Текст книги "Сокровища"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Ну, что скажешь? – спросил Павлик в ванной, моя руки.

– А теперь дай мыло мне! Не исключено, что, говоря о сокровищах, он имел в виду именно эту гору, в ней и в самом деле могут быть сокровища. Только сомнительно, что для их добычи достаточно отвалить один камень.

– Из того, что мы слышали, там не один отваливают.

– Дети, ужинать! – крикнула пани Кристина и похвасталась мужу: – Потрошков мне хватит на три раза, в холодильнике ничего с ними не сделается. А когда мы проехали ту гору, услышали звуки взрыва. Ты не знаешь, что это могло быть? Яночка утверждает, что гора – не вулкан.

– Я утверждаю то же самое, – ответил отец, садясь за стол, – хотя она и может быть вулканического происхождения. А взрывы доносились из каменоломни, там неподалёку действующая каменоломня, наверное, взрывали породу. А это что такое?

– Салат из репы. А из горы ничего не добывают?

– Насколько мне известно – ничего. Во всяком случае я не слышал. Слушай, очень вкусно! Замечательный салат! Почему ты раньше такого не делала?

– Если пожелаешь, могу тебе подавать его хоть каждый день. А в такой горе и в самом деле могут быть алмазы?

– Могут. Не обязательно должны быть, но могут. И всякие другие минералы тоже. Ну и салат!

Пан Роман пустился в подробные обсуждения геологических особенностей магматических складчатых образований. Сын и дочь слушали его с напряжённым вниманием, стараясь не пропустить ни слова. Жена удивлялась тому, что при таких блестящих перспективах гора не исследована, надо же проверить, вдруг в ней и в самом деле скрываются природные богатства.

Пан Роман пожал плечами.

– Дорогая моя, мы находимся в странной стране. Алжир называют страной овец, слышала ведь? И в самом деле, везде встречаешь бесчисленные их стада. А я собственными глазами видел тут баранину, импортированную из Новой Зеландии. На печати было написано! Так что в этой стране все возможно. Это все равно, как если бы мы импортировали каменный уголь и поваренную соль.

– И что теперь делать? – возмущался Павлик, когда после ужина они с сестрой отправились прогуляться во дворе. – И тут каменоломня, и там каменоломня. Спятить можно!

– А что делать? – спокойно отозвалась сестра. – Сначала давай проверим ближайшую, а потом и начнём расстраиваться. Хорошо уже и то, что понятно – речь идёт о каменоломнях. А сейчас зайдём к венграм, пригласим их девочек поиграть в мяч…

Сразу после завтрака мама поехала по своим делам, и дети немедленно воспользовались этим. На сей раз Яночка решила не закручивать Павликовы локоны на бигуди, опять же отпала необходимость красить сандали, ибо арабские шамбалы мама, как и обещала, купила, так что превращение в арабских детей заняло не более получаса. Ещё полчаса потребовалось на дорогу до каменоломни. И всю дорогу Яночка несла лампу в большой цветастой сумке, ворча себе под нос:

– Ну и порядки здесь! Приходится таскать такие тяжести.

– Терпи! – втолковывал сестре Павлик. – Видишь же, все тяжести носят женщины и девчонки. Ты хоть раз видела парня, чтобы он нёс?

– А вот и видела! Столько тут продавцов мальчишек.

– Это совсем другое. Торговать – дело мужчин, а вот так идти по улице и нести тяжести – дело женщин, особенно когда мужчина идёт не один.

– А когда один?

– Тогда сам и несёт.

– Очень хорошо! Обратно будем возвращаться по отдельности.

В каменоломне кипела нормальная работа. Два грузовика стояли рядом с кучами камней и щебня, вокруг сидели шестеро мужчин. Время от времени один из них вставал, бросал в кузов несколько камней или две лопаты щебня и, обессиленный, снова присаживался. На шоссе же и поблизости от пещеры – ни одной живой души.

При ближайшем рассмотрении пещера оказалась гораздо больше, чем представлялась вначале. По одну сторону от узкого входа она почти сразу же заканчивалась глухой стеной, по другую тянулась довольно далеко, заканчиваясь сужающимся конусом. Казалось, пещеру искусственно вырубили в монолитной скале, усыпав при этом её пол большими и маленькими острыми обломками этой скалы. И лишь только возвышающаяся слева у самого входа глыба была округлой формы.

Оставив снаружи Хабра сторожить, Яночка с Павликом торжественно зажгли лампу в пещере. Замигали и разгорелись ровным пламенем все четыре фитиля, но их свет почти не ощущался. Куда ему было конкурировать с солнечным, хотя последний и проникал сквозь узкую щель. Правда, в самый конец узкого конуса солнце не проникало, но все равно освещало пещеру излишне ярко.

– Встань у входа и постарайся прикрыть щель, – приказал сестре Павлик.

Яночка послушно загородила собой вход и даже растянула в стороны широкую мамину юбку. Павлик принялся сосредоточенно изучать пол и своды пещеры, осторожно двигаясь с лампой в руках.

– О, что-то вижу! – крикнул он. – Иди сюда, посмотри!

Покинув свой пост у входа, Яночка кинулась к брату.

– Ну, что ты там нашёл?

– Не нашёл, потому что этого уже нет. Но было. Сама погляди, вот тут что-то лежало. Видишь, след остался?

– Дай мне лампу, а сам прикрой вход, ничего не видно.

Теперь Яночка тоже смогла рассмотреть какой-то полукруг, отпечатавшийся в углу пещеры на песочке. Девочка позвала пса.

Обнюхав старательно след, Хабр решительно двинулся к уже знакомой сараюшке. Павлик завернул его с полпути. Оба с сестрой были разочарованы.

– Мы и без этого знали, что вор сначала спрятал что-то в пещере, – сердилась девочка. – Не понимаю, зачем тебе такие следы. Ты должен искать такое, на что потребуются усилия, чтобы то ли передвинуть, то ли отодвинуть, то ли вообще взорвать.

Вот и ищи камень, который требуется, например, с трудом отвалить.

– Если отвалить, то только вот это, – погладил мальчик ладонью круглую глыбу у входа. – И в самом деле, можно сделать это если и не одной левой, то без особого труда.

– Ты что! Такая громадина! Без особого труда? Да нам с тобой вдвоём ни в жизнь её с места не сдвинуть!

– А я разве говорю, что сдвинуть? Если вот сюда подложить заряд и устроить совсем маленький взрыв… Совсем небольшой – глыба отвалится, а не совсем завалит выход.

– А не рухнет тогда потолок? – засомневалась девочка.

Павлик поднял лампу вверх и, внимательно осмотрев своды пещеры, заявил, что не рухнет, ну в крайнем случае, ещё немного камней насыпется сверху.

Яночку одолели сомнения. Что-то тут было не в порядке. Лампа так и не проявила себя. Следы, оставленные вором, Павлик мог обнаружить и при свете электрического фонарика, значит, что-то не так…

– А ну-ка, ещё раз внимательно все осмотри! – приказала девочка. – Я заслоню вход, а ты ещё раз все осмотри. Лампа обязательно должна в чем-то помочь.

Павлик неохотно принялся за дело. На этот раз он пролез в самую глубину пещеры и принялся поднимать и опускать лампу, внимательнейшим образом рассматривая стены, освещённые её ровным светом. Как можно глубже втиснувшись в конусообразную расщелину, теперь он разглядел вертикально пересекающую её щель. Ничего особенного. Повернувшись к входу, он уже хотел сообщить Яноч-ке, что так ничего интересного и не обнаружил, как вдруг ему бросилась в глаза одна странная вещь.

– А ну, быстро сюда! – дрожащим от волнения голосом прошептал мальчик.

Тесно прижавшись к стене, оба во все глаза смотрели на действительно необычную вещь. В свете поднимаемой и опускаемой Павликом лампы отсюда, из глубины пещеры, было ясно видно: часть стены как бы наползала на округлую глыбу, преграждающую вход. Осветлённая с этой, тёмной, стороны пещеры четырьмя ярко горящими огоньками, глыба отбрасывала тень. Когда Павлик поднимал и опускал лампу, в её движущемся свете между двумя каменными поверхностями явственно стала видна щель в виде неровной буквы 5.

– Провалиться мне на этом месте, если мы не нашли знак! – взволнованно говорил Павлик, погасив лампу и вылезая из пещеры. – Больше не стану кричать никакие волшебные слова, чтобы опять не рухнуло, но это оно самое! Здорово навалилось одно на другое, но отвалить можно. И я даже знаю как.

С трепетом оглядев с таким трудом обнаруженный таинственный знак, обнаруженный с помощью волшебной лампы, Яночка почувствовала такой восторг, что не сразу могла ответить. Когда эмоции немного улеглись, девочка все ещё дрожащим голосом произнесла:

– Теперь все понятно!

– Что тебе понятно?

– Давай спрячемся где-нибудь, ещё кто нас заметит, и я тебе объясню.

Спрятались в сухом чертополохе, росшем у тропинки, и Яночка с торжеством обратила внимание брата на орнамент, украшающий медное основание лампы. Если смотреть на него сверху, он образовывал непрерывную цепь вьющихся, немного стилизованных «5», таких же самых, как и то, что предстало в пещере на каменной глыбе. Тут уж и у Павлика забилось сердце, и он принялся осторожно, чтобы не пролить масло, поворачивать лампу из стороны в сторону, наслаждаясь таинственными знаками и в который раз удивляясь наблюдательности и сообразительности сестры.

– Вот видишь! – радовалась сестра. – Лампа просто необходима. Даже если бы кому-нибудь и удалось рассмотреть ту щель при свете фонарика, просто не обратил бы на неё внимания. А у нас лампа точно с таким же знаком. Вот мы и обратили. Прямое указание!

– Но ведь пещеру обнаружили злоумышленники и пользовались ею, – рассуждал вслух Павлик. – И никакого знака не обнаружили.

– Потому что лампа у нас. И на ней наверняка есть указание, что сокровища с помощью этой лампы надо искать именно в этой пещере.

– Те слова по-арабски, что выцарапаны на дне лампы? – догадался Павлик.

– Вот именно! А о сокровищах арабы наверняка слышали, ведь о сокровищах вести всегда расходятся, вот они и слышали – где-то здесь запрятаны. Наверняка запрятали их ещё в стародавние времена.

– А ну подержи! – Павлик сунул лампу в руки сестре и извлёк из кармана помятые клочки заветного письма. – Вот, смотри, все совпадает: этот человек слышал о сокровищах, но не знал точно, где они запрятаны. Предполагал, что в каменоломне, но не знал какой, думал, в той, что находится по дороге в Сугер. И ясно, что «потом отправляйся в Су» означает каменоломню в Сутере.

– А тут ещё затесалась эта алмазная гора под Сутером! – подхватила Яночка. – Он мог думать, что сокровища там. Слышал звон… И очень перспективные пещеры в Обезьяньем ущелье, их тот, что писал письмо, сам не успел прочесать, велел это сделать своему дружку. А о лампе мог вообще не знать, на неё мы могли наткнуться случайно. Просто повезло! И вообще, неизвестно, как обстояло дело с этой лампой. Возможно, уже испокон веков на неё охотятся искатели сокровищ, друг у дружки выкрадывают, и получается так, что владелец лампы не знает о её роли – ну как тот самый торговец в Махдии, а кто знает – у того лампы-то и нет! И мы с тобой ничего бы не знали и не сделали, если бы не Хабр. Не было у тех самых искателей такого сокровища, как наш Хабр.

И оба нежно посмотрели на драгоценного пса, который беззаботно крутился поблизости, что-то вынюхивая по своему обыкновению. Услышав, что речь идёт о нем, он поднял голову и приветливо помахал хвостом.

Яночка вернулась к животрепещущей теме.

– А вообще за это время тут многое могло измениться, – сказала девочка. – Ведь тут же часто случаются землетрясения, вот в горах и пещерах что-то могло обрушиться, перевернуться вверх дном, провалиться куда-то глубоко или, наоборот, вылезти на поверхность. Может, древние сокровища хранились в какой-то пещере, куда вход уж давно завалило землетрясением, и теперь её не найдёшь. Может, когда-то вход открывался с помощью волшебных слов или просто поворачивалась какая глыба, а теперь все по-другому.

Павлик кивая подтверждал предположения сестры. И у него неведомые сокровища ассоциировались со знакомыми с детства сказками «Тысячи и одной ночи», пещерой Али-бабы, волшебной лампой Алладина, заветными словами «Сезам, открой дверь!». Конечно, сейчас не те времена, кто там верит в заклинания, да и древние конструкции могли заржаветь или вовсе обрушиться от ветхости. А раз живём в другие времена, значит, и действовать надо по-другому, идти в ногу с духом времени, используя достижения цивилизации. Али-баба, например, чтобы добраться до сокровищ, пользовался волшебными словами, они воспользуются взрывчаткой, о которой этот самый Али-баба наверняка не имел ни малейшего понятия…

Необходимость прибегнуть к современным средствам в розысках сокровищ и брату, и сестре казалась настолько очевидной, что не вызвала никаких разногласий. Оставалось лишь продумать все технические детали. Ну да это было обязанностью Павлика.

– Значит, как следует все обдумай – и приступаем, – закончила Яночка совещание. – Надо проследить, чтобы никто, не дай Бог, не прочёл таинственные письмена на лампе, – добавила она, пряча лампу в сумку и отдавая её брату. – Теперь ты её понесёшь, пойдём отдельно. И думай! Думай!..

Дорога в Мостаганем оказалась чрезвычайно живописной, хотя тоже состояла из сплошных поворотов и зигзагов. На одном из них догнали длинную вереницу автомашин. Тут были легковушки, такси и даже два автобуса. Вереница неторопливо двигалась и производила оглушительный шум. Машины сигналили, а пассажиры дули в трубы и свистели на дудочках и всевозможных свистульках. Осторожно начиная обгон, пан Роман тоже нажал на клаксон и гудел не переставая.

– Ты что, спятил? – возмутилась жена. – Тебе ещё мало шума?

– Это арабская свадьба, – пояснил пан Роман. – Тут такой обычай: справлять свадьбу как можно шумнее.

– А ты зачем сигналишь?

– Из вежливости, ну как ты не понимаешь! Раз уж я нахально вклиниваюсь в их кавалькаду, надо проявить элементарное уважение к людям.

А люди от души развлекались, шумели и веселились. Павлик очень пожалел, что у него нет никакого музыкального инструмента, он бы непременно внёс свой вклад в арабскую свадьбу.

– Больше всего играют свадьбы сразу после окончания рамадана, – объяснял отец. – Сами видите.

Мостаганем оказался очень красивым и зелёным приморским городом, но его проехали не останавливаясь и уже за городом свернули вправо, к дикому пляжу. Пан Кшак оказался уже там, остальные земляки на своих машинах остались где-то сзади. Местом встречи был вот этот безлюдный пляж.

Море было прелестно – голубое-голубое, вода совершенно прозрачна, ибо сирокко уже недели полторы как прекратился. На пляже собрались только свои.

Пани Кристина удобно устроилась в тени большого пляжного зонтика и сказала мужу:

– Непременно пригласи Монику. И пусть приезжает обязательно летом. Помнишь, как она ругала нас, когда несколько раз переписывала на машинке перечень имущества? И по поводу пляжного зонтика прошлась. Что б мы сейчас без него делали?

– В крайнем случае обошлись бы с помощью простыни, на палочках закрепить – очень просто, как у нас, на Балтике.

– Это тебе не Балтика, тут солнышко другое. Что ты собираешься делать с арбузом?

– Закопаю его, пусть охладится.

– Хочешь, чтобы мы ели варёный арбуз? Давай скорее съедим, пока не разогрелся.

Из моря вылез пан Кшак, подошли супруги Звияки и Островские, подтянулся робкий Кавалькевич, и все принялись за арбуз.

– Весь Тиарет собрался тут, ворам в нашем посёлке раздолье! – грустно заметил Звияк. – Никого там не осталось.

– Анджей Лопатко остался, ему велено сторожить, – ответил пан Кшак, – только я сказал, чтобы не очень старался. Пусть крадут, нам не страшно, ведь все вещи помечены. То-то будет смеху!

Поглядев в сторону моря, пан Роман спросил жену:

– Тебе не кажется, что Яночка с Павликом слишком долго купаются? Как бы им солнце не повредило.

– Они так загорели, что теперь солнце им не страшно, – заметила мама. – Вот только удивляет меня, что волосы у них не только не выгорели от солнца, а вроде как немного потемнели, стали какие-то серые. И не от грязи, каждый день моют головы, я и то удивляюсь.

Дети и в самом деле сидели под зонтиком только тогда, когда ели, все же остальное время или плескались в море или бродили по пляжу. Как можно было сидеть на месте, когда тут в песке на каждом шагу попадались чудесные раковины – и огромные бежевато-розовые, и поменьше самой причудливой раскраски и формы. Набрали их целую громадную сумку.

Оставив земляков пляжиться, Хабровичи раньше всех отправились в обратный путь, потому что пани Кристине нужно было ещё закупить продукты.

Огромный крытый рынок в Мостаганеме был почти целиком заполнен торговцами рыбой. И какой только рыбы тут не было! Казалось, здесь собраны все обитатели Средиземного моря, жаль только, что большинство экзотических рыб было уже разделано и даже порезано на куски, сразу бросай на сковородку. Дети с восторгом приняли предложение отца приобрести акулу, но, к сожалению, акула тоже была уже порезана на крупные куски тёмного мяса. Правда, продавец заверил своих маленьких покупателей, что акула была очень большая. Купили ещё несколько каких-то пучеглазых рыбок, уже знакомых пану Роману. По его словам, они были очень вкусные и мало костлявые.

По дороге домой, где-то под Релизане, встретили на шоссе знакомую машину.

– О, Сенчиковские! – крикнул, тормозя, пан Роман.

– Сенчиковские? – обрадовалась пани Кристина. – Какая встреча! Разве они тоже в Алжире?

– А я тебе не сказал? Да, уже два года сидят в Оране.

Супруги Сенчиковские, давние знакомые Хабровичей, возвращались к себе в Оран из гостей. Ездили они в гости к землякам в Эль-Аснам и очень обрадовались встрече с друзьями. После отрывистых восторженных восклицаний, приветствий и расспросов договорились, что в следующий уик-энд Хабровичи всей семьёй приедут к ним в Оран, а потом посетят современный курорт в Андалузах. На том и расстались, и машины покатили в противоположные стороны.

Дома все оказалось в полном порядке, дверь не взломана, ничего не украдено. Павлик был явно разочарован.

– А столько возни было, руки отваливались, я лично девяносто семёрок нацарапал! Наверняка воры знают и теперь уже перестанут красть!

– Если бы так было! – мечтательно вздохнул отец. – Меня совсем не привлекает перспектива вести войну со здешним воровским миром, даже если война и закончится нашей победой. Намного приятнее и безопаснее сохранить в целости своё имущество без всякой войны, пусть даже и победной.

Павлик же был настроен воинственно.

– Ну да! А мы столько намучились, выслеживая воров!

Сестра призвала брата к порядку.

– Ты что! Ведь мы приехали сюда не за тем, чтобы ловить грабителей, нам и своей работы хватит. Дел невпроворот, а ты упёрся – воров ловить! Тебе велено думать над тем, как глыбу взорвать.

– Подумаешь, большое дело! – проворчал Павлик, но тут же переключился на глыбу.

Назавтра, с самого утра, он запряг сестру в работу. Следуя указаниям брата, Яночка послушно принялась соскребать со спичек головки. Обработала один коробок, принялась за второй и тут не выдержала:

– Зачем это тебе?

– Для фитиля. Ты когда-нибудь слышала о бикфордовом шнуре?

– Слышала, конечно. И такая прорва серы понадобится?

– Ты ещё не знаешь, какая прорва! Ведь мне же придётся сначала провести испытания, чтобы рассчитать, какой длины изготовить запальный шнур, чтобы успеть отбежать на безопасное расстояние.

Какое-то время брат и сестра в молчании трудились над спичками.

– Этого не хватит? – не выдержала Яночка, поворошив чёрную массу, заполнившую почти половину мыльницы.

Павлик тоже поворошил серу.

– Для пробного взрыва, пожалуй, хватит. Я пошёл готовить шнур, а ты ещё наскреби.

Яночка принялась за уничтожение очередного коробка спичек, одновременно с интересом наблюдая за действиями брата.

Налив в мыльницу немного воды, Павлик старательно размешал в ней уже заготовленную массу. Затем отрезал от клубка хлопчатобумажной пряжи, которой так радовалась мама, около двух метров, сложил нить вдвое, тщательно скрутил, опять сложил вдвое и отпустил один конец. Шнур сам скрутился. Павлик внимательно осмотрел изделие и остался недоволен.

– Вроде бы тонковат. Ну да ладно, в случае чего следующий сделаю потолще.

– А воду зачем в спички добавил? – спросила Яночка. – Как же с водой будет гореть?

– А уж это моя забота. Загорится, когда высохнет.

Ещё раз хорошенько размешав серу с водой, Павлик осторожно опустил в мыльницу конец изготовленного шнура. Шнур моментально пропитался водой, но кусочки серы не держались на нем и отскакивали.

– Нехорошо! – озабоченно нахмурился Павлик.

Почесав в затылке, мальчик отправился в кухню за ложечкой. Занятая приготовлением обеда мама велела сыну вынести мусор.

– Что, прямо сейчас? – скривился сын.

– Прямо сейчас! Потом тебе некогда будет.

Тяжело вздохнув, мальчик взял стоящий в углу кухни большой чёрный мешок с мусором, вынес его на улицу и прислонил к фонарному столбу. По всей улице, подо всеми фонарями стояли такие чёрные пластиковые мешки с мусором. Значит, мусорщики ещё не приезжали.

Обратно Павлик вернулся бегом.

– Эй! – крикнул он сестре. – Там пришёл осел! Как раз у нашей калитки стоит. Надо его чем-то угостить.

Яночка сорвалась с места, с радостью бросив нудное занятие.

– Где? Где осел?

В узком проходе между сетками ограждения, упираясь грустной мордой в их калитку, и в самом деле стоял осел. Очень симпатичный ослик, но очень уж грустный. Отрешённый какой-то, задумчивый.

Яночка ворвалась к матери в кухню.

– Мама, надо чем-то угостить ослика. Ослы что едят? Да не бойся, он смирный, совсем не опасный, Хабр сказал.

– Угостите его сухим батоном, вон там, в буфете, – посоветовала мама. – Только осторожно, смотрите, чтобы он вас не укусил.

– Ты что, ослы не кусаются! – крикнул Павлик, захлопнув за собой дверь.

Ослик, похоже, ждал угощения и принял его как должное. Неторопливо взял кусок батона, неторопливо, с достоинством прожевал и проглотил его и потянулся за следующим. Как-то очень быстро справился он с засохшим хлебом, оставаясь при этом все таким же задумчивым и отрешённым. Казалось, угощение вот здесь, у чужой калитки, он воспринимает как явление совершенно закономерное, ничего другого он и не ожидал. Сидя рядом, Хабр с любопытством наблюдал за гостем, наклоняя голову то на один бок, то на другой.

– Мне очень жаль, но больше ничего нет, —. сказала Яночка ослу, когда тот покончил с последним куском засохшего батона.

Ослик не прореагировал, даже ухом не повёл, а все так же стоял у калитки, тупо уставясь на неё.

– Считаю, он доволен, все-таки вкусное поел, а то все одни колючки, – сказал Павлик. – Может, придёт и завтра, тогда получит сегодняшний батон, он к тому времени засохнет.

– А не дать ли ему арбузные корки? – вспомнила вдруг сестра.

– Арбузные корки я только что вместе с мусором вынес, – с сожалением ответил брат. – Если у него хватит ума, пойдёт и сам разыщет.

Словно поняв его слова, ослик вдруг слегка оживился, оторвался от калитки и не торопясь, с достоинством двинулся к ближайшему фонарному столбу.

Хабр поднялся и принялся нюхать воздух с другой стороны.

– Смотри, теперь коровы!

Дойдя до конца узкой улочки, дети увидели в буйно растущем бурьяне несколько коров и три козы, а при них пастухов – двух подростков. У одного из них был кнут. Оба следили не за коровами, а за пани Кристиной, которая очень хорошо просматривалась отсюда в кухонном окне.

– Гляди, аж два пастуха на три коровы! – презрительно процедил Павлик. – А там один кочевник пас такое стадо верблюдов!

– Тут тоже один пастух, тот, с кнутом, – заметила сестра, – а второй только за компанию. И пришли они сюда не для того, чтобы пасти свой скот в нашем чертополохе, а чтобы подглядывать за нами. Видишь же, за кем они следят? Хорошо отец сделал, что огородил двор, а то бы они со своими коровами и во двор залезли.

– У пана Венцковского ихние коровы объели весь плющ и все цветочки с клумб, – отозвался Павлик. – У него две стороны остались неогороженными.

Яночка с Павликом непременно последили бы за подозрительными пастухами, но невыносимая жара погнала их в дом. Там было прохладнее, шумел кондиционер. Мама занялась чем-то в ванной, никто не помешает.

– Потребуется, как минимум, ещё столько же серы,сказал Павлик сестре,берись за дело. И попытайся измельчать её.

Сам он принёс из кухни чайную ложечку и принялся растирать смесь в мыльнице. Яночка посоветовала:

– Лучше делать это в миске и не ложкой, а колотушкой для картошки.

– Не пойду я больше в кухню, мать обязательно запряжёт в работу. Да ничего, и так растворяется.

В получившейся кашице мальчик опять замочил шнур, теперь частички серы прилипли к нему прочнее. Мальчик тщательно пропитывал шнур по кусочку, стараясь, чтобы сера покрыла равномерно его весь. Вот вроде бы получилось. Держа в руках за кончики полметра скрученного и пропитанного взрывчатой смесью шнура, мальчик нерешительно осматривался.

– Теперь надо его куда-то положить, чтобы высох. Куда бы? Что за окна здесь, совсем без подоконников.

– Положи прямо на крыльцо, никто не позарится на твой шнур,предложила сестра.

– Да ты что! Отец увидит, он сразу поймёт, для чего это нам.

– Тогда во дворе, у сетки. Там солнце, быстро высохнет, а отцу туда ходить незачем.

– Хорошо, открой мне двери, видишь, руки заняты.

– Дети, накрывайте на стол! – крикнула из кухни мама.

– Сейчас! – отозвалась Яночка.Одну минутку.

Аккуратно разложив шнур на высохшей глинистой земле, Павлик засомневался и перенёс его на одну из плиток тропинки, проложенной через двор. Осмотревшись – рядом росли жалкие остатки какой-то зеленой травки и посаженные матерью несколько цветков портулака – он опять остался недоволен.

– Надо бы чем-то прикрыть его,озабоченно проговорил мальчик. – Стул поставить, что ли?

– Стульев у нас всего четыре, сейчас все понадобятся, ведь обед,напомнила сестра.

– Тогда сбегай притащи раскладной туристский стульчик, я его тут рядышком поставлю.

Явившийся на обед пан Роман не обратил на стульчик внимания. Наскоро поев, он уехал обратно на работу. Пани Кристина попросила детей помочь ей вымыть посуду.

– Я буду мыть, а вы из чайника лейте воду, опять из крана чуть капает. Надо на всякий случай набрать воды в ванну впрок.

– Я бы и в бидоны набрал,хозяйственно посоветовал Павлик.

– В бидоны не стоит,возразила мама,с ними мы поедем вечером по воду к источнику, за питьевой водой.

Как только вымыли посуду, вода из крана сразу полилась сильной струёй. Пани Кристина зажгла колонку для нагревания воды и начала стирку. Стирку пришлось прервать, приехали гости – пани Звиякова и пани Островская.

Павлик пошёл пощупать свой запальный шнур.

– Вроде высох, пусть ещё немного полежит на солнышке. А испытания проведём во дворе пана Кавалькевича. У него там ничего не растёт, зато камни – что надо. Как раз для пробного взрывания!

– А мне долго ещё мучиться? – недовольно спросила Яночка.Смотри, сколько спичек извела!

Павлик ссыпал соскобленную сестрой серу в свою мыльницу, из которой вода почти вся уже испарилась, и помешал ложечкой.

– Хватит, пожалуй. Пока хватит, там посмотрим.

Дом пана Кавалькевича от их дома и от переулка между домами огораживала довольно высокая глинобитная стена, широкая и прочная, зато две другие стороны участка были совсем не огорожены. Особенно не нравилось Павлику то, что не огорожено со стороны улицы, оттуда их мог подглядеть какой-нибудь случайный прохожий. Зато сам двор пана Кавалькевича идеально подходил для испытаний – засохшая твёрдая глина, усыпанная камнями. Настоящий испытательный полигон!

Выйдя на улицу, Павлик огляделся. Нигде ни души, соседей не видать. Мужчины на работе, венгерка с дочерьми уехала за покупками, коровы со своими пастухами перекочевали, видимо, на другое пастбище, лишь в самом конце улицы кучка арабчат опорожняла очередной чёрный мешок с мусором. Все ближайшие мешки были уже выпотрошены, значит, движутся не в этом направлении. Можно действовать!

Яночка, очень взволнованная, терпеливо ждала указаний.

– Начинаем,скомандовал брат.Возьми часы и следи за секундной стрелкой. Когда я крикну «готов» – засекай время. Очень важно знать, сколько секунд будет гореть, успеем ли мы отбежать на нужное расстояние.

Торжественно зажёг он спичку, поднёс к концу шнура и дрожащим от волнения голосом крикнул: «Готов!» Конец шнура затрещал, вспыхнул, и по нему побежал весёлый огонёк. Не очень быстро бежал, то разгорался сильнее, то почти затухал, но вот совсем оживился, охватывая все большее количество крошки от спичечных головок.

– Здорово! – радовался Павлик.

Запомнив положение секундной стрелки, Яночка тоже не отрывала глаз от весёлого огонька, она тоже была в восторге от эксперимента. Сгоревшая часть шнура обуглилась и распалась мелкими чёрными угольками, ещё не сгоревшая часть сама собой стягивалась и ползла к огню. Очень интересный эксперимент!

– Прекрасно получилось! – с торжеством заявил Павлик, не обратив внимания на поведение шнура.Все, как надо. Сколько прошло времени?

Сестра взглянула на часы.

– Двадцать секунд.

– Очень хорошо! Как раз хватит времени. Шнур догорел и, вспыхнув напоследок ярким пламенем, погас.

– Всего прошло сорок секунд,сообщила Яночка.

– Все правильно! – ответил очень довольный собой Павлик.Полметра горело сорок секунд, значит, метр будет гореть восемьдесят. Минута и двадцать секунд! Да за это время успеем хоть на край света убежать.

Осторожная сестра посоветовала:

– И все-таки не мешало бы провести ещё один эксперимент, теперь уже без шнура. Как далеко можно убежать за это время?

– Ты думаешь? Ну ладно. Пошли. Ты опять будешь следить по часам, а я побегу. Крикнешь сначала «Пошёл!», а потом через минуту и двадцать секунд «Стой!».

Страшная жара не отбила у брата с сестрой желания заняться спортом. Павлик замер у отцовской машины, приготовившись к старту. Дождавшись, когда секундная стрелка дойдёт до двенадцати, Яночка махнула рукой:

– Пошёл!

И Павлик стремительно понёсся по улице. Прямой участок дороги тянулся тут не меньше, чем на двести метров. Добежав до конца, мальчик остановился, тяжело дыша и обливаясь потом. Если свернуть за угол – не услышит приказа остановиться. Вот он и остановился на углу, где далеко впереди сверкали пятки удиравших в панике арабских детей. Павлик оглянулся. Яночка жестами призывала его вернуться.

– До поворота ты бежал двадцать восемь секунд,сообщила она, когда брат медленным шагом доплёлся до неё.Правильно сделал, что не умчался дальше. За оставшееся время мог бы ещё столько же пробежать. Теперь я.

Девочка бежала не так стремительно, как брат, и до поворота дороги добежала за тридцать пять секунд.

– Мы с тобой оба, наверное, спятили, или от жары мозги расплавились,недовольно сказала Яночка.Не знаю, зачем нам эти физические упражнения. Ведь каждому дураку известно – стометровку можно пробежать за одиннадцать секунд, а чемпионы пробегают за десять. А уж за восемде-сят можно вообще на край света умчаться. Тоже мне придумал!