Текст книги "Алмазная история (Великий алмаз, Большой алмаз)"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Да нет, мне он не понравился, – робко вставила я.

Эва в отчаянии махнула рукой.

– Джузеппе – брюнет, у Роя комплексы, он убежден, что я предпочитаю черных. И как ему объяснить, что это не так?! Ведь датский язык такой трудный… Черт бы побрал эти языки.

И в самом деле, положение Эвы осложнялось тем, что они с Роем общались исключительно на английском. Ни для Эвы, ни для Роя это не был родной язык, так что уже неоднократно случались недоразумения даже по самым простым вопросам. А что же говорить о таком сложном!

– Так что мне с ним делать? – в отчаянии выкрикнула Эва.

– Раз и навсегда отнять от груди! – без колебаний посоветовала я. – Ты, наверное, слишком мягко с ним обращаешься.

– Ох, не знаю! Ох, возможно! Но ты же знаешь, я не умею отказывать, когда вот так нахально пристают! Ох, как он меня измучил!

Она и в самом деле пребывала в таком глубоком отчаянии, что у меня язык не повернулся задать бестактный вопрос, не она ли убила Эдика, чтобы он ее не выдал, а после Эдика нанесла ущерб еще семи лицам. Да и не очень верила я в ее вину. Если еще могла поверить, что Эва способна убить кого-то в состоянии аффекта, то уж в предумышленном убийстве заподозрить ее было невозможно. А может быть, она положила начало, убив Эдика, а ее возлюбленный взялся продолжить начатое? Хорошо бы этот возлюбленный сейчас вернулся в гостиницу, чтобы сидящий в засаде Павел наконец его увидел.

– Послушай, а чем он, собственно, занимается, этот твой Джузеппе? Кто он?

– Не мой! Только не мой! – энергично запротестовала Эва. – Не мой!

– Ладно, ладно, не твой. Чем он занимается?

– Ох, откуда я знаю? Мне ведь это неинтересно. Ну он просто деловой человек. Какие-то дела, бизнес. Плевать я хотела на его бизнес и его деньги!

Молнией мелькнула мысль – хорошо бы на Джузеппе напустить Белую Глисту. Но я тут же спохватилась – уж очень отличались эти женщины внешними данными, и после Эвы Джузеппе уж никак не польстится на Глисту. Вот если бы он был слепой или ненормальный… А жаль.

– Он когда-нибудь был в Польше? – продолжала я хитрый допрос.

– Не знаю, – равнодушно ответила Эва. – Может, и был. Он по всему свету ездит. Ох, какое мне дело до того, был он в Польше или нет, я не знаю, что с ним делать в Дании! Сейчас!

– Думаю, тебе ничего другого не остается, как во всем признаться Рою, – тяжело вздохнув, посоветовала я. – Ну, даст ему Рой по морде…

– Рой впихнет меня в его объятия, – раздраженно прервала Эва. – Рой меня любит. Рой устранится с моего пути. Рой подумает, что с тем я буду счастлива!

Я с удивлением посмотрела на нее. Слово в слово то же самое говорили мы с Алицией. Надо же, какие мы умные!

– Знаешь, не исключено, что я к вам как-нибудь опять приеду, надо же мне куда-то приезжать, когда он силой забирает меня с работы! Так что предупреди Алицию. Он думает, мне у вас надо бывать из-за всех этих преступлений. Да, кстати, а больще никого у вас не убили?

Я была шокирована. Видно, и в самом деле ничто так не оглупляет и не оглушает, как любовь! И тут же самокритично призналась себе, что ведь и я сама гораздо сильнее переживала бы все эти преступления, если бы не была занята личными проблемами.

– Не знаю, на ком ты остановилась, – ответила я Эве. – Кто у тебя числится в последних жертвах?

– Вроде бы погибла тетка Торкиля, – неуверенно ответила Эва. – Вроде бы что-то такое с ней случилось…

– Э, ты здорово отстала. Во-первых, тетка Торкиля выжила…

– Что ты говоришь! В ее возрасте…

– Датские старушки очень крепкие и долговечные. Сейчас она поправляет здоровье в больнице. Во-вторых, после тетки жертвой пали Агнешка и фру Хансен, домработница Алиции. И вообще все окрестные больницы забиты несостоявшимися жертвами нашего убийцы. И Торстена там держат с подозрением на сотрясение мозга. С еще одной жертвы сняли скальп, а еще погиб совсем посторонний человек, абсолютно не предусмотренный программой. Вот какой активный наш убийца!

– Это ужасно, – рассеянно произнесла Эва. – Ну прямо гекатомба в Аллероде! Надо вам как-то с этим кончать.

Посадив Эву в поезд, я быстрым шагом пошла домой. И в самом деле, надо нам с этим кончать! Как мы можем допускать подобные преступления у нас в доме?!

Зося встретила меня попреками за то, что я так вежливо разговаривала с преступницей.

Я не поддержала разговора на эту тему, так как дома оказался Павел. (Мы не встретились с ним по дороге, потому что шли с Эвой не прямым путем к станции, а дали кругаля.) Естественно, я сразу накинулась на него с вопросом, видел ли он черного парня.

– Откуда? – ответил раздраженно Павел. – Опять проторчал напрасно. Не было его.

– Как это не было? Часа полтора прошло, как он уехал. И должен был быть. Как ты мог его не видеть?

– Да не было его, чтоб мне лопнуть! – защищался Павел, его малость испугал мой наскок. – С утра я сидел в гостинице, голодный как волк, на сосиски уже смотреть не могу. И никакого черного парня не видел. Мне пришлось смываться, потому как портье на меня нехорошо поглядывал, глаза я ему намозолил…

– Интересно! Какое тебе дело до портье? Пусть глазеет! Не мог еще с полчаса посидеть? Он обязательно бы вернулся.

– Да почему обязательно? Что, он не мог поехать в какое другое место? Свободно мог, а вернулся бы в час ночи. И вообще, я сижу, высматриваю его, а он мотается по всему городу! Может, есть другое место, где он обязательно появляется?

Ну, конечно! Есть такое место! Из того, что мне говорила Эва…

– Стой! – сказала я. – Ты прав, мы поступаем по-идиотски. Завтра я тебе скажу, где и когда точно он будет. Но это тайна, никому нельзя говорить. Если окажется, что это не он, я поставлю в неудобное положение одного человека.

– Как же не он, когда я столько времени его высматриваю, – возмутился Павел и убедил меня.

Алиция прибыла почти в одно время с господином Мульдгордом. Алиция пообедала, господин Мульдгорд отказался даже от кофе…

Прежде чем приступить к своим расспросам, он любезно поделился с нами сведениями, которые получил вчера. Оказалось, система управления Алициной машины была очень хитро выведена из строя, причем времени у преступника это заняло очень немного, а катастрофу гарантировало. В Дании ездят быстро и даже не на крутом повороте внезапный выход управления из строя обязательно грозит катастрофой. Возможно, преступник не стремился к тому, чтобы Алиция разбилась насмерть, возможно, его устраивало, чтобы она в слегка поврежденном состоянии была отвезена в больницу, и он, воспользовавшись ее отсутствием, мог бы приняться за поиски проклятого документа.

– Пани его ведать! – прокурорским тоном заключил герр Мульдгорд, наставив на Алицию указательный палец. – Пани блюсти тайна!

– Какую еще тайну я блюду?

– Яко убивец присно ищет. Пани ведать, пошто ищет убивец.

Алиция не могла себя заставить возразить полицейскому. Но и подтверждать не хотелось, и она сидела молча, чувствуя себя очень неловко. А полицейский продолжал оказывать на нее давление:

– Пани ведать, кто он есть! Пани ведать, пошто он ищет. Аз жажду ведати! Вещай!

– Не совсем так… И вовсе я не знаю, что он ищет. Я могу лишь догадываться, а мои догадки – мое личное дело. Они могут быть неправильными. И не знаю я, кто убийца! Знала бы, так сказала.

Нахмурив брови, господин Мульдгорд смотрел на нее с выражением величайшего неодобрения и продолжал обличать громким голосом:

– Пошто пани не давать алкоголь для гость головой скорбный? Аз разуметь польский. Мое ухо слышало. Гость возжелал алкоголь, пани не давать. Пани не возжелаху отверзти вместилище алкоголя, имея присно «Наполеон». Убивец уготовляху эксплозия, аще пани имея весть сию?

Алиция с возмущением опровергла обвинение в том, что она якобы знала о подготовленном взрыве шкафчика или, того хлеще, сама приготовила покушение на Бобуся. Не знаю, удалось ли ей убедить полицейского в своей невиновности.

– Аз глаголю: во оноже время пошто пани не давать алкоголь для ради гости?

Зося, Павел и я прекрасно понимали смущение Алиции, даже панику, отразившуюся на ее лице, когда она услышала этот вопрос. Разве можно этому датскому представителю властей, действующему в строгих рамках закона, поведать о всей сложности взаимоотношений с Бобусем и Белой Глистой? Разве можно убедить его, что дело не только в неначатой бутылке «Наполеона»? Что тут затронуты гораздо более тонкие материи?

Не получив ответа на свой вопрос, господин Мульдгорд стал еще более официален и задал вопрос в лоб:

– Пани собственная персона воздвигла эксплозия? Аз жажду ведати!

Тут взорвалась уже Алиция:

– Глупости! Делать мне нечего, только из-за всякого кретина портить свою мебель! Я уже не говорю о магнитофоне и оконном стекле!

В глазах герра Мульдгорда мелькнуло что-то вроде понимания. Он задумчиво смотрел на гневную Алицию и о чем-то напряженно размышлял, затем его хмурое лицо прояснилось, и он произнес:

– А! Пани изрекла, аз внял и малая толика разумею. А! Добро. Токмо убивец искони присно ищет. Ищет. Пани ведати. Што?

Последующий обмен фразами не продвинул следствие вперед. Алиция грудью преграждала доступ к своим бумагам и ее пагубное нежелание допускать к ним кого бы то ни было победило. Эх, если бы дело происходило не в Дании, ей бы это даром не сошло, победу наверняка бы одержал представитель власти.

Поставив на Алиции как источнике информации крест, герр Мульдгорд извлек обещанные фотографии и продемонстрировал нам эти достижения следственной мысли. Полицейские решили показывать их всем подряд в надежде, что кто-нибудь опознает запечатленные на них лица. Расчеты полиции оправдались. Большинство лиц на фотографии удалось идентифицировать. Это оказались жители соседних домов, их знакомые и работники различных социальных служб города. Так, например, среди них фигурировали мальчики-посыльные из магазинов, на двух во всей красе предстал местный почтальон, на трех – сотрудник местного муниципалитета, в чьи обязанности входило следить за зелеными насаждениями Аллерода и подстригать живые изгороди. Только из фотографии Алиция узнала, что ее живая изгородь со стороны улицы была красиво подстрижена. Это ее встревожило:

– А потом пришлют счет. Я бы и сама могла это сделать!

Только одно-единственное лицо опознать не сумел никто. Это был мужчина среднего роста и средней упитанности, невероятно кудлатый и бородатый, который, как заявил сидящий в засаде полицейский, крутился у дома Алиции без всякой видимой причины. Сначала он постоял на улице перед калиткой дома, потом на задах дома, понаблюдал за садовником магистрата, который подстригал ветки на Алициной живой изгороди, а потом куда-то исчез. Если уж считать, что на предъявленных нам фотографиях обязательно фигурировал убийца, так это только он.

– Парик снимет, бороду отклеит и ни один черт его не признает, – откомментировала Зося, а Павел возмутился действиями, а вернее, бездеятельностью полиции:

– Таких подозрительных надо задерживать на месте!

– Павел, помолчи! – одернула его мать.

– Я-то помолчу, но вот если бы полиция его задержала на месте и проверила документы, так знала бы, кто он такой, и не надо фотографии предъявлять. А так снова мне придется выслеживать какого-то…

Тут уж все три бабы напустились на парня. Зося в воспитательных целях, а мы с Алицией из опасения, как бы Павел не проболтался и не выдал полиции Эву. Павел обиделся, надо признать, не без оснований, покинул наше общество и вышел в сад немного поостыть.

Господин Мульдгорд вернулся к волнующей его теме.

– Убивец возжелаху лишить пани живота, – обратился он к Алиции. – Убивец ходити окрест на круги своя. Яко имеющи причина. Он ищет да обрящет. Аз внял гласу пани. Вещай, ради какова причина возжаждал убивец смерти твоея?

Вопрос полицейского, может, немного излишне изысканно сформулированный, тем не менее звучал вполне понятно и логично. Мы-то знали, что преступник панически боится сведений, содержащихся в Эдиковом письме, и торопится его найти. А одновременно то и дело покушается на Алицию. Где же логика? Убей он ее, и дом наполнится родственниками и полицией, которые перевернут все вверх ногами, найдут письмо, а значит, угроза по-прежнему будет висеть над головой преступника. Вот если бы он убил Алицию в тот момент, когда она обнаружит письмо Эдика и примется его читать! Стукнуть ее по голове, вырвать письмо из рук и смотаться. Тогда я понимаю, логика есть, и смысл есть, а так… Остается предположить, что, независимо от письма, сама по себе Алиция еще знает нечто, представляющее опасность для преступника. Знает и не отдает себе в этом отчета.

Дойдя до таких умозаключений, и я уставилась на Алицию с такой же подозрительностью, как и герр Мульдгорд.

– Мне кажется, тебе следовало бы рассказать нам подробно о всех событиях, свидетелем которых ты была за последние лет пять, – сказала я ей. – Что-то там такое было…

– Прямо сейчас? – ядовито поинтересовалась Алиция. – И со всеми подробностями?

– А почему нет? Сегодня у нас просто на удивление спокойный вечер, никого не убили, Бобусь и Белая Глиста сидят спокойно в своей комнате, не мешают…

Мне помешали докончить господин Мульдгорд и Зося. Они оба как-то одновременно встрепенулись и их вопросы прозвучали дуэтом.

Полицейский:

– Прошу прощения. Белая… што?

Зося:

– И в самом деле как-то слишком-тихо сидят. Может, с ними уже что-нибудь… того?..

Мы трое сорвались с места, тактично скрывая обуревавшие нас надежды и демонстрируя беспокойство. Полицейский сорвался тоже. С визгом раздвинулась стеклянная дверь, за ней с грохотом и скрежетом, не постучав, мы рванули вторую, обычную, и ввалились в комнату…

– О, извините, пожалуйста, – в смущении пробормотала Алиция, задом пытаясь вытолкнуть напиравшую на нее группу.

В ответ Бобусь и Белая Глиста ничего не ответили, видимо, потеряв от возмущения голос. Я бы тоже потеряла, если бы ко мне в комнату ввалилось четыре человека в самый неподходящий момент…

– Холера! – никак не могла прийти в себя Алиция, когда мы неловко ретировались.

– Похоже на то, что с ними ничего плохого не случилось, – вздохнула Зося.

– Похоже, – согласилась я. – Но, может, немного погодя…

Господин Мульдгорд, хотя и чувствовал себя тоже смущенным, однако не забывал об интересах следствия.

– Што белая? Пани глаголить – белая. Белая што?

– Белая Глиста, – пояснила Алиция. – Так зовут эту даму.

– А! – произнес полицейский. – Днесь вотще…

Он не договорил. Из сада донесся громкий треск и чей-то отчаянный крик. Мы все опять вскочили со своих мест.

– Павел! – страшным голосом вскрикнула Зося.

Хорошо, что дверь на террасу была открыта, иначе мы бы наверняка сорвали ее с петель. В яме у второго, наполовину раскопанного кургана, что-то шевелилось…

– Свет! – крикнула Алиция. Полицейский выхватил электрический фонарь. Его яркий луч осветил Павла, без одной ноги, отчаянно мечущегося в яме. С громким воплем Зося бросилась к нему.

– Стой! – при виде ее заорал Павел. – Не подходите! Ой, брюки разорвал!

Мы с разбегу затормозили в последний момент, иначе всей кучей свалились бы на него. В свете яркого полицейского фонаря ясно стало видно, что одна нога Павла провалилась в глубокую дыру, проломанную в досках, бесформенной грудой торчащих вокруг. Уцелевшее дощатое покрытие на наших глазах проломилось под его второй ногой. С громадным трудом нам удалось извлечь Павла из ямы без особого ущерба для его гардероба.

– Какого черта ты туда полез? – набросилась Алиция на парня. – Весь сад в твоем распоряжении, обязательно было соваться сюда?

– Это твоя ловушка? – догадалась я.

– Ужели убивец уготоваху яма сия? – интересовался полицейский.

– Нет, – ответил Павел. – Убивец был вон там. А я хотел тут где-нибудь спрятаться.

– Зачем?

– Подглядеть за убийцей! Он как раз оказался в саду и крался к дому, к окну. И сбежал! Вон через ту дыру!

Не вдаваясь в дальнейшие разговоры, мы бросились к дыре в живой изгороди, спотыкаясь в темноте о грядки и цепляясь за сучья кустов и деревьев. Фонарь бегущего полицейского суматошными всполохами светил куда угодно, только не под ноги. Согнувшись в три погибели и оцарапавшись о ветки сливы, мы по очереди пролезли через дыру в живой изгороди и выскочили на улицу. Тут было светлее, недалеко горел уличный фонарь.

В нескольких метрах от нас на тротуаре у живой изгороди стояла Анита и что-то держала в руке. Фонарь господина Мульдгорда высветил ее безмерно изумленное лицо.

– Господи боже мой, чем вы тут занимаетесь? Бег по пересеченной местности? Что это все значит?

– А ты что здесь де… де… лаешь? – голос Алиции прервался, она, как и все мы, разглядела предмет, который Анита держала в руке. Это был большой черный пистолет с каким-то странным, нетипичным дулом. Мой опыт читательницы и писательницы детективных повестей подсказывал, что это скорее всего глушитель.

Какое-то время мы стояли молча, пялясь на пистолет и ничего не понимая. Молчание прервала Анита, не в силах сдержать любопытства. Взмахнув пистолетом, она повторила:

– Что все это значит? Да говорите же! Я слышала крики, шум, треск, будто стадо слонов продиралось сквозь заросли. Кто это был?

– Мы, – ответила наконец Алиция. – Ловим преступника. Откуда это у тебя?

Анита взглянула на пистолет, который все еще держала в руке.

– В том-то и дело, что не знаю. Это вылетело из кустов, когда я тут проходила. Ну я и подняла. Вы им бросались? Вроде бы это служит не для бросания, а для стрельбы…

Господин Мульдгорд наконец ожил, подошел к Аните и осторожно вынул оружие из ее руки. Мы сразу почувствовали себя лучше. Шумно переведя дух, я поинтересовалась, откуда она тут взялась.

– Я иду со станции. А с вами был еще кто-то? Мне показалось…

Аните показалось, что кто-то с шумом и треском то ли продрался, то ли перескочил через изгородь соседнего с Алициным дома. Нет, она его не видела, только слышала. И тут как раз из кустов на траву у тротуара выпал пистолет, который она машинально подняла, встревоженная непонятным шумом, не зная, что предпринять. До этого она вроде бы слышала какой-то крик, а потом через дыру в живой изгороди вывалилась куча темных фигур.

– Это были мы, – повторила Алиция.

– Да, теперь вижу, – согласилась Анита.

– Чего вы ждете? – торопил Павел. – Ну, чего стоите? Если он помчался туда, надо за ним!

– Ты с ума сошел! – решительно запротестовала Зося. – За ним в такой темноте? Разве найдешь? Да к тому же он, наверное, опять на машине и уже смылся.

– Может, сегодня пешком…

Алиция поддержала Зосю:

– Нет смысла его преследовать. Откуда мы знаем, в какую сторону он побежит? О, слышите?

Откуда-то издали донесся шум запущенного двигателя машины. И в самом деле, если это убийца, мы его уже упустили.

Разом сникший Павел поплелся к дыре в изгороди и стал в темноте что-то там высматривать, бормоча сквозь зубы:

– Интересно, зачем он выбросил пистолет?

– Может, он его вовсе не выбрасывал, пистолет мог сам выпасть, когда преступник продирался сквозь кусты.

– У преступников пистолет всегда висит на лямке, – информировала Анита, тоже склоняясь под ветками. – Каждый уважающий себя преступник носит пистолет на лямке. Может, у него лямка оторвалась?

– Интересно, зачем он ломился через изгородь, вместо того чтобы нормально выскочить на улицу через дыру? – задумчиво произнесла Алиция.

– Кажется, он так и собирался сделать, – оживилась Анита. – Вроде бы в том месте что-то показалось и исчезло.

– Ты думаешь, он высунул голову, увидел тебя и дал задний ход?

– Думаю, высунул не только голову и действительно нырнул назад. Я шла открыто…

В дверях террасы нас встретил разгневанный Бобусь. Он стоял в пижаме, держась обеими руками за голову.

– Это уже переходит всякие границы! – бушевал он. – Какой-то сумасшедший дом! Знаешь, Алиция, от тебя я всего мог ожидать, но такое… Боюсь, если так и дальше будет продолжаться, я вынужден буду уехать!

– Боже! – с надеждой в голосе прошептала Зося. – Возможно ли такое счастье?

А я, повернувшись к идущему за мной Павлу, вполголоса произнесла:

– Придется тебе провалиться еще в одну яму! Надо!

– Да нет другой! – с искренним огорчением отозвался Павел.

– Давай срочно копать…

– Это же форменное хулиганство! – продолжал бушевать Бобусь. – Бедная Кика так испугалась, чуть жива…

– Ну что я могу поделать? – почти ласково оправдывалась довольная Алиция, безуспешно пытаясь скрыть свою радость. – Ведь у нас всегда так. Я и то удивляюсь, что сегодня слишком тихо. Пожалуйста, предупреди Кику, пусть подготовится к худшему.

Бобусь раскрыл рот, закрыл, испепелил Алицию взглядом и, фыркая от возмущения, как закипающий чайник, скрылся в своей комнате.

Господин Мульдгорд решил, что полиции настало время действовать, и взял в перекрестный огонь допроса сначала Павла, а потом Аниту. Оказалось, что Павел сидел у мастерской в засаде и, сжимая в руке коробок спичек, затаив дыхание следил за склоном кургана, на котором что-то двигалось. Наверняка подопытное животное вышло на ночную охоту. Внезапно внимание Павла привлек шелест в глубине садика. Он увидел какую-то черную фигуру, которая, прячась за деревьями, прокралась к дому и пыталась заглянуть в окно гостиной, где в тот момент собрались все мы. Фигуру как следует Павел на разглядел, так как она была полускрыта курганом. Он стал осторожно подкрадываться к преступнику и нечаянно наступил на доски, прикрывавшие яму-ловушку…

– Остальное вам известно, – мрачно докончил Павел.

– Ну хорош! Сам подготовил ловушку и сам же в нее попался!

– Да не я! Про яму я ничего не знал! Не такой уж я дурак! – обиделся Павел.

– Ох, это я виновата! – призналась Алиция. – Яму я выкопала еще до вашего приезда и прикрыла досками, чтобы вы в нее не угодили.

– И как раз угодили! – обрушилась я на нее. – Странно еще, что до этого никто в ней себе ног не переломал! Я, например, каждую ночь вынуждена бегать в потемках вокруг дома, знаешь ведь…

– А черная фигура куда подевалась?

– Вроде бы отпрянула от окна, но только когда вы все выскочили из дому.

Анита показала: она возвращалась в Копенгаген из Хиллерода и по дороге решила сойти в Аллероде, навестить Алицию, узнать, что новенького. Ехала она в первом вагоне поезда, он остановился далеко, ей не хотелось возвращаться, и она пошла к дому Алиции кружным путем, по улице, которая выходит на зады Алициных владений. Находясь еще довольно далеко от дома, она услышала сначала крик, а потом какой-то шум, ускорила шаги и остановилась у дыры в живой изгороди.

Слушая показания свидетелей, герр Мульдгорд все больше и больше мрачнел.

– Не есть хорошо, – веско произнес он и взглянул на Алицию. – Бысть свет на пани особа. Убивец пришедши во тьме ночи во оноже время воззряху чрез окно и пани умертвяху, ако пистолет имея. Не должно пани свет пребывати!

– А где же мне пребывати? – рассердилась Алиция. – В уборной запереться?

– Живота твоего ради окна замкнути, – спокойно объяснил полицейский, показывая жестом, как затягивают шторы. Беда лишь в том, что штор у Алиции на окнах не было.

– Немедленно повесь! – приказала Зося. – Столько у тебя тряпок, найдешь, что повесить на окна. Он прав!

– Тряпки найдутся, да на чем их закрепить?

– Как на чем? Я видела у тебя такой железный прут, на который вешают шторы.

– Он уже давно куда-то запропастился.

– Как это?

– Обыкновенно. Как все у меня в доме теряется? Я его уже несколько месяцев не вижу. Искала, искала – без толку. Сама удивляюсь, куда это он мог запропаститься.

Ну, это уж слишком! В этом доме потерялся даже карниз для штор более трех метров длиной! Не так уж много найдется в доме мест, где мог поместиться хоть по горизонтали, хоть по вертикали железный прут таких размеров. Это действительно надо умудриться, чтобы потерять такую вещь!

Полицейский настаивал на своем, требуя от Алиции соблюдения чрезвычайных мер предосторожности. Вполне удовлетворенная ворохом сегодняшних новостей, Анита стала прощаться.

– Не знаю, помогут ли тебе шторы, если в окне вообще нет стекла, – сказала она перед уходом, ткнув пальцем в последствия покушения на Бобуся. – Ты когда собираешься его вставить?

– Завтра, я уже договорилась, с самого утра придет человек и вставит. Ох, опять опоздаю на работу, ведь мне придется подождать, пока он это сделает.

Господин Мульдгорд, в отличие от Аниты, совершенно не удовлетворенный, осуждающе покачивал головой, глядя на разбитое окно, и повторял:

– Запоры замыкать. В ночи почивать присно иное место, одна особа вельми лепо бдети.

– Хорошо, пойду почивать на диван, – послушно согласилась Алиция и сняла трубку зазвонившего телефона.

Пока она разговаривала с кем-то по-датски, переспрашивая и что-то уточняя, господин Мульдгорд не поленился еще раз повторить всем нам свое требование соблюдать меры предосторожности, запереть все окна и двери и Алиции, по возможности, спать каждую ночь на другом месте. После этого, без особого труда уговорив Аниту воспользоваться его машиной, чтобы доехать до Копенгагена, он попрощался, и они вышли вдвоем.

– Хотелось бы мне хоть раз вовремя лечь спать! – с раздражением сказала Алиция, запирая за ними двери. – Звонил Енс, завтра мне придется подписать какую-то важную бумагу, но эту бумагу он привезет домой только в половине одиннадцатого ночи, и в половине одиннадцатого ночи мне надо быть у него. До двенадцати наверняка там проторчу.

– Не могла ему сказать, чтобы он привез эту бумагу сюда? – набросилась на нее Зося. – Обязательно тебе туда тащиться?

– Говорила я. Придется тащиться, кроме меня ее должны подписать еще несколько человек – Оле, Кирстен, еще кто-то. Ему пришлось бы всех объезжать, а время не терпит, в восемь утра бумага уже должна быть у адвоката. Так что по-другому никак не сделаешь.

– Тогда уж хотя бы сегодня ложись спать пораньше.

– Послушайте, – осторожно заговорил Паел. – А вам не кажется это подозрительным?

– Что именно? – Алиция замерла с кофейником руках.

– Ну… эта Анита. Я не хотел при ней говоить. Уж как-то слишком неожиданно оказалась она на улице, и как раз тогда, когда мы гнались за убийцей.

Зося, вставшая со стула для того, чтобы убрать со стола, плюхнулась на него обратно.

– Вот, вот. Откуда она, интересно, там взялась?

– Со станции пришла, – сказала я. – Ты ведь слышала, как она рассказывала.

– Мало ли что она рассказывала! Могла и соврать!

Откровенно говоря, мне тоже показалось странным присутствие Аниты в столь позднее время на улице в Аллероде. Узнать о новостях в нашем доме она могла и по телефону. Чем объясняется столь нетерпеливое желание увидеться с Алицией?

– Давайте рассуждать логично, – предложила Алиция. – Если бы она была убийцей и готовилась совершить новое преступление, разве стояла бы она на виду у всех с пистолетом в руке? Уж его-то она обязательно бы спрятала или выбросила!

– Могла не успеть.

– Глупости! За те несколько минут, что мы провозились в саду, она не только сто раз могла выбросить пистолет, но и сама убежать.

– Но… – начал Павел, и в этот момент кто-то отчаянно забарабанил в дверь.

– Кого это еще нелегкая принесла в такую пору? – вскочила с места Алиция.

– Не надо было говорить, что сегодня у нас на редкость спокойный вечер, – проворчала Зося. – Вот и сглазила.

Нелегкая принесла Роя. Он казался каким-то странным, непохожим на себя. Куда делись его обычные спокойствие и вежливость?

– Извините, не у вас ли Эва? – спросил он без предисловий и неизвестно на каком языке, ибо поняли его мы все. Возможно, на датском вперемешку с английским.

– Эва? – удивилась Алиция, которой я еще не успела рассказать об Эвином визите. – А разве она должна быть у нас?

– Не знаю, – угрюмо ответил Рой. – Я думал, что у вас.

Я решила вмешаться. Скрывать визит Эвы не имело смысла, а языковые трудности, к счастью, помогут обойтись лишь краткой информацией, без излишних подробностей. Совсем ненужных подробностей.

– Да, Эва у нас была, – сказала я. – Пришла повидаться с Алицией, но не застала ее. Не дождавшись Алиции, Эва уехала домой. Уже довольно давно.

– А! – сказал Рой. – Понимаю. Большое спасибо. Извините.

И направился к выходу.

Алиция, придя в себя, задержала его и предложила кофе. От кофе Рой отказался, заявив, что уже поздно. Впрочем, ясно было, что Рою сейчас не до светской жизни. У двери он остановился и спросил:

– А когда Эва у вас была? И во сколько ушла?

– Была в начале восьмого. И сразу же ушла. Я проводила ее на станцию.

– А! Благодарю вас. Спокойной ночи!

И он вышел.

Мы недоуменно уставились друг на друга. Пожалуй, из всех нас лишь я кое-что понимала.

– Ничего не понимаю, – пожала плечами Алиция. – В чем дело? Чего это они ко мне так поодиночке приходят?

– В надежде потерять жизнь, – пробормотала я, не решаясь поведать им то, что знала сама.

– Как это потерять?

– Очень просто, ведь наш убийца все время ошибается…

– Странно выглядел Рой, правда? – прервала Алиция беспредметный разговор. – Иоанна, а ну говори, что еще Эва выкинула? Почему он ее разыскивает? Она здесь была одна?

– Здесь она была одна, – честно ответила я, сделав упор на «здесь».

Алицию не проведешь.

– А где не одна?

– Точно не знаю. И что выкинула, тоже не знаю. И почему ее нет дома – не знаю, не знаю также, почему Рой ее ищет. А все это вместе взятое мне очень не нравится.

Задумчиво глядя в разбитое окно, Алиция мрачно согласилась:

– Мне тоже. Чего он тут вдруг появился? В самом ли деле ищет жену? Почему именно здесь? Смотрите, сначала Эва, потом Анита, теперь Рой…

– Сначала я думала, что Павел прав, и Анита очень подозрительна, – вслух рассуждала Зося. – А теперь и не знаю… Анита стояла на улице открыто, пистолет держала на виду, а этот Рой… Он тут откуда взялся? Может, это он удирал от нас?

– А что, если они действуют вдвоем?

– Рой приехал сюда на машине, – сказал Павел. – Я слышал шум мотора и когда он приехал, и когда уезжал.

– Рой – убийца? – засомневалась Алиция. – Хотя все возможно… Правда, я бы скорее предположила, что через сад он крался для того лишь, чтобы поглядеть, нет ли у нас Эвы. А Павел его спугнул.

– Крался с пистолетом в руке? А потом швырнул его в Аниту?

– Я, конечно, не знаю, но, может, он хотел пристрелить свою жену? – высказал предположение Павел.

– Перестаньте, так можно договориться бог знает до чего! – возмутилась Зося. – В конце концов, мы где находимся? В Испании? Или, может, в Сицилии? Здесь Скандинавия, здесь жен не убивают!

– Это датских жен не убивают, а вот если бы они хоть немного походили на Эву…

– Ну, поехали! Эдик ничьей женой не был, а начали-то с него! Давайте рассуждать здраво.

Мы попытались, и это заняло у нас часа два. Сегодняшние непонятные визиты Эвы и Роя побудили меня поделиться с Зосей и Павлом сведениями о том, что между Эвой и черным парнем в красной рубашке существует определенная связь и, рассуждая здраво, из наших знакомых лишь у Эвы были более или менее уважительные причины прикончить раскричавшегося Эдика. Об Аните мы напрочь забыли. Развивая версию с Эвой, мы зашли бы бог знает как далеко, если бы не полное отсутствие у Алиции даже малейших подозрений на ее счет.