Текст книги "Почему ты меня не хочешь?"

Автор книги: Индия Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Не получается, – говорю я в надежде, что он оценит мою честность. Хотя, судя по грозному выражению лица, это вряд ли. Он почти страшен на вид. Я отпиваю вина, а он делает большой глоток виски и сердито переключает каналы. – Фрэнк, для меня это важно. Я должна строить планы на будущее.

– Почему?

– Просто должна. Мне нужно морально подготовиться. Она теперь все время тут будет?

Фрэнк трет лицо руками.

– Я не знаю. Откуда мне, на хрен, знать? Черт, – говорит он. – Посмотри на это.

– Что? – Я перевожу взгляд на экран: мы включили мультипликационный канал. – Это же просто мультик.

– Ты название не видела. Отгадай, как этот мультик называется?

– Не знаю, сдаюсь.

– “Глубокое ущелье”. Пойдет?

– Мощно, Фрэнк, – хвалю я, и Фрэнк смеется. – Отлично. Не первое место, но все же. Главный приз, на мой взгляд, по-прежнему остается за “Незаконным проникновением”.

– А мне кажется, что “Черный ход” круче.

– Кстати, о...

– Нет, не будем об этом, – прерывает меня Фрэнк.

– О...

– Я же сказал – не будем об этом.

– Фрэнк, я ведь не прошу рассказать мне все в деталях. Просто хотелось бы знать, у тебя серьезные намерения?

– Ты теперь не только сводня, но еще и отец невесты? – Он снова делает большой глоток виски.

– В каком смысле – невесты? Ты что, собираешься на ней жениться? – Уменя такое ощущение, словно ногой под дых пнули.

– Стелла, это шутка.

– А ты останешься тут жить? – Я так рада слышать, что он на ней не женится, что даже допиваю вино и вытягиваюсь на диване. – Можно, я на тебя ноги положу?

– Жить? Да, останусь. Если ты не попросишь меня уехать, – говорит Фрэнк, уж совсем как в мелодраме.

– Слушай, я предложила тебе заняться сексом. Ты отказался. Ладно. Странно, конечно, но ты имеешь полное право. И будь уверен, я не проведу остаток своих дней в трауре по несостоявшемуся сексу. – Не хватало еще, чтобы Фрэнк меня жалел. – Так что живи и не бойся, я постараюсь держать себя в руках.

– Я знаю.

– И я не собиралась делать тебе предложение.

– Я знаю.

– И заводить от тебя рыжих детей.

– Я так и думал.

– Мне просто стало интересно: а что, если нам с тобой переспать?

– Ладно, – говорит Фрэнк, – хватит. Я понял.

Минут пять мы сидим молча. Мне кажется или воздух стал тяжелее?

– А почему ты на самом деле хотела переспать со мной? – спрашивает Фрэнк.

– Ты о чем?

– Почему ты хотела, чтобы я тебя трахнул? – Вот, опять у него этот северный акцент.

– А что? – беззаботно говорю я. – Ты уже всех осчастливил, а я что – рыжая?

Фрэнк недовольно качает головой:

– Ты разве не понимаешь, что это все испортит?

– Нет, – все тем же беззаботным тоном отвечаю я. – По-моему, я уже сказала, что не собираюсь за тебя замуж.

Фрэнк смотрит мне в лицо – щеки втянуты, губы еще жестче, чем раньше. На секунду я встречаюсь с ним взглядом, но тут же опять опускаю глаза, потому что от одного его взгляда я – простите за пошлость – впадаю в экстаз. Фрэнк опустошает стакан и вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Тогда давай, – говорит он.

– Что?

– Пошли.

– Куда?

– В спальню. – Он встает с дивана. – Трахаться.

– Нет, спасибо, – отказываюсь я с удивительным самообладанием. – Секс из жалости мне не нужен.

– Это не из жалости. Пошли.

– Ну, если не из жалости, то, судя по твоему лицу, из ненависти. Так что спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

– Что значит “секс из ненависти”?

– Это когда ты кого-то так сильно ненавидишь, что тебе нужно просто переспать с ним. Оттрахать его. Я частенько занималась этим в университете.

– А, понятно. Это мне знакомо, – говорит Фрэнк. – Ужасно. Но иногда очень неплохо получается.

– Это да. Но, понимаешь, жить под одной крышей с ненавистным самцом не очень приятно, поэтому – нет.

– Ты мне всегда нравилась, – говорит Фрэнк. – С самого первого дня, как мы с тобой познакомились. Еще в Париже. И это будет не секс из ненависти. Пошли.

– Нет.

– Да что это такое! – кричит Фрэнк. – У тебя что, шизофрения?

– А как же Лу? Фрэнк вздыхает:

– А что Лу?

– Ей это не понравится.

– Правильно. Думаю, не понравится. А кто ей расскажет – ты или, может быть, я?

– Ты, Фрэнк, просто свинья.

– Я несвинья, – говорит он. – Я тебе предлагаю секс, которого ты так просила.

– Бедная Луиза. Встречается со свиньей. – Мне доставляет удовольствие обзывать Фрэнка свиньей.

– Мы с ней не встречаемся. Она кинулась мне на шею. А ты буквально подложила ее ко мне в постель. И что, по-твоему, я должен был делать?

– Переспать с ней, – пожимаю я плечами.

– Что я и сделал. А потом она умоляла меня пообедать с ней в ресторане. Я согласился. Но только потому, что она твоя подруга. Так что не надо пытаться уличить меня в безнравственности. Уж чья бы корова мычала... Кто вчера флиртовал со мной напропалую, чтобы досадить подруге?

В его словах есть доля правды, хотя я делала это не только из желания досадить подруге. Что мне еще остается сказать? Только это:

– Хорошо. – Я осушаю бокал. – Сдаюсь. Пошли.

17

Мы молча поднимаемся по лестнице – гуськом, не касаясь друг друга.

– А презервативы? – спрашиваю я.

– Рядом с кроватью. – Он открывает дверь в свою спальню.

В комнате светло, чисто и уютно. Посреди – ну конечно! – огромная дубовая кровать с кремовым льняным бельем. На противоположной стене вразброс приколоты рисунки полевых цветов.

– Белье чистое? – спрашиваю я как бы между делом, стоя одетая у постели.

– Нет.

– Пойду почищу зубы, – говорю я, – и разденусь.

Фрэнк открывает мне дверь ванной. На лице ни тени улыбки.

– Уже скучаю по тебе, – тянет он с акцентом. Мне смешно, но я этого не показываю.

Я чищу зубы, раздеваюсь, накидываю старое застиранное кимоно и возвращаюсь в спальню. Он лежит на постели совершенно голый. Красивое тело, но это я и так знала. Рыжие волосы – ну и что? С некоторых пор меня это уже не смущает. У него сильная эрекция.

Я стою у постели и смотрю на него. Он смотрит на меня.

– По-моему, романтики маловато, – произношу я.

– Иди сюда, – говорит Фрэнк и валит меня на постель.

В сексе он хорош. Что вполне объяснимо – у него было предостаточно практики, чтобы довести свои навыки до совершенства. До жесткого, ненасытного, горячего совершенства. У нас был такой секс, который большинство людей назвали бы “животным”. Но в конце концов, человек – тоже животное. Он не переставая шепчет мне на ухо непристойности – что он хочет со мной сделать, как, сколько раз. Удивительно, но меня это заводит. Его слова не расходятся с делами, еще и еще раз он доказывает каждое нашептанное мне слово. Не знаю, как ему я, но он – самый ненасытный и самый похотливый из всех, кто мне встречался.

Я кончаю дважды. Перед глазами плывут белые мушки. Кажется, я даже кричала. На пике наслаждения он выкрикивает мое имя – молодец, что не перепутал, – и падает лицом в мои волосы.

А после мы лежим, тяжело дыша в тишине ярко освещенной комнаты. Суббота, 9 часов вечера.

– Выходи за меня, – говорит Фрэнк. Он садится и тянется за сигаретой.

– И как ты себе это представляешь? Правда, интимная жизнь у нас была бы отличная.

– Да.

– Ты очень талантлив.

– Спасибо, ты тоже хороша. Я беру себя в руки. Переворачиваюсь на живот и кладу голову ему на грудь.

– А я была похотливой самкой? Фрэнк смеется:

– Никак не успокоишься?

– Ну, Фрэнк, скажи. Мне кажется, я была ничего. Во всяком случае, страстная, если не похотливая. Да?

– Хочешь затянуться?

– Хочу.

– Нет, Стелла, ты не похотливая самка.

Я вскакиваю на кровати. Я возмущена. Оскорблена!

– Ты что, конченый извращенец? Что еще я должна сделать, чтобы ты назвал меня похотливой самкой? Черт возьми, Фрэнк, ты полная дрянь. Дай сюда сигарету.

Фрэнк гладит меня по голове и смеется.

– Наверное, я тебе в прошлый раз неверно объяснил. Похотливая самка – это телка одноразового применения. Женщина, которая сама просит секса и обожает им заниматься. Но, переспав с ней однажды, никто не захочет с ней встречаться снова. На ней свой выбор никто не остановит. Она просто похотливая самка на одну ночь.

– А я? Кто тогда я?

– Ты, – говорит Фрэнк, вынимая у меня изо рта сигарету, – ты – женщина.

– Это комплимент? – Да.

– Хорошо. – С этим разобрались. – И что теперь?

– Можешь не говорить. Уверен, что ты ужасно проголодалась, – смеется он.

– Откуда ты знаешь? Да, я очень хочу есть, просто умираю с голода.

– Пошли на кухню. Я тебя накормлю.

Он наклоняется ко мне и ласково целует в лоб.

18

Мы перекусили омлетом с сыром, выпили вина и вернулись в постель. Потом я уснула, а наутро проснулась в объятиях Фрэнка, к великому изумлению и радости Хани. Мы встали, пошли втроем гулять по Примроуз-Хилл и всю дорогу смеялись над всякими пустяками. Домой вернулись раскрасневшиеся и веселые. Я запекла баранину, а после обеда мы валялись на диване и смотрели кино. А вечером, уложив Хани спать, мы снова занялись этим.

Все вроде бы романтично и мило, да? За-ме-ча-тель-но. Мы были как счастливые пухленькие медвежата, которых рисуют на открытках. На мне розовый бантик, на нем – нежно-голубой. А вокруг порхают бабочки и поют птички, наши друзья.

Вот только дождливым и холодным утром понедельника все выглядит совершенно иначе. Проснувшись одна в своей постели (мы оба очень устали и договорились спать отдельно), я поняла, что есть проблемы. Появились вопросы.

Во-первых, бедняжка Луиза оставила на автоответчике три сообщения для Фрэнка и одно для меня, и ни один из нас ей не перезвонил.

Во-вторых, очень приятно сидеть и предаваться размышлениям о медвежатах, цветах и бабочках, но пора взглянуть правде в глаза. Я отлично провела время с Фрэнком в постели, но ведь это то, чем он занимается: когда Фрэнк не рисует коров, он развлекает женщин в постели. Послания Луизы – последние в длинной и жалкой череде ноющих голосов в автоответчике. И вот теперь я завершаю список, пусть пока еще и не ною в телефонную трубку. Потому что я не строю иллюзий, точнее сказать, очень стараюсь не строить иллюзий. Я – очередная зарубка на спинке его кровати, повторяю я себе. Да, зарубка. Хотя мечтать не вредно...

Нет, вредно. Я не наивная глупая девочка, а взрослая женщина, и поэтому должна смотреть на вещи трезво. Я – не более чем очередная победа, ибо все женщины в постели Фрэнка – лишь свидетельства его побед. И относиться к нему следует так же – как к очередной победе в моем списке покоренных мужчин. Как к победе над милым, умным, славным, сексуальным мужчиной, который сделал для меня омлет не хуже настоящего француза, который слизал крошки хлеба с моих губ, смеясь, но потом перестал смеяться, и...

“Но представь, – говорю я себе, унимая тоску, всплывшую при этом воспоминании. – Представь, что постепенно за завтраком станут появляться новые девушки. Подумай, как тебе будет неловко и как придется притворяться, что тебе это безразлично”.

Я – зарубка, и ничем большим для него не стану. Надо решить, что я буду делать, когда это станет очевидным фактом, и решить поскорее. Кстати, а что будет, если я еще раз пересплю с Фрэнком, так сказать, на посошок?

Звонит телефон. Фрэнка нет дома. Я знаю, что это Луиза, и со страхом поднимаю трубку.

– Стелла! Где вы были?

– Прости, что я тебе не перезвонила. Мы, хм, мы были очень заняты в выходные.

– Ты полностью оправилась?

– После пятницы? Да.

– Ну, какие планы?

– Да так, никаких... то, се.

– Я сейчас еду к одной клиентке, но мы могли бы вместе выпить кофе, если ты не против. Знаешь маленький домик на Ингландз-лейн?

– Да, крошечный такой домишко?

– Точно. Увидимся там часов в двенадцать? – Хорошо. Пока.

– Стелла? – говорит Лу. – А как там Фрэнк? Черт. Что ей сказать?

– Полагаю, у него все отлично.

– Просто он мне не перезвонил.

– Ну, я его сегодня не видела.

– А, черт. Я сейчас в тоннель въеду. Все, отключаюсь. Пока.

Она отключается, а я стою, свесив голову.

Луиза врывается в кофейню как Лабрадор, трясет своей блондинистой гривой, плюхается на стул, широко улыбается и спрашивает, как у меня дела. О, отлично, только (подмигиваю) сидеть больно. Я тут все выходные провела в постели с мужчиной, на которого ты глаз положила.

– Отлично, – улыбаюсь я. И понимаю, что улыбку эту иначе как странной не назовешь – кто в здравом уме станет показывать все свои зубы, растянув рот до ушей? – А как у тебя?

– Магазин на Саут-Молтон-стрит покупает партию моих шляп, так что у меня все в ажуре.

– Где Алекс?

– Он проведет всю неделю со своим отцом. А это значит, – расплывается она, – что до пятницы я совершенно свободна.

– Ясно. – Я прихлебываю свой капуччино. – И что ты задумала?

– Она хихикает и подпихивает меня локтем: – У меня на уме только твоей сосед – просто из головы не выходит. Не могу передать, как это было здорово...

Я уже знаю, что делать – у меня созрел план.

– Лу, только без подробностей, пожалуйста. – Пытаюсь рассмеяться, получается какое-то тявканье. – Ты сказала, что он тебе не перезвонил. А я тебя предупреждала.

– Предупреждала, но с такими, как он, нужно проявлять хитрость. – Видимо, Луизу это ничуть не беспокоит. – Он ведь и на обед не рвался меня приглашать. Если честно, я его просто вынудила.

– Что? Ты и дальше собираешься наседать на него?

– Уж не сомневайся, – ухмыляется она. – Никуда не денется, влюбится и женится.

– Лу, я должна тебе кое-что сказать.

– Не в прямом смысле, конечно, – говорит она. – Хотя это был бы очень неплохой вариант. Но секс, Стелла! Какой у нас был секс!

Любопытно, какой такой у нее был секс? Уж не лучше моего. Лучше моего просто не может быть. Возможно, у них был хороший, даже отличный секс, но не такой – как же это сказать? – выдающийся,как у нас. Хотя, с другой стороны...

Хочу ли я знать? Пожалуй, нет. Смелости не хватит.

– Ой, извини, я тебя перебила. Ты хотела мне что-то сказать?

– Ничего. Это подождет. Продолжай.

– Мне кажется, мы просто созданы друг для друга, – вздыхает Луиза. – Это был не просто секс. Это было что-то необыкновенное.

– Ну, после двух лет воздержания, – мягко напоминаю я, – любой секс показался бы необыкновенным.

– Да, но не настолько. Понимаешь, пусть это звучит банально, но я чувствовала, что мы с ним слились в единое целое. Это была полная гармония. А на следующий день, за обедом, он смотрел на меня таким потрясенным взглядом, какой бывает у мужчины, когда он понимает, что влюбился и ничего не может с этим поделать. Он что-нибудь говорил обо мне?

– Я с ним не разговариваю на такие темы. Он уже большой мальчик.

– Да уж, – зарделась Луиза. – Но дело не только в сексе. Мне нравится, что он не болтлив. Он не шутит, не несет всякую ерунду – он из сильных молчунов и при этом убийственно сексуален.

Подходит официантка.

– Еще что-нибудь будете заказывать?

– Еще два капуччино, пожалуйста, – просит Лу. – Стелла, ты будешь есть?

– Нет, только кофе. А теперь можно мне сказать?

– Давай, – разрешает Лу. – А потом я расскажу тебе мой план действий.

– Какой план?

– Как заставить его сделать то, что мне нужно.

– А что тебе от него нужно?

– Замужество, – зловеще смеется она. – Как минимум – совместное проживание.

– Но он живет со мной.

– Ты не будешь по нему скучать. Ты с ним не слишком ласкова.

– Слушай, вот что я хотела тебе сказать. Фрэнк – умелый любовник. Для него секс – такая же естественная привычка, как для нас с тобой, например, чистить зубы, завтракать, пить кофе. Лу, мне кажется, ты не вполне понимаешь, что он за тип. В этом его суть, и глупо ждать, что он изменится, потому что он не изменится никогда. Он это делает, потому что у него есть возможность и потому что получает от этого удовольствие.

– Но не он один. В смысле – получает удовольствие.

– Нет, – вздыхаю я. – Не он один. И если ты хочешь только получить удовольствие, то он – идеальный вариант. Если тебе нужно то же, что и ему, – потрясающий секс без обязательств. Но ты,Луиза, хочешь не этого. Ты вбила себе в голову, что, если как следует исхитришься, он упадет на колено и сделает тебе предложение. Так не выйдет. Просто не выйдет.

– Почему ты такая пессимистка? Ты же ничего не знаешь. Да, ты с ним живешь, но тебя не было с нами в ту ночь. Ты понятия не имеешь, какими глазами он на меня смотрел.

– Луиза, попробуй услышать хоть одно мое слово. Ох, затянуться бы сейчас разок. Есть у тебя сигареты? (Она толкает ко мне пачку.) Спасибо. Я достаточно хорошо его знаю. Я знаю, что два-три раза в неделю с ним спит какая-то женщина, и каждый раз она другая, насколько я могу уследить. Ни одна не попадала в его постель дважды. Знаю, что на автоответчике всегда полно сообщений вроде тех, что ты оставила в эти выходные. И я знаю, что ему абсолютно наплевать на это. Он их просто стирает, Лу. Удаляет и никогда о них больше не вспоминает. Он считает, что поступает честно, потому что никогда ничего не обещает и не скрывает своих истинных намерений и мотивов. И если какая-то женщина неверно истолкует его слова и намерения, то это ее, а не его проблемы.

Луиза смотрит на меня почти что с ненавистью.

– Ты хочешь сказать, что он никогда в своей жизни не влюблялся и у него никогда не было серьезных отношений?

– Нет, я знаю, что были.

– Ну вот! – победно восклицает она. – Если он способен влюбиться, то почему бы ему не влюбиться в меня?

Она просто непроходимая тупица. Я не могу до нее достучаться, – наверное, потому, что мне самой этого не очень хочется. Все, что я говорю Луизе, в равной мере относится и ко мне, и мне от этого слегка не по себе. Мне неприятно говорить с ней об этом, и я прекрасно понимаю, что мои мотивы – не самые благородные. Конечно, было бы лучше и честнее просто все открыто рассказать, но у меня кишка тонка. Поэтому я превозмогаю себя и придерживаюсь первоначального замысла.

– Знаешь этот взгляд, которым мужчины смотрят на тебя в постели?

– Да, – мечтательно отвечает Луиза.

– И Фрэнк смотрел на тебя именно так, правильно? Его взгляд будто говорил: “Ты – моя богиня, и я без ума от тебя”.

– Да, – кивает Луиза, глядя мне прямо в глаза. – Именно так он на меня и смотрел.

– Что ж, Лу, должна тебе сообщить новость. Все мужчины так смотрят. Даже если в постели с ними настоящая обезьяна, все равно несколько секунд у них непременно будет такой взгляд.

– Ты так цинична. Это неправда.

– Конечно, – соглашаюсь я, – иногда этот взгляд искренен. Но за всю жизнь – всего пару раз.

– Знаешь, я не пойму, в чем дело. – Или мне показалось, или в ее голосе уже нет былой уверенности. – Я знаю, что мы с ним созданы друг для друга, даже если он этого не понимает. Пока. И вообще, Стелла, ты должна бы радоваться за меня. Что с тобой? Я думала, ты моя подруга. К чему все эти мрачные пророчества?

– Я просто тебя предупреждаю, только и всего. Ты – очередная зарубка на его кровати.

– Да? А тебе не кажется, что на его кровати, которая уже вся в зарубках, оставалось место для одной, последней, и этой последней стала я? Я – последняя в списке. Что ты на меня так смотришь?

– Ничего, – пожимаю я плечами. – Поручиться за что-то тут трудно.

– Мне пора, – говорит Луиза, глядя на часы. – Поцелуй его от меня. Крепко.

– Ладно.

– Увидимся в детском саду? – Она встает. – Спасибо за совет, Стелла. Посмотрим, как все сложится. Может быть, ты в чем-то и права.

– Может быть.

– Может быть, я тороплю события.

– Может быть. Луиза смеется.

– Все-таки есть в нем что-то... Ладно, созвонимся. – Она наклоняется и целует меня. – Пока, дорогая.

Я сижу и думаю, что, возможно, хоть какое-то сомнение да заронила в ее душу. Очень на это надеюсь, потому что иначе я не знаю, что делать дальше. Если я буду думать об этом слишком долго, то слягу минимум на полгода. Но я больше не желаю думать об этом. Хотя бы не сегодня. Как говорила Скарлетт О'Хара, я подумаю об этом завтра.

Когда вернулся Фрэнк, мы с Хани сидим, завернувшись в одеяло, и смотрим мультфильмы.

– Эй, горячая штучка! – Он трогает меня за щеку. – Ррр.

– Ой, девочка, – говорит Хани. Словарный запас моей дочери растет с каждым днем. – Ой, мышка, – добавляет она, еще больше удивив меня. – Нлавится мышка.

– Привет, мышонок. – Фрэнк гладит ее по волосам.

– Как работа, дорогой?

– Отлично. День прошел прекрасно. Говорил с Домиником, и знаешь что? Ни за что не поверишь! Он ангажировал для меня выставку в Нью-Йорке в апреле. В одной из лучших галерей.

– Фрэнк, это же замечательно! Я так рада. Очень рада за тебя. А ты... неважно. Выпить хочешь?

– А я что? Да, а ты будешь? Я тебе тоже принесу. – Он идет на кухню, насвистывая, и возвращается с двумя стаканами красного вина. Мы становимся алкоголиками.

– За тебя, – говорю я. – До дна. Поздравляю от всей души. Это здорово.

– Да, здорово. Лучше и не придумаешь.

– А как там Доминик поживает?

– Он, кстати, спрашивал про тебя. Но он всегда спрашивает.

– Ты не сказал ему...

– Нет, я подумал, вдруг он не обрадуется.

– Я уверена, что он был бы не против. Просто... ему пока не стоит об этом знать.

– Да.

– Значит, поедешь в Нью-Йорк?

– Да, весной.

– Что... навсегда?

– Всего на пару месяцев.

– А, понятно.

Фрэнк смотрит на меня, я на него. Оба молчим.

– Я сегодня пила кофе с Луизой. – Да?

– Собиралась ей сказать, но передумала. Фрэнк, мне было так мерзко. Поэтому я сказала ей, что ты сексуальный маньяк и что она не должна с тобой связываться.

– Сексуальный маньяк, – смеется Фрэнк.

– Ну да. Что у тебя перманентная эрекция. На всех подряд.

Фрэнк улыбается. Зачем он так улыбается, глядя на меня? Не нравится мне это.

– То есть ты принесла в жертву мою репутацию, – говорит он, все еще улыбаясь.

– Да, запятнала твое честное имя. Прости. Я не знала, что мне делать. И потом, это ведь не совсем клевета.

Он пожимает плечами.

– И что она сказала? Луиза.

– Ты ей очень нравишься. Она думает, что ты – ее парень.

– Да? С чего бы это?

– Наверное, с того, что ты с ней переспал, тупица.

– Я только следовал приказам, – говорит он.

– Чьим приказам?

– Твоим, дорогая.

– Ятебе не приказывала спать с ней.

– Странно, мне показалось – наоборот. Ты сама нас свела. Нестыковочка вышла, Стелла.

– В общем, она теперь думает, что вы – пара. Думает, что у вас все серьезно.

По лицу Фрэнка видно, что ему это совершенно не интересно. Это, конечно, ужасно, но я очень рада.

– Фрэнк, хотя бы сделай вид, что тебе не все равно. Черт возьми. Ты же с ней спал.

– Спать, – говорит Хани.

– Мне не все равно. Мне важно, чтобы вы остались подругами. Надеюсь, это так?

– Не знаю, Фрэнк. Не думаю, что она запрыгает от счастья и побежит открывать шампанское, когда узнает, что между нами произошло. И узнает она это от меня – мне придется сказать рано или поздно. Скорее всего, рано. Чувствую себя такой сволочью.

– Давай не будем сейчас об этом, – говорит Фрэнк. – И перестань морщиться. Она уже большая девочка, переживет.

– Луиза воображает, что вы уже помолвлены, почти.

– Очень глупо с ее стороны. Я старался произвести обратное впечатление. Я всегда стараюсь.

Я громко вздыхаю.

– Ладно. Есть хочешь? Я готовить не в состоянии и собиралась что-нибудь заказать на дом. Или ты вечером собирался куда-то?

– Куда?

– Куда-нибудь. В люди. В мир. На улицу.

– Нет, – говорит он. – Я никуда не собирался.

Мы смотрим, как мышка Мейзи купается в бассейне – на ней полосатый купальный костюм с дырочкой для хвоста.

– Хочешь, чтобы я куда-нибудь сходил? – спрашивает Фрэнк.

– Если ты сам хочешь.

– А ты хочешь?

– Мне все равно. Не смотри на меня, хочешь пойти куда-нибудь – иди.

– Понятно. Ладно.

– Насчет вчерашнего...

– И позавчерашнего. – И зачем он на меня так смотрит, смущает.

– Я... мы... ты не обязан... ты свободный человек, Фрэнк.

– Когда Хани пойдет спать? – спрашивает он.

– Уже скоро.

– Мне ее уложить?

– Нет, пусть мультик досмотрит.

– Хорошо. Так о чем ты говорила?

– Ох, черт. Я просто пыталась сказать помягче, Фрэнк. Что я ничего не жду, что ты не обязан становиться моим партнером. Все было замечательно, но я не хочу, чтобы из-за этого у нас испортились отношения. Поэтому, если у тебя есть планы на вечер, – иди. Со всеми вытекающими последствиями.

– Ты хочешь, чтобы я опять приводил домой женщин?

– Если ты сам этого хочешь. – Нет, нет, нет.

– Что, на тройничок? – смеется он. – Ну ты даешь.

– Нет, не на тройничок. Исключительно для твоего личного употребления. – В моем голосе зазвенели металлические нотки. Я не специально, но обычным голосом я врать не могу.

– Для твоего, – говорит Хани.

– Но... – Фрэнк уже не смеется. У него бледное и непроницаемое лицо.

– Вот что я хотела сказать. Пойдем, Хани, спать пора.

– Стелла!

– Подожди, – отвечаю ему с лестницы.

“Сейчас, – думаю я, укладывая Хани в постель. – Сейчас”. Сегодня я спрошу о его дочери и ее матери, и почему его любвеобильность не распространяется на них. Сейчас.

Но, когда спускаюсь вниз, его уже нет.