Текст книги "Творения, том 10, книга 1"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

3. Хотя есть различие в даре, но нет различия в Даровавшем: из одного источника получили и ты и он. "И служения различны, а Господь один и тот же" (ст.5). Чтобы усилить утешение, (апостол) приводит и Сына и Отца. Самые дары называет здесь другим именем, желая и чрез это доставить большее утешение. Потому и говорит: "служения различны, а Господь один и тот же". Услышав о даровании, получивший меньше, может быть, стал бы скорбеть; но, услышав о служении, не станет, потому что это слово означает труд и работу. Что ты скорбишь, говорит, если Бог другому повелел трудиться больше, а тебя пощадил? "И действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу" (ст.6-7). Что такое, скажешь, действие? Что такое – дарование? Что такое – служение? Только различные названия, а предметы одни и те же. Он называет и дарование и служение действием. "Исполняй", говорит, "служение твое" (2Тим.4:5); и: "я прославляю служение мое" (Рим.11:13); также к Тимофею: "по сей причине напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе" (2Тим.1:6); и к Галатам: "ибо Содействовавший Петру в апостольстве содействовал и мне у язычников" (Гал.2:8). Видишь ли, как он не полагает никакого различия между дарами Отца (и Сына) и Св. Духа, не смешивая Их ипостасей, – да не будет! – но показывая равночестие существа? Что дарует Дух, говорит он, то производит Бог (Отец), а распределяет и назначает Сын. Если бы одно было меньше другого, то он не сказал бы этого так и не стал бы таким образом утешать скорбящего. Далее утешает его еще другим образом, именно тем, что сообщенная ему мера дарований, хотя и малая, служит ему в пользу. Сказав: "Дух один и тот же", "Господь один и тот же", "Бог один и тот же", и тем успокоив его, присовокупляет еще другое утешение в словах: "но каждому дается проявление Духа на пользу". Чтобы кто-нибудь не сказал: чтож из того, что один и тот же Дух, один и тот же Господь, один и тот же Бог, когда я получил меньше? – (апостол) говорит, что, это на пользу. Явлением Духа он называет знамения, и справедливо. Мне верующему известно, кто имеет Духа, – именно тот, кто крещен; а для неверующего это ниоткуда не видно, как только из знамений. И отсюда опять следует не малое утешение: хотя дарования различны, но обнаружение одинаково; хотя бы ты имел много, хотя бы мало, ты равно обнаруживаешься, так что, если хочешь показать, что ты имеешь Духа, для этого ты имеешь достаточно. Итак, если один есть Даровавший, и данное тебе дар, и обнаружение может быть, и это наиболее полезно тебе, то не скорби, как будто бы ты был презрен. Не в бесчестие тебе, не для унижения тебя пред другим Бог поступил так, но из снисхождения к тебе и желания тебе пользы. Получить больше и не быть в состоянии вынести – вот что бесполезно, и пагубно, и достойно скорби! "Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом" (ст.8-9). Видишь ли, как он везде прибавляет: "тем же Духом"? Он знает, что в этом и заключается великое утешение. "Иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков" (ст.10). Так как последним они более всего гордились, то он и поставляет это на конце и присовокупляет: "все же сие производит один и тот же Дух" Дух (ст.11). Вот всеобщее врачевство утешения: все мы получаем от одного и того же корня, из одной и той же сокровищницы, из одного и того же источника! Поэтому-то он непрестанно употребляет это слово и тем уравнивает мнимое неравенство и утешает. Выше он говорил, что и Дух и Сын и Отец подают дарования; а здесь говорит только о Духе, чтобы ты и отсюда познал, что у них одно и то же достоинство. Что же значит: слово премудрости? То, которое имел Павел, которое имел Иоанн, сын грома. А слово разума? То, которое имели многие из верующих, хотя имевшие знание, но не бывшие в состоянии учить и удобно передавать другому то, что сами знали. Другому же вера: не вера в догматы, но вера чудодейственная, о которой Христос говорит: "если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: „перейди отсюда туда", и она перейдет" (Мф.17:20). И апостолы о ней просили, когда говорили: "умножь в нас веру" (Лк.17:5). Она – мать чудотворений. Но иметь чудотворения, и дарования исцелений – не одно и то же. Кто имел дар исцелений, тот только врачевал, а имевший чудотворения мог и наказывать; от чудотворения не только врачевание, но и наказание, как например Павел ослепил, Петр поразил смертью. "Иному пророчество, иному различение духов". Что значит: "различение духов"? Знание того, кто духовный и кто не духовный, кто пророк и кто обманщик, как говорит он и Фессалоникийцам: "пророчества не уничижайте. Все испытывайте, хорошего держитесь" (1Фес.5:20-21). В то время была великая опасность от лжепророков, потому что диавол всячески старался противопоставить ложь истине. "Иному разные языки, иному истолкование языков". Иной сам знал, что говорил, но другому истолковать не мог; а иной имел способность к тому и другому, или к чему-нибудь одному из двух.

4. Этот дар (языков) почитался великим, потому что его и апостолы прежде всего получили и из коринфян многие имели, а дар учения – не так. Потому (апостол) поставляет тот прежде, а об этом (говорит) после. Между тем и тот для этого, равно как и все прочее, и пророчества, и чудотворения, и разные языков, и истолкование языков; и ничто не может равняться с ним, как он сам говорит: "достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении" (1Тим.5:17); и еще в послании к Тимофею: "занимайся чтением, наставлением, учением. Не неради о пребывающем в тебе даровании" (1Тим.4:13-14). Видишь ли, как он называет и это дарованием? Далее то же утешение, которое он предложил выше в словах: "Дух один и тот же", повторяет и здесь, говоря: "все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно".

И не только утешает, но и заграждает уста противнику словами: "разделяя каждому особо, как Ему угодно", потому что утешая надобно и вразумлять, как он поступает и в послании к Римлянам, когда говорит: "ты кто, человек, что споришь с Богом?" (Рим.9:20). Так и здесь: "разделяя каждому особо, как Ему угодно". Вместе с тем показывает, что принадлежащее Отцу принадлежит и Духу. Как об Отце сказал: "а Бог один и тот же, производящий все во всех", так и о Духе: "все же сие производит один и тот же Дух". Но производит, скажешь, под влиянием Бога?

Нигде (апостол) не сказал этого, а ты сам это выдумываешь. Когда он говорит: "производящий все во всех", говорит это о людях, а вовсе не считает с людьми и Духа, хотя бы ты тысячу раз, как безумный, повторял это. Так как он выше сказал: Духом (δια του πνευματος), то, чтобы ты не подумал, что это выражение означает унижение (Духа) или зависимость (действий Его от другого), присовокупляет, что Дух действует, а не побуждается к действию, и действует, "как Ему угодно", а не как повелевают Ему. Как об Отце Сын говорит, что Он "воскрешает мертвых и оживляет", равно и о Себе самом, что Он "оживляет, кого хочет" (Ин.5:21), так и о Духе в одном месте сказано, что Он делает все со властью и ничто Ему не препятствует, – слова: "дышит, где хочет" (Ин.3:8), хотя сказаны о ветре, именно это и доказывают, – а здесь говорится, что Он "все производит, как Ему угодно". Из другого места можешь видеть, что Он не из тех, чрез кого действуют, но сам действует: "ибо кто из человеков знает", говорит (апостол), "что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия" (1Кор.2:11). Дух человека, т.е. душа, не имеет нужды в постороннем воздействии, чтобы знать свое; это всякому известно; следовательно и Дух Святый – чтобы знать Божие: потому и говорит, что Дух Святый знает тайны Божии так же, как душа человеческая свои тайны. Если же в этом случае Он не побуждается к действию (кем-нибудь другим), то зная глубины Божии и действуя без постороннего влияния в раздаянии даров апостолам, Он тем более сам не находится в зависимости. Кроме того скажу и то, что я говорил прежде. Что именно? То, что если бы Дух был меньше и не единосущен (Отцу и Сыну), то не было бы никакого утешения в словах, что действует один и тот же Дух. Получивший что-нибудь от царя имеет великое утешение в том, что (царь) сам дал ему; а получивший от раба может еще более печалиться, что ему принес это посторонний. Таким образом и отсюда ясно, что Дух Святый не рабского, а царского существа: Апостол утешает коринфян как словами: "служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же", так и вышесказанными: "Дары различны, но Дух один и тот же", и последующими: "все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно". Не будем же, говорит, унывать, скорбеть и говорить: почему я то получил, а этого не получил? Не будем требовать отчета от Святого Духа. Если ты знаешь, что Он подает по своему промышлению, и сознаешь, что, по тому же промышлению, Он подает в известной мере, то будь доволен и радуйся тому, что получил; не огорчайся тем, чего не получил, но еще воздавай благодарность за то, что не получил выше сил своих.

5. Если же касательно духовных (благ) не должно быть слишком пытливым, то тем более касательно вещественных должно оставаться спокойным и не исследовать, почему такой-то богат, а такой-то беден. Не всякий богат от Бога, но многие и от неправды, грабительства и любостяжания. Разве Тот, кто повелел не собирать богатства, подаст то, чего не велел приобретать? А чтобы еще более заградить уста возражающих, обратимся к древним временам, когда богатство давалось от Бога. Отвечай мне: почему Авраам был богат, а Иаков нуждался даже в хлебе? Не был ли последний так же праведен, как и первый? Не равно ли о троих говорил Господь: "Я Бог Авраама, Исаака и Иакова" (Исх.3:6)? Почему же один был богат, а другой трудился, как наемник? Почему даже Исав – нечестивец и братоненавистник – был богат, а он (Иаков) был рабом столь долгое время? Почему опять Исаак жил всегда спокойно, а Иаков в трудах и бедствиях, вследстие чего и говорил: "малы и несчастны дни жизни моей" (Быт.47:9)? Почему Давнд, пророк и царь, постоянно жил в трудах, а Соломон, сын его, сорок лет прожил спокойнее всех людей, наслаждаясь глубоким миром, честью н удовольствиями всякого рода? Почему из пророков иной больше, а иной меньше терпел скорби? Потому, что каждому свое было полезно.

Потому в отношении каждого следует сказать: "судьбы Твои – бездна великая" (Пс.35:7). Если же мужей великих и дивных Бог назидал не одинаковым образом, но иного бедностью, другого богатством, иного спокойствием, другого скорбью, то тем более ныне надобно то же думать. Вместе с тем надобно помнить и то, что многое случается не по Его намерению, а от нашей злобы. Не говори же: почему один богат, несмотря на то, что порочен, а другой беден, несмотря на то, что праведен? Очень легко можно дать на это ответ и сказать: праведник не терпит никакого вреда от бедности, напротив еще более прославляется, а злой человек ведется богатством к мучению, если не переменится: и еще прежде наказания богатство часто бывало для него причиной многих зол и ввергало его в бесчисленные пропасти. Бог же попускает это, с одной стороны, в знак свободы (человеческой) воли, с другой – для научения прочих не бесноваться и не гоняться за деньгами. А что, скажешь, если человек порочный богат и не терпит ничего худого? Если он добродетелен и богат, это справедливо; а если порочен, то что нам сказать? То, что и в таком случае он жалок: богатство, присоединяясь к пороку, увеличивает зло. А если он добродетелен и беден? Это нисколько не вредит ему. А если порочен и беден? Значит, он терпит это справедливо и по достоинству, и даже с пользой для себя. Но такой-то, скажешь, получил богатство от предков и расточает его на блудниц и тунеядцев и не терпит ничего худого. Что ты говоришь? Он блудодействует, а ты говоришь, что он не терпит ничего худого? Он пьянствует, а ты думаешь, что он наслаждаетея? Он проживается на дела непотребные, а ты считаешь его достойным подражания? Что может быть хуже человека, погубляющего свою душу? Если у кого-нибудь искажено и изуродовано тело, то ты считаешь его достойным безмерных слез; а видя, что вся душа его искажена, ты считаешь его даже блаженным? Но он, скажешь, не чувствует этого? Потому-то самому он еще более жалок, подобно сумасшедшим. Кто знает, что он болен, тот конечно будет искать врача и примет лекарство; а кто не сознает своей болезни, тот не может и освободиться от нее. И, скажи мне, такого-то ты считаешь блаженным? Впрочем это нисколько не удивительно; люди большей частью неопытны в любомудрии. Оттого мы и подвергаемся крайнему осуждению, наказываемся и не бываем свободны от мучения, оттого у нас непрестанные неудовольствия, огорчения и беспокойства, что мы, оставляя указанную нам Богом жизнь беспечальную, т.е. жизнь добродетельную, пролагаем себе другой путь – обогащения и любостяжания, исполненный бесчисленных зол: мы поступаем так же, как если бы кто, не понимая красоты телесной, но полагая все достоинство в одежде и навешенных украшениях, оставил без внимания женщину благоразумную и красивую от природы, а некрасивую, безобразную и уродливую, но только одетую в красивые одежды, взял бы себе в жены. Подобным же образом поступают ныне многие и касательно добродетели и порока: к гнусному по природе (пороку) прилепляются за внешние его украшения, а от прекрасной и благообразной (добродетели) отвращаются за непокрытую ее красоту, за которую тем более надлежало бы возлюбить ее.

6. Стыжусь, что между несмысленными язычниками есть люди, любомудрствующие так, если не на деле, то по крайней мере в мыслях, и знающие скоротечность настоящего, а у нас некоторые и этого не знают, даже имеют превратнос суждение, и притом тогда, как Писание непрестанно повторяет нам: "тот, в глазах которого презрен отверженный, но который боящихся Господа славит" (Пс.14:4); "страх Господень все превосходит" (Сир.25:14); "бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека" (Еккл.12:13); "не ревнуй злодеям" (Пс.36:1); "не бойся, когда богатеет человек" (Пс.48:17); "всякая плоть – трава, и вся красота ее – как цвет полевой" (Ис.40:6). Слыша это и тому подобное каждый день, мы однако прилепляемся к земле. Как дети еще не совсем выучившиеся азбуке, когда приказывают им называть буквы не по порядку, часто называют одни вместо других, и тем возбуждают большой смех, так и вы, когда исчисляем вам все по порядку, кое-как еще следите, а когда спросим вас порознь, какую вещь надобно поставить на первом месте, какую на втором, и так далее, то вы не знаете, что сказать, и становитесь смешными. Подлинно, не крайне ли смешно, скажи мне, что люди, ожидающие бессмертия и благ, которых "не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку" (1Кор.3:9), гоняются за благами здешними и считают их достойными состязания? Если ты еще имеешь нужду учиться тому, что богатство не представляет ничего великого, что настоящее есть тень и сон, что оно рассеивается и разлетается, подобно дыму, то стой вне святилища и оставайся в преддверии, потому что ты еще не достоин войти в горние царские чертоги. Если ты еще не умеешь рассудить, что (настоящее) по существу своему непостоянно и скоропреходяще, то как ты сможешь презирать его? А если скажешь, что умеешь, то перестань исследовать и спрашивать, почему такой-то богат, а такой-то беден. Спрашивать об этом значит делать то же, как если бы ты ходил и спрашивал, почему такой-то бел, а такой-то черен, или почему у такого-то нос загнутый, а у такого-то тупой. Как в подобных вещах нам безразлично, так ли это, или иначе, – так должно быть и в том, беден ли кто или богат, и даже гораздо менее в последнем, нежели в первом. Все зависит от способа употребления: хотя бы ты был беден, ты можешь жить благодушно, если будешь любомудр: хотя бы ты был богат, ты несчастнее всех, если чуждаешься добродетели. Нам важно то, что добродетельно; а без этого все прочее совершенно бесполезно. Оттого и происходят эти частые вопросы, что многие считают бесполезное для них полезным, а о полезном нисколько не заботятся. Полезное для нас – это добродетель и любомудрие. Но вы слишком далеки от них; оттого у вас и смятение помыслов, многие волны и буря, потому что кто удаляется от горней славы и любви к небу, тот обращается к благам настоящим и делается их рабом и пленником. Отчего же. скажешь, мы стремимся к ним? Оттого, что не слишком стремимся к благам небесным. А отчего это происходит? От нерадения. А нерадение откуда? От невнимательности. А невнимательность откуда? От неразумения, оттого, что останавливаемся на благах настоящих и не хотим тщательно исследовать существо вещей. Отчего же опять это происходит? Оттого, что не читаем Писаний, не беседуем с святыми мужами, а ищем общества людей порочных. Потому, чтобы не было этого всегда, чтобы волны, подхватывая нас одна за другою, не увлекли в море зол, не потопили и не погубили совершенно, восстанем, пока есть время, и, утвердившись на скале, т.е. на догматах и слове Божием, будем взирать на бурю настоящей жизни. Таким образом мы и сами избавимся от нее и, спасая других, подвергающихся кораблекрушению, удостоимся будущих благ, благодатию и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).

БЕСЕДА 30

Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос" (1Кор.12:12).

1. Утешив (коринфян) тем, что всякое дарование есть дар благодати, что все подается одним и тем же Духом и подается на пользу, что (Дух) открывается и в меньших дарованиях, и вместе заградив им уста тем убеждением, что должно покоряться власти Духа, – "все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно", и потому не должно быть слишком пытливым, – (апостол) утешает их еще иным общеизвестным сравнением, обращаясь к природе, как он обыкновенно делает. Так, беседуя о волосах мужей и жен, он между прочим употребил такой же способ учения и сказал: "не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь?" (1Кор.11:14). Рассуждая об идольских жертвах и запрещая касаться их, также употребил сравнение, заимствованное из языческих обычаев, напомнив об олимпийских играх и сказав: "бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду" (1Кор.9:24); кроме того указывал и на примеры пастырей, воинов и земледельцев. Точно так и здесь приводит общеизвестное сравнение, которым старается доказать, что никто (из христиан) не унижен пред другими, – как ни странно и ни трудно было доказывать это, – и которое могло убедить даже самых простых людей, то есть сравнение с телом. Человека малодушного и получившего меньше других ничто так не утешает и не располагает оставить скорбь, как убеждение, что он не унижен пред другими. Потому (апостол) и доказывает это: "ибо как", говорит, "тело одно, но имеет многие члены". Видишь ли его глубокую мудрость? Он доказывает, что одно и то же есть единое и многое. Раскрывая еще более этот предмет, присовокупляет: "и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело". Не сказал: многие члены принадлежат одному телу, но: "составляют одно тело" многое, и многие члены его есть одно. Если же многое есть единое и единое многое, то где различие, где преимущество, где унижение? "И все", говорит, "составляют одно": не просто одно, но, будучи рассматриваемы собственно в отношении к составу тела, все они – одно; а когда они рассматриваются порознь, тогда – различие, и притом различие во всех их. Ни один из них не может сам по себе составить тела, и каждый одинаково недостаточен к тому, чтобы составить тело, а необходимо для этого их соединение; когда многие сделаются единым, тогда и составляется одно тело. Выражая это, он и говорит: "все члены тела, хотя их и много, составляют одно тело". Не сказал: высшие и низшие, но: "хотя их и много", что относится ко всем вообще. Как же они могут быть одно? Когда, оставив различие их, как членов, будешь рассматривать их по отношению к телу. Что глаз, то же и нога, в том отношении, что они – члены и составляют тело; в этом между ними нет никакого различия. Не можешь сказать, что один какой-нибудь член составляет тело сам по себе, а другой нет; в этом отношении они все равны, и все – одно тело.

Сказав и ясно доказав это по общему всем здравому смыслу, (апостол) присовокупляет: "так и Христос". Надлежало бы сказать: так и Церковь, – это именно следовало из предыдущего, – но он не сказал так, а вместо Церкви наименовал Христа, употребив выражение более возвышенное и более пристыдив слушателя. Смысл слов его следующий: так и тело Христово, которое есть Церковь. Как тело и голова составляют одного человека, так и Церковь и Христос, говорит, есть одно; потому и именует вместо Церкви Христа, разумея здесь тело Его. Как наше тело есть нечто единое, хотя состоит из многих членов, так и в Церкви все мы составляем нечто единое; хотя она состоит из многих членов, но эти многие суть одно тело. Таким образом, успокоив и ободрив общеизвестным примером того, кто считал себя униженным, (апостол) оставляет обыкновенные предметы и переходит к другому предмету – духовному, который мог доставить еще больше утешения и ясно показать равенство чести (у членов Церкви). Какому же? "Ибо все мы одним Духом", говорит, "крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные" (ст.13). Смысл слов его следующий: один Дух составил из нас одно тело и возродил нас, потому что не иным Духом крещен один, а иным другой. И не только крестивший нас (Дух) есть един, но и то, во что Он крестил, то есть для чего крестил, есть едино, так как мы крестились не для того, чтобы составлять различные тела, но чтобы все мы в точности составляли одно тело в отношении друг к другу, то есть крестились для того, чтобы всем нам быть одним телом.

2. Таким образом и составивший нас един, и то, во что он составил нас, едино. И не сказал (апостол): чтобы мы принадлежали одному телу, но: "мы все в одно тело": он всегда старается употреблять самые точные выражения. Хорошо также сказал: мы все, включив и себя самого. И я, апостол, не имею, говорит, пред тобой никакого преимущества в этом отношении; и ты тело так, как я, и я так, как ты, и все мы имеем одну и ту же Главу и родились одинаковым рождением, потому и составляем одно и то же тело. Но что я указываю, говорит, на иудеев? И язычников, которые были так далеки от нас, Бог привел в состав единого тела. Потому, сказав: "все мы", он не останавливается на этом, но прибавляет: "Иудеи или Еллины, рабы или свободные". Если же мы, бывшие прежде столь далекими друг от друга, соединились и стали едино, то тем более после соединения нам не следует скорбеть и унывать, так как уже нет места различию. Если Он удостоил одного и того же и язычников и иудеев, и рабов и свободных, то, удостоив, станет ли разделять нас, тогда как самое сообщение дарований служит к совершеннейшему единению? "И все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих" (ст.13-14). Т.е. все мы приступаем к одному и тому же таинству, вкушаем от одной и той же трапезы. Почему же он не сказал: мы питаемся одним и тем же телом и пьем одну и ту же кровь? Потому что, наименовав Духа, он означил то и другое, и кровь н плоть; чрез то и другое мы напояемся единым Духом. Впрочем, мне кажется, что он говорит здесь о том наитии Духа, которое совершается над нами при крещении, еще прежде таинства причащения. Напоены – сказал он потому, что это переносное выражение весьма прилично настоящему предмету, как будто бы он говорил о растениях и саде, что все дерева орошаются одним и тем же источником, одной и той же водой. Так точно и мы все, говорит, напояемся одним и тем же Духом, сподобляемся одной и той же благодати. Итак, если единый Дух составил нас, и в едино тело соединил всех нас, – а это означают слова: "крестились в одно тело", – и одну трапезу даровал, и одно и то же орошение сообщил всем, – а это означают слова: "напоены одним Духом", – а столь далеких между собой соединил вместе и многие только тогда составляют тело, когда становятся едино, то о каком твердишь ты различии? Если же скажешь, что членов много и они различны, то знай, что это самое и удивительно и составляет особенность тела, а именно, что в нем многое и различное составляет одно; а если бы не было множества, то не было бы так удивительно и чудно, что тело одно; или лучше, тогда не было бы и тела. Впрочем, это (апостол) объясняет после, а теперь пока обращается к самым членам и говорит: "если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу?" (ст.15-16). Если бы то, что один меньше, а другой больше, препятствовало входить в состав тела, то не стало бы и всего тела. Потому не говори: я не тело, потому что я меньше других: и нога занимает низшее место, но и она в составе тела. Быть или не быть в составе тела зависит не от положения в том или другом месте, – это производит только различие в месте, – но от слития или раздела; быть или не быть телом зависит от соединения с ним или несоединения. И заметь мудрость (Павла), с какой он представляет ваши члены произносящими эти слова. Как выше он говорил: "это приложил я к себе и Аполлосу" (4:6), так и здесь, чтобы сделать речь свою еще более кроткой и удобоприемлемой, представляет говорящими самые члены, чтобы (читатели), слыша ответ себе от самой природы, обличаясь самым опытом и общим здравым смыслом, не могли более противоречить. Хотя бы, говорит, и вы говорили то же самое и сколько бы ни возражали, вы не можете быть вне тела, потому что как закон природы, так и еще более сила благодати все соблюдает и сохраняет. И смотри, как он избегает излишества: говорит не о всех членах. а только о двух, и притом крайних, о самом высшем – глазе, и самом низшем – ногах. Кроме того представляет ногу говорящей не с глазом, но с рукой, которая немного выше ее, а ухо – с глазом. Как мы обыкновенно завидуем не тем, которые слишком превосходят нас, а тем, которые немного выше нас, так и он делает свое сравнение. "Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние?" (ст.17). Так как он указал на различие членов, упомянул о ногах, руках, глазах и ушах, и тем подал мысль о низшем и высшем достоинстве, то, смотри, как опять утешает и показывает, что это полезно, что оттого преимущественно и бывает тело телом, что члены у него многие и различные. Если бы они все были одно, то и не составили бы тела; потому он и говорит: А "если бы все были один член, то где тело?" (ст.19). Впрочем это говорит он после; а теперь выражает нечто еще большее, именно, что в таком случае не только не было бы тела, но не было бы и прочих членов: "если все слух", говорит, "то где обоняние?"

3. Далее, так как (слушатели) еще могли смущаться, он и здесь делает то же, что сделал выше. Как там, утешив указанием на пользу, совершенно заградил им уста, сказав: "все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно" (ст.11), так и здесь, доказав, что все устроено так с пользою, он опять приписывает все воле Божией и говорит: "но Бог расположил члены, каждый в [составе] тела, как Ему было угодно" (ст.18). Как о Духе сказал: "как Ему угодно", так и здесь: "как Ему было угодно". Поэтому не спрашивай, почему так, и почему не так. Хотя бы мы могли представить тысячи причин, мы ничем не можем столько же сильно доказать, что это хорошо, сколько словами: как восхотел высочайший Художник, так и сделалось, потому что Он хочет так, как полезно. Если же не должно быть слишком пытливым касательно членов в нашем теле, то тем более – в Церкви. И заметь мудрость (апостола): он указывает не на различие членов по природе или по деятельности, а на различие по местному положению: "но", говорит, "Бог расположил члены, каждый в [составе] тела, как Ему было угодно". Хорошо он сказал: каждый, выразив пользу всех их. Ты не можешь сказать, что такой-то член устроил Господь, а такой-то нет; но каждый поставлен так по Его воле; и ноге полезно быть на таком именно месте, а не одной только голове; и если бы (какой-нибудь член) переменил положение, оставил свое место и перешел на другое, то хотя по-видимому занял бы лучшее место, но погубил бы и расстроил все; он потерял бы свое место и не достигнул бы чужого. "Если бы все были один член, то где тело? Но теперь членов много, а тело одно" (ст.19-20). Довольно заградив уста указанием на распоряжение Божие, он опять представляет суждения; вообще он не употребляет постоянно того или другого, но меняет и разнообразит речь свою. Кто только заграждает уста, тот смущает слушателя; а кто приучает его требовать на все объяснения, тот вредит его вере. Потому Павел постоянно делает то и другое, чтобы они и не ослабевали в вере и не смущались; заградив уста, опять предлагает объяснение. И посмотри на его искусство в состязании и превосходство его победы: из чего они заключали о неравенстве чести, – т.е. что между ними было большое различие, – из того самого он доказывает, что они имеют равную честь. А как? Вот как: "если бы все были один член, то где тело?" Смысл этих слов следующий: если бы не было между вами великого различия, то вы не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, вы не имели бы равной чести: если бы вы все имели равную честь, то не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, как вы имели бы равную честь? Теперь же, так как вы все имеете не одно дарование, то и составляете тело; а будучи телом, вы все составляете едино и ничем не различаетесь друг от друга в том отношении, что составляете тело. Следовательно, это именно различие и производит равенство чести. Потому он и присовокупляет: "но теперь членов много, а тело одно". Представляя себе это, оставим и мы всякую зависть; не будем ни завидовать тем, которые имеют больше дарований, ни презирать тех, которые имеют меньше. Так угодно было Богу; не будем же противиться. Если же ты еще смущаешься, то подумай, что другой часто не в состоянии исполнить твоего дела, и потому, хотя ты меньше его, но в этом отношении превосходишь его; а он, хотя и больше тебя, но в этом отношении меньше, и таким образом вы равны. И в теле члены, по-видимому, маловажные совершают немаловажные действия, но часто причиняют погибель и важным, если будут отделены от них. Что, например, в теле маловажнее волос? Но если уничтожишь их на бровях и ресницах, то отнимешь все благообразие у лица, и глаз уже не будет так красив; хотя потеря не важная, но от ней теряется все благообразие, и не только благообразие, но в большой степени и употребление глаз. Члены наши имеют каждый и свою частную деятельность и общую; равно и красота их есть и частная и общая; и тогда как они по-видимому разделены между собою, на самом деле тесно соединены, так что с повреждением одного повреждается и другой. Смотри: пусть будут у кого-нибудь глаза светлые, щеки улыбающиеся, уста розовые, нос прямой, брови стройные; но, если повредишь что-нибудь из этого, то исказишь общую красоту всего; все будет безобразным, и казавшееся прежде прекрасным представится отвратительным. Если например исказишь только край носа, то во всем произведешь великое безобразие, хотя искажен один только член; и с рукой, если оторвешь хотя ноготь одного пальца, произойдет то же самое.