Текст книги "Точка невозвращения (СИ)"

Автор книги: Илья Твиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Позади что-то глухо ударило, потом еще раз и еще. Кондратьев взглянул в зеркало заднего вида, но ничего не заметил. Он уже порядком отъехал от лагеря боевиков, сейчас скрытый от медленно ползущего "Лендровера" скальными образованиями. В небе нарастал гул, а вслед за ним до чувствительных ушей спецназовца донеслись рокочущие тона канонады.

Звено стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев нанесло удар, превратив несколько квадратных километров горно-лесистой местности в филиал ада на Земле. Можно было вздохнуть с облегчением – ядерных взрывов в городах России пока что не предполагалось.

Глава 4.

Оправданный риск.

По помещению разлетелся характерный пикающий сигнал, возвестивший о том, что чей-то обед, поставленный разогреваться в микроволновку, готов. Григорий хорошенько потянулся, протер глаза, уставшие от монитора, встал с кресла. Обед принадлежал ему, а поскольку в европейской части России часы показывали 14:00, настало время отложить все дела и как следует подкрепиться, тем более что Мезенцев своим усердием заслужил хороший отдых.

Стараясь уйти от плохих воспоминаний, Григорий не нашел ничего лучше, как в первой половине дня отдать всего себя работе по специальности (все же за спасение граждан от всяких антисоциальных элементов зарплату ему пока никто не платил). И здесь проектные организации, тесно работающие с их фирмой, постарались как нельзя лучше. Ровной стройной очередью на служебную почту стекались запросы, которые необходимо было обрабатывать в срочном порядке, из-за чего пять часов пролетели как один миг.

– Приятного аппетита, – мило улыбнулась секретарша Ирочка, когда Григорий со своим горячим обедом прошествовал мимо ее стола. Женщина за тридцать была не замужем и испытывала ко всему мужскому населению офиса теплые чувства.

– Спасибо, – поблагодарил даму Мезенцев, плюхнувшись за свой рабочий стол. Молодой человек предпочитал не ходить в местную столовую-кафе, как это делали некоторые его коллеги и начальство, а пользоваться проверенной домашней пищей. Готовить он не то чтобы очень любил, но не имел ничего против этого. Его мама – великолепная хозяйка – всегда говорила любимому сыну, что современные девушки слишком привередливы и мало что умеют, а если и умеют, то не хотят ничего делать ни по дому, ни на кухне, и поэтому, чтобы не быть всю жизнь голодным, надлежит самому научиться шефствовать за плитой. Мезенцев оказался понятливым, старательным учеником, впитывающим секреты кулинарного искусства как губка. Теперь он на пару с матерью готовил себе обеды, как на работу, так и на общий семейный стол, когда у него на то хватало времени.

– В КБР опять режим КТО, – пробубнил за соседним столом коллега Мезенцева Денис, читая на Рамблере свежую полоску новостей, попутно пытаясь запихнуть себе в рот ложку гречки. Денис также предпочитал обедать в офисе, пользуясь тем, что ему приготовила жена.

– Так на Кавказе собираются создавать горно-туристический или все-таки горно-террористический кластер? – исключительно серьезным голосом спросил его Григорий.

Намек был понят, и спустя секунду все собравшиеся в офисе сотрудники разразись дружным смехом.

– Думаю и то, и другое, – поддержал Григория Алексей. – Там хотят создать зону эксклюзивного отдыха, где туриста могут в любой момент времени похитить, посадить в зиндан и предоставить еще тридцать три сомнительных удовольствия. В общем, добро пожаловать, северокавказские курорты всегда открыты для вас, друзья.

В подобном ключе пролетело значительное время. Сотрудники офиса, подражая героям программы "Прожекторперисхилтон", с упоением и желанием проявить свое недюжинное остроумие обсуждали свежие новости, клеймили, на чем свет стоит, неразумных чиновников, хаяли жуликов и воров, не таясь посмеивались над беззубыми потугами одиозных оппозиционеров привлечь к себе внимание и отработать деньги Госдепа США.

– Как меня достали эти митинги, – громким рокочущим басом заявил Виктор Петрович, опытный инженер, работающий в компании уже второй десяток лет. – Какой год уже воду мутят, пытаются кому-то что-то доказать, и только мешают нормальным гражданам проводить свое свободное время да и просто жить. Хотел в выходной с супругой, с детьми погулять, в кино там их сводить, в парк, на аттракционы..., а тут эти мартышки с флагами, с транспарантами... Ну, что за люди? Что за страна? Никуда от этого мракобесия не деться. Ну, были ж выборы три года назад, ну что до сих пор-то прошлое ворошить?

– Меня удивляет,– попытался поддержать старшего инженера Алексей, – что на митингах, которые в будни проводятся, куча молодых людей, девушек, мужчин трудоспособного возраста... Какого ж, спрашивается, вся эта шайка не на работе? Тут каких-то политических хулиганок судили, видать идейных наследниц Pussi Riot, так в знак их поддержки толпы молодых людей высыпали на улицы. И это в среду днем!

– Перманентная революция – страшная сила, – философски заявил Денис.

– Ну, идейного вдохновителя этой самой перманентной революции в свое время в Мексике ледорубом-то по голове и огрели, – вставил свое слово Григорий.

– На каждого оппозиционера и агента ЦРУ в России ледорубов не хватит, – с грустью в голосе произнес Алексей. Молодой человек, ровесник Мезенцева, встал со своего кресла, прошествовал на кухню.

Вдруг в офис влетел сгусток задорного девичьего смеха. Шикарная, очаровательная блондинка по имени Наталья, на высоких каблуках, в обтягивающем и довольно коротком красном платье, на пару с не менее очаровательной длинноногой брюнеткой Викой, в настоящий момент одетой более приземленно, наверняка веселились над обсуждением очередной неудачной попытки какого-нибудь парня затащить либо одну, либо другую к себе на квартиру в известных целях. Девушки, закадычные подружки, всегда ходили только парой, из-за чего у большинства представителей мужского населения компании сложился вполне устойчивый стереотип о нетрадиционной сексуальной ориентации красавиц-сотрудниц рекламного отдела. Подружки к набившему оскомину ЛГБТ сообществу отношения никакого, естественно, не имели, просто им всегда было хорошо и комфортно вдвоем, что не мешало, порой, что одной, что другой строить друг другу козни. Обладая действительно незаурядной внешностью, помноженной на современные взгляды женщин на жизнь и мир, Наташа и Вика видели себя ни то чтобы в центре Вселенной, но где-то рядом с ним. Таким обычно нужно было подавать олигархов или как минимум крупных бизнесменов, раз в неделю возить их в Милан, на острова и катать на личной яхте, а раз в квартал дарить по дорогущей и обязательно спортивной машине. При этом, и Мезенцева это сильно удивляло, девушки действительно были не лишены мозгов и добросовестно работали на благо компании.

Григорий украдкой взглянул на Вику, которая, что греха таить, сильно ему нравилась, чисто внешне, разумеется. Естественно, женская часть компании не ограничивалась одной лишь секретаршей Ирочкой и двумя рекламщицами. Помимо них в фирме еще работали прекрасные представительницы отдела продаж: Лиза – взбалмошная девица под тридцать лет, менявшая женихов как перчатки, тихая скромная Галя, в одиночку воспитывавшая двоих детей и очень даже привлекательная Верочка, кстати сказать, ровесница Мезенцева. Кроме отдела продаж существовала еще и бухгалтерия, где помимо главбуха, элегантной Василины Павловны, в свои сорок с хвостиком выглядящей лет на десять моложе, трудились настоящий трудоголик, тихая и застенчивая Надежда, и полная ее противоположность, веселая и задорная Вероника. Но Григорию, и в своих вкусах он был отнюдь не одинок, более всего импонировала все же модельной внешности Виктория.

Последнее время Мезенцев несколько раз даже порывался воспользоваться своими способностями, чтобы очаровать девушку, но вовремя себя останавливал, считая, что использовать сверхъестественные навыки себе в угоду как минимум неэтично. И вот сейчас он наравне со всеми действительно не знал, с чем же к ним заявилась сладкая парочка девушек, всегда забегавших в центральный офис исключительно по делам. То, что Наташа и Вика на сей раз явились не по служебным делам, было видно по их виду. Обычно девушки вели себя подчеркнуто серьезно и официально, но сейчас...

Как следует отсмеявшись и обведя сидящих людей своими прекрасными очами, Вика сказала следующее:

– Вы знаете, что у меня завтра день рождения?

В ответ раздался нестройный гул голосов. Одни заявили, что в курсе сего знаменательного события, другие развели руками, мол, впервые слышим и все такое.

– В общем, я хотела бы всех вас пригласить как следует отдохнуть и классно провести время.

Алексей тут же сориентировался и первым задал девушке конструктивный вопрос:

– А где?

– Один мой знакомый содержит отличную базу отдыха в Подмосковье. Там есть все, что нужно для хорошего отдыха в хорошей компании. Боулинг, бильярд, пейнтбол, сауна, баня... Короче, все не буду перечислять, знаю, что там классно и стоит не дорого, мне – так и вообще не дорого.

Наташа задорно хихикнула. Неприятно резануло по сердцу, и Мезенцев, не понятно на что раздосадованный, обматерил самого себя. В самом деле, почему у него возникли эти неприятные ощущения? Оттого, что Вика вскользь упомянула о каком-то там своем дружке? Было б глупо считать, что у такой видной девицы не было ухажеров, да и Григорий ни разу не пытался даже намекнуть девушке на более тесное знакомство, так почему же ему теперь так неприятно?

– Это все конечно здорово, – тем временем продолжал Алексей, – но баня сауна, выпивка, веселье... а завтра ж на работу...

– А кто сказал, что я приглашаю всех сегодня? – очаровательно улыбнулась Виктория, и Мезенцев вновь испытал самый настоящий приступ ревности.

– А когда?

– В субботу всех устроит?

В офисе возник легкий шум, кое-какое движение. Сотрудники интересовались друг у друга, кто как может или не может в субботу пойти на общую пьянку. Наконец, вердикт был вынесен.

– Вроде всех устраивает.

– Ну и супер, – а это уже улыбнулась Наташа, до сей поры молчавшая. – Тогда ждем всех у метро Тушинская в два часа дня.

Сделав заявление, рекламщицы спешно ретировались, по-прежнему над чем-то азартно хихикая. Мезенцев устало зевнул, пытаясь понять, чем вообще вызван приход двух очаровательных созданий в их офис. Инженерный отдел был самым многочисленным, делился на несколько подотделов, народ в которых, впрочем, сидел весь вместе. Рекламщицы редко сюда захаживали, очевидно считая инженеров не достойными своего внимания. По личному желанию они даже к начальству практически не заходили, считая их малоперспективными гражданами, и вот теперь одна из девушек приглашала всех на свое день рождение. Странно, да и только.

Мезенцев, однако, не стал долго заморачиваться над этой проблемой. Закончив подзатянувшуюся трапезу, он вновь углубился в работу и даже не заметил, как часы пробили шесть вечера. Распрощавшись с коллегами, Мезенцев бодрой походкой направился к метро, но едва он опустился под землю, как всего его охватила непонятная тревога.

Памятуя о своих необычных способностях, Григорий стал рассматривать окружавших его людей, дабы понять причину своего беспокойства. Сделать это поначалу не удалось. Люди – каждый со своими проблемами и заботами – спешили с работы домой. У кого-то проблем имелось чуть больше, и их аура прямо на это указывала. Попадались те, у кого проблемы практически отсутствовали, но не было тех, кто мог бы вызывать у Мезенцева приступ тревоги.

Пожав плечами, молодой человек сел в вагон подошедшего поезда и, закрыв глаза, собрался чутка вздремнуть. С работы он ездил всегда по одному и тому же маршруту и всегда с закрытыми глазами, давая им как следует отдохнуть. Целый день за монитором – это, знаете ли, не шутка. Тут не помогли бы и специальные глазные упражнения, которые Мезенцев регулярно выполнял.

До пересадочной станции Григорий доехал без происшествий, хотя отдохнуть ему так и не удалось. На каждой остановке заходило все больше и больше народа, и всех их приходилось просеивать сквозь сито собственного паранормального видения. Делать это после тяжелого рабочего дня было сложно. Способности видеть невидимое работали с пятое на десятое, кроме того, приходилось действовать, не привлекая к себе излишнего внимания. Никому ведь не охота оказаться в психушке?

Однако тревожные чувства никуда не делись. Напротив, ощущение опасности только усилилось. Скорее всего, интуиция, работавшая у Мезенцева, естественно, не как у всех, предупреждала молодого человека о грядущих неприятностях. И неприятности эти, судя по всему, должны были быть достаточно серьезными.

Сделав пересадку, Григорий прошелся по перрону станции из конца в конец, однако и это не дало положительных результатов. Угрозу идентифицировать не удалось, и пришлось сесть в битком набитый поезд.

И как только Григорий это сделал, ему резко стало не по себе. Впечатление сложилось такое, что его буквально облили кипятком. Мезенцев вздрогнул, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать и не подать признаков беспокойства.

С горем пополам усмирив дыхание, Мезенцев начал соображать. Итак, было ясно, что угроза, о которой молодому человеку вот уже с пол часа кричала его интуиция, наконец-таки обнаружила себя. Теперь ее стоило как можно скорее распознать и, по возможности, предпринять все средства, чтобы не допустить негативных последствий.

Григорий повращал головой из стороны в сторону. За толпой народа увидеть что-то конкретное не представлялось возможным, однако молодому человеку повезло, если, конечно, можно назвать везением то, что ему открылось. В паре метров справа, аккурат посредине вагона, стояла женщина, одетая явно не по погоде. Точнее, она была бы так одета всегда и везде, поскольку ее религия не позволяла девушкам выставлять на всеобщее обозрение открытые части тела. Девушка застекленевшими глазами смотрела куда-то поверх себя и еле заметно что-то шептала себе под нос. Ее губы едва подрагивали, и прочитать по ним что бы то ни было представлялось занятием бесперспективным.

– Твою мать, – тихо выругался Григорий, поняв, с кем ему предстоит в ближайшие минуты иметь дело.

Сначала судьба подсунула недоделанному герою испытание в лице маньяка, с которым, впрочем, Мезенцев справился, и вот теперь его ждала новая опасность, куда более серьезная.

Григорий начал лихорадочно вспоминать, что ему известно о шахидках. А что ему могло быть о них известно? Да ничего! Что и говорить, молодой человек не был специалистом в данного рода вопросе, да и как он мог им быть, работая простым инженером? Даже навыки какого-нибудь спецназовца сейчас Мезенцеву помогли бы мало. Оставалось рассчитывать исключительно на свой паранормальный резерв и надеяться, что он не подкачает.

Весь дрожа от волнения и напряжения, Григорий начал действовать. Сначала он попытался незаметно приблизиться к смертнице, но сделать это оказалось куда как проблематично. Приблизиться-то он мог, но вот о незаметности в этом случае речи уже бы не шло. Кое-как поменявшись с одним мужчиной местами, Мезенцев решил совершить с шахидкой ментальный контакт, проще говоря, залезть к ней в голову и попытаться разобраться в ее мыслях.

И это ему не удалось. Молодому человеку показалось, что его ментальные щупальца в последний момент как будто соскользнули с головы девушки, что было необычно. Григорий даже попробовал забраться в голову к кому-то еще, дабы удостовериться, что его способность никуда от него не делась. Действительно, не делась. Голова одного парня была забита лишь предстоящим свиданием. Тот очень нервничал, переживал, постоянно прокручивал в голове ворох разномастных идей, как разнообразить романтический ужин, и постоянно держал перед своим внутренним взором образ довольно миловидной молоденькой девушки. Другая голова принадлежала дородной женщине за сорок, главному бухгалтеру какой-то фирмы, торгующей автомобильными запчастями. Она, по большей части, думала лишь о том, как бы ей не забыть, что купить к выходным в ближайшем гипермаркете.

Растрачивать силы понапрасну и проверять еще на ком-то собственный паранормальный потенциал Григорий не стал. Да и времени не было. Нужно было что-то делать прямо здесь и сейчас, иначе... О том, что могло произойти в самом плохом случае, Мезенцев даже не думал. Собравшись, Григорий еще раз попытался подключиться к смертнице, и вновь был неприятно удивлен тому, что голова шахидки осталась "непрозрачна" для его мысленного взора.

Холодея от страха, Мезенцев вдруг ощутил совершенно противоположное чувство – злость. Зверея от собственного бессилия, парень не оставлял попыток пробиться к сознанию смертницы, которой, судя по всему, оставалось жить всего ничего. И бог с ней, с ее жизнью, но оборвется она, и весь вагон с пассажирами перестанет существовать.

Допустить этого никак было нельзя, посему Григорий, трудясь до изнеможения, пытался что-то сделать. Было бы у него больше времени, возможно, он и смог разобраться в причинах того, почему ему никак не удается проникнуть в сознание террористки. Но сейчас об этом думать было нельзя. Сейчас ситуация складывалась пренеприятнейшая, и кроме грубой паранормальной силы в арсенале Григория не было больше ничего.

Состав, тем временем, остановился на очередной станции, крупном пересадочном узле, и Григорий со все возрастающим ужасом начал понимать, что смертница выходит. Не оставалось больше сомнений, где и, главное, когда она намеревается привести в действие свою адскую машину и забрать с собой как можно больше человеческих жизней.

Расталкивая матерящихся прохожих, Мезенцев вышел вслед за шахидкой и обомлел, когда увидел, что та вдруг начала оседать на колени. Глаза молодого человека скользнули по ее правой руке, и Григорий увидел зажатый в ее ладони деревянный предмет. Форму предмета как следует рассмотреть не удалось, но его назначение не явилось для Мезенцева загадкой. Шахидка держала в руке детонатор, и стоило ей замкнуть два контакта, а, проще говоря, сжать свою ладонь, и пояс-убийца, закрепленный на ее теле, сработал бы по назначению.

Понимая, что время вышло, осознавая, что он не может уже ничего поделать, Григорий в отчаянии закричал. Призыв остановиться как будто бы подействовал. Во всяком случае террористка не спешила сжимать свою ладонь.

Люди, в часы пик напоминавшие собой запрограммированных на определенные действия зомби, пришли в себя, обратили свое внимание сначала на Мезенцева, потом на смертницу. Спустя долгие пять-шесть секунд до некоторых особо смышленых особей стала доходить вся мерзость складывающейся ситуации, и они несколькими живыми волнами отпрянули от места предполагаемого теракта. Паника началась мгновенно. Кто-то истерично визжал, кто-то орал благим матом, несколько особо впечатлительных грохнулись в обморок прямо там, где стояли. У вагонов не успевшего еще отъехать поезда началась давка. У одного человека нога попала в зазор между краем перрона и поездом. Мужчина пытался ее вытащить и преспокойно сделал бы это, не находясь он в этот момент в состоянии дичайшего страха за свою жизнь. Какие мы все-таки странные создания. В момент наивысшей опасности наш организм либо мобилизовывал себя и заставлял нас совершать подвиги, либо вгонял в ступор и прострацию.

Мезенцев, похоже, пребывал в неком пограничном состоянии между первым и вторым. С одной стороны, он прекрасно осознавал все, что вокруг творилось, с другой – не мог пошевелить и пальцем. Его ноги словно налились свинцом, веки сделались тяжелыми, практически неподъемными. Вдобавок, проклятый пот заливал глаза, мешая обзору. Паника не добавляла оптимизма. Она лишь мешала и ужасно нервировала. Радовало лишь одно – шахидка по каким-то причинам медлила и не спешила замыкать контакты. Хотелось верить, что причиной ее замешательства крылась в способностях Григория, но подобного рода надежды могли привести лишь к провалу.

Твердя как заведенный, что никто кроме него не справиться с поставленной судьбой задачей, Мезенцев попытался пошевелиться. Диким волевым усилием он заставил сбросить с себя оковы оцепенения и сделать небольшой шажочек в сторону. Глаза парня уставились на зажатый в руке смертницы детонатор. Тот напоминал собой обыкновенный тренажер для кисти рук, вот только эффект от его применения уж никак нельзя было назвать полезным.

Мезенцев сконцентрировал свое внимание на детонаторе. Весь мир для него сейчас сузился до размеров этой безделушки из дерева и метала. Детонатор словно сам обладал впечатляющим парапсихическим потенциалом и гипнотизировал горе-героя одним своим видом.

Григорий медленно-медленно протянул свою правую руку вперед, ладонью вверх, словно прося милостыню.

– Не надо, – хриплым, едва слышным голосом произнес парень, удивляясь своей решимости. Любой звук мог вывести террористку из ее странного оцепенения и заставить действовать согласно вложенной в нее профессиональными инструкторами-психологами программе.

Та не пошевелилась. Ее правая рука по-прежнему не совершала никаких действий, словно скованная неведомой силой. Григорий оторвал свой взгляд от детонатора, в очередной, какой уже по счету раз попытался проникнуть своими мыслями в голову к террористке и опять был удивлен результатами.

На этот раз у него все получилось, причем довольно легко. Ураган смазанных, расплывчатых, перемешенных между собой воспоминаний накрыл молодого человека с головой. Впечатление сложилось такое, будто он в крещенские морозы нырнул в прорубь с головой. В этом вихре чужих страстей невозможно было ничего понять, да и, откровенно говоря, не хотелось ничего понимать. Хотелось лишь одного – остаться в живых и предотвратить неминуемый взрыв.

Но для этого нужно было заставить террористку сдаться. А как проще всего это сделать человеку, умеющему несколько больше, чем обычные люди? В голову Мезенцева пришли лишь два варианта дальнейших своих действий. Согласно первому он мог грубой силой попытаться приказать террористке не делать глупостей и сдаться. Согласно второму он мог попытать шанс и найти те моральные установки, которые побуждали шахидку пойти на смерть и заблокировать их.

Не долго думая, молодой герой решил пойти по первому пути. Но, как это часто бывает, даже самые совершенные планы, порой, корректируются по ходу действий. У Мезенцева же плана и вовсе не было, поэтому дальнейшие события начали развиваться немного не так, как он рассчитывал. Круговорот беспорядочных чужих воспоминаний, мыслей и чувств вдруг сменился чем-то осознанным. Это было лицо человека, причем очень четкое, яркое. Лицо периодически брало в руку шприц, наполненный какой-то гадостью, и тихо, монотонно о чем-то говорило. Эту речь Григорий разобрать так и не смог, однако инстинктивно понял, что ему следует сделать в следующее мгновение.

Еще не до конца осознавая, к какому финалу могут привести его дальнейшие действия, молодой человек что было сил ударил на ментально-психическом уровне, стараясь заглушить в сознании юной террористки образ человека со шприцом.

Немного погодя, выяснилось, что это подействовало. Смертница застыла, глупо разинув рот, и уставилась куда-то прямо перед собой. На станции в радиусе нескольких десятков метров уже практически никого не было, и Григорий беспрепятственно переместился немного вперед, обходя живую бомбу справа.

Из носа на гранит пола упало несколько капель крови, но молодой человек этого даже не заметил. Колоссальное напряжение внутренних сил не позволяло ему отвлекаться на посторонние мелочи. Сейчас цепко ухватившись за перепаханное бесконечным насилием, наркотиками и психокодированием сознание шахидки, Мезенцев пытался переподчинить его собственной воле, и это давалось ему колоссальными усилиями. Руки тряслись, тело не слушалось, рвотные спазмы вот-вот должны были прорваться наружу сквозь железобетонные волевые заслоны, глаза застилала кроваво-красная пелена. Кровь отдельными жирными капельками сочилась из носа и обильно орошала гранит станции Московского метрополитена.

– Не смей... этого... делать, – чеканя каждый слог, произнес парень, глядя террористке прямо в глаза. Он старался говорить как можно спокойнее и четче, чтобы присовокупить к мысленному рапорту еще и акустическое повелевание.

Руки смертницы дернулись. На секунду показалось, что она все-таки закоротит контакты, однако этого не случилось, просто мышцы ее тела начали непроизвольно сокращаться, утратив связь с собственным мозгом.

– Отдай мне детонатор, – решил развить успех Мезенцев и отправил смертнице новый приказ. Ему очень хотелось верить, что он держит живую бомбу под полным контролем. Григорий откровенно боялся, что удача ему изменит, и в следующее мгновение все пойдет наперекосяк, поэтому спешил.

Девушка робко дернула правой рукой, остановилась, снова подалась вперед.

– Стой на месте, – приказал ей Мезенцев. – Протяни свою правую руку и дай мне детонатор.

Кровь из носа уже не просто капала, а лилась тонким ручейком. Голова гудела сотней растревоженных ульев. Страшно болело в затылке, виски сдавило так, что пульсация крови в них, казалось, была видна боковым зрением.

Шахидка медленно протянула руку перед собой, но разжимать ладонь не спешила, правда и сжимать ее не торопилась.

Борясь с соблазном схватить опасный предмет, Григорий вновь приказал:

– Разожми ладонь, так чтобы я полностью видел детонатор.

Террористка несколько секунд стояла как вкопанная. Ее глаза по-прежнему смотрели куда-то вдаль, как бы сквозь парня. Зрачки заполнили собой практически всю радужную оболочку и сейчас казались двумя бездонными провалами в Ад. Сухие, обветренные, местами лопнувшие губы еле заметно подрагивали, мышцы лица порой сводила короткая судорога. Выглядела она, прямо сказать, жутко.

– Разожми ладонь и отдай мне детонатор, – повторил свое требование Мезенцев.

На сей раз шахидка дернулась всем телом, медленно, словно нехотя раскрыла ладонь. Так и есть, самодельный детонатор походил на тренажер для кистей рук. Две деревянные палки, соединенные слабенькой, но все же пружиной имели металлические контакты, от которых тянулись тонкие оголенные провода. Стоило закоротить контакты, и электрическая цепь бы замыкалась, приводя в действие взрывное устройство. Все элементарно просто. Науку отправлять на тот свет себе подобных люди изучили довольно глубоко.

Боясь спугнуть смертницу, молодой человек медленно поднял свою руку и так же медленно прикоснулся к адскому выключателю. Ничего не произошло. Взрыв не грянул. Шахидка подобно безмозглому зомби таращилась на парня, но стояла столбом, словно парализованная.

Мезенцев аккуратным движением взял в руки детонатор, стараясь ненароком не закоротить цепь. Пол дела было сделано, но оставалась еще смертница и самодельная бомба на ее поясе. В воспоминаниях террористки Григорий увидел, некоторые ее особенности. Взрывными устройствами, тем более террористов, он никогда не интересовался, поэтому обилие металлических шариков, гвоздей и прочих поражающих элементов Мезенцева очень даже смутило. На секунду он представил себе последствия взрыва и похолодел. Крупный пересадочный узел рисковал стать братской могилой для многих десятков ни в чем не повинных людей.

Посчитав, что террористка сама по себе не представляет серьезной опасности (обыкновенная малолетка, которой недавно стукнуло всего семнадцать), Григорий решил заняться бомбой.

– Сними с себя взрывное устройство и аккуратно, медленно положи на пол, – последовал приказ Мезенцева.

Если б молодой человек понимал хоть что-то в минно-взрывном деле, он никогда бы не отдал такой опрометчивый приказ, но на его счастье террористы, похоже, не рассматривали варианты задержания смертницы или ее добровольной сдачи властям, а, посему, не стали вводить в адскую машинку механизмы неизвлекаемости.

Уже более послушно, хотя по-прежнему пользуясь рваными, конвульсивными движениями, шахидка расстегнула пояс со взрывчаткой и опустила его на холодный гранит. С отвращением посмотрев на опасный предмет, Григорий схватился обеими руками за обкладки детонатора и рванул их в разные стороны. Детонатор разлетелся, отодвигая, тем самым, угрозу взрыва еще дальше.

Теперь предстояло что-то сделать с шахидкой. И вот здесь Мезенцев, которого уже хорошенько шатало, крепко задумался. Он никак не мог решиться на какие-то конкретные действия. Вырубать террористку физически ему отчего-то мешал глупый кодекс чести, Молодой человек ненавидел, когда кто-то где-то бил женщин, даже если они того заслуживали. Не мог он ударить безоружную террористку, не мог причинить ей вред, даже несмотря на то, что она пыталась взорвать уйму народа. Да и не она вовсе пыталась это сделать, а те, кто стоял за ее спиной, те, кто готовил ее к последнему дню своей жизни. Сейчас Мезенцев это хорошо видел, листая ее воспоминания. Да, были среди смертниц те, кто добровольно шел мстить за погибших братьев, мужей или отцов, встававших на скользкий путь бандитизма, но сейчас перед молодым человеком стояла, по сути, несчастная жертва тех же самых террористов, сделавших из живого человека живую, запрограммированную бомбу.

С другой стороны, физическое воздействие было очень надежным. Полиции отчего-то поблизости до сих пор не наблюдалось. Даже патрули, составленные и солдат срочной службы внутренних войск, и те отсутствовали, а дожидаться приезда компетентных органов Мезенцев желал в гордом одиночестве с полностью обезвреженной террористкой на руках. Григорий уже понял, что смыться по-тихому, как это было в случае с маньяком, не удастся. Там был пустырь, территория, куда практически никто никогда не захаживал. В метро на каждом шагу понатыканы видеокамеры. Мезенцева в любом случае бы вычислили, а в нашем государстве существовал риск из героя превратиться в первого подозреваемого, поэтому скрываться от следствия было себе дороже, тем более по делу, связанному с терроризмом.

Придя к выводу, что остается лишь один выход из ситуации, молодой человек вновь использовал свои способности. Находясь на грани физического и психического истощения, у него все же хватило сил послать в сторону террористки последний рапорт.

– Спать, – приказным тоном прохрипел Мезенцев.

Глубоко выдохнув, он наконец-то позволил себе немного расслабиться, видя, как шахидка неуверенно, но все же оседает на гранитный пол.

И здесь что-то мазнуло по спине Григория. Сам того не ведая, молодой человек не обернулся посмотреть, чей же взгляд скользнул по его фигуре, причем взгляд очень не добрый, а посмотрел в сторону лежащей рядом с ним самодельной бомбы.

Сердце, подобно спортивному автомобилю, рвануло с места на форсаже. Моментально стало настолько темно в глаза, что Григорий на пару секунд потерял способность видеть окружающий мир. Он понятия не имел, как в первый раз не смог заметить этой очевидной детали, но сейчас этот промах мог стоить ему жизнь. Слава