Текст книги "Крест и меч. Католическая церковь в Испанской Америке, XVI–XVIII вв."

Автор книги: Иосиф Григулевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Такое противоречие порождало одновременно колонизаторов – жестоких, беспомощных, охочих до золота и славы, мечтавших о завоеваниях, поместьях, рабах, и фанатиков, грезивших построить «град божий» на земле и готовых во имя торжества всеобщей справедливости на любые жертвы. Но это были крайние полюса. Большинство же участников конкисты пыталось совместить «святое с мирским», поклоняться одновременно и богу, и демону наживы, или, как образно выразился Берналь Диас дель Кастильо, солдат Эрнана Кортеса – завоевателя Мексики, «служить богу и королю, нести свет тем, кто живет во мраке, и заодно добывать богатство, которого ищут все люди» (Diaz del Castillo В. Historia verdadera de la conquista de la Nueva España, t. I. La Habana, 1963, p. 14).

Именно такого рода люди «с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце», как писал о них другой современник конкисты Бартоломе де Лас Касас, составляли большинство дворянской вольницы (идальго) в Испании и основной контингент завоевателей в Америке. Их прообразом был сам Христофор Колумб. По словам Бартоломе де Лас Касаса, Колумб все свои дела начинал с обращения к св. Троице, к Иисусу и деве Марии, клялся именем св. Фердинанда, строго соблюдал посты и другие церковные предписания и обряды; называл вновь открытые им острова, бухты, мысы и т. д. именами святых и благодарил господа всякий раз, когда доставляли ему отобранное у индейцев золото. Одновременно с этим Колумб считал, что не бог, а обладатель золота всемогущ. «Золото – это совершенство, – писал он, – золото создает сокровища, и тот, кто владеет ими, может совершить все, что пожелает, и способен даже вводить человеческие души в рай» (Путешествия Христофора Колумба, с. 470).

Глубокое благочестие Колумба не помешало ему предложить сразу после возвращения из первого плавания организовать работорговлю индейцами. Так, в письме Луису Сананхелю и Габриэлю Санчесу Колумб пишет, что вновь открытые земли позволят ему дать «рабов, сколько будет угодно и сколько мне повелят отправить (в Испанию – Я. Г.),и будут эти рабы из числа язычников» (Путешествия Христофора Колумба, с. 70).

Направляясь второй раз за океан, Колумб предлагает в «Мемориале» Фердинанду и Изабелле, посланному им в феврале 1494 г., оплачивать ввозимые в Новый Свет из Испании скот, продовольствие и другие товары рабами-«каннибалами», иначе говоря обращенными в рабство индейцами (Путешествия Христофора Колумба, с. 355), и чтобы с каждого груза рабов испанская корона взимала в свою пользу соответствующий налог.

К. Маркс в «Хронологических выписках» отмечал: [«Разбой и грабеж – единственная цель испанских искателей приключений в Америке, как это показывают также донесения Колумба испанскому двору.] [Донесения Колумба характеризуют его самого как пирата… [Работорговля как базис!],» (Архив Маркса и Энгельса, т. VII, с. 100).

Результаты первого путешествия Колумба заставили Фердинанда и Изабеллу срочно ходатайствовать перед папским престолом о подтверждении их прав на вновь открытые земли и искать соглашения с Португалией о разделе сфер влияния в зонах предполагаемых новых открытий.

Еще до своего возвращения в Испанию из первого плавания Колумб сделал остановку в Португалии, где 9 марта 1493 г. встретился с королем Жоаном III, которому сообщил о своих открытиях. Португальский король заявил претензии на вновь открытые земли, ссылаясь на то, что папы римские даровали португальской короне права на владение всеми землями, лежащими между Европой и Индией. Действительно, в XV в. такие права предоставляли Португалии папы Мартин V, Николай V, а также Каликст III буллой «Интер коэтера» от 13 марта 1456 г. Имелись в виду в данном случае африканские земли.

Испания оспаривала монопольное право Португалии на продвижение в Индию и захват африканских земель. Однако в 1479 г. по Алькасовасскому соглашению Испания признала его на «острова и земли Гвинеи», как уже открытые, так и те, которые будут открыты, а Португалия взамен признала права Кастильи на Канарские острова (См.: Путешествия Христофора Колумба, с. 247). Соглашение было закреплено и подтверждено буллой папы Сикста IV «Этерни регис» от 21 июня 1481 г., разделявшей неизведанный еще мир на сферы влияния – португальскую (к югу от параллели, проходящей через архипелаг Канарских островов) и испанскую (к северу от этой параллели). Таким образом, южная часть Атлантики отходила Португалии, а северная – Испании.

Право римских пап наделять христианских правителей землями, населенными язычниками или «неверными,», было теоретически обосновано в XIII в. кардиналом Энрико де Соуза. Кардинал утверждал, что нехристианские народы могли пользоваться независимостью якобы только до появления Христа, во власть которого, как «верховного владыки мира», они затем перешли. Далее Христос передал свои права над этими народами апостолу Петру, а тот – своим преемникам – папам римским, которые таким образом получили полномочия лишать «неверных» независимости и передавать власть над ними христианским правителям. Доктрина Соузы позволяла христианским правителям с благословения папы оправдывать захват земель «неверных». Она известна также под именем «доктрины об островах», ибо исходя из нее папы подарили английскому королю Ирландию, обязав англичан обратить ирландцев в католичество. На том же основании Португалия захватила впоследствии Азорские острова.

В ответ на обращение Фердинанда и Изабеллы папа Александр VI весьма оперативно в 1493 г. издал не один, а целых четыре буллы (две «Интер коэтера» № 1 и 2, датированные 3 и 4 мая, «Эксимие девоционис» от 4 мая и «Дулум секидем» от 25 сентября), которые, отличаясь в деталях, фактически перечеркивали установленное Сикстом IV в 1481 г. разделение мира на зоны влияния и определяли новую «демаркационную» линию раздела, идущую в ста лигах к западу и югу от Азорских островов и островов Зеленого Мыса, причем все земли, лежащие к западу и югу от этих линий, передавались Испании. О португальских же правах в указнных буллах не упоминалось.

Из четырех булл наиболее полной по своему содержанию была булла «Интер коэтера» (№ 2), датированная 4 мая 1493. На ее содержании стоит остановиться более подробно, ибо она являлась основным документом, предоставлявшим право Испании на ее колониальные владения, а также на обращение в христианство проживавших там народов.

Булла начинается с обращения Александра VI к испанской королевской чете: «Александр, епископ, раб рабов божьих, светлейшим государям – нашему весьма возлюбленному во Христе сыну Фердинаду, королю, и нашей весьма возлюбленной во Христе дочери Изабелле, королеве Кастильи, Леона, Арагона и Гранады, привет и апостольское благословение».

В первом абзаце папа восхваляет христианские добродетели испанских королей, отмечая их вклад в освобождение Гранады «из сарацинской неволи, совершенное во славу имени божьего».

Далее папа говорит о стремлении испанских королей открыть новые земли якобы с единственной целью – «дабы их жителей и обитателей призвать к служению нашему искупителю и обратить в католическую веру». Рассказав вкратце о результатах первого путешествия Колумба, в частности о его находках золота и пряностей, и отметив «необходимость возвеличения и распространения католической веры», папа повелевает Фердинанду и Изабелле «приступить, уповая на милость божию, к подчинению упомянутых островов и материков и их жителей и обитателей, как то подобает католическим королям и правителям, по примеру ваших предков, и обратить их в католическую веру».

Александр VI обещал в этом не только свою, но и бога помощь: «Мы же восхвалим перед господом это ваше святое и достойное намерение; и, делая, чтобы оно было выполнено должным образом и чтобы самое имя нашего спасителя утвердилось в упомянутых странах, ревностно будем поощрять вас ради славы господней; благодаря святому крещению, которое вы получили, вы обязаны исполнять веления апостольские, и, призывая все милосердие господа нашего Иисуса Христа, убедительно просим вас предпринимать с подлинным рвением к вере дело ваше, и побуждайте народы, которые живут на упомянутых островах и землях, к принятию христианской религии; и да не устрашат вас труды и опасности, и да не оставит вас надежда и твердая уверенность в том, что всемогущий бог окажет вам помощь в ваших предприятиях».

Затем папа определил уже указанную демаркационную линию, провозгласив, что все острова и материки – найденные и те, которые будут найдены, открытые и те, которые будут открыты к западу и югу от названной линии, – «мы властью всемогущего бога, предоставленной нам через святого Петра и как наместники Иисуса Христа на земле, даем, уступаем и предоставляем навечно вам и вашим потомкам, королям Кастильи и Леона, упомянутые земли со всеми владениями, городами, замками, поселками и селениями, с правами, юрисдикцией и всем, что к ним относится».

Булла завершалась такой тирадой: «Точно так же никому не дозволяется нарушать эту нашу рекомендацию, моление, требование, повеление, приказание, запрещение, волю. А тому, кто осмелится поступить так, да будет ведомо, что навлечет он на себя гнев всемогущего господа и святых апостолов Петра и Павла» (Путешествия Христофора Колумба, с. 240-243).

Эта булла легла в основу Тордесильясского договора, заключенного между Испанией и Португалией в 1494 г. Договор продвинул демаркационную линию со 160 до 300 лиг на запад от островов Зеленого Мыса, что позволило Португалии впоследствии «законно» завладеть Азорскими островами, а затем и Бразилией.

Как отмечал К. Маркс, папа Александр «подарил испанцам все, что они завоюют на западе, точно так же как его предшественники „подарили“ португальцам все, что те завоюют на востоке» (Архив Маркса и Энгельса, т. VII, с. 99).

Ссылаясь на папскую буллу, испанские короли впредь обосновывали колониальные захваты стремлением обратить местное население в христианство.

В инструкциях Колумбу в связи с его вторым путешествием на Запад Фердинанд и Изабелла повелевали, чтобы он «всеми возможными путями и способами добивался и стремился привлечь обитателей указанных островов и материка к обращению в нашу святую католическую веру» (Путешествия Христофора Колумба, с. 253-254). Далее указывалось Колумбу: «И чтобы помочь ему в этом, посылают их высочества в те земли ученого монаха Буйля, а с ним и других духовных лиц (францисканцев), которых упомянутый адмирал должен взять с собой. Эти же духовные лица должны добиться через посредство индейцев, которые прибыли в Кастилью и достаточно хорошо знают наш язык (Речь идет об индейцах, привезенных Колумбом в Кастилью из первой экспедиции и обученных к тому времени испанскому языку), чтобы были изрядно наставлены в делах нашей святой веры жители упомянутых земель» (Путешествия Христофора Колумба, с. 254).

Королевские инструкции об обращении индейцев в христианство не помешали Колумбу завоевать Эспаньолу огнем и мечом и поработить ее население. Однако его заверения о якобы обнаруженных там богатых золотых источниках не оправдались. Когда в 1498 г. Васко де Гама, обогнув Африку, достиг Индии, еще одно утверждение Колумба (об открытии западного пути в Азию) развеялось как дым.

Колумб впал в немилость. По указанию Фердинанда и Изабеллы он был лишен всех привилегий и в кандалах доставлен в Испанию. Корана назначила нового наместника Эспаньолы и разрешила заселять вновь открытые земли преступниками. Смертники обязаны были за свой счет прожить в Индиях два года, прочие же преступники, включая и тех, которые были наказаны отсечением одной из конечностей, – один год. Милость эта не распространялась на еретиков. Зато воры, грабители и убийцы призваны были способствовать «обращению индейцев в христианство и заселению Эспаньолы и Индий Моря-океана, ибо сие будет угодно господу нашему владыке и возвеличит его святую веру, и расширит предел наших королевств и владений», как говорилось в соответствующем королевском указе.

В 1500 г. Изабелла объявила индейцев вассалами короны, запретила обращать их в рабство, а индейцев рабов, ввезенных в Испанию, приказала вернуть на Эспаньолу. Но это вовсе не означало, что индейцы становились свободными. Индейцы – вассалы короны передавались вместе с их землями во «временное» владение завоевателям с обязательством заставлять их работать на сельских работах, на золотых приисках, обращать их в христианство и платить за них короне налоги в размере четвертой части доходов. Эта система получила названия энкомьенды (исп. «энкомендар» – поручать, доверить) и означала введение в Новом Свете колониальной формы крепостного права, отягощенного тройным гнетом: индеец был вынужден работать на владельца энкомьенды, на корону и на церковь, которой он также выплачивал десятину и другие церковные подати. Энкомендеро был лишен права продавать индейцев, но с разрешения короны мог продать энкомьенду вместе с приписанными к ней индейцами или завещать ее. Считалось, что энкомьенда продолжала оставаться собственностью короны, которая в любой момент могла отобрать ее у владельца. Таким образом, единственным участником этой сделки, который не нес никаких расходов и трудов и получал только выгоду, была королевская власть.

С расширением конкисты назрела необходимость юридически обосновать захват новых земель испанскими завоевателями. Этим занялся в 1513 г. по поручению Фердинанда теолог Мартин Фернандес де Энсисо. Он составил список «доказательств», подтверждающих право Испании на захват индейских земель со ссылками на папские буллы и Библию. Фернандес де Энсисо утверждал, например, что, раз бог обещал иудеям за верность «землю обетованную», он не мог не отблагодарить и Испанию за ее борьбу против неверных мавров, преподнеся ей в качестве награды Новый Свет.

В таком же роде были и другие «доказательства» этого теолога. Его коллега – Хуан Лопес де Паласиос Рубиос, автор трактата «Об океанских островах», излагавшего доктрину кардинала де Соуза, составил уже после смерти Изабеллы знаменитое «Рекеримьенто» (требование), ставшее идейной программой конкисты. Этот документ читался или предъявлялся в виде ультиматума индейцам при покорении Америки. Его содержание с предельной ясностью показывает роль христианской религии в идейном обосновании колониальных захватов в Новом Свете.

«От имени высочайшего и всемогущего и всекатолического защитника церкви, – так начинается „Рекеримьенто“, – всегда побеждающего и никем не побежденного великого короля Фердинанда Пятого, повелителя Испании, обеих Сицилии, Иерусалима и островов и материков Моря-океана, и от имени высочайшей и всемогущей госпожи королевы доньи Хуаны (между прочим, безумной. – Я. Г.), дорогой и любимой дочери короля, – Я (имя рек), их слуга, их вестник, их капитан, требую, чтобы вы (индейцы. – И. Г.)хорошо усвоили, что бог наш господин единый и вечный сотворил небо и землю, и мужчину, и женщину, от которых произошли мы, и вы, и все сущие в мире этом, и те люди, что будут детьми и потомками. Со дня сотворения мира народилось множество поколений людских, что стало необходимым разделение всех живущих на земле, и возникло много королевств и провинций, ибо, если бы осталось все человечество в одном месте, не могло бы оно прокормить себя достаточно».

Автор «Рекеримьенто» утверждал, что бог «поставил над всеми людьми, что были, есть и будут во Вселенной», святого Петра и обязал всех людей безропотно подчиняться ему.

Далее индейцам сообщалось, что наследник Петра и наместник бога на земле – папа римский, будучи господином мира, дал в дар их земли со всем сущим и живущим на них испанским королям и их преемникам и что «дар сей засвидетельствован в должной форме особыми грамотами (буллами), каковые вы можете увидеть, если того пожелаете. Итак, их высочества – суть короли и господа этих островов и материков в силу указанного дара, и так как почти все живущие на оных островах и материках признали, что их высочества действительно являются королями и господами здешних земель, и стали служить их высочествам, и служат и ныне покорно и без сопротивления, то необходимо, чтобы вы без промедления, будучи ознакомленными со всем, что выше сказано для наставления вас в святой вере, по своей доброй и свободной воле, без возражений и упрямства стали бы христианами, дабы их высочества могли принять вас радостно и благосклонно под свое покровительство и чтобы могли они вас и прочих своих подданных и вассалов обложить податями».

«Рекеримьенто» требовало от индейцев признать церковь госпожой и владычицей вселенной, а папу и испанского короля – повелителями и властелинами индейских земель.

«Если поступите вы так, то сотворите благо, – говорилось в „Рекеримьенто“, – и их высочества и я (т. е. конкистадор, зачитывавший этот документ. – И. Г.)от их имени примем вас с любовью и лаской, и оставим вам жен ваших, сыновей ваших и достояние ваше, и будете вы свободными, и не обратят вас в рабство, и дано будет вам поступать так, как вы желаете, и так, как считаете нужным, и не принудят вас креститься (хотя, подобно всем жителям этих островов, вы, вероятно, сами изъявите желание обратиться в нашу святую веру, как скоро поведают правду о ней), и даст вам их высочество много привилегий и льгот, и окажет вам многие милости (о такой „милости“, как энкомьенда, разумеется, Лопес де Паласиос Рубиос считал излишне упоминать! – И. Г.).

Если же не сделаете требуемого или хитростью попытаетесь затянуть решение свое, заверяю вас, что с помощью божьей я пойду во всеоружии на вас, и объявлю вам войну, и буду вести ее повсеместно и любыми способами, какие только возможны, и вас подчиню деснице их высочеств и церкви, и вас, и ваших жен, и детей велю схватить и сделать рабами, и как таковыми буду владеть и распоряжаться в зависимости от велений их высочеств, а вам причиню наивозможнейшее зло и ущерб, как то и следует делать с вассалами, которые не желают признавать своего сеньора и сопротивляются и противоречат ему.

^{Конкиста. Казнь Атауальпы}

Я предваряю вас, что смертоносные бедствия, которые от этого произойдут, лягут на вашу совесть и вы будете в них виновными, а не их высочества, и не я, и не эти рыцари, что пришли со мной» (Хрестоматия по новой истории, т. I. M., 1956, с. 140-148).

Королевский указ повелевал этот ультиматум – продукт богословской премудрости зачитывать вслух «всем жителям островов и материков Моря-океана» и в случае отказа индейцев подчиниться испанцам употребить для этого силу, оружие. Отказ индейцев подчиниться «Рекеримьенто» давал повод, по мнению теологов, вести против них «справедливую войну» в их же интересах, ибо, сопротивляясь испанцам, индейцы отказывались приобщаться к христианству, чем вредили себе, ибо теряли возможность «спасти» себя, обретя «царство небесное».

«Рекеримьенто» с восторгом было воспринято конкистадорами и миссионерами, но Бартоломе де Лас Касасу этот документ показался нелепым и несправедливым. По его словам, ознакомившись с «Рекеримьенто», он не знал, что делать ему – плакать или смеяться. Каково было индейцам! Когда названный выше Фернандес де Энсисо, сам участник конкисты, растолковал индейцам в Венесуэле содержание «Рекеримьенто», они ответили ему, что папа римский, по-видимому, был пьян, когда дарил то, что ему не принадлежало, а испанский король, принимавший подобный дар, был, по всей вероятности, не в своем уме.

Индейцам не всегда предоставлялась возможность высказать свое мнение конкистадорам по поводу «Рекеримьенто», ибо чаще всего испанцы, зачитав его скороговоркой, принимались наносить индейцам «найвозможнейшее зло и ущерб». Испанский текст «Рекеримьенто» индейцы не понимали, а переводчики были не всегда. И тем не менее, несмотря на всю их нелепость, принципы, провозглашенные в «Рекеримьенто», вплоть до 1533 г. оставались официальной доктриной испанской короны и завоевание Мексики и Перу было проведено в соответствии с ними.

Папский престол, церковь и духовенство полностью одобряли этот позорный документ. Даже в наше время церковники защищают его, утверждая, что порочным было не его содержание, порочными были индейцы, отвергавшие его, чем вынуждали конкистадоров применять к ним насилие. Испанский иезуит Константине Байле пишет со свойственным колонизаторам презрением к порабощенным народам буквально следующее: «Плохое в отношении „Рекеримьенто“ заключалось в том, что оно было предназначено для людей, а читалось полуживотным» (Bayle С. El clero secular у la evangelization de Americal. Madrid, 1950 p. 187).

Не преступник, а его жертва несет ответственность за злодеяния преступника – такова логика этого иезуита.

Сколько бы пи восхваляли сторонники церкви и конкисты благочестие и государственную мудрость Фердинанда и Изабеллы и христианские добродетели завоевателей, какие бы дифирамбы ни пели они в честь их союзников-миссионеров, – факт остается фактом, что конкиста явилась огромным бедствием для народов Нового Света. Не будем спорить о том, были ли конкистадоры более гуманными, чем их представляют, вели ли некоторые из них себя менее кровожадно, чем большинство, или соответствовало ли их поведение роковым обстоятельствам, злосчастному «духу эпохи». Речь идет вовсе не о стремлении опорочить или оправдать завоевателей, а о констатации общеизвестного факта: завоевание Нового Света привело к порабощению местных народов, а посему оно не было и не могло быть благодеянием для них.

Верно, что, открыв и захватив Новый Свет, европейские державы приобщили его к более развитой цивилизации, но не менее верно и то, что это приобщение сопровождалось порабощением и истреблением индейских народов, введением рабства негров, установлением колониального режима, державшегося на угнетении и грабеже индейцев.

Конкиста не была «мирным» походом благородных идальго, мечтавших облагодетельствовать дикарей-индейцев. Тем более она не была «одной из величайших попыток, которую когда-либо видел мир, претворить в жизнь христианские принципы в отношениях между народами» (Hanke L. The Spanish Struggle for Justice in the Conquest of America. Philadelphia, 1949, p. 43), как то с усердием, достойным лучшего применения, пытается доказать в своих многочисленных трудах Льюис Хенке. Этот североамериканский историк ссылается на пример Бартоломе де Лас Касаса и его единомышленников, выступавших против зверств завоевателей. Но не Лас Касас и ему подобные определяли лицо и характер конкисты, не они вершили историю и участь индейских народов, не противники конкисты стали владельцами энкомьенд, золотых приисков, епископских митр, а как раз наоборот – те, кто стоял за колониальный гнет, за порабощение индейцев.

Льюис Хенке называет «испанское завоевание Америки более чем замечательным военным и политическим подвигом» (Ibidem). Этот «подвиг» начался с захвата Эспаньолы. Вот что пишет о нем Бартоломе де Лас Касас в своей обличительной «Кратчайшей реляции о разрушении Индий»:

«Остров Эспаньола был первым из тех, на который, как мы уже говорили, вступили христиане, и здесь положено было начало гибели и истреблению этих людей (индейцев). Сперва разорив и опустошив (остров), христиане стали отбирать у индейцев жен и детей, чтобы заставить их служить себе и пользоваться ими дурным образом, и пожирать их пищу, которую трудом и потом своим индейцы производили, ибо не удовлетворялись (христиане) тем, что индейцы давали им по своей воле…

И некоторые из индейцев прятали пищу, другие – жен и детей, иные бежали в леса, чтобы уйти от таких жестоких и свирепых людей. Христиане секли их плетьми, избивали кулаками и палками и доходили до того, что поднимали руки на владык индейских…

Христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять побоища среди индейцев и творить чрезвычайные жестокости. Вступая в селение, они не оставляли в живых никого – участи этой подвергался и стар, и млад.

Христиане бились об заклад о том, кто из них одним ударом меча разрубит человека надвое, или отсечет ему голову, или вскроет внутренности. Схватив младенцев за ноги, отрывали их от материнской груди и ударом о камни разбивали им головы или же кидали матерей с младенцами в реку, а когда они погружались в воду, христиане смеялись и шутили, говоря: „Смотрите, как нехристи пускают пузыри!“, или связывали матерей с младенцами спиной к спине и притом всех, которых находили на своем пути… Воздвигали длинные виселицы так, чтобы ноги (подвешенных) почти касались земли и, вешая по тринадцать (индейцев) на каждой, во славу и честь нашего искупителя и двенадцати апостолов, разжигали костры и сжигали (индейцев) живьем. Иных (индейцев) обертывали сухой соломой, привязывая ее к телу, а затем, подпалив солому, сжигали их. Другим – всем тем, кому желали сохранить жизнь, отсекали обе руки, и руки эти подвешивали к телу, говоря этим индейцам: „Идите с этими письмами, распространяйте вести среди беглецов, укрывшихся в лесах…“

…И так как все, кто мог сбежать, укрывались в лесах или горах, спасаясь от людей, столь бесчеловечных и безжалостных, таких жестоких скотов, истребителей и смертных врагов рода человеческого, то были обучены и вымуштрованы отчаяннейшие псы, которые, завидя индейца, в мгновение ока разрывали его на куски. А бросались они на людей и пожирали охотнее, чем свиней. Эти псы творили великие опустошения и душегубства.

А так как иногда – при этом мало и редко и по справедливой причине – индейцы убивали кого-нибудь из христиан, то последние сговаривались между собой, что за одного христианина, которого убьют индейцы, христиане должны убивать сто индейцев…» (Путешествия Христофора Колумба, с. 505-506).

Такие же зверства учиняли конкистадоры при завоевании Кубы и других американских земель. Этими зверствами завоеватели пытались устрашить, терроризировать аборигенов, заставить их повиноваться, выполнять беспрекословно волю испанцев. «Глас господень индейцы слышат только тогда, когда они слышат залпы огнестрельного оружия» (Hanke L. The Spanish Struggle for Justice in the Conquest of America, p. 82), – утверждали конкистадоры.

Индейцы, естественно, сопротивлялись. Вождь кубинских индейцев Атуэй предпочел смерть на костре подчинению угнетателям. Миссионеры обещали ему за согласие принять христианство «пропуск» в рай. Атуэй спросил, встретит ли он там христиан.

Испанцы ответили утвердительно, тогда индейский вождь отказался от крещения, предпочитая христианскому раю ад.

Индейцы глубоко возненавидели испанцев, считая их чудовищами, людоедами, варварами. Из-за преступлений испанцев, писал миссионер Джироламо Бенциони, «индейцы не верят, что мы христиане и божьи дети, чем мы хвастаемся, не верят, что мы родились на этой земле, зачаты человеком и рождены женщиной. Такие свирепые звери, заключают они, могут быть порождены только морской пучиной» (Hanke L. El prejuicio racial en el Nuevo Mundo. Aristoteles у los indios de HispanoAmerica. Mexico, 1974, p. 56).

Изабелла и Фердинанд пытались внести «порядок» в эту оргию насилия и крови. Им нужны были вассалы, приносящие подати, рабочие руки, добывающие золото. В 1495 г. всем индейцам корона велела носить бирки, на которых отмечались их податные взносы. Когда читаешь свидетельства хронистов конкисты, относящиеся к этой эпохе документы, невольно встают перед глазами преступления и зверства нацистов в оккупированных странах Европы во время второй мировой войны. Та же кровожадность, те же издевательства над чужим горем и страданиями, те же псы, те же бирки. И как по отношению к нацистам их единомышленники твердят теперь, что «этого не могло быть», так и сторонники испанского колониализма утверждают, что Лас Касас выдумал, в лучшем случае преувеличил зверства завоевателей, что он способствовал созданию о конкисте «черной легенды». Но «черную легенду» создали не обличители зверств конкистадоров, а сами конкистадоры своими жестокостями и преступлениями против человечества.

Даже монах Торибио де Бенавенте, по прозвищу Мотолиния, ярый противник Лас Касаса, писал: только тот, кто сумел бы сосчитать капли во время бури или песчинки в море, сумел бы сосчитать индейцев, погибших на Карибских островах (Hanke L. El prejuicio racial en el Nuevo Mundo…, p. 51).

Принятые в 1512 г. так называемые «законы Бургоса» запрещали бить индейцев палкой, стегать их плетью, обзывать «собакой» и другими оскорбительными именами (Ibid., p. 40). Этот запрет никогда не соблюдался колонизаторами, которые тем не менее были уверены, что именно они, грабя и угнетая индейское население, совершают богоугодное дело, а индейцы, оказывающие им сопротивление, действуют по наущению «врага рода человеческого» – дьявола.

Покоритель Мексики Эрнан Кортес, самый грамотный и дальновидный из всех участников конкисты, говорил своим конкистадорам перед штурмом ацтекской столицы Тенончитлона, что их «главная задача и цель заключаются в разрушении и выкорчевывании идолопоклончества у туземцев этих земель, чтобы принести им или по крайней мере стремиться принести им спасение и чтобы они пришли к познанию бога и его святой веры; ибо если эта война будет вестись с другой целью, то она будет несправедливой, и все, что будет взято в ней, будет незаконным и подлежать возврату, и его величество не будет иметь основания наградить ее участников» (History of Latin American civilisation, v. I. London, 1969, p. 131).

В этой ханжеской тираде как в капле воды отражена пресловутая «философия» конкисты, смысл которой заключался в том, чтобы оправдать колониальный разбой стремлением обратить порабощенные народы в христианство. Но именно эта «философия» и вызвала резкие протесты со стороны наиболее просвещенных: и гуманистически настроенных ее участников и современников, самым характерным и ярким представителем которых был Бартоломе де Лас Касас.

Лас Касас прожил долгую, богатую самыми разнообразными событиями жизнь. Он умер в 92-летнем возрасте, сохранив до самых последних дней жизни ясность мысли и активность. На протяжении свыше полувека Лас Касас боролся за права индейцев. Его перу принадлежит целая библиотека сочинений – полемических трактатов, историй, докладных записок, мемориалов королю и другим государственным инстанциям, не говоря уж об эпистолярном наследии, в которых он со свойственной ему страстностью и последовательностью отстаивал свою точку зрения.

Бартоломе де Лас Касас родился в 1474 г. в Севилье в семье купца Педро де Лас Касаса, участвовавшего во второй экспедиции Колумба в Америку. Традиция утверждает, что отец привез, из этого путешествия индейца, которого приставил к сыну для ознакомления с «делами Нового Света». Молодой испанец получил высшее образование по одним источникам – в университете Севильи, по другим – в Саламанке, где были сильны гуманистические настроения и большим авторитетом пользовались труды Эразма Роттердамского. В 1507 г. Лас Касас посещает Рим и принимает сан священника.