Текст книги "Зона контакта (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– И в чем она будет заключаться? – спросил Кондратьев.

Генерал долгое время молчал. О чем он в это время думал? Пытался правильно сформулировать приказ? Старался не наговорить ничего лишнего, чтобы ненароком не выболтать эту самую государственную тайну? Или просто, как говорится, ломал комедию, чтобы придать еще больший вес всей ситуации?

– Вы должны будете устранить угрозу неспецифического содержания, – наконец выдавил из себя Петр Григорьевич.

Он вновь замолчал, очевидно предоставив собравшимся время подумать над странным сочетанием слов, вырвавшихся из его уст.

– Неспецифического содержания? – переспросил Михаил.

– Именно, – утвердительно кивнул генерал Суворов. – Такова официальная формулировка приказа, и как я не старался добиться от... вышестоящих лиц более подробной картины, мне этого сделать не удалось.

Суперсолдат только присвистнул, скорчив при этом гневную физиономию.

– Вот уж не поверю, что вам совсем нечего добавить к этой самой официальной формулировке приказа. – Он выделил слово "совсем" дабы обратить на него внимание генерала. – Я прекрасно знаю, что такие люди как вы часто пользуются самыми разнообразными источниками информации, чтобы выведать тот или иной секрет. Я ни за что не поверю, что вам совсем ничего не удалось разузнать. Когда вас не пускают через парадный вход, вы будете землю грызть, но найдете способ проникнуть в задние, разве не так? В конце концов, у каждого окна и подвала охрану не поставишь. А ведь еще есть чердак. Я прав?

Петр Григорьевич, казалось, совершенно не удивился тому, как на его слова отреагировал Кондратьев. Он лишь глухо и медленно выдохнул, разведя в сторону руки в скупом жесте аля "хрен чего от вас утаишь".

– Я... предпринял кое-какие шаги, – ответил генерал, стараясь относиться к произнесенным словам как можно более аккуратно. – Во-первых, мне самому интересно знать, какого черта произошло в том злополучном лесу, во-вторых, я бы ни за что не послал моих лучших оперативников на задание такой степени опасности, не снабдив их хотя бы рабочим минимумом информации.

– Ближе к делу, – сухо оборвал Суворова Кондратьев.

– Извольте. – Генерал не обратил никакого внимания на вопиющее нарушение субординации. – Поисковая группа, которую разорвали в клочья, была уничтожена всего одним человеком. Его-то вам и следует найти.

– Устранить, – уточнил суперсолдат.

– Да, – тут же поправился Суворов, – устранить. Как вы наверняка уже догадались, человек, с которым вам придется столкнуться, не совсем обычен. Он обладает... неким набором способностей, не типичных для нормального человека.

– Какими способностями он обладает? – вмешался в разговор Григорий. Услышать о том, что им предстоит охотиться на своего рода собрата, изрядно удивило Мезенцева, поэтому парень попытался разузнать об объекте поиска все, что только возможно.

К сожалению, Суворов не смог сказать ничего путного:

– Мне это не известно. Я лишь могу догадываться о том, что где-то в том районе находился жутко секретный исследовательский центр, наподобие "Изумрудного города", который специализировался на изучении непонятных мне вещей. Ну, а далее все как в плохом американском боевике: видимо что-то случилось, и теперь нами, да-да именно нами, а не только вами обоими, пытаются заткнуть большую ж... До моих, как ты выразился, секретных источников дошли невероятные слухи: мол, в тех местах были предприняты поиски невиданных масштабов, обставленные под учения подразделений армии и ВВ. Применялись вертолеты; непосредственно в поиске задействовано формирование численностью до бригады. Это не считая оцепления с бронетехникой.

– Прилично, – присвистнул Кондратьев. – Вотчина Реутова и его дружков?

Григорий медленно кивнул. На лице генерала не дрогнул ни один мускул. После того памятного случая в тайге ребята ни раз просили Петра Григорьевича навести справки о неком таинственном генерале Реутове, чей полк проводил зачистку объекта "Изумрудный город" после произошедшей там катастрофы. Суворов много раз кормил своих, как он ныне выразился, лучших оперативников завтраками, уверяя, что в скором времени будет иметь на руках чуть ли не исчерпывающую информацию о данном человеке, но каждый раз у него что-то шло не так, в результате чего ни Кондратьев, ни Мезенцев до сих пор так и не получили сколько-нибудь значимое досье на генерала. Реутов по-прежнему оставался фигурой-призраком, судя по всему обладавшей огромными возможностями.

– Очередной космический корабль? – предположил Мезенцев.

– Возможно, – пожал плечами Михаил. – Только я пока не понимаю, каким боком НЛО сочетается с человеком, которого нам следует ликвидировать.

– Эксперименты, – тут же подал идею Мезенцев. – "Чрезвычайно гуманные" эксперименты над... эм... человеческим материалом.

– А дальше, все как в плохих голливудских фильмах? – усмехнулся суперсолдат.

– Именно, – кивнул псионик. – Это, кстати, объясняет, за каким чертом понадобилось использовать для поисков одного единственного человека столько народу и техники. Думаю, та поисковая группа была не единственная, которую он уничтожил. – Григорий совершенно не стесняясь посмотрел генералу Суворову прямо в глаза. – Я прав?

Тот едва заметно напрягся.

– Четыре вертолета, семь БПЛА, сто сорок человек личного состава..., – прошептал он, судорожно сжав кулаки. – По слухам.

Дела, однако. Один единственный человек смог проделать такое всего за сутки – было от чего в пасть в уныние. Григорий зябко повел плечом, украдкой косясь на Кондратьева.

– А парень не промах, – медленно произнес Михаил, окидывая фигуру псионика заинтересованным, оценивающим взглядом. – Ты бы так смог?

– Угрохать пару сот солдат?

– Да.

Григорий попытался трезво оценить свои возможности. Он не обладал силой и способностями, которые могли оказывать физическое воздействие на неодушевленные предметы. Проще говоря, он не мог вызвать неполадки в работе двигателя танка, самолета или вертолета, он не имел возможности произвести возгорание топлива в баках, не мог инициировать детонацию того или иного взрывчатого вещества. Все, что он умел, это воздействовать на психику, нервную систему и головной мозг любого существа. Психическая энергия могла оказывать определенное воздействие на окружающую среду, но Мезенцев не обладал таким мощным потенциалом – до уровня пилотов трансгалактического звездолета, которые два года назад покинули Землю, не без его помощи, псионику было далеко. Но, все-таки, если оценивать ситуацию максимально трезво и объективно, мог ли молодой парень нанести поисковым силам столь серьезный урон? Григорий обдумывал это несколько минут, прежде чем явить миру окончательный вывод: да, для людей Реутова он мог бы стать существенной занозой в мягком месте, но это бы ему стоило колоссальных физических и психических затрат. В паре с Кондратьевым работалось куда легче и, что греха таить, за могучей спиной супресолдата, Мезенцев чувствовал себя в относительной безопасности.

– Значит, при определенных обстоятельствах, ты бы смог отправить на тот свет человек сто-двести и с десяток вертолетов? – уточнил Михаил.

– Да. Но с беспилотниками я бы не смог ничего сделать при всем желании, если только...

– Что? – перебил его своим вопросом суперсолдат.

– Ты прекрасно знаешь что, – огрызнулся псионик. – Можно взять под контроль операторов БПЛА и заземлить все летающие штуковины, которыми они управляют. В конце концов, беспилотники можно просто сбить, правда, для этого надо уметь отлично стрелять. Подобным навыком я пока не обладаю.

– Ой, не прибедняйся, – громко возразил Кондратьев. – Ты вполне сносно управляешься с автоматами и пистолетами, да и винтовки тебе даются, не стану это скрывать.

Мезенцев закатил глаза, тяжело выдыхая.

– До тебя мне далеко, – сказал он удрученно.

– До меня далеко девяносто девяти процентам военнослужащих Земли, – хохотнул Михаил. – Я не тот ориентир, по которому стоит ровнять боевую и огневую подготовку. Но, дать тебе свое экспертное мнение? Изволь: ты управляешься с огнестрельным оружием вполне сносно, так что не комплексуй по этому поводу.

Видя, что разговор постепенно уходит от темы, генерал Суворов прервал спор двух мужчин:

– Господа, давайте обсуждать дела насущные. Уверен, у вас еще будет время выяснить отношения между собой.

Мезенцев согласно кивнул и взял в руки планшет Петра Григорьевича. Он довольно долго разглядывал каждую фотографию, пока, наконец, не произнес вслух то, чего и сам не ожидал произнести:

– Паракинез.

В беседке возникала неловкая пауза, которую, однако, не удавалось заполнить весьма продолжительное время. Все собравшиеся старались переварить услышанное и понять смысл, суть странного, редко произносимого слова.

– Как ты сказал? Паракинез? – удивился Михаил. – Может..., психокинез?

– Одна фигня, – заявил Мезенцев, махнув рукой. – Точнее, физическая природа этих явлений, возможно, и разная, но внешнее проявление одинаковое. Сюда же можно отнести и телекинез, то есть бесконтактное воздействие на материальные объекты. Поскольку я не обладаю теоретической подготовкой в такого рода вопросах, я могу выстраивать предположения, исходя из своего опыта, а он у меня немаленький.

– Никто в этом и не сомневается, – задумчиво произнес Кондратьев, – но почему ты решил, что наша цель владеет именно паракинезом?

– А чем по-твоему она еще может владеть? – неподдельно удивился псионик?

Михаил неопределенно пожал плечами, всем своим видом показывая, что ему крайне не хочется влезать в то, в чем он слабо разбирается.

– Наш объект, – начал разъяснять Мезенцев, – мог сбежать из научной лаборатории, прихватив с собой некий предмет.

– Что за предмет? – заинтересованным тоном спросил Петр Григорьевич.

– Не знаю, – ответил Григорий, – какое-нибудь оружие или что-то, что можно использовать в качеств оружия. Теперь он расхаживает по лесам и полям и режет всех, кто ему не понравится. Однако я мало в это верю.

– Почему? – спросил Михаил.

– Не знаю. Просто не верю и все. – Псионик отсутствующим взглядом уставился в дощатый пол беседки. Смысл в его доводах отсутствовал напрочь, но с интуицией спорить было бесполезно. – Как-то смутно мне верится, что наша цель сбежала с супер-гипер-мега бластером и теперь, внезапно, на всех осерчала. Глядя на изуродованные трупы, я пришел к выводу, что такое мог совершить человек, который, мягко говоря, сильно ненавидел тех, кто идет по его следу. Я, конечно, не психолог-криминалист, но у меня закралось именно такое подозрение. Из всего выше сказанного могу сделать вывод, что наш объект владеет либо магией, либо паракинезом.

Лицо генерала Суворова тронула едва заметная улыбка.

– Магией? – спросил он, удивленно косясь на свой планшет.

– Ага, ей самой. Волшебная палочка, магический жезл, абракадабра и все в этом духе. Не хватает только орков и черного властелина. – Григорий вздохнул и попытался предать себе толику серьезности. – Наш сбежавший друг мог получить магические способности в результате исследований, проводившихся в научном комплексе. Не думаю, что эти исследования были чересчур гуманными. В конце концов, подопытного все достало, он и дал деру, перебив по пути кучу народу. Плохое обращение к нему со стороны персонала, кстати, объясняет ту жестокость, с которой были умерщвлены члены поисковой группы. Однако я в магию не верю. У нас реальный мир, где магическим проявлениям место разве что на канале ТНТ в "Битве экстрасенсов", посему остается только третий вариант.

– Паракинез, – задумчиво произнес суперсолдат.

– Он самый. Версия все та же: негуманные эксперименты в недрах жутко секретного НИИ, в результате которых подопытный получил способность к дистанционному воздействию на материальные объекты. Внешние проявления схожи с магией, но паракниез куда реалистичней. Могу авторитетно заявить, что он – возможен, хотя я сам им и не обладаю. Таким образом, могу сказать, что наша цель чрезвычайно опасна, и, если она не способна себя контролировать, то мы обязаны принять все меры, чтобы ее устранить.

Суворов и Кондратьев мельком переглянулись.

– Что значит не способна себя контролировать?– осторожно поинтересовался Петр Григорьевич.

– Человек может оказаться невменяем, – заявил Мезенцев. – Кто даст гарантии, что наша цель не свихнулась, пока выбиралась из этого научного комплекса?

Гнетущая, молчаливая тишина в одночасье накрыла уютную беседку, погрузив людей в темные, мрачные раздумья. Мезенцев, насиловал свой мозг, пытаясь выудить из крупиц информации нечто для себя полезное; Кондратьев просчитывал варианты обезвреживания опасной цели; генерал обдумывал риски и прикидывал, как он будет действовать в случае радикального осложнения ситуации.

Наконец тишину разорвал Михаил. Он шлепнул себя по коленям, встал, начал расхаживать кругами по беседке и что-то неразборчиво бубнить себе под нос.

– Вопросы? – поинтересовался генерал.

– Всего два. Где мы начинаем действовать, и кто нам собирается помогать. – Он обернулся, посмотрев на застывшую фигуру генерала. – Проблема, как я понимаю, возникла еще вчера. Вы ведь нас с Мезенцевым вызвали сюда не только ради шашлычка да баньки? Вы всегда так поступаете. Не то, чтобы мы это не ценили, не подумайте, что мы как-то вас хотим оскорбить или что-то в этом роде, совсем нет, просто..., – он махнул рукой, – короче, что я тут оправдываюсь, цель сбежала давным-давно, и в настоящее время пребывает черт знает где, я прав?

Петр Григорьевич молча кивнул, ожидая продолжения.

Оно последовало незамедлительно:

– Наш человек прорвал оцепление, ну или просочился сквозь него, не суть важно. У вас есть лишь предположение, где он может находиться в данный момент и больше ничего?

– Так, – согласился генерал.

– Прекрасно, – расплылся в улыбке Михаил, азартно потирая руки. – Значит, мы с Гришей работаем одни, и нам никто не мешает. Кое-что проясняется, но мне все еще не понятно, где нам начинать действовать? У вас есть разумные предложения на сей счет?

Генерал медленно кивнул и жестом подозвал ребят к себе.

Трое склонились над планшетом, чтобы обсудить детали предстоящей операции.

Глава 6

Найти и уничтожить.

Рассвет еще даже не думал наступать, а двое оперативников, укомплектованных как для ведения разведки, так и для хорошего боя, приступили к выполнению задания, которое обещало стать одним из самых сложных за последнее время. Нетривиальным уж точно. Молодые люди грузились на борт новехонького МИ-8, который должен был доставить их прямо с военного аэродрома Чкаловский в поселок Гороховец, что располагался на реке Клязьме близ границы Владимирской и Нижегородской областей. Присутствовала большая вероятность, что искомая цель объявится именно в этом районе, попытается получить доступ к транспорту (все равно какому) и предпримет попытки покинуть район «войсковых учений». Через Гороховец проходила трасса М7, которую загодя взяли под плотный контроль силами МВД и военных. Параллельно автодороге, километрах в пяти от нее к югу, пролегала Горьковская железная дорога, которую так же контролировали полиция, внутренние войска и некоторые армейские подразделения, в связи с чем имелись весьма неплохие шансы установить наблюдение за целью и вывести на нее оперативников генерала Суворова.

Петр Григорьевич пожелал лично проводить своих парней и перед самой посадкой на борт вертолета пожал руку каждому, кто находился внутри вертушки. Даже про пилотов не забыл.

– Наш пенсионер волнуется, – хмыкнул Михаил, когда МИ-8 оторвался от бетонного полотна ВПП. – Признаться, я тоже немного не в себе.

Мезенцев едва удержался на пятой точке. Услышать подобное от Кондратьева было практически невозможно. Чтобы суперсолдат добровольно признался в том, что он переживает по поводу предстоящей операции? Скорее Луна сделается красной, и Солнце начнет вставать на закате.

Но факт оставался фактом: Кондратьев волновался, переживал, и это нервировало больше всего.

– Никогда бы не поверил, что ты способен нервничать, – сказал Мезенцев, пиная ногой большущую сумку с амуницией.

– А ты сам, что же, остаешься спокоен?

Григорий пожал плечами, попытался ответить честно:

– Я еще не разобрался в том, что чувствую. С одной стороны, моя работа не будет отличаться от той, которую я проделывал раньше, но с другой – наш противник слишком силен, необычен и коварен.

– А еще жесток,– добавил Кондратьев.

– Да, не без этого, – согласился Григорий.

Некоторое время ребята молча занимались своими делами. Мезенцев рассматривал аэрофотоснимки территории, на которой ему в самое ближайшее время предстояло работать, Кондратьев снова и снова проверял работоспособность оружия, которого он с собой набрал целую гору. В арсенале суперсолдата присутствовали четыре типа пистолетов, две снайперские винтовки, пулемет, три реактивные противотанковые гранаты, два автомата, один из которых специальный, и еще до кучи гранат и мин различного назначения.

– Уверен, что сможешь его отыскать? – спросил Михаил, разбирая на составные части австрийской Глок.

Вопрос был задан не из праздного любопытства. От того, насколько удачно Григорий отработает биолокацию цели, зависел исход всей операции. Согласно плану, Мезенцев должен был накрыть своими чувствами весь поселок и сопредельные с ним территории, чтобы наткнуться на след преследуемого человека. Вертолет должен был совершить несколько кругов над городом и над его окрестностями, чтобы Григорий имел достаточно времени на "специфический поиск цели". Далее, если все проходило удачно, устанавливалось местонахождение искомого человека, делался доклад наверх, и операция вступала в свою финальную стадию. Михаил вместе с Григорием выходили на цель и уничтожали ее, при этом пытаясь свести потери среди гражданского населения к минимуму. О том, что они станут делать, если искомое лицо не удастся отыскать в Гороховце, ни Кондратьев, ни Мезенцев старались не думать.

– Если он там, где мы думаем, то смогу, – уверенно ответил Григорий.

Лицо Михаила тронула едва заметная ухмылка.

– Ты действительно так считаешь, или в тебе сейчас заговорила профессиональная ревность?

Мезенцев оторвался от созерцания аэрофотоснимков, пристально посмотрел Кондратьеву прямо в глаза.

– Что значит профессиональная ревность? – спросил он немного резче, чем рассчитывал.

Михаил поднял руку в примирительном жесте.

– Не кипятись, я не собирался тебя задеть. – Он перевел взгляд на пистолет, замерший в его руке, погладил пальцем прицельную планку, вновь взглянул на псионика. – Я хотел сказать, что наша цель тоже использует свой головной мозг не так, как это делает большинство людей. Улавливаешь, к чему я клоню?

Мезенцев медленно кивнул.

– Кажется, понимаю. Ты... думаешь, что он закроется?

В глазах суперсолдата сверкнули искры лукавого огня.

– А ты бы смог укрыться от себя самого? – спросил он.

Григорий честно пожал плечами.

– В теории – может быть, но на практике...

– Понятно, – медленно выдохнул Михаил, – никто не проверял.

Он положил Глок в сумку, извлек оттуда ВСС. Ловким движением отомкнул удлиненный магазин, заполненный снайперскими патронами СП-5, прошелся указательным пальцем по гладкому, холодному металлу, вновь примкнул магазин к снайперской винтовке.

– Нам стоит подумать, что мы станем делать, если он сумеет от тебя закрыться или..., если он почувствует, что ты пытаешься его отследить.

Вновь Мезенцев молча кивнул, соглашаясь с напарником. Процесс поиска человека, подлежащего ликвидации, мог развиваться по трем независимым направлениям. Самым оптимальным считался тот, согласно которому цель благополучно засекалась, а потом ликвидировалась как говорится без шума и пыли. Несмотря на то, что именно такой вариант считался наиболее предпочтительным, Григорий меньше всего верил в его реалистичность. Гладко, как известно, бывало лишь на бумаге, а на деле каждый раз появлялись какие-то овраги и прочие препятствия. Собственно из-за всевозможных мелочей, которых ввиду недостатка информации попросту невозможно было учесть, оптимальный план претерпевал серьезные изменения и получал еще пару вариантов, не таких благоприятных. Согласно второму направлению, цель превосходно засекалась, после чего каким-то непостижимым образом ощущала на себе присутствие посторонних паранормальных взглядов и закрывалась от них. Дальше человек мог попытаться скрыться, не привлекая к себе особого внимания, а мог и нанести превентивный удар. И вот его Мезенцев очень сильно опасался. Очень сложно работать, когда не знаешь истинных сил своего противника. Кстати, существовал еще вариант, согласно которому Григорию так и не удавалось засечь цель, но об этом псионик старался даже не думать. Он должен был сделать все, чтобы не позволить цели сбежать.

– Никак в толк не возьму, почему мы должны начинать операцию именно в Гороховце? – спросил Григорий, листая электронную карту местности.

– А ты подумай, – ответил Михаил. – Для меня это очевидно. Надо, чтобы и ты сам до всего дошел, поэтому не жди от меня подсказок.

Григорий насупился, но промолчал, пытаясь разобраться в хитросплетениях оперативной игры. Минут двадцать он размышлял над поставленным перед собой вопросом. К каким-то определенным выводам не пришел и, все же, попытался расшевелить Кондратьева.

– В крупные города он не пойдет, так?

– Допустим, – уклонился от прямого ответа суперсолдат. – Аргументируй свой довод.

Григорий чертыхнулся. Вместо того, чтобы дела делать, он внезапно ощутил себя на университетской скамье во время экзамена.

– Насколько я могу предположить, – псионик попытался озвучить мысли, бороздившие его голову, – в более-менее крупных населенных пунктах введено чуть ли не на чрезвычайное положение. Дзержинск, Нижний, Павлово, Муром, Ковров, Шуя, Иваново, Владимир перекрыты вдоль и поперек. Там полиция, армия, ФСБ, ВВ заглядывают под каждый куст, проверяют каждый камень... Я бы на его месте точно не стал бы туда соваться.

– Я бы тоже, – скупо улыбнулся Кондратьев. – Развивай мысль.

Григорий повертел пальцами интерактивную карту, нащупывая нужные слова:

– Он двигается с севера. На его пути одни лесные массивы, иногда озера да болота. Деревеньки встречаются крайне редко, а уж о развитой инфраструктуре и речи быть не может. – Мезенцев черканул указательным пальцем по реке Клязьме, несколько раз увеличил и уменьшил масштаб карты. – Ему пришлось всерьез отбиваться, но его способности не берутся из ниоткуда. Ему нужна энергия, пища, отдых. И где все это можно получить? Вариант первый: автономное существование. Обладая столь неординарными способностями, выследить и завалить любое животное, которое затем можно будет употребить в пищу, для него не составит большого труда. Вопрос в том, захочет ли он существовать автономно или предпочтет пойти иным путем и попытается найти кров и еду среди людей. Да, большие населенные пункты для него закрыты, но остается куча маленьких, таких как Гороховец или еще меньше.

– Логично, – поддержал друга Кондратьев. – Что еще можешь сказать? Смотри внимательно на карту, не просто вращай ее туда-сюда.

Взгляд Григория приковали к себе две реки. Одна из них была Клязьма, другая – Ока.

– Военные ведут активное патрулирование и наблюдение за руслами рек. Пересечение их в подобных условиях может привести к ненужным хлопотам и риску засветиться. На его месте я бы отправился по маршруту Мячково-Талашманово-Смолино...

– Это если не форсировать Клязьму, – встрял в рассуждения Мезенцева Кондратьев. – А если предположить, что он ее все же преодолел?

Григорий резко выдохнул.

– Тогда, – сказал он, – Гороховец одно из идеальных мест. Оку он точно не станет пересекать. Брать транспорт..., мне кажется, что не будет. Куда на нем ехать, если все направления в этом районе контролируются?

– Железка, – предположил Михаил.

– Такой же пропащий вариант, как и автострада. Ближайшие станции – Гороховец и Галицкая, с которых далеко не уедешь. Да и поезда резко снижают маневренность. Тут уж иметь машину куда сподручнее, однако и агрегат на четырех колесах не идет ни в какое сравнение с ногами. Так что и автодорога, и железка отпадают. Однако есть кое-что, что меня все же смущает.

– И что же это? – поинтересовался Михаил.

Мезенцев несколько секунд молчал, прежде чем ответить:

– В маленьком поселении все друг друга знаю, и любой чужак априори вызовет к себе интерес среди местных. Это тоже риск, на который наша цель может и не пойти.

Лицо Кондратьева ничем не выдало его смущения.

– Гороховец не такой уж и маленький поселок. Это не деревенька в пять домов, а солидный населенный пункт, в котором даже многоэтажки имеются, во всяком случае их здешнее подобие. Если б я был на месте нашего подопечного, то сумел бы раздобыть себе и еду, и лекарства, и даже кров для ночевки, при этом умудрился бы провернуть все это так, чтобы никто из местных ничего не заметил.

– Ну, это ты, – возразил Григорий, – а то...

– Я тебе сто раз говорил, что недооценка ситуации ведет к провалу, – жестким тоном ответил Кондратьев. Чересчур жестким. – Считай противника равным себе, как минимум равным себе, пока не увидишь его труп. Да, я крут, как яйца дрозда, и спорить с этим не собираюсь, но углубленный курс выживания нынче изучают в каждой части специального назначения. Там даже солдат срочной службы с капелькой головного мозга способен провернуть все выше сказанное мной на пять балов, а тут мы имеем дело не пойми с кем, вооруженным мощнейшими парапсихическими способностями. Откуда ты знаешь, что психокинез, или как это херня правильно называется, является его единственной ненормальной способностью? Может быть, он столь же умело вправляет мозги, как и ты сам. Об этом нам ничего не известно. И даже если он в этом не столь искусен, он все равно может уметь заговаривать людям зубы, и этого уже будет вполне достаточно, чтобы раздобыть пищу, лекарства и все необходимое для выживания. Причем сделать это тайно, не мозоля людям глаза.

Нехотя, скрепя сердцем, Григорий согласился с другом. Пришлось признать, что Кондратьев куда более искушен в части организации военных операций любой сложности.

Но тут голову Мезенцева посетила шальная идея, которую он тут же и озвучил:

– А как бы ты сам поступил, будь ты нашей целью? Представь себя на ее месте. Что бы ты сделал? Как бы собирался покидать зону поисков и что бы предпринял, чтобы тебя не выследили?

Как и ожидал Григорий, Михаил крепко призадумался. Суперсолдат практически всегда старался обдумывать любые идеи, даже если те на первый взгляд казались неконструктивными.

– Я бы сделал то, что от меня никто бы не ожидал, – наконец произнес Михаил, беря в руки планшет с электронной картой местности.

– А подробней? – потребовал Мезенцев.

– Изволь. – Кондратьев пальцем провел две воображаемые линии, обозначавшие две реки. – Я умею существовать автономно, поэтому мне не нужно переться в город. Наоборот, чем меньше вокруг меня людей, тем лучше. Отдохнуть и обеспечить себя провиантом я могу и в лесу, при этом без всяких ваших суперспособностей, ну, а преодолеть Клязьму и Оку, причем сделать это так, чтобы никто меня не заметил, дело довольно простое.

Вот так легко ломались любые планы, когда дело касалось Кондратьева. Только что утверждалось, что цель не сможет преодолеть Оку, которая находится под круглосуточным наблюдением всех, кого только можно, и теперь выясняется, что форсирование реки в таких условиях – это плевое дело.

– Получается, что наш человек теоретически может оказаться где угодно? – подытожил Мезенцев.

– О чем и речь,– развел руками Михаил.

Григорий нехотя взглянул на карту, отмасштабировал Арзамас, осмотрел дорогу Р72, город Выксу.

– Вариантов столько, что голова кругом идет, – сказал он столь недовольно, что Кондратьеву пришлось его успокоить.

– Прилетим на место, начнем работать, тогда и разберемся, – сказал Михаил и закрыл глаза, застыв каменным изваянием.

Он сидел так все то время, пока вертолет нес людей в своем чреве до точки назначения. Когда же пришла пора работать, Михаил как ни в чем не бывало "оттаял" и в один миг стал похож на нормального, живого человека.

– Доброе утро, – буркнул Григорий, массируя виски.

Через пару минут наступала жаркая пора, и нужно было как следует подготовится к обильным растратам психической энергии.

– Готов? – спросил суперсолдат.

Мезенцев молча кивнул.

– Мы над целью?

Кондратьев взглянул на электронную карту. Синяя пульсирующая точка медленно перемешалась над условными обозначениями лесов, полей, рек, озер и дорог. Вертолет стремительно приближался к населенному пункту Гороховец. До него оставалось буквально километров семь.

– Я начинаю, – без лишнего вступления сказал Григорий, и резко выдохнул.

Целую минуту он проделывал специальные дыхательные упражнения, которые разработал сам. Они помогали ему настроиться на долгую, изнурительную паранормальную работу и способствовали скорейшей реабилитации после оной.

Псионик медленно закрыл глаза, принял расслабленную позу. Его дыхание сделалось коротким, малозаметным. Легкое усилие воли, и сознание парня плавно выплыло за пределы физического тела. Вдох, затем выдох, и вот оно уже обняло своими призрачными лапами не только летящий в воздухе МИ-8, но и населенный пункт под ним. Находясь в чреве летящего механического монстра, Григорий чувствовал каждую машину, проезжающую по улицам Гороховца, видел каждый дом, каждого человека независимо от того находился ли тот в помещении или был снаружи. От его паранормального взгляда не укрылся ни один кустик, ни одно дерево. От ментально-психической локации невозможно было ускользнуть, точнее можно было бы при соблюдении некоторых довольно специфических условий. Во-первых, нужно было обладать сильным паранормальным потенциалом, схожим с тем, который присутствовал у Мезенцева. Во-вторых, чтобы закрыться от "взгляда посторонних глаз", следовало точно знать, что за тобой станут наблюдать именно здесь и сейчас, ведь держать ментально-психическую защиту постоянно – чрезвычайно затратное предприятие. Мезенцев искренне надеялся, что их цель не обладает абсолютным ментальным зеркалом, и сможет хотя бы на краткий миг побывать в его сетях.

Однако время шло, а ничего необычного Григорий приметить так и не смог. Поселок жил своей обычной жизнью. Было пасмурное, но не дождливое июньское утро; люди просыпались, начинали делать свои привычные дела, проживать еще один день. Яркие энергетические пятна, которыми представлялись Мезенцеву человеческие тела, были потрясающе разнообразны, но ничего из ряда вон вызходящего в них не присутствовало. Аура, точнее совокупность ментальных, психических и энергетических оболочек человеческого тела, у каждого человека была своя. В этом она уподоблялась отпечаткам пальцев, радужной оболочке глаз или ДНК. Мало того, аура человека зависела от огромного числа факторов и могла меняться буквально каждую секунду. В зависимости от того, какие человек испытывал эмоции, о чем он думал, что делал, его аура за очень короткий промежуток времени видоизменялась до неузнаваемости, но в каждой ауре присутствовало своеобразное ядро, которое всегда, при любых раскладах оставалось постоянным и незыблемым. Это самое ядро представляло собой своеобразный паспорт личности, который отличался от тонкой книжицы с коричневатыми корочками, как древние счеты от суперкомпьютера. Паспорт личности мог рассказать о человеке действительно все, разумеется тому, кто умел этот самый паспорт читать. Григорий умел, не так чтобы мастерски, но довольно сносно. Перед его глазами ежесекундно разворачивались фрагменты чужих судеб, трагедии и комедии, триллеры и боевики, о которых, порой, было довольно сложно забыть. Люди на свете разные, и не все из них белые и пушистые, словно кролики. Повсеместно хватало двуногой пакости и мерзости, которую псионик отправил бы на тот свет не задумываясь и прямо сейчас. Естественно, в больших городах подобные личности присутствовали в изрядном количестве, однако и Гороховец – маленькая деревенька в сравнении с мегаполисом – имел достаточно темных индивидуумов. При других обстоятельствах Мезенцев не поленился бы взяться за них всерьез, но сейчас он выполнял куда более ответственную миссию, поэтому, скрепя сердцем, закрывал на них глаза.