Текст книги "Звёздный час"

Автор книги: Ирен Беллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Вода? Содовая? Имбирный лимонад? – любезно предложила она на выбор.

– Спасибо, сойдет и так. – Он взял бокал из ее рук и сделал основательный глоток, после чего запрокинул голову и прикрыл глаза, внимая магическому действию горячительного напитка.

Лаура машинально наблюдала за этой сценой, изучала морщинки возле глаз, оставленные какими-то сильными переживаниями на некогда мальчишеском лице. Теперь это было лицо опытного, видавшего виды мужчины.

Похоже, что предательство Элен стало для него серьезным ударом. Быть может, это явилось причиной глубокой душевной травмы и даже привело к своего рода затворничеству, уходу от внезапно опостылевшего образа жизни? Не в этом ли крылась причина его исчезновения из жизни Нелли?

Лаура прерывисто вздохнула, понимая, что после своих невольных издевательств она едва ли может рассчитывать на его расположение. Но чувство долга перед Нелли требовало во что бы то ни стало достучаться до Фоклейна, выяснив, что он думает о правовых последствиях ухода Элен.

– Джесс… – с усилием вымолвила она, борясь с растущим в душе смятением. Затем, не получив ни малейшего знака, что обращение было услышано, Лаура осторожно дотронулась до его руки в попытке завладеть вниманием и сдавленно прошептала: – Но, как же Хантерс? Если вы не женаты, что будет с имением?

2

Джесс открыл глаза. Его лицо было поразительно умиротворенным. Покраснев, Лаура слегка отпрянула в сторону.

– Видимо, все будет так, как хотела бабушка, – мягко успокоил он.

Можно ли столь легкомысленно относиться к этому чудесному дому, к родовому гнезду, где выросла его мать и где он сам провел столько счастливых лет?! Лаура чувствовала, что готова на все, чтобы заставить его очнуться.

– Нелли сообщила мне условия завещания, – упрямо продолжала она, – вместе с причиной, которая побудила ее поставить их десять лет назад. По ее словам, меньше всего она желала бы вам разменять жизнь на пятаки мимолетных утех, так и не испытав всей полноты переживаний и наслаждений, которые способна подарить семья… Она говорила, что, если ей самой довелось рано остаться вдовой, если Мари, ваша мать, была несчастлива в браке, то…

– А вас неплохо проинструктировали, – с грустной иронией перебил Джесс. Слабый кивок черной, как вороново крыло, головы, как бы подтверждал горькую правду, заключенную в ее словах, – знак того, что можно продолжать.

– Нелли призналась, что ее самое заветное желание состоит в том, чтобы вы, единственный продолжатель рода, наконец, обрели то счастье, которое обошло стороной обитателей Хантерса. – Лаура упорствовала и, несмотря на его нарастающее нетерпение, собиралась выложить все до конца. – Итак, она намеренно поставила условие, что унаследовать поместье после ее смерти вы сможете, только заключив брак, прежде чем вам исполнится тридцать один год. В случае ее смерти до оговоренного срока имение переходит на попечение доверенных лиц и, если ее воля не будет исполнена, владельцем становится племянник ее покойного мужа Рей. – Молчание Джесса смутило ее, и Лаура поспешно добавила: – По ее словам, вы были в курсе всех подробностей.

– Да, был и остаюсь. И желаю Рею успеха. – Джесс залпом допил виски. – А сейчас, если по всему выходит, что мне нужно катиться назад до ближайшего городка, чтобы хоть где-то переночевать перед возвращением в Лондон, то я лучше пойду. Иначе просто усну за рулем…

– Но ведь вы не можете просто так взять и уйти, как будто не происходит ничего особенного! – вскричала Лаура. В смятении она вскочила на ноги и стала перед Джессом, преградив ему дорогу к выходу. – Вы же знаете не хуже меня, что миссис Раджебл на дух не переносила Рея. Его отец, брат вашего деда, превратил ее жизнь в ад, после того, как она появилась здесь совсем еще девочкой, не знавшей ни слова по-английски! Он передразнивал и всячески унижал ее, пытаясь представить круглой тупицей. Ведь ее французский был весьма далек от парижского.

– Это вообще не французский язык, – криво усмехнулся Джесс. – Нелли изъяснялась на корсиканском наречии. А это скорее диалект итальянского. Впрочем, какая разница… В семье деда ее воспринимали, как дикарку, и лезли из кожи вон, чтобы заставить упаковать чемоданы и убраться на свой Богом забытый остров. Но потомков разбойника Луи Гасьера так просто не обломаешь. К тому же она горячо любила деда, и это придавало ей стойкости.

Лаура сделала одобрительный жест, намереваясь разбудить в нем желание действовать.

– Именно! И, похоже, что Рея чуть ли не с младенчества учили относиться к тете с таким же неуважением и презрением, – мстительно напомнила она. – Без сомнения, ваша бабушка намеренно назначила наследником именно Рея, если не будет других претендентов. Она знала, что вы разделяете ее чувства по отношению к этой ветви Раджеблов. И не могла придумать лучшего оружия, чтобы повлиять на вас.

– В таком случае, она ошиблась в расчетах. – Джесс в раздражении поднялся. – Моральный шантаж – достаточно опасная игра.

– Нет, мистер Фоклейн, пожалуйста! – Словно какая-то странная метаморфоза, которую произвел с Лаурой мятежный дух Нелли, наполнила ее упорством, стремлением идти до конца, пока оставался хотя бы малейший шанс достичь цели. – Что бы ни случилось, это по-прежнему ваш дом, – продолжала она, поражаясь пронзившему ее отчаянию. – Останьтесь здесь, по крайней мере, на ночь. Все помещения проветрены, и с постелью тоже не будет никаких проблем. Я могу приготовить вам комнату всего за десять минут! – Еще полчаса назад она хотела, чтобы Джесс как можно скорее удалился. Теперь же казалось, что целью всей ее жизни было заставить его остаться.

– Зачем? – Потухший взгляд скользнул по ее лицу. – Мне больше нечего ждать от судьбы в этом месте.

– Но что-то же наверняка можно сделать, – стояла на своем Лаура, пытаясь унять неожиданную дрожь в теле, а Рут, до того спокойно лежавший у порога, вдруг прянул ушами и слегка зарычал. – Как можно сдаваться с такой легкостью, когда столько поставлено на карту? Нелли мне говорила, когда у вас день рождения. Остается еще целых полмесяца. Да за такой срок можно мир перевернуть! Во имя ее памяти… Ведь она так верила в вас. И была убеждена, что вы с этой де Бу… – тут Лаура запнулась, избегая повторять насмешливое прозвище, данное Нелли «этой претенциозной модельке», завладевшей сердцем ее внука, – вы и Элен уже давно муж и жена.

Щемящие, почти зримые воспоминания охватили Лауру, но она нашла в себе силы продолжить:

– Вы только представьте… День за днем миссис Раджебл вычеркивала числа в календаре, ожидая, когда ее надежды сбудутся, и все более и более утрачивала покой.

– На то были свои причины, – сухо заметил Джесс, все еще глядя перед собой в пустоту.

– Так что же теперь? – спросила она с откровенным вызовом. – Это целиком в вашей власти – уложиться в срок и выполнить условия завещания.

– В самом деле? Любопытно! – саркастически рассмеялся Джесс. – Итак, придется охмурить первую попавшуюся девицу с улицы?

– Вы всегда были… – Она прикусила язык слишком поздно.

– А ведь я точно знаю вас. – Его тонкие аристократические пальцы коснулись ее подбородка. Демонически мерцающие глаза встретились с невинной голубизной ее взгляда, как бы нащупывая отгадку. Лаура затаила дыхание, но в следующее мгновение он покачал головой: – Неважно, я непременно вспомню.

– В вашей жизни просто обязана быть женщина, – вновь взялась она за свое. – Неужели не найдется девушки, которая бы вам нравилась и хоть немного отвечала взаимностью?

– Нет. После Элен в моей жизни пока не было никого.

– Так, может быть, удастся заключить соглашение с какой-нибудь иностранкой, которая бы вышла за вас в обмен, скажем, на британское гражданство, или за деньги, в конце концов? – не отступала Лаура, с болью чувствуя, сколько горечи прозвучало в его словах.

– Возможно. – Он безразлично пожал плечами, хотя в глубине темно-карих глаз читалось изумление. – Мы живем в мире коммерции. Предметом купли-продажи может быть все что угодно. Но то, что вы предлагаете, не только противозаконно, это делает меня потенциальным объектом шантажа. Не говоря уже о том, что я в силу природных особенностей начинаю очень эмоционально относиться к женщинам, которые оказываются в моей постели. И есть еще одна очень важная вещь, которую вы упустили из виду.

– Какая же? – Ее взгляд из-под длинных ресниц с беспокойством скользил по смуглому неподвижному лицу Джесса, ища ответа.

– Все очень просто. – Не без бравады он прищелкнул пальцами. – У меня нет никакого желания бороться за Хантерс.

– Но вы должны! – Ее голос зазвенел от гнева. – Здесь так чудесно, так живописно! Вы провели здесь детство. Даже во время учебы в университете вы подолгу гостили здесь…

– Сто лет назад, – быстро перебил он. – А вместе с бабушкой умерло и прошлое.

– Так вы намерены уступить свое право наследования, даже не сделав попытки удержать то, что по рождению принадлежит вам? – Лаура подняла голову, полоснув уничтожающим взглядом по его хмурой физиономии. – Странно, но мне и в голову бы не пришло, что вы способны так запросто увильнуть от долга!

– А я не предполагал, что, получив столь скорбную весть, тут же вынужден буду выслушивать визгливые поучения какой-то истерички! – Его слова падали размеренно и жестко, как пощечины, а за бесцветностью тона угадывалось бешенство.

Лаура проглотила оскорбление, чувствуя, как волна стыда захлестывает ее. Да, не следовало до такой степени повышать голос, но «истеричка» – это уже чересчур, ведь она всего лишь пыталась выполнить волю покойной, осуществить ее самое заветное желание.

– Простите великодушно, если мое поведение задело вас, – чопорно сказала она. – Но я считала своим долгом поддержать вашу бабушку в этом невидимом споре. Всю жизнь миссис Раджебл пронизывало страстное стремление не дать пересохнуть ручейку ее корсиканской крови в поколениях владельцев Хантерса. Для нее это стало символом. Как… – Лаура умоляюще взглянула на него, задохнувшись от волнения.

– Я знаю историю своей семьи, – последовал колкий выпад. – И этот нескончаемый жалостливый пересказ едва ли может добавить что-то принципиальное.

– Следовательно, если вы не забыли…

– Я ничего не забыл, – нетерпеливо перебил он. – В отличие от своей нежданной «воспитательницы».

Джесс засунул руки глубоко в карманы брюк и откинулся в кресле, глядя поверх ее головы на стеклянную стену зимнего сада, по которой нещадно хлестал дождь.

– Даже если бы каким-то чудом я оказался в состоянии выполнить волю бабушки и нашел подходящую женщину, готовую терпеть брак по расчету в обмен на благосостояние, то как я могу не учитывать тот факт, что Нелли, как вы утверждаете, собиралась изменить условия завещания?

В глубине глаз Фоклейна загорелся таинственный огонь. Казалось, он испытывает какое-то болезненное наслаждение, встретившись с вопросительным взглядом Лауры.

– Вы в самом деле думаете, что я могу быть счастливым обладателем Хантерса с пожизненной мыслью, что унаследовал имение вопреки ее воле, лишившись всякого доверия с ее стороны? Будучи в ее глазах предателем всего, что ей было дорого? Сознавая, что я теперь выступаю в столь сомнительной роли? Вы это хотите сказать, любезнейшая миссис Дэвис?

– О! – Лаура не знала, куда деться от стыда и раскаяния. Ведь именно она своими изощренными нападками настроила и без того чрезвычайно ранимого корсиканца на такой лад. – Боюсь, что я невольно сбила вас с толку, – чуть слышно пролепетала она.

– Стало быть, вы сказали неправду, утверждая, что последним желанием Нелли было изменить условия завещания? – отчеканил Джесс, зловеще стиснув зубы.

– Нет, нет… – встрепенулась она. – То, что миссис Раджебл собиралась пересмотреть условия – это правда. По мере приближения крайнего срока при полном отсутствии вестей от вас она начала задумываться, не могло ли случиться так, что доставшаяся вам от нее необузданная гордость, нежелание плясать под чужую дудку мешает вам подчиниться ее воле.

На мгновение Лаура потупилась, не в силах вынести напряжения, с которым он оценивал услышанное, потом храбро заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, в которых запечатлелась безысходная печаль.

– Да, Нелли решила изменить условия и отказаться от требования, которое сама в глубине души считала оскорбительным и несправедливым. Ваша бабушка намеревалась оставить вам Хантерс целиком и полностью, без каких бы то ни было условий. Вот что она хотела сообщить поверенному.

– Понятно. – Джесс протяжно вздохнул. – Что ж, по крайней мере, на душе стало немного легче от сознания того, что она умерла, не проклиная меня. – Он устало выпрямился, будто освобождаясь от невидимого груза. – Пожалуй, я приму ваше гостеприимное предложение остаться на ночь.

Здравый смысл подсказывал Лауре, что маленький поединок, закончившийся в ее пользу, останется лишь эпизодом в начисто проигранной войне. Через полтора часа она, совершенно измочаленная, забралась в уютную постель и, не в силах даже почитать перед сном, как обычно, принялась выстраивать в памяти события вечера.

Она не только привела в жилой вид старую комнату Джесса, но и приготовила на ужин спагетти с пикантным болонским соусом.

Джесс попросил составить ему компанию за столом, и она подчинилась, совершенно не чувствуя аппетита, но притворяясь, что ест с удовольствием. По молчаливому согласию за едой они почти не разговаривали.

Совесть не давала ей покоя. У нее не было никакого права наскакивать на Джесса Фоклейна. Кто она такая? Посторонний человек, присматривающий за чужой собственностью. И, хотя подобным людям дано видеть изнанку чужой жизни, это не оправдывало почти садистского ожесточения, с которым она обрушила на голову Джесса печальное известие.

Глядя тайком из-под опущенных ресниц, как он мастерски управляется с длинными пучками макарон, аккуратно наматывая их на вилку, она ощущала, как тяжело ему скрывать боль утраты за жесткой оболочкой самоконтроля, – хрестоматийного средства, которое истые британцы используют для обуздания чрезмерных эмоций. Однако Джесс Фоклейн унаследовал и изрядную толику неукротимого средиземноморского темперамента Нелли, с ее аффектацией и стремлением драматизировать события, и взять себя в руки было для него не столь легким делом.

Сколько же она успела наболтать… Запальчивый совет срочно организовать фиктивный брак, чтобы заполучить имение, выглядел, в лучшем случае, забавно. Машинально Лаура повернула на пальце золотое кольцо, вспоминая выражение лица Мартина, когда он попросил ее руки. Любовь не обязана служить единственным оправданием брака. История полна упоминаний о династиях, возникших путем слияния древних родов, о богатстве и положении, купленном за красоту. Но какой мужчина в здравом уме решится играть в такую сомнительную лотерею единственно для выполнения условий завещания, ставшего бессмысленной бумажкой?

Будь ты проклята, вертлявая француженка! – неожиданно ожесточилась она. Джесс отнюдь не обделен благородством и другими достоинствами, не говоря уж о физической привлекательности и богатстве! И, конечно же, любил эту гадину де Буи до безумия. Так чего же ей не хватало?

Сон боролся с ней долго, и, когда наутро первые лучи пробились сквозь шторы, Лаура вздохнула с облегчением. Первым делом надо было вывести Рута на утреннюю прогулку в расположенный поблизости парк.

Отлично вышколенный пес мог свободно обходиться без поводка там, где это разрешалось правилами. Лауре нравилось бегать за ним следом, но в это утро ее обычная разминка напоминала скорее спринт, и вернулась она раскрасневшаяся и запыхавшаяся, стряхивая с лица разметавшиеся светлые пряди.

В доме, куда Лаура проникла через зимний сад, ее встретил приветливый аромат свежесваренного кофе. Следуя за струйкой усиливающегося запаха, она наткнулась на Джесса, который восседал на одной из табуреток посреди кухни, обставленной в деревенском стиле.

Он был гладко выбрит, белая, тонкого хлопка, рубашка с короткими рукавами, плотно облегающая торс, подчеркивала шоколадный загар на предплечьях. Лауру приветствовал быстрый изучающий взгляд, не пропустивший ни дюйма поверхности ее стройной фигурки – от разгоряченного лица до кроссовок – и слегка задержавшийся на просторной голубой футболке и ногах, обтянутых темно-синим спортивным трико.

– Я тут немного похозяйничал, – сухо объяснил Джесс, протягивая ей стакан апельсинового сока. – Надеюсь, вы не будете возражать?

– Нет, разумеется. Ведь это ваш дом. – С удовольствием отпив большой глоток холодного напитка, она добавила: – Пока еще. – И немедленно пожалела о сказанном. Куда только подевались все ее прекраснодушные намерения? Что в этом человеке побуждало ее постоянно задевать, подначивать его?

– Вы правы, – спокойно согласился Джесс. – Вот я и хочу всем этим попользоваться напоследок. Что касается поверенных, то я принял решение сообщить им, что собираюсь выполнить условия завещания моей бабушки и уложиться в назначенный срок. – Он машинально хлебнул из своей кружки. – Это должно заставить Рея немного попыхтеть. Кофе?

– Не так уж сильно, как он того заслуживает. – Лаура кивком поблагодарила его, устраиваясь на другой табуретке рядом с сервировочным столом, и не удержалась от восклицания: – Ах, ну почему все складывается так ужасно? Ведь вы должны, казалось бы, дорожить имением Хантерс гораздо больше меня. И допускаете, что Рей может поселиться здесь, где все дышит памятью о Нелли, и безжалостно выкорчевать эту красоту?!

– Не советую так убиваться, – остановил ее Джесс. – По той простой причине, что ничего подобного не произойдет. Вместе с Хантерсом кузен получит и неприятную обязанность платить налог на наследство. Таких денег у него не было никогда. Ему останется лишь выставить имение на продажу, заплатив налог за счет вырученных средств.

– Да, конечно, как же я раньше об этом не подумала? – восхищенно изумилась Лаура, чувствуя непередаваемое облегчение. – Вы сможете выкупить у него имение, и воля миссис Раджебл наконец будет выполнена… – Слова замерли у нее на устах, а сердце вдруг тоскливо ухнуло куда-то вниз. – Разве нет? – спросила она дрожащим голосом.

– А вы думаете, что он смирился хотя бы на миг с мыслью обо мне, как о возможном покупателе? – Джесс поднял брови и округлил глаза, пародируя ее наивность. – Раз уж бабушка выложила вам всю подноготную о делах нашего семейства, то вы должны понимать, что это взаимное неприятие столь же глубоко, как сама вендетта – кровная вражда на ее благословенном острове. Нет! – Он задорно подмигнул Лауре. – Коротышка Рей никогда не продаст наше гнездо мне или кому-либо другому при малейшем подозрении, что этот кто-то может представлять мои интересы. Я достаточно хорошо его знаю и думаю, что покупателя он уже подыскал. Все, что мне остается, – это надеяться, что новый хозяин отнесется к поместью с любовью и заботой. И тогда здесь невольно сохранится память о Нелли.

– А может, провести утро, роясь в записной книжке? – Лаура всего лишь хотела пошутить. Разве накануне не были расставлены все точки над «i»? Она оставила всякую надежду на то, что в амурных архивах Джесса удастся разыскать потенциальную жену. Так почему же пустая, игривая реплика окрашена робкой интонацией надежды?

Энергично поднявшись, она торопливо сказала:

– Уверена, что ваш завтрак обычно не ограничивается соком и чашкой кофе. Как насчет старой доброй английской закуски? Яйца, бекон, тосты?

– Что это с вами, миссис Дэвис? – Он сполз с табуретки и выпрямился во весь рост рядом с ней. – Я ценю вашу заботу о бабушке, которую я очень, очень любил. Больше, чем вы, видимо, можете себе представить. Хотя ей было нелегко оправиться после пережитой трагедии: смерть единственной дочери… пришлось вызволять грудного младенца из-под опеки равнодушной к нему отцовской родни. Мой папочка, сэр Питер Фоклейн, вообще наплевал на все и умотал в Канаду с какой-то певичкой еще до моего рождения. Да… что-то я увлекся. Короче, Нелли сумела заменить мне родителей. И я никогда не чувствовал себя ущербным сиротой! – Джесс ударил сжатым кулаком по ладони, и в его низком голосе зазвенел металл. – Но есть слишком дорогие жертвы. Разумеется, Нелли только в страшном сне могла бы увидеть, что родовое гнездо попадет в чужие руки. Но еще меньше она желала бы отравить мне жизнь горечью несбывшихся надежд, сделать мишенью для шантажа или, того хуже, объектом судебного преследования.

– Да, понимаю. – Только сейчас Лаура услышала рокот стиральной машины. Значит, бедолаге пришлось заняться самообслуживанием, смущенно подумала она, вспомнив фоклейновский багаж, состоявший из небольшой дорожной сумки. – Я достану вам чего-нибудь перекусить. – С этими словами Лаура двинулась к холодильнику, но он опередил ее и крепко схватил за локти, вынуждая остановиться.

– Что вы понимаете, мисс… простите, вы же представились как миссис Дэвис? – уточнил он как-то особенно вкрадчиво. – Что вам вообще дано знать об интимной стороне совместной жизни двух человеческих существ? И куда вы, например, подевали своего благоверного мистера Дэвиса?

Джесс завладел ее левой рукой, приподняв на уровень груди, и глазами показал на кольцо, блестевшее на среднем пальце. Он стоял близко, слишком близко, и картины прошлого, переплетаясь с грезами одинокой юности, разом мучительно ожили в памяти Лауры. Дремлющее чувство, которое она так долго подавляла в себе, сейчас возрождалось, как феникс из пепла воспоминаний, где разрешалось, не закрывая глаз, прильнуть к нему и жадно встретить теплые, но требовательные губы, выпивающие без остатка боль ее одиночества.

Мартин… Как объяснить связь с ним этому полному жизни, эгоистичному и здоровому самцу, которому нужен секс чуть ли не двадцать раз на день! Ей было восемнадцать в момент встречи с Мартином, а в двадцать один она вышла за него замуж, зная, что выходит лишь за тень мужчины, чтобы в несколько дней овдоветь. Рана была слишком болезненной, чтобы выставлять ее напоказ перед человеком, олицетворяющим романтические мечты юности. Жалость со стороны красавчика Фоклейна была бы непереносима. Но он получит ответ на свой вопрос… Вот ведь, вцепился!

– Как-то не сложилось, – дерзко заявила она с видом нераскаявшейся грешницы. – Обстоятельства разлучили нас…

– Гм!.. Ошибки молодости, я угадал?

Лаура надеялась, что это разъяснение заставит Джесса выпустить ее руку, но он явно не спешил оставить ее в покое.

– Юношеское увлечение, не так ли?

Она не стала возражать.

– Мы встретились в колледже, где я училась на логопеда…

Его темные брови поползли вверх.

– И вы влюбились до безумия, так, что даже бросили учебу, чтобы выйти замуж?

Уязвленная нарочитым презрением, сквозившем в этих словах, она выдернула свою руку.

– Напротив, я с отличием сдала выпускные экзамены.

– Но затем решили, что сделаться компаньонкой старой леди не столь обременительно, не говоря уж о перспективе?

– Вы намекаете, что я рассчитывала на какую-то долю в наследстве миссис Раджебл? – От возмущения Лауру просто затрясло. – Я вернулась сюда, в Амершем, чтобы душевно восстановиться после… – Она уже собиралась сказать: «после смерти мужа», но его оскорбительное обвинение стократ умножило причины скрывать правду. – После того, как мой брак прервался, – холодно обронила Лаура. – Если бы вы тогда объявились здесь, то узнали бы, что ваша бабушка только-только выписалась из местной больницы, частично оправившись от первого удара… – Она с удовольствием увидела тень, пробежавшую по его лицу, и твердо продолжала: – Да, она нуждалась в заботливом уходе, но я могла ей дать и нечто большее. Видите ли, миссис Раджебл страдала от афазии – неспособности правильно выговаривать слова. Это было осложнение после болезни. Я могла помочь ей как специалист.

Охваченная негодованием, Лаура гордо подняла голову и смело посмотрела своему обидчику прямо в глаза.

– Если вы в состоянии вспомнить, каким человеком была ваша бабушка, то согласитесь, что всякого рода споры и дискуссии были для нее великолепной отдушиной. Я подумала, что могу помочь ей вернуть утраченную способность. И мне это удалось! Если за всем этим было что-то низменное и неискреннее, Бог мне судья. – Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Так готовить вам завтрак, или нет?

– Пожалуй, не стоит. – Джесс наблюдал за ней с выражением, в котором, к своей досаде, Лаура уловила насмешливый оттенок. – Вдруг вы угостите меня грибами? Последствия могут быть самые непредсказуемые.

– Вы обвиняете меня в намерении отравить вас? – ахнула она, бросив на наглеца испепеляющий взгляд. – Поверьте, я слишком дорожу собственной свободой, чтобы рисковать из-за сиюминутного удовлетворения, которое доставила бы мне месть одному очень недалекому господину.

Несмотря на оскорбление, Лаура почувствовала, что губы против ее воли начинают складываться в улыбку. Слишком забавно они с Джессом должны были смотреться со стороны.

– Кроме того, – добавила она, смягчившись, – я уже почти готова выслушать извинения за вашу безобразную выходку.

Вместо ответа Фоклейн замер, словно хищник, учуявший долгожданную добычу.

– «Вернулась в Амершем», – бормотал он. – «Выслушивали извинения за безобразное поведение…»

Сжавшись в комочек, она попятилась к кухонной двери, и тут картины прошлого, не заслуживавшие ничего, кроме забвения, понеслись, закрутились яркой чередой. Проклиная сделавшиеся ватными ноги, Лаура уже тянулась к дверной ручке, когда позади раздался торжествующий крик:

– Ага, ну как же! Вот и попалась. Ты же Лора! Маленькая Ло Пэркью!