Текст книги "Уроки обольщения"
Автор книги: Инид Джохансон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Поль открыл дверь, вежливо пропустил ее вперед и спросил сухо:
– Есть еще вопросы?
Диана не ответила. Не очень-то поразговариваешь, когда у тебя в горле комок величиной с Гибралтар. Она молча переступила через порог, немного опустив голову, чтобы скрыть слезы от его проницательного взгляда.
Как глупо грустить о том, что было прежде между ними. О той радости, которую они находили друг в друге, о том, как красиво он ухаживал за ней, вовсю пользуясь своим магическим обаянием, о мелочах, которыми они баловали друг друга, о нежном прикосновении его руки, о его страстном взгляде, который говорил, что он жаждет ее или что он считает ее прекрасной...
Глупо грустить о том, чего никогда на самом дело и не было. Или, по крайней мере, о том, что уже осталось в прошлом. Любые нежные чувства, которые она питала к нему, если это и вправду было, а не показалось ей в угаре страсти, умерли тем утром, когда он пришел к ней в дом. Почему же у нее такое ощущение, что вместе с ними угасла и часть ее?
Как все нелепо!
Поль глубоко вздохнул, пристально рассматривая ее. Диана обвела равнодушным взглядом длинную комнату с низким потолком, которая открылась им за дощатой дверью. Комната была довольно просторной, но в ней были только газовая плита, каменная раковина, стол, стулья и приземистый деревянный буфет.
Поль исподтишка наблюдал за своей спутницей. Неприметная одежда, которую Диана намеренно надела в дорогу, не могла укрыть от его голодного взора соблазнительных изгибов ее стройного тела или сделать ее движения менее грациозными. Старомодная строгая прическа, несмотря на ее старания, только подчеркивала изящество красивой длинной шеи.
Сжав руки в кулаки, Поль проглотил проклятие, готовое сорваться с языка. Он вовсе не хотел, чтобы все вышло вот так. Он вовсе не думал, что Диана уйдет в круговую оборону. Он бы предпочел вернуть назад то, что было раньше, – увидеть ее пухлые губы изогнутыми в улыбке, иногда шутливой, иногда соблазнительной. Он хотел, чтобы ее янтарные глаза, словно свечи, по-прежнему сияли для него. Он хотел, чтобы ее руки касались его, чтобы их пальцы переплетались, словно змеи. Он хотел быть уверенным в том, что не успеет еще наступить ночь, а они уже будут торопливо снимать одежду с жаждущих друг друга тел...
Диана медленно протянула руку и мягко коснулась лепестков неброских полевых цветов, голубых, белых и алых, стоящих в простой глиняной вазе в центре струганого деревянного стола. Видимо, кто-то из прислуги, готовя дом к приезду хозяев, любовно поставил ее туда.
Жизнерадостная и наивная красота букета казалась диссонансом настроению Поля и Дианы – здесь была бы более уместна охапка чертополоха...
Полю до боли захотелось обнять Диану, почувствовать, как ее тело податливо тянется к нему. Он уже ощущал, как участилось его дыхание, как напряглись мышцы...
Сцепив зубы, он с обидой подумал, что вряд ли их занятия любовью дали бы ей возможность заскучать. Он так хорошо изучил ее тело, он играл на нем, как талантливый пианист на рояле, он знал, как прикоснуться к нему, где погладить, где нажать, чтобы она извивалась и млела от страсти.
Неожиданно он понял, что он жаждет не только грандиозного секса. Ему впервые захотелось, чтобы эта женщина отдавала ему не только свое восхитительное тело, но и загадочную душу.
Но его мужская суть требовала своего, она торопила. Каждая его мышца, каждый нерв призывали его взять то, что должно быть его по праву. А мозг пытался убедить его, что этот шаг может завести неизвестно куда.
– Это, конечно же, не вилла. – Когда он, наконец, прервал молчание, его голос звучал устало, но он не мог ничего с собой поделать. – Боюсь, что тебе придется обходиться без тех предметов роскоши, которые делают нашу жизнь приятной.
Поль в глубине души знал, что это замечание было не совсем справедливо. Диана вовсе не была изнеженной и капризной женщиной, она никогда ничего от него не требовала, довольствуясь малым, но что-то внутри него желало задеть ее, обидеть, хоть он и ругал себя за это.
Она и ухом не повела, как будто он не с ней разговаривал. Лишь легкое дрожание руки, оставившей цветы, показывало, что она слышала его слова и совершенно справедливо отнеслась к ним с соответствующим пренебрежением.
Вздохнув, Поль сказал резко:
– Пока осмотрись, поднимись наверх, а я проверю, работает ли генератор. – Он повернулся и вышел во двор.
Генератор, разумеется, был в порядке. Необходимости в проверке не было никакой. Он не зря так хорошо платил своим людям. Они должны были следить за тем, чтобы все в доме на острове работало как часы. Ему просто нужно было какое-то уединение, чтобы разобраться в себе, чтобы понять, наконец, что же такое с ним происходит.
Эта неожиданная и ошеломляющая потребность обрести более длительные и надежные отношения, основанные не только на сексе, вызвала у него прилив здорового скептицизма. С ним такого прежде не было. А если сейчас это происходит с ним, то только потому, что Диана нанесла сокрушительный удар по его мужской гордости, удар, который может быть компенсирован лишь ее полной и окончательной капитуляцией. Ее любовью. Взаимными обязательствами. Вечным единением. И тому подобным бредом.
Он иронично скривился. Когда он получит все это, его гордость успокоится. Но, с другой стороны, все эти мысли звучали как-то недостойно...
Подумав минуту, Поль отбросил сомнения. Вскочив, он задумчиво провел рукой по волосам. Так, первоначальный план отменяется. Вынудить ее делить с ним постель, пока он этого желает, а потом бросить ее, теперь казалось ему самой глупейшей идеей, которая когда-либо приходила ему в голову. Он никак не мог понять, с чего это он возлагал на нее такие надежды.
А если бы его первоначальный план ударил в первую очередь по нему? Если бы он сам превратился в стенающее существо, которое страстно умоляло бы ее продолжить их отношения, а она бы оттолкнула его движением ноги?
Даже сама мысль об этом перевернула все с головы на ноги. Какое-то странное чувство просветления охватило его. Теперь он окончательно понял, чего хотел. Теперь он знал, что делать.
Лечение Тифани под профессиональным наблюдением Макса Киршманна будет продолжаться. В этом он был уверен. И вовсе не потому, что это было частью их первоначального договора, а потому, что он искренне хотел помочь, хотел снять хотя бы это бремя с хрупких плеч Дианы.
Затем, скажем, через неделю, когда Диана убедится, что Тифани благополучно устроилась на вилле, она будет вольна вернуться в Сан-Франциско к своей работе, а потом сможет найти себе мужчину по своему вкусу. Который не будет навевать на нее скуку.
Эта мысль пронзила Поля, как остро наточенная сабля. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и приглушить неприятные уколы ревности. Он поднял голову и вернулся в дом.
Он позвал Диану.
Вот и все. Жестокие игры завершены.
5
Диана услышала, как Поль негромко позвал ее, потом опять, и ее душа как будто сразу обледенела. Она будто оглохла и не слышала ничего в установившейся тягостной тишине, кроме грохота собственного сердца. Затем настойчивое чувственное желание зародилось где-то в глубине ее тела и погнало кровь по жилам.
Неужели настало время выполнять обязательства, возложенные ею на себя? Покорно ждать, пока он поднимется по ступенькам и придет к ней, пока снимет одежду с ее уже бесстыдно возбужденного тела, пока коснется, приласкает, войдет в нее?
Знает ли он, догадывается ли о том, что стоит ей лишь подумать о его умелых руках, касающихся ее тела, как она уже полна готовности сдаться на волю его желаний, стать знойной дрожащей плотью, нетерпеливо вожделеющей его?
Знал ли он об этом, или это был ее унизительный секрет?
Диана все еще продолжала стоять, окаменев, в одной из спален. Обе комнаты были меблированы совершенно одинаково. Никакой роскоши, минимум удобств и комфорта – лишь те немногочисленные вещи, которые были необходимы для кратковременного отдыха, – две кровати, разделенные тумбочкой, комод и платяной шкаф.
Ее чемодан уже принесли наверх. Поль же, по-видимому, ничего не взял с собой в поездку, но, раскрыв шкаф, Диана обнаружила какую-то одежду, принадлежащую, по всей вероятности, ему. Легкие летние брюки, пара поношенных джинсов, рубашки из тонкого хлопка, футболки. Диана поймала себя на смешном желании прикоснуться ко всем этим вещам, поднести их к лицу, ощутить их запах. Поэтому она быстро закрыла шкаф и неожиданно для себя самой уставилась на тумбочку, стоящую между кроватями, как будто от нее зависела теперь ее жизнь.
Поль, наверное, уберет ее отсюда и сдвинет кровати? Или он не станет этого делать, просто получит свое и уйдет спать отдельно?
Раньше, все то короткое время, которое оставалось у них после долгих и неторопливых занятий любовью, до того, как она уходила от него поутру, они с Полем лежали, обнявшись, не желая сразу нарушать это неповторимое единение.
Поль опять позвал ее, и, собравшись с духом, она решила, что не стоит оставаться здесь. Он может расценить это как своеобразное приглашение.
Губы Дианы пересохли, сердце частило. Она спустилась вниз, переполненная самыми неприятными предчувствиями, чтобы обнаружить, что Поль занят, совсем невинным делом – ставит воду на газовую плиту.
Так, развязка оттягивается. Диана облизала губы, надеясь, что хоть теперь колени перестанут трястись.
Ей было трудно устоять против его привлекательности и своей собственной горящей желанием плоти. Она могла сделать лишь одно – вести себя так, как будто она смотрит на навязанное ей примирение с безразличием. Но сможет ли она сделать это, если он одним только взглядом своих бездонных глаз заставляет ее сердце биться сильнее?
– Вот ты где... – сказал он спокойно, не поворачивая головы.
Он отрегулирован пламя горелки и добавил в варево соль из глиняного горшочка.
– А я тут готовлю ужин...
Поль взглянул на нее, и банальные слова, которыми он собирался известить Диану о ее свободе, застряли на его пересохших губах.
У Дианы был совершенно убитый вид. Ее бледная кожа приняла землистый оттенок, а прекрасные глаза были полны тревоги и страха. Ее полные губы были плотно сжаты, а вся ее поза говорила о том, что она готова защищаться.
Сердце Поля сжалось от сострадания. Это он сделал ее такой, и ему нет прощения.
Он сказал мягким голосом, предварительно откашлявшись:
– Может, примешь душ, пока я готовлю? Я знаю, что ты предпочитаешь ванну, но, к сожалению, здесь ее нет, приходится экономить воду.
А Диана все еще стояла на месте, как будто ее ноги прилипли к полу. Поль заметил, как дрожь пробежала по ее открытым рукам, защитным жестом, скрещенным на груди. Ему захотелось подойти к ней поближе и теплом своего тела согреть ее, добившись того, чтобы эти руки, покрытые гусиной кожей, наконец, оттаяли. Утешить ее, пожалеть и извиниться за то, что был так глуп.
Но Поль взял себя в руки, так как знал, что стоит ему только прикоснуться к ней, как ненасытная первобытная жажда, перед которой он бессилен, охватит его. Сейчас не время для этого. Никогда прежде не возникало у него потребности сочувствовать Диане. Они были равными, и никто из них не хотел от другого ничего, кроме радости общения и грандиозного секса. Может, этого и было недостаточно, но им не нужно было большего.
В душе Поля происходили какие-то непонятные перемены, которые он с трудом понимал.
– Эй, поторопись! Ужин будет готов через пятнадцать минут.
Оказалось, что не так легко просто улыбнуться, найти верный тон, который не выдал бы
его внутренней дрожи. Диана вспыхнула, выйдя, наконец, из транса, и побежала вверх по лестнице.
Маленькая ванная комната была совсем простой, но невероятно чистой. Спасибо и на этом. Иголочки холодной воды безжалостно вонзались в кожу Дианы, смывая с нее напряжение и страх.
Завернувшись в белое пушистое полотенце, Диана, взбодренная ледяным душем, вернулась в спальню, которую им, видимо, предстоит делить с Полем. Она открыла свой чемодан и, быстро просмотрев его нехитрое содержимое, выудила старые потертые джинсы, ставшие мягкими от долгой носки, и обычную темно-зеленую рубашку.
Защитная одежда, невесело усмехнулась она. Ничто не было ей так нужно сейчас, как хоть какая-то защита. Искренняя улыбка, которую Поль подарил ей минуту назад, смутила ее. Это опять был тот самый Поль, которого она любила, – интересный собеседник, щедрый и внимательный любовник, чьих прикосновений она всегда ждала с таким нетерпением. Ей пришлось крепко сжать зубы, чтобы не разразиться там же в кухне глупыми детскими слезами.
Нет, она не могла позволить ему разрушить свою жизнь так же, как это произошло с ее матерью. Тифани стала одним из трофеев скучающего миллионера, который, походя завоевал ее сердце и душу, а затем бросил ее без всякого зазрения совести, сменив на новую игрушку, оставив с разбитым сердцем и опустошенной душой.
Посмотрев в зеркало, Диана решила, что она готова к встрече с противником. Прежде чем спуститься, она еще раз провела расческой по волосам, которые падали на плечи влажными прядями.
На столе стояла миска с салатом, бутылка вина и два стакана. Когда она вошла, Поль как раз выкладывал содержимое сковородки на две простые тарелки. Спагетти с оливковым маслом, чесночным соусом и сыром, догадалась Диана. В животе у нее заурчало.
Поль улыбнулся.
– Присаживайся. Если ты так же голодна, как и я, то не станешь долго дожидаться приглашения.
Он придвинул ей стул и налил в стакан красного сухого вина.
Диана неуверенно улыбнулась ему. Она ведь может немного расслабиться, так ведь? А когда будет нужно, она опять соберется, и будет стоять насмерть. И не поддастся на его дар обольщения.
Если он все же будет настаивать на том, чтобы она делила с ним постель, – как он ранее заявил, – что ж, тогда она притворится такой же бесчувственной, как бревно. А если очень повезет, она сможет симулировать припадок кашля в самый ответственный момент!
Но тут же она с горечью призналась сама себе, что вовсе не настолько уверена в своих актерских способностях. Когда дойдет до дела, не охватит ли ее опять волнение, уносящее в мир экстаза?
Отодвигая эту унизительную мысль куда-то на задворки сознания, она наложила себе порядочную порцию салата и язвительно изрекла:
– Итак, к списку твоих бесчисленных достоинств можно добавить еще и умение готовить?
– Спагетти очень трудно испортить, – рассмеялся Поль. – Признаюсь тебе честно, это единственная еда, на приготовление которой я способен. К счастью, я знаю, что это одно из твоих любимых блюд.
Вот и все, что он знал о женщине, которая была нужна ему больше всего, – что она любит спагетти и предпочитает ванну душу.
Поль сделал несколько больших глотков вина, задумчиво наблюдая, с каким аппетитом ест Диана. Прежде чем отпустить ее на волю и позволить ей жить своей жизнью, он хотел бы узнать ее получше – что движет ею в этой жизни, что она ценит и ненавидит. Короче, всю правду о настоящей Диане Лейн.
Рациональная часть его сознания скептически посоветовала ему не пороть горячку. Зачем ему это знание о женщине, которую он больше никогда не увидит? Незачем забивать голову лишней информацией. Сердце же твердило что-то нечленораздельное.
Ему так захотелось заставить эту соблазнительную, неуловимую, ускользающую от него колдунью открыться ему навстречу, хотя он и сам не понимал, почему это было так важно для него.
Дрожь пробрала все его тело, когда он наблюдал, как она маленькими глотками пила вино. Поль хотел, чтобы эти губы касались его губ, согревали его своим дыханием, приглашая к тем безрассудным вольностям, которые они когда-то позволяли себе, лаская друг друга. Он хотел ее. Прямо сейчас и немедленно.
Но он не должен был позволять себе это. Диана сказала ему, что между ними все кончено, и он окончательно решил отпустить ее. Но прежде...
– Ди, на тебя сильно подействовало то, что твой отец ушел от вас? Ты скучала по нему?
Диана поставила бокал на стол. Она не ожидала, что Поль опять станет называть ее уменьшительным именем, а еще меньше она ожидала от него этого вопроса, хотя, видимо, должна была. В конце концов, ведь Поль истратил кучу денег на то, чтобы собрать исчерпывающую информацию о ее семье. А теперь он просто хочет уточнить некоторые детали.
Разве она что-то потеряет, если ответит на его вопрос? Она и так уже лишилась многого по его вине – работы, самоуважения, свободы, так что не все ли теперь равно... К тому же, если они будут беседовать, можно несколько оттянуть неизбежное. Постель.
– Да нет, – ответила она без всякого выражения. – Нельзя скучать по кому-то, кого совсем не знаешь. Мой отец не проявлял ко мне никакого интереса. Он никогда не писал писем, не просил прислать мои фотографии, даже когда я была совсем малышкой. Но все же однажды он захотел меня видеть, – добавила она с недоуменным пожатием узких плеч. – Мне было двенадцать. Даже не хочется вспоминать об этом, такой это был ужас. Я высказала ему все, что думала. С тех пор я ничего о нем не слышала.
– Но Тифани его уход совсем выбил из колеи, да?
Поль заметил, как оцепенели плечи Дианы и сжались пухлые губы.
– Так что все ее проблемы, так или иначе ударили и по тебе...
– Возможно. – Диана подумала немного и решила, что в этом замечании есть толика правды, но вслух лишь горько сказала: – Это имеет какое-то значение?
– Думаю, что да.
Диана опять отгородилась от него защитной баррикадой, но Поль был готов разбить ее, чтобы узнать правду о женщине, которая была его любовницей безмерно счастливые полгода, видимо, лучшие в его жизни.
Новое направление мыслей не очень обрадовало Поля. Оно вело его прямой дорогой к болезненному и мучительному самокопанию, самопостижению, способному сделать его душу незащищенной. Но он постарается перенести это, если хочет хоть что-то узнать о ней.
Налив еще вина им обоим, Поль спокойно огласил вывод, к которому пришел:
– Твоя мать так и не смогла смириться с тем, что ее муж безжалостно бросил ее ради какой-то молоденькой женщины, и пережить это унижение. Поэтому и ты, имея перед глазами ее пример, боишься испытывать серьезные чувства к мужчинам, особенно к таким, которые похожи на твоего отца, – к мужчинам, которым нужно только щелкнуть пальцами и взмахнуть чековой книжкой, чтобы получить все, что они желают.
Именно так! Мои тебе аплодисменты! – с горькой иронией подумала Диана. Ей вовсе не понравилось, что ее рассматривают, как букашку под микроскопом. Это вторжение в ее душу, было, грубым произволом. И с чего вдруг? До сих пор их отношения, были очень поверхностными. Великолепный секс – вот все, что ему было нужно.
Не поддаваясь мимолетному соблазну польстить его самолюбию, признавшись, что он абсолютно прав, Диана сконцентрировалась на другом.
– Если память мне не изменяет, тебе самому никогда не были нужны эмоциональные узы. Насколько я помню, ты не раз мне об этом говорил. Да ты сбежал бы в первый же день, если бы только предположил, что я стремлюсь к длительным отношениям. Так что я не понимаю, на что ты жалуешься?
– Браво!
Темные глаза Поля вспыхнули опасным огнем, а губы изогнулись в ироничной усмешке. Сердце Дианы яростно забилось.
Его неистощимое мужское обаяние, как всегда, опьяняло ее. Стоило ему только обратить свои темно-серые глаза в ее сторону, как ее тело наполнялось радостью жизни.
Поль выглядел спокойным и уверенным в себе. Одна его рука небрежно лежала на спинке стула, а пальцы другой руки играли на ножке бокала. Однако его следующее замечание потрясло ее.
– Выходит, ты просто используешь мужчин, а когда они тебе наскучат, ищешь нового любовника?
– А ты разве не так поступаешь? – спокойно спросила она, как только обрела способность говорить, что наступило не сразу. – Говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок!
– В моей жизни было не так уж много женщин. Диана сделала основательный глоток вина и парировала:
– Именно поэтому ты считаешь, что время от времени имеешь право так поступать?
Показалось ли ей это, или вправду его лицо напряглось от скрытого гнева, который был вызван ее колкостью? Диана вдруг ощутила раскаяние и самокритично подумала, что она сама дала ему повод думать о ней именно так, как он сказал. Разве не она поставила его в известность о том, что их отношения завершены, а только сегодня заявила, что он ей наскучил?
Последнее, даже отдаленно не соответствовало действительности. Она испытывала к Полю, какие угодно чувства, только не скуку. Но лишь эта симуляция могла заставить его отступить. Ни один нормальный мужчина, – а тем более такой полнокровный, как Поль, – не станет страстно желать женщину, которая считает занятия любовью скучными.
Как будто прочитав ее потаенные мысли, Поль холодно заметил:
– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе. Ведь это ты решила порвать со мной. Итак... Ты, вероятно, настолько сильно любишь Тифани, что даже готова продолжать сексуальные отношения с человеком, который уже надоел тебе?
Итак, это его все-таки задело. Она так и знала! Ее цель была достигнута, ее единственный способ защищаться сработал. А теперь пришло время задеть его пресловутую французскую гордость, ранить ее так, чтобы он впредь не посмел к ней приближаться.
– Если бы меня загнали в угол, что ты в сущности сделал, и у меня не было бы другого выхода, как, впрочем, и обстоит дело, я бы даже замуж за тебя вышла, – бросила она. Глубокая обида сделала ее голос жестким, ведь втайне она мечтала, чтобы он полюбил ее так, как все еще вопреки всему любила его она. – Ты ведь делал мне предложение, правда? Притом, что ты всегда говорил, что слишком ценишь свою свободу, чтобы попасться в чьи-либо сети. Ты решил юридически привязать меня к себе до тех пор, пока я представляю для тебя интерес. Просто потому, что не видел другого способа снова уложить меня к себе в постель.
Темные пятна гнева растекались по щекам Поля. Он так сильно сжал кулаки, что ногти почти впились в ладони, причиняя боль. Это был удар ниже пояса! Он-то надеялся, что этот неловкий момент останется забытым, так как она никак не отреагировала на его предложение, словно и не слышала его. Но не тут-то было! Что он мог сказать в свое оправдание? Да ничего... Он пока и сам не до конца понимал свои чувства и намерения...
Поль никак не мог взять в толк, откуда вообще появилось это неосмотрительное предложение. Его рациональный мозг не мог выдать подобную нелепость. Поль также недоумевал сейчас по поводу своего приказавшего долго жить плана жуткой мести и шантажа. Этот идиотский план рушил все принципы, которыми Поль Риверди руководствовался в жизни. Видимо, все эти несуразности были вызваны острой и сумасшедшей потребностью удержать Диану любой ценой.
Поль резко отодвинул стул и вскочил на ноги одновременно с Дианой. Он был взбешен до предела и шептал себе под нос дикие ругательства на своем родном языке, не понимая, как этой женщине удалось довести его до такого состояния. Наблюдая сквозь щелочки прищуренных от бешенства глаз, как она идет к двери, он гневно спросил:
– Куда ты направляешься?
– Куда угодно, лишь бы подальше от тебя, – бросила Диана и распахнула дверь настежь.
Ей нужно было уйти отсюда, пока она совсем не расклеилась и не призналась ему, что ее ужасает та ситуация, в которую они попали, что она ненавидит себя за то, что все еще любит его. Она боялась сдаться и пообещать остаться с ним до конца.
Начинало вечереть, и Диана взобралась на холм, поросший травой. Теперь небо было темней аметиста, лишь на горизонте оставалась светлая полоса цвета аквамарина. Она сливалась с морем, подернутым туманом.
Где-то внизу, совсем недалеко от себя, Диана видела залитую огнями виллу. Она могла бы спуститься туда и попросить экономку – кажется, ее зовут Софи? – найти ей комнату, сочинив какое-нибудь правдоподобное оправдание. Никто бы ничего не заподозрил.
Но это было бы обычной трусостью. Не стоит возлагать на других свои проблемы. Ей придется самой искать выход из ситуации, в которой она оказалась по вине Поля.
Вздохнув, Диана повернулась спиной к жизнерадостным огонькам и медленно поплелась вниз по склону. Она бездумно шла довольно долго, пока не набрела на заросшую травой ложбинку, и без сил опустилась на дерн, еще хранивший солнечное тепло.
Притянув ноги к груди, Диана обняла их руками, и положила голову на колени. Волосы посыпались вниз, как покрывало, отгораживая ее от всего мира, но от ее нерадостных мыслей они спасти не могли. Диана глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух, ощущая на губах соленый привкус слез.
Так не может долго продолжаться! Так не бывает! Она ни за что не сможет выполнить условия их дурацкого договора, ведь она все еще любит его, как бы глупо это ни было. Как обидно, что для него в их отношениях нет ничего, кроме вожделения и желания наказать ее. Потом он запросто умоет руки и распрощается с ней навсегда. Для нее же это станет кошмаром без конца и края.
Рыдания сотрясли тело Дианы, она крепко зажмурила глаза, стараясь удержать слезы, текущие сплошным потоком. Не стоит впадать в такое уныние. Она ведь прекрасно знает, что нужно делать, хотя и упрямо не желает замечать такой возможности.
Нечестно было манипулировать его гордостью, дав ему понять, что она покинула его потому, что он ей надоел. Ей просто нужно пойти к нему и откровенно сказать, что она не сможет выполнить своего обещания. Не станет же он ее насиловать!
Что касается Тифани, что ж, пусть продолжает лечение. Не может же Поль приказать ей собирать чемоданы! Ведь не настолько же он бессердечен...
За все то время, что они были знакомы, Поль ни разу ни сказал, ни одного грубого слова в адрес другого человека. Только в мой адрес, с горечью подумала Дина. Но ведь это случилось только потому, что она задела его гордость. Она сама виновата.
Лучше бы она никогда его не встречала!
Диана разразилась неудержимыми слезами.
Грудная клетка Поля вздымалась от переутомления, а рубашка прилипла к спине. Он то бежал, то скользил вниз по крутому травянистому склону.
Его охватила паника. Он обежал уже весь остров, разыскивая Диану, начав с северной части, потому что там были отвесные скалы и острые камни внизу. Диана была одна, с ней могло случиться все, что угодно. Она совсем не знала окрестностей, и хотя на острове не было диких животных, но здесь были овраги и утесы.
Он уже хотел было метнуться к вилле, чтобы Макс и Пьер помогли ему в поисках, когда приглушенные рыдания остановили его.
Свет мощного фонарика выхватил из темноты укрытие Дианы, и смесь облегчения и угрызений совести охватила его горячей волной.
Гордая красавица Диана сейчас представляла собой несчастное зареванное создание, обиженное и измученное. Поль подбежал к ней и поднял ее на ноги. Его единственным желанием было утешить и приободрить ее.
Голова Дианы упала ему на грудь, и его сердце наполнилось каким-то незнакомым чувством, для которого он даже не знал названия. Ощущая, как дрожь рыданий продолжает сотрясать хрупкое тело, Поль мысленно казнил себя за то, что довел ее до такого состояния.
Все! Достаточно! Никаких больше требований! Ему больше ничего не нужно от нее, лишь бы она снова улыбалась ему.
– Ди, не плачь... Ну что ты, перестань... – шептал он ей на ухо.
Ее шелковистые волосы щекотали и дразнили его губы. Он глубоко вдохнул их неповторимый запах и замер от искушения.
– Прости меня! – хрипло проговорил он.
Тепло ее кожи под легкой одеждой смешалось с жаром его тела, и он почувствовал небольшой дискомфорт в нижней части тела, который грозил перерасти в весьма значительное неудобство, если он ничего не предпримет.
Например, не скажет ей, что теперь она совершенно свободна от него и от его неоправданных претензий... И скажет это прямо сейчас.
Проведя не вполне уверенной рукой по ее нежному подбородку, Поль приподнял голову Дианы и посмотрел в ее глаза. Ему хотелось, чтобы она почувствовала его искренность, но слова застыли на его губах, когда лунный свет осветил золотые глубины ее прекрасных заплаканных глаз и припухлые, чуть дрожащие губы, которые так и хотелось поцеловать.
– Я... – начала, было Диана и тут же совершенно забыла, о чем хотела сказать.
Темная власть его глаз заставила ее расплавиться под его взглядом. Она с наслаждением ощущала силу и жар его рук, обхвативших ее талию. Томление где-то глубоко внутри ее существа нарастало...
Не в состоянии отодвинуться от него, хотя ее мозг все настойчивее рекомендовал ей это, Диана обхватила руками широкие плечи Поля. Ее пальцы гладили его напряженную спину. Грудь Поля расширилась от глубокого вздоха, и он склонился к ее губам.
6
Губы Дианы потянулись к нему так же горячо, как и прежде, приоткрываясь ему навстречу, принимая его, жадно пробуя на вкус... Все ее чувства взорвались, как фейерверк, от тех дивных ощущений, которые пронизывали ее насквозь.
Поль прижал ее к себе еще крепче, как будто испытывая отчаянный голод по ее близости.
Обвив руками его шею, Диана забыла обо всем. Она таяла, словно воск, в объятиях своего требовательного и опытного любовника. Ее ноги сами собой раздвинулись, бедра подались вперед, все теснее прижимаясь к средоточию его мужской силы в откровенном приглашении.
Когда Поль, наконец оторвался от ее сладких губ, чтобы вздохнуть, дрожь предвкушения пробежала по ее позвоночнику. Его руки начали нетерпеливо исследовать каждый сантиметр ее дела. Диана застонала от удовольствия и потянулась к нему, уже сама целуя его со страстью, которая заставила Поля затрепетать от счастья.
В немом согласии они одновременно опустились на мягкую, сладко пахнущую траву, не разжимая объятий, пока он неожиданно не прервал поцелуй, эмоционально прошептав что-то по-французски, а затем добавив низким, чуть хрипловатым голосом:
– Ди! Ты так нужна мне...
Она не поняла сказанного по-французски, но угадала в этом дрогнувшем голосе чувство мучительной вины, раскаяние и нежность. И это чуть не разбило ее сердце. Ведь это она в порыве самозащиты заставила его страдать... А он и впрямь поверил, что надоел ей. Она слишком любила его и не могла допустить, чтобы его гордость, которая была неотъемлемой частью его харизматической личности, пострадала так сильно.
Это была первая разумная и позитивная мысль, которая посетила ее с того момента, как он продиктовал ей свои жесткие условия.
Потребность ободрить, утешить его, подарить ему любовь, которую она больше не в силах прятать, заставила ее дрожащими от волнения пальцами проникнуть под его рубашку, чтобы коснуться его тела.
Притрагиваясь к теплой коже мужчины кончиками пальцев, Диана почувствовала, как приподнялась его грудь, услышала его быстрый вздох. Она расстегнула его рубашку, а потом наклонилась и тронула языком его твердый сосок, а затем и другой. Ее руки ласково исследовали его широкие плечи, грудь...
