Текст книги "День города"

Автор книги: Илья Пряхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

В приемной на черном кожаном диване, закинув ногу на ногу, вальяжно расположился пожилой седовласый господин в идеально подогнанном светлом костюме. Скромно выглядывающий из-под обреза рукава массивный «Ролекс», золотая заколка на галстуке, элегантные очки в золотой же оправе, перстни, украшавшие как минимум половину пальцев обеих рук, – все эти невинные безделушки молчаливо, без словесных презентаций и визитных карточек, демонстрировали степень успешности своего владельца. Господин сосредоточенно изучал какие-то бумаги из тонкой кожаной папки, перед ним на полированном журнальном столике дымилась, наполняя приемную волшебным ароматом, чашка черного кофе.

– Герман, дружище! Ну, здравствуйте, дорогой мой, здравствуйте, – привычно забалагурил Орловский, едва переступив порог.

Он крепко стиснул руку поднявшегося ему навстречу Буханского, потом, словно в порыве восторженных чувств, обнял его, прижал к себе, энергично похлопывая по спине и не замечая мимолетной гримасы удивления и неудовольствия, проскользнувшей по лицу юриста.

– Извините, что задержался, но дел навалилось – вы не представляете! День города – это ведь для простых людей праздник, а для нас, руководителей, только хлопоты одни. Мариночка, ты на сегодня свободна, лети, деточка, кавалеры заждались, поди. А вы, Герман, прямо с самолета? Наверняка и не ужинали еще. У меня вот тоже так – ни сна, ни отдыха, иногда и поесть толком некогда.

Не замолкая ни на секунду, Орловский провел гостя в кабинет, услужливо и чуть суетливо отодвинул для него стул перед столом для совещаний, сам демократично пристроился не на своем кресле, а на другой стороне, напротив Буханского.

– Ваш вчерашний звонок, откровенно говоря, меня удивил – что за срочность такая? Все договоренности вроде в силе, подготовка к сделке идет нормально. А знаете что? – мер изобразил человека, только что осененного отличной идеей. – Какой бы важный вопрос вас ко мне не привел, мне кажется, мы могли бы прекрасно пообщаться в более уютной и неформальной атмосфере. У нас в городе есть одно замечательное место, только там еще не разучились превосходно готовить – ресторан «Шмаровский купец», мы могли бы сейчас…

– Извините, что вынужден вас прервать, Алексей Леонидович, – заговорил гость неприятным скрипучим голосом. – Но я возвращаюсь в Москву ночным рейсом. Вылет через…, – он бросил короткий взгляд на свой «Ролекс», – четыре с небольшим часа. Так что, с учетом дороги до аэропорта, у нас с вами совсем мало времени. С вашего позволения, я бы хотел перейти к делу и изложить вам причину моего визита.

Возникла неловкая пауза, Орловский, не ожидавший такой отповеди и продолжавший по инерции широко улыбаться, молча развел руками, демонстрируя, что желание гостя для него закон.

– Мне вчера позвонили мои клиенты, именно они настояли на том, чтобы я срочно вылетел к вам и лично убедился в вашей готовности к выполнению достигнутых договоренностей. Мои клиенты крайне встревожены, и, думаю, вам не надо объяснять причину их тревоги.

Алексей Леонидович Орловский никогда не стал бы мэром, если бы не умел в любых, даже самых сложных переговорах мгновенно подстраиваться под собеседника, находя для любых слов единственно правильный тон. Он знал причину тревоги клиентов Буханского, более того, сам в последние дни испытывал нешуточное беспокойство о судьбе совместного с ними проекта. Только, в отличие от Буханского с его клиентами, мэр узнал тревожные новости гораздо раньше и уже имел конкретный план действий.

– Признаться, я не очень хорошо понимаю причину такой обеспокоенности, – сказал он, глядя на собеседника с хорошо разыгранным удивлением. – У меня нет информации о каких-то проблемах, способных помешать нашим договоренностям.

– Речь идет об интервью губернатора Первому каналу, которое он дал два дня назад, и в котором заявил о скором получении Шмаровским заводом контракта по «Воле Востока», как о деле уже решенном.

– А, вот вы о чем, – с облегчением произнес Орловский. – А я-то уж подумал – случилось что. Герман Иосифович, вы же знаете ситуацию не хуже меня. Завод на грани банкротства, при таком финансовом состоянии говорить о каких-то контрактах просто смешно. Введение внешнего управления – дело одного-двух месяцев, после чего ваши клиенты спокойно смогут осуществить все свои планы.

– Не валяйте дурака, – Буханского начало раздражать показное простодушие мэра, в которое он не верил ни секунды. – Вы прекрасно понимаете, что под такой контракт любой госбанк без проблем откроет им кредитную линию, о чем, кстати, также упомянул губернатор в своем интервью.

– У меня есть основания предполагать, – осторожно начал Орловский, – что завод не получит контракта, а, следовательно, и кредитов под него.

– Ваши предположения вряд ли успокоят моих клиентов. Мне нужны подробности: что конкретно вы намереваетесь предпринять для благоприятного исхода дела?

– Благоприятного, – задумчиво повторил Орловский. – Это ведь, как посмотреть, Герман Иосифович, для кого какой исход будет считаться благоприятным. Вы знаете, что на электродном заводе работает почти десять процентов трудоспособного населения Шмарова? А вы в курсе, что у нас осенью выборы? Теперь представьте: столько народу сразу лишаются работы, да еще перед выборами. Им же надо будет что-то обещать, как-то решать с ними. А чего решишь – работы в городе нет. И вообще, закрытие такого крупного предприятия – не лучшая характеристика городскому руководству.

От невеселых дум о судьбе уволенных рабочих и угрозе собственной репутации Орловский, казалось, совсем загрустил. Буханский не счел нужным как-то комментировать переживания собеседника, он молча ждал ответа на поставленный вопрос.

– Эх, чуть-чуть попозже бы все, – продолжил сокрушаться мэр. – В ноябре бы вообще без проблем все провернули. А сейчас, конечно… скандалы, социальная напряженность, внимание общественности, конкуренты, понятно, не применут воспользоваться.

Теперь Буханский разглядывал Орловского уже с некоторым любопытством, как ученый-биолог, изучающий в естественной среде поведение редкого животного.

– Но я, конечно, понимаю, договор – дело святое. Придется рисковать. Хотя, вот посмотрите, Герман Иосифович, в соседних областях промышленность…

– Что конкретно вы намереваетесь предпринять? – повторил свой вопрос Буханский, которому этот спектакль уже начал надоедать. – Или, может быть, – его голос вдруг стал вкрадчивым, а в глазах промелькнули искорки холодной злобы, – вы задумали пересмотреть условия наших соглашений?

Откровенно говоря, Орловский именно это и собирался попробовать. Оценив степень собственного риска и потенциальную выгоду своих контрагентов, он решил воспользоваться тревожными новостями от губернатора для того, чтобы выторговать себе дополнительные преференции. Но, посмотрев в глаза сидевшего напротив респектабельного старичка – опытного юриста, владельца крупной конторы и известного в узких кругах профессионального «решальщика», разрулившего в своей жизни немало щекотливых вопросов, он вдруг решил, что от добра добра не ищут.

– Ну что вы, Герман Иосифович, – обиженно протянул Орловский, быстро уведя взгляд в сторону. – Это было бы как-то совсем несерьезно. В общем, так, – продолжил он спокойным деловым тоном. – Газпром объявил тендер в мае, о том, что Шмаровский завод подал заявку на участие, я узнал только три недели назад – информация скрывалась от всех, а о своих не совсем ровных отношениях с директором завода я вам рассказывал. Примерно в это же время мои источники сообщили о том, что собственники завода начали переговоры сразу с несколькими банками об открытии кредитной линии в случае победы в тендере. Поняв, какую угрозу все это представляет для наших с вами планов, я решил предпринять ряд упреждающих шагов. Во-первых: в «Шмаровском вестнике» готовится большая статья о незаконности владения заводом «Строительным альянсом», подготовки преднамеренного банкротства лично директором, выводом активов и далее по списку. Никакой конкретики, обычна газетная болтовня – ссылки на «источники», сплетни и домыслы, свидетельства «очевидцев», – но центральная пресса наверняка клюнет, «Воля востока» – проект масштабный, у всех на слуху. Во-вторых: будет организована имитация попытки рейдерского захвата – маски, камуфляж, погром офиса, вынос документов. В-третьих: в заранее согласованный момент «Шмаровэнерго» отключит завод от всех коммуникаций за неуплату. Эти события произойдут почти одновременно, с интервалом в два-три дня и создадут такой информационный фон, при котором ни о какой победе в тендере уже не будет идти речи. Вот тут-то, как я понимаю, ваши, Герман Иосифович, клиенты и должны появиться на белом коне. Думаю, «Строительный Альянс» будет только рад по любой цене сбыть с рук столь проблемный актив.

Орловский замолчал, пытаясь по невозмутимому лицу юриста определить, какое впечатление произвел на собеседника столь грамотно разработанный план.

– Даты мероприятий? – спросил Буханский.

– Поскольку захват заводоуправления с точки зрения эффектности и сенсационности, безусловно, главное событие, я планирую начать именно с него. И самым удобным моментом для этого будет предстоящее в субботу празднование Дня города, на котором будут присутствовать областные СМИ. Жаль, конечно, портить праздник горожанам, но уж больно повод удачный. Затем, во вторник выйдет номер «Вестника» со статьей, а в пятницу с утра завод останется без электричества и горячей воды.

Буханский долго молчал, машинально вращая пальцами массивную золотую ручку, и, пристально глядя на собеседника.

– Ну что же, – наконец заговорил он. – Полагаю, вы позаботились о том, чтобы ваше самое эффективное и сенсационное событие не имело нежелательных последствий? Я имею в виду неизбежное расследование инцидента и разбирательство полиции с непосредственными исполнителями.

Орловский скромно потупился, изобразив тонкую улыбку, очевидно означавшую «Обижаете, Герман Иосифович».

– Хорошо, – Буханский перестал, наконец, вертеть в руках свою премиальную ручку, убрал ее в нагрудный карман пиджака, резко поднялся. – Думаю, пока мне есть чем успокоить своих клиентов. Я позвоню вам в воскресенье утром, дадите понять в общих чертах, как прошел первый этап. А сейчас извините, – он посмотрел на часы, – мне нужно торопиться на самолет. Провожать ни к чему – лишнее беспокойство.

– Как, уже уезжаете – искренне изумился Орловский. – Вы что же, летели из Москвы только для того, чтобы услышать от меня общий план действий?

– Ну, не по телефону же мне было вас расспрашивать, – невозмутимо произнес Буханский. – В подобных ситуациях, Алексей Леонидович, когда от действий одного человека зависит судьба заключенного мною контракта, я предпочитаю смотреть этому человеку в глаза, и для меня не имеет значения, какое расстояние придется для этого пролететь.

Он протянул тонкую сухую ладонь для короткого рукопожатия и направился к двери.

– Герман Иосифович, – окликнул его Орловский, когда юрист уже взялся за ручку двери.

Буханский замер, обернулся, посмотрев на хозяина кабинета через плечо.

– Я давно хотел спросить, – начал мэр с наигранной небрежностью. – Клиенты эти ваши, «Глобал Электрик», когда завод получат, они же его все равно закроют? У них же под Питером большое производство, они все там делают, а Шмаровский им как гость в горле был. Этот тендер им достанется, по всему выходит, ну и на будущее логично будет поляну расчистить. Правильно я понял?

Все так же, не поворачиваясь полностью и не отпуская ручки двери, Буханский сухо ответил:

– Вы бы, Алексей Леонидович, поменьше думали о посторонних вещах. И вообще, вам, как несомненному патриоту своей страны, – если в этих словах и прозвучал сарказм, он оказался искусно скрыт, – достаточно осознавать, что все необходимое для «Воли Востока» будет производиться в России, а кто на этом заработает – не нашего ума дело.

– Это понятно, я про те проблемы, о которых сегодня упоминал, – Орловский заговорил развязным, чуть нагловатым тоном. – Ну, безработные там, и все прочее. Выходит, мне по любому придется с ними разбираться.

– Вы очень вовремя о них вспомнили, – усмехнулся Буханский. – И я, конечно, догадываюсь о причинах вашей внезапной озабоченности социальными вопросами, поэтому хочу сразу внести ясность: размер вашей компенсации, как вы помните, в результате переговоров был увеличен вдвое по сравнению с первоначальной суммой и является окончательным, независимо от любых обстоятельств. Честь имею.

Глава третья

1

В предпраздничную пятницу город тщательно прихорашивался, готовя себя к шумному и многолюдному торжеству. С самого утра на площади перед мэрией, перекрытой по такому случаю для транспорта, из решетчатых металлоконструкций начали возводить гигантскую крытую сцену; толстые жгуты проводов тянулись по асфальту к массивным колонкам; по периметру, рядом с окружающими площадь елями возводились мачты освещения; за сценой, прямо на газоне монтировались блоки аудиоаппаратуры. Административные здания города украсили свои подъезды стандартным в таких случаях набором – российский триколор в окружении флагов областного центра и Шмарова. На центральных улицах красили бордюрный камень, поливали редкие и изрядно пожухшие клумбы высаженных весной цветов. Мусоровозы спешно загружали в свои необъятные утробы переполненные мусорные контейнеры, а в слесарном цехе автокомбината проводилась последняя придирчивая проверка реанимированных из старого хлама автобусов. Кухня «Шмаровского Купца» в ожидании завтрашнего наплыва гостей под завязку заполнялась продуктами, в зале на столы стелились новые белоснежные скатерти, до блеска драились полы и мылись стекла высоких витражных окон. В Парке Культуры и Отдыха красились скамейки, подметались тропинки, менялись перегоревшие лампочки в многоцветной иллюминации аттракционов.

Все эти суетливые приготовления сами по себе вызывали в душе горожан состояние радостного ожидания, и шмаровчане торопились закончить, наконец, показавшуюся бесконечно долгой рабочую неделю. Значительная часть женского населения мучилась извечным вопросом – в чем пойти завтра «в город», в то время как многие представители сильного пола размышляли о более приземленном – не запретят ли завтра продажу алкоголя в центре и не стоит ли запастись всем необходимым еще с вечера.

Но для нескольких человек в городе завтрашний день не сулил торжества, во время которого можно будет предаться безудержному веселью или тяжелому пьянству, поглазеть на столичных знаменитостей, увидеться с друзьями или просто прогуляться по набережной в праздничной толпе. Эти люди готовились ко Дню города по-своему, зная, что для некоторых из них завтра могут произойти события, способные серьезно повлиять на их дальнейшую судьбу. Поэтому параллельно с официальной подготовкой к празднику – шумной и хлопотливой – шла другая, тихая и незаметная.

Сама должность Алексея Орловского предполагала, что этот день окажется для него крайне напряженным. В девять утра мэр провел короткое совещание с руководством УВД и МЧС, на котором уточнялись и согласовывались профилактические мероприятия, обычные при случаях массового скопления людей, и оговаривалось взаимодействие служб при возможных ЧП; затем лично проинспектировал ход монтажных работ на центральной площади, посетил Парк Культуры, осмотрел набережную на предмет ликвидации многочисленных и ставших привычными куч мусора. За день он несколько раз созванивался с губернатором, от которого до последнего момента узнавал новости о том, кто еще из больших столичных людей, приглашенных на торжество, подтвердил свое согласие присутствовать. В два часа встретился с главным редактором местного телеканала, – эта встреча была чуть ли не более важной, чем с силовиками, поскольку при освещении подобных событий (а картинка вполне могла мелькнуть и на федеральных каналах) всегда бывает важно заранее определить все ракурсы и места съемок, составить список интервьюеров и решить, на сколько секунд и в каком порядке выводить на экран лица официальных гостей, чтобы, не дай Бог, не нарушить субординацию. Ничуть не сомневаясь в преданности и расторопности своих помощников, в этот день Орловский предпочитал лично проконтролировать максимально возможное количество организационных вопросов.

Однако, даже погрузившись во все эти хлопоты, мэр то и дело мысленно возвращался ко вчерашней встрече с юристом Буханским, и чем больше он думал о состоявшемся накануне разговоре, тем меньше этот разговор ему нравился. Нехороший получился разговор, мутный какой-то. В нем, как виделось сегодня, прозвучало многое: недоверие, скрытые угрозы, унизительное требование отчитываться о каждом шаге, презрительное отношение к нему, мэру города, как к нанятому за копейки уличному громиле. Орловский жалел, что слишком откровенно раскрыл свой план и пообещал отзвониться после первого же этапа. И дело было не в ущемленной гордости, – он уже начинал сомневаться в правильности собственного решения, принятого несколько месяцев назад.

В шесть часов вечера Орловский, к немалому удивлению всех своих помощников, ожидавших, что сегодня-то мэр точно заработается допоздна, бодро объявил: «Ну, вроде порядок. Надеюсь, что с Божьей помощью, все пройдет гладко. Оставшиеся мелочи сами разрулите, а если что – я на связи».

Через час он уже сидел перед накрытым для ужина столом в уютной, хоть и тесноватой кухне (мэр весьма ревностно следил за публичной, открытой избирателю стороной своей жизни и обитал с семьей в скромной пятидесятиметровой «трешке» в одной из немногочисленных пятиэтажек Шмарова) в обществе немолодого мужчины, явившегося к нему домой несколько минут назад.

– Ты, Игорек, давай, не стесняйся, накладывай себе, – угощал хозяин. – Салат, вон, возьми, и рыбку эту настоятельно рекомендую, у Светочки моей золотые руки, так тебе нигде не приготовят. Ну, и конечно, по рюмашке. Сегодня – сам Бог велел, ты же не за рулем.

Наполнив рюмки, Орловский внимательно посмотрел на гостя, провозгласил серьезно:

– Ну, за удачу завтра.

Некоторое время ели молча, хозяин – жадно насыщался, как человек, изрядно проголодавшийся в течение трудного дня, гость – без особого аппетита и, казалось, больше из вежливости, ковыряясь вилкой в полной тарелке и изредка отправляя в рот маленькие куски.

– Ну, теперь давай по второй и можно про дела наши потрещать.

Орловский собрался наполнить обе рюмки, но Игорь прикрыл свою рукой.

– Завтра день тяжелый, Алексей Леонидович, мне в форме надо быть.

– Тяжелый – это да. И форма нам завтра всем понадобится, – философски заметил Орловский. – А я все-таки махну.

Лихо опрокинув рюмку, мэр запустил пальцы в салатницу с квашенной капустой, сочно, с причмокиванием закусил.

– Все прибыли? – спросил он, и, явно приготовляясь к долгому разговору, отодвинул от себя тарелки и уперся в стол локтями.

– Все. Еще утром.

– Где разместил?

– На «Солнечной поляне». Там сейчас никого.

Орловский удовлетворенно кивнул. «Солнечная поляна» – бывший пионерский лагерь, впоследствии ставший загородной базой отдыха, неоднократно переходившей и рук в руки и в итоге окончательно заброшенной разорившимися владельцами, выглядела идеальным местом для размещения людей, не желающих афишировать своего присутствия. Мэр давно обещал взять базу на баланс города и превратить в дом отдыха, где шмаровчане смогут проводить выходные за символическую цену, но пока «Солнечная поляна» представляла собой несколько двухэтажный корпусов с выбитыми стеклами и прогнившими полами, надежно укрытых густым лесом на самом берегу Шмаровки.

– Все помнишь? Акция должна начаться в десять часов. К этому моменту на сцене будут столичные звезды, толпа уже разогреется, так что менты окажутся заняты. По моим прикидкам фора по времени, пока менты не чухнуться, будет минут пятнадцать. Пусть ребята надежно забаррикадируются, общение с прессой – через окно на первом этаже. Думаю, первые телекамеры прибудут еще раньше ментов, делать заявления и махать бумагами нужно сразу, как появятся журналисты. Когда старший решит, что народу собралось достаточно, пусть анонсирует важное сообщение для прессы.

Игорь, терпеливо выслушивающий эти указания, наконец не выдержал.

– Алексей Леонидович, вы не волнуйтесь, все ребята свои роли помнят по минутам. Инструктажей и тренировок провели достаточно, все обговорили, все предусмотрели.

– Насчет «все предусмотрели» – это ты брось, – строго сказал Орловский. – Вот, когда все пройдет гладко, тогда и будем прозорливостью своей хвалиться. Что подготовились хорошо – не сомневаюсь. И позвал я тебя, Игорь, не для того, чтобы экзамены устраивать. Решил я коррективы небольшие в план наш внести.

– В какую именно часть плана вы решили внести коррективы?

Гость никак не высказал своего неодобрения, но голос прозвучал напряженно, – идея что-то менять в последний момент пришлась ему явно не по душе.

– Я, Игорек, решил сменить, так сказать, выгодоприобретателя от нашей небольшой проказы. Понимаешь, все делаем, как задумали, только конечный результат окажется не такой, какого ждут наши американские друзья, а совсем даже наоборот.

Чуть сдвинувшиеся вверх брови на всегда невозмутимом лице Игоря могли означать только крайнюю степень удивления.

– А не поздно решили, Алексей Леонидович?

У Орловского были веские основания почти во всем доверять своему сегодняшнему гостю. Десять лет назад, когда Алексей Леонидович еще трудился на скромной должности зама руководителя в департаменте дорожного строительства областной администрации, на одной из реставрируемых загородных трасс произошло ЧП со стрельбой, и в процессе разбирательства ему пришлось познакомиться с директором одного из многочисленных частных охранных предприятий. ЧОПовец сразу приглянулся Орловскому своей невозмутимой рассудительностью, умением быстро находить компромисс в проблемных ситуациях и – что особенно впечатлило в период доследственной проверки инцидента – способностью стойко держать удар и ни при каких обстоятельствах не сдавать клиента, в интересах которого он действовал. Причину ЧП так и не установили, пострадавших не оказалось, и дело по-тихому замяли. Но Орловский старался не упускать из виду своего нового знакомого, ненавязчиво интересовался его делами, потому что хваленое, еще ни разу не подводившее чутье тихо нашептывало: этот мужичок из тех, кого всегда хорошо иметь под рукой на случай непредвиденных осложнений.

Поэтому, когда ЧОП, по обыкновению занимавшийся не только работой по официальным договорам, но и охотно бравшийся за весьма деликатные поручения, влип по настоящему (все началось с дела о крупной партии наркотиков, к которому вскоре пристегнули и организацию торговли секс-рабынями из Средней Азии), Орловский организовал бурную, хоть и скрытую от непосвященных, деятельность по выводу из-под удара руководителя предприятия. Связи, которые он к тому времени успел наработать, конечно, не шли ни в какое сравнение со связями сегодняшнего мэра, но и их хватило, чтобы разыграть многоходовую комбинацию с привлечением адвокатов, журналистов, и нескольких заинтересованных следователей. Правда, комбинация эта чуть не развалилась тогда из-за действий одного не в меру ретивого опера – капитана Самохина, но, в конце концов, коллективные действия свели на нет усилия принципиального одиночки. Были вынесены приговоры, назначены сроки, а директору ЧОПа за отсутствие должного контроля за действиями подчиненных запретили заниматься частной охраной деятельностью в течение пяти лет.

Не ограничившись спасением незадачливого предпринимателя от тюрьмы, Орловский и дальше принял в его судьбе деятельное участие, пристроив к новому непыльному делу, и в итоге получил тот результат, на который рассчитывал: в его команде, кропотливо собираемой для будущих, пока не известных ему самому дел появился еще один толковый и надежный боец.

Назначение подполковника Самохина начальником Шмаровского УВД год назад стало для Орловского неприятным сюрпризом, – он приложил немало сил, чтобы заместить образовавшуюся вакансию своим человеком, знакомым еще по работе в области. Однако, привыкший анализировать любое событие со всех сторон, Алексей Леонидович и в этом назначении нашел для себя положительные моменты. Самохин вряд ли станет его союзником, но, по крайней мере, это был известный ему персонаж, и линию поведения с новым полицейским начальником Орловский выбрал в соответствии с имеющейся информации. Он не стал предпринимать попыток сблизиться с подполковником, перейдя на неформальные дружеские отношения – не приглашал ни в баньку ни на рыбалку, не искал встречи в нерабочей обстановке. В отличие от Манцура, который – Орловский знал об этом – почти сразу же в присущей ему незамысловатой манере попытался купить нового мента быстро и недорого, за что и рассчитывался до сих пор, испытывая повышенный интерес полиции к своему бизнесу.

– Не поздно, Игорек, не поздно. В самый раз.

Орловский вновь потянулся было к бутылке, но остановил руку на полпути и, пробормотав «Ты прав, пожалуй, на сегодня хватит», решительно отодвинул водку к краю стола.

– Мы с тобой, Игорек, русские люди, и Шмаров для нас, можно сказать, малая родина. Нам с тобой американцев сюда пускать как-то не с руки. Американцы хотят прибрать завод к рукам, чтобы быстро обанкротить и окончательно утопить. У них в Питере СП, им в борьбе за газпромовский тендер конкуренты не нужны, а вкладываться в Шмаров им никакого резону нет. Сам понимаешь, чем все кончится: людей поувольняют, недовольство поднимется, и крайних искать начнут не в каком-то «Строительном Альянсе», не сумевшем организовать работу завода. Крайних, как водится, начнут искать среди тех, кто поближе, то есть, в мэрии. А в наше время лучше уж быть заподозренным в казнокрадстве, чем в сговоре с пиндосами. Так что, хочешь – не хочешь, а приходится быть патриотом.

Игорь слушал молча, не отрывая от собеседника невозмутимого, ничего не выражающего взгляда. Он прекрасно понимал, что Орловский тщательно взвесил все последствия, перед тем, как ввязаться в эту операцию, и внезапная смена решения за день до акции вызвана какими-то новыми, только что возникшими соображениями. Поэтому он просто пережидал, когда мэр закончит свое словоблудие и перейдет к делу.

– В общем, так, Игорек, – Орловский и сам почувствовал, что увлекся ненужной аргументацией, заговорил сухо, по-деловому. – Завтра все делаете так, как запланировали, только те двое, что будут потом объяснятся с ментами, слегка изменят свою легенду. Нужно будет мягко подвести к тому, что их нанимателями являются как раз пиндосы. Я подготовил основные тезисы, передашь их ребятам. Укажут пару персоналий, через которых будет прямой выход на «Глобал-Электрик», вернее, на их российских юридических партнеров. Это все. Статейку в «Шмаровском вестнике» я подкорректирую, твоих людей выпустят через пару месяцев. Все должно выглядеть предельно ясно: американская корпорация наняла продажных юристов, те набрали группы громил и попытались организовать рейдерский захват российского завода. Тем более, – Орловский лукаво улыбнулся, – что все ведь так и есть на самом деле. Расскажем людям правду, а, Игорек?