Текст книги "Не думай о любви"

Автор книги: Ирен Беллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Дьявол! Что за женщина! Настоящая дикая кошка! – Он покачал головой, недоумевая: – Как вы вышли? Может быть, Люсия забыла...

– Нет, – выкрикнула она вызывающе. Черты его лица приобрели еще более свирепое выражение, чем при первом знакомстве. – Она заперла меня. Но я спустилась по дереву.

– Вы... вы сумасшедшая дура! – Он встряхнул ее. – Вы могли разбиться!

– Ну, раз этого не случилось, то что вы теперь сделаете?

Она смело посмотрела ему в глаза, хотя внутри у нее все дрожало от ужаса.

– Я поселю вас в другой комнате. Обещаете, что не будете пытаться убежать снова?

– Конечно нет. Лучше срубите все деревья, потому что я...

– Деревья растут здесь уже двести лет, и я не вижу причин рубить их просто для того, чтобы удержать у себя одну сумасшедшую англичанку.

– В таком случае, вам лучше поместить меня в подземную темницу.

Она понимала, что раздражает его, подвергая себя опасности, но гнев оттого, что он посмел так с ней обращаться, подстегивал ее.

– Заприте меня и уморите голодом.

Испанец какое-то время молча и с удивлением смотрел на девушку, потом безразлично пожал плечами:

– Как хотите.

Снова схватив Саманту за руку, он потянул ее за собой до самого конца коридора, потом вниз по каменным лестницам и по другому коридору – длинному, холодному, мрачному.

– К-куда вы меня тащите? – простонала Саманта. – Вы же не можете в самом деле...

– Не могу? – мрачно переспросил он и, открыв тяжелую дверь, толкнул девушку перед собой и зажег свет.

Саманта расширенными от ужаса глазами осмотрела огромную комнату с низким потолком. Облизнув пересохшие губы, она повернулась к нему:

– Ч-то это за место?

– Подземная темница, с которой вы выразили такое горячее желание познакомиться, или, точнее, пы-точ-ная.

Отведя от истязателя глаза, Саманта увидела в углу какие-то предметы и приспособления, которые стояли, лежали и висели, как бы ожидая очередную жертву: высокий черный ящик, который она приняла за гильотину, некие непонятные орудия – железные прутья, огромные ухваты и щипцы. Со стен свисали цепи. Девушку начала бить дрожь.

– Как вам это нравится?

Рауль смотрел на спутницу с дьявольским блеском в глазах.

– Прекрасное местечко, – пробормотала она сдавленным голосом. – Вы доказали то, что хотели, а теперь отведите меня обратно наверх.

– О, зачем нам спешить? – издевался он. – Пока мы здесь, почему бы не попробовать, скажем, дыбу?

Он подхватил девушку на руки, пронес в угол и поставил спиной к деревянному столбу, прижимая беднягу к нему своим телом. Затем склонился к ее лицу, так что она почувствовала на щеках его дыхание.

– Вам это нравится, миледи? – спросил он иезуитским тоном.

– Нет, пожалуйста...

Ее голос дрожал.

Он выпрямился, все еще крепко сжимая ее руки.

– Так вы усвоили урок?

– К-какой урок, сеньор?

Она в отчаяния все еще пыталась сохранить браваду в голосе.

– Никогда не бросать мне вызов.

– А... Конечно нет.

Он молча посмотрел на ее пылающее лицо, на взъерошенную головку, гордо сидящую на тонкой шее, и резко бросил:

– Пойдемте.

Наверное, он устал так зло издеваться над пленницей. Она повернулась к двери. Но внезапно холеный испанский инквизитор потянул свою жертву к дальней стене, где висели цепи.

– Теперь снимите свою отвратительную одежду.

– Нет, ни за что! Вы не смеете... О!

Не говоря больше ни слова, он схватил язычок молнии у нее под подбородком и потянул вниз. Куртка расстегнулась, обнажив ее молочную кожу и маленькие круглые груди, выглядывавшие из-под распахнутой рубашки.

Дыхание со свистом вырывалось из горла испанца. Саманта, краснея от стыда, прикрыла грудь руками. Но тут губы испанца сжались, и он снова поднял молнию вверх.

Сняв одну из цепей, он обмотал ее вокруг кисти своей пленницы, подошел к двери, повернул ключ в замке, положил его в карман и застыл, глядя на Саманту с брезгливым выражением.

– Можете поспать, дорогая.

– Спать? Вы имеете в виду?.. – пронзительно закричала Саманта. – Вы оставите меня здесь на ночь? Вы не можете!

Он пожал плечами.

– Но вы же сами дали мне понять, что вам нельзя доверять. Кроме того, я хочу вас хорошенько проучить. Завтра, после того как вы проведете здесь ночь, вы не будете, я думаю, вести себя столь вызывающе. Конечно, в том случае, если крысы оставят от вас что-нибудь.

Саманта могла бы упасть на пол к ногам повелителя и обещать все, что угодно, только не оставаться одной в этом страшном месте. Но упрямство и гордость заставляли ее держаться изо всех сил.

Она холодно посмотрела на ржавую железную цепь.

– Неважно, есть здесь крысы или нет, но вы содержите этот прелестный уголок в хорошем состоянии. Вероятно, это приносит вам садистское удовольствие.

Испанец снисходительно взглянул на девушку, сумевшую сохранить самообладание и даже чувство юмора.

– Не совсем так. В выходные дни я открываю замок для публики, поступающие средства идут в пользу местного детского дома. И, конечно, – ирония в его голосе усилилась, – мирные граждане, скучающие от пресной жизни и жаждущие острых ощущений, больше всего хотят видеть уютные подземные темницы и эти милые инструменты. Вот почему я содержу их в приличном состоянии.

– Понятно, – примирительно пробормотала Саманта, но тут же снова бросила вызов: – Бьюсь об заклад, что вы привыкли держать здесь молодых женщин прикованными – именно этого можно ждать от такого заплечных дел мастера, как вы.

Суровый потомок мавров не обиделся.

– Вовсе нет, юная леди, вам отдана привилегия быть первой, как почетной английской гостье.

– Боже мой! – Саманта с трудом выдавила из себя легкий смешок. – Оказывается, сегодня был особенный день для вас, правда? Впервые вы сбили с ног женщину, британскую подданную, а теперь впервые хотите надеть на нее цепи. В один день – два маленьких аутодафе, и все в первый раз! Браво, сеньор! Поздравляю...

– Сеньорита Браун, вы понимаете, что говорите слишком много? Этот красивый ротик создан совсем для другого.

И раньше, чем подданная Ее Величества успела отвернуться, губы испанца припали к ее губам в яростном поцелуе. Девушка попыталась вырваться, но он просто схватил ее за волосы и притянул к себе. Она отчаянно пыталась вытолкнуть языком его язык, скользнувший в ее рот и пытавшийся завладеть им, но жар тела этого мужчины, пьянящий запах цитрусов, который исходил от него, – все вызывало у нее незнакомые прежде ощущения. Наконец, пораженная ужасом от своей податливой слабости, она поняла, что ее тело начало реагировать. Соски стали твердыми, она почувствовала тяжесть в пояснице. С легким стоном полуотчаяния-полужелания она прогнулась. Только тогда он отстранился, держа ее за локти. На четко очерченных скулах мужчины выступила легкая краснота. Губы были слегка раскрыты, показывая ровные белые зубы.

– Я предоставляю вам последний шанс. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Вы готовы обещать мне, что не будете пытаться убежать?

Губы девушки дрожали, правда, не столько от боли, сколько от переживаний. Но Саманта не сдавалась. Опустив глаза, она тихо ответила:

– Нет.

Он поднял пальцем ее подбородок, всматриваясь в лицо. Слеза висела у нее на ресницах, он нежно снял капельку кончиком мизинца и опустил себе в рот. Он словно пробовал слезу на вкус. Вновь легкая эротическая дрожь пробежала по девичьему телу.

– Итак, спокойной ночи. Спите хорошо, дорогая.

Круто повернувшись, он вышел.

На этот раз ему не было необходимости запирать дверь. Глядя на цепь, обмотанную вокруг запястья, Саманта печально вздохнула.

– Ну вот, милая моя, – сказала она вслух, – ты рискнула, думала, что ему понравится твое своеволие, а теперь знаешь, насколько ему это понравилось.

Ее тихий голос отдавался среди голых стен комнаты мягким эхом. Еще одна слеза скатилась по щеке, и в полной тишине Саманта услышала, как она ударилась о ее куртку. У стены лежала куча мешков. Согнув колени, она опустилась на них, прижав колени к груди.

Ах, Роджер, вдруг подумала она с горечью, вот что я терплю из-за тебя. Избита, похищена и заключена в темницу.

Нет, не обвиняй брата, резко возразил внутренний голос. Не его вина, что ты здесь. Сама же спровоцировала на это Рауля Гонсалеса и хорошо знаешь, почему это сделала. Так ты боишься этого человека, той физической реакции, которую он вызывает любым своим взглядом, любым прикосновением! По сути, это твоя самозащита. Он считает тебя достаточно искушенной, сексуально зрелой, думает, что для тебя факт интимной близости с ним будет столь же незначительным, как и для него. Он бы рассмеялся, если бы знал правду. А правда в том, что ты так неопытна. Поэтому и спасаешься детскими выпадами – это твое единственное оружие. Ты боишься его, но еще больше боишься себя. И это тоже правда.

– Нет, нет, – стонала Саманта, и эхо повторяло ее стон.

Наконец она положила щеку на колени, закрыла глаза и стала раскачиваться взад и вперед – это несколько отвлекало от терзавших ее мук. Так она и забылась в полусне...

Ее разбудил звук шагов. Дверь открылась. Пленница неуверенно встала на ноги и прислонилась к стене, чтобы не упасть, когда войдет ее мучитель.

Испанец переоделся – это первое, что она заметила. Теперь на нем были белая рубашка с длинными рукавами, темно-синий галстук и серые брюки. Он захлопнул за собой дверь и подошел к девушке. Она невольно отметила, как эта рубашка оттеняет его смуглую шелковистую кожу, как ладно сидят на нем брюки, подчеркивая мускулистые бедра.

Рауль принес уставленный чем-то серебряный поднос, который водрузил на деревянный ящик. Потом сел на стул и стал внимательно рассматривать Саманту.

– Итак, крысы не съели вас?

– Нет. – Она нахмурилась. – Я отпугнула их.

– Гм... Вы могли бы быть хорошей компанией для грызунов.

На подносе Саманта увидела серебряные кофейник и кувшинчик со сливками, красивую старинную фарфоровую чашку с блюдцем, стакан с коньяком и – у нее чуть не потекли слюнки – тарелку с розовыми и белыми миндальными пирожными. Рауль налил в чашку кофе, добавил сливки и размешал серебряной ложечкой.

Аромат кофе ударил Саманте в ноздри. Но она решила: когда мучитель предложит ей угощение, она откажется, а еще лучше – возьмет и выплеснет кофе на его красивую рубашку. Но пока девушка обдумывала свою маленькую месть, он сам начал пить. Она смотрела на него, не веря своим глазам. Но тот словно забыл про нее. Поставив чашку на поднос, он взял с тарелки холеными длинными пальцами розовое миндальное пирожное и уже собирался положить его в рот, когда поймал недоуменный взгляд девушки.

– Вы голодны?

Его глаза блеснули.

– Ну, хлеб и вода не помешали бы, как всем узникам, – пробормотала она.

Бросив пирожное обратно на тарелку, он отпил коньяк, встал и подошел к пленнице. Саманта отпрянула в испуге, но он достал из кармана брюк ключ и отпер замок на железном браслете. Она начала молча растирать освобожденную руку. Испанец подождал какое-то время и небрежно бросил:

– Пойдемте со мной, дорогая.

4

Длинный ряд каменных лестниц представлялся Саманте высоченной горой, на которую надо долго карабкаться.

– Вы можете ходить? – заботливо спросил Рауль, как будто почувствовав ее усталость.

Саманта собрала остатки сил.

– Конечно, могу.

Однако на полпути она больно ушибла о каменные ступени палец на ноге. Прикусив губу, она постаралась сдержать стон, но Рауль, хотя и шел на две ступени впереди, должно быть, услышал, потому что остановился и резко повернулся к ней. Увидев ее лицо, он пробормотал что-то невнятное, спустился к ней и протянул руки. Слишком измученная, чтобы протестовать, она позволила поднять себя на руки и отнести наверх.

Сегодня уже пятый раз, как он носит меня на руках, подумала она. Для меня это уже больше, чем просто привычка.

Он толкнул плечом дверь в какую-то комнату и поставил девушку на пол. Очевидно, это была столовая, очень красиво обставленная, с длинным полированным столом в центре. На столе, накрытом для одного человека, стояли два серебряных подсвечника.

– Прежде чем начать есть, переоденьтесь. Я принес это для вас. – Он взял черную мантию, которая висела на спинке великолепного стула восемнадцатого века, и бросил девушке.

Краска залила щеки Саманты.

– Нет, я, пожалуй...

Он нахмурился.

– Вы переоденетесь сейчас же. Или не будете есть.

– Теперь я понимаю, почему Лолита убежала. Вы – тиран, ужасный тиран.

– Вполне вероятно. Но, может быть, вы хотите, чтобы я вас раздел?

При воспоминании о том, как он рванул вниз молнию на ее куртке, кровь прилила к лицу Саманты и горячей струей пробежала по всему телу.

– Нет, спасибо. – Она поморщилась. – Я сама справлюсь.

– Как хотите.

Взяв литературный журнал, он отошел в дальний конец комнаты и опустился на стул спиной к девушке.

Саманта посмотрела на его затылок долгим взглядом, потом сбросила с ног кроссовки, стянула куртку и брюки и накинула на себя черную мантию. Она оказалась мягкой и легкой как облако – это был кашемир – и слегка пахла Раулем. Очевидно, принадлежала ему. Саманта мгновенно представила завернутое в мантию великолепное мужское тело с голой грудью и голыми мускулистыми ногами. Кровь быстрее побежала у нее по венам.

Рауль захлопнул журнал и положил его на низкий столик. Саманта поспешила плотнее запахнуть мантию. Когда он оглянулся, она уже завязывала узелки на поясе нетвердыми руками. Рауль подошел к огромному каменному камину, пустому в это время года, но украшенному букетами белых лилий и гладиолусов, и, взяв колокольчик, позвонил.

– Садитесь к столу.

– Но...

Саманта колебалась, глядя на камчатую салфетку, сверкающее серебро, красивый севрский фарфор.

Она страшно хотела есть, никогда в жизни не была так голодна, но почему-то ее одурманенный мозг сигнализировал, что если только однажды вкусить пищу под этой крышей, то...

– Я сказал, садитесь.

Рауль нахмурился, и тут дверь открылась и вошла горничная. Она поставила на стол супницу и корзинку с булочками.

Пробормотав «спасибо», Саманта проскользнула на свое место.

Суп из свежих овощей был очень вкусным, так же как и поданная вслед за ним тающая во рту говядина с пряностями и с гарниром из молодых овощей.

Саманта старалась есть спокойно и с достоинством, словно она была на королевском обеде, но это ей не очень удавалось. Рауль полулежал в кресле возле камина, вытянув длинные ноги. На лице его играли блики пламени от зажженных свечей. Хозяин наблюдал за девушкой, и каждый раз, когда она смотрела в его сторону, глаза его сужались до узких щелок. Он был похож на ленивого сонного кота, но это уже не могло ее обмануть. Если она еще раз попробует своевольничать, этот обманчивый вид легкой летаргии мигом слетит с него.

Горничная унесла пустые тарелки и поставила перед гостьей кофе, сливки и торт. Когда Саманта налила себе кофе и взяла десертную вилочку, чтобы приступить к торту, Рауль заметил:

– Так вы, оказывается, были голодны. Когда вы ели в последний раз?

– Ну...

Девушка нахмурилась, так как не могла вспомнить. Похоже, что в ту минуту, когда она выглянула из окна гостиницы и увидела блестящую серую машину, ее жизнь остановилась, а потом началась сначала, но уже совсем по-другому. Будет ли она когда-нибудь снова прежней?

Рауль все еще не сводил с нее глаз, и она закончила неуверенно:

– Я выпила кофе с булочкой перед тем, как вы поймали меня. Вот и все, хотя это не служит оправданием...

– Оправданием чего?

– Моей жадности.

– Ради бога! – Он поднял руку. – Мне очень приятно видеть, как вы наслаждаетесь едой.

– О! – Только и могла она выдавить.

– Большинство женщин так обеспокоены своей фигурой, что боятся переедать.

– Я тоже обеспокоена своей фигурой, – неожиданно для себя выпалила Саманта. – Ее слишком мало.

– Напротив, она безупречна. Гибкая и стройная как тростинка.

– О, пожалуйста, вы не должны...

– И что бы вы ни думали о своем теле, обещаю вам, что очень скоро научу вас гордиться им.

Девушка уставилась на мужчину бессмысленным взглядом, словно испытала шок, но он спокойно заметил:

– Вы не допили свой кофе.

– Н-н-нет... что-то не хочется, – пробормотала она, все еще потрясенная его обещанием.

– Очень хорошо. – Рауль встал. – Тогда пойдем.

Саманта медленно поднялась со стула. Ноги ее были как ватные, так что в первый момент ей даже пришлось ухватиться рукой за край стола. На запястье, которое побывало в железном обруче, явственно просматривались синяки.

– Обратно в темницу, я полагаю?

Она пыталась говорить непринужденно, но голос ее дрожал.

Рауль подошел к ней, как кот к маслу, и замер, заложив большие пальцы за пояс и не сводя с нее глаз. При свете свечей он казался еще красивей, а его фигура – еще более мужественной.

– Дадите мне слово, что, если я снова помещу вас в комнате Лолиты, вы не будете делать глупостей?

Его голос звучал мягко, вкрадчиво, а мысль о кровати с красивым бархатным покрывалом была слишком соблазнительной. И она была так утомлена, что, казалось, готова на все.

Но, собрав волю в кулак, Саманта упрямо ответила:

– Уверена, вы не можете всерьез рассчитывать, что я вам это обещаю.

Он хрипло рассмеялся.

– Конечно! Я и не рассчитываю. – С минуту он смотрел на нее в размышлении, а потом объявил: – Пойдете наверх со мной.

Они прошли мимо спальни Лолиты. Значит, он ведет ее в другую комнату, где под окном, без сомнения, нет такого удобного дерева. Может быть, она выиграла это маленькое сражение?

Рауль слегка повернулся к ней. Нет, лицо его не было похоже на лицо человека, обескураженного первым в жизни поражением.

Они прошли до самого конца коридора, и здесь он открыл дверь и пропустил Саманту вперед. Она вошла и тут же остановилась как вкопанная. Комната была очень просторная, кровать – величественная, с резными спинками из темного дерева.

Стеганое шелковое покрывало темно-синего цвета было откинуто, словно приглашая лечь того, кто будет спать под ним.

Но не это великолепие поразило девушку. На спинку стула были небрежно брошены кремовые брюки для верховой езды и черная рубашка, а под стулом стояла пара черных лаковых сапог. Значит, это его комната!

– Да, это так, Сэмми, – замурлыкал ей на ухо голос Рауля, угадавшего чужие мысли. – Я не могу оставить вас под надзором моих слуг, не могу возложить на них такую большую ответственность и, возможно, подвергнуть их искушению выпустить невинное дитя на волю. Я также не настолько жесток, чтобы оставить вас ночевать в подземной темнице. Поэтому вы проведете ночь в этой комнате. В моей спальне. – И добавил, чтобы она не могла ошибиться в его намерении: – Со мной.

– Нет! – Саманта сжала руками горло и прислонилась к стене. – Нет, это невозможно! Даю вам слово, что не буду пытаться удрать, клянусь...

Рауль усмехнулся, что еще сильнее ударило по ее и без того натянутым нервам.

– Уже поздно, дорогая.

– Я никогда не лягу в эту кровать с вами, никогда!

– Нет, обязательно ляжете. Хотя бы по той причине, что я гораздо сильнее вас.

Она смотрела на него с такой ненавистью, что губы его искривились.

– К чему это девичье возбуждение? Ведь вы, без сомнения, лежали в постели со многими мужчинами.

– Я...

Ее голос сорвался.

– Что касается меня, это будет чем-то вроде эксперимента. Понимаете, я никогда раньше не спал с женщиной.

– Вы рассчитываете, что я поверю?

Она нервно рассмеялась.

– Это правда. Конечно, не могу сказать, что я абсолютно неопытный. – Он слегка улыбнулся. – У меня были два продолжительных романа, оба закончились по обоюдному согласию, но я не приглашал ни одну из этих женщин делить со мной постель. Поэтому... – его рот расплылся в улыбке, – вы удостоены чести, милая моя.

– Удостоена чести? – Ее голос поднялся на тон выше. – Чести быть первой изнасилованной в этой постели?

Улыбка его исчезла.

– Нет необходимости так грубить. Мы встречаемся как равные в любовной игре, поэтому с моей стороны будет приятная победа, с вашей – такая же приятная капитуляция.

Девушка прикусила губу. Что же делать? Даже если закричать и позвать на помощь, никто из слуг не придет, они слишком хорошо вышколены. Она одна и бессильна.

– Ванная здесь. – Рауль указал на дверь. – Я вернусь через полчаса.

И прежде, чем она успела что-либо возразить, он вышел, заперев дверь спальни.

Несколько минут пленница стояла, бессмысленно глядя перед собой и нервно сжимая руки, затем, подавив вздох, прошла в ванную. Здесь было еще великолепней, чем в ванной комнате Лолиты. Стены облицованы испещренным прожилками мрамором, бамбуковый занавес, ведущий в нишу, а там, за занавесом, окруженная причудливыми, экзотическими растениями – стелющимся папоротником и лианами с блестящими листьями – громадная ванна.

Саманта хотела просто принять душ, но ее усталое тело само устремилось к этой ванне. Отбросив все беспокойные мысли, она открыла краны. Пока вода наполняла ванну, девушка открыла шкаф, нашла новую зубную щетку и почистила зубы. Большая часть имевшихся в шкафу предметов была предназначена для мужчин. Она открыла флакон с надписью «После бритья», понюхала и узнала запах цитрусов, который исходил от Рауля. На одной из полочек стоял непочатый флакон с гвоздичным шампунем для ванны. Девушка вылила в воду сначала совсем немного содержимого флакона, а потом, поколебавшись, почти половину. Вода покрылась слоем шипящих пузырьков. Саманта скользнула в ванну, со стоном блаженства легла на спину и закрыла глаза. Аромат гвоздики успокаивал, затуманивал сознание, как наркотик. Она задремала... Теплое течение несло ее в сумеречный мир теней, а там, на неясном берегу, кто-то ждал ее, протянув навстречу руки. На губах его играла улыбка, а глаза оставались холодными.

– Сэмми, – мягко произнес он.

– Ч-что вы хотите? – Голос у девушки дрожал.

– Идите ко мне.

– Нет!

– О, дорогая, вы здесь уже слишком долго. Идите сюда, я жду вас, Сэмми.

Она открыла глаза – ее сон оказался реальностью. Гонсалес сидел на корточках возле ванны.

– О! – Резко, так что вода вместе с гвоздичной пеной перелилась через край ванны и залила ноги Рауля, она погрузилась в мыльную воду, оставив только лицо. – В-выйдите отсюда.

Он склонился над ней. Его мускулистые бедра оказались на уровне ее глаз.

– Если вы действительно не хотели, чтобы я вошел, то должны были запереть дверь. – Саманта подавила страдальческий стон. Как она допустила такую промашку? – Но это очень хорошо, что вы забыли закрыться. В ванне спать опасно. Теперь выходите.

Он протянул к ней руки, намереваясь поднять из ванны, но девушка запротестовала:

– Нет, я сама.

– Очень хорошо.

Мужчина бросил большое белое полотенце на золотые краны, встал и исчез за бамбуковым занавесом. Она подождала, пока закрылась дверь, а потом, уже полностью придя в себя, поднялась и взяла полотенце.

Когда она вышла из ванной в черной мантии с туго завязанным поясом, Рауль полулежал в кресле, скрестив ноги. Он уже снял галстук, который теперь лежал на туалетном столике, и расстегнул две верхние пуговицы рубашки, обнажив шею и часть груди, покрытой темными волосами.

Саманта в нерешительности остановилась, придерживая одной рукой мантию у шеи, а другой все еще сжимая дверную ручку. Рауль встал и прошел мимо девушки в ванную, бросив на ходу:

– Я недолго.

– А жаль, – напряжение придало резкость ее голосу, – лучше бы просидели в ванне всю ночь.

Рауль остановился, глядя на Саманту в упор. Она отвечала ему дерзким взглядом, стоя спиной к двери. Он медленно поднял руку и, взяв мокрый девичий локон, свисавший над бровью, накрутил его на палец. Потом потянул, достаточно сильно, чтобы она почувствовала боль, мягко оттолкнул ее от двери и повторил:

– Я недолго.

Дверь за ним закрылась, и Саманта прислонилась к ней, вложив весь свой гнев и страх в один долгий вздох. Потом осмотрелась и увидела на шелковом покрывале кровати свою белую вышитую ночную рубашку. Взяла ее, глядя удрученным взглядом на две подушки. Если продолжать сопротивляться Гонсалесу, он ведь может устать от игривого обольщения и в своей злобной самоуверенности прибегнуть к более жестким методам, чтобы сломить ее.

Из-за закрытой двери слышался шум воды из душа. Саманта мысленным взором видела мощное мужское тело и с ужасом осознавала, что помимо ярости и страха в ней шевелятся какие-то новые чувства. Они совсем не походили на те, которые она испытывала к любому другому мужчине. Это было непреодолимое сексуальное влечение.

Она никогда не думала пережить такое на собственном опыте, так как всегда была решительно против подобных вещей. Так подействовал на нее горький пример родителей. Однако он совсем не повлиял на Роджера. Ее брат, очевидно, не мог обрести глубокой привязанности и переходил от одной кратковременной легкой связи к другой, в то время как она соорудила барьер против всяких увлечений – пустых или серьезных.

Но сейчас она догадывалась, что легко может уступить. Уступить – а потом каяться всю жизнь.

Шум воды неожиданно смолк. Саманта быстро сорвала с себя мантию, натянула ночную рубашку и завязала ленты на шее. Потом решительно сняла с постели покрывало. Постельное белье было шелковым, цвета морской волны. Она погладила прохладную ткань, затем, подбежав к окну, открыла жалюзи, чтобы проникал лунный свет, и скользнула между шелковыми простынями.

Дверь ванной открылась, и в проеме Саманта увидела силуэт Рауля с полотенцем вокруг бедер. Девушка крепко закрыла глаза, но ее уши ловили каждый звук. Она слышала, как он потянул за шнурок и выключил в ванной свет, как бросил одежду на стул, а потом подошел к кровати и сел. Матрас слегка прогнулся с ее стороны.

– Саманта!

Секунду она думала, не притвориться ли спящей, но потом отозвалась шепотом:

– Да?

– Мне, вероятно, следовало предупредить вас, – его голос ласково звучал в темноте, – что с пятилетнего возраста я сплю голым и сегодня не вижу причины изменять привычке тридцатилетней давности.

– Конечно.

Она отчаянно старалась отогнать возникший в воображении образ великолепного обнаженного мужского тела.

– И еще одна вещь, дорогая... – В его голосе слышалась насмешка. – Сегодня вы в полной безопасности.

Она открыла глаза от удивления, и Рауль засмеялся.

– Сегодня у вас был трудный день. А мне не хотелось бы, чтобы усталость притупила ваши чувства, когда мы будем заниматься любовью. Поэтому наши общие удовольствия откладываются на короткое время.

Подняв пальцы к губам, он поцеловал их кончики, а потом провел ими по ее рту.

– Спокойной ночи, маленькая злючка.

Она ничего не ответила и даже не пошевелилась. Тогда он встал, обошел кровать, проскользнул под простыни с другой стороны и, казалось, моментально заснул.

Саманта долго не могла заснуть, лежа на самом краю своей половины кровати, и смотрела в темноту. Ее губы чувствовали тепло, их покалывало в том месте, где кончики мужских пальцев прикоснулись к ним. Она неистово терла их, чтобы стереть это прикосновение, но тщетно – губы словно просили повторения этого жеста.

Итак, он решил пощадить ее в эту ночь. Но будут завтра, послезавтра и следующие дни и ночи. В отчаянии она решила совсем не спать, разве только ненадолго закрыть глаза...

Лунный свет уступил место яркому солнечному сиянию.

Очнувшись от сна, Саманта сладко потянулась, но тут же испуганно замерла. Может, это был только страшный сон? Но она лежала на шелковых простынях цвета морской волны. Со страхом девушка медленно повернула голову и увидела смуглое лицо на соседней подушке. Нет, не сон!

Рауль, однако, все еще крепко спал.

Ее рот искривился. Впервые в жизни – хочешь этому верить или нет – она проснулась рядом с мужчиной.

Движимая любопытством или каким-то неведомым чувством, девушка смотрела на Рауля, изучая его. Во сне его лицо казалось мягче, словно Рауль временно сбросил маску суровости. Его рот как будто улыбался, жесткие складки исчезли. Волосы упали на лоб, скрывая брови, обычно нахмуренные. Черные ресницы были такими густыми, что отбрасывали тень на щеки. Правда, это прекрасное лицо портили нанесенные ею две царапины, но она подумала, что они скоро заживут и нисколько не ухудшат его внешность.

Внезапно веки размежились. Рауль смотрел прямо на нее.

– Доброе утро, Сэмми.

Покраснев оттого, что он поймал ее взгляд, устремленный на него, Саманта отвернулась и не ответила.

– Надеюсь, вы хорошо спали?

Его ленивый замедленный тон разъярил ее.

– Если даже и так, то не благодаря вам. Впрочем, я спала.

Она смотрела на жалюзи, сквозь которые пробивался солнечный свет.

– О, пожалуйста! – Его голос звучал огорченно. – Давайте забудем все вчерашние неприятности. Такое чудесное летнее утро – я открываю глаза и вижу в своей постели очаровательную женщину.

– Очаровательную!

Смешок вырвался у нее раньше, чем она смогла сдержать его.

– Да, очаровательную, прелестную! Почему вы смеетесь?

– Перестаньте, – попросила она вдруг жалобным голосом. – Не шутите со мной, пожалуйста. Конечно, я некрасивая.

– Саманта!

Прежде чем она успела пошевельнуться, он оперся на локоть, а свободной рукой повернул к себе ее лицо, заставив встретиться с ним взглядом. Сонная улыбка все еще играла на его губах.

– Вы прекрасны!

– Я сказала вам... – начала она сердито, но он перебил ее:

– Сливочная кожа, гладкая, как эта шелковая простыня, ожидает прикосновения рук возлюбленного...

Она представила его руки на своем теле.

– Глаза, которые отражают каждую мысль, которые горят огнем или тают от нежности. Этот щедрый, дающий, нежный рот...

– Нет, пожалуйста!

Она хотела протестовать, но его палец мягко нажал на ее губы.

– И эти замечательные волосы – они делают вас похожей на бледное стройное пламя, храбро борющееся с ветром.

– Стройное? Скорее тощее, – не сдавалась Саманта.

– Стройное, – подтвердил он, – и безупречное. И очень скоро, – его голос снизился до шепота, – я уверю вас в его совершенстве. Но пока меня поражает то, что опытная двадцатипятилетняя женщина создает вокруг себя атмосферу полной невинности. Этим искусством владеют немногие женщины.

Искусством? Так вот какой он видит ее! Девушку пронзила такая боль, будто в нее всадили кинжал. Но она не показала этого и храбро ответила:

– Зато вы, очевидно, в совершенстве освоили искусство обольщения благодаря своему сладкоречивому языку. Но на меня не тратьте свое время даром.

Рауль рассмеялся.

– Совершенно верно, дорогая. Нет никакой надобности обольщать. – Отодвинувшись от нее, он взял со столика у кровати свои часы. – К сожалению, время против нас. Я первый воспользуюсь ванной, так как мне нужно сделать кое-какие распоряжения, прежде чем мы уедем.

– Уедем? К-куда вы меня отвезете?

Он лениво усмехнулся:

– О, я думаю, вы с удовольствием проведете несколько дней у моря.

– У моря... Вы имеете в виду Аликанте? Но я ведь сказала вам, что это бесполезно. Роджер не...

– Нет, не Аликанте.

– Так вы будете искать Лолиту по побережью?