Текст книги "Пламя - имя моей любви (СИ)"

Автор книги: Инна Полежаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– От тебя вкусно пахнет, – шепнул он, чуть наклонившись ко мне.

– А? – я тупо посмотрела на него.

– От тебя пахнет колбасой и водкой… – он улыбнулся и наклонился еще чуть ближе. И тут мои нервы не выдержали, я отпрянула так, что долбанулась затылком о дверь.

– Ай, блин! – зашипела я, потирая затылок. Лаула растерялся. Думаю, он был уверен, что как минимум на поцелуй я соглашусь, а максимум… – Поехали домой, пожалуйста, – тихо, все еще потирая затылок, сказала я. А потом, разозлившись на саму себя, то ли из-за того, что поддалась соблазну и поехала с ним, то ли из-за того, что поцелуй не состоялся, причем по моей инициативе, сказала:

– И вообще… неправильно все это. У тебя девушка есть, а…

– …А у тебя парень? Лешка? – спросил Лаула, с визгом шин развернувшись на дороге.

– Да причем тут парень? Причем тут бедный Лешка, блин?! – вспылила я, – Просто ты – мужчина! И тебе можно гулять, а если я ушла с одним, а приехала с другим, то уже считаюсь девицей легкого поведения! А если я пересплю с тобой? Тогда кем я буду? И как я буду в глаза смотреть как минимум друзьям, а как максимум твоей девушке… которую, надо думать, за год жизни в Джангильдах я хотя бы однажды, но встречу…

Лаула молчал. И тут я подумала – а что если я его не так поняла? Что если… ну, не знаю… Он и не собирался ничего делать, а я тут истерики ему закатываю, будто я жена ему. Я пристально посмотрела на его профиль – взгляд сосредоточен, брови нахмурены.

– Ты права, – вдруг сказал он, – я сам не знаю… Просто…

– Просто захотелось, – подсказала я.

– Очень захотелось, – кивнул он, потом посмотрел на меня и шумно вдохнул. От этого у меня по всему телу мурашки побежали. Черт, а может ну их все эти правила приличия? А вот взять и сказать сейчас – "останови машину" и пусть будет так, как будет?

– А ты знаешь… – Лаула прочистил горло, так как его голос охрип и снова продолжил, – а ты знаешь историю рождения Ванькиного отца? Ну, того, с кем вы на речке были?

– Нет…

– Его мать, то есть Ванькину бабушку, немцы угнали в Германию на работы… Они тогда в Украине жили. А она беременной была. И, представляешь, выносила ребенка там, родила его, имени еще не дала. А кормить не чем было, они ж не доедали, сами, как скелеты были. Откуда молоку-то взяться?

Он замолчал.

– И что? – тихо спросила я.

– И один из немцев, стал приносить ей молоко в каске. Открывал двери этого карцера, или камеры, где она там лежала, протягивал ей молоко в каске и говорил: "Кляйне русише Ифван…"… Маленькому русскому Ивану. И она решила, раз Иван, значит, пусть будет Иван. Так что отец у Ваньки Иван, и сына так назвал… Она скрывала от сына историю его рождения, а слухи по деревне ходили, старожилы-то все знали. Как-то он ее спросил: "Мам, а где моя Родина?"

– А она? – Она ответила, что его Родина – Украина.

Мы замолчали. Уже въехали в деревню и подъезжали к акимату.

– А зачем ты мне это рассказал? – спросила я тихо.

– Просто… нужно было отвлечься, и тут на ум Ванька пришел, – также тихо ответил он.

– Спасибо, – прошептала я, у меня в глаза стояли слезы.

– За что? – удивился Лаула.

– За историю…

– Ну, может она не совсем в тему, зато мы отвлеклись… – он мягко улыбнулся.

– Останови здесь. Я дойду.

Он сразу же остановил, заглушил двигатель и выключил фары.

– Почему тебе не звонят? – вдруг спросила я.

– В смысле?

– Ну, почему тебя не ищут?

– А… ну, во-первых, знают, что я поздно приеду… – он выдохнул, – а во-вторых, может, и звонят. Я звук отключил.

Он снова посмотрел на меня.

– Хочешь спросить зачем? – его брови снова приподнялись.

Я быстро выскочила из машины. А то это неизвестно чем могло закончиться. Хотя, как раз таки известно, чем. Вдалеке проехала машина. И не спится еще кому-то…

Шла я очень медленно, вдыхая ночные ароматы. На улице похолодало. Или это после салона машины так показалось. Пели сверчки, где-то крякали утки, кричали какие-то птицы… И несмотря на все это, была такая ТИШИНА. Ни звука сирен, ни гула машин, ничего… Только природа.

– Хорошо, – прошептала я и задрала голову вверх. Сквозь кроны тополей были видны звезды. Вот бы одна упала, чтобы загадать желание!

– Хорошо! – снова прошептала я и тут же вляпалась в коровью лепешку, – твою же… Оценив масштабы бедствия – лепеха была подсохшая, поэтому пальцы не вымазала, только подошву обуви, я добавила гробовым голосом:

– А может и не очень хорошо…

Все мои мечты выспаться накрылись медным тазом. Пока помыла обувь и ноги, смыла косметику, сходила в деревянный туалет… Короче, мои часы показывали три часа ночи, а я все еще не спала. Лежала и таращилась в потолок.

Итак. Что мы имеем. Меня влечет к парню. Его влечет ко мне. Казалось бы все хорошо… Но! У него есть девушка, причем невеста. Фиг знает, может там уже по казахским обычаям какая-нибудь помолвка была и это серьезно. Так. Есть еще Лешка, которому здесь просто скучно, он пережидает год из-за болезни мамы. От тоски спит с Наташкой и, возможно, хочет заняться сексом со мной… Ну, для разнообразия. Самое удивительное – меня это не возмущает. Более того, возможно я бы поддержала его в этом вопросе, НО! Но меня к нему не влечет, не тянет, не… короче НИЧЕГО! Зато есть Лаула и… Снова все по кругу.

Что делать-то?

И Лена моя как назло в Турции. Даже поговорить не с кем об этом…

Конечно же я проспала. Ну, этого следовало ожидать. В итоге я подскочила, натянула платье, чуть смятое в области живота, сандалии, волосы на бегу собирала в пучок. Зубы почистила на ходу, короче, не умылась, а как кошка лапкой вытерлась. Вылетела на улицу, даже в окно не глянула, а погодка-то испортилась. Набежали тучи, дул холодный ветер. В контору я прибежала задубевшая, аж зубами клацала. Наш кабинет был открыт, но Полины Афанасьевны не было.

Я включила электрочайник, комп и стала отогреваться. Минут через сорок пришла моя начальница. Я к тому времени согрелась и пыталась не уснуть.

– Здравствуй, красавица… ты что это, опаздываешь? – строго спросила она меня.

– Эм-м-м… будильник забыла завести, – быстро придумала я.

– Ясно все. Значит так, сегодня никуда не поедем. Ты мне помоги вот этот отчет сделать и можешь идти домой.

Счастью моему не было предела. С отчетом ближе к обеду было покончено, и я пошла домой. Полина Афанасьевна обозвала меня "съежившейся курицей" и выдала свою кофту, которой она "зимой правый бок укутывает, а то с кона дует". Кофта была добротная, шерстяная, кусачая, как собака. И я шла в ней по деревне, как попандопуло. И было мне очень даже комфортно. Это в городе я бы застремалась выйти в такой на проспект Абая. А тут… фу-у-у-у, по фиг. Я шла и радовалась, что мне тепло, только руки чесались и плечи от нее.

Навстречу попадались люди знакомые и незнакомые, но все упорно здоровались со мной. Я за всю жизнь столько не здоровалась, сколько за этот месяц в деревне. В сумке зазвонил мобильник. Кристинка.

– Алле, – сказала я. Дунул ветер, я поежилась и ускорила темп.

– Юльчик… У меня Лешка номер твоего мобильника просил…

– Когда?

– Сейчас!

– И ты дала?

– Да!

– О, блин…, – простонала я.

– А что… не надо было? – растерялась она.

– Да ладно, дала ведь уже. Давай я тебе позже звякну, ага?

– Юль, ну ты не обиделась, что я номер дала? Я, правда, думала, что у вас… ну…

– Да все хорошо! Правда! Просто мне сегодня не хочется никуда, а он начнет натринькивать, вот и все…

– Фига се… Я-то думала, что ты обрадуешься его звонку. А что, ты не пойдешь сегодня на диско? О, черт. Сегодня ведь суббота… Дискотня в доме культуры.

– Нет, – твердо сказала я. То ли интонация у меня была гневная, то ли Кристинка пока решила на меня не наседать, но она сказала быстро:

– Ладно… Если что – звони. По пути я завернула в туалет, пришла домой, закрыла все форточки, чтобы не было сквозняка и улеглась спать, предварительно вырубив звук на мобильнике. Причем, когда это делала, вспомнила еще кое– кого, кто тоже отключил звук на телефоне.

– Уйди из моей головы! – решительно буркнула я ему и уснула.

Проснулась я от шума дождя за окном. Привстав с кровати, приоткрыла створку окна и в комнату ворвался одурманивающий аромат речки, мокрой травы, деревни… Где-то мычали коровы. Значит уже вечер, раз табун гонят домой. Я взяла мобильник. От мамы звонков не было. Зато с неизвестного номера, аж четыре. Лешка. Больше некому.

Я включила звук и отложила телефон в сторону. Потом подошла к маленькому телевизору, такие дальнобойщики берут с собой в дорогу, а я привезла с собой в деревню. Включила его. Показывал только один канал – "Евразия". Там шел КВН, я отправилась на кухню на поиски пищи.

Когда я с тарелкой жареной картошки и огромным огурцом уселась на кровать, зазвонил мобильник. Ну, точно Лешка. Достанет же.

– Да! – рявкнула я.

– Привет, Юль, – сказа Алеша-богатырь. И я поняла, что разочарована. Где-то там, в глубине души, очень глубоко, я надеялась, что это будет ОН.

– Привет, Леш, – я сунула картошку в рот и принялась с аппетитом ее жевать.

– Ты вчера ушла… – начал он и замолчал. Может, догадался, что слышала их разговор с Наташей?

– Леш, все хорошо, я не обиделась, не оскорбилась, – тут я прервалась, чтобы проглотить картошку, а потом продолжила, – мне просто нужно было уйти.

– Но тебя не было дома, – сказал он серьезно.

– С чего ты взял? – опешила я.

– Я приходил и стучал. И в окно заглянул.

Вообще жесть. Он еще и в мои окна заглядывает.

– Ну, может, мы разминулись. Алешка, я ем сейчас, ты чего звонишь-то?

– Приятного…

– Спасибо!

– Пойдем сегодня в клуб?

Я хмыкнула со слова "клуб", как, однако, деревня меняет его значение.

– Нет, Леш, не пойду. И не потому, что злюсь на тебя. Правда, не хочу. Ты же знаешь, я бы тебе не соврала.

Ну, по крайней мере, в этом я тебе не соврала – добавила я мысленно.

– Ладно… – он тяжело вздохнул, – но если ты передумаешь – приходи…

– Конечно! – легко согласилась я, зная, что никуда не пойду. Весь вечер я валялась на кровати и смотрела свой мелкий телевизор, читала книжку. И даже в баню не пошла, которая, кстати, была тут общественной. Главной достопримечательностью этой бани был квас на розлив из бочки. Раскупали его моментально, вот кваску бы я сейчас попила… Но из-за него идти под дождем в баню, что-то не хотелось. И в туалет под дождем идти не хотелось. Пришлось воспользоваться заготовленным ведром.

Перед сном я поболтала с мамой, но уснуть еще долго не могла. Лежала и слушала, как дождь барабанит по стеклу. Даже бабусек наших сегодня не слышно и не видно. Попрятались по своим норкам.

Ночью мне приснился Лаула. И, конечно, сон был эротическим.

Утром я решила, что как истинная представительница женского пола, а тем более жительница деревни, не могу больше молчать. Очень хочу обсудить житие свое с кем-нибудь. Единственным вариантом была Кристинка. Я набрала ее номер.

– Да! – бодро ответила она.

– Кристинка, привет!

– Привет, Юльчик!

– Кристя… надо мне душу тебе излить, – я улыбнулась.

– Оу! Исповедоваться, так сказать! Давай ко мне приходи, а то я пока не могу уйти – тетке помогаю!

Что они там делали, когда на улице продолжал идти дождь, я не спросила, но быстро позавтракала и собралась к ней. Надела джинсы, рубашку, кроссовки, взяла зонт и поплыла на другой конец деревни.

Оказалось, что Кристина на летней кухне солила огурцы. Пришлось помогать. Я рассовывала их по банкам со всеми специями, Кристя заливала рассолом. Потом сливали, снова заливали. Короче, посолили пятнадцать банок. Тетя Кристины, пока мы возились с банками, пожарила нам "тещины язычки", ну, баклажаны с чесноком и помидоркой, и свинину.

Вредно, НО ТАК ВКУСНО.

Летняя кухня использовалась у них больше, как рабочая зона для засолок, для варки каши свиньям и собаке. Так что вся семья тусовалась в доме. Кристина застелила клеенкой стол, принесла из дома вилки и хлеб, а ее тетя мясо с баклажанами. Потом нам подогнали домашней наливочки вишневой. И так мы прям хорошо сели…

На улице дождь, дверь открыта, пахнет свежестью, летом, травой. А мы сидим в тепле и едим жареное мясо.

– Блин, Кристинка… Все-таки хорошо в деревне! – неожиданно выдала я.

Она расхохоталась.

– Ты давай, рассказывай! – просмеявшись, сказала она.

– Подожди… давай сначала выпьем…

Мы намахнули по приличной порции наливочки. Пошла она очень хорошо.

– Ну?! Ну, я и рассказала все. Про Лешку, про Лаулу, ну, суть, конечно, без деталей. Больше о своих эмоциях, сомнениях.

– Кристин, – я вздохнула и подперла щеку, – что делать-то, а?

Она смотрела на меня, вытаращив глаза.

– Юлька… вот ты не поверишь тому, что я сейчас скажу, но я в ШОКЕ! Не из-за Лешки – это ожидаемо. Не из-за тебя – это вообще предсказуемо было! Ну, что тебя Лаула зацепит. Да по нему половина деревни с ума сходит! Я в шоке от него!

– Почему?!

– Да потому! Да, он бывает ведет себя… Ну, выделывается, знает себе цену, такой всеобщий любимчик. Но он никогда ни с кем даже не флиртовал-то особо, понимаешь? Все испокон веку знали, что у него есть Сания. Их там чуть ли не с детства друг другу в женихи-невесты пообещали. Ну, понятно, что парень он молодой здоровый и сексом где-то занимался, пока она росла. Но точно не с какой-нибудь местной жительницей! Ты что, тут всё бы все узнали. Короче, он очень порядочный. А тут он увозит тебя куда-то… чуть ли не в лес… и… Юлька, да вы могли заняться с ним сексом, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула я.

– Юль, вот скажи, ты дурочка, да?

– Почему это?

– Почему-почему! Парень тебе нравится, да тут половина девок просто слюни на него пускают, а он готов был… я вообще понять не могу, почему ты отказала! Да плевать на невесту! Не жена она еще и детей у них нет! Короче, если еще будет возможность, ну, кто его знает, – она подмигнула, – ты соглашайся на все! Слышишь?!

– Что еще за возможность?! Кристинка, ты ничего не знаешь, поняла меня?! Даже не вздумай устраивать всякие… случайные встречи…

– Да успокойся, ты! Выпей вон, наливочку лучше… Черт, ну, даже я ничего не заметила! А Лешка тоже хорош. Рохля, блин. Мечется между бабами, не знает, что для него лучше.

– Кристинка, да ему просто скучно, вот и все.

– Да идиот он! Вот повел бы себя правильно, может, твое тело на него бы реагировало так, как реагирует на Лаулу…

– Ты-то откуда знаешь, как мое тело реагирует? – хихикнула я.

– Ну… я же ведь женщина, представляю! Хотя в случае с Лешкой, как ни крути, он все равно в пролете…

– Кристинка, а у тебя здесь никого нет? – спросила я, вдруг поняв, что ни разу не видела ее с парнем.

– Ну… – ее щеки покраснели, – никого нет. Он есть, но он не мой.

– В смысле, у него есть девушка? – печально спросила я.

– В смысле этот идиот не видит меня ВООБЩЕ.

– А зовут этого идиота…? – тихо спросила я.

– Вова.

– Вовка-пекарь?!

– А ты еще каких-то Володек знаешь?

– Высоцкого знаю.

– Дурочка, – Кристина улыбнулась, – только ты тоже никому не говори!

– Конечно! – приятно, когда и ты хранишь чей-то секрет. Еще и подстраховка – твой никто не разболтает!

– Кристин, может, Вовке как-то дать понять, что…

– Да пошел он! Я уже чего только не делала! Он меня просто не замечает!

Мы проболтали еще часа два. Я мысленно придумывала, как бы подстроить так, чтобы Вовка понял, что к нему чувствует Кристина. Но сначала нужно разузнать, что он думает о ней. Надеюсь, она не придумывала таких же козней относительно меня и Лаулы?!

Домой я пошла уже часа в четыре. Вот и на работу завтра. Дома закончился хлеб и молоко. Пришлось идти в магазин, расположенный напротив кафе "Достык". Дождь так и не прекращался. Я купила булку хлеба и бутылку местного молока. На выходе из магазина случилось нечто неприятное – сломался мой зонт, сделанный заботливыми руками подпольных китайских мастеров.

Я чертыхалась, пытаясь его раскрыть. Ни черта не помогло. И прохожих мужиков не было, чтоб помогли что-то с ним сделать. Пришлось домой бежать под дождем. Может мне показалось, но он, как назло, ливанул еще сильнее. Пробегая мимо кафе, я отметила про себя что белого "БМВ" у крыльца нет. И хорошо, и ладненько, нам жить спокойнее.

Я влетела в свой подъезд насквозь мокрая. Но холодно не было. Наверное, на улице все же было не холодно, просто сыро. Я открыла квартиру и сбросила мокрые кроссовки. В дверь тихо постучали. Кто это там еще? Теть Галя что ли? Чего тогда не орет на весь дом причину прихода?

Я резко распахнула дверь. На пороге стоял абсолютно мокрый Лаула. Рубашка облепила все его тело, по лицу стекали капли. Было ощущение, словно у меня резко подогнулись колени. Была б я в девятнадцатом веке, пренепременно грохнулась бы в обморок.

– Ты… что… привет, – промямлила я.

– Я просто хочу знать, как это будет, – твердо и уверенно сказал он, а потом пояснил, – вот это…

Резко шагнул в квартиру, захлопнул за собой дверь и поцеловал меня так, что я сначала чуть не задохнулась. Я запустила одну руку в его жесткие короткие волосы. Вторую смиренно оставила лежать на его груди, хотя дико хотелось залезть ему под рубашку. Он одной рукой держа меня за затылок, а второй прижимал мои бедра к своим.

Это было ужасно, потому что это была пытка. Потому что я знала, что не смогу ничего сделать до конца. И он не смог бы. Потому что это предательство по отношению к его невесте, ее семье, его семье. И мы не могли остановиться, а остановиться нужно было.

Не знаю, кто первый сделал это, кажется вместе. Мы почти одновременно отскочили друг от друга. Я тяжело и хрипло дышала. У него ноздри были расширенны и он судорожно вдыхал. На ширинке его джинсов была видна значительная выпуклость.

– Юль, если мы этого не сделаем, я с ума сойду, – прошептал он.

– Это… я знаю, – я сглотнула, – я тоже… мне очень плохо и тяжело. Но это просто, не знаю, страсть что ли. Я даже не знала, что так бывает! Просто у тебя длительные серьезные отношения и… А это все на один раз, понимаешь? Если мы с тобой займемся сексом, то потом ты сам же себе этого не простишь. Ты ведь знаешь это, правда?

Он отошел к стене и уперся в нее спиной, запрокинув голову.

– Откуда ты взялась? Зачем ты тогда села в мою машину? – спросил он просто так.

Я промолчала. Повсюду пахло его ароматом. Он посмотрел на меня затуманенными глазами и сказал:

– Я сейчас уйду. Но если еще раз появится такой момент, как этот – когда ты одна, когда мы одни… Юль, я больше не остановлюсь, и тебе не дам. И плевать на все.

Он вышел, хлопнув дверью, а я так и продолжала стоять и смотреть, как мокрый суслик. Я медленно разделась, надев сухие футболку и спортивные штаны. Как это ни странно, но сейчас, в этот момент, мне было глубоко наплевать, что подумают люди, если они видели, как ко мне приходил Лаула. Я думала только об одном – зачем мы остановились?

Неделя была обычной, очень загруженной. Мы возвращались с полей в десять, а то и в одиннадцать вечера. Не знаю, как Полина Афанасьевна справлялась с домашней работой, если она почти все время находилась в полях. Я была рада тому, что мне некогда, не оставалось времени на раздумья. Только по ночам перед сном было очень уж тоскливо. Мама заметила мою грусть, когда мы с ней в очередной раз говорили по телефону.

– Солнце, а с голосом что? Не нравится мне в последнее время твое настроение…

– Да все хорошо, мам! Просто домой уже хочется сильно…

– Ну, скоро я к тебе приеду в гости!

– Правда?!

– Да! Может быть, даже на этих выходных.

– Ой, ма, давай! – у меня улучшилось настроение, как же я соскучилась по маме.

Алеша-богатырь иногда звонил мне, делал попытки назначить свидание, но я каждый раз отказывалась. Думаю, скоро он совсем перестанет звонить.

Еще на этой неделе было происшествие, которое еще долго обсуждали по всей деревне. В отделении Басагаж уволился повар, что там уж случилось, не знаю, слухи ходили разные, но он уволился и уехал. То есть в столовой, где в обед кормили рабочих, некому было готовить. У нас был повар в садике, в школе и в такой де столовой – моя любимая Наташа. Отправить в Басагаж было некого, школьный повар была в отпуске, и ее не было в деревне. Садик и столовая работали дальше, так что квалифицированных специалистов не имелось.

Мы с Полиной Афанасьевной и Нуриком приехали на обед и увидели митинг на крыльце столовой.

– Это еще что? – удивилась я. – Суп по талонам выдают?

– Не знаю… Люди что-то возмущенно орали, Полина Афанасьевна подошла и громко спросила, мол, что тут за собрание. Какой-то дедуля, перемешивая слова с матерком, ответил:

– Да ё…., обед сырой подали… жрать невозможно!

– А кто готовил-то? – строго спросила моя начальница.

– Свинарка говорят…, – промямлил дед.

– Кто?! – воскликнули мы одновременно с Полиной Афанасьевной.

– Кто-кто… свинарка, Наташка Попова…

Полина Афансьевна своими могучими плечами, как ледокол "Арктика", пробила себе дорогу сквозь столпившуюся толпу. Мы оказались в полупустом помещении столовой. Какая-то толстая тетка в черном халате и кирзовых черных сапогах, ругалась с Василием Антоновичем. Не знаю, как правильно звучала его должность – ну, что-то типа заведующего отделением Басагаж.

– Вась, чего тут у тебя творится? – строго спросила Полина Афанасьевна.

– Да что-что… вон, народ жалуется, что обед сырой, недоваренный… а у меня повара нет! Пришлось вот, импровизировать, мать твою…

Полина Афанасьевна промаршировала на кухню и мы все за ней. – Ну-ка, – скомандовала она, – ложку давай! – Сейчас, – новоиспеченная повариха-свинарка Наташа метнулась в угол, чем-то загремела и прибежала с ложкой. Потом, сунув ее в руки моей начальницы, шустро подбежала к столу, схватила кусок хлеба и на вытянутой руке понесла его к нам, громко шлепая кирзачами.

– Ты что, – уставилась на нее Полина Афанасьевна, – думаешь, я есть это буду?

Я хихикнула, моя руководительница, стала тыкать в кастрюлю ложкой, пытаясь раздавить картошку, которая была твердой, как бубен и ни в какую не поддавалась.

– Ну, конечно, сырая… а про мясо я вообще молчу! Вась!

– Ну, что Вась! Что Вась! – заорал Василий Антонович. – Что я могу сделать-то? Самому варить? Раз такая умная, то будешь приезжать сюда каждый день и проверять сырое оно или нет!

– Чего – оно? – сердито спросила Полина Афанасьевна. – Варево ее… чего…

Он сердито пошел к выходу.

– Вась! – крикнула Полина Афанасьевна. – Ты бы ей хоть форму поварскую выдал, что она у тебя в черном халате свинарки ходит-то?

На это он махнул рукой, по-моему, даже матюкнулся и ушел.

Под руководством моей начальницы, которой до всего есть дело, обед был кое-как доварен и люди, правда с опозданием на час, поели.

На следующий день со мной вообще приключилась истерика. Полина Афанасьевна, по пути в очередные поля, решила заехать и проверить, как обстоят дела с обедом. Ну, надо сказать, настроение у народа было значительно лучше. Все чинно сидели за столами и ели. Значит, сегодня обед не был сырым. В окошке на выдаче стояла раскрасневшаяся Наташа в БЕЛОМ халате и косынке. Я улыбнулась. Сделал-таки Василь Антоныч то, что сказала Полина Афанасьевна, выдал халат. Мы прошли на кухню, и тут я увидела нижнюю часть туловища новоиспеченной кухарки. Она стояла в белом халате, белой косынке и черных огромных кирзачах. Я хохотала на всю кухню…

В пятницу Полина Афанасьевна отпустила меня пораньше, я ждала маму. Дома я поставила тушиться мясо с кабачками, а сама занялась уборкой. Когда у меня уже все было вылизано, и рагу почти стушилось, мне позвонила мама.

– Солнышко, встречай меня! Мы въезжаем в твою деревню!

– Бегу, ма!

Автобусы у нас останавливались в центре, то есть на площадке перед магазином, перед кафе "Достык"… Я еще издали увидела белый "БМВ", припаркованный у крыльца кафе. Дыхание тут же сперло. Я уже неделю избегала встреч с Лаулой. Если видела его издалека в акимате, то обходила стороной. Очень старательно старалась не смотреть в его сторону, но у меня это плохо получалось.

Вот и сейчас, я шла встречать маму, и в поле зрения уже был виден автобус в конце улицы, но я не могла оторвать взгляд от этой белой машины… Где он сейчас? Что он делает? Как у него дела? Как он целуется? Может, тот сумасшедший поцелуй мне приснился? И почему, черт возьми, он сейчас не со мной?

Дверь кафе открылась, и на крыльцо вышел Лаула. Это было настолько… Я чуть не задохнулась, потому что доступ воздуха в легкие прекратился.

Он смотрел на меня. Я на него. В это время подъехал автобус, и я заставила свою голову отвернуться от Лаулы, а ноги пойти навстречу маме.

– Мамуль, привет! – я махнула маме.

– Привет, моя хорошая! Мы кинулись друг к другу, обнимались, целовались, и мне стало намного лучше от того, что мой самый близкий человечек сейчас здесь со мной.

– Добрый день! – раздался голос за моей спиной.

Я оглянулась, оказывается, к нам подошли Доня, Вовка и… Лаула.

– О, привет! – пропыхтела я.

– Здравствуйте! – мама заинтересованно уставилась на парней, явно подбирая кто же из них подойдет мне в качестве мужа. Ее взгляд задержался на улыбчивой физиономии Вовки. Никогда, никогда мамы не выбирают красивых и опасных… и почему?

– Юль, познакомь нас со своей сестрой! – приветливо улыбнулся Доня. Это была такая неприкрытая и в то же время не обидная лесть, что мы с мамой расхохотались.

– Это моя мама, Светлана Леонидовна! – начала я процедуру знакомства. – Ма, а это мои друзья, Вова – он пекарь, Данияр – водитель. Мы его называем Доня… А это Лаула…

И фантазия иссякла. И вообще, откуда я знаю, кем тут числится? Не назову же я его сыном владельца вот этого кафе!

Но паузы не возникло. Лаула широко улыбнулся, блеснув своими карими, почти черными глазами.

– Светлана Леонидовна! Мы завтра с утра едем за грибами! Как, может, поддержите нас? – спросил он.

– Ох, за грибами?! Я с удовольствием! Юленька, поедем?

Юленька, возможно, и смогла бы сказать в очередной раз "нет" мужчине, от которого с ума сходила. Но разве я смогу отказать своей маме? Или это официальная версия, а на самом деле я хочу просто побыть с ним?

– Только, – начала я, – у мамы, наверное, нет подходящей обуви…

– Ничего, я возьму для вас сапоги, – тут же улыбнулся Лаула, – завтра в шесть утра мы за вами заедем!

– Вов! – вдруг ляпнула я, будто меня кто за язык тянула. – А давай Кристинку возьмем… Или у нас мест нет?

– Есть! Давай! Предупреди ее! – он также равнодушно пожал плечами, будто я предложила Наташку свинарку взять с собой.

– Давай ты сам, чтобы не через десятые уши… Ну, ты скажешь во сколько заедешь за ней, на чем и так далее… – как можно равнодушнее предложила я.

– Ладно, сейчас я звякну…

– Ладно, мы пошли! Спасибо, что позвали. Пока! – я на прощание махнула им рукой, в последний раз скользнув взглядом по расстегнутой на смуглой груди рубашке.

– До свидания, ребята, – цвела и пахла моя мама.

– До свидания, – хором ответили они.

– Такие милые ребята, – начала моя мама, когда мы отошли в сторону. Сзади раздались легкие шаги.

– Может вам сумку помочь донести? – голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть. Сумка у мамы и правда была не клатч. Наверное, мне там еды всякой тащит. Хотя, обычно, наоборот, из деревни в город везут продукты.

Мы с мамой обернулись. Лаула смотрел на нас, подняв бровь. Вовка и Доня уже скрылись из поля зрения. То ли в кафе зашли, то ли в магазин.

– О! – мама улыбнулась еще шире. – Ну, если вам не очень сложно…

Лаула взял сумку и сказал:

– Мне совсем не сложно, если хотите, могу и подвезти, но здесь рядом, так что смотрите, как вам удобнее.

– Спасибо! Давайте лучше пешком! А то я уже два часа в пути… Насиделась!

– Как скажете! – ответил он. Ну, капец. Кажется, эти двое сами общаются, а я и не нужна.

– Вы первый раз к нам? – спросил Лаула у мамы.

– Раньше я вас не видел!

– Да, первый раз! Вот, приехала к своему ребенку!

– Мгм, – промычала я.

– Не обращай внимания, – сказала мама Лауле, перейдя на "ты", – она смущается, когда я ее называю "ребенком" или "солнышком"…

– Ну, знаете, она у вас девочка, а я недавно с родителями в городе был, и мы решили зайти поесть мороженного, как в детстве. Мама стоит в очереди кричит на весь зал: "Лаулашка, зайка, тебе ванильного или с шоколадной крошкой?"

Я представляю шок людей в очереди, когда они оглянулись, а вместо ожидаемого ребенка увидели такого дядю…

Мама рассмеялась, я тоже хихикнула.

– Ну, вы для нас всегда дети, – мама все еще улыбалась, – а что твое имя значит?

– Ну… если совсем дословно перевести, то значит "сильно гори"… Ну… пламя, огонь…

– М-м-м, как необычно! Мы подошли к нашему дому.

– Ну, все, мы пришли, спасибо! – я повернулась спиной к маме так, чтоб только Лаула увидел мое лицо и, нахмурив, брови сказала одними губами "уходи".

– Лаула, может, покушаешь с нами? – спросила моя мама. Блин, нашла кому свое гостеприимство показывать.

– О, я бы с удовольствием, но не могу, нужно по делам еще съездить… Давайте, я сумку в квартиру занесу… Юль, куда идти, я же не знаю…

Он невинно уставился на меня. Ах, он не знает! Ну-ну… Я, нахмурив брови, вошла в подъезд. Что-то бабусек нет на лавочке, видимо позже выйдут. А, сегодня же пятница. Наверное, на "Евразии" "Поле чудес" показывают.

В квартире я скинула сандалии, бросила ключи на полку.

– Заходи, мам!

– Ой, ну, неплохая квартирка… Видно, что бабулина, конечно.

Мама прошла в кухню, рассматривая все. Лаула быстро поставил сумку, и прежде чем я успела сообразить, резко дернул меня к себе и поцеловал. Потом также резко отпустил и вышел. Ну, все… мой лимит терпения исчерпан. Теперь мне глубоко наплевать на все и всех. Теперь я, если останусь с ним наедине, сделаю все, о чем давно мечтаю. Сколько можно уже вот так дразнить себя и его?

Я решительно прошла на кухню.

– Мам, ты хочешь в туалет?

– Очень!

– Тогда пошли! Можешь взять фотоаппарат, сфоткать наш санузел и показать своим коллегам – то-то они удивятся, что такое еще существует!

– Не сочиняй! – мама улыбнулась.

– Такие туалеты есть во всех деревнях!

Когда, спустя какое-то время, мы с мамой сытые и довольные валялись на кровати, а я поедала фундук, который она привезла мне, мама спросила:

– Я так понимаю, зря я надеялась, что Вовка может стать твоим парнем, да?

– Вовка?! Ма, ты что! Мне не сорок лет и я не старая дева, что ты меня пристраивать начинаешь сразу? Тем более к Вовке! Он как брат-добряк, понимаешь? Вот Кристинка сохнет по нему…

– А он?

– А он вроде бы и не догадывается об этом…, – я закинула три орешка в рот.

– А тебе, значит, нравится Лаула…

– А? – я открыла рот с пережеванными орешками, – с чего ты взяла, ма?

– Ну, я же не слепая! И он, я думаю, тоже на тебя засматривается!

– Ма, да ты что?!

– Ну, с теми ребятами ты была такая… непринужденная, будто они девчонки. А с ним… на ежа похожа, напряженная, колючая…

– Ох, мам, если б ты знала, как мы с ним познакомились, ты бы поняла, почему у нас такие… непростые отношения…