Текст книги "Иудейская война"
Автор книги: Иосиф Флавий
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Глава вторая
Архелай едет в Рим в сопровождении своей многочисленной родни. – Обвиняемый Антипатром перед императором, он благодаря защите Николая выходит победителем из затеянного против него дела.
1. Он сам в сопровождении своей матери и друзей – Поплы, Птолемея и Николая отправился морем, оставив Филиппа в качестве регента и опекуна над его домом. Вместе с ним ехали также Саломея с ее детьми, равно как и братья и зятья царя, с целью, поддержать притязания Архелая на престол, на самом же деле – чтобы обвинять его перед императором за его бесчинства в храме.
2. В Кесарии они встретились с сирийским прокуратором Сабином, собравшимся как раз в Иудею с целью принять под свою охрану сокровища Ирода. Архелай поручил Птолемею убедительно просить Вара{4}{4}
Именно Квинтилий Вар был тогда наместником Сирии, и он стоял выше на служебной лестнице, чем Сабин.
[Закрыть] удержать его от дальнейшей поездки. Из любезности к Вару Сабин действительно отказался от прежнего своего намерения поспешить в крепость и запереть перед Архелаем казнохранилища его отца; он даже обещал ничего не предпринимать до решения императора и остался один в Кесарии. Но как только из удерживающих его один отправился в Антиохию, а другой, Архелай, отплыл в Рим, он быстро двинулся в Иерусалим, завладел царским дворцом и потребовал к себе комендантов и казначеев, желая от первых перенять власть над крепостями и выведать от других о состоянии запасных фондов. Начальники, однако, остались верными инструкциям Архелая: они не покидали своих постов, охраняя их, собственно, не именем Архелая, а больше от имени императора.
3. Между тем Антипа также отправился в путь с целью защищать и свои права на престол. Он полагал, что само завещание, в котором он назначен царем, должно иметь больше силы и значения, чем приложение к нему. Саломея и многие из его родственников, которые отплыли вместе [139] с Архелаем, еще раньше обещали ему содействие; и мать свою, и брата Николая, Птолемея, он взял с собой. Влияние последнего, думал он, будет иметь большое значение, так как он был высоко поставлен у Ирода и пользовался его доверием{5}{5}
В свите Ирода были два Птолемея, из которых один, заведовавший финансами и хранитель перстня царя, поддерживал права Архелая, а другой, брат Николая Дамасского, как последний близкий друг Ирода, стоял на стороне Антипы. (Перев.)
[Закрыть]. Но самые большие надежды он возлагал на хваленое красноречие ритора Иринея. В надежде на него он отклонил всякие увещевания о том, что ему следует уступить Архелаю как старшему и назначенному по завещанию. В Риме все родственники окончательно перешли на его сторону, потому что Архелай был ненавистен. Собственно говоря, каждому из них хотелось больше всего обладать независимым положением под верховной властью римского наместника. На тот случай, если бы эта цель оказалась недостижимой, они все предпочитали иметь царем Антипу.
4. И Сабин способствовал их целям своими письмами, в которых он во многом обвинял перед императором Архелая и высоко хвалил Антипу. Когда Саломея и ее партия изложили в письме свои обвинения и подали их императору, тогда Архелай также письменно изложил главные основания своих притязаний и вместе с перстнем отца и его счетами вручил их через Птолемея императору. Император обсудил про себя права обеих партий, величину государства, размеры его доходов и многочисленность семейства Ирода; затем он прочитал также письма Вара и Сабина по спорному вопросу и после всего собрал совет из знатнейших римлян, в котором он в первый раз предоставил право участия и голоса усыновленному им сыну Агриппы и дочери его Юлии, Гаю. По открытии собрания он предоставил слово соперничающим партиям.
5. Поднялся Антипатр, сын Саломеи, наиболее красноречивый между противниками Архелая, и начал читать свою обвинительную речь. «На словах, – сказал он, – Архелай как будто теперь только домогается царства, но в действительности он уже давно состоит царем и только для насмешки утруждает теперь уши императора своими просьбами. Он не счел нужным выждать решающего слова императора, но сам после кончины Ирода тайно подставил людей, которые бы увенчали его диадемой. Он сел на трон, отдавал распоряжения, точно царь, изменил организацию войска, раздавал чины, обещал народу все, чего последний просил у него как у царя, освободил тех, которых его отец за серьезнейшие преступления держал в заточении, и после всего этого он является теперь, чтобы испросить у своего властителя только тень того царства, которое он, в сущности, давно [140] уже присвоил себе, и делает таким образом императора судьей не над предметами, а лишь над одними именами». Далее он упрекнул его в том, что «и траур его по отцу был только лицемерный: днем, бывало, он собирал угрюмые складки на лице, а ночью предавался кутежам и в пьяном виде чинил самые скверные проказы. Уже одно поведение его служило поводом к народному восстанию». Но центр тяжести всей его речи лежал в кровавой резне, произведенной во дворе храма: «Люди прибыли на праздник и тут же возле их собственных жертв самым жестоким образом были заколоты. В храме собрана была такая огромная куча трупов, которая не могла бы остаться даже после внезапного нападения внешнего неприятеля. Предвидя жестокость Архелая, его отец не думал предоставить ему даже самые отдаленные виды на престол; лишь только впоследствии, когда он, страдая душевно более, чем телесно, не был уже способен к здравому обсуждению вещей, он в приложении к завещанию назначил своим преемником того, которого раньше и знать не хотел, и даже без того, чтобы фигурировавший в первоначальном завещании, которого он наметил престолонаследником в здравом состоянии и совершенно бодром духе, подал ему хотя бы малейший повод к неудовольствию. Но если захотят непременно придать больше значения решению человека, лежавшего на смертном одре, то Архелай, во всяком случае, за его многочисленные преступления против страны должен быть лишен власти над ней. Каков же будет он царь после утверждения его императором, если он еще до своего утверждения убил такую массу людей?»
6. Сказав еще многое в этом духе и ссылаясь при каждом обвинительном пункте на свидетельства большинства из родственников, Антипатр закончил свою речь. Тогда со стороны Архелая выступил Николай, старавшийся объяснить резню во храме необходимостью: «Убитые, – сказал он, – были враги не только государства, но и императора – судьи по настоящему делу». Относительно других пунктов обвинения он заметил, что сами жалобщики советовали Архелаю действовать так, а не иначе. Прибавлению к завещанию, по его мнению, следует придать особенное значение ввиду того, что именно в этом прибавлении императору предоставлено утверждение престолонаследника. «Тот, – сказал он в заключение, который был настолько разумен, что предал свою власть в руки владыки мира, тот, наверное, и о своем преемнике не имел ложного мнения. Нет! В здравом уме представил он его к утверждению, – он, [141] который так хорошо знал, от кого зависит это утверждение».
7. Когда Николай закончил, Архелай приблизился к императору и безмолвно опустился к его ногам. Император очень благосклонно поднял его и этим дал понять, что он его считает достойным унаследовать трон отца. Окончательной резолюции он все-таки еще не объявил, а распустил на тот день собрание и обдумывал про себя все заслушанное, не решаясь – признать ли престолонаследие за одним из значившихся в завещании, или же разделить государство между всеми членами семьи. Их было столь много, и надо было подумать об обеспечении всех их.
Глава третья
Ожесточенная борьба иудеев с солдатами Сабина и страшное кровопролитие в Иерусалиме.
1. Прежде чем император принял определенное решение, заболела мать Архелая, Малтака, и умерла. Одновременно с этим получены были от Вара из Сирии письма, известившие о восстании иудеев. Вар, собственно, это предвидел; чтобы предупредить могущие произойти волнения (так как было ясно, что народ не останется в покое), он вслед за отъездом Архелая прибыл в Иерусалим и, оставив один из взятых им в Сирии трех легионов, возвратился обратно в Антиохию. Но вторжение Сабина вызвало взрыв неудовольствия и дало иудеям повод к восстанию. Сабин вынудил гарнизоны цитаделей к сдаче последних и с беспощадной суровостью требовал выдачи ему царских сокровищ. При этом он опирался не только на оставленных Варом солдат, но и на многочисленную толпу своих собственных рабов, которых он вооружил и превратил в орудие своей алчности. Так как приближался праздник пятидесятницы (так иудеи называют один из своих праздников, совершаемый по истечении семи недель и носящий свое название по числу дней), то не только обычное богослужение, но еще более всеобщее ожесточение привлекало народ в Иерусалим. Несметные массы людей устремились в столицу из Галилеи, Идумеи, Иерихона и Переи Заиорданской. В числе и решительности жители собственно Иудеи превосходили, впрочем, всех других. Они разделились на три части и разбили тройной стан: один на северной стороне храма, [142] другой на южной стороне, у ристалища, а третьи на западе, близ царского дворца. Таким образом они оцепили римлян со всех сторон и держали их в осадном положении.
2. Сабин, устрашенный многочисленностью и грозной решимостью неприятеля, посылал к Вару одного гонца за другим с просьбой о скорейшей помощи: если он будет медлить, говорили послы, то весь легион будет истреблен. Он сам взошел на высочайшую из башен крепости – Башню Фазаелеву, названную по имени погибшего в парфянской войне брата Ирода, и оттуда дал знак легиону к наступлению; испытывая сильный страх, он даже боялся сойти к своим. Солдаты, повинуясь его приказу, протеснились к храму и дали иудеям жаркое сражение, в котором они благодаря своей военной опытности до тех пор имели перевес над неопытной толпой, пока никто не затрагивал их сверху. Когда же многие иудеи взобрались на галереи и направили свои стрелы на головы римлян, то они падали массами; ибо защищаться против сражавшихся сверху они не могли так легко, да и против тех, которые бились в упор, они с трудом могли дальше держаться.
3. Стесненные с двух сторон солдаты подожгли снизу колоннады – это удивительное произведение по великолепию и величине. Многие из находившихся наверху были тотчас охвачены огнем и погибли в нем, другие падали от рук неприятеля, когда соскакивали вниз, некоторые бросались со стены в противоположную сторону, иные, приведенные в отчаяние, своими собственными мечами предупреждали смерть от огня; те же, наконец, которые слезали со стены и схватывались с римлянами, находились в таком смущении, что их легко было обессилить. После того как одна часть таким образом погибла, а другая от страха рассеялась, солдаты набросились на неохраняемую храмовую казну и похитили оттуда около 400 талантов. Все, что не было украдено тайно, собрал для себя Сабин.
4. Гибель колоннад и огромной массы людей до такой степени возмутила иудеев, что они противопоставили римлянам еще более многочисленное и более храброе войско. Они оцепили дворец и грозили римлянам поголовным истреблением, если они тотчас не отступят, если Сабин уйдет с легионом, то они обещали ему безопасность. Большинство царских солдат перешло также на сторону восставших; но к римлянам примкнула храбрейшая часть войска в числе 3000 человек, так называемые себастийцы{6}{6}
Имеются в виду воины, жившие в Себасте, которую Ирод построил на месте Самарии.
[Закрыть], и во главе их Руф и Грат, один – предводитель всадников, другой – царской пехоты, оба – люди, которые, независимо от [143] подчиненных им частей войск, личной своей энергией и осмотрительностью должны были иметь большое влияние на исход борьбы. Иудеи усердно продолжали осаду, производя вместе с тем нападения на стены цитадели и приглашая людей Сабина удалиться и не мешать им, когда они после долгого терпения хотят наконец возвратить себе свободу их предков. Охотно бы Сабин отступил втихомолку, но он не верил их обещаниям и боялся, что их великодушие только заманит его в западню; вместе с тем он надеялся на скорую помощь Вара. Он решился поэтому выдержать осаду.
Глава четвертая
Бунт прежних солдат Ирода. – Разбойничьи набеги Иуды. – Симон и Афронг присваивают себе царский титул.
1. В это же самое время в разных местах страны также произошли беспорядки. Положение дел подстрекало многих протянуть руку к царской короне. В Идумее взялись за оружие две тысячи ветеранов Ирода и открыли войну с приверженцами царя. Ахиаб, двоюродный брат царя, боролся с ними, скрываясь за сильнейшими крепостями, но избегая всякого столкновения с ними в открытом поле. Дальше, в Сепфорисе, в Галилее, Иуда – сын того Иезекии, который некогда во главе разбойничьей шайки разорял страну, но был побежден царем Иродом, – поднял на ноги довольно многочисленную толпу, ворвался в царские арсеналы, вооружил своих людей и нападал на тех, которые стремились к господству{7}{7}
В описании Иосифа Флавия и Иуда, и Симон (раб Ирода), и пастух Афронг выступают как предводители шаек или «толп» разбойников. Однако из текста «Иудейской войны» явно вытекает, что они боролись против римлян, местных богачей и власть имущих (в частности, сжигали и грабили виллы, царские дворцы). В этих движениях тесно переплелись освободительная борьба против владычества Рима и социальный протест против угнетения низших слоев иудейского общества, доведенных до нищеты и отчаяния грабительской политикой Ирода.
[Закрыть].
2. В Перее нашелся некто Симон, один из царских рабов, который, надеясь на свою красоту и высокий рост, напялил на себя корону. Собрав вокруг себя разбойников, он рыскал по открытым дорогам, сжег царский дворец в Иерихоне, многие великолепные виллы и легко наживался на этих пожарах. Еще немного – и он бы опустошил огнем все пышные здания, если бы против него не выступил начальник царской пехоты Грат со стрелками из Трахонеи и самой отборной частью себастийцев. В завязавшейся между ними схватке легло значительное число пехоты, но сам Симон был отрезан Гратом в тесной ложбине, через которую он хотел бежать, и, получив удар в затылок, упал мертвым. В другом восстании, вспыхнувшем в Перее, были обращены [144] в пепел царские дворцы возле Вифарамата{8}{8}
Город по ту сторону Иордана, впоследствии переименованный Иродом Антипой в Ливию. (Перев.)
[Закрыть], у Иордана.
3. Даже простой пастух, по имени Афронг, дерзал в ту минуту посягать на корону. Его телесная сила, отчаянная храбрость, презрение к смерти и поддержка четырех ему подобных братьев внушали ему эту надежду. Каждому из этих братьев он дал вооруженную толпу, во главе которых они служили ему как бы полководцами и сатрапами во время его набегов. Он сам, как царь, был занят более важными делами. Надев на себя диадему, он затем вместе с братьями еще долго опустошал страну. Преимущественно они убивали римлян и царских солдат, но не щадили они и иудеев, если последние попадались к ним в руки вместе с добычей. Раз, возле Эммауса, они даже осмелились оцепить целую когорту римлян, подвозивших легиону провиант и оружие. Центурион Арий и сорок наиболее храбрых солдат пали под стрелами. Та же участь угрожала остальным, как вдруг примчался Грат с себастийцами и спас их. После многих подобных насилий, совершенных ими в течение всей этой войны над коренными жителями и иноземцами, трое из них были, наконец, схвачены в плен; самый старший – Архелаем, два следующих – Гратом и Птолемеем, четвертый сдался Архелаю после миролюбивого соглашения. Этот конец постиг их уже впоследствии; но тогда они исполосовали всю Иудею своей хищнической войной.
Глава пятая
Вар подавляет мятеж иудеев; из восставших он около двух тысяч приказывает распять.
1. Получив письма Сабина и других начальников, Вар, беспокоясь о судьбе всего легиона, решился поспешить ему на помощь. Он поэтому выступил в Птолемаиду с оставшимися у него двумя легионами и принадлежавшими к последним четырьмя конными эскадронами; туда же он назначил собраться вспомогательным отрядам царей и князей. Проходя мимо Берита, он и оттуда взял с собою 1500 тяжеловооруженных воинов. Когда в Птолемаиде, кроме других союзных войск, присоединился к нему еще аравийский царь Арета, который из вражды к Ироду прибыл с многочисленными отрядами пехоты и всадников, он одну часть армий немедленно отправил под начальством своего друга Гая в ближайшую [145] к Птолемаиде часть Галилеи. Гай отбил назад всех вставших против него, покорил город Сепфорис{9}{9}
Здесь действовал Иуда, сын Иезекии.
[Закрыть], предал его огню, а жителей продал в рабство. Сам Вар со всем своим войском вторгся в Самарию, не трогая, однако, ее главного города{10}{10}
Себаста. (Перев.)
[Закрыть], так как он нашел, что последний не принимал участия в волнении других городов. Он раскинул свой стан у деревни Ар, принадлежавшей Птолемею и разграбленной поэтому арабами, которые свою злобу против Ирода вымещали и на его друзьях. Затем он двинулся вперед и остановился у другой укрепленной деревни Самфон; и ее разгромили арабы точно так же, как они разграбили все попадавшиеся им в руки государственные запасы. Смерть и огонь царили повсюду, и ничто не могло укрыться от хищнической алчности арабов. И Эммаус, жители которого заблаговременно спаслись бегством, Вар также приказал уничтожить огнем в наказание за то, что последние убили Ария и его людей.
2. Отсюда он отправился на Иерусалим. Один только вид римских сил рассеял иудейское войско; оно поспешно отступило и разбрелось внутри страны. Городские же жители, приняв римлян, старались отказаться от участия в восстании, объявляя, что они лично ни в чем не нарушали спокойствия; ради праздника они были вынуждены впустить в город народную массу, но не только ничего общего не имели с мятежниками, а, напротив, вместе с римлянами были осаждены последними. Еще до них вышли навстречу Вару Иосиф (троюродный брат Архелая), Руф и Грат во главе царского войска и себастийцев, а также оставшейся части римского легиона в обычных воинских доспехах. Сабин же не смел даже показаться ему на глаза и заранее еще ушел из города к приморью. Вар отрядил часть своего войска вовнутрь страны против мятежников; многие из них были схвачены; менее опасных из них он велел заключить в тюрьму, а более виновных в числе около двух тысяч человек он велел распять.
3. Тогда ему было донесено, что около Идумеи десять тысяч воинов стоят еще под оружием. Так как он на опыте мог убедиться, что арабы не ведут себя как союзники, а ведут войну довольно своенравно и из ненависти к Ироду разоряют страну больше, чем ему самому было желательно, то он распустил их и поспешил навстречу мятежникам только со своими собственными легионами. По совету Ахиаба те сдались добровольно, не доведя дело до сражения. Большей массе из них Вар даровал прощение; предводителей же он отослал к императору для дальнейшего расследования. [146] Император помиловал всех, за исключением только некоторых родственников царя Ирода, тоже примкнувших к мятежникам, которых он велел казнить, так как они поднимали оружие против родственного им царя. Потушив таким образом восстание в Иерусалиме, Вар возвратился в Антиохию. Легион, еще раньше находившийся в Иерусалиме, он там же оставил.
Глава шестая
Иудеи, возводя на Архелая целый ряд обвинений, заявляют, что предпочитали бы жить под римским владычеством. – Август их выслушивает, но затеи разделяет царство Ирода между детьми по собственному желанию.
1. Архелаю в Риме предстояло между тем выдержать также борьбу с иудеями, которые еще до начала восстания прибыли с разрешения Вара в Рим в качестве делегатов с целью хлопотать перед Августом о дарования народу автономии. Посольство состояло из пятидесяти иудеев, к которым присоединилось свыше 8000 из живших в Риме иудеев. Император назначил собрание знатнейших римлян и своих друзей в палатинском храме Аполлона – одном из воздвигнутых им самим зданий, блиставшем удивительной роскошью. Здесь стояло множество иудеев с их делегатами, против них поместился Архелай с его друзьями. Друзья же его родственников занимали нейтральное положение; ненависть и зависть к Архелаю не дозволили им стать на его сторону; робость перед императором удерживала их от того, чтобы пристать к обвинителям Архелая. Явился, кроме того, еще и Филипп, брат Архелая, которого благоволивший к нему Вар послал с двойной целью: во-первых, для того, чтобы он поддерживал интересы Архелая, а во-вторых, – чтобы и он получил свою долю, в случае если император разделит царство Ирода между всеми его потомками.
2. Получив позволение говорить‚ обвинители прежде всего изобразили беззаконие Ирода. «Не царя они имели в нем‚ а лютейшего тирана‚ какой когда-либо сидел на троне. Бесчисленное множество подданных он убил‚ но участь тех‚ которых он оставил в живых‚ была такова‚ что они завидовали погибавшим. Он не только поодиночке пытал своих подданных‚ [147] но мучил целые города. Иностранные города он украшал‚ а свои собственные – разорял; чужие народы он одарял кровью иудеев. На месте прежнего благосостояния и добрых старых нравов наступила‚ таким образом‚ полнейшая нищета и деморализация. Вообще иудеи за немногие годы терпели от Ирода больше гнета‚ чем их предки за весь период времени от выхода из Вавилонии и возвращения на родину в царствование Ксеркса{11}{11}
Принято считать, что конец вавилонскому плену был положен в 538 г. до н. э., когда персидский царь Кир, захвативший Вавилон, разрешил евреям возвратиться в Палестину. Конечно, это возвращение растянулось на многие годы. Однако источники не сохранили никаких сведений о возвращении групп иудеев при Ксерксе (486–465 гг. до н. э.). Скорее всего, Иосиф Флавий спутал Ксеркса с Артаксерксом I (464–423 гг. до н. э.), при котором в Палестину вернулась группа иудеев во главе с Неемией и Ездрой, с деятельностью которых связывается составление Пятикнижия и других библейских книг.
[Закрыть]. Привычка‚ к несчастью‚ до того подавила дух народа‚ что он даже был готов терпеть жестокое рабство под властью того‚ которого Ирод назначил после сея преемником: сына тирана‚ Архелая‚ он сейчас же после смерти его отца добровольно приветствовал как царя‚ вместе с ним оплакивал смерть Ирода и молился Богу за благополучное царствование его. Архелай же для того‚ вероятно‚ чтобы показать себя настоящим сыном Ирода‚ открыл свое царствование закланием трех тысяч граждан. Вот сколько жертв он принес Богу‚ чтобы испрашивать у него благоденствия своему царствованию‚ – и вот какой массой трудов он наполнил храм в праздничный день. И поэтому-то те‚ которые уцелели от стольких бедствий‚ задумались‚ наконец‚ о своем печальном положении и хотят стать на военную ногу и открыто выставлять свои лица неприятельским ударам. Они просят римлян сжалиться над развалинами Иудеи и не бросить остаток народа на съедение жестокому тирану‚ а соединить страну вместе с Сирией и властвовать над нею собственными правителями. Тогда можно будет видеть‚ что те иудеи‚ о которых прокричали как о неукротимых мятежниках‚ прекрасно умеют ладить со справедливыми правителями». Этой просьбой иудеи заключили свою жалобу. После них поднялся Николай и старался обессилить обвинение против обоих царей. С другой стороны‚ он изобразил иудеев народом по природе своей трудно управляемым и склонным к неповиновению своим царям и выставил также в невыгодном свете родственников Архелая‚ присоединившихся к обвинителям.
3. Выслушав обе партии‚ император распустил собрание. Несколько дней спустя он предоставил Архелаю половину царства с титулом этнарха и обещанием возвести его в царский сан‚как скоро он покажет себя этого достойным. Вторую половину он разделил на две тетрархии‚ которые предоставил двум другим сыновьям Ирода: одну Филиппу‚ а другую Антипе‚ оспаривавшему престол у Архелая. Антипа получил Перею и Галилею с доходом в двести талантов. Батанея и Трахонея‚ Авран и некоторые части владений Зенона‚ возле Ямнии‚ со ста талантами дохода в год достались [148] в удел Филиппу. Этнархию Архелая образовали: Идумея‚ вся Иудея и Самария‚ которой отпущена была четвертая часть податей за то‚ что она не принимала участия в восстании остальной страны. Точно так же сделались ему подвластными города: Стратонова Башня (Кесария)‚ Себаста (Самария)‚ Иоппия и Иерусалим. Греческие же города – Гадару и Ипп император отрезал от государства и присоединил к Сирии. Доходы Архелая с его владений достигали 400 талантов. Саломея‚ в прибавление к назначенному ей по завещанию Ирода‚ получила еще господство над Ямнией‚ Азотом и Фазаелидой; кроме того‚ император подарил ей также дворец в Аскалоне; доходы всех этих владений оценивались 60 талантами я год; но ее область была подчинена этнархии Архелая. Остальные потомки Ирода получили то‚ что им оставлено было по завещанию. Двум его незамужним дочерям император подарил‚кроме полученного ими от отца наследства‚еще 500 000 серебряных монет и обручил их с сыновьями Ферора. Уже после окончания дележа император подарил наследникам и ту тысячу талантов‚ которая была ему самому завещана Иродом‚ и оставил себе лишь некоторые из его вещей небольшой ценности на память об умершем.
