Текст книги "Хулиганка для мажора (СИ)"

Автор книги: Иоланта Палла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 39

POV Александр

Нет ничего хуже, чем возвращаться прошлое. Именно туда меня окунает память, и чем дольше я нахожусь с сорокой, тем сильнее меня затягивает в воронку собственных эмоций. Они впиваются в каждую клетку, паразитируя по всему организму, и, в конце концов, так дают под дых, что кислород в отраву превращается, плавя легкие, как высокие температуры металл.

Сколько не вдыхаю прохладный воздух, легче не становится. Пленка на повторе крутится, проламывая мой мозг раз за разом. Да, я настолько слаб, что сейчас не могу взять себя в руки, и сорока все ухудшает. Я вижу ее. Чувствую. Пытаюсь понять, а что взамен? Я не могу сказать.

Шутом быть категорически не хочется, и я решаю завершить этот вечер. Закончить на сегодня с необходимостью находиться в ее обществе. Хорошо, что она не задает лишних вопросов. Все сухо и по делу. Мне даже кажется, что Скромная ничего в это мгновение не чувствует. Я отвожу ее к тому же месту, где забирал. Около серого хмурого здания с фонарем. Выходит из тачки и не прощается. Смотрю ей вслед. Сжимаю руль пальцами. Под грудиной буря рождается. И все это из-за девчонки, мотивов которой я понять не могу.

Когда она скрывается за поворотом, отсчитываю пару минут и выбираюсь из машины. Плевать, что райончик так себе. Незнакомая мне местность. Я хочу узнать ее секреты. Должен. Столько вопросов и ни одного ответа. Мало того, что девчонка профессиональная домушница и воровка со стажем, так она еще и Янкевича знает. Подобные связи просто так не появляются, и я, как сын судьи, это прекрасно знаю.

Ветер пробирается под толстовку, в которой я рассекаю по ночным улицам, ориентируясь на кепочку. Вот только через пару пробежек через дворы, сорока просто исчезает. Я по сторонам смотрю, все варианты считаю и просматриваю каждую тропинку, но безрезультатно. Сражаться с ней простыми методами не получается. Все просчитывает, и, наверное, моя слежка была слишком очевидной. Скукоживаясь от холода, бреду обратно к Лексусу. Сажусь за руль, но уезжать не спешу.

Все, что она делает и говорит, не просто так. Есть в каждом слове потаенный смысл. Какая-то загадка. Стучу пальцами по баранке и залипаю на фонарь. Сейчас концентрация внимания на светящемся ярком объекте помогает структурировать мысли в голове. Щурюсь и припоминаю, что именно Скромная назначила встречу. В этом безлюдном месте. Около заброшенного здания, а еще она что-то спрашивала про него. От внезапного озарения поворачиваюсь и хватаю телефон. Включаю геолокацию и пробиваю адрес. Чехова сто двадцать три. Аренда площади. Бла-бла-бла…

Загугливаю и копошусь в каждом источнике, пока не натыкаюсь на название «СтройКомБаза». Знакомое, но память не спешит выдавать результаты в отличие от всемогущей сети. Основатель строительной компании Павел Алексеевич Громов. Компаньоном числился Александр Алексеевич Аристов. Дальше ссылки ведут на статьи о провале Громова и его детища. Махинации и отмывание денег. Вот тут-то сглатываю. По вискам плетью ударяет, когда читаю дальше. Нет, эту информацию я и так знаю, но глаза бегают по строчкам. Черные буквы на мозге следы оставляют, словно на мне какой-то ненормальный маньяк опыты проводит.

Елизавета Громова найдена в бывшем офисе «СтройКомБазы». По данным следствия признана суицидницей. Не выдержала разорения компании мужа и трагедии с сыном. Повесилась. Роман Громов, надежда городского бокса, найден на крыльце здания. Избит до смерти. В крови убойная доза наркоты. Никаких свидетелей. Ничего. Голые факты, которым должен был поверить народ. Гашу экран телефона, потому что вижу имена тех, кто вынес семейке Громовых приговор. Петр Ангел – незаменимый следователь и гордость полиции. Николай Воронов – прокурор со стажем и связями. И вишенка на торте. Кирилл Орлов – судья. Железный человек. Профи. И отменная скотина, если перейти ему дорогу.

Глава 40

POV Александр

– Орел, что с тобой не так, а?! – Ворон усмехается и кидает в меня комком бумаги, который ударяет по руке и падает на пол аудитории, где мы сидим в ожидании куратора. – Рожа кислая. Молчишь. Все из-за девчонки той паришься?

– Нет. – Говорю, а Ангел прищуривается, пока я верчу телефон в ожидании важного звонка. – Просто вчера в «Драконе» был. Вспомнил кое-что.

Елисей фыркает и явно теряет настроение. Отворачивается, чтобы не показывать глаза в отличие от Захара. Его лицо каменным становится. Нашей троице есть за что стыдиться. Только парни молчат. Ворон, кажется, секунда, и бомбанет. С ним всегда так. Как тупо юморить, это мы пожалуйста, а серьезно поговорить не получается, особенно, когда совесть не чиста.

– Грома помните?

Елисей шумно выдыхает и поворачивается ко мне. В глазах злость необоснованная. Творили все, а совесть жрет только меня, так получается?

– Вот к чему ты опять эту тему поднимаешь, Сань? – Ворон прищуривается, а Зах руки в карманы джинсов убирает и смотрит в окно. – Все в прошлом осталось. Че за манера? Вечно портить настроение.

– Почему ты спросил?

Ангел прочищает горло, старается смотреть в глаза, но то и дело их отводит.

– Фотку увидел, да и… Бои вчера проходили. Пятница же.

Сам отворачиваюсь, не выдерживая зрительного контакта с друзьями. Одногруппники рядом превращаются в тени. Будто нет их. Голоса посторонние гулом в голове. На резкий скрип оборачиваюсь и вижу, что Ворон вещи сгребает.

– Сань, на какой… – Он поджимает губы и перекидывает лямку через плечо. – Нет тела, нет дела. Знаешь такое выражение? – Молча переглядываемся с Ангелом, что еще больше Елисея распаляет. – Нет его больше. Забыли. Че вы как бабы?!

Фыркает и показательно уходит из аудитории. Зах снова горло прочищает и садится на место Ворона. Молчим некоторое время. Внутри такой спектр эмоций, что словами не передать. Вроде ничего трагичного не произошло, а меня после вчерашних открытий откровенно ломает. Даже поесть нормально не смог. Телефон оставил в машине намеренно, чтобы не сорваться и не написать сороке. Догадки простреливали мозг. Одна за другой. Хаотично. Еще даты эти… Собственная слюна ядом теперь кажется.

– Слушай, Сань, – Захар постукивает пальцами по столу и упирается взглядом в куратора, который входит в аудиторию, – он… Не знаю, прав он или нет. Четыре года прошло. Мы просто играли, забыл?

– Ну да…

Из меня какой-то нервный смешок вырывается. Мы всегда ПРОСТО играем, а последствия потом на пятки давят. Как сейчас… И стремно почему-то мне за всех. За себя, конечно, больше.

– Черт! – Уже тише произносит Ангел и лицо трет ладонями. – Игра. Это была всего лишь игра.

– Да? Ты уверен? – Тоже на шепот перехожу, потому что Герасимовна что-то втирать начинает. – Только Грома на следующий день мертвым нашли. Не смущает?

– Говорили мы уже об этом, Сань. Случайность тупая. Не больше. – Сквозь зубы цедит друг, но ощутимо излучает негатив. – Ты же не думаешь, что…?

На полуслове замолкает, а я именно так и начинаю думать. Чем дольше верчу события в голове, тем гаже себя чувствую. И сорока… Распотрошила своим появлением прошлое. Вывернула мне внутренности наизнанку. Больше ничего не говорим. Ни я. Ни Ангел. Герасимовну слушаем. Одна пара была и сборище в аудитории всей группы. Куратор читала нам лекции о безопасности и прочей ереси. Я делал вид, что мне интересно. Хотя хотелось разобраться. Мы в прошлом загасились. Несовершеннолетние были. Все проблемки на плечи взрослых авторитетных родителей падали.

Сглатываю слюну, когда смотрю на адрес, который мне скинули. Ведь не успокоюсь, пока не выясню. Картинка дорисовывается, всплывающими деталями, и я хотел бы ошибаться, но, боюсь, что судьба-злодейка распорядилась иначе. Карма настигла. Или за грехи прилетает. В принципе, не важно. Суть одна. Противно себя чувствую. После лекции сразу вылетаю из аудитории, да и Зах не спешит догонять. В загрузоне уходит. Волочу ноги к тачке и вбиваю адрес в карты. Маршрут выстроен. Еду медленно, размышляя, как себя оправдать. Зачем пожаловал? И кто откроет?

Никогда себя так не чувствовал. Мерзко. Словно в дерьме вывалялся. Не отмыться и не откидаться ничем. Останавливаюсь около приличного здания. Райончик тоже хороший. Иду к двери и жду, когда кто-нибудь выйдет или наоборот. Везет только минут через десять. Мелкий парнишка выбегает с собакой. Еле успеваю поймать дверь и войти в подъезд. Игнорирую лифт и поднимаюсь по лестнице. Время оттягиваю. Хотя надо бы вперед бежать и выяснить все.

Оказываясь перед нужной мне квартирой, замираю с поднятой рукой и только через пару минут жму на звонок. Ответа нет. Звуков за дверью тоже. Снова жму. Уже настойчивее и дальше. Никто не открывает.

– Чего хотел?

Поворачиваюсь на голос. Из соседней квартиры бабка выглядывает. Руки о полотенце вытирает.

– Соседи когда будут, не знаете?

Женщина удивленно смотрит на меня и хмурится.

– Так… Там давно уже никто не живет.

– Как? И как долго?

– Уже года три, наверное. А тебе зачем?

– Друга ищу.

– А-а-а, – женщина кивает и хочет дверь закрыть, когда я делаю шаг в сторону лестницы, – подожди. – Она на некоторое время скрывается в своей квартире и вновь возникает с ключом в руке. – А ты по Ромкину душу или брата его? Если первого, то… – Она подходит и стучит ключом по руке. – Знать же должен. Умер парень.

– Нет. Не его ищу. – Выдавливаю из себя каждое слово. – Брата его. Вы знаете, где теперь живет?

– Арсений? Нет. Не знаю. Досталось этой семье, конечно, а все из-за денег.

Бабка охать принимается и ключиком в замочную скважину тычет. Пара поворотов и дверь открывает.

– Столько времени прошло… – Она на меня бросает хмурый взгляд. – Где ж ты был, друг?

– В другой стране был. Прилетел и решил проведать, а то Арсений со связи пропал.

Арсений, значит. Стараюсь говорить уверенно, а то бабуля своими глазами, как сканером, по мне проходится.

– Цветочки проверить хочу, – произносит задумчиво, оценивает меня явно, – а ты о них ничего не знаешь, значит? Что тут было?

Плечами жму и рисую на лице полное непонимание. Бабка вздыхает тяжело.

– Что ж делать с тобой? – Снова стучит ключом по ладони и тут же отмахивается. – Добрая я сегодня. Чая хочешь?

Глава 41

POV Анастасия

Не достает. Не пишет. Не звонит. И вообще себя никак не проявляет.

После вчерашнего похода в клуб птенчик отмалчивается, и я начинаю терять терпение уже к обеду следующего дня. Ни учеба. Ни долги. Ни отсутствие информации от Арса. Ничто не трогает. Я гипнотизирую телефон несколько часов подряд, прокручивая в голове все слова и поступки. Может, я где-то налажала? Сказанула лишнего?

Нет. Кидаю телефон на кровать и принимаюсь ходить по комнате из угла в угол. Хочется грызть ногти, хотя этой дурной привычки у меня, отродясь, не было. Надежда на то, что Орлов скинет сообщение с адресом ресторана, пропадает. Я недовольная хожу по квартире и пинаю косяки, а все потому, что вскоре мне придется признаться Арсению, как мы провалились, и все из-за меня…

Мне становится до такой степени дурно, что вены выкручивает. Кажется, они в червей превращаются и ворочаются в плоти, принося максимум неудобства. Пальцы заламываю и усердно думаю, как выкручиваться. Лезть к Орловым без предварительного осмотра просто глупо, а для того, чтобы туда попасть, мне нужен пернатый. Вот только он решил слиться.

Замираю. От понимания того, что он меня обманул, по спине сначала холодок пробегает, а потом тело жаром обдает. Реакция заторможенная. Злость вспыхивает ярко, но тут же ее заменяет паника. Как я могла допустить такое? В какой момент упустила из вида?

За эти годы научилась читать людей, если они хотели меня обдурить, а тут поддалась его игре. Внутренности холодеют. Неужели он знает, зачем я согласилась?

– Нась?

Оборачиваюсь и вижу бледного Арсения в дверях моей комнаты. Он поднимает правую руку и поджимает губы, отводя взгляд в сторону.

– Поможешь?

Выдавливаю улыбку и иду к нему, забирая шприц. Отхожу, позволяя ему пройти к постели и сесть.

– Неужели от вида иглы так побелел?

Отвлекаю, пока достаю из тумбочки антисептик с ватным диском. Обрабатываю участок кожи и смотрю на брата, который зубы сцепил и пыхтел так, словно его сейчас на электрическом стуле шибанут нехилым разрядом.

– У меня тут к тебе просьба есть, – снова стараюсь ему зубы заговорить, пока прицеливаюсь, – с птицей проблемка небольшая.

– Как… – Ввожу иглу, а Арс шипит и убивает взглядом. – Могла и предупредить.

Через зубы каждую букву. Прижимаю ватный диск к месту укола и пожимаю плечами.

– Мы это уже проходили, и смею напомнить, что визжал, как девчонка.

Высекаю остротами и усмехаюсь, хотя прекрасно понимаю, как ему больно. Даже капли пота высветились на лбу. Небольшие. И именно они свидетельствовали о том, насколько сильно Арс себя сдерживает. Знаю о его физической боли, но представить не могу, что он чувствует.

– Что с ним? Не получается очаровать?

– Не совсем. Просто хочу сделать «сюрприз». – Показываю пальцами кавычки и криво улыбаюсь, пока сердце отплясывает на углях. – Можешь пробить его место нахождения по номеру телефона?

– Ты же знаешь, – братишка хочет встать, но тут же садится обратно и тяжело выдыхает, вытягивая ногу вперед, – что могу. Главное, не засветиться, но и это не проблема.

– Хорошо, – киваю, сохраняя на лице маску спокойствия, пока внутренности скукоживаются от мандража, – тогда, – беру телефон и проверяю время, – через пару часов мне нужно знать, где зависает его пернатая задница.

– Хм, какая у меня ласковая сестричка. – Улыбается, и я в ответ. – Лады, – Арс прочищает горло и смотрит в окно, – мелкая… Я у тебя полежу?

– Да.

Иду в сторону шкафа, чтобы переодеться к предстоящему выступлению. Постараться придется на славу. Открываю дверку и наклоняю голову, оценивая масштаб трагедии.

– Наськ?

– А?

– Спасибо.

– Не за что, задира.

За спиной звучит расслабленный смешок, а вскоре и скрип бедной старой кровати, на которой Арсений еле умещается.

– Мелкая?

– Что?

Поворачиваюсь к нему с задумчивым выражением лица и натыкаюсь на довольную улыбку.

– Кофе в постель принесешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 42

POV Александр

Звуки вокруг теряются. Расплываются в пространстве. Я вроде со всеми, но одновременно один. Раз за разом прокручиваю подробности в голове. Поверить в происходящее не могу. Горечь чувствую от того, что жизнь сюрприз преподнесла и не спросила, а нужен ли он мне?

По одну сторону от меня мама сидит. Улыбается и ведет светские беседы с Зауровыми. С другой отец поджимает. Его авторитет каждой клеткой могу ощутить. Идиотский пиджак расстегиваю, потому что дышать нечем. Грудную клетку от эмоций рвет.

Заур широко улыбается. Сверкает зубами, изображая радушие. Дочка его. Роксана. Сидит и смотрит на чашку с супом. Гипнотизирует его, как и я. Черноволосая красотка с длинной толстой косой до пояса. Платье голубое прикрывает все. Только щиколотки могу увидеть и талию тонкую, но, как ни странно, мне плевать на красоту эту дикую. Другая в мозгах сидит. Взгляд размывает. Как туман тело обволакивает. Кажется, что пара секунд и появится передо мной.

Но нет.

Сороке здесь не место. И рядом со мной тоже не место.

Ирония судьбы. Девчонка, которая смогла внутри что-то кроме потребностей расшевелить, мне не подходит. И причина тому не одна. Их много. И все сводятся к персоне, которая сидит неподалеку и отчаянно сушит зубы.

Все приторно. Тошнотворно. От того, что я не могу ничего сделать, готов крушить и ломать все вокруг. Мысленно. Наяву же приходится сидеть и изображать примерного сына, которым я практически всегда был. С восьмого класса и до окончания школы я заработал себе репутацию не хуже папочкиной. Бунтовал. Что-то миру доказать пытался. Не думал, что в дальнейшем за это огребу. Подавлюсь последствиями, как острой рыбьей косточкой. Она теперь поперек горла стоит. Рвет его. И убрать никак не могу. Больно врезалась в мягкие ткани. Так просто не вырвешь.

– У нас отпуск намечается, – Рустам, он же Заур, громко говорит, заставляя обратить внимание, – Роксана с нами скучать будет. – От открытого намека тяну пальцы к воротничку рубашки и расстегиваю пуговицу. – Вы не планируете на курорт слетать? В городе не просто тоска. Серо. Грязно. Суета постоянная. Нужен отдых.

– Я не против, но работа… – Отец разводит руки в стороны, пока я горло прочищаю. – Ирина и Саша смогут. Сессию скоро закроет, да ведь?

Кирилл Максимович, чтоб его, на меня смотрит, а я звука не издаю, чтобы не выдать себя. Только на Роксу взгляд бросаю. Бледная сидит. К супу так и не притронулась. Родители наши двинутые. Идиот заметит, что девчонка сбежать хочет. Она будто чувствует. Один взмах ресниц, и карие глаза испуганно упираются в меня. За столом тишина звенящая виснет. Все явно ответа ждут. Тут шаг влево или вправо опасен. И назад не сдашь.

– Чего застыл? Растерялся? – Папочка все в шутки перевести пытается, и Заур оценивает, смачно посмеиваясь, от чего его борода потрясывается. – Билеты забронируем, а дети созвонятся. – Он поворачивается ко мне, улыбается, но в глазах предупреждение пробегает красной строкой. – Так ведь?

Рот открываю, чтобы сказать, но резко выпрямляюсь, потому что мне на плечо ложится ладонь.

– Саш, – голосок нежный в ступор вводит, – ты извини, я опоздала. – Сглатываю тугой комок в горле и медленно поднимаю голову. – Добрый вечер! – Сорока уже ко всем обращается, улыбаясь так обаятельно, что реальность перетекает в сюр. Взгляд сам скользит по Скромной, и под ребрами что-то гулко бахает, как петарда. – Поможешь сесть, м? – Стреляет в меня глазками и прикусывает нижнюю губу, вызывая во мне щемящий волчий вой. – Саш?

Глава 43

POV Александр

Наверное, я выгляжу полнейшим идиотом со стороны, потому что не двигаюсь, глядя в синие омуты. Скромная все еще вопросительно смотрит на меня, а мои глаза опускаются ниже. К полноватым губам, слегка поблескивающим розовым, черным локонам, которые, как пружинки, дергаются от малейшего ее движения, бежевой ткани вполне пристойного платья длиной ниже колена, без выреза на груди. Останавливаюсь на разрезе до середины бедра, а после и на высоких каблуках ботильонов.

Сглатываю.

– Саш…

Это уже мама подает голос, и я отмираю. Подрываюсь резко, чуть ли не роняя стул, и помогаю сороке сесть рядом. С отцом зрительного контакта избегаю. Не сейчас. Даже представлять не хочу, что меня ждет после появления Скромной. Конечно, можно было включить дурачка и прогнать. Много делать не нужно, чтобы задеть ее за живое, но я молчу. Только когда сажусь на стул, ловлю удивленный и одновременно радостный взгляд Роксаны.

– Может, представишь нам…

– Анастасия, – сорока улыбается во все зубы, пока мой отец поднимает одну бровь, так и не договорив, – можно просто Настя.

– Очень интересно, – мама убирает салфетку в сторону и скрупулезно рассматривает Скромную на наличие дефектов, – и кто же вы, Настя?

– Моя девушка.

Даже странно, что голос уверенно звучит. Но после слов, произнесенных мной, за столом виснет тишина. Мне кажется, я слышал шумный выдох матери и скрип зубов отца. Про Зауровых стоит промолчать. Рустам сверкнул карими глазами в сторону Кирилла Максимовича, а последний убил меня взглядом. Пришлось улыбку на лицо тянуть клешнями. Сложно, но что поделаешь. Кто же знал, что Скромная припрется в ресторан. И как она вообще об этой встрече узнала?

– Твоя девушка? И почему ты раньше нам не представил такую красавицу? – Отец притворно улыбается, взяв себя в руки и игнорируя внимание Заура. – Мог бы и предупредить, что придешь не один, а то, – он стрельнул глазами в Роксану, которая принялась с аппетитом поглощать холодный суп, – неловко получается.

– Кирилл, можно на несколько слов?

Зауров со скрипом отодвигает стул и поднимается. Его жена провожает эту парочку взглядом. Вера Михайловна. Красивая женщина славянской наружности. Держит себя достойно. И слова без ведома мужа не произносит. Словно запрограммированная на послушание.

– Вот так сюрприз ты нам устроил, сынок, – мама берет бокал с водой, а Скромная умело играет, рисует удивление на лице, в меня глазками стреляет, ресничками хлопает, и эмоции в этот момент такие искренние, что чувствую себя куском грязи, – раз так получилось, может, расскажите о себе, Настенька, а то мой сын не потрудился ввести в курс дела.

– Потому и не сказал, – выплевываю каждое слово, понимая, что злость накрывает, и я ничего не могу с ней поделать, – личная жизнь не зря названа личной. Касается только двоих.

– Саша…

Тон матери задевает те струны души, которые должны сейчас быть тихими. Не звенеть и никак не двигаться, но меня буквально пронзает. Спектр эмоций расширяется. Глобально. Максимально.

– Тебе не нравится мой выбор?

Чувствую, что брови в одну точку сползаются, и не свожу глаз с матери. Она вынужденно улыбается, но взгляд холодный. Уже оценила сороку, да и отец тоже. Остальное дело техники. Для него не составит труда раскусить Скромную. С его связями и возможностями на поиск информации уйдет меньше суток.

– Саш, ты что такое говоришь? – Сорока удивляет тем, что кладет свои холодные пальчики на мои и пожимает плечами. – Твои родители меня не знают. – Она поворачивается к маме и пронзает ее открытым взглядом. – Уверена, что они примут выбор своего сына.

Мама не выдерживает и громко ставит бокал на стол. Зацепил тон сороки. Напряжение не спадает. Отец и Заур не спешат возвращаться. Меня лихорадит от сдерживаемых эмоций. В нашем обществе не принято решать вопросы кулаками. Мы натягиваем маски и играем роли воспитанных людей, но за кулисами… За кулисами вершится суд.

– Саша…

Резко встаю. Сорока выпрямляет спину. Рокса замирает с ложкой около рта.

– Куда ты собрался?

– Мы уходим. – Протягиваю руку Скромной, которую она без лишних вопросов принимает и тоже поднимется. – Плохая была идея.

– Мы не против твоего выбора, но…

– А у меня есть выбор?

Снова тишина. Мама подергивает плечами и усмехается, поглядывая на Веру Михайловну. Не хочет при Зауровых отношения выяснять. Так и знал, что отец сможет ее переубедить. Настоять на своем авторитетном мнении.

– Саша…

– А суп очень вкусный. – Роксана вставляет свое слово, и все взгляды устремляются на нее. – Правда. Жаль, что сразу не поела.

– Роксана!

– Что?

Перепелка детей с родителями набирает обороты. По карим глазам настроение младшей Зауровой вижу. Смелости ей придал своим заявлением. Хоть в чем-то плюсы.

– Ты прав. Сейчас вам лучше уйти. – Мама с трудом переступает через себя и улыбается. – Ужин с Настенькой мы устроим позже. Вы ведь не против?

– Нет. Я с удовольствием к вам приду.

Успевает сказать сорока, после чего я ее беру за руку и тащу к выходу. Сердце бьет по ребрам. В груди вибрация огненная от того, что масштаб последствий в мозг врезается. Прижимаю Скромную к стене, как только мы из зала выходим. Она спокойна. Слишком.

– Какого черта?! Ты какого черта приперлась сюда?!