Текст книги "Восприятие Яна (СИ)"

Автор книги: Ильяс Шайсултанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Яну показалось, что время замедлило свой бег. Он мог рассмотреть в деталях всё, знал, что сейчас произойдет, но, увы, тело не двигалось со скоростью мысли. Бетонная плита свалилась на голову Младшего внезапно; она прижала его шлем к полу, и шлем поддался. Сквозь толщу воды раздался слабый хруст, хлопок, а следом глухой удар. Костюм Младшего потерял герметичность, схлопнулся, и раздавил содержимое. Обломок балки придавил бессильно болтающееся обезглавленное тело. Упакованное в плотную серую оболочку, теперь оно больше походило на развевающийся флаг. Это последнее, что видел Ян перед тем, как потерял сознание от сильной боли.

***

То, что видел Ян, сложно описать привычным для человека языком. Однако это не являлось для него загадкой – он понимал самую его суть. Он сам, предметы вокруг, вода, их молекулы и кварки – всё было единым, словно вода в аквариуме. Абсолютная энергия, она подчинялась неведомым законам, трансформировалась. Вот из огромного её океана возникло нечто, словно маленькие частички света. Они пронеслись мимо Яна, и он разглядел в них крохотные ниточки тусклого голубого свечения. Он мог истолковать для себя увиденное. Всё очень просто: вот эти вибрирующие завихрения – водяной поток, а этот – пузырьки воздуха. Когда в поле зрения попали его руки, Ян узнал в них привычные силуэты, но состояли они, как и прочие объекты, из сплетения тончайших нитей голубого света, похожие на выводок крохотных неоновых червей. Голубые нити переплетались с ярко-красными как стебли вьюнов, это означало, что Ян жив. Такие же прожилки имелись у крошечных рыбок. Помимо этого живых существ отличало ядро ярко-белого света. Душа.

Ян видел прошлое так же хорошо, как настоящее. Его ударило обломком бетонного перекрытия. Костюм не был поврежден, но Ян потерял сознание, а его сердце остановилось. Теперь он подобрался к самой границе между жизнью и смертью. Но это не имело значения. Смерть физического тела такая же естественная вещь как взросление или старение. Когда он умрет, красные нити света погаснут сразу, а голубые будут меркнуть одновременно с разложением тела. Ослепительно белый сгусток энергии, которым является он сам, то Я, которым он сейчас видит окружающее, лишь отделится от мертвого тела и растворится в бескрайнем океане бесформенной энергии. То, что будет после, оставалось для него неведомым даже в этом состоянии всепознания, но он чувствовал, что это будет самое приятное событие, которое может с ним произойти.

Ян воспринимал окружающее не глазами, ведь душа их не имела. Те чувства, которыми он обладал сейчас, отличались от любых человеческих и были куда информативнее. Всё, к чему прикасалось внимание, моментально отдавало свою суть, эдакую инструкцию по эксплуатации со схемами и описаниями. Вот только новые знания усваивались не по мере прочтения, а все и сразу, словно Ян их просто вспоминал. Но для него оставалось тайной: что заставляло это Ничто и одновременно Всё трансформироваться – превращаться из бесформенной пустоты в предметы, физические явления или, того пуще, живые организмы. Ян впитывал новое с огромной скоростью. Другой загадкой для него стала природа красных светящихся нитей; что она такое – эта энергия жизни? Он знал наверняка – она создавалась не из «общей» энергии.

Яркие тона обратной стороны мира потускнели. В сознание ворвалась боль. Ян открыл глаза, с ужасом поняв, что он снова жив, а миг блаженства и освобождения настанет не сейчас. Он помнил всё. Теперь он понимал, как устроен мир, в той степени познания, которая доступна человеческой душе.

Первый голос: Теперь ты всё видел. Они тебе лгали. Всё выглядит не так. Никто не мертв, ничто не мертво.

Второй голос Ян проигнорировал. Похоже, первый все время был прав. Ему лгали…

Но с каждым мгновением память об этом исчезала. Мозг не позволял памяти переполняться лишней, бесполезной для жизни в физическом мире, информацией.

Какой странный сон…

Дисплей компьютера сообщал: «Реанимация водолаза – успешна. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и дождитесь восстановления показателей». Сердечный ритм был в норме, внешних кровотечении и переломов костей не обнаружено. Похоже, по счастливой случайности, теряя сознание, Ян выпал из окна. Бездыханное тело не успело отнести далеко от руин рухнувшего дома. Он не знал, сколько времени пролежал здесь. Оружия и лампы нигде не было. Но костюм и налобный фонарь оказались надежнымии крепкими. Ян оттолкнулся от раковины моллюска, которая упиралась в локоть. Через мгновение в уме вспыхнуло воспоминание о погибших спутниках и огромной акуле. Он в ужасе прижался к руинам обрушившегося здания, стараясь спрятаться.

Время шло, Ян пытался связаться по рации с «Пионером» или Орками, но не выходило – от удара повредилось оборудование костюма. Одинокий водолаз, с небольшим остатком «коктейля», без связи и оружия, вжимался в углубление между бетонными плитами. Его тело била мелкая дрожь, даже челюсть сводило от ужасающего хаоса, что царил в голове. Он что-то забыл, нечто важное, но что? Задумавшись и пытаясь пробудить воспоминания, Ян отвлекся. В голове гудело и хотелось спать. Мысли Яна начали путаться:

Милая, принеси нам вина и… Смотри какой закат… Вот, укутайся. Сейчас я подкину полено в камин.

Новый мир

Треск поленьев в камине – до боли знакомый звук. Старинный шерстяной ковер поверх дощатого пола, шёлковая ткань на стенах вместо обоев, гобелен над кроватью передавали красоту старинного замка. Но натяжной потолок над головой и зависшая в воздухе голограмма – страница из книги, давали понять, что во дворе не седлает коней рыцарский строй и планета уже давно круглая, а не плоская. Ева любила проводить тихие вечера наедине с книгой, долгие восемнадцать лет она не могла прочесть все книги в электронной библиотеке замка, с тех самых пор как научилась бегло читать. Девушка с нетерпением ждала завтрашнего дня – дня её двадцатипятилетия; 17 августа на календаре было выделено красным кружком.

Подойдя к окну, будущая именинница раздвинула тяжелые атласные шторы, и её взору открылся вид удивительной красоты: во дворе замка играли в лучах заходящего солнца брызги фонтанов – воду расплескивал из золотого кувшина сатир, а нимфы застыли в соблазнительных позах. Рядом с фонтанами прогуливались студенты. Двор огораживали древние деревья, которые не обстригали из уважения к их возрасту. А там, среди гигантов с зелеными кронами, жила природа: стаи птиц, тут и там цветы, зверушки, которые пили воду из широкой и чистой реки.

Ева отметила, что её раздражает беспечность других студентов. Все эти глупые мероприятия вроде шоу талантов, поцелуйчики на лавочке, танцы. Ведь большинство не прочло в своей жизни и десятой доли её личного литературного списка, а спорт они постоянно превращали в групповые игры, которые лишний раз давали повод устроить пьяную вечеринку после. Ева закатила глаза.

Испокон веков замок Родник являлся приютом и школой-институтом для сирот, которых забирали из детских домов либо подкидывали к дверям замка. Удивительным являлось то, что обучались здесь лишь одаренные дети. Ученикам запрещали покидать территории замка до обряда Вхождения, а его проводили, когда студенту исполнялось двадцать пять лет. После обряда, как правило, его больше не видели в пределах замка (как не видели и тех, кто пытался сбежать). По словам профессора Оскара, который по совместительству был проректором, за пределами Сарсы на материке Норсор отсутствовали пригодные для нормальной жизни места: Арад скован льдами, Байя охвачена снегами, Падис и Аэст – одна большая радиоактивная пустыня. Поэтому не было никакого смысла в преждевременном отбытии из приюта.

Ева всегда подмечала детали, которые ускользали от внимания других. Помимо незаурядного ума и превосходной физической формы, девушка была ещё и красива. Парни бы не давали ей прохода, если бы она как-то раз не сломала одному из них пару ребёр и нос за то, что он на спор потрогал её там, где не следовало. Она была поглощена учебой и спортом, поэтому у Евы совсем не было друзей, кроме тех, с которыми дальше – «Привет, как дела?» общение не заходило. С возрастом это делало её нелюдимой. Предстоящий обряд волновал её каждую минуту. Если её гипертрофированные одиночеством чувства можно было назвать волнением. Хладнокровие стало для неё привычкой уже очень давно.

В многочисленных книгах библиотеки не было и намека на описание обряда. Ева заметила, что студенты, для которых близилось Вхождение, исчезали уже с вечера. Она предположила, что обряд проходит ночью, поэтому на всякий случай переоделась в спортивное платье и кроссовки, а затем легла на край кровати и ждала, дочитывая последние страницы: «О возможных альтернативах теории эволюции». Ожидания её не обманули, в половине двенадцатого ночи в дверь постучали.

– Открыто, – дверь отворилась, на пороге стояли двое крепких мужчин – прислужников замка.

– Доброй ночи, Ева, просим вас пройти с нами, по просьбе ректора.

– А не поздно вы, ребята? – Непроницаемые взгляды молчали в ответ, – Понятно. Уже иду. – Ева взглянула на голограмму и она растворилась. Компьютер в виде клипсы, который был закреплен за ухом девушки, считывал команды прямо из мозга.

Они шли по коридору, стены которого были выложены из мелкого камня, и освещался он свечами; свечи были электрическими, но ощущение старины создавали в полной мере. Ева никогда не видела в приюте пожилого человека или хотя бы того, кто выглядел старше тридцати. Вот и прислужники – молодые крепкие парни, с превосходной атлетической фигурой, что необычно для дворника и уборщика. Ректор школы, Адриана, тоже была красивой молодой девушкой. Обитатели замка называли друг друга по имени. Взору Евы предстали высокие двери, отливающие золотом. Средняя их часть была зеркальной и, подойдя ближе, девушка увидела в ней свое отражение. На неё смотрела кареглазая девушка с белой кожей и длинными каштановыми волосами. Двери распахнулись. Воздух наполнился резким но приятным ароматом неизвестных Еве трав. Она шагнула в помещение; снова мрачный коридор с большими дверями в конце, из-за которых доносилась музыка. Произведение автора давно забытой эпохи – «Лунная соната», звучало всё громче. Музыка опьяняла. Коридор странно изгибался, будто меняя свои очертания, нарушалась перспектива. Девушка списала это на темноту и мерцание свечей.

Двери отворились, за ними распростерся огромный зал. В середине темного зала на хорошо освещенном подиуме стоял белый рояль. За инструментом восседала ректор школы. Её вид шокировал Еву, но пьянящий аромат трав и музыкальные мотивы тут же рассеяли это чувство. Адриана играла в красивой и откровенной позе, одна ножка была согнута в колене и давила на педаль, а вторая, встав на носок, демонстрировала нежную красоту своих изгибов. На девушке была белая шелковая накидка – болеро с длинным шлейфом. Больше на ней не было ничего. Красивая грудь плавно вздымалась и опускалась в такт музыке. Из уголка губ на колено упала капля крови. Часть шлейфа, что лежала на полу, тоже была алой. Длинные черные волосы Адрианы ниспадали на плечи и спину, а лицо было опущено. То, что видела Ева, казалось ей завораживающим, она всё больше пьянела. Музыка заполнила всё пространство в её сознании. А Адриана вызвала в ней чувство бесконечной любви и возбуждения. Соната продолжала звучать, но рояль играл тише. Не поворачивая головы в сторону Евы, ректор заговорила:

– Ты, хорошая девочка и способная ученица, наверняка знаешь историю Войны Континентов.

О чем это она? Я… Какая война?

– История врет, многое умалчивается. Например: когда Гвиера подло палила ракетами по своим соседям, Артур Клинк в этом не принимал никакого участия. Спустя несколько лет Артур вдруг нашёлся, и знаешь, что он сказал? Он сказал, что не мог отдать приказ, так как сам в это время находился в волшебном саду и порхал вместе с дивными мотыльками. Всё это он говорил с придурочным выражением лица, таким же как и во время казни – сожжения заживо. Почему – то лионцы очень любят сжигать всех заживо. К чему я это? Просто нужно проверить, действуют ли мои травки – готова ли ты к Вхождению.

Она так красива. Я, наверное, люблю её…

Ева стояла и слушала, улыбка блаженства не сходила с её лица. Она понимала каждое слово, и всё вокруг казалось ей прекрасным: окровавленная полуобнаженная девушка, музыка, мрачный зал, который стал светлее и на полу виднелись силуэты окровавленных человеческих тел.

– Вижу, ты готова. Ритуал Вхождения символизирует переход человека не только в новую жизнь, но и в новую сущность, для которой смерть и жизнь едины. Здесь на Сансоре война не оставила надежды никому… кроме нас. Наше племя существует в этом мире от его начала. Испокон веков мы брали под свое крыло лучших из лучших, младенцев с незаурядными талантами, которые взрослели в первоклассных молодых людей. Обряд Вхождения останавливает взросление, старение. Поэтому нам необходимо, чтобы человек созрел. Сегодня настал твой день, Ева.

В глазах Адрианы сверкнул хищный блеск, радужные оболочки окрасились в красный, из приоткрытого рта показались острые клыки, как у вампиров из древних сказок. Ева не двигалась. Она с наслаждением ощутила прикосновение холодных ладоней ректора к своей шее и талии. Затем почувствовала боль.

Перед глазами мелькали эпохи. Ева видела всю историю этого «племени». Сказки, те, что она читала в подростковом возрасте, были написаны с них. Они выращивали людей и обращали их в своё подобие. За всю историю, с тех пор, когда их начали называть «вампирами», и до нынешних времен, собственная наука этого народа продвинулась очень далеко, но они так и не смогли найти альтернативу человеческой крови. Им приходилось питаться ей. До войны вампиры просто находили себе потомков среди норсорианцев и довольствовались населением континента; жили в тени, оставаясь вездесущими. Они никогда не выбирались за пределы материка – это каралось смертью.

После войны оставшееся в живых население Норсора перебралось в Лиону и Общину, лишив вампиров пищи. Но на этот случай у них давно имелся план. Благодаря развитой науке, вампиры могли выращивать детей из имеющегося у них генетического материала. Из тридцати детей лишь двое были достойными для обращения в зрелом возрасте. Остальные не уничтожались, а росли в отдалении от подрастающих потомков древнего народа и употреблялись в пищу – выращивались как скот. В Сарсе царила гармония.

Внезапно видение преобразилось. Туман пожирал солнечные лучи. На огромном поле перед Евой, стояла девушка с мертвенно-бледной кожей, волосами цвета воронова крыла и неестественно большими глазами-обсидианами. Весь фокус, внимание самого мира было сконцентрировано на этой странной и страшной незнакомке. Её взгляд не был человеческим. Существо заговорило, не шевеля губами:

– Ева, ты нужна мне… теперь мы едины… ничто не будет прежним… – звуки были мешаниной металлического скрежета и далекого эха девичьего голоска.

Ева вспомнила старые мистические фильмы про демонов и призраков, которые пугали её в детстве, именно такой демон говорил сейчас с ней. Странное существо в один миг оказалось прямо перед её лицом. Ева даже не успела вздрогнуть, как оно впилось ей в шею. Девушка почувствовала дикую боль. Пронзительный крик, который принадлежал не Еве, вывел её из состояния транса.

У ног Евы лежала Адриана, застыв в мертвенном оцепенении и с гримасой ужаса на лице. Болеро окутало своим шлейфом её ноги и живот, обмотавшись вокруг них несколько раз.

Что могло её напугать? – отстраненно подумала Ева и, теряя сознание, рухнула на пол рядом с ректором-вампиром.

***

Дул легкий и приятный ветерок. Ева открыла глаза, занавеска легонько колыхалась от сквозняка, и в комнату пробивался солнечный свет.

Что же я не сгораю на солнце?

– Ты сама знаешь – мы равнодушны к нему, ты всё видела во время Вхождения, – в комнате был профессор Оскар.

Ева приложила ладони к лицу.

Так всё это был не сон.

Голова закружилась, стало плохо, застучало сердце. Показалось. Она не чувствовала биения своего сердца, дышала, но не нуждалась в этом. Девушка отвела руки от лица и взглянула на них, кожа стала белее прежнего.

– Не знаю, что там стряслось, эти ответы я надеюсь получить от тебя, но Адриана погибла странной смертью, прямо в момент твоего Вхождения, – Оскар не глядел на Еву – он стоял возле окна и взирал холодным взглядом куда-то вдаль, скрестив руки за спиной. – Пока ты приходила в сознание, я заглянул в твою память, прочел мысли, но там пусто. (Ну, спасибо). Я принял решение взять твоё обучение на себя, хочу быть рядом, если ты что-то вспомнишь.

Ева не чувствовала в себе привычных усталости и слабости, лишь легкость во всем теле. Хотя было чувство голода, но какое-то необычное.

– Что ж, пройдемся, а заодно начнем твоё обучение.

Ева легко поднялась с кровати. Её не переодели, платье было усеяно пятнами запекшейся крови. Она надела кроссовки, которые нашла под кроватью. Оскар и Ева вышли в коридор, он уходил куда-то очень далеко, по обе стороны, за большими стеклянными стенами, чем-то занимались люди (или вампиры) в белых халатах. Здание совершенно не походило на старинный замок, скорее на научно-исследовательский центр. Ева решила, что у создателей этого здания был пунктик насчёт белого цвета.

Ева украдкой изучала Оскара, прежде ей не доводилось видеть его так близко. Куда только не приводили её девичьи фантазии, но наиболее частым их гостем был именно проректор Оскар. Словно сошедший с обложки журнала: высокий статный голубоглазый блондин с серьёзным лицом и проницательным, но как будто сочувствующим взглядом; он волновал всех без исключения девочек в школе.

– Хочу рассказать тебе о некоторых особенностях твоей новой жизни; не понимаю, почему ты так легко всё принимаешь, но и к лучшему, – Оскар не поворачивал головы в сторону Евы, его руки намертво скрестились за спиной, а походка была очень величественной. – Теперь ты мертва. Твои биологические процессы подчиняются только тебе и не требуют энергозатрат, в привычном понимании. Да, тебе нужна энергия, но она далека от АТФ. Наши организмы устроены таким образом, что отделяют жизненную энергию от крови человека. Как это происходит и что это за тип энергии, не удается выяснить тысячи лет, поэтому нам приходится употреблять кровь в качестве пищи.

Оскар внезапно остановился. Он повернулся к Еве и заглянул ей в глаза. Ей сделалось не по себе. Кабинетов больше не было, лишь белые стены которые плавно перетекали в белый пол, границы между ними будто и не существовало. Яркие светильники на потолке заставляли мрамор блестеть. Оскар продолжил:

– Привычная для тебя картина мира – лишь его часть. Сейчас мы проведем первый урок.

Ева не понимала, о чем говорит Оскар, она не ещё не решила, во что ей верить. А ещё этот его непонятный и пугающий взгляд.

– Прямо сейчас? Да я выгляжу как старая помойка. И что же это будет за урок?

– Тебе не понравится, – проректор загадочно улыбнулся, а затем его глаза вспыхнули красным огнём.

Ноги Евы подкосились, и все конечности пронзили острые жала боли. Мысли в голове путались, из носа хлынула кровь. Собственное тело больше не подчинялось её воле. Она с маху врезалась лицом в мраморный пол, переломав себе челюсть. В этот момент внутри бушевал огонь – отозвался инстинкт самосохранения. Все чувства вдруг оставили Еву, но появилось новое – восприятие мира, похожее на зрение и осязание одновременно. Она видела-ощущала окружающее пространство. Переведя внимание на свои руки, она обнаружила свечение, сотканное из множества нитей, которое повторяло контуры её тела. Направив внимание вперед, она увидела светящийся объект, похожий на неё. Из него произрастали два тонких ручейка света, но не голубые, а зеленые, и соприкасались с ней. Ева чудесным образом осознавала явившуюся картину мира. Светящееся нечто рядом было Оскаром, а те нити света, что тянулись от него – губительным воздействием, которое прижало её к полу. Девушка знала, как воспрепятствовать этому. Вокруг её тела возникло собственное свечение зеленого цвета. Оскар резко отступил назад, будто его оттолкнул ураганный ветер. Ева медленно поднялась на колени, её лицо было изуродовано и истекало кровью. Но мгновение спустя раны стали затягиваться, а запекшаяся кровь чешуйками осыпалась на пол.

– Молодец. Немногие могут сопротивляться, едва обратившись. – Спокойно произнес Оскар. Хотя только что смотрел на изувеченное лицо девушки, на котором вместо носа зияла черная треугольная дырка с красной перегородкой посередине. – Ты можешь взаимодействовать с чем угодно: все состоит из энергии. Но необходима тренировка. А теперь идём дальше.

Оскар презрительно отвернулся и продолжил наставления:

– Истолковать, увиденное тобой, пытались многие поколения вампиров, но пока мы научились лишь применять это. То, как ты управлялась со своей и чужеродной энергией, мы называем Воздействием, как бы тривиально это ни звучало.

Ева встала с колен и отряхнула одежду. Она хотела всё высказать Оскару. Потребовать от него объяснений, выяснить, почему он мстит ей, ведь она не виновата в смерти Адрианы – но что-то её отвлекло. Молодая вампирка почувствовала, как воздух вокруг стал плотнее. Девушке казалось, что она может слепить из него что-нибудь, как из снега, хотя больше он походил на очень плотный пар. Для того, чтобы использовать окружающую её энергию, Ева напрягла нечто внутри своей головы, внутри себя. Она решила, что это воля. Знакомое чувство – заставить себя выйти на утреннюю пробежку по территории замка, в промозглую осеннюю погоду. Взмахнув руками, Ева очистила свою одежду, не прикасаясь к ней. Оскар сделал замечание, не оборачиваясь:

– Не трать силы впустую. Любое Воздействие отнимает жизненную силу. Лучше действовать привычными методами: вместо мысленного общения, если в нём нет острой необходимости, используй речь, ходи на своих двоих и так далее.

Ты будешь нуждаться в подпитке, а с этим у нас не просто. Люди, добытые с помощью наших методов, не способны дать много энергии, в отличие от тех, что родились естественным путем. Но вход в Лиону закрыт: люди не глупы – они давно знают о нашем существовании и недурно охраняют свои территории. А если нам вздумается напасть на Общину, то федерация, как бы ниотносилась она к «подземникам», объединится с ними.

– Куда отправляются те, кто прошел Вхождение? После ритуала я больше не видела их в замке. Сдаётся мне, они не отправляются в лучшую жизнь, как всем казалось.

– В лучшую жизнь… Возможно. Родник – временное пристанище для всех нас. За пределами школы, вне Сарсы, находится иной мир. Ты сама сможешь увидеть.

Мир вне планеты? Хмм…

Ева и Оскар спустились на первый этаж исследовательского центра. И здесь кабинеты с белыми халатами внутри. Окна здания, расположенные в холле коридора, выходили во двор замка; студенты радовались жизни, предаваясь кто нежностям, кто учебе, кто общению и занятиям спортом. Кучевые облака отбрасывали широкие тени, которые вылизывали зеленую лужайку двора. Ева подняла голову вверх, взглянула на облако и поняла, что может почувствовать его и даже управлять им. Молодежь на улице не видела той половины замка, в которой сейчас находилась Ева. Она не могла припомнить, чтобы сама хоть раз видела это крыло здания.

Вниз по лестнице, снова огромные двери, – в прошлый раз за такими Еву не ожидало ничего хорошего – они отворились сами-собой. Перед Евой предстала кирпичная стена. Оскар строго посмотрел на Еву, прикоснулся к кирпичной кладке и исчез. Не растворился, его не объяло пламя или дым – его словно никогда и не было здесь. После всего происшедшего глупо было чему-то удивляться. Холодный стиль мышления нравился Еве больше. С помощью новых способностей, вместо кирпичей девушка «ощутила» кокон, сплетенный из светящихся нитей, хотя это не был свет.

За время прогулки Оскар успел кое-что поведать девушке о Восприятии. Известные Еве законы физики, здесь не действовали. То, что она видела, было их первопричиной. Эти тончайшие нити энергии, живущие, казалось, своей жизнью, являли собой мир в изначальном виде. Вот они – наиэлементарнейшие из частиц. Лишь мертвым были доступны все эти чудеса. Ева понимала, что находится между жизнью и смертью, они для неё едины. Именно об этом говорила Адриана.

Ева дотронулась до пылающего кокона, и всё вокруг изменилось. Здесь были свечения непохожие на неё, сотканные из бесконечного количества нитей, но не такие яркие. Между голубых волокон мерцали прожилки красного цвета, иной природы.

– Можешь взглянуть глазами, – голос Оскара прозвучал как-то по-отечески.

Ева воспользовалась зрением, и теперь, медленно расплываясь в улыбке, созерцала красивейшее место, какого ей прежде не доводилось видеть даже в фильмах с великолепной компьютерной графикой. Дивный пейзаж: горная речка с небольшим водопадом мирно бушевала, огибая скользкие камни, на перекатах плескалась форель, невысокая луговая трава и цветы пестрели на опушке густого леса. Вокруг было так много красок, красок, не оскверненных индустриальной синтетикой. Ева сразу приметила странную особенность: львы лежали рядом с маленькими оленятами и антилопами, будто не замечая их, на камне чистил перья орлан, который не соблазнялся стоящим в шаге от него, на другом камне, сусликом. Запахи цветов и трав словно заставляли мертвое сердце биться, хотя это было невозможно.

Кроме волшебной природы её окружали люди, да-да, именно люди. Местные жители встречали прибывшую гостью с радушием. Часть стояла подальше, несколько человек – в паре шагов. За спиной Евы возвышались два резных деревянных столба, напоминающих тотемы.

– Приветствуем вас, Вошедшая. Этот визит – большая честь для нас, – произнес мужчина, одетый в длинную шелковую тунику, богато украшенную драгоценностями.

Знатный человек опустился на колено и преподнес на вытянутых руках круглую шелковую подушку, в центре которой лежал амулет на золотой цепочке. Затем человек склонил голову, его примеру последовали все без исключения собравшиеся на поляне люди.

– Оставим это до церемонии. Спасибо, Гертруг. Вели людям расходиться, и отдай распоряжение о подготовке храма, – Оскар заметил недоумение и растерянность на лице Евы и поспешил разогнать народ. Она не взяла медальон и даже не успела его рассмотреть. Гертруг не произнес ни слова, лишь снова поклонился да погнал людей прочь, как пастух стадо овец.

– На этот раз я удивлена, – Ева улыбнулась.

– Идем за мной, – тон Оскара сделался более приятным.

Прогулка заняла несколько часов. Реки и поля радовали глаз Евы, но и не покидало чувство тревоги.

– …и тогда вампиры пошли по простому пути: всего лишь создали в иной реальности собственный мир и назвали его Артис. Ты уже понимаешь, что создание миров не составляет большого труда, гораздо сложнее настроить других на его восприятие, и особенно – поместить в туда смертных. – Объясняя что-то, Оскар не баловал Еву прикосновением своего взгляда. Было ли это проявлением гордыни или чего-то ещё, для Евы оставалось загадкой, но походка его могла принадлежать лишь человеку, который следует через тронный зал к своему законному месту. Его руки были сложены за спиной, а подбородок гордо задран. – Выращивать людей здесь невозможно. Для этого подходит только один из множества известных нам миров, как это ни парадоксально. Вампирам необходимо взращивать людей в Акрии, отбирать «вошедших» от простых смертных и переправлять всех сюда. Как тебе это? – Оскар с удовольствием наблюдал удивление на лице Евы.

– Почему люди встречали меня с почестями? И почему здесь царит копия древнего времени? Похоже на средневековье, – девушка не позволила тешиться самолюбию Оскара и приняла обычный для себя серьезный вид.

– С почестями нас встречают, потому что знают, кто мы и кто они. Мы – боги во плоти, которым необходимо приносить жертвы. Размножаться они не могут, и детей им приносим тоже мы. А забираем старых и больных, за исключением некоторых случаев. Вся их жизнь и жизнь этого мира зависит от нас.

Что касается древних времен – в ту эпоху планета была чище: ни заводов, ни электростанций. Нам это на руку. Представь, сколько энергии нужно для процветания искусственного мира. Каждая травинка, каждый глоток воздуха существуют благодаря нам. Верховный круг вампиров когда-то давно создал целую систему с помощью Воздействия. Своего рода умный дом, который сам выполняет всю работу, но отнимает у каждого вампира в Артисе жизненную энергию. Мир, построенный на крови смертных, в котором они далеко не хозяева. Несколько иронично, согласись, – Оскар злорадно ухмыльнулся. – И ещё, в те времена люди были недостаточно образованы, поэтому ими проще управлять. Покажи им чудо и они падут ниц, чтобы исцеловать твои ботинки.

Забавы ради мы даровали смертным знания о древних богах. Теперь у верховных вампиров есть свои прозвища. Перед тобой сам Один, – Злорадная ухмылка почти не сходила с мертвого лица Оскара.

С таким отношением тебе в пору быть Локи, – подумала Ева и тут же осеклась. Оскар прочел её мысли, но не подал виду.

Еве было интересно абсолютно всё. Наконец в её заурядной и одинокой жизни появился огонёк. Она задавала вопросы, а Оскар не уставал отвечать, ведь он был профессором, и для него это было обычным делом.

– Почему люди не могут овладеть Восприятием или Воздействием? – спросила Ева, перепрыгнув через небольшой ручеек.

– Теоретически могут – человек привык воспринимать мир только основными органами чувств, но как раз они и являются вторичными, – Оскар не опускался до перепрыгивания через препятствия, попадающиеся на пути. Ценой потери сил, он шёл по поверхности воды, или помеха сама неожиданно убиралась прочь. – Эта проблема укоренилась в человеческой природе. Вампиры мертвы, что даёт нам возможность преодолеть барьер слепоты. Когда ты можешь воспринимать энергию в чистом виде, то можешь использовать её. Это так же просто как удержать воду в ладонях. Но это и проблема: наше тело мертво и мы вынуждены питаться жизненной энергией напрямую. Её невозможно создать искусственно, и содержится она в крови живых существ. Если говорить точнее, то она неразрывно связана с кровью.

Чтобы развивать Воздействие тебе нужно обучение. Вампиры тренируются веками, старейшие и сильнейшие из нас могут создавать любую материю. Новички, вроде тебя, могут использовать энергию лишь хаотично: огненные всполохи, молнии и прочее, – Ева с трудом усвоила сказанное. С ней что-то не так.

– Наконец-то, эмоции, не бойся, это всего голод. Скоро мы приступим к следующему уроку, – Оскар поманил молодую вампирку за собой.