андромахи, точно в зеркале, тоже отразилось облегчение от окончания разговора.
– Конечно, дорогая, обязательно все передам.
И обе молодые женщины поспешили по своим делам, недовольные друг другом.
Не успела Кассандра вернуться к лестнице, от хождения по которой у нее уже гудели ноги, как ее окликнула рабыня матери. Гекуба по просьбе Гектора собиралась принести Афине в жертву лучшее покрывало из царских запасов и обещать еще двенадцать телок, если та помилует город. Вместе с ней в храм Афины должны шествовать все благородные женщины города.
Сердце Кассандры сжало нехорошее предчувствие: если они разминутся с Гектором, то, возможно, у нее уже не будет другого случая рассказать о своем сне. Оставалось только надеяться, что Андромаха не забудет ее слова.
