Текст книги "Там где ты"

Автор книги: Ирен Беллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Ширли положила перед ней стопку сообщений и выплыла из-за стойки, обдав Гейл запахом сладких духов.

– Меня пригласили на ланч. – В ее карих глазах читалось нетерпение, и она выскочила за дверь еще до того, как Гейл успела просмотреть карточки.

Ничего особенного. Разве что звонок из окружной лаборатории, куда были посланы анализы Салли Беркли.

Гейл хотела узнать результаты анализов, но тут кто-то позвонил в дверь. Она подняла взгляд. Ее сердце сначала сжалось, а потом зачастило так, что монитор тут же издал бы тревожный сигнал. Все в городке знали, что с двенадцати до двух клиника закрыта.

Все, за исключением нового жителя Оуквуда, невероятно сексуального Эндрю Даффа.

3

Эндрю остановился перед стойкой регистратора.

Гейл оторвалась от каких-то розовых листочков и подняла глаза.

– Клиника открывается в два часа, – сказала она.

Она сдвинула брови, и все же в ее взгляде было достаточно любопытства, чтобы Дафф ощутил прилив уверенности в себе.

Она тоже возбуждала в Эндрю любопытство, не имевшее никакого отношения к его работе. Последние два часа он думал лишь о том, чтобы прикоснуться к этим соблазнительным формам, не прикрытым тканью.

Он широко улыбнулся и протянул ей пакет из белой бумаги.

– Я подумал, что в долгу перед вами. Поэтому решил заехать и поблагодарить вас за то, что помогли соседу.

На лице Гейл были написаны недоверие, любопытство и осторожность, но главным образом интерес. Это и было самым важным. От внимания Эндрю не укрылось то, как крепко она стиснула спинку стула. Она явно пыталась сосредоточиться и отвлечься от своих мыслей… О чем? Может быть, о нем? Об утреннем соприкосновении их тел? О том, как его пальцы прижались к ее бедру, а ляжки на мгновение прильнули к ягодицам?

У нее было множество причин для осторожности, но инстинкт подсказывал Эндрю, что опасения Гейл объясняются внезапно вспыхнувшей в них физической тягой друг к другу, а не подозрениями относительно того, что он делает в Оуквуде.

– У меня действительно нет…

– О'кей, – прервал ее Эндрю, обходя разделявшую их стойку. – Я только на секунду. Где ваш кабинет?

Гейл выпустила стул, повернулась к Даффу лицом и сцепила руки за спиной, при этом ткань туго обтянула ее грудь.

– Так вы не останетесь?

– Боюсь, что нет, док. – Эндрю стоически смотрел ей в лицо, борясь с желанием увидеть нечто другое. – Я бы с удовольствием побыл здесь и разделил с вами ланч, но должен ехать в школу на совещание тренеров.

– Я не хотела сказать, что не рада вам. Дело в том, что…

– Вы заняты, – закончил он. – Знаю. Просто я хотел еще раз поблагодарить вас за помощь.

Помощь действительно была неоценимая, подумал он. Судя по всему, она понятия не имеет, как трудно получить официальное разрешение на прослушку.

Гейл испустила негромкий смешок и склонила голову набок, отчего ее волосы перекинулись через плечо, а груди обрисовались еще четче.

– Зачем вы это делаете?

– Я уже сказал. Сегодня утром вы оказали мне большую услугу. – Эндрю взял пакет и начал покачивать им взад-вперед. Воздух наполнился ароматом гамбургера и жареной картошки. – Так где ваш кабинет?

Гейл неуверенно улыбнулась, затем протянула руку и осторожно взяла у него пакет, явно стараясь избежать физического контакта.

– У меня нет кабинета. – Гейл открыла пакет и вдохнула доносившийся оттуда запах. Затем она посмотрела на Эндрю и подарила ему улыбку, лучезарнее которой не было на свете.

Давно мне так не улыбались, подумал он и в свою очередь улыбнулся ей.

– В самом деле? Неужели у городского врача нет собственного кабинета? – Интересно, что скажет Филдинг, получив мой сегодняшний отчет, самодовольно подумал Дафф. Наверняка босс почешет в затылке, узнав, какого успеха он добился за первые два часа знакомства с объектом. Теперь они крепко подумают, прежде чем до конца жизни приковать его к письменному столу.

– Это долгая история. – Гейл положила пакет на стекло, прикрывавшее поверхность стола. – Не стану надоедать вам подробностями.

Как будто Дафф не читал ее досье… От его внимания не ускользнула ни одна подробность.

Искушение остаться и продолжить знакомство было велико, но он решил не торопить событий. Доверие завоевывается медленно. А вдруг она испугается? Это будет для него катастрофой.

– Приятного ланча, – сказал он. – И еще раз спасибо. – С этими словами Эндрю пошел к двери. Он действительно торопился на совещание тренеров и уже слегка опаздывал. Первое впечатление на коллег – вещь важная. Впрочем, впечатление, которое он произвел на недоверчивую мисс Гейл Нортон, было куда важнее. Эндрю уже взялся за ручку двери, но помедлил и обернулся. – Еще одно, док, – сказал он, не скрывая дерзкой улыбки. – Подробности не могут мне надоесть. Я был бы рад знать о вас все.

Гейл скомкала салфетку и бросила ее в пакет. Увы, следовало признать, что забота нового соседа тронула ее. Как он узнал, что она любит чизбургеры, посыпанные жареным луком? Не меньшей тайной было то, почему именно он пробудил ее дремавшие женские инстинкты. Много лет она была практически равнодушна к представителям противоположного пола.

Судя по количеству медицинских карт, лежавших на девственно чистом столе Ширли, до конца дня Гейл предстояло принять изрядное количество пациентов. Слава богу, будет чем отвлечься от непрошеных мыслей о новом соседе, появившемся на ее пороге не далее как сегодня утром. Чувства чувствами, а дело делом.

Не успела Гейл подняться на второй этаж, чтобы проведать Салли Беркли и ребенка, как раздался телефонный звонок. Только тут Гейл вспомнила, что так и не узнала результатов анализов, посланных в окружную лабораторию. Она схватила трубку еще до того, как включился автоответчик.

– Клиника Оуквуда. – Она взяла ручку и лист бумаги.

Молчание.

– Алло? – Гейл нахмурилась. – Кто это?

Ничего… кроме отчетливого звука трубы. Она уже слышала похожий звук, но когда и где? Противотуманная сирена? Внезапно в ее груди гулко забилось сердце.

Она заткнула свободное ухо и тщательно прислушалась, но слышала только биение собственного сердца и шум крови в ушах. Сколько недель прошло с последнего звонка брата?

Молчание снова нарушил звук сирены.

– Алло! Кто это?! – закричала Гейл, не в силах справиться с отчаянием. Сердце подсказывало ей: это Крис.

– Крис?! О боже! С тобой все в порядке? Чем я могу тебе помочь?!

В трубке зазвучали частые гудки. Ей хотелось завыть от отчаяния. Не забыть отметить этот день на маленьком календаре, хранящемся в тумбочке, подумала она. Поставить крошечную красную галочку рядом с числом, которая будет означать, что в этот день ее брат был еще жив. И еще боролся за жизнь.

– Преподавать? Что?

Дафф посмотрел на улыбавшегося тренера защиты.

– Секс, – буркнул Пит Уэстон, хлопнул ладонью по столу и зычно расхохотался вместе со всеми остальными.

Дафф положил ручку рядом с желтым блокнотом, в котором строчил уже битый час.

– Ни в коем случае, – сказал он, откинувшись на спинку стула и глядя на директора школы Айзека Причарда. – Я могу преподавать только уголовное право и физкультуру. И не собираюсь каждый день проводить урок секса с подростками, в которых бурлят гормоны.

Причард бросил на тренеров взгляд, исполненный крайнего раздражения. Они сидели здесь больше часа, распределяя дополнительную нагрузку. Эндрю был здесь новичком. Естественно, самое неприятное должно было достаться именно ему.

– Мистер Дафф, этот предмет называется «Охрана здоровья старшеклассников», – с сильным южным акцентом произнес Причард и бросил на развеселившихся тренеров суровый взгляд. – Бюджетные ограничения вынуждают нас увеличивать нагрузку преподавателей. К несчастью, это распространяется и на тренеров. Но, если вы не хотите, чтобы баскетбольная команда была полностью ликвидирована, я могу предложить вам только одно…

– Подналечь на секс, – прервал его Пит Уэстон.

– Эндрю, это не так уж страшно, – подбодрил Даффа Билл Мэрфи. Главный тренер «Акул» тщетно пытался скрыть улыбку, вызванную словами Пита. – Если мы хотим сохранить команду, у нас нет другого выхода.

– Эндрю, нам всем придется напрячься, – добавил тренер нападения Юджин О'Коннор. – Считай, что тебе повезло. Это могло быть и домоводство.

– «Основы семейной экономики», мистер О'Коннор, – поправил его Причард.

– Ага, экономики… – О'Коннор возвел глаза к потолку. – Слушай, Оуквуд живет и дышит баскетболом. Если старый Причард посмеет ликвидировать команду, не успеешь и глазом моргнуть, как его вздернут на первом же дереве вместе со всем школьным советом.

– Верно, черт побери! – протянул Мэрфи и бросил грозный взгляд на директора. – А я принесу веревку.

Тот заерзал на месте, сочтя за благо промолчать, и уставился в лежавшее перед ним расписание.

Дафф заглянул в список членов команды, а затем посмотрел на Причарда.

– Но я понятия не имею об охране здоровья старшеклассников, – возразил он, не желая сдаваться без боя.

Эндрю знал только две вещи, причем неплохо: юриспруденцию и спорт, главным образом баскетбол. Он был дипломированным специалистом по уголовному праву, а памятью о занятиях баскетболом стала серьезная травма бедра, полученная в результате столкновения. И все же ему не хотелось думать о том, на какие рычаги пришлось нажать руководству Бюро, чтобы создать ему надежное прикрытие. Никто, в том числе и Причард, не знает, кто такой Дафф и что преподавание и тренерская работа далеко не основное его занятие.

– Возможно, вам следует поговорить с доктором Нортон из местной клиники, – продолжил Причард так, словно не слышал возражений Даффа. – Она уже преподавала школьникам такие вещи, как безопасный секс, использование презервативов и другие методы контроля рождаемости. Конечно, с согласия родителей.

– С кем? – осторожно переспросил Эндрю, боясь, что ослышался.

– С доктором Нортон, – повторил Причард, откашлялся и повернулся к Эндрю. – Именно доктор Нортон разработала программу данного курса два года назад. Потом его преподавала миссис Роулинг, пока не ушла на пенсию. Теперь ее место займете вы.

Уголок рта Эндрю слегка приподнялся. Ничего себе дополнительная нагрузка! Говорить с Гейл о сексе… Что может быть приятнее? Только ответ на вопрос о местонахождении ее братца.

Он взял ручку, записал в блокноте «доктор Нортон» и дважды подчеркнул ее фамилию. Пожалуй, все к лучшему… Это даст ему еще один повод вступить в более близкий контакт с объектом.

О'Коннор толкнул Уэстона локтем в бок и весело пробасил:

– Ага! Похоже, Дафф уже познакомился с нашей очаровательной докторшей.

– Имел такое удовольствие. – Эндрю отложил ручку. В его груди что-то напряглось. Конечно, ревность тут была ни при чем. Но тогда почему ему захотелось щелкнуть старого Пита Уэстона по носу?

– Ты уже пригласил ее куда-нибудь? – спросил Пит.

– С чего ты взял, что я ею заинтересовался?

– С того, что ею интересовалось все мужское население Оуквуда, – ответил Уэстон.

Щелчок по носу отменяется. Лучше дать ему в глаз. Так, чтобы надолго запомнил.

– И получало от ворот поворот, – добавил О'Коннор.

Эта фраза доставила Эндрю огромное удовольствие. Его самолюбие было польщено.

– Серьезно? – забывшись, спросил он.

Уэстон фыркнул, а О'Коннор бросил на Даффа красноречивый взгляд.

Секс тут ни при чем, твердо сказал себе Эндрю. Мой интерес к этой женщине чисто профессиональный.

Однако к концу недели дело не продвинулось ни на дюйм. В субботу Эндрю был далек от своей цели так же, как в понедельник. То ли Гейл сознательно избегала его, то ли ему просто почудилось, что их влечет друг к другу. Что ж, пожалуй, оно и к лучшему.

Но возбуждение, неизменно охватывавшее его при мысли о красавице-докторше, говорило само за себя.

Недовольно нахмурившись, Эндрю с треском захлопнул папку, в которую смотрел уже час с лишним. Он раз за разом просматривал список поездок, предпринятых Гейл за последние двенадцать месяцев, пока не вызубрил его наизусть. Поскольку прошлый уик-энд Гейл дежурила в окружной больнице, эти выходные были у нее свободными. Но благодаря жучку, вмонтированному в ее телефон, Эндрю знал, что утром в пятницу ей позвонили из больницы и спросили, не сможет ли она взять пару дополнительных смен. Гейл тут же согласилась, и Эндрю возблагодарил судьбу. Этим можно было воспользоваться. Он не мог тайком забраться в квартиру соседки при свете дня. Вероятность того, что его кто-то заметит, была слишком велика.

Через двадцать минут Эндрю понял, что если он будет сидеть в четырех стенах, то просто сойдет с ума. Он скучал, не находил себе места и злился на брюнетку с нижнего этажа. Шесть драгоценных дней ушло на слежку за человеком, который каждое утро уходил в клинику, возвращался на закате и гасил свет еще до наступления полуночи. Во время четырех ничем не примечательных телефонных разговоров он не слышал даже звуков включенного телевизора.

Однако для раздражения у Эндрю были и другие, личные причины. Во-первых, он не мог избавиться от мыслей о Гейл. Эндрю тяжело вздохнул. Может, он слишком долго обходился без женщины? Если так, то небольшое физическое упражнение поможет ему сосредоточиться на работе и отвлечься от мыслей о теле Гейл.

Обнаружив во дворе сарайчик, он нашел там садовый инвентарь и старую ручную косилку, требовавшую смазки и заточки ножей.

Хотя погода стояла слишком жаркая и влажная даже для юга, следующие четыре часа Эндрю тщательно подстригал живую изгородь, а потом пропалывал круглую клумбу. Затем после долгих поисков он нашел в углу сарая потертый красный ящик для инструментов, вооружился масленкой и оселком, сел на ступеньках крыльца Гейл и начал разбирать косилку.

– Можно спросить, что вы делаете?

Эндрю поднял глаза и увидел смотревшую на него Гейл. В ее глазах горело любопытство. Она была в шортах цвета хаки и белом топе. Ее нога в белой кроссовке стояла на нижней ступеньке, рука держалась за перила. Видимо, Гейл увидела его, когда собралась подняться к себе.

Он вытер пот со лба снятой час назад рубашкой.

– Я подумал, что это место следует привести в порядок.

– Знаете, у миссис Тревор есть садовник.

– Тогда она должна гнать этого бездельника в три шеи.

Она пожала плечами и помедлила. Эндрю сделал вид, будто ему нет до нее никакого дела, и занялся ножом косилки. Входная дверь захлопнулась, после чего раздался скрежет раздвижной двери-экрана. Он дождался ее возвращения. Ну и что дальше? Оборудование включено. Если она будет кому-то звонить или кто-то позвонит ей, это будет записано. Может, придумать благовидный предлог, чтобы снова войти к ней в квартиру? Во второй раз фокус с неработающим телефоном не пройдет. Что ж, на худой конец можно попросить взаймы пару яиц или сахару. Да, конечно, есть курс «Охрана здоровья старшеклассников», но какой смысл говорить об этом сейчас, если до начала занятий в школе еще две недели?

Не успел он придумать приемлемый план, как дверь снова открылась.

– Вы не боитесь умереть от обезвоживания? – отрывисто спросила она, не отодвигая экрана.

Эндрю услышал в голосе Гейл нотку нетерпения, но еще раз провел оселком по ножу и только потом обернулся. Сомневаться не приходилось: она была раздосадована. Ее соболиные брови сошлись на переносице. Он мог бы поспорить на свой значок агента ФБР, что эта досада была невольной.

Причин для ее недовольства могло быть множество. Какая из них верна? В Эндрю проснулось любопытство. Может быть, она сердится на себя за то, что позаботилась о его здоровье? Или это объясняется нежеланием уступать собственным инстинктам? Тем самым инстинктам, которые вспыхнули в них в то роковое утро, когда они столкнулись на ее крошечной кухне?

– Док, со мной все в порядке. – Он осторожно провел пальцем по краю ножа. Неплохо. Весьма довольный собой, Эндрю принялся точить другую кромку.

– Вы вспотели. Если не выпьете большого количества жидкости, вам грозит обезвоживание.

Эндрю снова оглянулся на нее и широко улыбнулся.

– Это мнение профессионала? – Он по-прежнему не видел ее глаз, но мог поклясться, что они слегка прищурились.

– Просто наблюдение.

Хрипловатый тембр ее голоса вызывал в его мозгу образы, ни один из которых не имел отношения к ее профессии.

– Стало быть, вы за мной наблюдали?

– Это не то, что вы думаете. Просто… В общем, пейте побольше воды. Теперь я действительно высказываю мнение профессионала. – Дверь захлопнулась, после чего послышалось звяканье цепочки.

Эндрю пожал плечами и снова занялся косилкой. Это была не та беседа, на которую он рассчитывал. Во всяком случае, она ничуть не способствовала их сближению.

Он провел оселком по тупому ножу и подумал, что по сравнению с бездарно потраченной неделей данную встречу можно считать относительным успехом.

Она заметила его. Заметила и разволновалась. Если это так, то он рассчитал правильно и рано или поздно выйдет на след Кристофера Нортона.

Эндрю снова услышал скрежет металла о металл, а затем звяканье цепочки.

Когда дверь открылась во второй раз, он поднял глаза. Гейл отодвинула экран и вышла на крыльцо.

– Вы что-нибудь ели? – Золотые крапинки в зеленых глазах стали более заметными и яркими.

Боже, что за глаза! Интересно, какими они становятся в минуту страсти?

Эндрю принял беспечную позу, хотя испытываемые им чувства не имели ничего общего с беспечностью. Он находился совсем рядом с целью, но должен был притворяться равнодушным, чтобы не спугнуть удачу.

– После ланча нет. А что?

Она сунула руки в карманы шорт и нахмурилась.

– У меня есть замороженный палтус. Для одной слишком много, а выбрасывать жалко…

– Док, вы приглашаете меня на обед?

Она шумно выдохнула.

– Думаю, да.

Эндрю улыбнулся и положил на ступеньку нож и оселок.

– У нас с вами получится настоящее свидание, – сказал он, поднимаясь.

– Гм… нет, это не свидание.

Эндрю только улыбнулся. Пусть называет их встречу как хочет. Они станут ближе, а это самое главное. Почти самое главное, поправился он.

4

– Это не совсем южное блюдо, но зато полезное, – срывающимся голосом сказала Гейл, ставя блюдо с вареным рисом на барную стойку, где уже были салат и морковь с сахаром. Оставалось надеяться, что Эндрю Дафф не обратит внимания на ее дрожащие руки.

Эндрю снял с плиты сковородку с жареным палтусом.

– Вот и хорошо. Такое блюдо для янки в самый раз. – На его губах играла лукавая улыбка, от которой у Гейл гулко забилось сердце.

Он сел на указанное ею место и налил два бокала вина. Гейл разложила палтус на тарелки и забралась на табуретку, стоявшую наискосок. Пока Эндрю жарил рыбу на портативном гриле, оставленном кем-то из предыдущих квартиросъемщиков, она раз пять переставляла табуреты и наконец остановилась на варианте, при котором разделявшее их расстояние оказывалось максимальным. Их взаимная физическая тяга была такой, что у Гейл покалывало кончики пальцев. Если бы они сели рядом, то непременно коснулись бы друг друга бедрами, коленями или лодыжками. А такое прикосновение могло оказаться спичкой, брошенной в стог сена.

Она откашлялась и протянула ему стеклянную вазу с морковью.

– Стало быть, янки? И откуда же вы родом?

Эндрю взял вазу, и его смуглые пальцы коснулись пальцев Гейл. Этого следовало ожидать, и все же дрожь, пробежавшая по телу Гейл до самых кончиков грудей, удивила и раздосадовала ее. Почему именно сейчас? Почему ее дисциплинированные, крепко спавшие гормоны выбрали именно это время, это место и этого мужчину, чтобы проснуться и выйти из повиновения? Почему это случилось именно тогда, когда она собралась оставить тихий прибрежный городок и начать новую жизнь?

Увы, избавиться от этих непрошеных мыслей было так же легко, как остановить солнце.

Ничего, подумала она, протягивая руку за блюдом с рисом. Бывали времена и похуже.

– Вообще-то из Род-Айленда, – сказал он.

Гейл снова залюбовалась его поразительно красивым лицом. Его кривоватый нос был сломан по крайней мере однажды. Но зато глаза… О, любую девушку сразили бы глаза такого необычного оттенка. И рот тоже хорош, думала она, рассеянно отделяя вилкой кусочек рыбы. Эти губы – нижняя гораздо полнее верхней – можно было назвать только чувственными. Определенно чувственными, другого слова не подберешь, думала Гейл, следя за их движениями.

– Док?

Его голос был достаточно громким, чтобы заставить ее вернуться к действительности. Гейл оторвала взгляд от губ Эндрю и посмотрела ему в глаза.

– Вы что-то сказали? – Да, конечно, сказал. Его губы двигались, а она следила за ними как школьница, готовая разрыдаться от любви.

Эндрю с улыбкой следил, как она пытается восстановить свое обычное хладнокровие.

– Прошу прощения. Что вы сказали? – повторила она вопрос.

– Я спросил, откуда вы родом.

Гейл ковыряла вилкой рис. Она привыкла приправлять правду ложью, но всегда рассказывала одну и ту же историю. Родных у нее нет. По крайней мере таких, о которых можно говорить. Для всех она – Гейл Нортон, единственный ребенок покойных Алана и Эдит Нортон. Отвечая на этот вопрос, она не хотела слишком искажать факты. Конечно, можно было говорить, что брат тоже умер. Суеверной Гейл не была, однако не желала бросать вызов судьбе. А вдруг это окажет влияние на судьбу Криса?

– Из Монтаны.

Эндрю потянулся за бокалом.

– Далековато от родных.

– У меня нет родных. – Привычная ложь легко сорвалась с ее губ. – Но Виргиния от Род-Айленда тоже не так уж близко.

Он не торопясь поднес бокал к губам и сделал глоток.

– Мои родители на пенсии, – наконец сказал Эндрю. Можно ли рассказать ей все? Глупая мысль. В конце концов, это ей есть что скрывать. – Мой старик преподавал историю в средней школе, а мать была учительницей домоводства.

– И поэтому вы тоже решили стать учителем? Пошли по стопам родителей?

– Пожалуй… Кстати, о преподавании. Причард сказал, что мне следует связаться с вами.

Ее вилка застыла на полпути.

– Директор Причард? Связаться со мной? Почему?

Он отодвинул пустую тарелку и положил на стойку загорелые руки.

– Старик решил приструнить тренеров, и я оказался в самой гуще битвы, – криво улыбнувшись, сказал он. – Конечно, могло быть и хуже, но вряд ли. Мне поручили вести факультативный курс для старшеклассников.

– Кажется, догадываюсь. Он предпочитает тратить деньги на академические курсы, а не на спорт?

– Похоже на то.

– Старая война, – кивнула Гейл. – Не принимайте это на свой счет. – Она прожевала кусочек палтуса, а затем спросила: – Но какое это имеет отношение ко мне?

Эндрю вздохнул и вновь взял бокал.

– Секс для старшеклассников.

Должно быть, он шутит. Она вспомнила, что помогала Эмме Роулинг читать курс, когда та начала преподавать этот предмет два года назад. Гейл рассказывала школьникам о различных методах предохранения, подчеркивая, что наиболее приемлемым способом является воздержание. Но подростки есть подростки. Уроки уроками, и все же Гейл знала, что влияние гормонов часто приводит к экспериментам в области секса, опасным для эмоционального и физического здоровья детей. Что ж, по крайней мере после ее лекций подростки были более подготовлены к этому вопросу и заканчивали школу, понимая, что такое безопасный секс.

– Вы что, шутите? – спросила она, надеясь, что Эндрю поддразнивает ее. Мысль о том, что мужчина, сумевший пробудить ее либидо, будет показывать старшеклассникам, как пользоваться презервативами, шокировала ее.

– Нисколько. – В его голосе звучал смех. – Ничего себе картинка: я показываю классу, как надевать презерватив на банан.

Гейл потянулась к бокалу, сделала паузу, а потом жадно глотнула из бокала.

– Вообще-то я пользуюсь огурцом, – произнесла она. – Так школьникам понятнее. Контраст цветов и все такое…

Он испустил негромкий смешок.

– Не чересчур ли?

– Вы и сами когда-то были подростком. И наверняка предпочитали, чтобы девочки ассоциировали вас с огурцом, а не с бананом.

Эндрю прыснул со смеху, заставив Гейл улыбнуться. Внезапно она поняла, что все ее усилия тщетны. Бороться с чувством, которое влечет их друг к другу, бессмысленно. Она знала, что Эндрю испытывает то же самое. Это чувствовалось в его улыбке, в смехе, но главным образом во взгляде. Когда Эндрю смотрел на нее, его глаза становились вдвое темнее.

– Мне не приходило в голову, что огурец… более правилен с точки зрения анатомии.

Ее ответный смешок был слегка истеричным.

– Почему мы об этом заговорили?

– Вы сами начали, док, – пожал плечами Эндрю.

Нет, неправда. Начал он.

– Давайте сменим тему, – предложила она.

– Любопытно.

– Что любопытно?

– Что вы хотите сменить тему. Мне казалось, что вы не прочь поговорить об… анатомии.

Гейл встала и дрожащими руками начала убирать посуду.

– Вы слишком много себе позволяете, тренер.

– Энди.

Она повернулась и увидела, что Эндрю стоит в каком-нибудь полуметре. То, что он перекрыл единственный путь к бегству, заставило Гейл занервничать.

– Вы слишком много себе позволяете, Энди.

Эндрю потянулся к ней, но Гейл отпрянула и пятилась до тех пор, пока не уперлась бедром в край буфета.

– В самом деле? – спросил он.

Ее временное тактическое отступление потерпело неудачу. Точнее, полностью провалилось, потому что он подошел вплотную, наклонился, положил ладони на крышку буфета и Гейл оказалась зажатой между его сильными руками. Они не соприкасались, но разделявшее их пространство трещало от электричества.

Каким-то чудом Гейл умудрялась дышать, но это было еще хуже: ее дразнила опьяняющая смесь запаха мыла и слегка мускусного аромата чистого мужского тела.

– Я не собираюсь терять голову, – сказала она и облизнула внезапно пересохшие губы. – Я пригласила вас в гости просто по-соседски.

– Тогда почему вы так нервничаете, док? – вкрадчиво спросил он.

– Потому что вы слишком близко.

Он приподнял бровь и пожал широкими плечами.

– Не слишком. Как бы я мог вас поцеловать, если бы находился на другом конце комнаты?

– Поцеловать? – прошептала Гейл, с ужасом понимая, что ее слова звучат как приглашение.

– Я думал, что никогда не дождусь этого, – ответил он с сексуальной хрипотцой, от которой у Гейл все задрожало внутри.

Не успела она ответить, что Эндрю Дафф даром тратит время, как его язык легко коснулся ее губ.

Не успела сомлевшая Гейл облечь свой протест в слова, как этот язык глубоко проник в ее рот.

Не успела Гейл собрать остатки здравого смысла и положить конец этому нежному нападению на ее губы, как ее язык уже сплелся с языком Эндрю.

Она испустила слабый стон и выпрямилась. Соски Гейл едва коснулись его груди, но этого было достаточно, чтобы между их телами проскочила искра. Кончики грудей тут же напряглись и начали тереться о чашки хлопкового спортивного лифчика. Не в состоянии противиться сладкому искушению его обольстительных губ, Гейл обвила руками шею Эндрю и задрожала от струившегося по венам наслаждения.

Не успела она потерять рассудок от сводящего с ума поцелуя, как Эндрю поднял голову и решительно отстранился. Его самодовольная улыбка говорила о том, что реакция тела Гейл от него не ускользнула.

– Спасибо за угощение, док, – сказал он, повернулся и пошел к двери.

Гейл тяжело отдувалась и, не веря своим глазам, следила, как он пересекает гостиную. Неужели он может уйти, после того как разжег в ней пламя? Ну да, она вела себя как голодная кошка, которая истошно орет у задней двери и просится на улицу, но он тоже не оставался равнодушным…

– Куда вы? – спросила она, тут же забыв о своих благих намерениях.

Он открыл дверь, обернулся и ответил:

– Завтра у вас трудный день. Я зайду за вами после смены и повезу обедать. – А потом вышел, не ответив на ее вопрос и не ожидая ответа на свое приглашение, которое скорее походило на дерзкий ультиматум.

Он ушел. Гейл с досадой щелкнула пальцами. Перевернул ее мир вверх тормашками, а потом бросил ее, одинокую и сгорающую от страсти. Подумать только, для этого ему понадобился всего один поцелуй!

О нет, тут было нечто большее. Куда большее. Следовало признать, что ее с каждым днем все сильнее тянет к этому новому жителю Оуквуда.

Он чуть не испортил все. Черт побери, неужели он мог быть таким беспечным?! Дело Нортона было важнейшим в списке ФБР. На карту поставлена его профессиональная честь.

В центре баскетбольной площадки стояли Уэстон и О'Коннор и давали задания игрокам команды. Бейсболка с надписью «Акулы» защищала глаза Даффа от лучей яркого вечернего солнца, но справиться с духотой могла бы только хорошая летняя гроза. Жара, влажность и постоянные мысли о Гейл мешали ему сосредоточиться на тренировке. В субботу он точно так же не мог сосредоточиться на расследовании дела Нортона.

Тогда Гейл ни словом не обмолвилась, что утром собирается на дежурство. Он знал это только благодаря жучку. Реакция ее тела заставила Эндрю так задрать нос, что он проболтался и едва не провалил операцию. Слава богу, что Гейл ни о чем не догадалась. Эндрю вовремя спохватился и решил держаться подальше. На следующий день он приколол к ее двери записку, сослался на неожиданно возникшее срочное дело и заверил, что приглашение на обед остается в силе. Затем, удостоверившись в том, что записывающая аппаратура включена, уехал в соседний городок и переночевал в мотеле. Дело было рискованным, но, похоже, другого выхода не оставалось. Видимо, инстинкт его не подвел, потому что с тех пор прошло четыре дня, а о докторе Нортон не было ни слуху ни духу. Когда они встретятся снова, Гейл забудет происшедшее. Во всяком случае, он на это надеялся.

Тут в Эндрю врезался здоровенный центровой Джонни Брокен.

– Черт побери, Джонни, осторожнее! – проворчал Дафф. – Несешься как бешеный бык… Если еще раз будешь вести мяч, опустив голову, получишь пинок в зад.

– Извините, шеф, – пробормотал Брокен, выплюнув капу.

Эндрю приготовился к проходу следующего игрока… Реакция Гейл была очень пылкой, и он не знал, как теперь быть. Она целовала его так, словно умирает от желания. Умирает так же, как и он сам. Он был хорошим агентом, хотя иногда работал слишком рискованно. Хотел бы он посмотреть, как повел бы себя на его месте Филдинг. Черт побери, эта женщина могла бы соблазнить даже святого Антония.

Она его достала. Другого объяснения нет. Свела с ума. Чтобы уйти от нее, понадобилось напрячь все силы. Ему хотелось только одного: взять Гейл на руки, отнести в спальню и не останавливаться до тех пор, пока они оба не вытянутся пластом, сытые и полумертвые от усталости. Эндрю не помнил, когда в последний раз встречал такие же нежные и жадные губы, способные вытянуть из него тайны, которыми он не делился ни с одной живой душой. Что должен делать мужчина, когда встречается с женщиной, которая создана для него как по заказу?

– Брокен, выше голову! – крикнул он Джонни, который летел прямо на Уэстона. Потом Эндрю рванулся вперед, схватил парня за майку, развернул к себе, сказал ему несколько теплых слов и пригрозил до конца сезона отправить на скамейку запасных.