Текст книги "Сокровища"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– А ты?

– А я, как и положено восточной женщине, буду почтительно наблюдать за тобой издали.

Поскольку со стороны улочки лавчонка была заперта, представление решили разыграть у неё на задах, там, где вчера Павлик неудачно попытался заглянуть внутрь. И с этой стороны дверной проем загораживала занавеска из цветных полосок материи. Постояли, прислушались. Хабр прислушался тоже, но ничего не сказал. Значит, можно рискнуть.

На цыпочках подкрались к двери, раздвинули цветные лоскутки и заглянули внутрь. Тут царил полумрак, после ярко освещённой улицы глаза ничего не видели. Когда немного привыкли, удалось разглядеть спящего в углу комнаты на низком матрасе человека. У стены стоял низкий столик, низкие сиденья, а в противоположной стене виднелась раскрытая дверь, ведущая куда-то в глубь дома. Тут Яночка потянула Павлика за рукав.

– Ты чего? – недовольно прошипел тот. – Все спокойно, можно зайти и посмотреть.

– Тихо! – шепнула сестра. – Хабр предупредил: кто-то идёт.

Отскочив к куче камней у стены во дворе, она нагнулась над ними, повернувшись спиной ко входу, и стала в них копаться. Павлик присел рядом на корточках. Тут из соседнего дома вышел какой-то человек, прошёл у них за спинами и свернул в проулок, туда, где начиналась крутая лестница, ведущая вниз. Поглядев ему вслед, Яночка поделилась с Павликом своими соображениями:

– Неправильно мы делаем. Хабр сказал – в доме есть люди, не только тот, что спит в этой комнате. Нас могут увидеть.

– Но ведь все равно не опознают.

– Нет, надо послать Хабра на разведку.

– Вот уж его непременно опознают.

– Ты что? Он же спрячется получше нас.

Хабр, который действительно спрятался при приближении незнакомца, явился на зов хозяйки. Яночка, обняв собаку за шею, дала ей приказ:

– Лампа, пёсик. Ищи лампу!

Сомнительно, что пёс знал значение слова «лампа», но в его собачьей памяти очень хорошо сохранилось воспоминание о страшной вони прогорклого масла, связанной с этим словом. Осторожно высвободив голову из рук Яночки, он бросился исполнять поручение.

– Уж во всяком случае он бегает бесшумно, не то, что мы, – пробормотал Павлик.

Хабр вернулся через несколько минут. Собака была чем-то встревожена, но довольна и потребовала, чтобы дети шли за ней.

– Нашёл лампу! – вскрикнула негромко Яночка, вскакивая с карачек.

– Скажи ему, пусть только покажет нам, где она, а сам здесь сторожит. Предупредит, если кто появится.

– Правильно. Пёсик…

Хабр не стал заходить в комнату, вход в которую был прикрыт разноцветной завесой, а сразу повёл к следующей двери в этом же доме. Дверь и здесь не была закрыта, и здесь висела занавеска из яркой материи, украшенная к тому же разноцветными бусинками. Собака вела себя осторожно, осматривалась по сторонам, явно давая понять, что чует присутствие людей и это ей не очень нравится. У входа Яночка остановила пса и приказала:

– Место, Хабр. Оставайся здесь. Сторожи!

Дети осторожно отдёрнули занавеску и заглянули внутрь. Переждав, пока глаза после слепящего солнца привыкли к полутьме помещения, они обнаружили совершенно пустую комнату, без окон, освещённую лишь через дверное отверстие, а прямо напротив – выход в следующий дворик, откуда тоже пробивался солнечный свет. Они уже собрались пробежать комнату не останавливаясь, как вдруг увидели в углу кучу всевозможного добра. Подойдя поближе, разглядели маленький переносный телевизор, несколько радиоприёмников, какие-то инструменты, запчасти к автомашинам, кофемолки, ручную дрель и много другого добра. Впрочем, они тут же отвлеклись от него, ибо рядом, на низеньком столике, увидели свою лампу! Они сразу её узнали.

– Хватаем и смываемся! – скомандовал Павлик. Через секунду занавеска за ними опала, мелодично зазвенев бусинками.

– Хабр, смываемся! – вполголоса повторила девочка собаке команду брата.

Хабр был явно встревожен. Не успели они все трое выскочить в проулок, как собака предостерегающе тявкнула. Яночка опять моментально присела у глухой стены, окружающей постройки, прикрыв лампу широкой юбкой матери, брат примостился рядом. Оба принялись дрожащими руками перебирать валяющиеся везде в изобилии камешки, делая вид, что играют. Хабр таинственным способом просто исчез с глаз.

Неизвестно откуда взявшиеся два араба в европейской одежде прошли мимо них и вошли в дом, из которого дети только что выскочили. И хотя Яночка сидела лицом к стене, ей исподлобья удалось заметить, что оба внимательно поглядели на них с Павликом.

– А теперь бежим! – вскочил Павлик, как только они скрылись. – Хабр!

Появившийся неизвестно откуда Хабр возглавил бегство. Вот вся троица добралась до лестницы и принялась стремительно спускаться вниз.

– Интересно, откуда этот пёс знает, куда нам надо бежать? – запыхавшимся голосом спросил Павлик. – Постой, там, внизу, люди. Нельзя лампу тащить так, на виду.

– Давай её сюда, – сказала Яночка. – Юбка широченная, заверну.

Не очень удобно было бежать с лампой, которая била девочку по коленям, да при этом стараться не поскользнуться на узких, крутых ступеньках. Павлик спустился первым, ожидая каждую секунду, что сестра свалится ему на спину. Ничего, обошлось.

С лестницы они соскочили в таком темпе, что не смогли сразу затормозить внизу и чуть не попали под машину, проезжавшую по узкой улочке. Хабр вдруг радостно тявкнул.

– Езус-Мария! Мать! – в панике крикнул Павлик.

– Ой, сейчас упущу лампу! – простонала Яночка. – Где бы спрятаться?

– Давай сюда, вот за эту машину.

В укрытии переждали дети опасный момент. Но вот мама на своей машине удалилась, путь был свободен.

– Нет, ты ещё посиди здесь, – решил Павлик, – а я сбегаю куплю какую-никакую сумку, спрятать лампу. Хабр тебя покараулит.

Проезжавшая по улице в своей машине пани Кристина заметила двух арабских детишек, выскочивших откуда-то внезапно прямо под колёса её машины, но, к счастью, успевших вовремя отскочить.

– Мне показалось, – неуверенно сказала пани Кристина сидящей рядом пани Островской, – на этой арабской девочке была моя юбка.

Пани Островская была занята выискиванием нужного магазинчика и никаких детей не заметила.

– Вот! – крикнула она. – Вот эта лавочка. Именно тут я покупала тот самый мохер, что так тебе понравился. Надеюсь, ещё не весь распродали. Останови машину где-нибудь поблизости.

С трудом втиснувшись между двумя припаркованными автомашинами, пани Кристина заперла дверцу, и обе пани бегом устремились к лавчонке, торопясь приобрести мохер изумительного цвета гнилой зелени. Сделав покупку и уже выходя из магазина, они в дверях столкнулись со знакомой венгеркой, которая с мужем и дочерью проживала в том же посёлке иностранных специалистов, что и обе пани, по соседству с Хабровичами.

Венгерка обратилась к пани Кристине на своём ломаном французском:

– Ах! Муа видеть твой дом арабские дети. Один мальчик и один девочка. Они выходить твой дом! Пани Кристина встревожилась.

– Арабские дети в моем доме? А моих детей ты не видела? И ещё собаку?

– Муа не видеть собака, муа видеть арабские дети. Два!

– Они перелезали через стену загородки?

– Нон, они выходить через дверь в сад.

Пани Островская, не понимавшая по-французски ни слова, спросила, о чем речь.

– Она видела, как из нашего дома выходили арабские дети, – обеспокоенно перевела ей пани Кристина.

А венгерка ещё раз повторила своё сообщение, тоже очень встревоженная, с сочувствием глядя на пани Кристину. Та от души поблагодарила соседку.

– Езус-Мария, надо мчаться домой!

– Я еду с тобой, – сказала пани Островская. – Подбросишь меня?

– Ну конечно! Но сначала заедем ко мне, надо посмотреть, что там происходит.

Павлик без всяких хлопот купил большую пластмассовую сумку у уличного торговца, сидящего у стены на корточках. Товар был разложен прямо на тротуаре. Схватив первую попавшуюся сумку и сунув в руку подготовленную заранее монету, Павлик бегом вернулся к сестре. Лампу затолкали в сумку и вылезли из укрытия. Тут, на ярком солнце, глянули друг на друга и остолбенели.

– Ну прямо шут гороховый! – вырвалось у Яночки.

– И ты не лучше, – не остался в долгу брат.

От жары крем «Нивеа» стал таять и растекаться по лицу. Вместе с ним растекалась жароупорная арабская краска. Блестящие чёрные косички Яночки стали какими-то бурыми, а с причёской мальчика дело обстояло ещё хуже: яичный белок и крем растаяли на солнце, волосы перестали торчать взбитой массой и опали на глаза, по лицу катились жирные чёрные капли. Правда, благодаря им дети выглядели ещё чернее и грязнее, но как-то очень уж неестественно…

– Если я выгляжу так же, как ты, нам надо немедленно возвращаться, – решила сестра. – И лучше полями. Обязательно успеть вымыться до возвращения мамы, не то – плохо наше дело.

– Не волнуйся, – успокаивал сестру брат-оптимист, – запросто успеем. Главное – лампа у нас!

Мама вместе с пани Островской за рекордно короткое время добралась до дома. Ключ от калитки оказался на условленном месте, под камнем во дворе соседа, в доме тоже все было в порядке, если не считать каких-то чёрных пятен в ванной. Взволнованная пани Кристина не придала им никакого значения.

– Вроде все на месте, – сказала она. – Наверное, ей просто привиделось. Или те арабские дети крутились здесь поблизости, а ей показалось, что выходили из нашего двора. Главное, все в порядке. Сейчас отвезу тебя домой, только сначала напьёмся чего-нибудь холодненького.

Притаившись за столбом бетонной ограды, Павлик с Яночкой лихорадочно совещались, решая, как поступить. Мать, вопреки ожиданиям, оказалась дома. Попытаться проникнуть незаметно в ванную? Рискованно.

К счастью, мама скоро вышла из дома вместе с пани Островской.

– Значит, отвезёт её домой и сразу вернётся! – понял Павлик и обратился к сестре: – Времени у нас в обрез. Сделай так, чтобы она не запирала калитку.

Сестра, как всегда, поняла брата с полуслова.

– Хабр, к маме! – приказала она собаке.

Увидев неожиданно у своих ног радостно махающего хвостом Хабра, пани Кристина поняла, что дети где-то близко, и обрадовалась: – не надо запирать калитку. Обе дамы бегом кинулись в машину, и у них времени оставалось в обрез: мужья вот-вот вернутся на обед, который из-за мохера цвета гнилой зелени ещё только предстояло приготовить.

Все оставшееся до обеда время дети провели в ванной к немалому удивлению матери. Впрочем, сейчас ей было не до детей.

Чёрная арабская краска оказалась жутко прочной. С лица, бровей и ресниц удалось её снять с помощью ваток, намоченных то в косметическом молочке пани Кристины, то в специальном растворителе, который Яночке удалось разыскать. А вот с волосами дело было намного хуже. Сколько их ни мыли, часть краски сохранилась, и волосы детей казались припорошенными пеплом. К счастью, в доме, по обыкновению, на окнах были спущены шторы, не давая проникать в помещения раскалённому солнцу, так что внутри царил золотистый полумрак. С трудом отмытые сандалии сохли на крылечке.

Заняться драгоценной лампой, ради которой пришлось столько претерпеть, дети смогли только после обеда, когда мать отправились к венгерке, желая порасспросить её подробнее об арабских детях.

– Надо же, всего один день была она у воров, а как замурзали вещь! – возмущался Павлик, пытаясь носовым платком отчистить от грязного налёта некогда прозрачный резервуар для масла и совершенно закопчённый медный отражатель.

– Значит, пользовались ею, – пришла к выводу сестра. – Давай-ка посмотрим снизу, не сделали ли они там чего.

Опять один держал лампу, высоко подняв её вверх, другой заглядывал на нижнюю плоскость подставки. На неё явно что-то нацарапали, однако узор сохранился. Его тщательно сравнили с тем, что предусмотрительно срисовали. Дети успокоились – все в порядке.

– А теперь надо все систематизировать и записать по порядку, – решила аккуратная Яноч-ка.Столько всего происходит, как бы нам не напугаться.

Взяли лист чистой бумаги и карандаш и задумались: что писать?

– Ну, значит, во-первых, – начала Яночка. – Воровство налицо, это и ежу понятно, но, сдаётся мне, тут ещё что-то примешивается, очень уж все запутано и таинственно.

– Что примешивается? – не понял Павлик.

– Пока мы не знаем, но, возможно, воры не только занимаются воровством, а ещё и поисками сокровищ. Сам подумай: если кто-то из наших прослышал про спрятанные сокровища, о них не могли не слышать здешние жители.

Павлик мрачно кивнул.

– И мне тоже сдаётся, что они занимаются поисками сокровищ. Хорошо хоть – поисками, значит, ещё не нашли. И им для этого понадобилась наша лампа.

– Интересно, почему же в таком случае они сами её не купили? Ведь в лавчонке Махдии стояла себе спокойно, торговец не прятал её.

– Может, у воров денег не хватило.

– Да ты что! На такую драгоценную лампу нашлись бы.

– А ты вспомни, торговец запросил за неё тысячу динаров, ведь это же куча денег! И только на мой перочинный ножик променял, уж очень он ему понравился. А может, торговец и не знал, что лампа как-то связана с сокровищами.

– Правильно, купец не знал, а те, что знали, не стали её покупать, чтобы не привлекать его внимания, чтобы он не догадался о тайне. Притворялись, что им на неё наплевать, а сами наверняка незаметно наблюдали за нами. Думали, что поторгуемся, купец будет стоять на своём, мы так её и не купим, а он потом уступит им её за бесценок. Могло так быть? Очень даже могло. Ведь они никак не могли предположить, что ты свой перочинный ножик вытащишь. Вот и пришлось им потом выкрасть лампу у нас.

– Все правильно, записывай, – согласился Павлик. – И ещё запиши, что шайка состоит из двух частей. Во-первых, этот, с кривым глазом. И на суку в Махдии у него какая-то подозрительная встреча с подозрительным субъектом, и здесь ворует. Во-вторых, очень подозрительно тут, в сараюшке у каменоломни. В-третьих, в той забегаловке, где мы сегодня выкрали свою лампу.

– Кстати, об украденном, – подхватила сестра. – Ты видел там кучу добра, украденного шайкой у наших? Обе себе там склад устроили.

– Точно! Надо бы сказать отцу.

– И думать не смей! Сразу обо всем догадается.

– Может, как-нибудь намекнуть, чтобы не догадался, напустить туману? Ладно, вернёмся, к шайкам. Тот самый толстый араб, с которым кривой тайно встречался на суку в Махдии, здесь нам не попадался. Возможно, он из второй шайки. А третий, тот, что перекупил краденые вещи в сараюшке у кривого, уже третья шайка, ты как думаешь? А этот дом с лавкой, ну, где мы нашу лампу свистнули, наверняка воровской притон. Видела, сколько там народу сшивается? И сегодня один спал, а двое пришли. И все нам неизвестные.

– Может, тот, что спал, и известный, ведь мы же его лица не видели. Ничего, Хабр его запомнил.

– Не отвлекайся, записывай. Теперь пещера. Что про пещеру напишем?

– В том-то и дело, что про пещеру так ничего толком и не узнали, – задумчиво произнесла Яноч-ка, покусывая карандаш. – Но что-то там наверняка есть, недаром же они все время туда залезают! Может, что-то в самой глубине, может, сначала надо оттащить лежащие при входе камни, например тот огромный, круглый, может, ещё что…

– Вот именно! – подхватил мальчик. – Камни отвалить! Помнишь, как там, в письме: «Без всякого труда, справишься одной левой». Наверное, специально так писал, чтобы адресат не испугался, что придётся с тяжёлыми камнями возиться. Точно! Сначала надо отвалить глыбу у входа или какие камни внутри!

Оба вдруг почувствовали, как мурашки побежали по спине. Вот оно, то самое, таинственное! Как же они сразу не догадались?

– А при чем же тогда наша лампа? – охладила эмоции девочка.

Павлик уже загорелся новой идеей и сразу нашёл ответ:

– Лампа? Лампа? А лампа должна гореть, на то она и лампа! Захватим её с собой и зажжём в пещере! Пусть светит!

Даже осторожная Яночка увлеклась новыми возможностями, открывавшимися в дотоле скучных изысканиях.

– Правильно! Вспомни, мы читали. Если в темноте зажечь светильник, в его свете можно заметить какие-то таинственные знаки или тень как-нибудь особым образом падёт и это будет указанием для нас.

– А ну принеси письмо, ещё раз прочитаем! – попросила девочка.

И, изучив смятые клочки разорванного макулатурного письма, уверенно заявила:

– Считай, мы уже почти все сделали. Побывали на суку в Махдии, отыскали там лампу и наткнулись на злоумышленников, разыскали в каменоломне пещеру, побывали в Обезьяньем ущелье и в Сугере.

– А вот с ними как раз и непонятно. В ущелье толком так ничего и не нашли, правда помешало землетрясение. И в Сугере ничего особенного не обнаружили.

– Может, мы ехали не по той дороге? Я видела на карте, есть ещё и вторая, между Тиаретом и Махдией.

– В таком случае надо будет обязательно ещё раз съездить в Сугер по этой второй дороге. Это недалеко, думаю, уговорим маму.

– Уговорим. И ещё подговорим её купить нам шамбалы. Не можем же мы вечно красить наши сандалии, изведём всю зубную пасту. Да и пластиковые красивее. И надо будет купить и незаметно подложить маме ту чёрную краску, что мы извели. Она недорого стоит, пятидесяти динаров нам хватит.

– У меня осталось только сорок девять, – напомнил Павлик. – Динар я заплатил за сумку для лампы.

– Ненормальный! Красная цена ей пятьдесят грошей. Не мог поторговаться?

– Сам знаю, что торговец заломил дорого, но не торговаться же мне с ним было! Он принял меня за араба, а я по-арабски и знаю только: «вахат, тнин, тляти, саботаж».

Яночка спохватилась:

– Слушай, пока не забыли, давай сразу нальём в лампу масло. Оливковое, наверное? Другого у нас нет.

Оливкового масла самого лучшего сорта было много, пани Кристина с наслаждением приобретала этот дефицит, который в Варшаве так трудно было достать. С трудом открутили пробку на резервуаре лампы и обнаружили, что он заполнен маслом почти наполовину. Как видно, воры собирались использовать лампу. Дети наполнили лампу и зажгли все четыре её фитиля.

Фитили загорелись сразу же и горели намного лучше, чем в прошлый раз, видимо хорошенько пропитались маслом. Но поскольку старое прогорклое все ещё сохранялось на дне, по комнате сразу же распространилась уже знакомая невыносимая вонь. Пришлось распахнуть окно. Долго глядели дети на ровные огоньки, пытаясь проникнуть в тайну старой лампы.

Потом направились в кухню и, помогая матери приготовить обед, меж делом без труда уговорили её приобрести для них чудесные пластиковые сандалии.

– Будьте столь любезны, растолкуйте мне, чем это у нас так воняет в доме? – поинтересовался вернувшийся с работы пан Роман. – Неужели какое-то новое экзотическое блюдо?

– Вот именно! – с раздражением отозвалась пани Кристина, накрывая на стол. – Я уж извелась вся – что так смердит? Даже за окном нюхала, думала, с улицы несёт.

– Но ведь надо же, в конце концов, понять. Дети, не знаете, что это так воняет?

Павлик уже успел опустошить половину тарелки супа, одним глазом глядя в телевизор. Показывали какую-то завлекательную японскую сказку, в содержании которой очень трудно было разобраться. Увлечённый едой и сказкой, мальчик утратил бдительность и рассеянно буркнул в ответ:

– Это наша лампа воняет.

– Что?! – в один голос воскликнули родители.

– Наша лампа…

Тут до Павлика дошло, что он проговорился. Яночка глядела на брата страшными глазами, отец и мать – удивлённо ещё не до конца осознав информацию. Смутившись, мальчик переводил глаза с одного члена семьи на другого и почувствовал непреодолимое желание или провалиться сквозь землю, или бежать на край света. Он даже привстал и дёрнулся в направлении двери.

– Идиот! – свистящим шёпотом одёрнула его сестра. – Раз начал, теперь сам расхлёбывай.

– Дети, я ничего не понимаю, – недоуменно произнесла пани Кристина. – Ваша лампа? Откуда в доме появилась ваша лампа?

Яночка взглядом василиска уставилась на брата и поняла: безнадёга, выходить из положения придётся ей.

– Ну наша лампа, та самая, которую у нас украли, – как можно небрежнее произнесла девочка. – Теперь она снова у нас.

– Боже милостивый! – воскликнул пан Роман.

– Да что вы так всполошились? – представилась удивлённой Яночка. – Ничего особенного ведь не произошло. Хабр выследил лампу, мы её забрали – и привет! Нас никто не видел. Хабр всю дорогу был с нами, мы ни с кем не разговаривали, никакому риску не подвергались. Ну чего смотрите? Получили свою лампу, и дело с концом, о чем тут говорить?

Пан Роман был другого мнения. Очень даже есть о чем говорить! И он высказал бы своё мнение, да голос ему не повиновался. Видя состояние мужа, пани Кристина сочла нужным вмешаться.

– В таком случае будьте любезны все в подробностях рассказать. Где же Хабр обнаружил лампу?

– Да в одном таком доме, – начала бедная Яночка, но тут Павлик пришёл в себя и кинулся ей на помощь.

– В воровском притоне! – многозначительно заявил он, сразу переключив на себя родительское внимание и давая сестре передохнуть. – И мы собирались вам обо всем рассказать, потому что там оказалась не только наша лампа, но и множество других украденных у наших вещей. Например, все запчасти пана Кавалькевича. Собственными глазами видел его стартер и насос. Нет, не все, одной не хватает. Мы там ничего не трогали, ни к чему не прикасались, взяли только свою лампу. Но считаем – самое время прихватить воров с вещдоками! Плёвое дело.

– Вернее, прихватить можно вещдоки, воры там не сидят при них, – подключилась Яночка.

До пана Романа постепенно доходила ценность информации и значение сделанного его детьми открытия. Теперь он наперебой с женой принялся расспрашивать детей о воровской малине, и намерение сурово отчитать паршивцев вылетело из головы. Паршивцы же всячески подчёркивали простоту и полнейшую безопасность проведённой ими операции: к ворам они близко не подходили, в их притон не вламывались, да что там! Даже дверей не пришлось открывать, были распахнуты, только занавеска висела. А их лампа, можно сказать, стояла и вовсе на открытом доступе, вот они и взяли свою собственность. Никаких проблем, и делу конец!

Первый раз пан Роман не замечал, что ел, автоматически сметая с тарелки все подряд. Мысли были всецело заняты неожиданно обнаруженным подпольным складом краденых вещей. Жена подзуживала: этого нельзя так оставлять, бесценная информация, не упускать же такой случай!

На совет пригласили пана Кавалькевича. Он был полной противоположностью своей жены – тихий, спокойный, худой. И очень робкий. Когда ему сообщили об обнаружении похищенных у него запчастей к «фиату», он тихим голосом заметил:

– Но я же не распознаю в лицо ни моего насоса, ни стартера, ни фар! Все новые запчасти выглядят одинаково. Они заявят, что купили их, и как я им докажу?

– Ты прав! – задумчиво согласился пан Роман. – То же самое с магнитофоном, радиоприёмником или дрелью… Никому из наших не пришло в голову позаписывать заводские номера.

Павлик выдвинул дельное предложение:

– Надо было вообще как-то пометить свои вещи! Поставить на них какой-нибудь знак – крестик, птичку нацарапать или ещё что…

– Какую-нибудь цифру, – предложила Яночка.

– О, цифру было бы лучше всего! – воскликнул брат.Тогда сразу можно заявить полиции: на моем магнитофоне накорябано четыреста двадцать пять! И дело в шляпе!

– Замечательная идея! – восхитилась пани Кристина.

Тут кто-то затарабанил в калитку. Оказалось, приехали в гости супруги Звияки. Павлика отправили за венгром, мужем той самой венгерки, их обокрали недели две назад. Вскоре подоспели ещё двое – Рогалинский с Кшаком. Все приняли самое горячее участие в совещании, посвящённом обнаружению воровской малины. Павлик с Яночкой неожиданно оказались героями вечера, гости не щадили похвал, но дети, памятуя о родительских запретах, на всякий случай выдвигали на первый план заслуги Хабра, всячески их подчёркивая и предпочитая держаться в тени.

Всем очень понравилась идея как-то пометить свои вещи. Пани Звиякова напомнила, что крадут не только технику и запчасти к автомашинам, на которых можно нацарапать какую-нибудь цифру или знак, но и одежду, и предложила свои услуги: она может вышить нужные цифры на наиболее ценных предметах одежды. Пани Кристина присоединилась к ней и напомнила о пани Островской, которая славилась своим умением вышивать. Пан Кшак слетал за умелицей на своей машине.

Заседание продолжалось. Предусмотрительный пан Звияк предложил тут же, не откладывая дела в долгий ящик, распределить между собою опознавательные цифры.

– Я знаю жизнь, она способна преподносить такие сюрпризы, что нарочно не придумаешь! – заявил предусмотрительный пан Звияк. – Разойдёмся по домам, начнём вышивать и выскрёбывать цифры, а потом окажется, что у всех одни и те же!

Кшак вдруг громко захохотал и на вопрос о причине смеха пояснил:

– Да я представил, что они могут выкинуть номер. Мы тут в поте лица будем царапать и вышивать цифры, а они перестанут красть! А я уже припас колючую проволоку, чтобы огородить свой двор с двух ещё неогороженных сторон. Теперь думаю – не стану огораживать, а то раздумают и не решатся красть. Не буду осложнять им работу.

– Тогда нацарапай на своей колючей проволоке какой-нибудь знак, ведь она валяется на неогороженном дворе, – посоветовал кто-то.

– Ну, называйте свои цифры! Записываю, – перекрикивая оживлённый гам, провозгласил хозяин дома.

– Записывай меня! Семьдесят семь! – первым откликнулся пан Кшак.

Поскольку вчерашние гости прикончили все припасы, мама на следующее утро решительно потребовала от детей помочь ей сделать покупки. Пришлось Яночке с Павликом отказаться от планов с самого утра отправиться в каменоломню. Решили отложить это на завтра, а взамен попросить маму свозить их в Сугер, причём ехать двумя разными дорогами. Пани Кристина согласилась. Решили, что туда поедут по новой дороге, а обратно вернутся по уже известной.

Покончив с покупками, отправились на экскурсию. Было полтретьего, когда пани Кристина свернула вправо с шоссе, в соответствии с картой и дорожным указателем, на котором по-арабски и французски было написано СУГЕР. Был яркий солнечный день, видимость отличная, поэтому все трое уже издали увидели пасущихся в сухой степи каких-то животных.

– Коровы! – предположил Павлик. Яночка возразила:

– Какие могут быть коровы? Что им здесь есть? Нет, скорее ослы.

– Слишком крупные и на ослов непохожи, – высказала своё мнение пани Кристина и подъехала ближе. – Слушайте, ведь это же верблюды!

И в самом деле у шоссе паслись верблюды. Ровно двадцать девять штук: Павлик подсчитал. Тридцатым был белый осел. Пани Кристина остановила машину, чтобы можно было вволю налюбоваться экзотическими животными.

Немного дальше, где пустынное плато полого спускалось вниз, просматривалось что-то, издали совершенно непонятное, оказавшееся при рассматривании в бинокль, шатром араба-кочевника. А вот и сам кочевник показался, очень живописный, в длинном, до пят, одеянии-галабии и плоском белом тюрбане на голове.

Мама пояснила:

– Я слышала, кочевники пригоняют сюда свои стада в летнее время, а зимой откочевывают с ними на юг. Это приручённые верблюды. Мне говорили, некоторые стада насчитывают до тысячи животных.

– Интересно, чем же здесь питаются эти животные? – скептически поинтересовался Павлик. – Кроме глины, тут ничего нет.

– А вот и есть, – возразила Яночка. – Я читала, здесь весной есть растительность – всякие зонтичные, альфа, полынь, ещё что-то. Да и сейчас, видишь? Подушки колючего кустарника, он немного высох, в сено превратился, вот его и едят.

– Слушайте, скорее садитесь, поехали отсюда, – встревожилась пани Кристина, увидев, как один верблюд отделился от стада и величественно направился прямо к ним. – Неизвестно, что ему придёт в голову, ещё наплюёт на нас. Я слышала, верблюды всегда плюют, если им что не понравится.

Павлик был готов пожертвовать собой и даже дать верблюду наплевать на себя – будет потом о чем рассказывать! Однако Яночка поддержала маму, пришлось садиться в машину и продолжить путь.

Проехали ещё несколько километров, и перед ними предстала геологическая диковинка. На ровной пустынной поверхности вдруг появилась гора. Одна одинокая гора. Все трое уставились на неё и не сводили глаз. Гора по мере приближения к ней все росла и становилась все внушительнее. Своим тёмным цветом она резко отличалась от унылой песчаной окраски раскинувшейся вокруг пустынной степи. Дорога огибала гору плавной дугой, так что путешественники получили возможность рассмотреть диковину со всех сторон приблизительно с одного расстояния.

В Яночке проснулись вдруг её географические познания.

– Это древняя магматическая гора, – сказала девочка. – В незапамятные времена магма внутри нашего земного шара пришла в движение, на неё что-то надавило сбоку и выдавило эту гору на поверхность. Вот она и вылезла. В такой горе могут скрываться самые разные вещи…

– Какие вещи? – заинтересовался Павлик.

– Не помню точно, но знаю, что драгоценные. Даже алмазы например.

– Настоящие алмазы?

– Ну не искусственные же! Алмазы как раз и встречаются в некоторых магматических породах.

– Откуда ты это знаешь?

– В одной геологической книжке прочитала. Там написано: такая отдельно стоящая гора, которая не является вулканом, встречается чрезвычайно редко, и в ней можно найти все на свете.

– Может, подъедем поближе? – помолчав, предложил Павлик.

– Интересно, каким образом? – холодно поинтересовалась пани Кристина, продолжая описывать дугу вокруг горы. – Если найдём к ней дорогу – пожалуйста, могу и подъехать, по бездорожью же ехать решительно отказываюсь.

– Мы и пешком можем дойти…

– Исключено, времени не хватит. Это только отсюда кажется, что до горы – рукой подать, а на самом деле не меньше двух километров. Меня тоже очень интересуют алмазы, но пока придётся воздержаться.

– Ладно, на следующий раз прихватим велосипед! – недовольно сказал Павлик.

– Вот интересно, почему в ней никто не копается? – удивлялась Яночка, рассматривая в бинокль через заднее окошко удаляющуюся магматическую гору.

– Не знают, наверное, что в таких горах водятся алмазы, – предположил брат. – Не читали геологических книжек.

Они уже въезжали в Сутер, когда со стороны горы до них донёсся отдалённый грохот взрыва. Пани Кристина вздрогнула.

– Ты уверена, что это все-таки не вулкан? – спросила она образованную дочку.

– Если бы был вулкан, он бы дымился, – ответила дочка. А сын с сожалением констатировал:

– Все-таки копаются.

– Очень хорошо, что есть другая дорога и возвращаться мы будем по ней, – сказала пани Кристина. – Ну вот вам и Сутер. Что вы собираетесь здесь делать?

А детям уже нечего было здесь делать, по дороге они увидели то, из-за чего требовалось ехать в Сугер, но не говорить же об этом маме? Прошлись по магазинам, и оказалось – с пользой для дома, для семьи, потому что в одной из лавчонок пани Кристина очень дёшево купила куриные потрошки. Покупка весьма улучшила мамино настроение, она уже не считала, что напрасно потратила время. На обратном пути дети сидели притихшие, задумчивые.