Текст книги "Другая жизнь"

Автор книги: Илья Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

6 коротка 315 года. Полдень. Сержант

Сестру она мне напомнила. Только та была не рыжая, а русая. Я пошел в отца, здоровый и тупой, а сестра, как и мать, была тонкой, гибкой, веселой и шебутной. Пели они песни вдвоем – заслушаешься. Долго отговаривала меня от службы: мол, и здесь пригожусь. А что в нашем городке было делать? Не знаю. Но жалею, что ушел. Мор они пережили. Погибли сразу после. Вряд ли я смог бы их защитить. Но вдруг?..

А так, двадцать лет службы, включая Контулукский гвардейский. Там, правда, не прижился. Скучно. У меня тогда уже сержантские нашивки были. Опыт. И шрамы. Куда мне – маршировать и честь отдавать… Вот и встретил мор далеко от столицы. Пережил и его, и еще страшнее: то, что наступило сразу после него. Анархия, разбой и прочие радости дикой жизни.

Пена сошла. Слишком ретивые и наглые сгинули. Люди поняли, что все же лучше работать и торговать, чем грабить и воевать. Ладно.

Надо присмотреть за девчонкой: не дай боги, что-то случится… Не прощу себе снова.

6 коротка 315 года. Вечер. Висек. Второй

Из городка Сержант с Веслом притащили плохие вести про Кабана и пятерых человек. Эти были еще хуже вестей.

Кабан объявился где-то возле самого городка. Выпотрошил два обоза. Пострелял кучу народа. Но самое паскудное – имел встречу с горожанами. И о чем они там договорились, одним небесам было известно. Плохо. Как бы не влипнуть.

– Не бесись, уже влипли, – это Старшина. – Пошлем людей, деньги надо отрабатывать. На вооруженных и без обоза он не нападет. Обозначим движение, и все.

– И все… Пальнут из кустов! Людей и так мало. – Мой нервяк перешел все границы. Не люблю такие ситуации. Когда от тебя ничего не зависит.

– Сядь, сядь, я тебя прошу. – Старшина начал разливать по кружкам. – И ты, Сержант, сядь. Маячите тут передо мной, пользуетесь, что уже выпрямиться не могу и хлопнуть по макушке. Вот помру скоро, тогда закопаете и будете нервничать. А пока – сидим, пьем, поем песни.

Мы с Сержантом плюхнулись на скамью. Помрет он скоро… Как же. Всех нас перескрипит. И слава небесам. Без него и отряд не отряд. Отряд Старшины.

Помню, как с Сержантом прибились к нему. У меня напарника убили. А Сержант и Весло остались без денег и работы. Клиент их на руках помер, не успели довезти. Вот и столкнулись все в той веселой таверне. В Тагании. В «Драном леснике». Почему «леснике»? Почему «драном»? Сам хозяин не помнил. Но то, что мы ему денег должны, это помнил. Начал выставлять за дверь. Я бы ушел, а вот Сержант с Веслом напоследок хотели там побуянить.

Тут Старшина и нарисовался. Шепнул что-то хозяину, тот сразу скис, а нам поставил по кружке и покормил, когда понял, что голодные, как контулукские тигры.

– Люди мне нужны, – говорит, попивая свое пойло. Как он его хлебает, до сих пор не понимаю. Правда, сам уже пью. Привык.

– Надежные люди, проверенные. У меня есть человек десять, но все больше по ночам привыкли работать.

Сержант с Веслом напряглись. Воякам в разбойники переходить не улыбалось. Да и я поначалу от такой перспективы приуныл.

– Нет, вы меня, уважаемые, не так поняли, – сразу просек Старшина. Разлил по кружкам. – Делаем нормальный отряд. Без зверств и грабежа. Только чистая работа. Найм, охрана и прочее. Набираем человек двадцать, чтобы прокормиться можно было. И отбиться, если что. Вы люди, я вижу, в боях опытные. Мои ребята тертые, но все больше самоучки. Я сам многое повидал. Старшина – это не украденный чин. Отслужил.

– Где? – Это мы с Сержантом одновременно спросили. От его ответа все и зависело. Понравится – останемся. Нет – значит, нет.

– Ох, уважаемые, первый раз я «старшину» еще у старого герцога получил. В Морском полку. А потом еще три раза. Привычка, что ли. Один начальник снимет, за длинный язык, другой представит. Последний раз аккурат в год до мора. Перед отставкой. За Перегиб.

Мы с Сержантом переглянулись. Вот ведь, не были знакомы до сего дня. А по этому взгляду все друг про друга, да и про Старшину, поняли. Бывает так. Когда одиночки в стаю сливаются, когда понимаешь, что лучше кусок от большой краюхи, чем только своя, но маленькая горбушка. А бывает и наоборот. Но не в этот раз.

За длинный язык. Как же. Потом-то мы поняли, какой «язык» у него длинный.

Да я и сам не без греха. Хорошо, что все уже быльем поросло. Притерлись. Стали жить. Не умею байки травить. У Сержанта спросите. Как и что.

– Привел пятерых. – Сержант вытянул ноги. – Кузнец из соседнего городка; кузня сгорела, разорился. Вояка непонятно какой, но зато сильный, да починить что, если надо, сможет. Его Весло будет «строить».

– Кузнец – это хорошо. Еще?

– Двое парней. Молодые совсем. Думают, что наемник – это круто.

– Ты, надеюсь, не стал их разочаровывать?

– Нет, сами сбегут. Один за Синим, за вторым Пекло смотрит.

– Они их научат, – это уже я встрял, – как волынить и за бабами бегать.

– Ничего: я сказал, что косяки молодых – это теперь их косяки. – Сержант осклабился. Вот ведь хитрая бестия! По уму, это он должен у Старшины в помощниках ходить, а не я. Играет роль солдафона. Мечи и лошадки – типа, мое. А куда править – это ваше.

– Так, а еще двое? – Старшина, как всегда, делает вид, что все идет по плану. Дали денег – это мы так и рассчитывали, не дали – это наша такая уловка. Ну да, конечно…

– Женщина.

Мы с командиром удивленно подняли брови.

Видя наше изумление, Сержант быстро продолжил:

– Стрелок. Из охотников. Весло сказал, что из настоящих.

– Ну и кто за ней присмотрит?

– Ну я могу… – Сержант старательно делал вид, что ему это не в радость, но уж если надо…

Старшина хрюкнул в кружку.

– А пятый? – перевел я разговор на другую тему.

– Этот вообще непонятный. По виду из благородных. Фехтованию его, видишь ли, где-то обучали… Но отощавший, как жердь. Карту знает, грамоту знает. Как коня в телегу запрячь – не знает. Короче, стремный. Хотите – поговорите, но нашим его доверять нельзя. Кто за ним следить будет, не знаю. Но, может, пригодится.

– Зови его сюда. Поговорим.

6 коротка 315 года. Вечер. Висек. Старшина

Помню, в Морском походе… Холод, голодуха… жуть, одним словом. Герцог построил всех и говорит веселым таким голосом:

– Значит так, орлы!

А «орлы» уже друг за друга держатся, чтоб не упасть.

– Сегодня едим от пуза. И завтра. Два дня отдыхаем. Кого едим? Коней, кого еще. Да, бросаем все пожитки здесь. Отсыпаемся, берем все только необходимое на десять дней. Налегке за десять дней дойдем. Дойдем, дойдем. И там нам дорого заплатят за каждого съеденного сегодня конягу.

И что ты думаешь? Взяли по мешку на плечи. Кто оружие, кто остатки еды. Поровну поделили – и вперед. В нашем десятке друг другу помогали. Один если к вечеру ослабеет, то его груз делили, чтобы до ночлега доковылял.

Ну вот. Утром собираемся. Все уже готовы выйти. Тут я смотрю, из-под лапника, на котором спали, что-то торчит. Пнул ногой, а там лошадиная нога, вяленая. Вчера одного нашего облегчили, так он решил, что теперь его пожитки мы все оставшееся время нести будем. Мужики его чуть не порвали. На ужине повар каждому по кусочку делит, а тут столько мяса забыть: вся наша жратва на три дня вперед!

Так что, если хочешь, чтобы тебя уважали, помни, что несешь и за что отвечаешь. По жизни так.

Что? Дошли или нет? Ну я ж сижу перед тобой… За коней? Да. Герцог запретил им лошадей пять лет держать. На себе пахали. Коров в телеги запрягали. Зато тяга к бунту пропала надолго. Не балуй. Пока герцог старый жив был, все это помнили хорошо. «Ибо одно только право есть у корроннского герцога: держать страну в целости, а людей – в порядке и сытости. И другого ему не дано на вечные времена»…

9 коротка 315 года. День. Северный тракт. Сержант

Выдвинулись. Старшина приказал на рожон не лезть. Спокойно дойти до первого ночлега. Бряцать оружием. Делать вид очень грозных вояк. И все бы хорошо… да только вскоре догнали караван, и купцы, не будь дураки, подстегнули своих лошадок, чтобы до темноты ехать, не отставая от нас. Получилось хуже некуда.

Хотел уже скомандовать привал, как вдруг за поворотом навстречу вышли две одетые в нарядные платья женщины. И тут бы нам настал полный мрак и скрежет зубовный. Доходяга-новичок спас. После разговора со Старшиной и со Вторым он стал не только членом отряда, так еще командир сказал, что сам за ним присматривать будет. Во как. Из Доходяга переименовали в Старшинского подпевалу, потом в просто Старшинского. А на третий день осталось – Старший. Братья так его назвали, им длинные слова не нравились. Я так звал – Старшой. Для прикола. Так и осталось. В масть, как оказалось.

Вот Старшой и заорал. Да еще таким поставленным командирским голосом, как будто всю жизнь не меньше чем линейным отрядом командовал:

– Засада! Щиты поднять! Закройся! В строй!

Я даже ругнуться не успел. Все на привычке сработало. И ведь успели! Хорошо, плотно шли и группой встать успели. Из кустов болты взвизгнули. Сразу человек десять бы потеряли. А так только Синему в плечо прилетело, остальное – в щиты. На дорогу народ стал выпрыгивать, Братья успели двоих на копья принять, и в строй. И те не лезут, ждут. А вот и он. Кабан, чтоб ему пусто было. В кирасе своей. Но как хороша! Все бы отдал за такую.

Идет не таясь. И разбойники его подбодрились. Вперед поперли. Стоим, держим. Молодые сзади, с арбалетами. Лиса не вытерпела, выстрелила. И ведь попала. Кабану в грудь. Только звякнуло. А этому дракону хоть бы что. А народу к нему прибывает из кустов. Похоже, что не за обозом он пришел. Видать, горожане за нас ему платили.

– На колени все, тогда пощажу!

Сейчас… не дождешься.

– Держим строй! – командую, а сам думаю, что не выстоим. Надо как-то к телегам отступать, а то сомнут.

Братья по бокам спихивают в канаву особо ретивых, чтобы не обошли. Тут и Кабан приблизился. И меч у него под стать. И владеет хорошо. Сделал выпад, и Пекло возле меня сразу осел.

– Строй держать! – ору. И вижу, что если дыру не закроем, то надвое расколют – и все. Раз! – Старшой со щитом вместо Пекла всунулся. Молодец. Да не с мечом, а с арбалетом. Дурень.

– Куда? Брось.

И Кабан загоготал и меч поднял. Тут наши Пекло за ноги дернули сзади, чтобы из свалки вытянуть. Старшой и упал. Головой вперед, Кабану под ноги. Конец. Отфехтовался. Еще и перевернулся на спину, у Кабана под ногами. И арбалет поднял, да как им от меча отбиться… Да еще от такого.

Потом уже, через несколько лет, я его спрашивал: сам, мол, выстрелил или случайно на курок нажал? Говорит, что сам. Но по-дурному, в меч Кабану хотел попасть, из рук выбить. Чудило.

В меч не попал. А точно между кирасой и шлемом. В палец толщиной щель была, когда Кабан мечом наверх замахнулся. Болт под подбородок вошел и до шлема, только с внутренней стороны, острием достал. Даже перо, здоровое, черное, со шлема сбил изнутри.

– Шаг вперед! – командую.

А там уже со всех сторон в Старшого пытаются мечами ткнуть. Кабан-то стоит еще. Шагнули. Те отпрянули. А Кабан нам за спины уже и упал. Из нападавших один попытался командовать, но Лиса уже арбалет перезарядила. И все. Больше желающих покомандовать не осталось. Тут и охрана купцов сзади подоспела. Разогнали. Баб этих в платьях скрутили, и еще человек пять. Две телеги с добром. Пекло жив оказался. Головой только еще месяц мотал. Оглушило его хорошо. Щит и шлем выкинуть пришлось. А Старшой, как увидел свою работу, весь завтрак в канаве оставил. Наши не смеялись. Синий хотел позубоскалить, но Братья ему по шее надавали, пока перевязывали.

Кирасу с Кабана стянули, голову для своего барона отрезали. Старшой перо черное подобрал и на свой шлем прикрепил.

– Надо их закопать. Не по-людски так бросать… – это Старшой; гляди-ка, его чуть наизнанку не вывернуло, а чуть оклемался – и права уже качает.

– Возьми вон пленных, пусть копают. Я добрый сегодня. Весло, бери Братьев, пошарьте по окрестностям. Дело сделано, пора домой. С меня бочонок рома.

9 коротка 315 года. Вечер. Висек. Второй

– Вас слишком мало. – Барон наконец-то перестал обнюхивать кружку и выпил залпом. Зажмурился. Вряд ли от удовольствия. – Если вы примкнете к горожанам, все равно мы будем сильнее. Идите на службу ко мне. Дрязги прекратятся тотчас. Сразу. Выбора у вас все равно нет. Только ко мне.

– Есть и другой путь. – Старшина тоже опорожнил свою кружку.

– Вас слишком мало. Вы не сможете здесь начать свою игру. Я видел ваших людей. Вы профессионалы, но вы устали. – Лицо барона расслабилось. Оба его советника молча кивали головами из-за его плеча.

– Мы привыкли к усталости. – Старшина коротко взглянул на меня и Сержанта.

Я снова стал осторожно наливать из кувшина в кружки. Барона перекосило:

– Вы понимаете, о чем я говорю. Душевная усталость намного страшнее. – Барон с ужасом смотрел на пойло. – Время свободных наемников проходит. А тем более – порядочных свободных наемников. Все отряды пошли на службу к каким-нибудь хозяевам. Остались только шайки, которые прячутся по лесам. Да «Зеленые братья». Да вы. Так что другого пути у вас нет.

Взрыв смеха за стеной, в общем зале, потряс комнату. Светильники дрогнули. Рев из двух дюжин глоток не смолкал. Хохотали на все голоса. Барон резко выпрямился, его взгляд встревоженно пробежал по нам.

Старшина посмотрел на Сержанта и удивленно поднял брови. Тот кивнул, отлепился от стены и вышел. За дверью уже сипели от смеха, что-то повторяя и снова взрываясь гоготом.

Советники что-то шептали барону, пытаясь не вылезать за рамки приличия. Тот кивал, не поворачивая головы, держа кружку двумя руками.

Дверь скрипнула, Сержант боком втиснулся в проем, из которого выплеснулись клубы табачного дыма, запахи еды и очередная порция хохота. Улыбаясь в усы, Сержант покачал головой с видом, что все ерунда.

Старшина поднял кружку:

– За вас, барон. Клянусь, если бы не было выбора, мы бы встали под ваши знамена. Но мы привыкли сами решать свои проблемы. Мы решили проблему с Кабаном. – Барон застыл, советники открыли рты. – Да-да, Кабан вас больше не потревожит. Мы сделали, что вы просили.

– Как? Кабан мертв? Доказательства? – Левый советник, высокий, худой, с длинными паучьими руками, не выдержав, выдвинулся из-за барона.

– Ух, мне уже не верят на слово… – Старшина усмехнулся, Советники замахали руками в оправдание. – Сержант, предъяви.

Я сдвинулся в сторону. Сержант сдернул покрывало со стула, стоящего за моим. Советники охнули.

Барон привстал, но быстро совладал с собой.

– Да, профессионалы. Убить Кабана… Это многое меняет. Кто же смог это сделать? Придавили скалой? – Барон рассмеялся. Советники за его спиной теперь шептались друг с другом.

Старшина махнул рукой в мою сторону. Ну да, как что-то выдумывать – это ко мне. Нельзя же сказать, что легендарный Кабан, гроза всей Восточной провинции, просто словил случайный в общем-то арбалетный болт. Главное, наш болт. Остальное не важно.

– Ну, – я прокашлялся, – хорошая командная работа. Отвлечение, распределение ролей, отличный завершающий этап. Кабан убит нами в честном бою. Ваша совесть чиста. Его приспешники взяты в плен. – Старшина в такт мне махал кружкой. Сержант стоял с каменным лицом, чтобы не рассмеяться.

Барон перевел взгляд на Старшину:

– Примите мои поздравления. Итак?

– Вы, барон, забыли про третий путь. Мы просто уйдем из провинции. Нам не хочется влезать в ваши трения. Рано или поздно, но вы, барон, помиритесь с горожанами. Ссора не выгодна ни им, ни вам. Силой это противоречие тоже не решить. Вы поми́ритесь, а крайними окажутся чужие, то есть мы. Нет. Лучше без работы, чем с такой. Мы уходим.

– Я могу быть в этом уверен? – Барон уже с удовольствием пил из кружки. – Хотя, что я говорю… Старшина, вашего слова, слова командира отряда, вполне достаточно. И то, что вы не перейдете к моим соперникам, уже хорошая новость. – Барон со стуком поставил кружку на стол. Встал, покачнулся (советники поддержали его за локти с двух сторон) и, кивнув нам, пошел к двери.

– Барон, когда мы получим заработанное в трудах и заботах? – Старшина не был бы Старшиной, если бы не вспомнил о деньгах.

Барон, не оглядываясь, махнул рукой своим людям. Один из советников стал открывать ему дверь, что-то нашептывая. Барон в раздражении снова махнул рукой, тогда второй, длинный, вернулся и осторожно положил перед Старшиной тихо звякнувший мешочек. Оглянулся на Барона, но тот уже выходил, затем перевел взгляд на нас, и выложил еще один такой же мешочек.

– Вместе с Кабаном была женщина…

Старшина посмотрел на меня.

– Там было две женщины. – Я медлил, но Старшина положил руку на мешок с деньгами и тихонько кивнул. – Если вы готовы решить их дальнейшую судьбу, то, пожалуйста, забирайте их вместе с людьми Кабана. Нам они не нужны.

Советник благодарно кивнул:

– Если вам будут нужны лошади, обращайтесь, – и вышел. Сержант – вслед за ним.

Когда дверь за ними закрылась, Старшина плеснул в рот остатки настоя, закусил корнем и повернулся ко мне.

– Мы уходим? – Я был удивлен не меньше барона.

– У тебя есть другие предложения? – Старшина усиленно жевал корешки. – Да, солят они здесь их чудесно. Барон все правильно описал. Мы – третья сила в этом городке. Две другие объединятся и не успокоятся, пока не съедят третью. Хочешь ею быть? – Он повернулся к вернувшемуся Сержанту: – Что там?

– Барон уехал, но очень внимательно посмотрел на наши укрепления.

– Пень с ним. Чего ржали?

– Да твой Старшой… – Сержант усмехнулся, подсел к столу и протянул ко мне, вернее – к кувшину, свою кружку.

Я плеснул ему.

– Ты стал седеть, Сержант.

– Да вроде пора… – Выпил, крякнул и снова повернулся к Старшине: – У твоего Старшого наши дуболомы спрашивают: чего, мол, ром не пьешь, а тот отвечает: «Он невкусный».

Я засмеялся.

– Как он вообще сегодня? – Старшина тоже усмехнулся, дожевывая последний корешок.

– Трясется, отходняк его колотит. Первая драка – и сразу такое…

– Да, он нам фору подарил. Не подстрели он Кабана, сейчас бы барон договаривался с горожанами, а не с нами.

За стеной снова грохнул хохот.

– Ничего, отойдет. Завтра пусть ходит со мной. Навестим горожан, заберем долги, купим подводы.

– Надо решить, где будем продавать лишний скарб. Здесь, с этой заварухой, хорошей цены никто не даст, – вставил я.

– Не бойся, к твоим горам не пойдем. Пойдем на север. Торговля снова налаживается. А караваны грабят по всему пути. Без работы не останемся. Охрана нужна будет всем.

– Это ж сколько топать! – Я только сейчас понял, что Старшина все решил уже давно, и отказ влезать в спор барона и горожан – лишь повод, чтобы уйти из этой провинции.

– А мы не спеша… – Старшина выплюнул твердый корень. – Пойдем, кольчужку Кабанью посмотрим.

– Хороша кольчужка, мне бы такую. – Сержант допил свою порцию.

– А ты у моего попроси. Он вроде не жадный…

9 коротка 315 года. Вечер. Висек. Старшой

Сержант привел нас в отряд. Всех новичков распределил между ветеранами. Лисе сказал, что сам за ней будет присматривать, чтобы к ней никто с глупостями не лез. А на меня только махнул рукой. Жди, мол.

Через какое-то время позвал к командирам. Старшина, весьма старый уже мужичок, с пронзительными глазами под лохматыми седыми бровями, в выцветшей куртке Морского полка, очень теплой и с вшитыми железными пластинами вместо брони. Его заместитель, по прозвищу Второй, очень нервный по виду, худой и жилистый, в полной красивой броне, осмотрел меня очень неприязненно. Старшина долго расспрашивал меня про Корронну, просек, что я был там студентом. Остальные года его не заинтересовали. Дожил – и славно. Достал какую-ту старую потертую карту, расстелил на столе и стал пытать по обозначениям. Карта была рукописная, сухопутная, но с морскими знаками. Сначала я думал, что меня просто проверяют, но, судя по тому, как они со Вторым стали спорить и махать руками, понял, что это давний спор и я просто доказываю чью-то правоту. Старшина впал в ступор, когда я сказал, что это не линии высоты, а обозначения зеленки – растительности на перелазах. Где лес, где кустарник, где уже один мох наверху. Второй вообще не въехал в тему, мотал головой и недоверчиво хмыкал. Я сказал, что такие карты тоже бывают. По-видимому, эту карту срисовали именно с такой, не понимая обозначений, а потом уже сверху нанесли свои знаки. Второй, не поверив, говорил, что каждый год по-новому растет. Пришлось объяснить, что в горах каждая растительность не выше своей высоты выживает, и по границе можно четко понять, где находишься.

Старшина с довольным видом разлил по кружкам. Оказалось – что-то вроде егерского чая. Старый герцог любил такой. Из более качественных ингредиентов, конечно. Чай, масло, соль, сахар, чуть рому. Выпил с удовольствием. Второй смотрел, открыв рот. Старшина ржал.

В итоге приняли. Старшина взял к себе в догляд. Второй только рукой махнул. Сказали, чтоб осматривался и на рожон не лез.

На третий день вышли почти всем отрядом патрулем по дороге. Оказывается, ловили того самого Кабана, который выпотрошил обоз, где шли мы с Лисой…

После драки стали снимать с Кабана кирасу. Когда стянули шлем, оказалось, что мой арбалетный болт расколотил ему всю голову вдрызг… Только у канавы я и отдышался – так рвало. Ветераны одобряюще хлопали по плечу, мол, первый раз всегда так. Пройдет.

Вечером в таверне наступил отходняк. Трясло не по-детски. Бойцы выставили мне кувшин: за те стрелы, которые, благодаря моему воплю, прилетели в щиты, а не по ним. В горло не лезло. Чтоб не обижать отказом, рассказал пару баек. Ржали, как кони. Из командирской комнаты даже вылез Сержант: посмотреть, что у нас стряслось. Скоро выползли и Старшина со Вторым. Все мерили Кабанью кирасу. Хорошо сидела только на Сержанте, росту и мышц у него было под стать ей. Ему и отдал. За так. Он пытался всучить деньги, но я отказался.

Второй присматривался на огромное черное перо, которое я прикрепил на свой шлем, но я сделал вид, что не понял намек. Сам поношу. Ради смеха.

Стена отчуждения между стариками и нами, молодежью, рассосалась. Через два дня вышли в дорогу уже единым отрядом. Сержант в черной кирасе был хорош.