Текст книги "Стерва побеждает обстоятельства. Как извлечь пользу из неудач"

Автор книги: Инесса Ципоркина

Соавторы: Елена Кабанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6. Нетерпение вредит вашему здоровью

Нередко бывает так, что в поисках себя можно заблудиться и зайти так далеко, что даже народный герой Иван Сусанин покажется вполне пристойным гидом отечественного турагенства. Необоримое желание принять незамедлительные меры по улучшению себя, любимой, плюс энтузиазм, минус здравый смысл дает удивительные результаты. Попытка уйти от одних неприятностей, ввергая себя в пучину еще больших проблем, не такая уж редкая практика между нами, девочками. Потом еще некоторые усилия уйдут на то, чтобы себя убедить в том, что все это было необходимо и приятно – и дело в шляпе. Можно делиться лапшей с ушей с окружающими, взахлеб рассказывая, как ты познала жизнь.

Итак, жила была Женечка. Милая девочка: волосики русые, глазки круглые, носик – кнопочкой, ножки толстоватые. Родителям хлопот не доставляла. Совершенствовала свой внутренний мир и духовный облик. Ходила в музыкальную школу и много читала. А еще Жене всегда было скучно. Сверстников она слегка презирала, а взрослый мир для нее был закрыт. «Вот поступлю в институт – и тогда!» – думала она. Ей казалось, что стоит переменить среду обитания, и все пойдет по-другому. Сейчас на нее вообще мало кто обращает внимание, но в другой среде ее оценят и начнут ею восхищаться. Надежды, возлагаемые на музыкальную школу, не оправдались – Рихтер из нее получиться не мог. После поступления в институт ее жизнь мало изменилась. Женя судорожно думала, как ей выделиться. Тогда Женя решила писать. Творческие личности, рассуждала она, всегда привлекают всеобщее внимание. К тому же пишущие люди более интеллектуально развиты.

Женя записалась в литературную студию, рассчитывая найти там свой круг. Но и с литературным поприщем возникли проблемы. Тусовка оказалась не просто так себе, а хуже не придумаешь. Самонадеянные юнцы лет двадцати и слегка за, твердо решившие «пасти народы». Престарелые графоманы, начитанные и безнадежно вторичные, по-собачьи верные своим литературным кумирам в собственных опусах. Постоянно взвинченные девицы, надсадно смакующие свой сексуальный опыт. Потасканные тетки в летах, пишущие многоактные психологические драмы. Наркоманы обоего пола, протоколирующие свои глюки на бумаге. И концептуалисты. Те были вроде в здравом уме, но с каким-то садистским упорством составляли из слов бессмысленные и неудобоваримые фразы не менее семидесяти сантиметров длиной. Самым нормальным из всех был руководитель студии – Василиваныч. Это был писатель средней руки, в меру пьющий мужик лет пятидесяти, спокойный, как психиатр на сеансе. Он ничему не удивлялся, со всеми был вежлив, а если из его подопечных кто-то сильно расходился, Василиваныч разражался пространными монологами на общие литературные темы и глаголил до тех пор, пока представитель «буйных» не скисал от безысходности вставить хоть слово.

Поскольку Женины творческие порывы ни к чему не приводили: стиля своего не было, да и писать ей было не о чем, Василиваныч, щадя ее за старательность и неиспорченность, предлагал ей заняться журналистикой. Там есть задание, тема, можно хорошо набить руку, успешно писать и неплохо подрабатывать. Обещал представить в паре-тройке редакций. Но от его предложений веяло такой рутиной, а покорение литературных Олимпов отодвигалось так далеко за туманы и времена, что Женя злилась и обливала слезами подушку в ночи. Ее доканывал сакраментальный русский вопрос, вот уже полтора века беспокоивший в основном нигилистов разного пошиба: «Что делать?» О чем ей писать, когда в ее жизни ничего не происходит? Не было у нее бурных романов, свиданий под луной, даже в метро к ней никто никогда не прижимался. Но сексом сегодня никого не удивишь, только если особо извращенным. Но особо извращенным – боязно и непрестижно. Нужно что-то более экзальтированное и стильное. Чтоб большие выразительные глаза, впалые щеки и зябко кутаться в меха. Правда, средств на меха ни у Жени, ни у ее родителей не было. Но образ богемного эфирного созданья гвоздем засел в голове. А к нему подтянулось и ключевое понятие – худоба. «Точно, – обрадовалась Женя, – перестану есть, начну худеть, стану изысканной, начну нравиться. А еще буду записывать свои ощущения, авось выйдет захватывающая повестушка про «игры разума». Решено».

Женя на несколько месяцев практически отказалась от пищи. Родителям сказала, что села на диету, чтобы не лезли с глупыми вопросами. Домой старалась приходить попозже, ссылаясь на нагрузки в институте. Вначале Женю мучил голод, она не могла ни о чем думать, кроме еды. Потом желание поесть утихло, осталась лишь какая-то нервная взвинченность. Обострилось восприятие: запахи, звуки, цвета – все стало ярким, режущим мозг, очень четким. Окружающий мир третировал Женю своей жизнью: громыханием, чавканием, визгом, вонью пыли, выхлопов и духов, извилистой пляской граффити на стенах, наглым равнодушным солнечным светом и тяжестью всего, что ее окружало. Женя с трудом носила сумку с учебниками и дубленку. Писать она не могла вообще: ни лекций, ни голодных ощущений, ни даже поздравительных открыток. Впечатлений была масса, но сформулировать их во фразы не получалось. Перед компьютером или листком бумаги все рассеивалось: Женя не могла сосредоточиться и чувствовала лишь слабость, какую-то беспомощность, оборачивающуюся тупостью. Волосы с головы облезали, как шерсть с зайца во время весенней линьки. Потом Женя почувствовала, как у нее во рту шатаются зубы. Она понимала, что зашла в тупик, но сил и воли что-то менять у нее уже не было. Однажды дома Женя упала в обморок. Очнувшись, наблюдала, как мечутся по квартире родители, бегают врачи из «Скорой».

Женя попала сначала в больницу, где ее принудительно кормили. Потом ее привезли домой. В институт Женю пока не пускали, она сидела дома и потихоньку начала писать. Все-таки она очень гордилась своим опытом и считала, что теперь-то ей есть о чем поведать миру. На занятие в литературной студии Женя пришла бритая налысо, с сильно подведенными глазами и загадочной улыбкой на бледно-сером лице. Когда она прочла отрывки из своей повести и гордо обвела взглядом притихшую аудиторию, Василиваныч привычно откашлялся и завел пространный монолог о литературе вообще.

Н-да. Ошибочка вышла. Не тот вариант, чтобы пробить стену непонимания между собой и миром. А знаешь, в чем причина Жениной неудачи – да и неудачи всех прочих Жень? Не в тщеславии, как тебе могло показаться. Мы уже говорили, что оно работает как двигатель прогресса, если им грамотно распорядиться. Просто человек – особенно молодой (или инфантильный) – мечтает о быстром успехе. Мысль, что его триумф «там, за туманами», да и то наверняка не известно – эта мысль его терзает. А зрелище дли-и-и-и-и-инной дороги жизни с довольно однообразными ландшафтами по обе стороны – прямо убивает. Совершенствовать и развивать свое мировоззрение ему страшно неохота. Бедняга начинает искать «короткий путь», который на поверку оказывается тупиковым. Тогда он принимается биться башкой об стену. Ему кажется: главное – сломать преграду, отделяющую его окружающих людей, от жизни, от счастья.

Но эта стена, которая никак не дает «представителю современной (да и любой другой) молодежи» вырваться на волю и продемонстрировать себя всему миру, построена не миром. Она построена им самим! Каждый человек, совершая тяжелейший переход из детства в зрелость, старается оградить себя от неприятных переживаний и… естественно, от неудач. Некоторые, особо предусмотрительные, ухитряются соорудить такие крепостные валы, рвы, башни и прочие блокпосты, что китайская стена отдыхает. Потом, желая выглянуть за плетень и узнать, чё там деется, они с размаху налетают плечом на свои фортификационные шедевры, и им, как в детстве, становится бо-бо. Бо-бо бывает так сильно, что требуется помощь психолога.

Мозг современного человека – необыкновенно хрупкая и чувствительная штука. Те испытания, которые наши предки проходили шутя, серьезно расшатывают нашу нервную систему. Впрочем, изречения типа «Наши предки были крепки» – скорее миф, чем быль. Они, как известно, жили почти вдвое меньше наших современников. Хотя их окружали экологически чистые деревянные стены, на столе стояла миска с природной, не трансгенной репой, а в углу источал естественные ароматы натуральный ночной горшок. В общем, неизвестно, что лучше: долго-долго прожить среди благ цивилизации, вечно угрызаясь теми или иными фобиями, или провести на земле недолгий срок, ни разу не задумавшись ни о чем, кроме хлеба насущного и яйца пасхального.

Причем тут предки, спросишь ты? Да притом, что современное мифотворчество приносит много проблем в наш и без того непростой мир. Кому не доводилось слышать: в твои годы Гайдар полком командовал, Лермонтов написал «Кавказского пленника», Рембо ушел из большой литературы… Всегда есть кто-то померший в твоем (или еще более юном) возрасте, оставив после себя гору нетленки. Их пример раздражает юное честолюбие, которое органические неспособно смиряться с поговорками вроде «Вода камень точит», «Всему свое время» и уж тем более «Всяк сверчок знай свой шесток». Да вряд ли кого способна обрадовать такая перспектива: длительный и нелегкий труд на ниве самопознания, потом еще более тяжкая страда – сбор и обработка даров этой самой нивы, превращение оных в кашу и в самогонку.

Кажется: вот еще чуть-чуть – и ты найдешь свой собственный способ быстренько забраться на вершину творчества. Надо только отыскать какой-нибудь золотой ключик, удостовериться, что боженька поцеловал тебя в лобик, и при твоем рождении высморкалась фея. Тогда чудотворные дарования и мировая слава тебе обеспечены. И никаких «Терпение и труд все перетрут»! Жизнь – не приводной ремень, чтобы перетираться! Молодой задор словно туманом окутывает вполне резонные возражения: детские и подростковые таланты в зрелом возрасте нередко иссякают, а провести полжизни, питаясь воспоминаниями о былых победах – не самая завидная участь. Инстинктивно и интуитивно сделанные открытия нуждаются в доработке, ум – в развитии, а способности – в неуклонном совершенствовании. Но это так утомительно!

Как бы то ни было, пробить преграду между собой и миром не получится. И все равно придется разбирать ее по кирпичику. Неудачи и промахи будут подстерегать тебя, и придется научиться их переживать, не прячась в свой личный Форт-Нокс. Многие люди, сгорая от нетерпения, питают надежду обойтись без долгой и нудной процедуры: не разбирать психологическую стену, которая мешает взаимоотношениям с окружающим миром, а вместо этого проделать в ней дырочку размером с игольное ушко, изловчиться и пролезть сквозь него. Приемы «просверливания» могут быть разными, но особенно часто люди (особенно люди молодые) предпринимают попытки набрать очки творчеством: песнями, надрывными до истерики, лихо закрученными сценариями для кинофильмов, продвинутыми, хотя и вторичными романами… Почему, спрашивается, это творчество юных дарований так неудобоваримо? Да потому, что для достижения серьезного уровня дебютанту, как правило, не хватает ни опыта, ни самостоятельности мышления.

Отсюда и отрицание понятия профессионализма, которое преследует нас в «младые лета». Дело в том, что всякий входящий во взрослый мир (так и хочется добавить «и входящий отнюдь не бесплатно») чувствует себя в некотором роде иммигрантом. Ему нужно все и сразу: профессия, репутация, доход, родная душа, призвание и признание. Но все это «богайство», как и профессионализм, нарабатывается постепенно, а не проливается с небес золотым дождем. Достаточно взглянуть здраво – и ты это поймешь, всего-навсего перечислив по списку свои самые насущные потребности. Согласись: их столько, и они такие важные, что ты не станешь жертвовать ни одной из них. Но воплотить все в один момент – задача нереальная. Итак, придется выбирать, что важнее, что станет целью, а что – средством. Как правило, в России для женщин особенно актуальна неприятная антитеза «семья или работа», а для мужчин – «деньги или призвание». К счастью, сегодня стандартные «предложения» несколько разнообразят новые комбинации – «семья или призвание», «деньги или работа» и т. п.

Вообще, одна из самых серьезных проблем в жизни каждого человека – сделать верный выбор и цели, и средств ее достижения. Это уже не просто задача, но самый настоящий залог счастья. Увы, чтобы правильно разложить свое «имущество» – интеллектуальное и материальное – на две кучки, на цели и средства, нужно хорошо знать себя и иметь адекватное представление о мире вокруг. Откуда подобная информация у совсем молодого человека, который еще не вполне сформировался, еще растет и развивается как личность, а также не слишком хорошо знает действительность, подменяя многие реалии фантазиями и мифами? Разумеется, взяться жизненному опыту неоткуда, а горячая кровь кипит, а молодой задор своего требует… Одному черту известно, куда их заносит, горячих-задорных, с таким коктейлем в жилах.

Слава богу, поколения патологических суицидоопасных романтиков со склонностью к истерии понемногу уходят в прошлое. Хотя еще встречаются… Престарелые эротоманки а-ля Маргарита Львовна из фильма «Весна», ищущие того, кому окажется нужна их страсть, а не жилплощадь; вышедшие в тираж покорители целины и строители заводов-гигантов в безводных, безлюдных и бездорожных медвежьих углах; неутомимые и невыносимые бабульки-воительницы, амазонки племен ДОСААФ и Осовиахим; стихотворцы обоих полов, регулярно производящие на свет эклектические детища в стиле борзописцев серебряного века (были, были и тогда борзописцы, они были, есть и будут всегда) с непременным «И казалось, кто-то черный, ледяной прильнул к окну. Я ответила задорно: «А теперь пойду…» – мало ли, сколько их и каковы они. Дело не в них, отживающих носителях незыблемых устоев и непреложных идеалов, а в молодом поколении.

Ведь среди молодежи таких «пострелов», кому хочется везде поспеть и побыстрее «отделаться» от тяжелых и долгих трудов на ниве реальной жизни – их-то как раз меньше не станет. Никогда. Потому что непреодолимое искушение повысить свой социальный и моральный статус с помощью подвига или… преступления – это явление, закономерное для людей с инфантильным складом ума. Но если с возрастом некоторые умнеют, понимают, что, положив свой собственный живот на какой-нибудь алтарь, и сам ничего не выиграешь, и алтарь не улучшишь, разве что пыль смахнешь – то довольно много народу так и проводит золотое свое времечко в поисках почвы для самопожертвования. Глядишь, подвиг принесет славу, тем более, что слава у нас в России – своего рода символ абсолютной реализованности: «Меня знают, следовательно, я существую». Представление о том, что успех бывает разного ранга, а главное, что успех не бывает один и на всю жизнь – этот опыт приходит после того, как жизнь в славе становится обыденным делом. Когда в снах знаменитости поселяется чудовище по имени Рейтинг. Причем с ним не бороться надо, а сотрудничать. Его надо кормить и ублажать – не то сожрет. Или издохнет, что гораздо хуже.

Словом, покоя молодым не дают две страшные и увлекательные сказочки – про то, как некто «сел, задумался, открыл» и про то, как «они жили долго и счастливо и умерли в один день». Поддерживают обе легенды исторические байки разной степени недостоверности. Подростки еще в школьные годы слышат сказочки про кошмарный сон Менделеева с участием периодической таблицы, про экстравагантные банные процедуры Архимеда, про яблоко, набившее Ньютону шишку и перевернувшее существующее мировоззрение, про Джоан Роллинг, которой на булочку к капуччино денег не хватило, и оттого она вдруг села и написала «Гарри Поттера».

А то, что каждый из отцов-первооткрывателей сначала вдоволь перышком поскрипел, пытаясь выстроить стройную, логически обоснованную систему аргументов для своей теории – незатейливо опускается. И даже Джоан Роллинг несколько лет по семи ящикам раскладывала материалы, постепенно формируя упоительный мир Хогвартса и окружающее его «волшебное» измерение. Хотя некоторым особо безбашенным «фанам» Гарри Поттера и кажется, что автор никакой на деле не автор, а просто везунок, которому довелось лично побывать в этом самом магическом измерении. Пришел, увидел, описал. Как такому увлеченному, пылкому и довольно дезориентированному юнцу объяснишь: над правдой жизни или над фантазией надо всерьез поработать, в голом виде она никого не заинтересует! Описываешь ты радужные миры с эльфами-гоблинами, или серую действительность за окошком, или систематизируешь факты для научной теории – «детальная опись» реалий первый, но далеко не последний этап. Если обойтись одной только фиксацией «бытовухи», даже на исторические хроники или на мемуары материала не хватит. Потому что лучшие образцы этого жанра – те, в которых события осмысливаются, а не просто излагаются.

Надо признать: в XX столетии родилось превеликое множество «эссеистических» форм в искусстве и в науке. То, что называется «взгляд и нечто». Ни начала, ни конца, ни середины, ни мысли – поток сознания, в котором на спине, точно дохлый кит, плавает непомерно раздувшееся самоупоение. Видимо, это результат некоего серьезного заблуждения, связанного со всплеском инфантилизма в сознании масс: вместо работы, которая рождает, развивает, пересоздает и совершенствует идею, у инфантила в воображении возникает некий творческий акт, моментальный и судьбоносный. И я могу в затылке почесать, и у меня получится. Главное – оказаться в нужное время в нужном месте.

Страх перед «предварительным и заключительным этапом» – вот главная беда инфантильного мировосприятия. «Пылкий юнец» действительно заинтересован в результате творческого акта, но он, к сожалению, не заинтересован, собственно, в профессии, в процессе творчества – а именно они-то и интересуют профессионала больше, чем предполагаемый успех, дивиденды и прочие «позитивные последствия» проделанной работы. Для специалиста профит – дополнение. Да, отличное, желанное, нередко долгожданное – но все-таки только дополнение к тому удовлетворению, которое приносит (время от времени) любимая работа.

Но в сознании человека и молодого, и (что греха таить) несколько глуповатого, и неопытного любовь – не работа, а работа – не любовь. Это нечто иное. И вообще отдельная статья. Вернее, стезя. Причем опасная, как и предупреждал Лопе де Вега в «Собаке на сене». Любовь для молодежи – и способ самовыражения, и средство самоутверждения, и методы повышения самооценки, и фундамент социального статуса. Ведь в этом возрасте человеку нечего предъявить обществу – ни интеллектуальных, ни материальных заслуг и свершений – но, тем не менее, он должен проявить себя. И в какой сфере, как ты думаешь? Дать тебе три попытки, или сразу поймешь? Ну, разумеется, в эмоциональной. И вот, начинается – древнегреческая трагедия на русском наземе в пяти частях с прологом и эпилогом. «Невесты козла, или рятуйте, люди добрые».

Глава 7. «Коварство и любовь». Не Шиллер

Каким образом вполне здравомыслящая – доселе здравомыслящая – женщина в момент (или за довольно короткое время) фактически сходит с ума? Причем ровно настолько, чтобы вполне органично смотреться в роли безумной Дидоны? Что происходит в мозгу особы женского пола, когда он охвачен психозом, словно лесным пожаром? Из какого такого непогашенного окурка возникает это индивидуально-стихийное бедствие? И есть ли женщины, которых пламя обошло стороной? Для ответа – или хотя бы для попытки ответа – нужно представить себе, каковы ощущения женщины, которая… нет, не влюблена до беспамятства. А всего-навсего ожидает эмоциональной встряски, которую со времен царя Тутанхамона трактуют как наивысшее предназначение, а также наивысшее блаженство для лиц женского пола – словом, женщина в ожидании любви. Ах, сколь романтичная картина… Только что это за истерические вопли на заднем плане?

Ну, и где оно все? Где, спрашивается, обещанное гадалками? Где этот таинственный принц? Нам в конце концов обещали! Еще в детстве! Все подряд! Милая мама, любимые подруги, умные книжки, глупые мелодрамы, толстые журналы и худой психиатр! Они говорили: будет хорошо, ты только слушай, чего мы тебе талдычим. И непременно будет ой как хорошо. Причем беспрерывно! А теперь они же говорят: ожидание праздника всегда лучше самого праздника, терпи и верь, надежда умирает последней. Нет, ребята, вам придется говорить не о предчувствиях, а о чувствах, и не о светлом будущем, а про текущий момент, когда на Новый год в маске Роди Раскольникова придет рок с топором за вашими надеждами на долгую счастливую жизнь!

Но ведь не всегда ты была такой нервной. Просто решила подсчитать, чего и сколько тебе надо в этой жизни. О том, сколько нагорело в финансовом плане, стоит умолчать, но все же хочется хотя бы понять, куда утекает оптимизм. Почему тебя преследует ощущение, что жизнь не удалась, деньги кончились, последний поклонник вообще, как выяснилось, относится к другому биологическому виду, паразит диванный, так что несовместимость между вами пожизненная и непреодолимая. В юности тебе обещали, что предчувствие неземной любви непременно сбудется. На ожидание праздника в личной жизни ушло десять лет: шесть продвинуто-скучных романов, три современно-гражданских брака, четыре экспедиции в труднопроходимую тайгу с романтически настроенными коллегами по предчувствию – алмазов в небе так и не возникло. И вот сегодня ты узнаешь, что вечная любовь к большинству Ассолей так и не приходит, сколько ни торчи на утесе, сколько ни таращи глазки в синюю даль. И зачем тогда мы все? Зачем лично ты? Что, собственно, происходит? У каких жриц Венеры спрашивать ответа?

Знакомые рассуждения? Приблизительно это ты бормочешь, когда тебя настигает очередной крах в любви? И знаешь, что по этому поводу думают стервы? Что некоторым людям всерьез стоит задуматься о причинах своего «неудачливого» состояния. Не всегда мы понимаем, где внешние причины, а где внутренние. Нам кажется, что мир несправедлив, жизнь полна невыносимых тягот, а среди людей не просто «смутно и тягостно», а прямо-таки не продохнуть подлости и глупости. И вдруг, через три-четыре часа выясняется, что и в этом кошмарном мире довольно много «позитивных моментов», как любили выражаться в советских новостях. Вон – солнышко всходит, птички какие-то вякают, любимое кино по телевизору идет, а кухня призывно благоухает кофе. И такие вот «непринципиальные» мелочи, тем не менее, ухитрились развеять твой абсолютно невозможный настрой. А все почему? Да потому, что прошли предрассветные часы, когда в организме ощущается острая нехватка гормонов радости, зато наблюдается переизбыток стрессовых гормонов. Меняется биохимия крови – и меняется мироощущение.

В организме человека вырабатывается около тысячи гормонов, но науке пока известно не более двухсот. Иначе уже сегодня бы нам, как и обещал профессор Снегг в «Гарри Поттере», разливали по флаконам известность, варили триумф и закупоривали смерть. А также смешивали согласно заказу средства для и против любви, по индивидуальному требованию подбирали таланты и пристрастия, ум и храбрость… Неизвестно, что бы из этого вышло, притом ясновидение и предсказания – не наша сильная сторона. Мы больше по современности специализируемся. Но и в наши дни кое-что о биохимии чувств науке известно. Дело в том, что психологами уже исследована деятельность человеческого мозга в момент вспышки страсти. То есть не собственно в процессе полового контакта, а в момент влюбленности страстной, которая вроде бы не объясняется материальными причинами. Кажется: расшалился паршивец Купидон, любовь проникла в сердце – ну, и при чем тут деятельность мозга?

Оказывается, современным методам сканирования магнитного резонанса поддается и такое таинственное чувство, как любовь – благо ему тоже соответствуют определенные химические реакции и излучения. 60 разных нейропептидов – аминокислотных цепочек – плавают в нашем организме, свободно прикрепляясь к рецепторам и вызывая эмоции. Влюбленность вызывается главным образом фенилэтиленамином, том самом, которого так много в шоколаде. Как только этот провокатор любви, легко навевающий сон золотой, овладеет твоим сознанием, ты окажешься фактически в невменяемом состоянии. Фенилэтиленамин активизировал твой мозг, состоящий из 100 миллиардов нейронов в ту минуту, когда тебе понравился рыжий байкер в татуировках (вариант: яппи в шляпе и пальто), а отнюдь не попадание в грудь колюще-режущих предметов. Последствия душевного состояния «вся в шоколаде» непредсказуемы: ты можешь каждую ночь видеть объект твоей «мозговой активности» во сне, а можешь через пару часов напрочь забыть, что встретила сегодня кого-то потрясающего.

Сама «лубов» делится на несколько стадий, каждая из которых может оказаться последней: вожделение, страстное увлечение, привязанность. Вожделение связано с сексуальным возбуждением, а потому может длиться от нескольких часов до нескольких дней – пока не сменится гормональный фон. Оно сильное, но кратковременное – и потому менее опасно для жизни, чем следующий этап.

Страстное увлечение длится намного дольше от 3 до 12 месяцев. В этом состоянии легче всего заварить такую кашу, которую потом будешь целую вечность расхлебывать и плеваться. Потому что голова твоя станет пустой и легкой, и в этом замкнутом просторе не без удобства расположится тот самый субъект, на которого ты «запала». И вести себя он будет отнюдь не по-джентльменски. Скорее как оккупант и террорист. Он беспардонно будет разгонять другие важные и нужные мысли подальше прочь, так что думать ты будешь только о нем. Вернее, о том, какой он хороши-и-и-й: какие глазки! а усики! В психушу за такое, конечно, «не ложут», но назвать это «трезвым умом и ясной памятью» никак нельзя. Инстинкт, собственно, и работает на то, чтобы женщине захотелось родить ребенка от того самого типа в пальто, который до сих пор жил безмятежно. Кстати, как только зачатие произойдет, природа умывает руки – программа окончена, система дезактивирована, любовь прошла.

Действительно, слепая страсть эгоистична, а человечество почему-то именно ее считает истинной любовью. Хотя, скорее всего, о любви можно говорить тогда, когда двое вступают в стадию привязанности: теперь они не занимаются сексом с утра до вечера, им есть о чем поговорить – и вообще, сесть рядом и поглядеть в глаза друг другу. Нередко именно в этот момент одного из «опаленных страстью» осеняет, точно обухом по голове: «И что я в ней нашел?» Это не он в ней нашел, а его напичканный тестостероном организм нашел способ разрядки. Теперь придется либо полюбить то, что получил, либо ударяться в бега. А если вам по-прежнему хорошо вместе – значит, отношения не были просто реакцией на биохимическую встряску в организме.

Тестостерон действует подобно наркотику, затмевая сознание человека. К счастью, в женском организме этого вещества в 10–20 раз меньше, чем в мужском. Поэтому мы немного устойчивей, хоть и слабый пол. Но ведь нам постоянно являются эти… как их… Хуаны Родригерсы… Гуано Лопусы… В общем, гремлины с телеэкрана. «Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увести тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной розовой глубокой долине. У тебя будет все, что ты пожелаешь: жить мы с тобой станем так дружно и весело, что никогда душа твоя не узнает слез и печали». Кто сказал? Александр Грин, небиологический папа психически неблагополучной Ассоли. А герои сериалов повторяют за ним, как нанятые. Хотя почему «как»? Им и в самом деле платят за романтизм! И мы в том числе – покупаясь на гормональные изменения в организме и на убеждения тех безумцев, кто давно уже утратил ясность мысли и беспрерывно пялится то в голубой экран, то в океанский простор: авось мелькнет нечто алое на горизонте.

А может, не дожидаться лямур-тужур на всю жизнь? Нет смысла проводить жизнь в ожидании. В общем, составляем список: розово-приторных фантазий не культивировать, на самотек свои гормональную бурю и натиск не пускать, начальную стадию отношений всерьез не принимать. Любить себя, а не того, кто когда-нибудь придет и докажет, что ты самая-самая. И без него знаю! Тем более, что положение, которые складывается, когда дамы и кавалеры расстаются, нередко принимает вид психологической зависимости. Особенно высока вероятность психологической зависимости, если существует четкая связь между самооценкой одного из партнеров и тем фактом, что второй партнер его приметил, приветил, отобрал среди других и полюбил, как казалось, на всю жизнь. С этой любовью и был связан «прогноз на будущее». И вдруг – такое квипрокво! Прямо-таки облом вселенского масштаба.

Тот, кто выстраивает свою самооценку на базе любовных романов, может впадать в следующие крайности: частая смена партнеров для «экстенсивного» (или количественного) любовного самоутверждения; или строительство «выдающегося» чувства с постоянным партнером – прием «интенсивного» (качественного) самоутверждения. Именно последние легко оказываются в тяжелом состоянии после расставания. Пустота в душе, зубная боль в мозгу – такое ощущение, будто из тебя вырвали кусок. Причем еще до расставания они старательно добиваются гарантий. Тех самых, которых в любви не бывает. Обычная тактика: попытки развести партнера с родными и близкими; холодность в обращении с его родственниками и друзьями; скандал или вранье вместо разумных объяснений; демонстративное перекладывание всего объема ответственности на плечи партнера; психологическое давление, капризы по любому поводу, а части и вообще без повода; угождение в тех вопросах, которые действительно важны, и упрямство на грани идиотизма в том, что не имеет большого значения; шантаж посредством секса – когда близость выступает в роли оплаты за уступки. Адская смесь. Кто в силах выносить подобное положение дел? Надолго никого не хватает. Разрыв неизбежен.

Когда любовь прошла, поникли и завяли все ромашки-лютики, брошенная половина принимается латать безнадежно обветшавшее чувство, словно побитую молью шубу, которая лезет клоками и взрывается мездрой. Берет на жалость, демонстрирует душевную муку, устраивает сцены, требует объяснений. В качестве «ударного аккорда» использует клятвенные обещания покончить с собой, а напоследок убить его новую подружку (любимую канарейку, престарелую тетушку), а также сжечь машину (их общую дачу, его коллекцию открыток с котятами, новый галстук от Гуччи). Даже после самых категорических отказов от встреч, от совместных обедов, от переговоров по телефону и электронной почте находит для этого форс-мажорные обстоятельства: занят, на работе запарка, болен, устал, не в себе из-за магнитной бури или из-за разборок с начальством.