Текст книги "Любить не обязательно"

Автор книги: Ирен Беллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Ясно. – Муромский гнусно ухмыльнулся. – Ахмед! – Из-за дерева выступил свирепого вида татарин. – Забери вот этих. – Генерал указал хлыстом на пленных венгров. – Посмотрим, как эти пташки запоют в твоих руках.

Но не успел Ахмед сделать и шага, как в доме поднялась суматоха. Захлопали двери, послышались крики, по мраморным плитам застучали кованые каблуки. В глубине аллеи показался лейтенант Наумов.

– Ваша милость, вчера в Евпатории высадились французы и англичане. Князь Меньшиков с войском выступили им навстречу. – Молодой военный задыхался от быстрой ходьбы.

В суматохе Андраш шепнул Адаму на ухо:

– В одиннадцать часов ночи, в Скалистой бухте, в полумиле от усадьбы.

– Мы немедленно возвращаемся.

Муромский принялся отрывисто отдавать распоряжения своим людям. Одержимый безумец словно по волшебству превратился в хладнокровного, компетентного стратега.

Ахмед дернул хозяина за рукав.

– А эти двое, господин?

Муромской небрежно отмахнулся.

– Сейчас мне не до них. Ими я займусь в следующий приезд. Куда им деться? – Взмахом хлыста отпустив слуг, генерал обернулся к Адаму и недобро сощурился. – Вы и ваша жена извольте немедленно собираться в дорогу. – На губах его снова заиграла наводящая ужас улыбка. – С вами я охотно побеседую сразу по прибытии.

Адам вихрем ворвался в спальню. Жюли похолодела, предчувствуя новую беду, и первые же его слова подтвердили худшие подозрения.

– Вчера союзные войска высадились в Евпатории. Муромский возвращается в крепость и требует, чтобы мы собрались в дорогу в течение часа.

Жюли автоматически потянулась к чемодану. Затем оглянулась, встретила смятенный взгляд Адама и поняла, что это не все.

– Что такое?

– Здесь есть один венгр. Он и Илона собираются бежать. Ночью их будет ждать лодка. – Шагнув к Жюли и сжав ее ладони в своих, Адам лихорадочно продолжал: – Я не хочу, чтобы ты возвращалась в город – там чересчур опасно.

– Муромский обещал нам охранную грамоту.

Адам цинично изогнул брови.

– И ты ему веришь?

Жюли покачала головой.

– Ты хочешь, чтобы я уехала с Илоной и этим пленником?

– Да. В суматохе им легко удастся ускользнуть.

В глазах Адама промелькнуло нечто такое, что заставило Жюли похолодеть от ужаса.

– А ты? Ты вернешься в Севастополь! – Эти слова прозвучали не вопросом, а утверждением.

– Я не могу иначе. – Адам до боли стиснул тонкие пальцы. – Жюли, я знаю, что в бегстве тоже есть риск. Но так безопаснее, чем со мной…

Он заглянул в любимые глаза – и прочел в них решительный отказ.

– Адам, мы вместе отправились в это путешествие, и до конца его еще далеко.

– Не ты ли говорила, что мы уже попрощались?

Жюли улыбнулась, но глаза остались печальными.

– Прощаться можно по-разному.

Он открыл было рот, чтобы рассказать все, что поведал ему Андраш. Но, заговорив, он сыграет на ее чувстве долга, а жалость ему не нужна. Это, и еще оскорбленная гордость сковали ему уста.

– Почему, Жюли? Почему ты не хочешь уехать?

Слова любви теснились в ее душе, но она не дала им воли.

– Мне тоже необходимо знать, что ты в безопасности.

Адам коротко кивнул в ответ. Может быть, у них еще есть шанс.

13

Сумерки сгущались. Крохотный пароходик вошел в гавань. Над причалом нависла гнетущая тишина. На палубе, где столпились солдаты и слуги Муромского, царило гробовое молчание. Безмолвие нарушала только приглушенная перекличка матросов, да плеск воды о сваи.

Холодея от смутного предчувствия, Адам окинул взглядом водную гладь, а затем и пирс. Воспоминания нахлынули с ужасающей отчетливостью… Напряженное ожидание тянулось целую вечность, прежде чем тишина разлетелась на тысячу осколков, и в мире воцарился хаос. Адам почувствовал на губах привкус пыли и пота, услышал крики и стоны раненых на поле битвы – той самой, проигранной повстанцами битвы.

Жюли отбросило к Адаму. Над толпою слуг раздался оглушительный женский визг. В следующее мгновение все потонуло в криках и воплях. Но очень скоро голоса перекрыл новый взрыв.

Адам судорожно привлек к себе Жюли, пытаясь защитить ее своим телом. Над одним из военных кораблей, стоявших на якоре на другой стороне залива, взметнулись языки пламени. Еще минута – и заполыхали все семь боевых кораблей. Когда последний крейсер превратился в сгусток огня, первый уже лег на бок, медленно погружаясь в морскую пучину.

– Что происходит? – Голос Жюли звучал глухо. – Союзники пошли в наступление?

– Нет, – догадался Адам. – Русские решили затопить свои корабли, чтобы блокировать вход в гавань. А это значит, что мы в ловушке.

Он нервно огляделся вокруг. Генерал стоял у бортика, золотистые глаза хищно поблескивали, точно у кошки, углядевшей добычу. Взгляды противников встретились, и губы Муромского изогнулись в ухмылке. Адам понял, что тот не забыл о подслушанном разговоре.

Почувствовав, как сердце Адама учащенно забилось и как напряглись его мускулы, Жюли приподняла голову, но молодой человек снова привлек ее к своей груди.

– Все в порядке. – Он вызывающе взглянул на Муромского, давая понять, что вызов принят.

Жюли видела: Адам лжет, но притворилась, что верит ему. Притворилась, чтобы еще мгновение наслаждаться теплом его тела и слушать биение его сердца.

Пронзительный скрежет металла пробудил ее от раздумий. Матросы спустили сходни, и пассажиры вереницей потянулись на берег.

Повинуясь отрывистому приказу Муромского, солдаты поспешили на свои посты, едва маленький отряд достиг особняка. Поручив Жюли заботам Яноша, Адам проследовал за комендантом крепости в библиотеку.

– Вы проиграли, месье де Карт, или как вас там!

Хотя страх за Жюли по-прежнему терзал его, Адам позволил себе расслабиться. Настал долгожданный миг – время свести счеты. Странное спокойствие снизошло на него, остужая кровь, замедляя пульс. Даже ненависть, что огнем полыхала в крови на протяжении последних недель, превратилась в тлеющие угли.

Незаметным движением убедившись, что смертоносный кинжал висит у бедра, Адам насмешливо изогнул бровь и облокотился о спинку кресла, дожидаясь продолжения.

– Кто вы?

– Я полагал, вы сами знаете.

Муромский с размаху ударил кулаком по столу.

– Разумеется, знаю! Как только я понял, что вы знали Илону еще в Венгрии, сразу обо всем догадался. Вы, должно быть, тот недобитый червяк, которого я имел удовольствие пнуть под ребра. – Генерал наклонился вперед. – Мне нужно ваше имя. Как вас зовут? – заорал он, брызгая слюной.

– Я бы сказал, что это к делу не относится, но, если вас снедает любопытство… – Он иронически поклонился. – Граф Адам Батьяни, к вашим услугам. – Голос его звучал почти дружелюбно.

Муромский сощурился.

– Среди главарей восстания числился некто под такой фамилией. Ему удалось скрыться, если не ошибаюсь.

– Это мой брат.

– Жаль, что в свое время я этого не знал. – Искалеченные губы сложились в ухмылку. – Вы бы послужили отличной приманкой.

– Не сомневаюсь. – Ненависть пробудилась в сердце с новой силой, но Адам безжалостно обуздал порыв: нельзя, чтобы эмоции возобладали над рассудком.

– Кем вам приходится Илона? Она ваша жена? Любовница? – потребовал ответа Муромский. – И кто та женщина, что приехала сюда с вами? – Глаза Адама вспыхнули гневом, и генерал злобно оскалился. – Не хотите отвечать? Пустое. Ахмед умеет развязывать языки!

– Ладно, скажу. – Изображая уступчивость, Адам незаметно переместился за спинку кресла. Для того чтобы извлечь кинжал, ему требовалось прикрытие. – Мы с Илоной любим друг друга. Женщина, которая путешествует со мной – не более чем ширма. – Он презрительно пожал плечами, надеясь отвлечь внимание Муромского от Жюли.

– И вы полагаете, я этому поверю? – Генерал хрипло расхохотался. – Да между вами искры проскакивают, стоит вам поглядеть друг на друга! Кто она такая? – Вскочив, Муромской шагнул к Адаму. – И с какой стати она зыркает на меня колдовскими желтыми глазищами?

– Не понимаю, о чем вы?..

– Так и ест меня взглядом, так и ест! – прошептал Муромский отрешенно. – Она мне напоминает… Кого же она мне напоминает?..

Опасаясь, что противник вот-вот угадает правду, Адам рванул его за руку.

– Послушайте, я предлагаю вам сделку. Дайте женщине возможность уехать. Уладим наш спор промеж себя, как подобает мужчинам.

Взгляд Муромского сфокусировался. Несколько минут генерал молча разглядывал Адама, а затем снова расхохотался: смех переходил в икоту, гранича с истерикой.

– Вы это всерьез? Вы и впрямь думаете, что я соглашусь?

– Если вы человек чести, то вспомните о своем обещании.

– Честь? – Голос его сорвался на крик. – Вы смеете говорить мне о чести, в то время как сами пытались втереться ко мне в доверие под чужим именем и лгали на каждом шагу!

– Я в последний раз повторяю свое предложение.

– Предложение? – задохнулся Муромский. – Какое еще предложение? Вы проиграли. Вы – жалкий неудачник, у меня под началом полным-полно людей, которые по моему приказу превратят вас в фарш. Вы слышите? В фарш! – На губах его выступила пена. – Вас обоих изрежут так мелко, что кусочки и на наживку для рыб не сгодятся!

Глаза Муромского выкатывались из орбит: Адам в очередной раз подумал, что этот человек безумен. Глухо хлопнула дверь, и на пороге возник лейтенант Наумов.

– Ваше превосходительство… – Лейтенант задыхался от быстрого бега. – Битва на Альме проиграна. В город прибывают раненые…

Потрясенный Адам следил, как все признаки душевного расстройства исчезли, словно по волшебству. Генерал подробно расспросил Наумова и отдал разумные распоряжения. А затем снова обернулся к Адаму.

В своих покоях Жюли задержалась ровно настолько, чтобы извлечь из чемодана крохотный, отделанный перламутром пистолет, купленный Адамом в Венеции. Дала знак Яношу следовать за ней и опрометью выбежала из комнаты.

Отыскать библиотеку труда не составило: никто не остановил чужаков по пути, никто не обратил на них внимания. Они уже дошли до конца коридора, когда заветная дверь с грохотом распахнулась. Жюли прижалась к стене, веля Яношу сделать то же. Однако при виде молодого лейтенанта Наумова Жюли решила рискнуть.

– Умоляю, расскажите мне, что происходит! – Легкая рука легла на плечо военного. – Эти гадкие мужчины ничего мне не говорят! – Юная княжна очаровательно надула губки.

– Мы проиграли битву. В городе полным-полно раненых. – Наумов затравленно оглянулся. – Везде царит хаос. Простите, сударыня, но я очень занят… – Лейтенант высвободился и поспешил прочь.

Жюли снова прижалась к стене. Если ситуация такова, тогда у них, возможно, есть шанс – если, конечно, они живыми выберутся из особняка. Ум лихорадочно заработал. Пожалуй, в суматохе им удастся покинуть город. А если союзные войска и впрямь неподалеку, можно рассчитывать на помощь…

Дав Яношу знак держаться позади, юная княжна осторожно повернула ручку и чуть приоткрыла тяжелую дверь.

– Сначала я прикажу доставить сюда эту вашу лжежену. С ней я тоже не прочь побеседовать. Здесь или… в подвалах.

– Нет! Вы не тронете ее. Я не допущу этого!

– Вы надеетесь запугать меня вашим игрушечным кинжалом? Да у вас духу не хватит им воспользоваться!

Кинжал! Голова у Жюли закружилась. Надо войти. Надо помешать Адаму совершить убийство. Не потому, что Борис Муромский приходится ей дядей. Не потому, что он заслуживает пощады. Но если Адам убьет, руки любимого окажутся запятнанными кровью… хладнокровно пролитой кровью! И поступок этот всегда будет стоять между ними.

Демонический смех Муромского вывел Жюли из задумчивости. Кровь застыла у нее в жилах.

– Янош! – шепнула она. – Стой здесь и никого не пускай.

Она засунула руку в карман и нащупала пистолет. Затем набрала в грудь побольше воздуху – и толкнула дверь…

Адам ждал этого мгновения много лет, а теперь, когда желанный миг настал, решимость подвела его. Он стоял на расстоянии вытянутой руки от Муромского и не мог нанести удар, как если бы кто-то удерживал его руку.

– Не делайте этого, – убеждал Адам. – Женщина тут ни при чем. – По спине его градом катился пот. – Не нужно! – В голосе Адама звучало неподдельное отчаяние: Муромский потянулся к звонку. – Лучше сразитесь со мной, черт подери!

– С вами? – прорычал он, резко дергая за шнурок. – Нет, месье. Сначала я побеседую с вашей потаскушкой и выясню, что происходит…

– Что за неучтивость – столь грубо отзываться о присутствующих, генерал!

Мужчины обернулись на голос. Муромский потер руки.

– Добро пожаловать!

– Жюли, черт возьми, уходи! – Адам ощущал на губах металлический привкус ужаса. – Сейчас сюда сбегутся его люди.

– В доме хаос. Если кто и явится, Янош караулит на пороге.

Обернувшись к Муромскому, Адам увидел, что в лице его снова отразилось безумие. Раскосые глаза остановились на молодой женщине! Крепче стиснув кинжал, Адам сделал шаг, загородив собою Жюли. Но княжна успела отвести его руку и метнулась вперед.

– Нет! – Не отрывая взгляда от Муромского, Жюли принялась горячо убеждать: – Пожалуйста, Адам, не надо. Он того не стоит, а его смерть не вернет тебе потерянные годы. – Она обратилась к генералу. – Позвольте нам уехать. – Звонкий голос набирал силу, слова звучали не просьбой, но приказом. – Вы и без того причинили нам достаточно зла!

– Позволить вам уехать? – завопил Муромский. – Да раньше я увижу вас в аду!

– Вы окажетесь там первым! – воскликнул Адам.

Вот теперь он сможет исполнить задуманное. Ведь рядом – Жюли, которая так дорога ему. Жюли, которую он должен защитить любой ценой. Оттолкнув руку любимой, он шагнул к Муромскому.

Адам убьет его! С неистово бьющимся сердцем, она шагнула за любимым, хотя знала, что остановить его не сможет.

– Пожалуйста, Адам! – Охваченная отчаянием, она произнесла слова, которые надеялась сберечь для более романтического мгновения. – Я люблю тебя.

Адам остановился так резко, что едва устоял на ногах. Все утратило значение – все, кроме Жюли. Он забыл о кинжале. Забыл о сумасшедшем, который угрожал им обоим.

– Что ты сказала?

Жюли знала, что нельзя отрывать взгляда от дяди, но ей так хотелось увидеть лицо Адама! Посмотреть ему в глаза! Уступая неодолимой силе любви, она перевела взгляд на Адама и повторила:

– Я люблю тебя.

Ни один не услышал, как скрипнул отпираемый ящик стола.

– Как трогательно, – расхохотался Муромский. Смех оборвался на высокой истерической ноте. В руке зловеще поблескивал пистолет. – Вот теперь вы будете делать то, что скажу я! – завопил он, потрясая оружием. – Ты, – генерал указал пистолетом на Адама, – брось кинжал! – Видя, что тот колеблется, Муромский сжал пистолет обеими руками – так, чтобы дуло смотрело в грудь Жюли.

– Ну, давай! Убивай меня! – насмехался он. – Девица умрет раньше, чем лезвие вонзится мне в грудь.

Адам взглядом измерил расстояние до Жюли, надеясь оттолкнуть ее в сторону. И осознал, что дотянуться не успеет. Он разжал пальцы – кинжал с легким стуком упал на пол.

– А теперь ты! – рявкнул генерал. – Иди сюда, живо!

– Нет! – Адам шагнул вперед, пытаясь заслонить Жюли.

– Прочь! – заревел Муромский, неистово размахивая пистолетом. Прогремел выстрел, пуля впилась в стену за спиной у Адама. – Молчать!

Жюли подошла ближе.

– Все будет хорошо, – заверила она, проходя мимо любимого, но на этот раз не отвела глаз от лица дяди.

Страх исчез. Даже когда генерал ухватил ее за край плаща и притянул ближе, она не испугалась.

– Что ты ему сказала? – Муромский приставил дуло к груди юной княжны. – Что?!

– Я сказала ему, что все будет хорошо.

– Хорошо? – Генерал хрипло расхохотался. – Да, все будет хорошо. Как только я убью вас обоих, все будет хорошо, и я наконец успокоюсь.

– Нет. – Голос Жюли звучал ровно, тонкая ладонь незаметно скользнула в карман и нащупала пистолет. – Все будет хорошо, потому что я – дочь твоего брата Алексея.

Муромский отдернул от нее руку, словно обжегшись.

– Алексея? – Генерал в ужасе уставился на племянницу, не сознавая, что Адам подходит все ближе. – Алексея? – повторил он. – Боже, как я сразу не понял! – прошептал Муромский. – Это все твои глаза! С первого же мгновения у меня мурашки пошли по коже. Я знал, что ты приехала терзать и мучить меня. – Дыхание его вырывалось с трудом. – Но я убью тебя. Тогда твои глаза навеки закроются и более не причинят мне вреда.

Муромский безумен, думала Жюли. Всю жизнь он творил только зло, и вот рассудок его помутился. И все-таки в душе ее теплилась искра сострадания.

– Нет. – Жюли положила руку на его плечо. – Я – твоя плоть и кровь, и ты не сможешь меня убить.

Со сдавленным криком генерал отпрянул от нее. Иссеченное шрамами лицо превратилось в чудовищную маску.

– Он победил! – выкрикнул Муромский. – Алексей победил!

Адам метнулся к Жюли, увидев через плечо, как Муромский поднял пистолет, приставил дуло к виску и спустил курок.

При звуке выстрела Жюли вздрогнула. Еще раньше, чем Адам обхватил и поддержал ее, она знала, что произошло. Теперь, в объятиях любимого, она задрожала в ознобе.

– Я думала, он застрелит меня… – Голос Жюли беспомощно прервался. – Я думала, он застрелит нас обоих.

– Все хорошо, родная. – Адам погладил ее по волосам. – Он больше не причинит нам зла.

– Господин, – Янош схватил его за руку. – Надо убираться отсюда как можно скорее. Его люди во всем обвинят нас.

Адам кивнул и повел Жюли к двери. На пороге они остановились. Рука Адама крепче обхватила хрупкие плечи, но Жюли все-таки обернулась и прошептала:

– Да простит тебя бог.

Адам поцеловал ее в лоб и увлек к выходу.