Текст книги "Эра супергероев. История мира в 5 журналах и 3 комиксах"

Автор книги: Илья Стогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

2

Письменные истории существуют столько же, сколько существует человечество. И та штука, которую принято называть «литературой», родилась, конечно, очень и очень давно. От этого и возникает иллюзия, будто, приходя в book-shop, мы прикасаемся к чему-то почти вечному. Как же не вечному, если вон на полке стоят Библия и Гомер? Книжки – это осязаемая память человечества. Культура в чистом виде.

На самом деле это, конечно, не так. То, что продается в нынешних книжных магазинах, не имеет к Гомеру с Библией никакого отношения. Современный роман – это очень недавнее изобретение: на свет он появился позже, чем паровоз. Лет сто пятьдесят – двести тому назад газетные и журнальные магнаты попробовали зарабатывать на такой штуке, как пресса. Их издания выходили каждый месяц или даже каждый день, и все эти пустые страницы нужно было чем-то заполнять. Выполнять эту работу подрядился новорожденный класс интеллигенции. Так и возникла современная литература.

С точки зрения коммерции пресса оказалась золотым дном. Денег в этой области крутилось столько, что хватило десяткам и сотням тысяч авторам. И очень скоро всем стало казаться, будто так было всегда: писатели пописывали, читатели почитывали. Новорожденная интеллигенция постаралась с глаз долой убрать все, во что люди верили прежде, и на освободившемся месте выстроила мираж, который с тех пор и преподают во всех школах планеты. Основная идея там состояла в том, что, как говорил Максим Горький, всем хорошим в себе человек обязан именно книгам. Не Книге, а книгам. Не важно, каким именно. Не важно, что там в этих книгах написано. Пусть в современных романах люди даже кушают какашки или вставляют дрель друг дружке в глазницы. Кто осмелится возразить, ведь речь идет о Высокой Культуре?

До тех пор пока основные деньги крутились именно в сфере прессы, возразить было вроде как и нечего. Но, расширяя бизнес, медиамагнаты очень быстро стали вкладываться в радио, кино, а потом и телевидение. Центр тяжести из мира букв уже почти век как сместился в мир движущихся картинок. Рядом с «Аватаром», а уж тем более сериалом LOSTвся вместе взятая сегодняшняя словесность выглядит не более чем засохшим на подошве плевком.

Те из авторов, кто вовремя успел перестроиться на сценарии, неплохо чувствуют себя и в наши дни. Остальные выглядят как пионеры, не успевшие уехать домой из летнего лагеря и зазимовавшие в лесу. Времена на дворе давно не те, жизнь давно сместилась далеко в сторону, а эти все ходят в шортиках и пытаются делать вид, будто ну совсем ничего не изменилось.

3

Я все еще сидел на дне рождения своего редактора. Гости пили водку и понемногу ослабляли узлы на галстуках. Заботливый хозяин постарался рассадить их за столом так, чтобы нашлась общая, одна на всех тема для разговора. Но издатели детективов все равно собрались в одну кучку, издатели фантастики в другую, а одинокий издатель Чехова (я пропустил момент, когда он успел приехать) тупо накачивался алкоголем и не знал, с кем перекинуться хотя бы парой слов.

Слева от меня сидел литературный критик: несчастное создание, давно уже не понимающее, чем он занимается. Мужчина рассказывал, какой классный фильм «Хранители». Он, между прочим, снят по комиксу Алана Мура Watchmen. Хотя правильные ребята вряд ли станут называть эпос Мура комиксом. Скорее уж они употребят выражение «графический роман».

Критик вздыхал, тянул руку за еще одним маринованным огурчиком и говорил, что в составленном недавно списке «Сто главных книг всех времен» комикс Мура занял 27-ю позицию. Льва Толстого не опередил, но вот, например, Пушкина и древнегреческого Аристофана – запросто. Я чокался с ним краем бокала и думал, что все эти списки, все эти гигантские тиражи (вроде бы гигантские, хотя на самом деле не такие уж и гигантские), все эти бесконечные интервью с писателями в глянцевой прессе маскируют тот прискорбный для издателей факт, что время литературы давно в прошлом. Эти люди привыкли считать себя сливками общества и вообще кастой избранных. Но вот корону с полысевшей головы пора стаскивать.

Любое явление проходит в своем развитии несколько фаз. Едва родившись, оно выглядит забавным и резвым, будто щенок. Именно таковы были первые журналы Даниеля Дэфо или Александра Пушкина. Потом явление набирает силу и вздымается к небесам, будто всесметающее цунами. Именно так выглядела литература за мгновение до изобретения кино. А в конце оно распадается на кучу агонизирующих, самодостаточных, нигде не пересекающихся между собой мирков, которые и доживают свой век, никому на свете не интересные. К началу нынешнего столетия индустрия производства романов вступила именно в эту фазу.

Справа сидел владелец крупнейшей в Петербурге книготорговой сети. Лысоватый, круглолицый, он жаловался мне, что в его главном магазине целых шестнадцать залов, но семьдесят процентов посетителей никогда в жизни не заходят дальше первого. С ним я чокался тоже, а про себя думал, что отлично понимаю этих покупателей. Люди привыкли считать, будто литература – это одно большое поле и, заходя в магазин, просто теряются: а кого во всем этом изобилии нужно читать в первую очередь? Чем жаловаться (думал я), лучше бы этот парень объяснял своим покупателям, что никакой единой литературы давно не существует, а есть много нигде не пересекающихся между собой агонизирующих литератур.

Вот детектив: гигантский мир со своими авторитетами и правилами игры. Вот фантастика: куча премий, тысячи имен, миллиарды страниц текстов. Вот «серьезка», рассчитанная не на читателей, а на получение премий: хочешь британского «Букера» – пиши о странных снах какого-нибудь вымирающего народа, хочешь Нобеля – критикуй собственное тоталитарное правительство, хочешь русского «Букера» – пей водку с теми, кто его раздает. Невозможно представить себе зал, в котором все эти книжки стояли бы вперемешку. Уж скорее для каждого из этих миров нужен отдельный книжный магазин.

В Европе и США это, кстати, хорошо понимают. Пусть сама литература давным-давно мертва, но это вовсе не значит, будто на том, что от нее осталось, нельзя нажить денег. Просто для этого нужно соблюдать несколько несложных правил. Французский учебник писательского мастерства, изданный в серии «Ремесло писателя для чайников», начинается со слов:

«Ни в коем случае не пытайтесь импровизировать! Законы жанра придуманы для того, чтобы им следовать».

Пусть писатели давно уже не так популярны, как режиссеры, а по уровню доходов все они вместе взятые стоят меньше, чем один Том Круз. Ничего! Если каждый из авторов будет старательно возделывать свои шесть соточек и не станет лезть на участок соседа, то гонораров по-прежнему хватит на всех. Именно поэтому Роберт Ладлем всегда пишет только шпионские романы, Майкл Крайтон – только научные триллеры, Эрик Сигал – только романы о несчастной любви, Виктор Пелевин – анекдоты с наркотиками и буддизмом, Питер Бенчли – книги о рыбах-людоедах, Энн Райс – о вампирах, Уильям Гибсон – о компьютерах, Айра Левин – о феминизме, Том Кленси – про армию, Борис Акунин – что-то в стиле ретро. С первого взгляда на упаковку романа потребитель всегда должен понимать, что ему предлагают, и тогда книгоиздательский бизнес будет жить вечно.

Иногда, конечно, случаются и прорывы. Раз в двадцать лет удачное стечение обстоятельств взвинчивает акции авторов вроде Стивена Кинга или Джоан Роулинг. Тиражи вновь измеряются шестизначными цифрами, и всем начинает казаться, будто кол, вбитый в грудь романной индустрии, возможно, убил все-таки ее не до конца. Но на самом деле это лишь кажется. Да и к России эти прорывы никакого отношения не имеют.

4

Часам к десяти вечера праздник достиг кульминации. Красноносая директорша большого книжного магазина допила любимое виски и водила глазами по сторонам, явно порываясь сплясать на столе. Я стал понемногу протискиваться к выходу. За последние пятнадцать лет все на свете изменилось, и я изменился вместе со всем. Полтора десятилетия назад я обязательно отыскал бы среди приглашенных подружку, интересующуюся уединиться на верхнем этаже огромного дома, а потом выпил бы еще, и не исключено, что отыскал бы сразу несколько таких подружек. Но теперь единственное, что меня интересовало, это как из этой загородной местности добираются до города?

Прежде чем искать куртку, я еще раз поздравил юбиляра. Тот удивился, что я ухожу так рано, и мы немного поболтали. Вокруг кричали, а я стоял, неудобно упираясь рукой в книжный стеллаж. На полках стояло несколько десятков изданных юбиляром томов. Золотой фонд мировой литературы. От «Тысячи и одной ночи» до Борхеса. От «Слова о полку Игореве» до Дмитрия Быкова.

Уже в самом конце я все-таки задал хозяину очень интересовавший меня вопрос.

– Скажите, – спросил я, – а какая из всех изданных вами книжных серий оказалась самой прибыльной? На какой вам удалось заработать больше всего?

Юбиляр был пьян и не стал делать из этого секрета.

– Этой осенью мы запустили серию новеллизаций. То есть переписанных в виде книжек киносценариев. Делать их не сложно: даешь толковому писателю диск с пиратской копией любого блокбастера, и он страницу за страницей просто описывает то, что видит на экране. Хоть «Кинг-Конг», хоть «Техасскую резню бензопилой».

– И это продается?

– Это продается лучше, чем все остальное вместе взятое! Никому об этом не говорите, но это продается, вы даже не представляете как!

Я еще раз пожал ему руку и все-таки ушел. Снаружи было довольно холодно. Шагать до остановки рейсового автобуса было далеко. В домах, мимо которых я шел, окна светились голубым. Там люди смотрели кино, смотрели ТВ, смотрели фильмы на DVDили скачивали их из социальных сетей. В крайнем случае там читали новеллизации: книжки, написанные по мотивам модных киношек. Больше там не читали ничего.