Текст книги "Сокровища"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

При звуках волшебного слова «саванна» в Яночке все замерло. Сколько она читала о них, как мечтала увидеть собственными глазами! Саванна, преддверие пустыни!

– Папочка, остановись на минутку, – попросила девочка. – Я хочу пощупать саванну.

Пан Хабрович остановил машину. Солнце клонилось к западу, но жара по-прежнему стояла страшная. Павлик напоил Хабра, водой в пластмассовом пакете он предусмотрительно запасся в Ущелье обезьян. Теперь это прохладное, тенистое ущелье осталось так далеко, что, казалось, их отделяли от него годы и годы пути. А алжирский аэропорт и вовсе находился где-то на другой планете.

– Надо же, не верится, что ещё сегодня утром мы были в Варшаве! – вслух удивился Павлик.

Яночка вылезла из машины, сделала несколько шагов по твёрдой каменистой земле и вернулась.

– Я прошлась по саванне! – похвасталась девочка. – Но странная она какая-то, совсем пустая. А я читала, в саваннах трава выше головы! Здесь же ничего не растёт, только какие-то сухие колючки.

– Тут растёт только то, что специально выращивается арабами. Сильные ветры с юга несут пыль пустыни и уносят вместе с нею все семена растений. К тому же здесь очень сухо, глинистая почва превращается в камень. Садитесь, надо ехать. Боюсь, идёт сирокко.

– Ну и что? – пожал плечами легкомысленный Павлик. – Даже интересно!

– Да нет, ничего страшного, но придётся пережить несколько неприятных дней. Дикий вихрь, жара и тучи песка.

– А ты откуда знаешь, что приближается сирокко?

–Поглядите на небо, видите, становится немного оранжевым? Это как раз из-за туч поднимающегося песка.

– И долго это будет продолжаться? – встревожилась пани Кристина. – Я слышала, во время сирокко люди начинают ссориться друг с другом.

– Как-нибудь обойдёмся без этого, – успокоил её муж. – А продолжаться может долго, до двух недель, но обычно дует несколько дней. Мне очень жаль, что первые же дни вашего пребывания тут будут испорчены из-за сирокко. А тут ещё рамадан…

– Что общего у рамадана с сирокко? – удивилась пани Кристина.

– Тоже нелегко его выдержать. Тоже отравляет жизнь. Во время рамадана правоверным не разрешается от восхода до захода солнца есть, пить и курить. Начинают они есть только с наступлением темноты.

– Но это же относится только к мусульманам. Вы же не правоверные.

– Нам тоже не рекомендуется есть и пить на глазах у всех, это дурной тон, а некоторые особенно правоверные могут и камнем в тебя швырнуть.

– Как же они выдерживают без воды в такую жару?

– С трудом выдерживают и под конец дня уже ни на что не годятся. Работы останавливаются. Днём разрешается пить только больным, путешественникам и детям то ли до четырнадцати, то ли до двенадцати лет, забыл. Поэтому прошу вас, дети, не пить публично.

– Хорошо, – ответил Павлик за них двоих, – мы можем пить не публично.

Шоссе по-прежнему тянулось перед ними прямой линией, уходящей за горизонт. Пан Роман ехал и ехал, а шоссе все не убывало. По правой стороне, прямо в пустыне, показалась небольшая арабская деревушка, очень похожая на горсть брошенных в пустыне холмиков из глины. Пани Кристина с ужасом глядела на неё и поинтересовалась, почему на каждой крыше навалены камни. Оказалось, из-за ветра. Сильные ветры могут сорвать крышу.

Но вот шоссе сделало плавный разворот сначала вправо, потом налево – неизвестно почему, ибо местность перед ними была по-прежнему абсолютно плоской. Вдали показались два деревца, и были они явлением столь необычным, что, как магнит, притягивали взгляд. За ними показались домики.

– Считайте, мы дома, – сказал удовлетворённо пан Роман. – Перед нами Хаммадия, за ней, в тринадцати километрах, Махдия, а там останется всего сорок шесть до нашего Тиарета.

Уставшие от бесконечной дороги, осовевшие от жары, ошеломлённые избытком впечатлений Павлик с Яночкой при звуках волшебного слова «Махдия» воспряли, как боевой конь при звуках трубы.

– Папа, давай через Махдию проедем потихоньку, осмотрим наконец арабский город, – умильно попросил Павлик.

– Ведь мы уже дюжину арабских городов осмотрели, – удивилась мама. – Правда, все они у меня перепутались…

– И у нас перепутались, поэтому давай теперь хоть один рассмотрим как следует, – поддержала брата Яночка. – Как типичный пример…

– Да ведь Махдию трудно назвать городом, – ответил отец. – Так, небольшой городишко, вот как эта Хаммадия. Не понимаю, почему именно Махдия должна служить типичным примером. Впрочем, я все равно буду ехать медленно, тут во всех населённых пунктах надо снижать скорость до сорока километров в час и запрещены обгоны.

Главную улицу Хаммадии, по которой пан Роман проехал с предписываемой скоростью, дети оглядели равнодушно. Последующие тринадцать километров промелькнули незаметно. Перед Махдией пан Роман опять сбросил скорость. .

– Ты будешь смотреть налево, я направо, – шёпотом распорядилась Яночка.

Павлик внимательно осмотрел несколько жёлтых двухэтажных зданий, внезапно появившихся у самого шоссе, потом большое серое, стоявшее в некотором от него отдалении. С Яночкиной же стороны сначала появилась большая неживописная свалка, затем потянулся ряд небольших белых домиков, по большей части одноэтажных. Потом показалась какая-то стена, тоже белая. А по стороне Павлика – бензоколонка и возле неё несколько ларьков с овощами и фруктами.

Пану Роману пришлось остановиться посередине улицы, поскольку остановился едущий перед ним автомобиль. Его водитель принялся дружески беседовать с каким-то арабом, стоящим у ларька.

– Что он себе думает? – возмутилась пани Кристина. – Разве можно себя так вести?

– Он ничего не думает, – меланхолично ответил пан Роман. – Тут такие порядки. Главное, сохранять спокойствие.

Павлик получил возможность как следует рассмотреть торговые палатки, Яночка – досконально изучить белую стену.

– Тут недалеко неплохой сук, вон там, – сообщил пан Роман и наконец решился посигналить. – Приедем сюда в четверг.

– Ведь сегодня четверг! – почти крикнула Яночка, встрепенувшаяся при слове «сук».

– Но сегодня уже поздно, – возразил отец. – Торговля на суку бывает с утра, в следующий четверг приедем утром.

Яночка с Павликом одновременно обернулись и поглядели туда, куда махнул отец, показывая на сук, но ничего не увидели. Водитель машины в ответ на сигнал добродушно помахал пану Роману и продолжил беседу со знакомым. Правда, ларьки с овощами и фруктами были очень живописны, но ничего особенного, на что следовало бы обратить внимание, дети не заметили. Бензиновая колонка тоже ничем особенным не выделялась, стена тем более. Внимание привлекал только ослик, запряжённый в маленькую металлическую тележку, а может, это была арабская борона? Но на ослика вряд ли следовало обращать внимание, он не был стабильным элементом.

Двое знакомых наконец расстались, и пан Роман получил возможность ехать дальше.

– Впереди по курсу вижу что-то очень красивое, – известила пани Кристина.

– Это мечеть, – сказал пан Роман. – Мечети здесь и вправду прелестные. Дальше, по левой стороне, здание мэрии.

Яночка и Павлик напряжённо разглядывали все, что простиралось по их сторону шоссе. Яночка очень внимательно рассмотрела красавицу мечеть с её кружевным каменным орнаментом и ровной, красивой площадкой. Павлик, сосредоточенно сопя, в подробностях изучил двух каменных львов, некогда позолоченных, а сейчас довольно обшарпанных, стерегущих въезд по двор мэрии, затем с таким же вниманием разглядывал каждую лавчонку по пути, каждое чахлое деревце на улице. Яночка с восторгом рассматривала жутко экзотический вход в какое-то здание, весь украшенный мозаикой и арабскими письменами, выдержанными в золотых и голубых тонах. Павлик пытался пронизать взглядом каждую отходящую от шоссе узкую, кривую улочку. Наконец Махдия кончилась, опять выехали на пустынную, ровную дорогу.

Теперь местность немного изменилась, пейзаж уже не был таким монотонным. Равнина перестала быть плоской, появились холмы и даже отдельно стоящие горушки. Глаз отдыхал на редких деревьях и зарослях кустарников. Шоссе, доселе прямое как стрела, принялось петлять. Пани Кристина обратила внимание на красивый маленький домик белого цвета, прикрытый зеленой крышей-луковкой, одиноко стоящий на вершине высокого холма. Пан Роман пояснил: это гробница мусульманского святого, её очень чтят правоверные и приходят к ней вознести свои молитвы Аллаху.

– А вот и Тиарет, – добавил пан Роман. – Видите дома на холмах?

Солнце совсем низко склонилось к горизонту, и в его косых лучах Тиарет издали выглядел очень живописным.

– Вот здесь, направо, старое французское кладбище, видите кипарисы? А налево такой же посёлок строится, как и наш. А вот в этом посёлке уже живут, наш сразу за ним, но тут не проедешь, придётся ехать через город. Центр его прямо перед нами, там и рынок, и галерея…

– Какая галерея? – не поняла жена. – Картинная?

– Нет, галереями здесь называют государственные универмаги, ряд отдельных магазинов. А вот здесь поворот к нашему посёлку, запоминай.

А направо идёт дорога в пригород, где тоже живут наши. Вот в этом магазинчике, на углу, мы покупаем вино, рядом лавчонка, в которой продаётся минеральная вода. Осторожно, тут переезд через железнодорожные рельсы, хотя поезда не ходят уже лет двадцать. А вот и наш посёлок.

Ещё раз повернув налево, по рытвинам и ухабам выехали на широкую заасфальтированную мостовую. По одну сторону её виднелся ряд маленьких одноэтажных домиков, чистеньких и аккуратных, по другую тянулось незастроенное пространство, густо заросшее высокими колючими сорняками и чертополохом.

Заасфальтированная дорога закончилась метров через сто небольшой площадкой, за который возвышалась поросшая тем же чертополохом железнодорожная насыпь, за ней просматривался тот самый, второй посёлок, первым встретившийся им при въезде в город. У самой площадки отделённые от неё полосой пыльной травы стояли несколько домиков. Бросались в глаза загородки из серого бетона и то и дело проглядывающие между ними одинокие столбы, тоже из бетона. Пан Роман остановил машину в проходе между двумя домиками и удовлетворённо произнёс:

– Ну вот мы и дома!

Из четырех комнат домика по одной выделили Павлику и Яночке, одна представляла спальню супругов Хабровичей, а самая большая, занимавшая половину всей площади, была гостиной. В ней находилось два стола, один длинный, обеденный, с четырьмя нормальными стульями, а второй маленький, журнальный, который окружали диван и два кресла. Из гостиной дверь вела в кухню, с чёрным ходом на задворки. Виды из окон не доставляли особого удовольствия: или во дворик, ограждённый глухой бетонной стеной, или на маложивописные сорняки в рост человека по ту сторону шоссе и оставшиеся не у дел сиротливые бетонные столбики.

В семь утра солнце уже порядочно пригревало.

Дети проснулись рано и до завтрака успели посовещаться.

– Совсем запутался, – ворчал Павлик, разложив клочки заветного письма на большом ящике, служащем ему столом. – Вроде бы все хорошо складывалось, в первый же день охватили сразу два объекта – и Обезьянье ущелье, и Махдию, а толку?

– Не пори горячку, – одёрнула брата более сдержанная сестра. – Не все сразу. Мне здесь очень нравится. И я считаю, что надо радоваться тому, как все получилось. В ущелье мы бы могли совсем не попасть, вон как далеко отсюда.

– А что толку с того, что попали? Ты там что-нибудь заметила необыкновенное?

– Ещё бы! Там все необыкновенное! Прежде всего – само ущелье! И я считаю, если и прятать сокровища, то только там! Самое подходящее место.

– А как их найдёшь? Ущелье такое огромное!

– Ну что ты ворчишь? Ведь мы же ещё толком и не принимались за дело. И вообще действовали не в том порядке.

– Почему ты так считаешь?

– Сам посмотри, ведь под носом же письмо. Что из него следует? Сначала надо побывать на суку в Махдии, так ведь там написано? Потом ехать в какой-то город или деревушку на «Су», а потом в какую-то каменоломню.

– Правильно, – ответил Павлик, водя пальцем по письму. – Вот, сначала сук в Махдии, потом это самое «Су», потом Обезьянье ущелье, потом плотина, потом каменоломня и открытый карьер для добычи щебня. И все-таки мне тоже самым подходящим для сокровищ кажется Обезьянье ущелье.

Столько там места! А видела скалы? А пещеры? А валуны? Не скажешь, что с ними справишься одной левой.

– Но во всяком случае есть с чем справляться, а уже и это важно! – заметила сестра.

– А может, все-таки каменоломня?

Тут мама позвала детей на завтрак, и они так и не пришли ни к какому выводу. Ничего удивительного, ведь они оказались в незнакомом, непривычном мире, непонятном и страшно огромном. Сначала нужно освоиться в нем, приглядеться и только потом действовать.

Все окна в гостиной были закрыты, за ними бушевало сирокко, иссушающий южный ветер, гоня тучи пыли.

– Мне очень жаль, – в десятый раз грустно повторял пан Роман, чувствуя себя лично ответственным перед семьёй за эту неприятность. – Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать. Хотя, с другой стороны…

– Что может быть с другой стороны? – сухо поинтересовалась жена.

– С другой стороны, если уж этому сирокко положено дуть, пусть лучше дует сейчас, чем потом.

– Почему же?

– Потому что у меня были такие планы, – начал пан Роман и отвлёкся, только теперь обратив внимание на деликатесы, привезённые женой.

– О, ветчина! Боже, какая чудесная вещь – ветчина! Какой аромат! А грудинка! Копчёная грудинка, тысячу лет её не пробовал! А хрен!…

– Хватит заниматься пустяками! – сурово потребовал сын. – Говори о своих планах!

– Я и говорю! – воскликнул счастливый отец. – Как хорошо, когда у человека есть жена!

– Надо же, понадобилось ехать за тридевять земель, чтобы убедиться, что тебя ценят! – саркастически произнесла жена и поддержала требование сына: – Успокойся и расскажи о планах, мне тоже интересно.

Поскольку пан Роман с разбегу понюхал не только копчёности, но и хрен, о планах он стал рассказывать со слезами на глазах:

– Я запланировал поездки в таком порядке: в ближайший уик-энд в Медею с заездом на сук в Махдии, а в Мостагенем, к морю, поедем в следующие выходные. И сирокко вписывается в мои планы.

– Как это?

– Во время сирокко купаться нельзя, сами понимаете, и сразу после его окончания тоже, вода в море будет ещё мутная, много в неё песку нанесло. Вот мы и подождём и в ближайшую пятницу поездим по сукам и магазинам в Медее, а купаться на побережье поедем через неделю, когда вода в море станет чистой.

– А Алжир посмотреть? – напомнил Павлик.

– В Медею отправимся пораньше, чтобы успеть и Алжир осмотреть.

Больше у семьи вопросов не было, не было и возражений, планы отца приняли единогласно.

– Папуля, а что здесь начинается на «Су»? – неожиданно поинтересовалась дочка.

– На «Су»? Наверное, Сугер, больше ничего не знаю.

– А что такое Сутер?

– Небольшой городок неподалёку, километров двадцать, наверное.

– Поехали туда! – воскликнули дети.

– Зачем вам понадобился Сутер? – удивился отец. – Там ведь нет ничего интересного в эту пору года.

– А что там интересного в другую пору? – спросила пани Кристина.

– В другую пору года, кажется, зимой, надо уточнить, в этом городке красят шерсть. Это городишко красильщиков, все там этим занимаются. Мне рассказывали наши – обязательно надо съездить посмотреть. Говорят, совершенно необыкновенное, фантастическое зрелище, потому что красят шерсть и сушат её прямо на улице.

– И я смогу купить эту шерсть? – уже с гораздо большим интересом спросила пани Кристина.

– Можешь, наверное, – не очень уверенно ответил пан Роман. – Здесь все можно купить, такой уж это торговый народ. А шерсть производят явно на продажу, я слышал, шерсть здесь замечательная. Чистая, стопроцентная. Пожалуйста, можем поехать в Сугер, но я планировал сегодня как следует познакомить вас с Тиаретом, чтобы вы без меня справились. Завтра мне на работу, отвезёт меня на своей машине Кавалькевич, вон его домик, соседний, а свою машину я оставлю. Так что с сегодняшнего дня, Кристина, на ней будешь ездить ты. Привыкай.

Пани Кристина не пришла в восторг от такой перспективы.

– Не уверена, что смогу. Странные тут какие-то правила.

– Значит, тем более тебе надо заранее к ним привыкнуть.

– А не могу я начинать привыкать с завтрашнего дня?

– Нет, мне хотелось бы при этом присутствовать.

И сразу же после завтрака вся семья отправилась в город. За рулём машины сидела пани Кристина. С громадным интересом, во все глаза рассматривали новые для них места Яночка и Павлик, Хабр тоже с громадным интересом изучал новые для себя места, не торопясь труся за машиной. Пан Роман безжалостно гонял жену по всему городу. Ей предстояло запомнить дорогу от их дома до центра города с рынком и магазинами, до бензоколонки и прочих важных объектов. Вконец замороченная пани Кристина взмолилась жалобным голосом:

– Дети, Бога ради, запоминайте все ориентиры, я ничего не вижу, кроме этой жуткой мостовой. Ой, опять левый поворот и опять какой-то несуразный. Роман, в этом городе все улицы ведут в гору?

– Нет, не все, только половина, – успокоил её муж. – А теперь ещё раз влево и потом прямо, посмотрим район высокопоставленных местных шишек.

Район шишек находился в самой верхней части города. Пани Кристина со вздохом облегчения остановила машину на обочине крутой улочки. На вышедших из машин Хабровичей налетел остервенелый ветер, засыпая песком глаза, забивая нос, не давая стоять на месте, сдирая одежду. И все равно всем очень понравился новый посёлок: белые, розовые, кремовые, голубые домики с террасами тонули в зелени и цветах. Их окружали ограды из изящных, ажурных решёток, на солнце блестели жемчужные россыпи фонтанов и цветная мозаика, каменное кружево орнаментов.

Наглядевшись вволю на прелестный посёлок, Яночка с Павликом попытались отсюда, с верхотуры, ознакомиться с окрестностями города.

– Папуля, а что там? За той горой? – поинтересовалась Яночка.

– Не знаю, – ответил отец. – Наверное, окраина города, а за ней поля. Вроде бы где-то в той стороне находится каменоломня, я слышал, там щебень добывают. А наш источник вон там…

Услышав про каменоломню, брат с сестрой обменялись быстрым взглядом. Им стало ещё жарче. Надо же, заветное место где-то совсем близко.

– А как туда доехать? – спросила Яночка.

– По воду мы ездим на машинах, – начал было объяснять пан Роман, но девочка перебила его: – Да нет, не к источнику. До каменоломни как доехать?

– Зачем тебе каменоломня? – удивился отец.мы туда никогда не ездили. Туда грузовики ходят, так что дорога есть, только, наверное, очень плохая. Садитесь, отвезу вас к источнику, а потом махнём в Сугер.

Забрались в машину, и внутри показалось очень уютно. Ведь сюда не проникал ветер. Пан Роман показал дорогу к источнику, к которому жене предстояло ездить за питьевой водой. Источник под горой оказался в очень приятном месте, тихом и зеленом, неожиданно напоминающем такие привычные луга в родной Польше. На этом арабском лугу Хабр выследил скорпиона. К сожалению, детям не удалось его как следует рассмотреть, ибо он в панике бежал. Хабр не делал попытки его поймать, наверное, знал, что это создание ядовито.

Сугер оказался маленьким сонным арабским местечком. Его улицы были обсажены чахлыми пыльными деревьями, а домики местных жителей скрывались за глухими глинобитными стенами. По просьбе Яночки три раза объехали городок по всем направлениям, после чего поспешили домой, ибо, как утверждал пан Роман, наступило время обеда. Усталого и запыхавшегося Хабра посадили в машину и вернулись в Тиарет.

Последующие за этим три дня, по мнению Яночки и Павлика, были потрачены зря. Ну может быть, не совсем зря, но использованы явно недостаточно для их целей. Мать не отпускала их от себя ни на шаг.

– Не бросите же вы меня на произвол судьбы! – заявила она. – Мне надо готовить еду, а для этого покупать продукты, я же сразу заблужусь в этом несуразном городе. Вы знаете дорогу лучше меня и просто обязаны помочь!

– Ну ладно, – недовольно проворчал Павлик, – так и быть. Но когда ты станешь самостоятельной…

– Обещаю вам, тогда получите свободу! И по дому ничего не заставлю делать.

Пришлось пойти на вынужденное затворничество и отложить знакомство с интересующими их местами в окрестностях Тиарета. Впрочем, при таком ветре не много бы они напутешествовали и ещё меньше бы увидели, так что нет худа без добра.

А пока немного попривыкли к арабской экзотике и перестали оглядываться на каждого встречного араба в бурнусе и каждую встречную арабку, с головой закутанную в покрывало, так что торчал только один глаз.

Через три дня оранжевое солнце скрылось за буро-оранжевыми тучами, жара усилилась и пан Роман с самого утра заявил, что пойдёт дождь. Все обрадовались: уже знали, что дождь знаменует конец сирокко. Долгожданное событие произошло во время обеда: ветер превратился в жуткий вихрь, и что-то стукнуло по оконному стеклу.

– И это называется дождь? – недовольно спросил Павлик. – Всего-то… раз, два… и обчёлся? Две капли всего!

– Зато крупные, – заступилась Яночка за местный дождь. – Гляди, каждая размером с мой кулак!

– Но он уже кончился! Что за дождь – и полминуты не шёл?

– И тем не менее очень важный, – заверил детей папа. – Вот увидите – поможет.

Дождь и в самом деле продолжался всего несколько минут, его крупные капли падали на расстоянии одна от другой в полметра, и сразу же высыхали, оставляя после себя кучки рыжеватой грязи. Той самой пыли, которую нёс сирокко и которая теперь, с помощью воды, падала на землю. И уже на следующий день небо обрело свою естественную голубизну, жара немного спала, стало легче дышать.

– Завтра мы отправимся погулять, – твёрдо заявил Павлик.

– Не возражаю, – разрешила мама, – теперь я и без вас найду магазины. А папа посоветовал:

– На прогулку лучше всего отправляться с самого утра, к полудню станет очень жарко, тогда лучше сидеть дома. И захватите с собой воду, но на людях не пейте. Сейчас последние дни рамадана, люди особенно нервные…

Отец внимательно оглядел детей и продолжал:

– Правда, запреты рамадана не относятся к детям моложе четырнадцати, я специально спрашивал, но, во-первых, как правило, арабские дети мельче вас, вы и на четырнадцать потянете, а во-вторых, я не видел за время рамадана ни одного арабского ребёнка, чтобы он что-то ел или пил, во всяком случае, при людях.

Пани Кристина резонно заметила:

– Мне кажется, есть и пить на глазах людей, страдающих от жажды и голода, просто невоспитанно. Независимо от религиозных запретов…

– Да что вы привязались! – не выдержал Павлик. – Не будем мы есть и пить публично. Захватим с собой что-нибудь перекусить и попить, спрячемся в укромное место и там поедим и попьём. Что мы, не понимаем?

– И вообще не беспокойтесь о нас, – поддержала брата Яночка. – Мы все понимаем. И уже самое время хоть немножко познакомиться с Алжиром.

– Не пить, не есть, не дышать, – ворчал Павлик на следующий день в полдевятого утра. – Что ещё? Не ковырять в носу, не моргать! Так и помереть недолго. Долго они ещё будут тащиться за нами? Ещё немного – и помру от жажды.

– Если потащатся на ту сторону горы, плевать нам на них, – решила Яночка. – Там уже не публичное место, могут смотреть нам в зубы на собственную ответственность.

– А если примутся бросать камни, я тоже брошу! Не хуже них умею.

Гора, на которую показала Яночка, поначалу совсем не входила в число запланированных ими объектов экскурсии, но так уж получилось. Не всегда получается, как задумаешь… Целью экскурсии, разумеется, была заветная каменоломня, и хотя они шли в том направлении, которое наметили во время поездки с отцом, оказались совсем в другом месте. Прошли уже столько, что по всем расчётам каменоломне положено уже остаться позади. А им так и не встретилось ничего похожего на неё.

В путь дети отправились в семь часов утра, и поначалу все шло хорошо. Свернули в нужном направлении, преодолели одну гору, склоны которой покрывали поля редкого ячменя, преодолели долинку и поднялись на вторую гору, где паслись коровы. И начиная с этого места путь продолжали уже в большой компании. Сначала к ним присоединились несколько подростков из пастухов. Поднялись вместе с ними на гребень горы и наткнулись тут на жалкую деревушку. Под ярким голубым небом, под сияющим солнцем деревушка, чьи полуразрушенные домики не отличались по колеру от высохшей земли, на которой стояли, производила особенно жалкое впечатление. И домишки, и глиняные стены, и даже встречающиеся кое-где ослики и овцы – все было серо-бурого унылого цвета.

Деревня обратила на них внимание, видимо, двое светловолосых детей и чудесная рыжая собака были редким явлением в этих местах. И взрослые, и дети окружили прибывших плотным кольцом и молча пялились на них. Возможно, при других обстоятельствах общительные брат с сестрой без труда установили бы приятельские отношения с местным населением, но сейчас надо было торопиться, чтобы к полудню вернуться домой, а они и без того уже устали и совсем изжарились. Поэтому не говоря ни слова, Яночка с Павликом прибавили шагу и, быстро пройдя деревню, стали спускаться с горы. Солнце сильно пригревало, очень хотелось пить. И есть – из дому они вышли натощак, торопясь отправиться в путь пораньше.

Взрослые жители деревни скоро отстали, но дети неотступно держались сзади на почтительном расстоянии, делая невозможным отдых. Спустились в долинку, поднялись на следующую горку, и тут наконец арабские дети оставили их в покое. Совсем обессиленные спустились Яночка с Павликом на какой-то засушливый луг и уселись на большом камне в тени дерева.

– Наконец-то! – вздохнула Яночка, отирая пот с лица. – Оглянись, никого не видно?

– Ни одной живой души. Оторвались от противника. Есть хочется зверски!

– Считай, мы в лесу и имеем право есть и пить.

Странный был это лес, всего несколько жалких деревьев, одни отволы без листьев, а вместо травки – камни, но все-таки природа, а не публичное место.

– Хабру первому, – сказала Яночка и вынула из сумки пластмассовую мисочку.

Павлик налил в неё воду из плотного пластмассового пакета. Хабр жадно вылакал её и вернулся к своему занятию. Вот кто совсем не устал и в полной мере радовался экскурсии! С громадным интересом и явным наслаждением обнюхивал пёс все, что попадалось по пути, и все доставляло ему прямо-таки счастье. Ведь столько вокруг новых, интересных запахов, не обезображенных воздействием человеческой цивилизации!

С наслаждением дети напились воды и съели по бутерброду. Подкрепившись и передохнув, принялись с любопытством изучать окрестности. Слева от них осталась гора с деревушкой, прямо перед ними возвышалась огромная лысая, каменистая гора, за которой находился Тиарет.

– И зачем мы дали такого кругаля? – сам себе удивлялся Павлик. – Куда теперь пойдём? Вон, направо, какая-то дорога.

– Через мостик? – спросила Яночка.

– Это не мостик, – поглядев в бинокль, сказал Павлик. – Это большой камень, а под ним дыра в скале, вроде как пещера.

– Камень и пещера? – оживилась сестра и отобрала у брата бинокль. – На всякий случай надо посмотреть. Учти, камень, прикрывающий вход в пещеру, может быть подозрительным!

Павлик отобрал бинокль обратно, внимательно рассмотрел подозрительный камень и вздохнул.

– Ну, не знаю… Если ты намерена осматривать все камни… Да ведь Алжир весь состоит из камней!

– Но этот обязательно осмотрим!

На подозрительном камне Хабр выследил ящерку. Да не одну! Целая стайка резвилась в солнечных лучах и пряталась в расщелинах. Больше ничего интересного в подозрительном камне не обнаружили и пошли дальше.

– Гляди, скелет! – сказала Яночка. – Кажется, коровий.

– И верно коровий, – подтвердил брат. – Вот рога. И там ещё один.

– И вон там!

Внимательно оглядевшись, дети обнаружили на лугу большое количество скелетов всяческих домашних животных, в том числе овец и лошадей. Интересно, животные сами приходили сюда умирать или местное население зачем-то сносило сюда их кости?

– Гляди, а ему эта падаль явно нравится, – удивился Павлик, показав сестре на Хабра, который у одного из скелетов нашёл что-то интересное. Насторожив уши, как локаторы, собака пофыркивая крутилась вокруг каких-то жуков колоссальных размеров, блестящих и чёрных-пречёрных.

– Какой кошмар! – в ужасе воскликнула Яночка. – Хорошо, умный пёс к ним не прикасается.

– Вот это да! – в восторге воскликнул Павлик. – Надо прихватить парочку!

– Я тебе прихвачу! – возмутилась сестра.

– Только поиграть! – умолял мальчик. – Потом выпущу!

– Не смей к ним прикасаться! – крикнула девочка. – Видишь же, Хабр держится от них на расстоянии!

– Но играет с ними! Я тоже хочу!

– Собака их не трогает, а ты хочешь взять в руки? Вспомни, бабушка нас предупреждала.

– Ладно, ладно, успокойся, давай только посмотрим.

Двинулись дальше. Опять захотелось пить. Решили допить всю имеющуюся воду и напоили собаку.

– Интересно, куда нас приведёт эта дорога, – ворчал Павлик. – Похоже, она никогда не кончится.

– Мне кажется, она пошла вниз, а вон там поворачивает, – ответила усталым голосом Яночка. – Пойдём до конца. Ведь не заблудимся же!

– Ясное дело, с Хабром не заблудимся. И я уверен, он найдёт к дому кратчайшую дорогу, а не ту, по которой мы шли сюда.

Дорога свернула опять направо, дети прошли несколько шагов и остановились как вкопанные. Они оказались на вершине плато, из-под их ног дорога резко шла вниз, и они увидели .там, внизу, огромный, гигантский, потрясающий своими размерами котлован. Карьер или каменоломня?!

Долго стояли дети в неподвижности, не чувствуя нараставшей жары, и жадно вглядывались в чудесную картину. Там, далеко-далеко внизу, медленно шевелились маленькие фигурки людей и доносилось фырчанье грузовика, похожего отсюда на игрушечную машину.

Наконец Павлик пошевелился.

– Почему тут все такое невозможно огромное? – недовольно произнёс он. – Что за страна такая! И Обезьянье ущелье, и эти жуткие полупустыни, и вот теперь каменоломня. Я и не представлял, что на земле могут быть такие громадные пространства.

Яночка достала бинокль и принялась осматривать окрестности. За каменистым склоном горы по ту сторону каменоломни виднелись какие-то постройки. То ли жалкая деревушка, то ли сюда дотянулись предместья Тиарета.

Отобрав у сестры бинокль, Павлик тоже рассмотрел копошащиеся внизу фигурки людей и огромный разрытый котлован.

– Может, это и в самом деле не каменоломня, а открытый карьер, в котором добывают щебень или песок. Надо спуститься ниже и все рассмотреть как следует. А что за дома там, на склоне, так и не понял. Жалкие постройки и множество тряпок развешено, у них тут привычка без конца устраивать стирку. Наверное, все-таки предместье, обшарпанное какое-то.