Текст книги "Колыбель"

Автор книги: Ингвар Гошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Я стоял ошарашенный таким зрелищем, и смотрел, как из приоткрытой пасти, вырастают здоровенные белоснежные клыки с розовым языком посредине.

Прыжок оборотня я откровенно проморгал, и уже поняв что не успею достать рогатину, или вынуть клинки из ножен, не говоря о дротиках с серебряными наконечниками, умудрился лишь оттолкнуть левой рукой Дару, а наручь правой вбить Остапу в пасть. Пасть сжалась так, что я подумал, – а выдержит ли металл, не смотря на его божественное происхождение, и вложенное мастерство в его ковку. Думал я обо всем этом, уже валяясь на зеленой травке, сверху придавленный не маленькой, и здорово доложу я вам пованивающей тушей оборотня. Я пытался, одновременно и достать нож из за спины, и не дать разжать Остапу пасть, выходило у меня все это откровенно плохо. Нож никак не доставался, а пасть вот-вот должна была освободится от части моего доспеха. Подумал о Куне и тут же увидал его висящем на гриве этой зверюги, с набитым ртом шерсти, не способного добраться не то что бы до горла, а ходя бы до шкуры, – однако плохо наши дела складываются.

Оборотня выгнуло дугой и он заскреб лапой по шее, ломая древко торчащей из нее стрелы, но в загривок тут же впилась вторая, а за ней и третья, четвертая, пятая, шестая…. Дара стреляла и стреляла, уже в абсолютно мертвого оборотня, превращая того не то в огромного ежа, не то в диковинный кактус. Хоть Остап и превратился после смерти обратно в человека, девушку это не остановило, она не переставала натягивать и отпускать тетиву лука, пока не закончились все стрелы , но и после того рука чародейки продолжала непроизвольно шарить по опустевшему колчану, пытаясь найти там еще хоть одно древко стрелы.

Поздравляем! Вы взяли уровень.

Поздравляем! Вы взяли уровень.

Поздравляем! Вы взяли уровень.

Две мокрые дорожки появились на лице девушки, стремясь превратиться в полноводные ручьи, тело начала бить мелкая дрожь, а руки никак не могли найти себе места, то хватаясь за лук, то ища в колчане стрелы, то сжимаясь на рукояти ножа.

–Успокойся, все уже закончилось. Не принимай это так близко, это всего лишь игра, а это не настоящий оборотень, он просто набор нулей и единичек, набор кодов и логарифмов и не более того, ты ведь и сама знаешь, ты же говорила что веб-дизайнер.

Так я говорил Даре, прижимая ее к себе, пытаясь успокоить, что бы ее не захватила истерика. Девушка не успокаивалась, продолжая трястись и вздрагивать.

–На вот выпей.

Протянул полную кружку вина.

–Нужно что то конечное покрепче, но чего нет того нет, моя вина, упустил совсем я этот момент.

Дара сделала пару глотков, стуча кружкой по зубам, не в силах удержать трясущиеся руки, они как будто у нее жили своей жизнью, и ни в какую не хотели слушаться свою хозяйку.

–Нет, нет, нужно выпить все.

Кружка опустела, а девушка все еще шмыгая носом, но уже не трясясь , подхватила Куню на руки, и тиская его так, что мне стало за убивца откровенно страшно, направилась в сторону ручья.

–Мне умыться нужно, не ходи за мной.

Девушка ушла, а я решил приступить к извлечению стрел из бывшего чудовища. Жалко, что он обратно в человека перекинулся, такие замечательные клыки можно было в качестве трофея для чародейки взять.

Желаете развеять?

На траве остался лежать пучок стрел, алая лента, заколка для волос, обрамленный серебром здоровенный волчий клык на цепочке, и горка золотых монет. Монет я насчитал аж восемьдесят шесть, лента с заколкой были самыми что ни на есть обыкновенными, а вот клык…. Клык оказался знатный, а скорее редкий, это был артефакт и звался он, – жизнюк или же жизняк. Наверное в комплект к кольцу воскрешения, система вручила девушке эту редкость, – артефакт мог делится своей накопленной жизненной энергией с хозяином, когда у того оставалось меньше тридцати процентов, а затем ее восстанавливал, правда тоже за счет хозяина, но делал это не в ущерб, а лишь изымая излишки. Так что повезло чародейке, сильно повезло, редкая вещица ей досталась, да и оборотень наверное редкая зверюга, раз такие трофеи знатные, или может уровень у него сильно зашкаливал.

Девушку обнаружил не далеко от ручья, спящей под раскидистым дубом, а может вовсе и совсем не дубом, уж очень странные были у дерева листья. Дара положив под голову руку второй крепко прижимала к себе все еще живого Куню, и чему то там улыбалась себе во сне, – идиллия. Я достал волчьи шкуры и переложил эту сладкую парочку на одну из них, второй укрыв сверху. Как проснется, будет ее мучить зверский голод, так всегда бывает, когда перегорает адреналин в больших количествах, так что нужно мне озаботиться харчем для отважного Робин Гуда.

Проснулась девушка когда солнце уже пропутешествовало три четверти небосвода и с раскалено-белого превращалось в оранжевое, периодически скрываясь за перистыми облаками.

–Я что полдня проспала? Ой, а что это так пахнет?

Повела носом чародейка, непроизвольно сглатывая слюну.

А пахла у нас ушица, на судаке да с жирными окунями, не зря оказывается я с Охрипом от этой почемучки на рыбалку сбегал, да и пряности купленные еще на рынке в песочнице пришлись как нельзя кстати, ну а зелени, не говоря об овощах, в моем кармане не одна корзина отыщется.

Дара сглотнула еще раз, и как сомнамбула направилась в сторону прогоревшего костра, над которым и висел котелок на треноге, под крышкой которого томясь благоухало рыбное варево.

Когда уже вся уха была съедена, а ложки вылизаны, я протянул девушке ее трофеи.

–За героизм и личное мужество, проявленное в схватке с превосходящим противником, а так же за спасение своих товарищей, награждается чародейка Дара ценным подарком, и премируется денежной выплатой в размере восьмидесяти шести золотых монет. Ура товарищи. Ура, ура, ура.

Куня грызущий голову судака, уставился на Дару и тоже что то троекратно хрюкнул, при этом не выпуская рыбину из зубов.

–А от куда это?

–Твои трофеи, честно заработанные тобою в бою.

–Так мы ведь все вместе…

–Куня вон свое поощрение догрызает, а меня откровенно говоря нужно отправить не единожды в наряд, чтоб в будущем варежкой то не щелкал.

–Это мои первые трофеи.

Проговорила девушка, рассматривая белоснежный клык изукрашенный серебряным узором.

До хутора мы добрались когда уже начало смеркаться и от озера в поисках добычи потянулись тучи комарья.

–И где это вы так загулялись, я ужо устала кашу то разогревать, вас дожидаясь.

–На вот.

Протянул я Лукерье алую ленту с заколкой.

–Ох тыж батюшки, это же… да как же…

Прикрыла рот рукой старушка.

–Хочешь родственникам отдай, а лучше ничего им не говори, пусть думают что в город они подались.

Лукерья только закивала головой, а мы с Дарой пошли в дом.

Ваша репутация с хутором Ясный – 157

А на следующий день случилась с нами новая история.

Мы уже закончили утреннее мычание, позавтракали и занялись фехтованием, как раздались звуки била, кто то молотил железякой об железяку.

Лукерья выскочив из дверей припустила в сторону ворот, мы с Дарой переглянувшись устремились за ней, оба раздираемые любопытством происходящего.

В метрах тридцати от ворот, гарцевало пять лошадей с седоками на спинах, четверо из которых были в кожаной броне а пятый был какой то расфуфыренный пижон.

Тут же собралась и добрая половина хуторян, кто с топором а кто и с вилами, примерно с десяток было охотников, те были с луками.

Пижон поднялся в стременах и срывающимся на фальцет голосом стал вещать, пытаясь докричаться до нас.

–Хуторяне, вы наверное все меня помните, я Миколай, муж умершей девять лет назад Марии, дочери Лукерьи.

–Да это же Миколка.

Всплеснула руками хозяйка хутора.

–Я привез бумаги от судьи, по которым являюсь отцом и одновременно опекуном своей дочери Варвары. Так же я привез бумаги, в которых говорится, что Лукерья дочь Матвея, долгие годы занималась ведьмачиством и наведением порчи, а посему должна быть взята под стражу и отправлена в столицу на суд. Теперь выходит что я ваш хозяин хуторяне, и мне вы тепереча будите подчинятся и платить десятину. Кто же не согласен, может сейчас собирать свои пожитки и отправляться на все четыре стороны, или вместе с Лукерьей в колодки. Всем все ясно? Тогда отворяйте ворота вашему господину.

Народ загомонил, а Лукерья открыла рот, да так и застыла.

Я посмотрел на новых хозяев, на Лукерью, да и нажал на иконку, призывая питомца. Куня проявился у моих ног легким маревом, как будто в зной воздух колышется, подымаясь раскаленным от земли, надеюсь что никто его таким и не заметит.

–Так малыш, слушай сюда. Как только Дара поднимет и опустит руку, ты должен будешь лишить этого павлина его же собственных ушей. Все это проделать скрытно и незаметно для противника, ну и для хуторян тоже. Ясно? Тогда выполнять.

Раздался тихий писк, и марево у моих ног исчезло.

–Так ты мил человек и есть тот Миколка что подносы серебряные у своей дочери уворовал, да еще мягкую рухлять в придачу к ним прихватил?

Хуторяне снова загомонили.

–Я ничего не крал, а взял по праву, то что моей жене в приданное должно было быть дадино.

–Так было, или должно было быть, это немного разные понятия мил человек.

–А ты кто таков, что меня спрошаешь? Ты наверное тот, кто зовется защитником той шарлатанки, что называет себя чародейкой. Наслышан я о вас, тоже наверное в колодки хотите, за то что людей дурите, да непотребства творите.

Я еще посмотрел на этого болтуна и вывел над головой иконку Судьи. Народ враз притих и поскидовал шапки, кто таковы имел, а некоторые даже бухнулись в пыль на колени. Четверка что сопровождала павлина, стала нерешительно пятится к лесу, а у Лукерьи еще больше открылся рот.

–В тех местах от куда я родом, издавна повелось мошеннику отрезать уши, чтоб люди видели, и дела с этим человеком больше не имели, вору же на первый раз рубили руку, а разбойнику, тому сразу голову. Я сейчас спущусь к тебе, и ты мне покажешь те бумаги, которые якобы судьей писаны были, если все как ты сказал, значит будим разбираться и суд вершить, а ежели бумаги подлог то не взыщи.

Четверка в бронях уже задним ходом добрались до леса, и имела намерения не останавливаться и дальше.

–Я ничего тебе показывать не буду, ты такой же мошенник как и твоя чародейка, и болтаться вам повешенными на ближайшем дереве.

–Я вижу ты так и хочешь проверить кто из нас является мошенником, ну что же, пусть будет по твоему.

–Дара, махни в его сторону рукой.

–Зачем.

–Не будем людей разочаровывать, чародеи мы или где.

Дара демонстративно медленно подняла руку, приковав к себе взгляды всего местного общества, а затем резко опустила вниз.

Конь под павлином сначала загарцевал, потом захрипел, а затем взвился на дыбы, простоял так с малость и опрокинулся всей своей тушей вместе с седоком на травку, а спустя еще пару секунд раздался дикий крик резанувший по ушам, после чего конь вскочил и рванул в сторону леса, лягнув своего наездника напоследок копытом в грудь.

–Охрип, тащи этого безухого сюда, надеюсь лошадка его не пришибла до смерти.

Обратился я к мужику стоящему рядом.

Как и следовало ожидать, Миколкины бумаги оказались липовыми, даже печать была просто отжата монетой на сургуче, ну да неграмотным хуторянам и такая сошла бы.

Я посмотрел на несостоявшегося хозяина хутора, прижимающего окровавленные руки к тем местам, где когда то у него росли уши.

–Ну что Миколка, по правде так тебе нужно сечь голову, и я могу вынести такое решение, и оно будет справедливым, но пусть твою судьбу решает Лукерья и твоя дочь Варвара, это ты ведь у них хотел отобрать хутор, и возможно даже что и их жизни.

Наверное он ничего не понял из сказанного мной, потому что лишь тихонько подвывал, да прижимал руки к остаткам своих ушей.

–Решать конечно тебе Лукерья, но я бы его повесил или отсек голову, будь он благородных кровей.

–Да как жеж так то, господин судья, батюшка помилуй.

Бухнулась мне в ноги Лукерья.

Вот мы уже и господами стали.

–Никак не можна, он жеж батька Лыськин то.

–А где же был этот батка все эти годы, и не у родной ли дочери он пришел наследство отбирать, а тебя в колодки забить?

–Помилуй его господин судья, никак не можна, он ведь батька.

Заладила Лукерья.

–Он ведь пока жив, будет мстить вам, не думаешь о себе о Варваре подумай. А хочешь, свези его в столицу, да и отдай там палачу вместе с бумагами, что якобы судьей писаны. Думаю там быстро решат что с ним делать, только сначала дознаются кто его надоумил то.

–Никак нельзя батюшка, не губи его, пущай себе живет, он и так вона увечный теперяча.

Я посмотрел на Охрипа, тот только кивнул мне одними глазами. Надеюсь мы с ним друг друга поняли.

–Пойдем чародейка Дара, здесь нам больше делать нечего, да пора нам и честь знать.

Дара стояла, растеряно переводя взгляд с меня на Лукерью, которая так и не встала с колен.

–Или ты хочешь здесь остаться?

–Нет. Я с тобой. А ты и вправду судья?

–Один вон усомнился, и ты видела что с ним случилось.

Девушка непроизвольно потянулась к ушам, и отступила на шаг.

–Ты чего? Шутка это, наверное глупая просто вышла. А судья я что ни на есть самый настоящий, только с небольшими поправками.

–Я испугалась когда ты про уши...

–Ну прости, глупо вышло.

Мы уходили из Хутора и нам почему то никто не махал в след рукой, и не кричал чтобы мы возвращались еще, не смотря на нашу заоблачную репутацию.

Странно устроены люди, – сегодня тебя любят, за твои истории, за ремесло, за то что ты просто человек, а завтра падают перед тобой в пыль от того что ты стал судьей. Сегодня тебя любят за твои чудеса которые воскрешают, завтра сторонятся от того что ты не только можешь воскресить, но и умертвить, – странные люди.

Спустя всего двое суток, мы уже вглядывались в серые стены, и красные крыши до которых оставалось не больше часа пути, это и была цель нашего похода, – Лепо.

Я шел по пыльной дороге и думал, что возможно здесь, в этом городе, нам и придется расстаться, так как девушка шла в столицу в поисках учителя, а я долго в городах задерживаться не мог, да и закончился уже давно тот месяц который я обещал Альке. А может стоит мне еще немного задержаться, да и с городами можно ведь что то будет придумать. А может зря я ломаю голову, и для Дары я всего лишь проводник, о котором она через день и не вспомнит, поглощенная шумом большого города, и новыми знакомыми. Я шел и все это думал, то закручивая свои извилины в бараний рог, то выравнивая их до состояния перетянутой струны. Но что бы я не думал, как бы не напрягал мозги, я понимал лишь одно, – мне без нее уже никак нельзя, ни в этом мире не в том.

Конец первой части.