Текст книги "Запретный мир"
Автор книги: Илья Новак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
И даже людских голосов, криков, плача и смеха.
Наполненная жизнью тьма притягивала его.
Краем глаза заметив, что сияние на полу уже достигло ног и теперь взбирается по ступням, Бел склонился ниже, поддаваясь неумолимому притяжению загадочной глубины. В поле зрения осталось лишь внутреннее пространство цилиндра. Оно медленно вращалось, словно гигантская воронка, в которую кто-то сотнями галлонов вливал вязкие черные чернила.
Белаван продолжал наклоняться и видел теперь…
…огоньки, расплывчатые пятна и фигуры, проступающие в масляных потоках: зверей, что рычали в лесах, шелестящих листвой; лодки со скрипящими уключинами, дома с несмазанными дверными петлями и звенящим в оконных рамах стеклом; лошадей, стучащих копытами по камням мостовой, что пролегла под стенами домов; летящую в воздухе стрелу и воду, проливающуюся с небес, в которых грохочет гром…
И даже людей среди этого потаенного мира.
Не видел Белаван лишь серебристого свечения, окутавшего его фигуру.
Несколько позже на кухне вновь воцарилась тишина. Цилиндр качнулся – раз, другой, – после чего медленно упал на пол. Сияние втянулось в него, померкнув. Под столом вновь завозился серый крыс, из-за ножки показалась его вытянутая усатая морда.
Красные глаза-маслины внимательно посмотрели на шляпу.
Глава 1
Кажется, это были сикоморы… или тисы? Познания Белавана де Фея в ботанике отличались глубиной и насыщенностью пересыхающего жарким летом ручейка. Во всяком случае, стволы деревьев высокие, узловатые, с пышными кронами…
Поднявшись из травы, Бел отряхнул форменную куртку, которую натянул вместе с брюками перед тем, как зайти на кухню. Потом поправил очки и, сунув шпагу под мышку, сделал несколько шагов, выходя из-под деревьев неведомой породы. В результате его взгляду открылся замок.
Да, замок, но маленький и пребывающий в жалком состоянии. Две угловые башни, которые теперь видел Бел, были, в общем-то, невысокими и даже, как ему показалось, слегка покосившимися. Стена между ними – обветшалой, с неровными бойницами. Подъемный мост через ров потерял уже право называться подъемным, так как обе цепи, тянувшиеся от лебедок в стене, изъела ржавчина. Да и сам ров давно пересох. От замка веяло запустением, судя по всему, обитать там могли лишь призраки некогда могучих рыцарей да отгулявших свое прекрасных дев.
– Д-да, – пробормотал Бел, вступая на прогнившие доски моста. – Я все понимаю… Никакого культурного шока… Я слышал о разных путях в иные миры… То есть я читал об этом. Можно изучить книгу Ганса Шимма… Шиммеркопфа о месмеризме, сконцентрировать психическую энергию и… пфф! – он взмахнул рукой, когда доска треснула, – и вот ты уже укротитель времени при дворе Ее Высочества… Можно выучиться на доктора психологии… прочесть какую-то хитрую формулу и – р-раз! – он перепрыгнул через зияющую в досках дыру, – ты уже дипломированный чародей и беседуешь с Тором. А можно, сбежав от семьи, отправиться в своем автомобильчике в поездку по загородной дороге, летним полуднем въехать в жаркое марево – и очутиться в Утопии среди людей-богов… Или еще… – Он щелкнул пальцами, сходя с моста и останавливаясь перед узкой дверью в левой половине замкнутых ворот. – Или еще, сделав волевое усилие, просто повернуть окружающий мир на бесконечно малый угол, чтобы все на мгновение расплылось… И вот ты уже в Валгалле. А как-то случилось вот что… – Он постучал. – Один студент пришел в себя посреди незнакомого леса оттого, что о его ноги споткнулась здоровенная говорящая выдра в штанах, жилетке и шляпе. Но чтобы вот так… вот так, как я… Эй, откройте! – Даже перед лицом настолько невероятного приключения природная вежливость взяла свое, и Бел добавил: – Пожалуйста! Дверь скрипнула и приоткрылась.
– Я помню, вроде бы помню, как падал, – сообщил де Фей появившейся в проеме голове. – Нет, вернее, не падал, меня будто засасывал черный вязкий водоворот… Необычное, в общем-то, ощущение… Какое-то… э-э… Какое-то…
– Что? – уточнила голова, и дверь открылась шире.
Белаван замолчал, разглядывая незнакомца.
Мужчина высокого роста, с широкими плечами. Лицо имело все положенные мужскому полу черты… в несколько гипертрофированном виде. Гладко выбритые скулы были очень четко очерчены, нос – абсолютно прям, подбородок размером с допотопный паровой утюг – чрезвычайно решителен и выступающ. Про такие лица принято говорить, что они вырублены из камня, но в данном случае более уместным стало бы выражение «вылеплено из воска» – потому что в лице чувствовалась некая внутренняя мягкость, податливость, с которой удачно сочетались довольно длинные темные волосы, расчесанные на прямой пробор и свободно падавшие на плечи.
Некоторое время они стояли, молча пялясь друг на друга, а затем незнакомец перевел взгляд на шпагу, все еще зажатую под мышкой де Фея, и, тихо воскликнув: «Амазон!» – отступил.
Толкнув дверь, Белаван вошел.
Замерший перед ним мужчина был в длинных рыжих шортах и белой рубашке из легкой материи с большим вырезом на груди и обилием грязных кружев. Чувствуя, что глупо выглядит со шпагой под мышкой, Бел взялся за рукоять и опустил оружие клинком к земле. В глазах незнакомца мелькнул страх.
– Ох! – воскликнул он и побежал прочь, всполошенно и как-то по-женски разбрасывая в беге волосатые руки.
– Чего вы?..– миролюбиво крикнул вдогонку Бел, но мужчина даже не оглянулся. – Подождите, я не… – Белаван с усилием заставил свой рот закрыться.
Слова бурлили в мозгу, стараясь вырваться наружу. Белом владело желание говорить и говорить, комментируя свои мысли, впечатления, чувства и все, что происходит вокруг. Своеобразная реакция организма на чудесное перемещение внутрь Цилиндра. Он сжал губы и пошел вглубь замкового двора по направлению к двухэтажному зданию, в дверях которого скрылся незнакомец.
Время суток, только теперь понял де Фей, стало иным. Вообще-то небо покрывал плотный слой низких облаков, не позволявших разглядеть солнце, но, судя по рассеянному сероватому свету, день клонился к вечеру. А может, это и утро, но уж никак не ночь. Двор озаряло несколько костров, на которых что-то кипело в небольших котелках. Между кострами стояли и сидели мужчины числом около десятка и примерно столько же детей. Слышались приглушенные голоса.
Когда Белаван подошел, голоса стихли. Он остановился перед ближайшим костром, рассматривая сидевшего рядом человека – похожего на первого, но с более светлой шевелюрой – и маленького мальчика на его коленях. В глазах мужчины, окинувшего взглядом де Фея и шпагу в его руке, читался если не страх, то, во всяком случае, опасение. Еще несколько аборигенов, все как на подбор с чрезвычайно гедоническими лицами и статными фигурами, подошли ближе. Компания суперменов из комиксов, пройдя сквозь стелившийся по земле серый костровый дым, обступила его.
– Э-э… – начал Бел, – здравствуйте. «Что он сказал?.. Здравствуйте… О-о…»
У костра мальчик потянул мужчину за волосы и, когда голова того наклонилась, что-то прошептал ему на ухо.
– Ты… из Архипелужка? – спросил светловолосый настороженно.
Теперь Белавану пришлось задуматься над проблемой, почти всегда – если верить свидетельствам – возникавшей у того, кто попал в иной мир.
Схема поведения имеет два варианта, решил Бел. Либо ты с идиотской честностью сразу же сообщаешь все встречным о том, кем являешься и откуда здесь взялся… рискуя немедленно прослыть умалишенным. Либо, по возможности, отмалчиваешься, предоставляя окружающим самим делать выводы на твой счет. Классический вариант – сослаться на внезапную и полную потерю памяти вследствие… Собственно, в чем причина скоропостижной амнезии ты, естественно, также не помнишь, и в этом заключается основная прелесть данного приема. Несмотря на то что слова все еще рвались из его рта, Белаван решил отмалчиваться.
Тем временем из каменного дома появились три коротко стриженные девицы, облаченные в то, что с некоторой натяжкой можно было назвать кожаными доспехами, и обутые в сапоги до колен. Руками в перчатках они сжимали короткие мечи. Две не имели каких-либо украшений, на третьей – массивная серебряная цепь и круглый медальон на шее. Следом топал тот черноволосый красавец, который назвал Бела «амазоном».
Мужчины расступились, две девицы обошли де Фея слева и справа, а Медальон остановилась перед ним и спросила насмешливым голосом:
– Ну, и что тебе здесь надо? Противоположный пол обычно смущал Белавана, а насмешка в устах обратившейся к нему женщины вообще вызывала желание залезть в какую-нибудь глубокую тихую нору и впасть там в длительную спячку. Но эта девица была такая… неженственная, что обычная робость на сей раз не овладела Белом. Воительница с мечом окинула взглядом его шпагу и очки, заломила бровь, посмотрела на матерчатые погоны форменной железнодорожной куртки и произнесла:
– Незнакомая обмундировка. Дай угадаю, милашка, ты либо амазон из Архипелужка, либо бродяга-потаскун, – она хмыкнула и подмигнула, – либо шпион Зигрии.
Бел молчал, соображая, что ответить. Определение «шпион Зигрии» содержало что-то потенциально опасное, а «бродяга-потаскун», сопровождавшееся сальным подмигиванием, – непристойно-пренебрежительное. С другой стороны, слова «амазон из Архипелужка» она произнесла нейтральным тоном, так что вывод напрашивался сам собой.
– Сави, – подал голос мужчина с ребенком, – зачем пугаешь паренька?
В тоне, каким это было произнесено, явственно слышались кокетливые интонации. Медальон их не приняла.
– Помолчи! – отрезала она. – Занимайся дитем и не лезь в женские дела.
Глаза светловолосого повлажнели. Белаван стоял, растерянно оглядываясь, с навязчивым ощущением, что здесь кто-то с кем-то поменялся ролями.
Девица продолжала:
– Ладно, кто бы ты ни был, красавчик, иди за мной.
Она повернулась на каблуках и, пройдя мимо расступившихся мужчин, скрылась в доме. Помедлив, Бел двинулся следом, сопровождаемый двумя воительницами с мечами наголо.
Внутри обнаружились узкий холл и каменная лестница. Шаги Медальона доносились уже со следующего пролета. Слегка подталкиваемый в спину конвоиршами, де Фей стал подниматься, на ходу рассматривая потертые и выцветшие гобелены на стенах, изображавшие в основном сцены батального характера. Сквозь разбитое окно между этажами задувал ветер.
Лестница закончилась распахнутыми дверями, ведущими в залу – просторную, занимавшую весь второй этаж. Возможно, раньше ее декор впечатлял, но времена те давно прошли. Полотнища когда-то алой, а теперь грязно-бурой материи частью драпировали стены, частью бесформенными пыльными кучами лежали по углам. Из мебели целыми оставались лишь пара кресел да массивный деревянный трон, хотя и слегка покосившийся.
Вокруг трона стояли и сидели на корточках пять девиц, все как на подбор худые, коротко стриженные, в черной коже, вооруженные короткими мечами и арбалетами. Дыры в широком мозаичном окне прикрывали куски все той же бурой материи.
На троне сидела маленькая женщина. Бел остановился, рассматривая ее.
Лет около тридцати, лицо полное, мягкое, с округлым подбородком. На левой щеке большая родинка. Золотой обруч перехватывал черные волосы, заплетенные в две длинные, до пояса, тугие косы. Одета в синюю, вышитую золотом тунику, кожаные брюки в обтяжку и замшевые ботфорты до коленей.
– Ваше Высочество, вот он. – Медальон отступила в сторону, позволяя присутствующим рассмотреть де Фея.
Он заметил, что две сидящие возле трона девицы, не вставая, переместили свои взведенные арбалеты так, чтобы направить наконечники стрел в его сторону.
– Ближе, – негромко произнесла черноволосая. – Подойди ближе.
Бел сделал несколько шагов, волоча за собой шпагу. Кто-то негромко присвистнул, охранницы слева тихо заговорили, обмениваясь, как показалось Белу, скабрезными замечаниями.
– Как тебя зовут?
Он неловко поклонился и сообщил:
– Белаван де Фей… э-э…
– Ваше Высочество, красавец, – подсказала Медальон.
– Бел де Фей, Ваше Высочество, красав… гм… – Он смущенно замолк под многочисленными взглядами.
– В твоем произношении чувствуется диковинный акцент. Мне сказали, что ты, возможно, из Архипелужка. – Голос Ее Высочества был мягок и журчал как ручей. – Это правда?
Перед Белаваном вновь встала проблема выбора. С одной стороны, он ничего не знал о местном политическом устройстве и мог быть легко уличен во лжи, но с другой – ляпнуть сейчас, что ты, вообще-то, из другого мира и все вы, мол, находитесь в шляпе циркового фокусника, было равносильно признанию себя законченным психом. Интересно, как здесь к ним относятся? Покосившись на оружие в руках охранниц, Бел сказал:
– Да, это правда.
– Из какого клана?
Он замялся всего на секунду и выпалил:
– Клан железнодорожников.
– Клан Железных Дорожников? – Ее Высочество посмотрела на Медальон, и та отрицательно качнула головой. – Никогда не слыхали мы здесь о таком. Впрочем, кланы амазонов Восточного Архипелужка многочисленны. Однако глаза тамошних братьев узки и раскосы, твои же обычны, как у нас…
– Железнодорожники все такие, – заявил Бел. – Не видел среди них ни одного узкоглазого.
– Возможно. Что ты делаешь в Арре, Белаван де Фей?
– Я… э-э… – Он запнулся, посмотрел в спокойные глаза Ее Высочества и с надеждой закончил: – Гуляю.
Медальон пренебрежительно фыркнула, а Ее Высочество уточнила:
– Ищешь работу?
«Ага!» – сказал сам себе Белаван, сообразив, кем в понимании жителей Арры должен, по-видимому, являться заблудший амазон. Уже более уверенным тоном он заявил:
– Да. Хожу вот… гм… ищу работу…
В зале наступила тишина, пока маленькая женщина что-то обдумывала.
– Может быть, ты присоединишься к нам, Белаван де Фей? – наконец спросила она.
– Я… – Он запнулся и, чувствуя кожей спины обнаженные клинки позади себя, добавил: – Согласен.
Ее Высочество кивнула, будто и не ожидала другого ответа, и сказала Медальону:
– Савимур, пусть его накормят и покажут ночной пост.
В сопровождении порученицы – а именно так, по-видимому, можно было назвать должность, в которой при Ее Высочестве состояла Медальон, – Бел спустился в подвал дома, где обнаружил столовую. Похоже, время ужина уже миновало, но мужчина в переднике принес ему миску с остывшим блюдом, напоминавшим плов, деревянную вилку и кружку жидкости, самым близким аналогом которой в родном мире де Фея являлось подкисшее дешевое пиво.
Пока внизу Бел ковырял вилкой в миске и давился пивом, на втором этаже между Ее Высочеством наследной Вессантрой Матхун и главной помощницей Савимур имела место беседа. Наследная Вессантра к тому времени покинула трон и стояла, облокотившись о подоконник, возле окна, рассматривая сквозь разноцветную мозаику озаряемый кострами замковый двор и притихших мужчин.
– Не поспешила ли ты, Вес, – начала Савимур, подходя к ней (из всех находившихся сейчас в замке она одна могла позволить себе так обращаться к Ее Высочеству, ибо приходилась ей сводной сестрой), – приняв на работу этого дылду? Нам ничего не известно о нем.
– По-моему, просто скиталец из Архипелужка, – заметила Вессантра. – Вполне обычный. Только как-то неуверен в себе.
– Но вдруг он шпион?
– Бог мой, чей же?
– Зигрии Матхуна.
– Этого не может быть, Сави. В чем смысл его открытого появления здесь?
– Возможно, чтобы докладывать Зигрии о наших передвижениях.
– Уверяю тебя, брат прекрасно знает, где мы сейчас находимся.
Сави внимательно посмотрела на уставшее лицо сестры и госпожи, а затем перевела взгляд за окно, где свет клонившегося к горизонту солнца быстро тускнел. Она смотрела сквозь красный фрагмент мозаики, который придавал открывавшейся внизу и без того достаточно неприглядной картине зловещий оттенок.
– Ты ожидаешь нападения этой ночью?
– Возможно, – согласилась Вессантра. – Зигрия, конечно же, постарается не допустить того, чтобы мы достигли Стопы Санчи к началу праздника Свечи. Не исключено, что сегодня ночью его хамелеоны атакуют замок. Поэтому каждый человек, пусть даже мужчина, в верности которого мы не уверены, на счету.
– Все же я совсем не доверяю ему.
– Ты изначально не доверяешь мужчине с оружием.
– Да, – согласилась Савимур. – Я всегда говорила – мужчины должны уметь показать себя у плиты и в постели, а не в бою.
– И все же используй его.
– Хорошо. Я поставлю амазона на башню у ворот. Там самый слабый участок.
– Я думала, все будут охранять лишь этот дом.
– Мужчины и дети будут ночевать здесь. У меня всего девять воительниц, Вес. Девять с половиной и этот дылда. Я поставлю его на башню.
– А кто эта «половина»?
– Малышка Деби. Наша… скромница. Наследная Вессантра произнесла укоризненно:
– Не смейся над ней, Сави. В любом случае она не виновата в своей наследственности и неудачном воспитании. И не опасно ли…
– Не опаснее, чем игра на клавесине и чтение мужских романов, – решительно заключила Савимур.
На другом конце бесконечности от старого замка и мира Цилиндра, совсем в другой реальности цирковой поезд остановился на запасном пути центрального городского вокзала. Заспанные грузчики принялись выгружать ящики и коробки. Поднялась вялая, сонная суета. Кто-то требовал немедленно подать грузовики, которые должны отвезти всех в специально арендованную дешевую гостиницу, кто-то монотонно ругался над клетками со спящими зверями… Среди бродивших по платформе людей выделялась сутулая фигура в черном костюме.
Выпячивая лошадиную челюсть, исподлобья буравя окружающих мрачным взглядом, А. Левенгук кое-что искал.
Все-таки Белаван недоспал положенное природой время и, поев, почувствовал сонливость. Поддаваться ей сейчас было нельзя – перед ним уже предстала Савимур и с нескрываемым пренебрежением осведомилась:
– Ты и впрямь умеешь обращаться с этим?
Бел критическим взглядом окинул свою шпагу. Оружие представляло собою распрямленную кочергу, заточенную с одного конца и утолщавшуюся к другому, где насажено широкое деревянное кольцо, так сказать гарда. Шпага вышла тяжелой, с начисто отсутствующей балансировкой, но за полгода достаточно регулярных упражнений Белаван научился управляться с нею почти так же, как и с ее более изящными сестрами в фехтовальном зале интерната. Правда, колол он исключительно огородное пугало…
Интеллигентность часто сопровождается неуверенностью. Если судить поверхностно, то Белаван де Фей и был таким недотепой, но – и об этом очень мало кто знал – под толстым слоем мякоти в его организме присутствовал стержень, твердостью намного превосходящий железо его шпаги. Просто этот стержень крайне редко напоминал о себе. Теперь же Бел чувствовал, что должен демонстрировать окружающим абсолютную уверенность в себе.
– Хочешь проверить? – небрежно осведомился он, выходя следом за Савимур во двор.
– Я бы проверила, да лень сейчас. Следуй за мной.
Когда они миновали догорающие костры, мужчина, который неумело заступился за де Фея часом раньше, помахал ему рукой. Кивнув в ответ, Бел остановился перед дверями башни.
– Будешь дежурить на крыше, – приказала Савимур. – Чуть позже пришлю тебе напарника… напарницу. Если увидите, что кто-то пытается проникнуть в ворота или карабкается по стене – поднимайте тревогу. Стучите, кричите, свистите – вас услышат. Знаешь, как сладить с хамелеонами? Вижу, не знаешь. Они могут иметь разный вид, но, вообще-то, все всегда соответствует: то, что сверху, – голове, по бокам – рукам, а снизу – ногам, даже если там лапы или какие-нибудь… ложноноги. Их и руби… в смысле коли, этой хреновиной и рубить-то нельзя. Вопросы есть?
– Дежурить до утра? – спросил Бел.
– Ясное дело.
– А утром что?
– Красавец, ты не слышал, о чем говорила Ее Высочество? Ты следуешь за нами, вот и все.
– Да, но куда мы идем?
– Через четыре дня к полудню мы должны попасть в Стопу Санчи на праздник Зажжения Свечи. Мы пересечем Харпулко, пройдем Недотычки, полоску Хаоса, преодолеем Путь Безумного Фуна вдоль Эхоловных пещер и Большого Водопада… Если испугаешься… что, по-моему, и произойдет… Что ж, тогда убежишь в первый подходящий момент. Хотя, по мне, ты исчезнешь этой же ночью. – Воительница развернулась и зашагала обратно к каменному дому.
– А кто мой напарник… напарница? – крикнул Белаван вслед.
– Хм… напарница… – Савимур, не останавливаясь, повернула голову. – Дебора Анчи, малышка Деби. Рубаха-девка. Будешь за ней как за каменной стеной.
Внутренние помещения башни мало чем отличались от тронного зала, разве что здесь не было гобеленов. Крышу, круглую площадку с низким парапетом и люком в центре, казалось, обдували все ветры мира Цилиндра.
До утра замерзну, подумал Бел, выглядывая из-за парапета. Отсюда были видны двор с бурыми пятнами догорающих костров, каменный дом и часть замковой стены. Бел пересек крышу и выглянул с другой стороны. Лес, за лесом – невысокая гора. И за горой…
Бел де Фей замер, разинув рот.
Он привык к обширным лугам и далеким степным горизонтам, а здесь… Горизонт, конечно, имелся, но гораздо ближе, чем ему положено, – ближе и выше. Казалось, со всех сторон от края земли поднимается высоченная, темная, полускрытая дымкой стена, верхний конец которой теряется в облаках. Серое, быстро темнеющее небо напоминало не купол, а плоскую крышку, накрывавшую узкую высокую кастрюлю. Крышку, состоящую из воздуха и облаков. Белаван закрыл рот. Он ожидал чего угодно: иной вселенной с иными законами, чудесного, невероятного мироздания, но никак не столь банальной, можно сказать пошлой, аналогии.
– Выходит, я и в самом деле внутри цилиндра? – пробормотал он. – Неужели просто уменьшился?
И еще в мире, где женщины поменялись ролями с мужчинами, мысленно добавил Бел, наблюдая за созданием, показавшимся из люка в центре крыши.
Создание было небольшого роста, облачено в облегающий свитер и длинные, до колен, шорты из материи, которую в мире де Фея назвали бы грубо обработанной голубой джинсой. Ниже колен ноги скрывали шерстяные гольфы и тупоносые ботинки на металлических застежках. Лицо, отличавшееся здоровой розовощекостью, имело треугольную форму, узкий подбородок, губы бантиком и светло-зеленые глаза, которым лишь чуть-чуть не хватало до того, чтобы о них можно было сказать «размером с блюдце». На голове косо сидела кепка с круглым козырьком, короткие кудряшки торчали из-под нее во все стороны, абсолютно белые, словно льняные. Такого же цвета тонкие брови и легкий пушок на обнаженных до локтей руках.
– Ап! – звонко произнесла девица, выпрыгивая на крышу. – Приветик, красавчик!
Бел заметил, что в шортах два ремня: один, как и положено, охватывал талию, а второй, свисающий до бедра, поддерживал короткие ножны. Из правого рукава торчали кожаные петельки, в которые были вдеты дротики с желтым оперением.
– Ну, что мы тут имеем? – Девушка остановилась, запрокинув голову и глядя на де Фея снизу вверх.
– Белов… Бела… Как тебя звать-то?
– Белаван де Фей, – представился он. – Можно просто Бел. Ты – Деби?
– Угу. Я слыхала про амазонов. У вас вроде как совсем нет женщин, а? Вы похищаете или покупаете мальчиков из окрестных селений Архипелужка и воспитываете их на свой манер. И говорят, все вы там… розовые. Ты тоже?
– Я – нет, – заверил Бел, не совсем понимая, что имеется в виду.
В манере держаться, которую демонстрировала белобрысая, в нарочито простонародном говорке чувствовалось какое-то преувеличение, будто она пыталась казаться такой, какой на самом деле не являлась.
– Что ж, это хорошо. – Деби обошла крышу, выглядывая через бордюр, и, вновь подойдя к Белавану, подмигнула ему. – Значицца, нам тута куковать всю ночь… – Она подошла ближе. – Может, – девушка примерилась и не очень уверенно попыталась ущипнуть его пониже спины, – тогда…
Это было уже слишком. При всем своем миролюбии Белаван не терпел фамильярности.
– Что «может»?! – рявкнул он, нависая над ней. Деби отпрянула, он схватил ее за локти и, легко приподняв, поставил на бордюр. – Может, на спор пройдешь круг по краю? – повысил он голос. – Можешь? Нет? А я могу, запросто! Так что не строй из себя… не строй… – Он умолк, затруднившись с определением того, кого именно она могла из себя строить.
Когда Бел убрал руку, Деби пошатнулась, и он, поспешно схватив ее за локоть, помог спуститься.
– Что ты делаешь? Ты не должен так! – воскликнула девица, отступая. – Я знала, знала!.. Почему они так ко мне относятся?!
Белаван, немедленно почувствовавший раскаяние, пробормотал:
– А что я должен был делать?
– Смущаться! Опасаться! Кокетничать! Нам ведь предстоит провести здесь всю ночь! На-е-ди-не!
– Ну и что?
Она стащила с головы кепку и вытерла козырьком глаза. Во тьме – а тьма уже наступила, и небо слилось с опоясывающей мир Круглой Стеной – смутно белели короткие волосы на ее голове. Белаван посмотрел вверх.
– Понимаю, ты же амазон, не то что наши хлюпики, и поэтому ведешь себя как женщина. Но Сави не верит в твою преданность и поставила тебя подальше от Ее Высочества. И меня вместе с тобой…
– Послушай! – перебил Бел, указывая пальцем вверх. – Что это?
Деби подняла голову.
Небо напоминало торт, покрытый черной шоколадной глазурью и разрезанный на множество тонких треугольных кусков. От невидимого края Круглой Стены, деля небо на одинаковые радианные отрезки, тянулись прямые белесые полосы. Они сходились в центре, точно над замком, в том месте, где пульсировал шафрановыми сполохами продолговатый сгусток какой-то фантастической застывшей субстанции. Всякий раз, когда из центра расплескивалась зарница, волны желто-розового мерцания стремительно разбегались по полосам и одновременно гасли, высвечивая при этом идеально круглую поверхность верхнего края Стены.
Ночной мир напоминал огромный темный шатер с расчерченным бледным узором куполом. Удивление поднялось и волной набежало на рассудок де Фея. Белаван еще не знал, что это лишь предвестие бури, настоящего шторма изумления, которому предстояло отныне все более мощными валами захлестывать берега его сознания.
– Что это? – повторил Бел хриплым шепотом.
– Млечная Сеть, – удивленно сказала Дебора и указала на центральное световое пятно. – И огонь Мировой Свечи. Разве в Архипелужке его не видно?
– Нет, – пробормотал Бел. – Я никогда не…
– Но это же очень странно! – перебила девица. – Как на востоке вы можете ничего не знать о Сети и Свече? О том, как она медленно угасает в течение года, до тех пор, когда во время праздника Зажжения Свечи Посвященная Шанго из Стопы Санчи не разжигает ее своей магией?
Белаван глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
– Объясни мне, что к чему, а? – попросил он. – Мы, амазоны, очень… э-э… темный народ. Кто такая Ее Высочество и почему вы все направляетесь в Ступу?
– Стопу, – поправила Дебора. – Я не понимаю, как это может быть, чтобы вы ничего не слышали о Стопе Санчи?
– Ну, так вот случилось, – неопределенно откликнулся он.
– Кажется, амазоны действительно очень дикий народ. В общем, все это, – она взмахнула рукой, – называется Кабукой. Арра – ее центральная область. Много десятилетий здесь правил король Аруаз Матхун, но недавно он скончался, оставив двух наследников – сына Зигрию и дочь Вессантру – и не написав завещания. То есть некоторые говорят, что завещание с прямым указанием на то, кто, по мнению старого короля, должен править после него, было. Но Зигрия Матхун позаботился о том, чтобы его уничтожили до оглашения. Уже давно такие серьезные споры в Кабуке решает Посвященная Шанго, Поверенная Богов, как она себя называет. И все мы отправляемся к ней. Она скажет, кто теперь станет править Аррой – Зигрия или Вессантра.
– Вы – это?..
– Преданные женщины наследной Вессантры. Пришлось взять наших мужей и детей с собой, чтобы Матхун не захватил их и не стал шантажировать Ее Высочество.
– Значит, Матхун остался?
– Нет, конечно же, он со своим отрядом тоже отправляется в Стопу, но в Арре у него есть приспешники.
– А где находится Стопа?
– В Санчи, естественно. На границе Цилиндра.
– Ага! – воскликнул Бел. – Значит, вы знаете, что живете в цилиндре?
– Конечно. – В голосе Деби послышалось недоумение. – Не говори, что ты и этого не знаешь! Где ж еще? Есть Дно, есть Круглая Стена… Как же по-другому можно назвать такую… форму?
– Нет, нет, я имел в виду, что это лишь шляпа, шляпа фокусника…
– Какая шляпа? Я не понимаю тебя, амазон.
– Меня зовут Бел. Ладно, забудь о шляпе. Про каких хамелеонов говорила мне Савимур?
– Слуги Зигрии. Он, как и большинство правителей в Кабуке, посещал Стопу во время предыдущих праздников Свечи. Шанго сказала, что может обратить его слуг в каких-нибудь тварей, если это поможет им лучше выполнять его поручения. То есть она предложила это всем, но никто, кроме Зигрии, не согласился. А он нанял несколько бродяг и воришек. Посвященная, спустившись из Стопы, сделала их хамелеонами. На празднике Свечи точно в полдень, через четыре дня, они, по словам Шанго, вновь станут людьми. Тех из них, кто согласится, она вновь превратит, но уже в каких-нибудь других зверей – по их выбору и выбору Матхуна. Шанго, как мне говорили, была очень довольна, что Зигрия согласился найти людей для подобного опыта, и потому мы боимся, что решение о следующем правителе Арры окажется предвзятым.
– Обязательно надо заглянуть в эту Стопу, – решил Бел. – Очень интересно…
– Что это? – воскликнула Деби, когда за спиной стоявшего у края крыши Белавана посыпались камешки.
Де Фей развернулся, от неожиданности выпустив шпагу, и выглянул за бордюр.
По стене башни к ним приближалось что-то темное и косматое, с большим количеством шевелящихся конечностей.
Он не умел свистеть. В детстве это было причиной насмешек однокашников – хотя в интернатской иерархии мальчишеских достоинств умение свистеть вовсе не стояло на первом месте, – а с возрастом стало вообще не важным, хотя как раз сейчас могло и пригодиться. По крайней мере, пронзительный, переливчатый свист в данном случае мог бы привлечь внимание кого-нибудь в доме посреди замкового двора.
Пытаясь нашарить в темноте шпагу, Бел вытянул губы трубочкой и издал тонкое шипение, какое могла произвести маленькая растревоженная змейка; затем, правой рукой нащупав оружие, сунул в рот указательный и средний пальцы левой и сильно дунул. Раздалось сдавленное пшиканье, будто из чайника с узким носиком выкипала последняя вода.
– Тревога! – звонко заголосила Дебора. Подняв шпагу над головой, Белаван вновь выглянул за бордюр.
Он не мог хорошо разглядеть, какое именно существо подбиралось к краю крыши, но видел, что очертания этого существа самые зловещие. Из-под ночного пришельца сыпались мелкие камешки, каждый раз, когда одна из длинных конечностей рывком подтягивала тело вверх, раздавалось тихое цоканье – когти стучали по камням стены.
– Проснитесь! Опасность! – кричала сзади Деби.
Бел обернулся, увидел, что девушка, размахивая руками, стоит у противоположного края крыши, и в два прыжка присоединился к ней.
