Текст книги "Вирус смерти"

Автор книги: Илья Рясной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

"Лобачевский" въехал в проблему моментально. Теперь он термосами хлебал кофе, ел пакетами свою любимую воздушную кукурузу (Боже мой, как можно вообще есть такую дрянь!), насвистывал "Лаванду", пялился на экран. Время от времени его пальцы быстро бегали по клавиатуре, а разум уходил куда-то в иные пространства.

Я тоже сидел за компьютером. Развить формулу Токмачевского или отыскать новый носитель – сие мне не по зубам. И вообще о высшей математике я имею весьма приблизительное представление, потому что учили меня иным наукам. Я вновь и вновь пытался оценить имеющиеся материалы. Понять, на чем и где прокололись наши предшественники.

Дурацкое правило – приводить в отчетах только голые факты. Ведь догадки, предположения, просто ощущения могут порой означать больше, чем любой факт. Однако это оставляют при себе. Никто не думает о том, что завтра его продырявят из нескольких стволов вместе с товарищами, и тем, кто придет после них, придется по крупицам восстанавливать картину.

Полдня я пытался создать модель – как же была уничтожена база "треста" вместе с ребятами Симонова. Бойня была отменная. Нападавшие пустили в ход гранатометы, автоматы и даже огнемет. Ни одного их трупа не найдено. Сделано все классно. Действовало слаженное, хорошо вооруженное подразделение. Кто? Мафия? Сомнительно. Конечно, любой из ее боссов, обладая огромными финансовыми и людскими ресурсами, вполне может нанять настоящих профессионалов или даже подготовить их. В некоторых республиках есть школы киллеров. Могут зарядить мафиози тех же бойцов "Альфы", оставшихся не у дел, как бывало неоднократно. Но... Создать настоящее, сработавшееся подразделение с притертыми один к одному, понимающими друг друга с полуслова бойцами им вряд ли по силам. Да и кому это надо? Выстрелить из-за угла, подсыпать стрихнина в кофе, вшить в сиденье машины радиоактивную ампулу – дело для бандюков обыденное. Подстрелить конкурента на разборке или вырезать его с семьей – тоже сколько угодно. Но спецназовское подразделение очень дорого и опасно для хозяина, который в определенный момент может стать не нужен.

Основная версия, приходящая в голову, – постарались наши коллеги. Например, Федеральная служба безопасности. Все связанное с контролем над сознанием человека издавна было любимым коньком спецслужб. Сколько денег вбухали военные и госбезопасность в психотропные генераторы сверхвысокочастотные, торсинные и еще незнамо какие. Пусть не все получилось, но что-то же вышло. А нетрадиционные направления – кто первым стал носиться с ясновидящими, экстрасенсами, когда парапсихология еще не была официально признана? Опять-таки – ГРУ, КГБ и немножко МВД. Тут тоже не все удалось, но были успехи просто поразительные. Одна группа "Тень" чего стоит. Правда, о нас разговор особый. Подобное вряд ли кто повторит в обозримом будущем.

Когда дробили КГБ, вопросы, связанные с информационной безопасностью общества, отдали "тресту". А вместе с ними нам передали две лаборатории и обширную базу данных. Теперь контрразведчики разводят руками: "Что вы хотите? Все отдали вам. У нас денег нет даже на зарплату, не то что заниматься такой ерундой, как точечные информационные воздействия". Эти люди умеют врать с самым невинным видом. И умеют убивать, когда им кто-то становится поперек дороги. Хоть и измотали госбезопасность аттестациями, переаттестациями, чистками, посадили им в начальники пожарного политработника, все же остались там еще старые матерые волки, готовые вцепиться в горло за интересы "фирмы". Да и молодежь зубастая подросла.

Предположим, эфэсбэшники выдумали какую-то чертовщину и решили прокатать в полевых условиях. А тут под ногами путаются оперативники "треста". Дать по рогам, чтобы не мешали... Конечно, представить такое нелегко. Скорее всего коллеги попытались бы договориться с нами, объяснить что к чему. Мы люди понятливые. Включили бы рычаги давления... Но нравы ныне суровые. Да и сама служба безопасности неоднородна. Кто знает, какие там группировки и что за интересы они блюдут.

С таким же успехом этим могли заняться и служба внешней разведки, и главное разведуправление Министерства обороны. Хоть они с перестройкой тоже захирели, никто не знает толком, какие у них остались возможности, в том числе и для войн на внутренних фронтах. А тут еще младенчик – служба генерала Коржакова, занимающаяся охраной первого лица государства, – растет и крепнет не по дням, а по часам.

Есть и такой вариант. Та же ФСБ наткнулась на тех, кто затеял эту карусель с информвирусами, взяла их в разработку. "Трест" начал путать им карты, вот и пошла разборка... А может, туфта, что на Западе не додумались до этих чертовых вирусов. Подложили нам свинью, а потом устроили силовую акцию – вполне в стиле америкашек. Правда, до сего времени таких кровопусканий они в России не устраивали, но лиха беда начало. Во времена "железного занавеса" счеты другие были. Сейчас все можно...

Все-таки слишком хорошо сработано. Уровень... Ох, этот уровень. Что-то меня сильно смущало. Какие-то нехорошие ассоциации. Наконец я понял, что мне это напоминает. И мурашки поползли по коже, стало вдруг как-то холодно, неуютно. Тьфу на тебя, сатана. Не может этого быть...

Веня откинулся на спинку стула и меланхолично жевал свою воздушную кукурузу. Тоже мне, американец... Послышалось знакомое пиликанье. "Зеленая линия". Совершенная система засекреченной связи. В Кремле вряд ли лучше.

Так, "Эверест" возник на моем горизонте... Что новенького у начальника?

– Выявили еще три носителя, – сообщил Острогин.

– Я весь внимание.

– Три рекламных ролика. Цветовое и вербальное кодирование. Реклама банка "Мегаполис", инвестиционного фонда "Русь" и фирмы "Моника".

– Кто производитель?

– Рекламное агентство "Сфера". Пакет данных на него переведен на твой компьютер. Что будешь делать?

– Разберемся...

Все, хватит маяться дурью у компьютера. Я начал отстукивать на коммуникаторе код "Схема – В дубль". Сбор на базе-два командиров квадратов.

– Ни пуха ни пера, Станислав Викторович, – пожелал я себе и ответил: – К черту, Станислав Викторович...

"Сфера" мало чем отличалась от других рекламных контор. В нее двинули оставшиеся не у дел режиссеры, технический персонал киностудий, жадные до денег телевизионщики. Паслись там даже народные артисты. Те, чьи герои для целых поколений являлись символами, образцами для подражания, сегодня рекламировали бульонные кубики и собачьи расчески. Заправляла там сопливая ребятня в пиджаках за тысячу долларов и в ботинках за пятьсот. Фирма рекламировала все, за что платили деньги: сигареты "ЬМ", детский панадол, жульнические воздушные фонды, банки. Если б разрешили, делала бы ролики по заказу наркомафии о пользе героина для подрастающего поколения. Лишь бы шуршали купюры.

Жили и хозяева, и персонал весело и легко. Длинноногие секретарши выполняли более широкие обязанности, чем предусмотрено договором, доставляя удовольствие и себе, и другим, народ гудел по ресторанам, за счет фирмы организовывались поездки в Анталию, Грецию. Средства позволяли. Бизнес процветал. Беззаботная, переполненная яркой мишурой и суетой, сытая и бессмысленная жизнь нового поколения русского люда, желающего взять все, не понимая, что рано или поздно придется расплачиваться.

Именно здесь, на этой фирме, появлялись "вирусоносители" – безобидные рекламные ролики, некоторые из них прокручивали по десять раз на дню по всем каналам ТВ. День за днем с неизвестной целью они опутывали прочной паутиной сознание огромного количества людей.

Откуда берутся в роликах психокодировочные вирусы? От заказчиков рекламы? Вряд ли. Заказчик в детали не влезает. Ему важно, чтоб красиво было, чтоб народ, посмотрев ролик, послушав Леню Голубкова, валом повалил с трудовыми рублями. Вставить вирус в ролик способен лишь тот, кто контролирует производство. Как и в предыдущих случаях, вскрытых нашими предшественниками, скорее всего на фирме присутствует некто, имеющий решающее право голоса и авторитет. Надо его выявить. Трудно ли? Не слишком. Вопрос в другом – не проколоться самим.

Переданный нам пакет информации об агентстве "Сфера" содержал сведения о работниках, финансовом состоянии, связях и основных контрактах. Масса информации, но ее явно недостаточно, чтобы найти пособника Тролля. Пять человек по своему статусу и кругу обязанностей могли заложить информвирусы. Один из них – наш подопечный...

На базе-два я собрал руководителей четверок, так называемых квадратов, на совещание. Они сидели в креслах в комнате с несколькими экранами, оснащенной всей необходимой аппаратурой для проведения подобных встреч.

Командир первого квадрата – приземистый, кажется, тяжелый на подъем, на самом деле невероятно подвижный, заряженный оптимизмом и жизнелюбием, добродушный Вадик Крылов. Горынычем Вадика прозвали, когда на спор он повторил увиденный нами по телевизору фокус с выдыханием огня. О прошлом у нас выспрашивать не принято. Но я знаю, что Горыныч был лучшим ликвидатором ГРУ, пока его не пригрел под своим крылышком Фауст.

Второй квадрат. Роман Томилин. Инок. Тонкий в кости, чуткое, интеллигентное лицо, прирожденный артист, импульсивный, чересчур совестливый, что не совсем хорошо для людей нашей профессии. Залетел к нам с дипломатической работы, знает четырнадцать языков. Рано или поздно, как Арамис, он уйдет в какой-нибудь монастырь. Большую часть времени тратит на отмаливание грехов. Не ради моды, а вполне серьезно он припал к источнику православной веры, разъезжает по святым местам. Такое поведение для командира квадрата спецгруппы, объединяющей, по сути, самых подготовленных убийц в мире, мягко говоря, удивительно. Но я-то знаю, что, несмотря на убеждения, на целования крестов и посты, на мольбы о воцарении царства любви к ближнему, Роман выполнит любой мой приказ.

После общения с Фаустом у всех нас произошел сдвиг по фазе. Ни один не остался твердолобым материалистом. Мы на своей шкуре почувствовали существование рядом странного и загадочного мира...

Командир третьего квадрата Сергей Ванин походил чем-то на Кашпировского. Думаю, телесеансы с Сережиным участием вызвали бы шуму не меньше. Любой из нас мог нацепить на лицо любую маску, но при общении друг с другом мы расслаблялись. Сергей не расслаблялся, по-моему, даже наедине с собой. В его характере было что-то средневеково-завершенное, жесткое, стальное. Он был нашим главным спецом по гипнозу и конфликтным методам допроса. Недаром его называли Шаман.

Я объяснил во всех подробностях ситуацию.

– Чего мудрить? – пожал плечами Горыныч. – Принять "Сферу" под контроль, выявить агента, взять его за горло, вытряхнуть из него все что знает и не знает.

– Толк от этого будет, если там сидит не обычная шестерка, – сказал Инок, – а кто-то посерьезнее.

– Думаю, колдует с этими роликами не попка, который делает, что прикажут, и понятия не имеет, кто его хозяева, – предположил я. – Троллю нужны не шестерки, а свои люди в структурах, формирующих информационную среду. И будут они сидеть в этих структурах до последнего. Даже несмотря на риск засыпаться.

– Все равно с чего-то начинать надо. Обложить их техникой... – начал Горыныч.

– Наставить жучков и видеокамер, записать мужские и женские охи и вздохи, – продолжил я.

– Или просто мужские, – хмыкнул Горыныч. – В таких фирмах обычно половина голубых.

– Потом установить наружное наблюдение, – поддакнул я. – И кончить так, как группа Симонова... Нет, мы пойдем другим путем, как говаривал вождь мирового пролетариата. Надо брать быстротой и четкостью. Не считаясь ни с чем.

– Язык? – спросил Шаман.

– Точно, – кивнул я. – Приглашаем на приватную беседу кого-нибудь из руководителей фирмы, на кого падает меньше подозрений, выколачиваем из него, кто лезет своими лапами в рекламную продукцию, после чего там появляются вирусы. А после так же молниеносно, чтобы не успели принять контрмеры, выдергиваем подозреваемого.

– С кого начинаем? – спросил деловито Шаман.

– Думаю, с коммерческого директора Юрика Егорского. Сын кинорежиссера-классика, прославившегося идеологически выдержанными, в русле всех политических требований фильмами, – сказал я.

– Кстати, фильмы были неплохие, – заметил Инок.

– Юрик – типичный богемный шалопай, правда, не без определенной деловой хватки, – произнес я.

– А не он на подхвате у Тролля? – спросил Горыныч.

– Возможно, – согласился я. – Тогда мы сразу попадем в десятку. Завязан ли он в делах – определим, думаю, без труда.

– Нет вопросов, – пробурчал Шаман. У тех, кто знал его хорошо, от этой будничной фразы мороз мог пройти по коже.

– Идеально, если мы еще убедим неизвестного лиходея поменять хозяина. Двойник нам ох как нужен.

– Если возьмем, то заставим, – вновь подал голос Шаман.

Он прав. Заставим. Есть способы.

– Решено. Юрика сейчас же берем в работу, – постановил я. – Рома, обеспечь за ним контроль. Инок кивнул.

– Горыныч, подстраховываешь Романа на предмет контрнаблюдения противника.

– Без вопросов.

– Вечером пригласим его на огонек. Квадрат Шамана на дальней линии страховки. Группа задержания – Горыныча. С ней иду я. Группа ближнего прикрытия – Романа. Радиопереговоры на канале "М", эасовская система "Щит". Вооружение бронежилеты, снайперская винтовка, автоматическое оружие. Неизвестно, как все обернется. Категория сложности – единица. Не расслабляться. Этого щенка мы могли бы притащить за ухо, но вдруг он под колпаком Тролля.

– Понимаем, не объясняй, – кивнул Горыныч. – Лавры мучеников вроде Симонова не прельщают...

Проболтавшись на работе до семи часов, Юрик заполз в свой "джип-чероки", доехал до Новоарбатского гастронома, купил торт и цветы и отправился в высотку на Котельнической набережной. Пробыл он там всего минут десять, вышел с букетом изломанных цветов, зло пнул колесо своей машины и отправился дальше. Квадрат Горыныча никакого "хвоста" за Юриком не обнаружил. Если б было что – засекли бы. Мастера.

Дальше путь Юрика лежал в кабак. Заведение называлось умно – ночной клуб "Диоген". Из собравшейся здесь публики вряд ли кто хотел последовать примеру великого философа и пожить если не в бочке, то хотя бы в "хрущобе" на трудовые доходы. Помимо стриптиза, здесь было еще и казино. Приличные люди сюда заглядывали редко. Здесь гуляла одна из наиболее нахальных подмосковных преступных группировок под предводительством Ковша. Правда, нельзя сказать, что "Диоген" был исключительно воровской малиной. Серьезные "авторитеты" любили мотель "Солнечный", ресторан "Помидор" и еще несколько подобных заведений. В "Диогене" же толкались по большей части обыкновенная шушера с деньгами, бизнесмены. Залетали сюда и представители творческой интеллигенции среднего разбора, которых всегда тянуло к местам с бесплатной жратвой и шампанским. Бандюки и денежные мешки приводили их, как забавных зверушек, чтобы похвастаться: "У тебя был вчера поэт, а я вон какого художника достал". Их самолюбию льстили фотографии в обнимку с заслуженным артистом или слюнявой пьяной поэтессой. "Смотри, мамочка, думала, из твоего сынка-разбойника ничего не выйдет, а он вон с кем общается". Такой забавной зверушкой здесь был и Юрик: он до сих пор купался в лучах папашиной славы.

– Объект в кабаке, – послышался в рации голос Четвертого.

Мы сидели с Горынычем в машине с пуленепробиваемыми тонированными стеклами, через которые ничего не было видно. Моросил мелкий дождик. Осень выдалась на редкость теплой. Горыныч играл двумя медными шариками, они волшебным образом исчезали и появлялись в его пальцах. Эх, пойти ему по эстрадной стезе – быть бы народным артистом.

– Внутрь не ломиться, – велел я. – Там ничего интересного. Около кабака не шатайтесь. Оставьте по "линзе" со стороны каждого выхода.

"Линза" – изумительное достижение отечественной техники, одно из последних: позже перестройка похоронила все передовое, что было в государстве Российском. Аппарат чуть больше наперстка, можно прилепить куда угодно, и он будет исправно передавать изображение. Через пять минут "линзы" включились, передавая изображение на плоский экран на панели нашей машины.

– Вон, видишь "мерседес", в котором бугай отдыхает, – махнул рукой Горыныч. – Телега самого Ковша. Контрразведка у них здесь поставлена. Четыре месяца назад Ковш тут собирался с кем-то встречаться, его ребята засекли милицейскую службу наружного наблюдения и напали. После этого РУОП устроило шмон, переломали кое-кому кости. Бандюки не появлялись здесь месяца три и вот опять вернулись, как перелетные птицы на насиженное место.

Горыныч хорошо разбирается в расстановке сил в уголовном мире. Я стараюсь, чтобы мои люди вращались в самых разных сферах, определяющих жизнь общества. Вообще, по бандитским "авторитетам" и группировкам мой информационный банк не хуже, чем у МВД или ФСБ. Дали бы реализовать лишь часть информации, только не в идиотских рамках нынешних законов – и об "авторитетах" через месяц россияне забыли бы. Но кому нужен порядок? Так все переплелось – государство, бандиты. Не мне с группой в четырнадцать человек решать эти вопросы. Так что живите, ковшы, ваше время на дворе...

Наши ребята засекли двух "быков", шатающихся по окрестностям.

– Проверяются, – заметил я. – Секут милицию.

Еще в переулке стояла машина с водителем и пассажиром. Возможно, оружейная тачка. Бандиты с собой оружие теперь возят редко, поскольку проверяет милиция. Но всегда под рукой должно быть прикрытие с вооруженными "быками" и со складом оружия на всякий случай. Иначе долге не заживешься.

– Держите под контролем, – произнес в микрофон Горыныч. – В случае чего нейтрализуйте. Лучше без жертв.

– Жалеешь? – хмыкнул я.

– Жалею? Я бы их всех под нож пустил. Да шума стесняюсь.

– Надо аккуратнее. Если вдруг разбор начнется, да еще вокруг работника "Сферы", Тролль при доступе к милицейской информации моментально насторожится.

Ни до Ковша с его дебилами "быками", ни до кого другого на этой свалке человеческого мусора дела мне не было. Задача стояла простая – убедиться, что Юрика не пасет противник, и аккуратно, вежливо, но жестко пригласить его прогуляться за город. Однако все пошло не так, как мы думали, потому что Юрик был шалопаем, пьянью и, залив слегка глаза, переставал думать над тем, что творит. Били его за это с завидным постоянством. Сегодняшний вечер не стал исключением.

Шел первый час. В "Диогене" выступал известный эстрадный певец, чье пение напоминало вой возбужденных мартовских котов.

– Шум у кабака... Объект в сопровождении "быков", – донеслось из динамика рации.

– Вижу, – сказал Горыныч.

"Диоген" располагался во дворах около Садового кольца. Стоянка перед рестораном была заставлена иномарками. На ступенях, облокотившись о перила, скучали два лба-охранника, следившие, чтобы у посетителей не угнали машины и чтобы сами посетители вели себя смирно. Но, конечно, с Ковшом и тремя его бугаями они связываться не хотели. А потому курили, демонстративно отворачиваясь в другую сторону и старательно не замечая, что же такое тащат два слонопотама из команды Ковша в своих железных лапах.

А тащили они тело. Тело пьяное, извивающееся, попискивающее. Тело принадлежало Юрику. И тащили его к "мерседесу". Судя по всему, Юрику светили большие неприятности. Ковш тоже присутствовал при выносе тела. Он время от времени лупил Юрика по лицу, а высокая девчонка в вечернем платье все пыталась схватить бандюгу за руки и оттащить от жертвы.

– Совсем это ни к чему, – покачал головой Горыныч.

– Что-то Юрик, похоже, с Ковшом не поделил, – заметил я. – Пришибить парня могут.

– Запросто. Ковш дурной. Он по пьяни двоих своих помощников расстрелял. А уж обычного народа и не мерено.

– И мы Юрика упустим. Да еще милиция в "Сферу" слетится, расследование начнется. Папаша его всех на ноги поднимет. И все насмарку.

– Что делать?

– Двигай вперед, – я взял микрофон. – Говорит "Памир". Третий и Четвертый – держите в поле зрения главный вход. Я и Первый работаем там. Выручаем объект. Второй – контроль подходов. Шестой – не подпускать боевиков из внешнего кольца охраны.

Наша машина рванулась вперед.

– Тормозни здесь, – приказал я. – Пошли.

Мы нырнули в арку и разделились. К этому времени Ковш как раз закончил бить Юрика по лицу и визгливо матюгаться и направился пьяной походкой к дверям клуба, что-то кинув своим "быкам". Они подтащили Юрика к "мерседесу" и стали запихивать в салон. Действо напоминало сказку об Иванушке-дурачке, которого Баба Яга не могла засунуть в печь, поскольку он все время расставлял руки и ноги. В отличие от Бабы Яги "быки" церемониться не стали и угомонили Юрика двумя мощными ударами. Тут и подоспел я.

– Э, мужички, у вас сигареты не найдется? – покачиваясь, как пьяный, произнес я. Сейчас меня не узнал бы никто. Грим. И не примитивный театральный на нем засыпались все, кто пытался внедрять по дури фальшивые усы и бороды в сыскную практику. У нас были средства, позволявшие сказочным образом менять внешность без страха быть разоблаченным. Мне не хотелось, чтобы кто-то узнал меня, президента фирмы "Техносервис-М", и спросил, чего я тут делаю посреди ночи.

– В глаз найдется, – кинул "бык", вес которого тянул килограммов на сто. Для человечества было бы лучше, если бы его сдали на мясокомбинат, а не коптил бы он понапрасну небо.

– Да ты чего, козел... да я знаешь... – пьяно протянул я.

– Нарвался, мужик, – беззлобно произнес "бык" и шагнул ко мне.

– Ах, смотри, испугался, – поддразнил я его.

"Бык" размахнулся, ударил, рассчитывая снести меня, как пушинку, одним ударом. Я пьяно качнулся. Кулак просвистел мимо. Будто случайно я полуобнял "быка".

– Дерется, – загнусил я, в то время как мои пальцы впились в бок нападавшего, без труда пробив железные мышцы... Нет, бандитская морда, не нужно мне тебя сейчас убивать. Хотя это и нетрудно. Чуть сильнее удар, чуть левее... Живи.

Второй "бык" ничего не понял. Он решил, что его приятель случайно поскользнулся и упал. Додумать эту мысль я ему не дал. Рывок навстречу, носком ботинка под коленную чашечку, ребром ладони по голове. Еще один готов... Очнется. Как поется в песне: "Я сегодня пришел без нагана, никого не хочу убивать"...

Шофер "мерседеса" распахнул дверь, рука его потянулась под мышку. Наверняка за чем-то огнестрельным. Это ты зря. Это ты ошибся... Понять, что он ошибся, шофер не успел. Скользнувший сзади, как дьявольская тень, Горыныч отправил его в глубокий нокаут. Три тела. Живых...

Тем временем Юрик успел среагировать на развитие ситуации. Пока я разбирался со вторым бугаем, он выскочил из машины и, покачиваясь, устремился прочь.

– Пошли, – кинул я, и мы с Горынычем бросились к нашей машине. Все заняло где-то минуту. И уже нас нет. Испарились.

Горыныч вжал педаль газа. Машина рванулась вперед.

– Загружены, – послышался из динамика голос Третьего.

– На базу, – произнес я в микрофон. – По седьмому маршруту.

На экране было видно, как из ресторана посыпались битюги, явно из банды Ковша. Подкатила и остановилась иномарка, до того стоявшая в переулке, из нее выскочили двое, у одного в руке автомат типа "узи". Что-то лопочут, волнуются, а не знают, кретины, что сегодня заново родились...

Вскоре Юрик был в подвале на базе-два. До цели по ночному городу добрались без проблем. Передвижение наших машин контролировал квадрат Инока. На случай, если мы подцепили какую-нибудь блоху на хвост.

Юрику сделали вторую инъекцию. От первой он отключился намертво. От второй пришел в себя. Притом настолько, что растерял даже остатки алкоголя. И теперь трезвый, перепуганный съежился в кресле и ждал своего конца.

– Что... Что вы от меня хотите?

– Поболтать чуток, – сказал я. – Чего ты с Ковшом не поделил?

– Да я всего-то шепнул на ухо его девчонке что-то. А он тут же взбеленился. Он дурак. Отпетый... А вы? Что... – Юрик не договорил и заплакал.

– Утри нос, сопляк, – прикрикнул я. – Поговорим о твоей фирме.

– Если вы насчет "крыши", то договаривайтесь с подручными Михася. Я кому хочешь платить буду, но вы договоритесь...

Конечно, с боссом солнцевской мафии, ныне живущим за бугром, но держащим все нити в руках, мы договариваться ни о чем не собирались.

– Расскажи-ка, сынок, – начал Шаман...

Возились мы с Юриком три часа. Под конец пропустили его через квантовый полиграф, он же – детектор лжи. Лай-детекторы, собственно, не показывают, врет ли человек. Они отмечают лишь наличие реакций на значимые для него вопросы. Обычно выявляются стрессовые реакции по потовыделению, пульсу. Наша же штуковина, разработанная в прошлом году, фиксировала электромагнитную составляющую биополя. Мы обогнали тех же америкашек, считающихся в этой сфере зачинателями, лет на пять. А уж по методикам применения на все семь. Везде в мире оператор лай-детектора задает вопросы, на которые нужно давать однозначные ответы "да", "нет". В одной шарашке МВД создали сложнейшую компьютерную программу – она позволяет выявлять стрессовые реакции в обычном разговоре. Сейчас эта штуковина нам очень помогла. Во-первых, мы убедились, что Юрик говорил нам сущую правду и его словам можно доверять. Во-вторых, что Юрик не имеет никаких дел с Троллем. Уже немало...

Проанализировав его ответы, мы просчитали, откуда все идет. И кто из пятерых подозреваемых работает на Тролля...

– Не убивайте, – загнусил Юрик, когда допрос закончился. – Я заплачу. Сколько скажете.

– Нужно нам тебя, сопляка, убивать...

Доза препарата "Зима" стерла из памяти Юрика все события последних пяти часов. Очнувшись в городе, он долго будет думать, как попал под утро на скамейку в нескольких кварталах от своего дома...

Артиллерийский полк армии Демократической Республики Афганистан в тот день в полном составе перешел на сторону врага и радостно влился в число воинов ИОА – Исламского общества Афганистана. За исключением командира и одного из его заместителей – их трупы представили моджахедам-единоверцам в знак добрых намерений. Заодно были предъявлены взятые в плен неверные из числа русского военного персонала – советник и военный переводчик. Русские нужны были душманам живыми. Правда, главного из них, полковника из аппарата главного военного советника МО ДРА, пленить не удалось. Он до последнего отстреливался из автомата, потом подорвал гранатой и себя, и нескольких предателей. Этим полковником был мой отец. За две недели до этого при взрыве бомбы в Кабуле погибла моя мать – врач военного госпиталя. Меня, в то время курсанта второго курса, будто выбросило в безвоздушное пространство. Холод, ощущение бессмысленности всего сущего, жгучая тоска сковали мою душу. Выжженная солнцем, фанатично религиозная чужая страна забрала у меня самых дорогих людей. Через несколько лет мне хоть немного удалось вернуть "духам" этот долг.

Все мои предки были воинами. Прадед, блестящий русский офицер, кавалер двух Георгиев, погиб на германском фронте в первую мировую. Дед начал войну в июне сорок первого сержантом и закончил командиром танковой роты. Героем Советского Союза. Отец прошел большинство горячих точек планеты – Анголу, Мозамбик, Вьетнам, Латинскую Америку. В мирное время у него была своя война. Передо мной лежала дорога или в военное училище, или в военный институт на переводческий факультет. Изучение иностранных языков в ту пору вызывало у меня зевоту.

Правда, через несколько лет пришлось все-таки осваивать заморскую речь, но это уже совсем другая история. Военное училище мне не приглянулось. В ту пору я запоем читал детективы, и любимым моим фильмом был "Место встречи изменить нельзя", любимым героем – Глеб Жеглов в исполнении Высоцкого. А тут еще дядя Леша, которого я просто боготворил. Его нельзя было не любить. Огромный медведь, душа общества, человек большого юмора и большой доброты. Когда он пел своим густым голосом под гитару "Гори, гори, моя звезда", у меня, тогда молодого, сопливого, признававшего только рок-музыку, наворачивались слезы на глаза. Дядя Леша был заместителем начальника уголовного розыска нашей области. О работе он говорил скупо, вскользь, не вдаваясь в подробности, хотя о делах, которыми он занимался, ходили слухи, о них шептались в очередях. Для дяди Леши все это были не россказни. Это была повседневная, тяжелая работа. Машина с мигалкой у подъезда, кобура с пистолетом Макарова под мышкой... Дядя Леша тоже был воином, только его война проходила на улицах нашего города.

В общем, форму я все-таки после школы надел, но не военную, а милицейскую. В Союзе были две высшие школы милиции, куда принимали без службы в армии: Омская и Карагандинская. Я поступил в Омскую. Это был вуз для детей шишек из МВД. Мне в поступлении, чего греха таить, помог дядя Леша, его приятель был заместителем начальника школы.

После окончания ВМШ я вернулся в свой город. Сразу оперативником в "разбойный" отдел областного уголовного розыска. Для такого желторотика, как я в ту пору, это была слишком большая честь. Но взяли меня в память о дяде. Дядя Леша погиб, так и не дождавшись окончания мной милицейского вуза. А как он ждал. Он погиб, получив автоматную очередь при задержании банды Усманова, терроризировавшей три области. Как и все представители нашей фамилии, дядя Леша не привык прятаться за чужими спинами и первым шагнул в пекло. Погиб он, как и мой отец, с оружием в руках.

Странные у меня отношения со смертью. Дьявольская Цепь. Родители. Дядя Леша. Смерть отнимала одного за другим любимых людей. Она будто играла со мной. Я остался один во всем мире. И мне было плохо.

На работе ко мне относились со вниманием, готовы были прощать многое ради дяди Леши. И мне это не нравилось. Приходилось доказывать, что я и сам что-то могу. И у меня это начало получаться. Через год я стал старшим опером, притом заслуженно. Собственно, кроме работы, у меня ничего не было. Я уходил в нее, прячась от одиночества и холода окружающего мира, в котором больше не было привязанностей, дорогих людей. Я боялся сближаться с кем бы то ни было. Я пахал с остервенением, жестко, не щадя ни себя, ни других. Мне не хотелось возвращаться в пустой дом.

Однажды в нашем кабинете появился заместитель начальника УВД, что само по себе было странно, в сопровождении начальника уголовного розыска и еще какого-то субъекта – невысокого, полноватого, в отутюженном черном костюме и при галстуке. Тип был похож на партийного функционера – я сначала и подумал, что это какая-нибудь фигура из обкома, но потом встретился с ним глазами. И сердце мое замерло на миг, а затем ухнуло куда-то вниз. Странная волна накатила на меня. Комната стала тесной, и в воздухе будто запахло грозой. Так мы встретились с Фаустом.