Текст книги "Магия первой любви"

Автор книги: Инид Джохансон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

4

Странное чувство охватило Дейзи. Она словно переместилась во времени на тринадцать лет назад и теперь шла, словно ребенок, заблудившийся в этой жизни, которого пораньше отослали спать в наказание за плохое поведение.

За дверью на втором этаже открылся до боли знакомый, длинный унылый коридор, ведший в глубину дома. Почему-то в детстве он пугал ее. Коридор казался бесконечным, и там, далеко в темноте, скрывалось что-то неопределенное, но очень страшное. Детские страхи…

– Вот мы и пришли. Здесь пока ничего не переделывали, так что удобства за соседней по коридору дверью.

Дейзи медлила, остановившись на пороге. Несмотря на охватившее ее волнение, она была уверена, что это не случайное совпадение. Тогда что же это? Провидение? Зачем с неведомой целью оно вернуло ее в прошлое? Нет, скорее, это часть гнусного замысла Ричарда, давшего указание поселить гостью именно здесь, в этой комнате, столько лет служившей ей спальней. Наверняка Дик помнит, сколько раз он бросал мелкие камешки в это окно, вызывая ее на свидания по ночам.

Та, юная Дейзи не спала, дожидаясь его тайного сигнала и сгорая от нетерпения. Жажда его объятий была так велика, что, если он не приходил под ее окно, она уже не могла заснуть до утра, изнывая от беспокойства. Но чаще всего он приходил. Она стремглав босиком бесшумно летела вниз по лестнице, чтобы укрыться с ним под покровом летней ночи, прекрасной и неповторимой…

Стараясь избавиться от наваждения прошлого, Дейзи тряхнула головой. Она злилась на себя. Синие глаза потемнели от гнева. Почему она позволяет себе идти на поводу у Ричарда Редмана? Ничего, нужно справиться и с этим, силы духа ей не занимать. Она огляделась. В конце концов, здесь многое переменилось. Исчезли обои с детским рисунком, стены обтянуты кремовым муаром. На полу вместо холодного линолеума, который леденил ей босые ноги зимой, лежал бледно-зеленый, пушистый ковер.

– Мистер Редман приглашает вас на ланч в маленькой столовой. Вторая дверь из холла внизу направо. – Энн поставила чемодан возле кровати. – За ланчем вы и обсудите предстоящую работу в доме. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне.

– Спасибо. Вы экономка, мисс Гловер, я правильно поняла?

– Да, мисс Дэвис.

Нельзя раскисать, твердила себе Дейзи. Ты приехала сюда работать, а не заниматься бессмысленным самоистязанием. Да, именно Энн Гловер сейчас вероятнее всего любовница Дика. Что из того?!

– Зовите меня попросту Энн. В моем возрасте уже стыдно, когда к тебе обращаются как к девушке. – Она чуть грустно и одновременно насмешливо улыбнулась.

– А меня можете звать Дейзи. Скажите, Энн, мистер Редман постоянно живет здесь или только приезжает время от времени? – спросила Дейзи, надеясь услышать последнее.

– По-моему, он собирается здесь жить постоянно. Раньше мистер Редман бывал здесь наездами, проверял, как подвигается работа. Но в последний раз приехал с большим багажом. Простите, – Энн посмотрела на большие, почти мужские часы на руке, – мне пора заняться ланчем. В доме столько дел, что не успеваю даже заглянуть на кухню. Кстати, кухарка появится только через месяц, так что готовить вам придется самой.

Кухарка, экономка… Похоже, Ричард Редман и впрямь намерен обосноваться здесь, размышляла Дейзи после ухода Энн, раскладывая свои вещи по ящикам старинного комода из красного дерева. Единственная уцелевшая здесь стоящая вещь из прежней обстановки.

Даже подумать дико, что хозяином усадьбы стал бывший нищий мальчишка. В глубине души она его не осуждала. Они с матерью за мизерную плату жили в такой развалюхе, что его желание взять реванш за прошлые унижения было понятно. И в поселке к ним относились как к чужакам… Впрочем, мотивы поступков мистера Редмана вряд ли должны ее интересовать. Она приехала работать. Закончить бы здесь побыстрей и вернуться в Нью-Йорк, с тоскою подумала Дейзи.

Время шло, пора было спускаться вниз, но все в ней противилось этому. Ведешь себя как ребенок, устроила себе выговор Дейзи, с каких пор ты стала трусливо прятать голову под крыло? Есть проблема? Значит, надо с ней справиться. Так и только так.

Увы, ее главной проблемой был человек, которого Дейзи увидела, когда открыла дверь уютной маленькой столовой, где ее обычно кормили в детстве. Ричард дожидался, стоя у высокого окна, выходившего в парк, недавно вычищенный и приведенный в порядок. Сейчас он показался Дейзи еще более привлекательным, чем тринадцать лет назад. Конечно, Ричард был уже не тем нежным веселым парнем, который взял в плен девичье сердце. В нем появилась надменность. Улыбался он сдержанно, а в потемневших глазах она увидела мрачную решимость и злость, причины которой ей были неизвестны. Чем она могла прогневать его? Если у кого и было право на гнев, так у нее.

– Поздравляю, мисс Дэвис! Вам хватило мужества спуститься вниз, чтобы разделить со мной ланч!

Дейзи озадаченно смотрела на него. Что он этим хочет сказать? Чего она должна бояться, по его мнению? Она открыла рот, готовясь высказать ему все, что она думает об этом нелепом сарказме, и потребовать, чтобы он прекратил так себя вести. Но Ричард жестом пригласил ее к столу.

– Может, поедим?

На маленьком столе были расставлены простые тарелки с холодным ростбифом и разные салаты в мисках. Посередине красовалась бутылка великолепного муската. Усаживаясь, Дейзи решила про себя, что не притронется к вину. В обществе такого опасного человека, как Ричард, нужна абсолютно ясная голова. Озноб пробежал по ее телу.

– Замерзла? – удивился Ричард. – А мне день показался необычно теплым для середины марта. – Он ловко открыл бутылку с вином, но Дейзи быстро накрыла ладонью свой бокал. – Не будешь пить? – Он налил вина в свой бокал. – Тогда ешь мясо.

Он насмешливо смотрел на ее бледное, такое породистое лицо. Да, кровь – не водица. Недаром в поселке говорили, что Чарльз Дэвис – потомок английского аристократа, бежавшего еще в семнадцатом веке в Новую Англию от религиозных преследований.

– Извини за дешевые тарелки и приборы. Все серебро твой отец продал вместе с королевским вучестерским сервизом.

Не было у них никакого вучестерского сервиза, и ели они из разрозненных тарелок. Правда, старинных и очень красивых. Старинными были и серебряные приборы, слишком массивные и тяжелые для детских рук. Сколько выговоров за дурные манеры выслушала она в свое время от отца! Дейзи покраснела.

– Прекрати! – громко вырвалось у нее. Сжав губы, она решила больше ни в коем случае не повышать голос и не реагировать на насмешки. Сжав кулаки, она добавила тоном ниже: – Я понимаю, почему ты настаивал именно на моем приезде сюда, но говорить об этом мы не будем. Полагаю, мне пора заняться работой, для которой ты меня нанял.

Скорей бы встать из-за стола и выйти из комнаты! Но Дейзи этого не сделает. Нельзя давать волю эмоциям, иначе Ричард поймет, как легко вывести ее из себя. Если уже не понял. Поэтому она осталась спокойно сидеть, изобразив на лице выражение скуки и легкой досады. До тех пор, пока он молчал.

– Может, ты сама объяснишь, почему я пригласил сюда именно тебя?

В Дейзи снова закипел гнев. Впервые за много лет она потеряла над собой контроль. Устремив на него взгляд потемневших глаз, она произнесла обвинения, которые давно мысленно бросала ему в лицо:

– Потому что тебе до сих пор не дает покоя воспоминание о том, что отец называл тебя швалью. – Дейзи хорошо помнила, с каким презрением отец обычно произносил это слово. – Ты постоянно обкрадывал его. Кажется, ты умудрился переспать чуть ли не с половиной девушек Блэк Спрингза. – Что касается его безнравственного сексуального поведения, оно могло бы уже не волновать ее так спустя столько-то лет! – Ты не можешь никак забыть, что жил в убогой халупе, а мы жили в этом доме. Ты не знал, почему отцу приходилось продавать ценные вещи, а у него просто были долги. Он умер, долги остались. Купив дом моего отца, ты решил вытащить сюда и меня, чтобы похваляться и унижать нашу семью!

Выдав эту гневную тираду, Дейзи почувствовала себя опустошенной. Такого эмоционального выплеска не случалось с ней уже тринадцать лет. В те первые дни, узнав о предательстве Дика, утратив все, что составляло смысл ее жизни, она была в таком же состоянии. Гнев ослепил ее. Она не могла понять, что было бы лучше – сказать или не сказать. Но дело сделано. Гнев испарился, остались только старые шрамы от нанесенных в юности сердечных и душевных ран.

– Ты заблуждаешься! Но я выслушал тебя с большим интересом, – спокойно, даже беззаботно заговорил Ричард, словно обвинения не имели к нему никакого отношения. Только уголки его большого мужественного рта опустились вниз. – Да, мы с матерью жили в развалюхе, потому что для нас в поселке не нашлось подходящего жилья. Единственное, что мы могли себе позволить, это аренду старого коттеджа, который сдал нам твой отец за весьма умеренную плату. А насчет того, что я обкрадывал его…

Ричард замолчал, глядя на бокал с вином, который он держал длинными пальцами, потом отодвинул бокал и заглянул Дейзи в глаза, словно гипнотизировал ее.

– Мне было всего двенадцать, когда мы переехали сюда, и я не знал, что у меня нет права ловить форель в ручье, протекавшем неподалеку. Чарльз Дэвис быстро вправил мне мозги первым же выстрелом из ружья. Так я впервые столкнулся с понятием «право собственника».

Он снова замолчал, лицо его было серьезным. Внимательно и немного печально он смотрел в лицо Дейзи. Она растерялась, она ожидала совсем не такой реакции.

– Теперь о твоих подозрениях… Я настоял на твоем приезде сюда совсем не для того, чтобы хвастать своими финансовыми успехами. Без тебя мне здесь не разобраться. – Он сжал губы, и лицо его снова стало суровым и немного надменным. – А сейчас предлагаю поесть. – Он передал ей тарелку с холодным ростбифом. – После ланча можешь приступать, я все тебе объясню.

Когда-то он говорил, что никогда не сможет быть счастливым без нее, а теперь ему нужна от мисс Дэвис всего лишь профессиональная работа искусствоведа. Дейзи ела через силу, не разбирая вкуса. Сколько можно жить прошлым? Ей снова захотелось бросить все и сбежать. Только вряд ли Пол Фишер будет доволен ее необъяснимым поведением. Редман хорошо оплачивает пребывание специалиста в этом доме. Салон лишится потенциального богатого клиента, к тому же будет нанесен урон престижу фирмы. Нет, бежать никак нельзя.

Дейзи угрюмо давилась едой. А почему он ничего не ответил на ее обвинение в безнравственном поведении с девицами из поселка? Потому что нечего сказать в свое оправдание. Не мог же он не знать, по крайней мере, о том, что бросил несчастную Сьюзен Харрис с ребенком, обрекая его на безотцовщину, а молодую женщину на беспросветную бедность. Получив деньги от отца, Ричард исчез и больше не появлялся. В те годы полученная им сумма казалась юному проходимцу целым состоянием. Разумеется, он знал, что Сьюзен ждет от него ребенка. Или просто не хотел знать об этом?

– Поскольку я нахожусь здесь для того, чтобы отыскать среди барахла оставшиеся ценные вещи, то скажи, с какого помещения мне лучше начать? Или ты предоставляешь решать мне?

Дейзи старалась говорить сухо, по-деловому, чтобы преодолеть внутреннее волнение, горечь разочарования, вызванные воспоминаниями.

– Начни с самого верха. К тому, что находится на чердаке, по-моему, никто не прикасался. Должен предупредить, там много пыли. После того как перекрывали крышу, остался строительный мусор. Там уберут, как только ты решишь, есть ли там что-нибудь стоящее. – Ричард допил вино и уже с оттенком нетерпения сказал: – Когда ты кончишь ковыряться в тарелке, мы сможем сразу приступить к работе.

Гнусный, мерзкий, отвратительный! – восклицала про себя Дейзи, открыв дверь чердака и остановившись на пороге. Он же видел, как она одета, и все-таки послал ее сюда! Здесь царил сущий кавардак, какого не было даже во времена ее детства. Сюда складывали все, ставшее ненужным: старую мебель, одежду, белье и гардины. Уложенные в коробки всякие мелкие веши теперь стояли как попало. К тому же все покрыто толстым слоем пыли, каменной крошкой и старой штукатуркой.

Дейзи сняла драгоценные чулки и туфельки, но костюм, считай, испорчен. Наверное, он догадался, что она специально вырядилась в самое красивое и дорогое, чтобы предстать перед ним элегантной преуспевающей женщиной, а не наивной дикаркой, какой она была, когда бросалась, не раздумывая, в его объятия и, задыхаясь от счастья, отдавалась ему, а он шептал ей о своей любви… Да, Ричард очень изменился. А с другой стороны, жестокость всегда скрывалась в его характере, иначе он не предал бы ее, не лгал ей. И уж конечно не бросил бы мать своего ребенка.

Покинув чердак, Дейзи спустилась по винтовой лестнице. Энн она нашла в кухне, которая после ремонта преобразилась тоже. Здесь заменили пол и все оборудовали по последнему слову техники. Такое впечатление, подумала Дейзи, что Ричард основательно готовится к семейной жизни, потому что все рассчитано на большую семью, но тут же выкинула эти мысли из головы. Личная жизнь клиента не касается нанятых им работников. Пол Фишер прав, как, впрочем, и всегда.

– Не могли бы вы одолжить мне фартук, Энн? Нужно разобраться на чердаке.

– О Господи, там же столько грязи и мусора! – сочувственно воскликнула Энн и улыбнулась Дейзи. – Я предлагала сжечь весь этот хлам, но мистер Редман сказал, что там могут находиться вещи, имеющие, пусть не рыночную ценность, но ценные как память. Кажется, здесь жил старый сноб, дом долго переходил из поколения в поколение. Старик умер, но у него где-то осталась дочь. Поэтому босс не велел там ни к чему прикасаться. Дочь может вернуться и будет недовольна, если уничтожат семейный архив.

Неужели Ричард действительно проявил такую заботу? Мысль об этом задела Дейзи. Значит, он и вправду верил, что она может когда-нибудь сюда вернуться? И он использовал первую же возможность, заставил ее вернуться в родовое гнездо, потому что хотел, чтобы она получила семейный архив? Нет, что-то не верится. Дейзи тяжело вздохнула.

– Разумеется, он не стал бы посылать меня на чердак только для того, чтобы я там перепачкалась. Я и есть дочь того старого сноба.

Наступило тягостное молчание. Энн испуганно смотрела на нее.

– Простите, я не знала…

– Пустяки, не переживайте. Отец действительно был невыносимым снобом. Считал себя особой высокого происхождения, но не имел средств содержать дом в порядке.

Факт общеизвестный, даже в поселке все это знали. Бедный старый гордец! Он даже не подозревал, что над ним смеются за его спиной. Дейзи не стала рассказывать о диктаторских замашках отца, о том, что он никого в жизни не любил. В конце концов, дочь обязана чтить отца, тем более его память.

– Знаете, я вообще-то не ношу фартуки. Но от старой экономки, по-моему, осталось несколько. Подождите меня минуточку, я поищу. Где-то стояла коробка с ее вещами.

Энн быстро вернулась со стопкой выстиранных и аккуратно сложенных фартуков. Разноцветные, нейлоновые, разрисованные крупными цветами, все они выглядели очень кокетливыми. Дейзи усмехнулась про себя – таков был вкус миссис Доррис Мэйо.

– А вы не знаете, где сейчас живет миссис Мэйо?

Любопытство и слабый отголосок детской привязанности к женщине, которая много лет заботилась о ней, побудили Дейзи задать этот вопрос.

– Снимает домик в поселке, рядом с магазином, – ответила Энн. – Она появлялась здесь, чтобы забрать вещи старика Дэвиса. Милая женщина, только имеет маленькую слабость – любит посплетничать. Миссис Мэйс горько оплакивала смерть вашего отца.

Естественно, подразумевалось: а почему дочь так равнодушна к отцу? Вопрос читался в глазах женщины. Но Дейзи не собиралась вдаваться в подробности.

– Пока я здесь, надо мне выбраться как-нибудь вечерком и навестить ее.

Сдержанно улыбнувшись, Дейзи вышла из кухни. Она понимала, за что отец выгнал ее из дома и никогда после этого не делал попытки встретиться или отыскать дочь. Но понять, за что он так не любил ее с самого детства, Дейзи не могла до сих пор. Может, Доррис Мэйо знает ответ на мучивший ее все эти годы вопрос.

Обмотав себя широким фартуком жуткой расцветки поверх атласного нижнего белья, Дейзи повесила свой костюм на большой крюк, торчавший в стене. Ее не беспокоило, что она выглядит нелепо, ведь здесь ее никто не увидит. Зато будет спасен элегантный костюм. Она расчистила себе пространство для свободы передвижения и приступила к работе, методически осматривая содержимое ящиков и коробок. В одном ящике оказался старый потрескавшийся фарфор, всевозможные безделушки викторианской эпохи.

Зачем люди хранят совершенно ненужные веши, думала Дейзи. И вспомнила, какой волшебный мир открывался ей на чердаке в детстве, особенно в долгие дождливые дни, когда она страдала от одиночества больше, чем всегда. Был там громоздкий сундук, заполненный старой одеждой, которую, возможно, носила еще прабабушка и даже мать прабабушки. Многие из этих вещей поражали своей красотой, но все было очень ветхое. В хорошем состоянии такие вещи стоили бы больших денег, сейчас они ценились гораздо выше, чем в те времена, когда их носили.

Другой сундук, поменьше, был совершенно пустой, если не считать толстой пачки писем, перевязанных выцветшей лентой. Наверно, вещи из этого сундука отец продал, когда начались финансовые неприятности. Возможно, этому поспособствовала и Доррис Мэйо. Дейзи вспомнила, как она говорила, приходя за ней на чердак: «Так и знала, что ты здесь. Пора спать. И запомни, эти вещи нельзя трогать, они стоят больших денег. Впрочем, если тебе нравится наряжаться, то ради Бога. Здесь ты хотя бы сидишь себе тихо и никому не мешаешь».

Присев на корточки, Дейзи грязной от пыли рукой убрала со лба пряди волос, оставив на щеке грязную полосу, и глубоко задумалась. Ей вдруг стало жаль отца. Зачем он всю жизнь тащил на себе это огромное наследие прошлых поколений – земли усадьбы и громоздкий дом, которые не мог содержать? Все это легко было продать и купить небольшой дом с приусадебным участком, а на оставшиеся деньги спокойно доживать свои годы. Гордыня, высокомерие не позволили ему так поступить. Или какие-то воспоминания?

Вздохнув, Дейзи взяла в руки пачку писем, развязала и стала их просматривать. Все они были адресованы ее матери, а писал их ее отец еще до свадьбы. Открыв письмо, лежавшее сверху, она начала читать. С первых же строк ей стало понятно, как сильно отец и мать любили друг друга. Чарльз Дэвис буквально боготворил свою будущую жену, Элизабет.

Дейзи вложила письмо в конверт и снова перевязала пачку лентой, пальцы ее дрожали. Впервые заглянув в святая святых, в личную жизнь своего отца, она увидела совсем другого человека, нежели того, которого знала всю жизнь. Этот Чарльз Дэвис способен был на глубокую любовь. Даже написанная резким почерком на бумаге, она потрясала до глубины души. Прижав к груди драгоценные письма, Дейзи поднялась, в глазах ее стояли слезы.

В этот момент она увидела Ричарда и затаила дыхание. За время, проведенное на чердаке, она совсем забыла о его существовании, а он, оказывается, стоял у двери и наблюдал за ней. От его присутствия мысли смешались в голове, даже атмосфера в этом захламленном помещении изменилась. Если бы она тогда объяснила отцу, как сильно любит Ричарда Редмана, возможно, тот сумел бы ее понять. Кто знает? Вместо этого она упорно молчала, пока отец выговаривал ей и запрещал видеться с этой «швалью», как он выражался. Надо было во всем ему признаться, ведь отцу было знакомо чувство безумной страсти, связывающей двух людей волшебной, магической силой.

Тут же мысли ее приняли иное направление. Она с горечью подумала, что вряд ли история их любви могла завершиться счастливо. Этот красавец, гроза девиц из поселка, никогда не любил ее по-настоящему. Иначе он не смог бы так поступить – уехать, зажав в кулаке деньги, заплаченные отцом в качестве отступных. Ричард лгал ей, когда говорил, что любит, что мечтает всегда быть рядом с ней. Деньги его притягивали сильнее, чем любовь.

Под взглядом Ричарда Дейзи увидела себя со стороны – в жутком полупрозрачном нейлоновом фартуке, растрепанную и грязную. Ей захотелось убежать и спрятаться, но, гордо подняв голову, она сухо спросила:

– В чем дело? Тебе что-нибудь нужно?

– Да, мне нужна ты.

Взгляды их встретились, и на минуту эти слова вернули ее в прошлое. Неожиданная реакция ее тела – жар и дрожь – поразили Дейзи. Ей стало вдруг трудно дышать. На лице Ричарда отразилось недоумение, он вопросительно поднял бровь и улыбнулся. Но, по мере того как он подходил ближе, улыбка медленно сползала с его лица.

Разумеется, она неправильно его поняла. О какой безумной страсти может идти речь сейчас? Он просто пришел проверить, как подвигается дело у нанятого им работника. Может, она сидит тут, нога на ногу, и красит ногти. Хорошо, что все обстоит так, а не иначе, потому что и он ей не нужен. Дейзи его не хотела, видит Бог, пока он не дотронулся до нее. Погладил рукой по растрепанным волосам, упавшим на плечи. Из неведомых глубин поднялось забытое желание, словно тело вспомнило и заговорило, зажило своей самостоятельной жизнью. С пересохшим ртом, едва дыша, она молча терпела, пока он кончиком пальца проводил по ее мокрым ресницам.

– Тебя что-то расстроило, Маргаритка? Я не хотел этого, поверь мне, не хотел.

Сколько сейчас нежности в его потемневших карих глазах. И взгляд, которым он всегда проникал ей прямо в сердце в те далекие волшебные ночи, когда звезды и луна были свидетелями их любви, а она видела только его. Вот таким же взглядом он. жадно смотрел на перламутровую белизну ее плеч, а его прикосновения, бережные, нежные, способствовали тому, что она безболезненно перенесла утрату девственности. Все произошло между ними так естественно, что она не могла не верить в искренность его чувства. А напрасно.

– Я полагал, ты найдешь здесь веши, которые дороги тебе как память о детстве. Возможно, альбомы с фотографиями. В общем, то, что захочешь сохранить. Миссис Мэйо забрала личные веши твоего отца, и я знаю, что она хотела бы встретиться с тобой. Пока ты здесь, я организую вам встречу.

Рука его легко коснулась ее плеча, и Дейзи напряглась всем телом. Такой Ричард Редман ей не нужен. Приподняв ресницы, она задержала взгляд на чувственных губах его крупного рта. Скольких женщин целовали они? Наверняка «имя им – легион». Злясь на себя за такие мысли, Дейзи отвела взгляд в сторону, стараясь не смотреть ему в лицо.

– Можешь не трудиться, – ответила она, голос ее звучал спокойно и уверенно. – Я сама встречусь с Доррис. Что касается семейных реликвий, ничего интересного не осталось, кроме этих писем, которые я возьму с собой. Я, правда, еще не успела все просмотреть.

Господи! Хоть бы он перестал так странно глядеть на нее! Неприлично пристально разглядывать женщину, когда она в таком виде, как сейчас Дейзи. Она не нуждается в его заботе!

– Думаю, на сегодня достаточно. – Он отвернулся от нее. – Продолжишь утром. Я предупредил Энн, что мы поедем куда-нибудь поужинать. У нее и без готовки дел хватает. – Он задержался у двери, обернулся и снова окинул ее странным взглядом. В голосе его слышался не то восторг, не то разочарование.

– И сними, пожалуйста… не знаю, что это такое, ночная рубашка, что ли? Будь готова через сорок минут. Я подожду тебя внизу.