Текст книги "Пламя - имя моей любви (СИ)"

Автор книги: Инна Полежаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

А Наташка… сволочь… хозяин, говорит, разрешил.

В окно тихонько постучали, я пискнула, как мышь. От шума в ушах я даже не слышала, уехала ли машина. Когда уже на грани истерики я готова была поверить, что под окном сам граф Дракула или лангольеры, Кристина подала голос:

– Юль, это я, ты дома?

И тут я начала рыдать так, будто пережила какой-то кошмар. Я открыла шторку, махнула, мол, заходи и стала греметь трехногим табуретом, пропуская Кристину.

– Ну, как ты? – спросила она. – Он не догнал тебя?

Я помотала головой из стороны в сторону. Кристинка потянулась к выключателю, чтобы включить свет.

– Не надо! – взвизгнула я. – А вдруг он еще тут! – Да уехал он! Успокойся! – она включила свет, усадила меня на стул и поставила чайник на плиту. – Да и что он сделает? Не убьет же! Ну, поорал бы немного…

– А что там случилось? Ну, когда я уехала…

– Ой, Юльчик, вообще капец что было… Короче, – Кристинка уселась за стол напротив, мои слезы высохли от любопытства, я взяла из конфетницы леденец "Взлетный" и стала греметь конфеткой о зубы и слушать ее рассказ. – Наташка позвала его играть в фанты. И ключи от машины взяла, будто это фант его, понимаешь? Он пообещал позже присоединиться и пошел к папе своему, по делам, что ли… Короче, ты уехала, смотрим, мимо школы проехала, стало всем страшно, Вовка вообще там начал Наташку ругать сначала, потом себя, меня, всех. Говорит, ней дай Бог, что с девчонкой случится, мы ж ее после алкогольных возлияний за руль посадили. Наташа давай отмазываться, мол, ты сама виновата, что села, нет своей головы на плечах что ли. Ну, тут вышел Лаула…

– И? – я быстро налила чай себе и Кристинке, залпом выпила свою кружку, налила еще.

– Что дальше-то было?

Она отпила чаю и продолжила:

– Он сначала никак вкурить не мог, где его машина. Все ж орут, Наташка на тебя гонит, Вовка тебя защищает. Лаула распсиховался, гаркнул там на нас, ну тогда Вовка все ему и обрисовал. Вкратце. И стал Лаула белее, чем его рубашка и брюки. Я так и не поняла, то ли он за машину испугался, то ли за тебя…

– А за меня-то что пугаться? Он до того момента и не знал о моем существовании.

– Ну, мало ли? Ты бы не испугалась, если бы какой-то человек нетрезвый уехал на твоей машине?

– Не такая уж я и пьяная была…

– Все равно…

– Ну и что дальше? – снова спросила я.

– Ну, что-что, он там круги нарезал, хотел уже пойти взять машину у пацанов и тебя искать, и тут ты едешь. Фары вдалеке видно, время-то часа два ночи было, никого больше нет на улицах…

Я машинально глянула на часы. Твою же… время три часа ночи, мне спать осталось три часа… Я готова была убить Кристинку.

– Ну и? – вздохнула я.

– Ну и дальше ты знаешь. Когда ты машину у крыльца оставила и в темпе побежала в сторону дома, он с воплем "я убью ее" уселся в машину и погнался за тобой… А! Кстати! Наташа-то вся в слезах ушла, вернее очень уж злая, чуть не разревелась…

– Из-за чего? – Ну, Лаула видимо Вовке больше поверил, чем ей. Орать не орал на нее, но так глянул, матюкнулся и больше с ней не разговаривал. Она там вокруг него, как лиса кружила, оправдывалась, а он только стоит, челюсти сжимает, аж желваки ходуном ходят.

Я подперла рукой щеку и захихикала.

– Ты чего? – удивилась Кристя.

– Кажется, у меня истерика! – пояснила я.

– Кстати, Лешка за тебя очень уж переживал, когда Лаула за тобой поехал, тоже чуть следом не побежал, Вовка не пустил, говорит, сами разберутся. И твой номерок просил!

– Вовка?

– Да причем тут Вовка? Лешка!

– Он не Лешка, – я смачно зевнула, – он Алеша-Богатырь…

– Ой, ладно, Шамаханская царица… спать ложись… успокоилась хоть?

Я сонно кивнула. После того, как я закрыла дверь за Кристиной, кое-как доплелась до кровати и упала спать.

Будильник утром надрывался как никогда. Я, проклиная Кристинку, пиво, Лаулу, Наташку и всех, всех, всех, просто съехала с кровати. Выпила "Цитрамон", так как дома больше ничего не нашлось, а голова болела. То ли от литра пива, то ли от нервного срыва, непонятно. Почти по-пластунски сползала в туалет на улице, а потом долго и тщательно умывалась холодной водой. Глаза были осоловелые и отекшие. Пришлось краситься, чтоб придать своему лицу, хоть какое-то подобие приличия.

Я медленно повернула ключ в двери.

– Юленька! Что вчера случилось? – с верхних перил свисало могучее тело тети Гали. Но сегодня она была не одна, в ход пошла тяжелая артиллерия – баба Маша. Главная сплетница нашего подъезда.

– Здравствуйте, – промямлила я, пытаясь сочинить ответ. И так мне стало тошно, да задрали, ну почему я должна оправдываться? Поэтому медленно спустившись на две ступени, подняла голову и сказала:

– На работу я опаздываю, – и вышла из подъезда.

Ну, все, бабки меня возненавидят, как пить дать.

Я, зевая, вышла на улицу и медленно поплелась в контору. Кристины не было, проспала, наверное. На полпути к офису я услышала шум и оглянулась. Поздняк метаться. Возле меня остановился белый "БМВ". Из машины, нахмурив красивые брови, на меня смотрел Лаула. Я сглотнула ком в горле.

– Подвезти? – хмуро спросил он. Я замерла, как суслик и молчала. И тут он продолжил: – Или, может, хочешь сама поехать за рулем?

Я тоже нахмурила брови и брякнула:

– Хочу. И тут он сделал нечто из ряда вон: вышел из машины, открыл дверцу и сказал:

– Садись. Поехали.

Мимо проехала хлебовозка дяди Саши. Он кивнул моему собеседнику, пока я стояла с открытым ртом. Что еще за…?

– Или ты ездишь, только когда выпьешь? – сощурившись, спросил он.

Ну, в этой ситуации, решила я, не поехать – значит признать свое поражение. К тому же я и правда хотела. Хотя физически ощущения был не очень, да еще и его присутствие заставляло мой организм мандражировать.

Я обошла машину и села на место водителя. Лаула сел рядом. Сиденье было далековато, как и вчера, но вчера я даже не подумала найти рычаг, чтоб подвинуть его.

– Подвинуть сиденье? – спросил он, будто прочитав мои мысли.

– Не надо, тут ехать-то…

– Лучше подвинь, – и сказано это было таким тоном! Даже Полина Афанасьевна так страшно не говорит.

Не дожидаясь, пока я соображу, как это сделать, он перегнулся через меня, нажал на что-то под креслом и подвинул меня чуть вперед. Я чуть не уткнулась в его шею. Опять этот запах… Он невозмутимо выпрямился и сказал:

– Поехали…

Я сглотнула. Вот это утро. Интересно, сегодня не пятница тринадцатое?

Больше всего я боялась позорно заглохнуть, но ничего. Правда от вчерашней эйфории во время поездки и близко ничего не было. Его присутствие не давало расслабиться, ладони потели, а колени дрожали. Так мы и ехали молча, еще минут пять.

А когда мы подъехали к крыльцу конторы, я поняла для чего мне такие мучения – чтобы увидеть лицо Наташи. Все ради этого момента. И если у меня было желание отомстить ей за вчерашнее, то я сделала это, честное слово. Она просто в недоумении уставилась на нас, забыв закрыть рот. То ли она решила, что я так и ездила с Лаулой всю ночь, то ли еще что-то делала – не важно. Эк ее зацепило-то…

Мои губы растянулись в улыбке, когда я опустила взгляд, проверяя, поставила ли я машину на ручник.

– Ну и что это был за акт доброй воли? – осмелившись, спросила я у Лаулы. Тот посмотрел на меня своими раскосыми глазами, чуть приподняв брови.

– Ну… скажем так, хотел посмотреть, как ты ездишь!

– Ну и как я езжу?

– Нормально. Но больше я тебе свою машину не дам.

И ни тени улыбки. И ладно. Я вышла из машины, он тоже. Когда я поднималась на крыльцо, здороваясь со всеми, Лаула крикнул мне в след:

– Скажи Полине Афанасьевне – сегодня часа в четыре!

Я кивнула, хотя так и не поняла, что там часа в четыре.

Лаула снова сел в машину, задавая себе один и тот же вопрос – что это на него нашло? Вообще-то, когда он увидел впереди идущую девушку и сначала не узнал в ней вчерашнюю гонщицу, то просто отметил для себя ее фигуру. А если быть точным, область ниже талии, так и засмотрелся. Когда уже увидел ее профиль, то резко нажал на тормоз, сам не зная почему. А уж когда предложил ей поехать за рулем, то сам обалдел. Вроде бы не пил вчера… Просто, когда увидел эти испуганные, немного припухшие глаза… Бред какой-то…

– Ого, – сказал Андрей, который вчера тоже был в кафе, правда в фанты не играл, – я думал, что он тебя вчера как минимум отлупит ремнем, а сегодня ты уже на его тачке приехала! Наташи уже не было, так что строить из себя кокетку не хотелось. И говорить особенно тоже. Вообще весь заряд жизненной энергии иссяк, я вдруг поняла, что жутко хочу спать. Поэтому просто пожала плечами и вошла в здание.

День начался как обычно. Похоже, до моей начальницы еще не дошли слухи о ночных происшествиях. С утра она меня засадила за отчеты, а сама носилась по завгарам, завхозам и так далее. Тем более что с компьютером она все еще плохо дружила. Я клевала носом в стол, пытаясь взбодриться. В какой-то момент, когда я готова была положить голову на стол и уснуть, дверь с шумом распахнулась и вошла Полина Афанасьевна:

– Так, давай все это дело сохраняй, закрывай, завтра весь день будем здесь – доделаешь. А сейчас в отделения съездить нужно…

Я подорвалась, радуясь, что хоть в поле, может быть, проснусь. И то навряд ли…

По дороге я снова начала клевать носом. Потом стала прокручивать в голове все, что со мной случилось. И тут меня словно в бок толкнули:

– А! Полина Афанасьевна! Я же забыла! Лаула просил вам передать…

– …Что встретимся в четыре. Я сама уже его встретила. Что, хорошо вчера погуляли, да?

– Эм-м-м-м… – вот черт. Значит, все-таки новости в деревне распространяются быстро, – ну да…

– Юлька, я тебе одно скажу, – Полина Афанасьевна по-отечески похлопала меня по плечу, – смотри не заиграйся с ним…

– С кем? – спросила я, понимая, кого она имеет в виду.

– С Лаулой, с кем же еще… у него девушка есть… невеста…

– А? – я была ТАК удивлена, вы не поверите. Какая к черту невеста! Он же… ну, его типаж не предполагает никаких невест! Он должен быть… как это… ловелас, Дон Жуан, бабник, короче! А самое удивительное – мне это о-о-о-очень не понравилось! Наличие невесты, я имею в виду.

– Что "а"? Невеста у него есть! Сания зовут! А вокруг него, все как бабочки кружат. Допрыгаются, крылья-то себе обшмалят…

И чего за слово такое – обшмалят? Я разозлилась жутко. Смотрите-ка… невеста…

– А лет ему сколько?

– Ну… двадцать шесть примерно…

– А свадьба когда?

– Какая свадьба? – уставилась на меня начальница.

– Полина Афанасьевна! Ну, раз невеста и жених есть, то и свадьба должна быть! Или как?

– А! Конечно! Сами ждем! Ну, по слухам вроде как осенью, после уборки…

– По слухам… Опять Любка с овощебазы рассказала?

– Нет, Шолпан, уборщица из школы… – серьезно ответила Полина Афанасьевна.

– И зачем вы мне все это говорите? Я вообще вчера на его машине из-за Наташи поехала, понятно?

– Из-за Наташи… Наташа тоже свои цели преследует.

– Какие цели?

– Какие-какие. Лаула ей нравится, что ж ты не видишь?

– Так у него ведь невеста есть!

– И что? Разве таким как Наташка это мешает?

Ну, понятно. Местное старшее поколение записало Наташу в девицы легкого поведения. Может они и правы. Хотя… а я лучше?

И тут я задала себе один такой простой малюсенький вопросик – а хочу ли я его? Вот просто, как одинокая девушка, у которой давно нет ни парня, ни секса. Просто как женщина мужчину? Да. Хочу. А почему нет, он же привлекательный парень…

А смогла бы я переспать с ним, зная о наличии невесты, да простит она меня, что я о ней, как о вещи. Я прислушалась к себе – совесть молчала. Вот так вот. А мне даже и не стыдно! Да, я бы переспала… Вот только потом обсуждение моей личной жизни всей деревней… А деревня знать будет, в этом я не сомневаюсь… Одна Любка с овощебазы чего стоит. Артур Конан Дойл не о том человеке писал… Подумаешь какой-то там Шерлок. Тут такие экземпляры попадаются…

Неожиданно я вспомнила про Алешу-Богатыря.

– Полина Афанасьевна! А Алеша-богатырь?

– Кто? – Ну, Алеша, слон такой, большой…

– А-а-а, Лешка-то… хахаль Наташкин?

– Ну… А он что, официально ее хахаль?

– Официально нет. А неофициально – да.

– Я даже не буду спрашивать, откуда вы знаете, – пробурчала я. Потом подумала и спросила, – ну и зачем ей Лаула, если у нее хахаль есть?

– Ну, кто ж ее разберет! Да и что ты сравниваешь Лешу с Лаулой. Сама-то небось тоже на него глаз положила, не на Лешку-то…

Искоса посмотрела на водителя в зеркало заднего вида. Тот с интересом наблюдал за нашей беседой. Твою мать, вот так и сплетни и ползут. Господи, как я все это ненавижу, я хочу домой, в город.

Я, молча, откинулась на спинку сидения, даже не пытаясь опровергнуть обвинения в том, что я положила глаз на Лаулу. Уже все равно никто не поверит.

Рабочий день прошел в обычном режиме, а часа в три моя начальница то ли сжалилась надо мной, то ли просто ей было некогда со мной возиться, сказала:

– Сейчас поедем обратно, я в акимат, у меня же в четыре встреча с Лаулашкой… а ты домой иди – поспи. А то смотреть на тебя невозможно…

С Лаулашкой… Я мысленно хихикнула… Ну надо же. А может, я именно сегодня хочу отчет в офисе поделать? Взяла и сослала меня домой. Нда, нужно признаться – я была бы не прочь встретиться с ним еще раз. А потом на ум пришла его невеста… Как там ее зовут? Сания, кажется…

– А зачем вам с ним встречаться Полина Афанасьевна? С Лаулашкой? – я снова улыбнулась.

– Затем, что у нас собрание с завгаром и с ним. Он же нам покупает запчасти на сеялки, комбайны…

– Понятно, местный автосервис, только в колхозных масштабах…

Дома, от счастья, что я так рано сегодня пришла, устроила большую стирку. Машинки тут не было, так что перестирала все руками и понесла белье во двор. Бабули сидели на лавке, но семечек не грызли, зубов, что ли не было. Среди них был один дед. И с ними дядька Черномор… Как только я показалась в дверном проеме подъезда с тазиком белья, все разговоры сразу стихли. Как пить дать обо мне говорили.

– Здрасьти, – буркнула я и прошла к бельевым веревкам. Естественно, они тут были. И самое удивительное – белье не воровали. Хотя алкаш Серега мог бы. Но кто ему обменяет старый пододеяльник на пузырь? Никто. А значит, и воровать смысла нет.

Стоя в коротких шортах, короткой маечке, я так и видела осуждение в глаза всего дома престарелых. Может, именно поэтому не услышала, как ко мне кто-то подошел.

– Привет! – Раздался бас у моего уха.

– А-а-а! – подпрыгнула я.

– Ты чего? – удивленно спросил Алеша-богатырь.

– О, блин, напугал…

– Давай помогу, – он взял таз из моих рук и чуть ниже погнул веревку, чтоб мне было проще развешивать одежду.

– Спасибо… ты откуда тут?

– С работы иду…

– И кто ты по профессии?

– Электрик.

– Понятно, – ну, конечно, я бы удивилась, если б он оказался менеджером по продажам.

– Что вечером будешь делать? – спросил он. Я опешила. Это что, Наташкин хахаль, ну, хахаль со слов Любки и кого-то еще, хочет меня куда-то пригласить что ли?

– В "Достык" больше не пойду, – тут же сказала я, рассматривая его. Да, он симпатичный, даже красивый, такая грубая мужская красота деревенского мужика… Нет утонченности какой-то что ли. Не бабских ужимок, а… Короче, будто нужно отшлифовать его.

– И не надо. Давай просто погуляем.

– А где тут гуляют? – удивленно спросила я.

– Да хоть где, по всей деревне. На речку можно сходить, только там комарья будет много.

– Ну, пошли, – неожиданно для себя самой согласилась я. Вот те раз! Ну, а что? У него же невесты официально нет!

– Часов в девять зайду за тобой…

– Может, пораньше, – жалобно проскулила я, опять не поспала.

– Нет, раньше не смогу, коровы же придут и огород полить нужно…

Блин, как хорошо в краю родном… Вот она, "прелесть" деревенской жизни. Пришел с работы, устал как собака, а хочешь иль не хочешь, но надо заступать на вторую смену. Кормить, поить, доить, поливать, сепарировать, чистить навоз… Оо-о-о, не-е-е-ет… Не хочу больше никогда в жизни

– Ясно, ладно, давай…

Он подождал, когда я развешу майки, протянул мне таз, улыбнулся и ушел. Бабули у подъезда усиленно зашушукались. Один дед молчал. Мужик он и есть мужик. Скоро меня запишут в местные ряды развратных девиц.

Я помылась, сварила себе борщ, навернула приличную тарелку и позвонила маме. Мы болтали уже минут десять, приходилось орать у окна, чтоб она слышала.

– Да хорошо погуляли, мам! – Ну, с какими-нибудь ребятами познакомилась?

Блин, ну вот спросить что ли больше не о чем? Один насущный вопрос после информации о том, что я выходила в свет. И так всегда.

– Да с целой толпой, ма. С трактористами, комбайнерами, есть еще один электрик, а еще владелец местной пивнушки, выбирай на вкус!

– Не психуй! Я просто спросила!

– Да, конечно! Просто… Лишь бы сосватать меня…

– Ладно, ребенок, не злись… Ну, тебе повеселее там стало? А то совсем грустная была…

– Да уж лучше б я грустила дальше, – буркнула я.

– Что? – не расслышала мама.

– Да, говорю, очень весело, ма!

Поболтав еще минут десять, я нажала отбой. Аж горло заболело, как у болельщицы хоккея. Жесть, так орать каждый раз – вообще голос потерять можно. Зато теть Гале прислушиваться не нужно, и так хорошо слышно. Было уже восемь часов, и я начала собираться. Очень тщательно. Почему – сама не знаю. Достала из недр шкафа короткий желтый сарафан на тонких лямках. Он не был сильно клешенным, но и не был приталенным. Поэтому слегка свободно колыхался при движении, я очень его любила. На ноги обула те же сандалии. Что-то на каблуки не решилась. Волосы долго и упорно выравнивала утюжком. А потом еще дольше и упорней красилась. Решила обойтись стрелками на веках и густо накрасила ресницы. Довольно покрутилась перед зеркалом. Черт, да я красотка!

Алеша-Богатырь чуть-чуть опоздал. Я уж думала, придет с полевыми цветами. Нет, пришел просто. Как говорится, скажите спасибо, что себя принес.

– До свидания! – сказала я бабулям, когда мы вышли из подъезда. Ну, не передать той интонации, когда они подозрительно сощурившись, что-то буркнули мне в след. Видимо, пожелали доброго пути!

– Ты у них спросил, в каком подъезде я живу?

– Ага…

– Куда идем?

– Куда хочешь…

– Пошли на речку…

Лешка был одет в голубые джинсы и классную рубашку. Как-то не вписывался он сюда, в эту местность, несмотря на свои габариты и вид мужицкий.

– Леш, а ты не хочешь отсюда уехать?

– Очень хочу.

– И чего же не едешь?

– Отец умер, у матери инсульт был. Вот только поправляться начала. А тут же хозяйство, огород. Я думал продать все к чертовой матери, забрать мамку и в город рвануть.

– И что?

– И что… мать не хочет. А как я ее сейчас брошу? Вот год тут перекантуюсь, она немного окрепнет, уеду отсюда…

– А может наоборот, может, женишься и тут останешься?

Он ухмыльнулся.

– Я еще тебя даже не целовал, а ты уже замуж за меня собралась?

Я опешила от такого заявления, а потом расхохоталась.

– Ну, ты, Лешка фантазер! Я имела в виду Наташу.

– Хм, – он ухмыльнулся, – что, уже местные кумушки доложили про нас?

Ну а что тут отпираться?

– А то! Ну так и?

– Зачем тебе это? – сощурившись, спросил он.

– Ну, как же! Я ведь особь женского пола, любопытство, етить переетить…

– А давай, сначала ты отвечаешь, а потом я!

– Ха! – вот наглый! А хотя, что мне скрывать-то? Я здесь живу без года неделю.

– А давай!

– Отлично! Что вчера у вас было с Лаулой?

– Э-м-м-м, я бы назвала это разборки… я почти угнала его машину, а он бегал за мной в попытках ее вернуть…

– Я не это имел в виду, что было потом, когда ты ушла, а он поехал за тобой?

– А это, дорогой, уже второй вопрос! – расхохоталась я.

Навстречу шли Кристинка с Ренатой. Кристя при виде меня с Алешей-богатырем прям расцвела. Мол, так и знала!

– Приве-е-е-ет! Куда идем? – широко улыбаясь, спросила она.

– Да просто гуляем, привет, – ответила я, – а вы?

– А мы в "Достык"! Будет желание – приходите тоже! – сказала Рената

– Нет уж, спасибо, – буркнула я, и напоследок девчонкам сказала.

– Кстати, если решите прокатиться, то лучше не трогайте белый "БМВ".

Они расхохотались, и мы пошли в разные стороны.

– Так значит, моя очередь? – уточнила я.

– О чем ты? – сделав удивленное лицо, спросил Леша.

– Не отмазывайся! Ладно, буду умнее, задам вопрос прямо – ты спишь с Наташей?

– Юль, – его лицо стало серьезным, – что за бред. Эти дурацкие вопросы, мне кажется, мы не с того начали…

– Леш, договорились же, что все по-честному. Я считаю, что мы все правильно начали.

Он тяжело вздохнул. Потом ответил коротко и четко:

– Да.

– Ну, могу тебя порадовать тем, что я не подруга Любы с овощебазы, – улыбнулась я.

– Чего? – не понял он.

– Да ничего, все нормально! – я продолжала улыбаться, прислушиваясь к себе, к своим внутренним ощущениям. Ничего, хоть бы капля недовольства или еще чего-то… Зато при имени Сания, мои брови сразу группировались над переносицей и наступал конец хорошему настроению.

Он молчал, видимо не зная, что сказать.

– Леш, да все нормально, правда! Я только одного не понимаю – почему не встречаетесь, как все обычные люди? Не женитесь и так далее…

– А это, дорогая, уже второй вопрос… и даже третий, – он улыбнулся, я улыбнулась в ответ. – Так что вы вчера делали с Лаулой?

– Ничего! Я забежала в свою квартиру и закрылась, а он не успел меня догнать!

– Но, говорят, вы сегодня утром…

– О, Боже, этот колхоз "Заря Социализма" меня доконает, – пробубнила я, – да просто встретились по дороге и он ради шутки, в знак перемирия, не знаю, предложил мне сесть за руль. Ну, я и села!

– И все?!

– И все!

Мы некоторое время молчали. Потом Лешка сказал:

– Нас устраивают наши с ней отношения. Никто не хочет большего, ни она, ни я.

– А зачем тогда вообще нужны такие отношения? – быстро спросила я, а потом сама же на него и ответила.

– Ради секса…

Он пожал плечами. На языке так и вертелся вопрос: а на кой ты пригласил меня? Просто новое лицо в деревне? Ради секса? Думаю, что он и сам еще не знал.

Мы снова шли молча. Я стала думать о том, что можно было бы и не краситься, все равно уже стемнело и ничего не видно. Наверное, тучки набежали, не было видно ни одной звезды.

– Ну, все, скоро река, – сказал Лешка.

Через какое-то время повеяло сыростью и прохладой. Запищали комары. Мы спустились по набережной, впереди слышались голоса.

– Это, наверное, Ванька с ребятами.

– Кто такой Ванька? – спросила я.

– Ну, он вчера тоже был там, в кафе, друг Вовки… Они живут тут, поэтому часто по вечерам на круче сидят, костер, гитара…

И правда через минуту над речкой полились такие милые звуки гитарных струн, что аж сердце защемило… я непроизвольно прибавила скорости, мы обошли кусты и увидели на полянке компанию парней и девушек. Они сидели на каких-то бревнах, в центре весело трещал костерок, внизу чернела речка, и эхом разносились традиционные "Мама Анархия" и "Батарейка".

Мы тихо подошли. Никто не удивился, все немного подвинулись, причем парень, казах, я его видела впервые, продолжал петь. Гитара была еще у одного парня, он одно рукой обнимал ее, а второй рукой девушку. Лицо показалось мне смутно знакомым, значит, он и есть Ванька.

В коротком сарафане сидеть на бревне было, мягко говоря, неудобно. Я, кое-как, пристроила ноги, вытянув их вперед, и слегка поежилась. Все-таки здесь было прохладно.

– Тебе холодно? – спросил Лешка и притянул меня к себе. А вот это уже было лишним. Была б у него куртка, я б лучше в нее укуталась. Ну, не возникало у меня ощущения радости и приятности от прижатия моего тела к его.

Парень допел песню.

– Может, выпьем? – спросил он, откладывая гитару.

Тут же появилась водка, пиво, колбаса и хлеб. Я сморщилась, глядя на алкоголь. А вот от колбаски не отказалась. Зато Лешка с удовольствием замахнул рюмку. Все как-то разом заговорили, загалдели.

– Юль, – спросил меня Вовка, который сидел тут же, – ты как там вчера… сильно тебя утюгом пытали и мучили?

Все захохотали. Я прям звезда. Улыбнулась и ответила:

– Пронесло. Удалось убежать!

– Да ладно! От "БМВ"?! – ухмыльнулся тот, о котором я думала как о Ваньке.

– Вано, дык она так втопила… – опять встрял Вовка и все снова захохотали.

– О, а вот чего б с ней было, если бы за ней бежала тетя Галя… – сказала девушка Вани.

Все снова засмеялись и Вовка пояснил:

– У нас тут случай был, знаешь Серегу алкаша, который все околачивается возле вашего дома?

– О, да-а-а-а, – ответила я.

– Так вот. Он в том году проделал дырку в вашем деревянном туалете, прикинь? Чтоб за теть Галей наблюдать, он же поклонник ее, ёптить…

– Да ладно?!

– А то! Напьется и цветы ей несет! Так вот, пошла она в туалет, а он с бодуна, не мог тихо стоять там, да еще и дырка была низковато, пока пристраивался, пару раз башкой долбанулся, да и вообще кряхтел там, пыхтел. Короче, услышала она его…

– Ага, "глухая" тетя Галя, – смеясь, сказала я.

– Вот-вот! – кивнул Вовка. – Ну, бежала она за ним до самой школы, ты представляешь?! Орала так, что просто…

– Там люди все на улицу повыскакивали, – влез в рассказ Лешка, – думали, убивают кого. А она бежит, платье задралось, рулоном туалетной бумаги машет…

Я просто за живот от смеха хваталась, да и все остальные тоже. Хотя, думаю, что не по разу эту историю слышали. Еще час мы сидели здесь, Ваня с Канатом, так звали парня с гитарой, периодически пели песни и все периодически же шлифовали это водочкой.

Через какое-то время у Лешки пискнул телефон, пришла смс. Он прочитал ее, старательно от меня отворачиваясь. Потом встал, отошел в сторону, чтобы позвонить. Его не было минут десять, я решила пока пописать в кустиках, потому что сил терпеть уже не было.

Оказалось, что в деревне очень приличная слышимость по ночам. Или просто Лешка также орал, как и я, разговаривая с мамой. Ну, писала я в одной стороне, а он разговаривал в другой. Но слышно было отлично:

– …да не могу я сегодня… не знаю когда… Да, не один… Какая разница-то тебе?

Однозначно, звонила Наташа.

– И что мне ей сказать – "ну ладно, пока, я пошел?" Тут уж мне совсем его жалко стало. Я так понимаю, королева требует его к себе. А он не может уйти из-за меня…

Я вернулась к костру. Ливанула водочки себе на руки, продезинфицировала, так сказать. Отломила кусок от палки колбасы, взяла кусок хлеба и пошла.

– Юль, ты куда? – спросил Вовка. Я вернулась, подошла к нему и тихо сказала:

– Я домой, Лешке скажи, что мне прям очень срочно надо было уйти! Скажи… м-м-м, – я напряглась, чего бы такое придумать, чтоб он не вздумал следом телепаться, – скажи у меня женские… кхм…

– Понял…, – растерянно кивнул он. Я махнула ребятам и рукой пошла в темноту. Ну вот, вечер обернулся напрасной тратой косметики. Лучше б спать легла. Я уже вышла на главную улицу деревни, где и стоял мой дом престарелых, и шла по тополиной аллее. Тополя тут были огромными, их кроны встречались там, наверху, создавая купол. Я шла, задрав голову вверх и грызла колбасу. Вдруг сзади меня осветили фары машины. Сердце екнуло, ухнуло вниз, а потом снова подскочило к горлу. Да мало ли по ночам машин ездит, дура! Я уже начала говорить сама с собой, но в глубине души, где-то очень глубоко, надеялась, что сейчас обернусь и увижу белый "БМВ". Жутко нервничая, я сунула попку от колбасы в рот и оглянулась на притормозившую машину. Белая. Черт, она белая, это "БМВ" и это Лаула. Как и сегодня утром, он притормозил и посмотрел на меня, опустив стекло со стороны пассажирского сиденья.

– Ты чего тут одна ходишь?

– Ш речки иду…, – пережевывая колбасу ответила я.

– Почему одна?

– Ну, ночь… темно… мало ли… а ты в таком… коротком платье и одна…

– Я же в деревне! – я уставилась на него, как на чумного.

– Ну и что? Придурков всяких хватает! Вот увезет тебя кто-нибудь в лес… – он многозначительно посмотрел на меня. Сверху вниз и обратно. Мои щеки стали пунцовыми и внизу живота вообще творилось нечто невообразимое. Я сглотнула и сказала:

– Да кто тут меня увезет-то?

– Ну, я, например, – тихо ответил он. Я фыркнула:

– Ты не увезешь. У тебя невеста есть.

Теперь он фыркнул:

– А что, маньяки все неженатые или без невест? Садись, поехали…

– Куда? – я удивленно посмотрела на него, хотя в глубине души обрадовалась, – до моего дома тридцать метров осталось.

– А я домой тебя и не повезу, – пояснил он, улыбаясь.

– А куда?

– Я же сказал – в лес!

– Да иди ты, – я нахмурила брови, борясь с диким желанием прыгнуть к нему в машину.

– Да шучу я, Юль. Садись, просто покатаемся. Пожалуйста.

Вот это "пожалуйста" меня вообще убило. Я бы и без него села, а с ним я растеклась лужицей. Он открыл дверцу изнутри, я села.

– Ты пила? От тебя водкой пахнет, – сказал он, трогаясь с места.

– Нет, руки мыла, – пояснила я.

Он удивленно глянул на меня.

– Ты меня каждый день удивляешь, честное слово…

– О, а как ты меня удивляешь! Я вдохнула полной грудью его аромат. Черт… Терпение, только терпение… И еще спокойствие…

Мы свернули направо, не доезжая до кафе. "Зачем он это делает?" – подумала я. "И зачем я это делаю?" – подумал Лаула. Я уже хотела спросить это вслух, как он сказал:

– Просто прокатимся немного… Я так… м-м-м… отдыхаю…

Ну, тут я его понимаю, сама недавно ТАК отдыхала на его машине. Я искоса разглядывала его. Сегодня он был в светло-голубых джинсах и белой футболке.

– Нормально? – спросил он.

– Чего?

– Выгляжу нормально? Ну, ты так меня рассматриваешь…

– А… – я сразу же покраснела, – ну… очень нормально…

– Ты тоже… очень… – он улыбнулся, я рассмеялась и поблагодарила:

– Спасибо!

– Кто на речке был? – спросил он.

– Ну… Ваня со своей девушкой, Вовка, мальчик с гитарой… забыла как зовут и…

– Лешка… – вставил он вкрадчивым голосом.

– Лешка… а ты откуда знаешь? – Предположил. Ты идешь поздно одна по улице, на лице макияж. Значит, уходила с парнем или в надежде встретить парня…

Нда, уходила-то я с одним парнем, а вот марафет наводила, наверное, чтобы встретить другого парня…

– А что, девушки красятся только когда идут с парнями или на их поиски?

– Ну… так ярко – да…

– И ничего не ярко, – буркнула я, – и вообще… может я для себя красилась! И чего я перед тобой оправдываюсь?

Он улыбнулся:

– Так с кем ты пошла?

– В смысле?

– С Лешкой, – задрав нос, сказала я.

– А почему возвращалась одна?

– А тебе какая разница? Я же тебя не спрашиваю почему ты не едешь к своей невесте, а катаешь по ночам малознакомую девушку на свой машине… причем везешь ее неизвестно куда…

– А ты спроси почему, – сказал он и начал притормаживать.

– Чего? – у меня глаза округлились, и сердце учащенно застучало. Мимо проехал дядька на "копейке". Я понадеялась, что он не знает Любку с овощебазы.

Лаула остановил машину на обочине дороги и мягкими, кошачьими движениями повернулся ко мне.

– Спроси, почему я не поехал к своей невесте, когда увидел тебя идущей по дороге…

– Н…не буду спрашивать, – прошептала я испуганно. В данную минуту в моем теле шла борьба физическая и духовная. Физическая точно знала ответ ПОЧЕМУ он остановился и ЧЕГО он хочет в данный момент от меня. Духовная часть тоже знала ответы на эти вопросы, но в то же время давала мне сигналы, что никаких вопросов задавать ему не нужно, смотреть на эти губы не нужно, и щетина у него вовсе не обалденная и…бежать отсюда надо, вот что…