Текст книги "Город (СИ)"

Автор книги: Ирэн Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

   Жанне стало зябко. Вскоре, за стеклом автомобиля можно было узреть зеркальный дворец и людей павших ниц, восславляющих Великого. Певших ему гимн и молитвы. Зеркала в окнах дворца пылали ласковым золотым светом, точно шлейф звёздной пыли, которую она видела лишь в картинках учебников, да в книжках со сказками.

   Может быть, свет должен был утешить и успокоить, возрадовать сердца людей, которые жили одним днём в жизни, где нужно было вкалывать до седьмого пота, чтобы выжить. Будущее в городе было только за умными, сильными и хитрыми, теми кто способен перешагнуть труп слабого и поверженного и спокойно идти себе дальше.

   Жанна ужасалась. Как это она раньше не понимала? Как она могла всё это забыть? «Но смогла ли ты после этого спокойно жить»? подумала Жанна и сглотнула. Сердце сковало от страха. Лед потёк в венах вместо крови.

   В сознание вновь мелькнула тревога. Может быть, они знают, может быть, они давно догадались и теперь всё это какая то изощрённая игра, за которой последует заключение и что-то похуже? Не смерть, нет, скорее она станет лягушкой для препарирования на столах белохалатников с холодными бездушными лицами. Всё во славу Великого.

   «Соберись Ежова, соберись».Ты же умеешь держать себя в руках, вот и держи!" Она вздохнула и вышла из автомобиля. До зеркального дворца вела матовая, лазурно-голубая мраморная дорожка. Радостные, с тупыми взглядами лица людей вызывали омерзение. Что за пилюли они пили сегодня, чтобы прожить ещё один день?

   Вокруг чистота, роскошь и шик бьющий под дых в своём вопиющем богатстве. Всё в ореоле света. А в низу, под землёй, в зоне метро, в трущобах, люди голодают, мрут точно мухи и пашут на гигантском заводском конвейере из оружия, фармацевтики и лабораторий. А для чего? Для кого неужели ради эфемерной вакцины? Нет для того чтобы прожить ещё один день, не быть вышвырнутым за городскую черту. Вот вся суть Ежова.

   Её разместили в одном из номеров люкс. Она лишь мельком, в спешке увидела Анатолия, который выглядел настоящим патрицием в светло-сером костюме, облегающим его широкие плечи. Они обменялись кивком и улыбкой вместо приветствия. До начала программы, оставалось пятнадцать минут. Можно было посидеть в номере, а можно было одной из первой оказаться в малахитовом зале, где на столиках в виде округлых раковин в дорогой посуде стояли закуски, предлагая огромное разнообразие, способное удовлетворить самого привередливого гурмана. Жанна как раз осматривалась, изучала диковинных рыб, заточённых в огромных стенах аквариумах. Удивительно красивых и живых.

   – Госпожа Ежова,– незаметно подкрался сухощавый мужчина в помпезном охряном костюме с рюшами на рукавах. – Рад, вашему визиту. Она заставила себя улыбнуться.

   – А вот и вы Анатолий. Наслышан.– с повышенным деланным энтузиазмом возвестил мужчина. Анатолий подошёл ближе. Секунда и его бесстрастное лицо сменилось искренней заинтересованностью. Актер сменила амплуа на рубаху парня? А может он всегда таким, был на людях? Впрочем, ей порой бы хотелось уметь притворяться так же.

   – Данила Мичурин, ваш куратор и проводник.

   – Очень приятно – ответила Жанна. Он поцеловал её руку, от галантного, но лицемерного жеста хотелось вытереть тыльную часть ладони об платье. В уголке губ Анатолия она разглядела циничную улыбку. И воздержалась, даже смогла улыбнуться.

   -Надеюсь, вы читали программу.– Данила вытащил из терявшегося в кружевах кармана пиджака похожую на свиток брошюрку.

   – Вот возьмите мою,– протянул Анатолию. Затем безнадёжно попытался приобнять Жанну за плечи и был вынужден ухватить её за талию. Жанна, даже без каблуков, возвышалась на куратором на целую голову. Анатолий закашлялся, кашлем скрывая рвущийся из груди смех.

   – Так, у меня возникла гениальная идея. – С чеширской улыбкой возгласил Данила.– А давайте-ка, пока ещё есть время, я лучше всё вам расскажу и покажу. А также просвещу ваши военные умы в тонкости светской беседы, – самодовольно улыбаясь, произнёс Данила. Он потащил их к балкончику. Жанна и Анатолий вздохнули и переглянулись. Похоже, навязанный куратор у обоих вызывал раздражение.

   -Мне нужно с тобой поговорить,– шепнул Анатолий, когда Данила отвлёкся, с энтузиазмом расписывая местные достопримечательности. Под балкончиками располагалась настоящая оранжерея, где всё благоухало и цвело. В воздухе витал тонкий ароматный запах.

   – Зачем?– вопросила она, глядя ему в глаза. Но, он замолчал на полуслове. Данила прервал свою речь, и они отправились в зал.

   Толпа разноцветных тканей. Густой запах духов. Шум и смех. Пустые лица людей словно бы приклеенные улыбки. Внезапно у Жанны заболела голова. В висках накатила болезненная мелодия. Неприятная, слишком быстрая. Точно и не живая вовсе. Анатолий схватил под руку, и по его лицу прочитала, что он обеспокоен. Тотчас же он жестом подозвал официанта, и Жанне налили полный стакан светло-желтого тропического сока. Сделав глоток, она почувствовала облегчение. Внезапная тишина разорвалась торжественными звуками.

   – Великий повелитель. О Великий, потонуло в рукоплесканиях и криках приветствия. Вновь тишина. Но на площадке лестницы упираясь о резные перила, остановилась высокая, даже сказать массивная фигура. Облаченная в мешковатые одеяния, переливающиеся всеми цветами радуги. Его лысая голова была овальной. Черты лица резкими, а в глазах, стальная воля, человека привыкшего повелевать. Он казался таким спокойным и умиротворённым, а когда начал говорить, его слова и располагающий голос не возможно было не слушать.

   – Мои дорогие и уважаемые жители города. Здесь и сейчас который год мы вместе открываем субботние игры. Это развлечение, один из показателей нашего развития. Нашей мощи и единения. Знайте же, что все вырученные средства направятся на благотворительность, на разработку оружия и лекарств на искоренение заражения. – Аплодисменты.– Да здравствует Великий творец. Да здравствует!– Крики. Хлопки. Жанна целую минуту притворно хлопала, затем её руки замерли. Что она делает? Это же неправильно. Всё это фарс. Посмотрела на Анатолия. Неужели, он тоже ничего не помнит? Как и все. Как и она до вчерашнего дня. А может быть, умело притворяется? Но, на лице Анатолия ей не удалось ничего прочитать. Последующие часы до полуночи, она потратила на то чтобы сдерживаться, не думать, не вспоминать, а превратиться в подобие бесстрастной вечно довольной улыбающейся куклы, таких как все вокруг. Пустые, одурманенные пилюлями до болезненной радостной эйфории и вместе с тем сонных, каких-то и не живых вовсе.

   Затем, Ежова медленно смаковала игристое шампанское и чтобы не вызвать подозрений долго не расставалась с единственным бокалом. Она пробовала всё что предлагали, смеялась над шутками остальных, смотрела на вызывающее зевоту представление современного театра. Искусственная блеклая музыка доносившаяся из супер компьютера, не доставляла наслаждения, она ведь помнила запрещённую живую музыку, и в голове ведь жизненные людские мелодии играли так ярко. Может быть поэтому Жанна не ловко, с неохотой танцевала с седовласым старцем и неким импозантным мужчиной лет пятидесяти. А один зелёный юнец со смазливым лицом, во время танца отдавил ей все ноги. Анатолий будто нарочно в угоду ей, или его всё же мучила совесть, поэтому танцевал с самыми невзрачными партнёршами, престарелые леди, то же удостоились чести вальсировать с ним. А потом всё же, он будто бы почувствовал её затруднения вызванные молодым партнёром, благопристойными выражениями отогнал смазливого хлыща и протянул ей руку.

   – Ну что Ежова, почту за честь потанцевать с тобой.

   Она кивнула. Анатолий приобнял её за талию. Его ладони грели кожу, даже сквозь платье. Она была высокой, но макушка головы едва доходила до его широких плеч. Танцевать Анатолий умел. В его руках она чувствовала себя такой хрупкой, такой защищённой и даже её неуверенные движения вскоре растворились в его мастерстве. И музыка его сердца, его жизни, вопреки желаниям владельца, пела лишь для неё.

   – Где ты так научился танцевать?– спросила она,– чуток повысив голос.

   – В школьные годы посещал балетный класс.

   – Ты?– удивлюсь Ежова. И усмехнулась. Он хмыкнул в ответ.

   – Ежова ты ведь сама танцуешь довольно не плохо. Просто чуток неуверенно.

   – Давно не практиковалась,– ответила она, чувствуя к нему привычное доверие. – Я ведь тоже не с детства мечтала быть военной.

   – Ты, ну надо же Ежова. Я поражён!– Рассмеялся он. За это Жанна тыкнула его пальцем в грудь.

   – Смени тему,– тем же игривым тоном, внезапно сказал он. Даже не смотря на алкоголь, Анатолия не так просто отвлечь. А с ним на пару, в располагающей обстановке Жанна позволяла себе ослабить бдительность. Потому что всегда доверяла ему. С самого первого рейда, когда прикрыл спину, когда она прикрыла спину ему, то уже интуитивно доверилась. И не прогадала. Только, когда это доверие переросло в нечто большее, чем в дружбу?

   Жанна легонько кивнула и стала щебетать что-то о том, как здесь красиво. Как ей повезло оказаться в зеркальном дворце. Летающие камеры в очередной раз выбрали их своей мишенью. Ведь это было огромной удачей, представлять на мероприятии военное министерство.

   Все закончилось в пол первого ночи. Игры в арене с заключёнными были оставлены на десерт после утреннего парада на полдень воскресного дня.

   Жанна не находила себе места. Комната была по её жилищным меркам огромной, оттого неуютной. Здесь на всех стенах висели зеркала. А что творилось в зеркальной ванне? Как она заставит себя там принимать водные процедуры? Это же неприлично, так откровенно наблюдать, вторгаться в личную жизнь. Зеркала пугали её, всегда пугали, а тем более испускающие свечение. А тем более, когда она кое-что вспомнила и с точностью стала понимать истинное значение обилия зеркал.

   Может быть, Ежова и не стала бы спать, но заснула, потому что непривычный для её организма алкоголь после приятного расслабления, вызвал сонливость. Глаза слипались. Она разделась, смыла макияж и просто прилегла на самый краешек округлой кровати небесно-голубого цвета, оттенок который в заражённом мире стал навсегда потерян для человеческого взора.

   Сны вернулись с удвоенной силой. Ежова не могла бежать, не могла двинуться с места. Воспоминания выстраивались из осколков когда-то былой карусели. Она вспомнила как после очередного рейда за городскими стенами, им объявили, что на нижних уровнях завелась угроза не в лице заражённых, а простых смертных, подпольной группировки, которая обладала сверхспособностями. Телекинез, телепатия и много чего ещё, а главное они помнили. И во всю пытались бороться за то, чтобы открыть людям глаза и свергнуть власть. Якобы, говорили они, вся эта жизнь ненастоящая, всё, даже город, эфемерная иллюзия безопасности. А живущие в городе люди просто скот, зомбированный скот, которым так просто управлять. Но, разумеется, всё это Жанне только предстояло узнать. А тогда убеждающий серьёзный голос главнокомандующего, предоставленное(сфабрикованное) видео выглядело реальным, пугающим. Обладающие сверхъестественным восприятием мира люди после просмотра тот час превратились в угрозу. И никого из команды не нужно было убеждать дважды.

   Тогда их отряд выжег их всех, загнав в ловушку точно крыс. Не помог им не телекинез, ничто не помогло. Отряд Ежовой не знал пощады. В расход пустили всех: стариков, женщин, детей, всех кого опознавал прибор, улавливающий мозговые волны. «Зачем? За что»?

   Теперь, эти крики звенели в ушах. Она вспомнила белую камеру, капельницу зеркала, которые поймали её взгляд в отражении и больше не отпускали, а воспоминания об содеянном, просто растаяли.

   Она с криком проснулась, сердце билось как у пойманной в силок птички, боль, вина душила, но рядом с ней сидел Анатолий. Его чуткие пальцы стерли слёзы, затем он обнял её, и Жанна позволила.

   – Как ты здесь оказался?– Выдавила из себя и отдёрнулась, не хотя, но не могла себе позволить дружеского участия, потому что зерно сомнения точно червь разъедало её. Разъедало весь устоявшийся остов доверия к Анатолию, который внезапно подёрнулся трещинами. Некому не доверять, где правда где ложь, кто друг а кто враг, неизвестно. Как всегда, теперь она снова сама по себе, не привыкать.

   -Я хотел поговорить, долго стоял у двери, а потом услышал, как ты плачешь,– пожал плечами, посмотрел ей в глаза. В едва тлеющем фонарике настенного бра, на его лице лежали тени. Он устал.

   – Говори, раз пришёл, ты же очень настойчивый парень.– Он усмехнулся в ответ на её слова.

   – Я пришёл извиниться. Ты меня неправильно поняла. Знаешь, -он порывисто сжал её пальцы, потом отпустил.

   – Давно хотел тебе признаться, но не мог. С тобой Ежова всегда чувствую себя как нашкодивший мальчишка.– Она удивилась, и слова Анатолия вызвали лёгкую улыбку. Это он то считает себя таким, завзятый рубаха парень?

   – Те медсёстры тогда в кафе, сами ко мне привязались. Ничего не было Ежова. Я не хотел обидеть тебя.

   – И только ради этого ты пришёл ко мне, взломал замок среди ночи. Глупец, я не в обиде. Между нами всё по-прежнему. Ты в праве крутить с кем хочешь. Мне не за что обижаться и не за что осуждать тебя.

   – Ну вот, ты вновь отталкиваешь меня, строишь вокруг себя стену, не даёшь сказать до конца. -Он пальцем коснулся её губ, прервав возмущённую отповедь.

   – Слушай, Ежова, ты действительно очень сильно мне дорога. Ещё тогда, пять лет назад, когда встретил тебя,– произнес Анатолий мечтательно. – Ты просто выбила меня из колеи, такая непохожая на остальных, такая волевая, такая красивая и хрупкая в военной форме, что мне сразу захотелось оберегать тебя, защищать.

   – Это что признание Анатолий?– вопросила Жанна, ощущая, как дрожит голос. Так хотелось довериться ему, но червь сомнения не позволял. И всё же её холодное сердце, от слов Анатолия, вопреки всему таяло. В глазах Анатолия светилась нежность, он продолжал.

   – Я болен Жанна, смертельно белен. Надежды нет, самые лучшие врачи дают от силы несколько лет. Поэтому я здесь, поэтому говорю тебе всё это. Я не хочу лгать, давать несбыточных обещаний. Всё что у меня есть это я сам, я не могу предложить тебе будущего. Не смогу сказать выживу я завтра, или умру. Но здесь и сейчас,– нежно провёл по её лицу кончиком пальца. Я знаю, что не безразличен тебе Жанна. Я видел, как ты порой бросала на меня задумчивые взгляды, отводила глаза, видел, как ты ревновала. Вот я как глупец открываю тебе своё сердце. -Он замолчал. Жанна долго смотрела ему в глаза, чувствуя как колотиться сердце, как слёзы подступают к глазам. Он не врал, в его тёплом и нежном взгляде она была прекрасна. Пусть лишь для него одного, для красивого мужчины, которому в этой жизни не отказала бы любая женщина.

   – Не молчи,– сказал он и приблизился, чтобы нежно коснуться её губ своими губами. Вместо слова у Жанны вырвался стон. Она обняла его, зарылась пальцами в короткие волосы и жадно поцеловала. Анатолий зарычал, его руки ласкали её тело, тёмно-серые глаза мужчины пылали жаром клокотавшей внутри, разбуженной страсти.

   – Люби меня,– хрипло прошептала она ему в губы,– здесь и сейчас просто люби меня.

   – Ты что-нибудь помнишь?– спросила на рассвете Жана, любуясь его профилем.

   – Что я должен помнить?– лениво промурчал Анатолий, разбуженный её поцелуем.

   – О прошлом? Об учёбе, о первых заданиях?"О мясорубке, о всех кровавых кошмарах, что теперь терзают меня и жалят до боли".

   – Нет,– ответил он. Задумался на минуту.– Но это ведь нормально. Никто ведь ничего не помнит. А ты помнишь?– спросил и пощекотал её под подбородком.

   – Нет, – чуток наигранно, звонко рассмеялась Жанна, выдавливая из себя вымученную улыбку, глядя на собственное отражение в зеркальной стене, чуток поддёрнутое фоновой лазурной дымкой. «Значит одна я. Значит я такая же со сверхспособностями», сделала вывод Жанна, но только почему они не поймали меня. Почему я? Вот так запросто разрушить собственное счастье. Но я не могу впутывать его в это. Слишком опасно. Он дорог мне. Но ведь вопросы не дадут мне покоя. А во лжи, я не смогу жить спокойно. Вот только закончатся игры, возьму отпуск. Сниму все деньги со счёта и проведу расследование."

   – Как ты смотришь на то чтобы отдохнуть? Я богат Жанна. Могу позволить нам с тобой не работать, вообще никогда.

   Она покачала головой и поцеловала его в щёку. – Пошли, я есть хочу. Говорят здесь на завтрак можно получить настоящий кофе. – Он хмыкнул, не видя, как она хмурится и вздыхает.

   Парад проходил на площади. Облаченные в радужные одежды прислужники. Толпа людей, всех возрастов пели гимн, когда проезжала колесница с повелителем. Великий раскидывал кипы бесплатных таблеток, бросал в воздух одноразовые кредитки и лотерейные билеты. Толпа вопила, улюлюкала и восславляла его.

   Летели в воздух и подхваченные ветром неслись миллионы лепестков сорванных с живых цветов.

   Толпа молитвенно восславляла Великого и счастливо-паточный городской образ жизни.

   Со стороны легко можно поверить, что все слои общества благоденствуют. Но ей, глядя на размалеванные пустые лица, накачанные наркотой расширенные зрачки и пустые будто бы счастливые улыбки, хотелось одного блевать и бежать без оглядки.

   Только почувствовав на себе обеспокоенный взгляд Анатолия, Ежова поняла, что слишком сильно стискивает его руку. – Извини, задумалась,– прошептала Жанна. Он кивнул.

   Новые воспоминания заставили думать, новые воспоминания помогали разуму очиститься – и он уже сам склеивал, всё новые и новые пазлы. Вот сейчас они празднуют, нажираются, как в последний день жизни, а зеркальный дворец сияет, промывая мозги своими сливающимися с дневным светом лучами.

   Ежова бросила взгляд в толпу. Сутулая фигурка в нищенском платье с венком в руках, подняла голову и Жанна вздрогнула. Она знала её, знала её. «Вспомни», звенел резкий моложавый голос в ушах. Ежова закрыла глаза и когда вновь посмотрела на площадь– фигурка исчезла.

   – Что с тобой?– спросил Анатолий. -Ты побледнела.

   – Всё хорошо, просто не выспалась. -Он легко поверил и улыбнулся.

   На арене в старинных одеждах сражались точно древние гладиаторы заключённые. Дикие звери, выпущенные на свободу, разрывали на части слабых неудачников не успевших пройти полосу препятствий.

   Жанна видела, как с помощью силы мысли возгорались точно факелы стражники войны, поставленные против пленных повстанцев. Некоторые становились на колени и падали на песок, а их головы взрывались, точно наполненные сырым мясом тыквы. Явно стражники в этом шоу не вызвались добровольцами. Скорее всего провинились и им был дан выбор.

   Жанна посмотрела на трибуны. Пришедшим явно нравилось зрелище. Народ млел и выглядел довольным, полностью удовлетворенным. Только Великий сидевший со всеми прислужниками и охранниками в центре трибун на отдельном возвышении, казался спокойным как святой.

   На огромном плазменном экране транслировалось шоу. Жанна даже пару раз видела себя и Анатолия. Летающие камеры казалось пробирались всюду. Своя улыбка представлялась Жанне кукольной неестественной, точно приклеенной к лицу.

   Шоу закончилось как всегда единственным победителем. Статный, но очень худой мужчина с горящими чёрными глазами и израненным телом, смог преодолеть все положенные испытания. Великий поднял вверх палец – и ему даровалась свобода в виде грамоты и рукоплесканий. Победителя посадили в открытый паланкин и пронесли по трибуне под одобрительный рёв народа. Но Ежова стиснув зубы прекрасно знала, что всё это тлён. Победившему никогда не уйти от лабораторных стен и исследователей в белых халатах. Интересно сколько её воспоминаний подавлено? Сколько всего стерли с тех пор, как она закончила академию. Или всё это происходило и раньше? Как знать, сколько ненужных воспоминаний стирают каждую ночь, с помощью зеркального излучения. Как знать, как сильно промывает мозги каждому во сне этот город?

   В полдень всё закончилось, и они снова были отведены в зеркальный дворец. Два часа отдыха. В оркестровой яме дирижирует единственный человек управляющий роботами и прибором исполняющим многофункциональную роль расслабляющей синтетической музыки. Селина, биоробот нового поколения чувственно, однотонно и хрипло пела на сцене, и танцевала, так гибко изгибаясь, как не смог бы ни один из гутаперчивых людей.

   Затем был выделен час на переодевание и в три намечался последний аккорд программы. Шоу «туфелька для золушки». Конкурс дл молодых красавиц, умниц из всех слоёв общества, на право романтического ужина с одним из самых влиятельных и завидных холостяков. А там кто знает? Кто знает к чему этот шанс приведет?

   В перерыве, отведенном на отдых, Анатолий нежно любил её в на диване в видеотеке. Они закрыли дверь, чувствуя себя заговорщиками. В его глазах бушевала страсть с давнишним голодом. Давнишним и затаённым, сейчас же смело вырвавшимся на волю. Он целовал Жанну жарко, и в то же время удивительно нежно и Жанна отдавала себя ему целиком. В его чутких, умелых руках она горела до тла, таяла и разбивалась на экстатические осколки, не чувствуя своего тела, паря высоко-высоко, где медленно падали снежные хлопья и легонько звенел на ветру мелодичный колокольчик. После любовных утех всё её тело млело от неги и приятной истомы.

   – Люблю тебя сержант,– шутливо говорил Анатолий, покусывая мочку её уха.

   – И я тебя,– повторяла Жанна, отзываясь на поцелуи, чувствуя во всем теле новую зарождающуюся волну желания.

   -Повтори,– говорил он, вынося её из видеотеки на руках, направляясь в свои покои.

   В коридорах с лёгкими порывами кондиционированного воздуха зависла тишина. Удивительно, но по пути наверх они ни кого не встретили.

   Она повторяла, «люблю», заворожено глядя в его глаза, ощущая ответную нежность и тепло. Анатолий искренне любил её. Всё же любил её. На самом деле, принимая Жанну всю. Целиком и полностью. За что это счастье выпало ей? За что она заслужила его? Смеясь, Ежова заснула в его объятиях.

   Пропиликал интерком, возвещая, что пора собираться. Она проснулась отдохнувшей, не видя снов. Анатолий был такой красивый в белом костюме. Жанна встала с постели и помогла приколоть к петлице его кармана цветок, за что заслужила лёгкий поцелуй. Но, серьёзный тон Анатолия, отрезвил её и тем более, последующего вопроса Жанна не ожидала:

   – Тебя что-то сильно гнетёт? Я вижу это, не смотря на то, что ты умело скрываешь! Это сны?

   Она кивнула и прижала его ладонь к своей щеке.

   – Потом расскажу,– когда вернёмся в кампус.

   – Ловлю тебя на слове, дорогая. – Она поцеловала его пальцы.

   В дверь постучали. Техперсонал принёс её платье.

   Шоу вновь завершилось в двенадцать. Счастливая блондинка с женственной фигуркой и курносым носиком оказалась счастливой обладательницей права на романтический ужин. Появившийся статный холостяк с тонкими усиками то же казался очень довольным. – Ей так повезло,– шептались проигравшие дебютантки. Под бокалы шампанского и тосты за здоровье и благоденствие Великого, оглушительно громко поднялись к небесам разноцветные фейерверки.

   – Вам понравилось!– ворковал куратор, вырядившись особенно пестро, точно петух. Его накладная бородка стояла клином, а волосы был уложены наискось и чуток завиты.

   Вновь стандартные ответы и улыбки. Танцы под ужасающе монотонную синтетическую музыку, являвшуюся писком моды. Танцы длились до трёх ночи. Затем последовал спасительный счастливый сон без сновидений.

   Утром было кофе и они строили планы на последующие дни. Машина забрала их ровно в восемь. Жанна дремала на его плече, слушая, как шепчет ей всякие нежности на ухо Анатолий.

   Впервые, приехав в кампус, Ежова радовалась отпуску, радовалась тому, что у неё появились планы.

   Жанна впервые за долгие годы надела на себя старую, но отлично сидящую на её стройной фигуре блузку и юбку, вместо стандартной военной формы. Посмотрела в шкаф, там ничего более подходящего не оказалось. Но и раньше Жанне ведь не хотелось ничего подобного. Зачем ей были платья, красивые тряпки. Но теперь внезапно захотелось стать чуточку лучше для Анатолия.

   Ещё один день отпуска, они проведут его вдвоём. И может быть, если и ему продлят отпуск, то они уедут. Но как же вопросы, как же ответы. Ты должна разобраться в том, что происходит Ежова? Ты не наивная девочка, ты не сможешь жить во лжи, в сладкой лжи. Не сможешь жить, спокойно зная, что страдают ни в чём не повинные люди. «Но что я смогу сделать»? «Что я смогу изменить»? мысленно вопросила Жанна, глядя в себе в глаза в зеркале ванной. «Попробуй. Хотя бы начни искать. Нельзя сидеть, сложа руки. Я расскажу сегодня всё Анатолию. Всё о себе, все о снах и о том, что я помнила». Она так решила. Но, зазвонил телефон и Анатолий сказал, что не сможет побыть с ней, срочный вызов к главнокомандующему. Какой то отчёт,– попытался пошутить, сказал, что ничего серьёзного и вечером они смогут пройтись по городу, смогут побыть вдвоём и всё обсудить. Его голос казался таким уверенным, но всё же лёгкое жало тревоги кольнуло сердце. В глубине души у Жанны родилось дурное предчувствие.

   Она покинула квартиру, взяв себе еду на вынос в кафетерии, и решив направиться в единственное место, где ей было спокойно, на крышу городской ратуши. Но, увы, сегодня там проходила экскурсия. Ежова вздохнула, остановила такси и, сказав водителю, просто возить её по городу, смотрела в окно и думала, затем вышла на конечной, заплатив ему за долгий маршрут.

   Обитель памяти. Меморандум, дань всем павшим и умершим. Здесь только огромная стена и ниши, где пепел стоял в закупоренных урнах. Миллионы имён. И под ногами асфальт и клумбы, на которой колыхается на фальшивом ветру, мёртвая зелень. Растут, глядя в, энергетическое-золотистое небо купола закрывающего собой точно колпаком город. Разноцветные, но мёртвые цветы манекены, не радовали глаз, не приносили успокоение.

   На лавочке, прислонившись к искусственному древесному стволу, сидел какой-то нищий старик. Вторая лавочка подле стены пустовала.

   Жанна уселась на лавочку, подперев коленями подбородок, и обхватив лодыжки руками. Здесь было тихо. Можно было просто думать. Впервые за долгие годы она ощущая себя счастливой. Вот только если бы заглушить внутренний голос, вот только бы, если бы в голове не появлялись воспоминания.

   Крепко задумавшись, она не сразу расслышала голос. Тихий шёпот, вторгшийся в мысли. Шёпот беззубой картавой старухи. «Ответы девочка». «Хочешь ли ты знать их?» Жанна резко дёрнулась, затем встала. Никого. Вновь тишина. Но вот возле деревьев что-то мелькнуло. Кто-то облаченный в зелёный плащ, скрывался среди искусственной листвы. – Кто здесь? шепнула Жанна. Она поднялась и напряжённо вглядывалась за стволы деревьев, но никого не увидела. Скамейка поодаль пустовала. Старая женщина в зелёном плаще появилась буквально из ниоткуда. Она её не увидела. Страх сковал сердце, рука автоматически потянулась за пистолетом. Слишком поздно Жанна поняла, что это бесполезно. Её форма, как и оружие остались в общежитии.

   -Что вам нужно?– задала вопрос Жанна, стараясь ничем не показать своего волнения.

   – Если бы я хотела навредить тебе девочка, то давно бы уже преуспела. Старуху скептически на неё посмотрела и уже не казалась такой старой. По крайней мере, глаза у неё выглядели слишком живыми, для старушки лет семидесяти, да и взгляд был цепким и пронзительным. А морщины на лице, возможно это грим? Вот так сразу и не разобрать, но и зачем старуха маскируется?

   – Я знаю, ты изменилась, мы почувствовали, что ты готова, поэтому я и пришла. Потому что времени мало. Скоро в этом городе всем основательно промоют мозги. Предлагаю тебе узнать правду. Милая ты нужна нам, ты ведь то же особенная.

   – Как вы узнали обо мне?– спросила Жанна, позволяя старухе приблизиться ещё на один шаг.

   -Пошли, узнаешь всё сама. Пойдём со мной, пока у тебя ещё есть выбор. «Ведь они давно подозревают тебя»! А новый суперикспериментальный прибор позволит, проникнуть в сны. Больше не останется тайн.– голос старухи проник в мысли.

   – Зачем я вам? Скажите, тогда может быть, я соглашусь.

   «Идем», приказным тоном раздалось в голове Жанны. "Идём скорее. Здесь на виду мы просто играем в удачу. Неужели ты думаешь, что зеркальное излучение иллюзия простого силового поля, и что за каждым местом в городе не следят?

   Решай милая, потому что остатки сопротивления уходят сегодня". Старуха взяла её за руку. Мир исчез. Ежова оказалась там, куда и не мечтала попасть. В детство. В месте из радужных снов. Там где была живая, настоящая музыка, мать и маленький мальчик на пару лет старше её. Родной брат.Сергей. Воспоминания затягивали, точно водоворот и уходить из прошлого не хотелось. И всё же Ежова сумела разорвать контакт, потому что вспомнила про Анатолия. Она не могла уйти вот так.– Подожди,– сказала старуха и снова схватила Жанну за руку. Вновь от соприкосновения пальцев в мозгу у Ежовой что-то замкнула.– Ты должна это видеть. Образ был ярким до боли. Жанна чувствовала запах, слышала голоса.

   Поселение где-то у подножья гор, явно далеко за городом. Жанна слышала шум реки, или то может, работала гидростанция? Кусочек голубого неба и слабый свет солнца. Поселение без силового купола.

   Земля, на которой пробивались зелёные всходы.

   Люди самых разных возрастов. Каждый занят своим делом.

   А потом Жанне показали помещение, где чуть полноватая женщина в очках рисовала на доске мелом. Детский смех. Детский смех звучал в ушах.

   Жанна плакала, старуха куда-то тянула." Всё подождёт. Дети – это святое".

   Ежова уходила следом за женщиной. За спиной смыкалась листва. «Анатолий поймет, и простит, что не предупредила, простит, что не дождалась», так думала она, но с каждым шагом сердце колотилось с удвоенной силой, охваченное тревогой любопытством и от чего-то робкой надеждой на некое чудо.

   Старая гранитная плита лежала на земле, прикрытая смятой корявой листвой и прутьями. Старуха поддела верхний слой и сняла искусственную крышку. Внизу темнота, прямоугольная дыра и ступеньки осклизшие и влажные. "Коллектор. Осталось со старых времён, подсказал голос старухи, вновь пробившийся сквозь мысли в её голове. «Идем»,– подтолкнула Ежову вниз. Жанна вздохнула и, нагнувшись, стала спускаться с каждым шагом, проваливаясь в темноту.

   Долгий путь, возможно, просто казался таким из-за длинного коридора и проржавелых труб. Топот собственных шагов, редкий писк грызунов, свивших возле воды себе гнезда. Еще один поворот, ещё один спуск, округлый люк, куда пришлось протиснуться, потом они поползли и вышли к магистрали подземки. Шум скоростного поезда. Гул голосов, нижний мир суеты и простой рабочей жизни. Мир тех, кто кого не показывают по телевизору, мир больных, нищих, цепляющихся за свою жизнь.