Текст книги "Маска (СИ)"

Автор книги: Илья Крымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– И сколько же он стоит?

– Цифры и наименования валют, которые я мог бы назвать, ничего вам не скажут, митан, да и грубостью будет упоминать о ценах в присутствии дорогого гостя. Примите моё гостеприимство и расслабьтесь.

Получив Выслушав эту любопытную историю, я, всё-таки, не спешил подносить стакан к губам. Алкоголь, даже такой как этот султ, притуплял чувства и ослаблял бдительность, что могло стать причиной скоропостижной смерти одного расслабившегося тана.

– Стало быть, добрый друг мой, вы хотите предложить сделку.

Его стакан опустился на маленький столик, разделявший подлокотники наших кресел.

– Есть такая идея.

– Что-то в обмен на моё спасение?

– О, нет! Вытащить вас из лап Упорствующих я должен был ради соблюдения условий другой сделки.

– То есть моё спасение кто-то заказал?

– Не то чтобы вам что-то угрожало с самого начала. У меня всё было под контролем. Я подрядился устроить вашу встречу с моим клиентом и я не мог оплошать.

– И кто же в этом мире так страстно пылает желанием встретиться со мной? Уж не сама ли Темнота? – позволил себе улыбнуться я.

– Вообще-то да, именно она, – непринуждённо ответил он.

Повисло молчание и продлилось оно довольно долго.

– Темнота? Та Темнота?

– Она самая.

– Вы ведёте дела с Темнотой? Как это вообще возможно?

– Митан, я продаю и покупаю солнечные системы, я торгуюсь с богами и выставляю условия демонам. Для вас Темнота есть величайшее зло, а для меня – ещё один клиент, нужды которого я стремлюсь удовлетворить.

Ни грана пафоса, ни толики высокомерия, лишь обстоятельное доведение до ума собеседника простых и естественных истин.

– Значит, торгуете бессмертием, солнцами, мирозданиями и… прищепками для сосков?

– Я и грязью торгую, – ни на секунду не смутился он, – вы не поверите, как дорого стоит кусок обычной грязи в некоторых мирах, особенно в тех, где всё и вся состоит, к примеру, из аллотропной формы углерода, известной вам под именем "алмаз". Я продаю и покупаю материальные и нематериальные товары, жизнь и смерть, исполнение практически любых желаний. Темнота пожелала встретиться с вами лично, но не могла достичь этого самостоятельно, а я оказался поблизости.

Стекло тумблера холодило пальцы, это камень внутри охлаждал напиток, не портя его привкусом тающего льда. Золотистые радужки глаз Аволика очень красиво сверкали в свете каминного пламени, длинные пальцы сцепились в замок на груди, лицо выражало вежливое терпение. Он позволял мне размышлять над складывавшейся ситуацией, никуда не торопил, ни на чём не настаивал. Пока.

– Это вы организовали наше с Себастиной попадание во Внешние Пустоши.

Скупой кивок.

– Как?

– Секрет фирмы.

– И сейчас мы двигаемся на встречу с Тёмной Матерью?

– В вашем случае – с Тёмной Мачехой. Именно. Ну, вообще-то, сейчас нам приходится держать курс не прямиком к ней, а на условный юг, к территориям Охшаора и Вхагона…

– Подальше от земель Талогара. Я изучал географию мира в Темноте.

– Похвально. Тогда вы знаете, что, несмотря на непревзойдённые скоростные характеристики цойдаганта, путь предстоит долгий.

– Мы летим к центру мира.

– Где она будет ждать вас.

– Для чего?

– Мне неизвестно. Но в условиях договора ясно сказано, что ваша жизнь вне опасности, она не причинит вам вреда и отпустит.

– Думаете, Темнота будет признавать какие-то там договоры?

– Не "какие-то там", – неожиданно жёстко ответил Эдвард Д. Аволик, – а нерушимые. Вы, тан л'Мориа, обитатель одного мира, и вам простительно не знать, что такое Оборотная Империя и как она ведёт дела. В частности, вам простительно не знать, что титул Великого Оборотника подразумевает… да, подразумевает. Посмотрите на мои кисти, что вы видите?

– А что я должен…

Они засветились изнутри. Его руки озарились внутренним светом и на внешних сторонах кистей проступили золотыми линиями знаки, в которых удалось узнать схематическое изображение бумажного листа на правой руке и письменного пера – на левой.

– Диглораменсур, или Великий дар Нерушимого договора. Всякий кто заключает со мной сделку, будет обязан исполнить её положения вплоть до последней запятой. Всякий, любое существо, любая сущность любого порядка. Неважно, кто он, земляной червь или демиург целого мира, заключив договор со мной, он не сможет его не исполнить.

Золотые символы погасли, а Аволик взял стакан и с умиротворённым видом отпил султа.

– Она хочет встретиться с вами, я это обеспечу. Но потом она вас отпустит живого и невредимого. Это гарантирую я и вся Оборотная Империя.

– А потом? – спокойно поинтересовался я. – Что будет потом?

– Потом вы будете точно знать, чего хотите и мы заключим сделку.

– А сейчас я этого не знаю?

– Даже я не знаю, митан, но я догадываюсь.

– И что же это? Бессмертие? Собственный мир?

– Нет и нет. Это даже не встреча с почившими родственниками, хотя я рассматривал такой вариант.

Приятный жар напитка в животе будто погас под ударом ледяного вихря, холод пробрал меня всего, ударил по кишкам, заставил захрустеть кости. Это ощущение продлилось миг, но всё равно показалось вечностью.

– Вы можете устроить мне встречу…

– Да.

– И…

– Да, с обоими сразу.

– Но они…

– Да. Но я могу. Хотя, не думаю, что вы попросите об этом. Потерпите, тан л'Мориа, всё вскоре станет на свои места и я… я наконец-то смогу завершить одну очень старую, но очень важную сделку. С вашей помощью.

Его глаза скользнули в сторону и задержались на металлическом скелете в стеклянном футляре.

В комнату проник громадный лакей, встречавший нас по прибытии.

– Погоня, хозяи.

– Их много?

– Три арлия с всадниками. Но позади нагоняет рифитрон с абордажной командой.

– Отобьёмся, пусть Норай делает своё дело. И прикати сюда прибор, хочу посмотреть.

– Всенепременно, хозяин. – Чудовище неслышно удалилось.

– Я предполагал, что в посольском дворце Талогара быстро узнают о смерти посла и вышлют за нами всадников, но тревожиться не о чём.

– Вы знали, что я убью ди'Кариа?

– Предполагал, – уточнил он. – У вас куда более крутой нрав, чем вы стремитесь показать, митан, а в последнее время он становится всё круче.

– Вы и об этом знаете.

– Чтобы хорошо торговать, надо понимать своих клиентов.

Лакей вернулся, осторожно катя перед собой нечто похожее на столик вроде тех, на которых в ресторанах официанты подвозят особенно большие блюда.

В последний раз скрипнув колёсиками, столик остановился перед нами, и предмет, одиноко стоявший на лакированной столешнице, издал мелодичный звон. Он походил на большой закрытый бутон лотоса, откованный из серого металла с искусной, но бессмысленной чеканкой по всей поверхности. Лепестки дрогнули, вновь зазвенели и медленно разошлись, а изнутри взвился сноп ярких пурпурных искр. Прямо на глазах искры соединились, воссоздав над бутоном образ цойдаганта. Размеры были крохотными, и даже дворец, расположенный на спине летучего исполина, не впечатлял. К тому же, создавалось видение, будто он не летел, а парил на месте, мерно шевеля плавниками и хвостом. Но иллюзия эта дрогнула, когда извне в пространство проникли три юркие мелкие твари, три крохотных червячка, при ближайшем рассмотрении, напомнивших мурен. Сходство усилилось, когда Аволик просунул внутрь световой картины руку и лёгким шевелением пальцев увеличил одну из тварей так, что стала хорошо видна уродливая морда, покрытая панцирем, и двое всадников за ней. Первым был тэнкрис, который правил "муреной", а вторым – его дракулина с длинным копьём.

– Талогарские арлиевые всадники. Догнали и теперь будут загонять.

– Мне казалось, что никто в этом мире не летает быстрее цойдаганта.

– Так и есть. Но только по прямой и только на полной скорости. Наш транспорт крайне медленно набирает и сбрасывает эту самую скорость, а уж маневрирует он просто отвратительно. К сожалению, пока мы не полностью разогнались, нас можно хорошо поцарапать. Но, повторюсь, причин для беспокойства нет.

– Абсолютно не беспокоюсь, – заверил я.

Оборотник вернул картину к прежнему масштабу и вовремя – действо началось. Кружа вокруг огромной туши цойдаганта, всадник принялись метать в неё молнии при помощи копий. Когда они достигали цели, стены помещения вздрагивали, а откуда-то снизу доносился низкий рокочущий стон. Несколько раз Ахолкум предпринимал попытки подняться выше, но враги принимались атаковать его сверху, и приходилось вновь снижаться.

– У них есть предел высоты. Если мы уйдём вверх, они не смогут последовать за нами.

– Ну что вы, митан, этот зверь – не дирижабль, а в этом мире действуют иные законы физики. Просто мы выглядим эдакой беззащитной прогулочной яхтой, и мой погонщик хочет заставить их думать, что мы стремимся наверх, когда на самом деле мы хотим, чтобы наверху были они. Вот для этого.

В животе поселилось неприятное чувство, когда Ахолкум вдруг стал резко снижаться. Одновременно вершины некоторых башенок дворца на его спине раскрылись, выпуская наружу нечто вроде огромных ромбовидных кристаллов. Один залп ветвистых молний испепелил сразу двоих арлий и оставшийся в одиночестве всадник развернул своего зверя, быстро уходя вниз.

– Вот и всё. Мы успеем набрать нужную скорость и войти во владения Охшаора прежде чем на нас набросится талогарский рифитрон. Эти твари крайне подвижный и быстры, но на прямых дистанциях, как вы понимаете, им с нами не тягаться.

Перед глазами всплыл смутный образ огромного спрута, способного изрядно потрепать кого угодно.

– Это очень хорошо.

Покои, которые приготовили для нас в летающем дворце, не оскорбили бы даже Императора. Всё было обставлено вполне привычно для обитателя мира под Луной, не чуравшегося помпезной роскоши и всестороннего удобства, что импонировало, ведь выходить наружу желания не было никакого. Время тянулось медленно, но утешением служили предоставленные нам книги и, конечно же, султ. Право я никогда прежде не пробовал алкоголя более великолепного, чем это храмовое пойло, но даже он мерк на фоне книг из иных миров. Именно их я попросил и именно их получил, причём в большом количестве. Разумеется, читать начал не сразу, а лишь проштудировав гору словарей и учебников, но полученное в итоге удовольствие того стоило.

Трудно описать чувство, возникавшее при соприкосновении с материальной историей иного мироздания. Оно рождало удовольствие и наделяло безмерной скорбью от осознания своей незначительности, от представления бескрайних просторов, которые так и останутся необъятными, неизученными… не завоёванными! Эта бесконечная Мегавселенная предоставляла бесконечный простор для разворота амбиций, а мы, тэнкрисы, почитавшие себя владыками всего сущего, ещё даже не полностью завладели мирком, который по праву считали своим. Наш кругозор ничем не отличался от кругозора маленького муравья, для которого даже ребёнок, присевший над муравейником с лупой в солнечный день – равен воплощению божьей кары.

– Себастина, зачем нам вообще быть, если мы не можем быть великими?

– Это риторический вопрос, хозяин?

– Эх… долей-ка мне немного султа. Благородный тан хандрить изволит!

– Это святое, хозяин. Только в меру.

Чтобы оказаться подальше от территорий подконтрольных городу-государству Талогар, которые, это нельзя было не отметить, превосходили размерами многие государства мира под Луной, мы были вынуждены сделать немалый крюк и пробороздить вечную ночь над землями Охшаора, Вхагона, Лаагафа и Сеоппа, дабы приблизиться к центру мира в Темноте с условного юго-востока. Нигде нам не чинили препятствий, не задерживали и не спрашивали, кто мы такие и куда летим – замысловатый герб Оборотной Империи служил универсальным пропуском, так как она вела торговые дела со всеми правителями сего мироздания и имела авторитет.

Центром мира в Темноте являлся континент, не такой большой, как некоторые прочие, но и не столь малый, чтобы именоваться просто островом. Необитаемая чёрная пустошь, на которой ничто не росло и не жило, ибо именно на этом континенте, в центре мироздания, разверзалась пропасть, окаймлённая горами-клыками и ведшая вглубь, в саму Темноту.

Цойдагант не смог подлететь непосредственно к разлому, зверь слишком боялся того, что было там и никакие усилия погонщика не заставили его проделать остаток пути. Вместо этого на склон одной из гор был высажен экспедиционный отряд, набранный из разномастных демонов Темноты, служивших Аволику, его самого и нас с Себастиной.

То восхождение осталось в памяти лишь как один смазанный и долгий путь вверх по крутым тропам и отвесным каменным стенам, проделанный в полном молчании и во мраке, разгоняемом немногочисленными фонарями. Я сбился со счёта привалам для сна и пищи, после которых приходилось продолжать путь. Не было ни снега, ни пронизывающего ветра, и как бы высоко мы ни поднимались, атмосфера не разряжалась.

Аволик, ведший отряд, будто не замечал, что постепенно, ряды его слуг тают. То один, то другой демон исчезал с глаз, и чем выше мы забирались, тем чаще отродья Темноты растворялись во мраке.

– Тут нечему удивляться и не на что злиться, – ответил оборотник, когда я обратил его внимание на дезертирство демонов, – скоро нас останется всего трое, митан, а остальные вернутся к цойдаганту.

– Разве они не должны следовать за вами всюду и подчиняться беспрекословно?

– Сей случай исключителен. Мы идём на встречу с той, что породила весь демонический род, на встречу с богиней. Согласитесь, тан л'Мориа, немногие верующие искренне жаждут столкнуться лицом к лицу со своими божествами. Особенно с такими жестокими как Темнота.

После этого я стал внимательнее приглядываться к Себастине и искать в ней признаки зарождающегося страха перед грядущим. Она пришла ко мне из Темноты, и, являясь частью меня, в равной степени была и частью Тёмной Матери.

В конце концов, демоны исчезли окончательно и последний отрезок пути мы проделали втроём.

Вершина горы нависала над бездонной пропастью, а по сторонам от неё вздымались горы-двойники, образуя цепь, похожую на огромную зубастую челюсть. Оборотник, шедший впереди во время всего пути, не изменил этой привычке и под самый конец. Он первым достиг обрыва и встал на самом его кончике, чтобы взглянуть вниз.

– Она знает, что мы здесь и скоро появится. Тан л'Мориа, пожалуйста, займите моё место.

Эдвард Д. Аволик отошёл, позволив мне встать над пропастью.

– Если не хотите, можете не смотреть вниз.

Но я уже посмотрел. И удивился тому, что не сошёл с ума мгновенно. Мимолётного взгляда хватило на то чтобы понять – все, что было прежде, и всё, что я мог бы вообразить в самых худших кошмарах, не шло ни в какое сравнение с тем, что поднималось снизу дабы увидеть меня.

Она зацепилась за край пропасти и горы стали крошиться от её прикосновения. Она возвысилась до небес и склонилась над жалкими искорками жизни, что с ужасом ждали её внимания. Она обратила к ним взгляд тысяч пылающих очей и разверзла спою пасть, но мир, что был сотворён ею и ею же являлся, остался нем.

– Отведи свой взор, дитя, или погибнешь. – Чужой голос Себастины пророкотал совсем рядом, и могучие руки развернули меня спиной к Темноте. Но и лицом к Темноте. – Утри кровавые слёзы.

Она протянула мне батистовый платок, изъятый из моего же кармана и аккуратно, даже с нежностью, вытерла струйки крови с моих щёк.

– Бриан, мой мальчик, мой драгоценный ключ, мои драгоценные врата. Как долго я ждала возможности увидеть тебя.

Себастина улыбнулась, склонила голову чуть набок и медленно погладила меня по плечам.

– Чего ты хочешь от меня?

– Всё просто. Ты лишь должен исполнить мою волю.

Поцелуй был внезапным, жестоким, навязанным стальной хваткой дракулины, но всё растворилось во взрыве, что расколол мою сущность шквалами испепеляющих видений.

– Она перевернула весь мой мир, что слишком часто случается в последнее время.

– Если я правильно понял, она желает, чтобы вы, тан л'Мориа, помогли ей проникнуть в мир под Луной.

– Вы неправильно поняли, господин Аволик. Темнота не высказала желание и не приказала, она довела до моего сведения, что я открою ей путь в мой мир. Для неё это уже свершившийся факт.

И в отличие от талогарского посла, я не могу просто всадить кинжал ей в череп.

– Экая оказия…

– Это вы о чём?

– Размышляю о несовершенстве мира, господин Аволик.

Он профессионально понимающе улыбнулся и немедленно перешёл к делу.

– Полагаю, теперь можно поговорить и о нашей с вами сделке, митан.

– Правда? Я всё ещё не знаю, чего хочу…

– Будем откровенный. Вы сказали, что ваш мир перевернулся, но как это повлияло на ваши цели? Вы отказались от прежних стремлений? Вы решили бросить своё дело?

– Нет.

– Вы всё ещё слуга Мескии?

– Да.

– Чего и следовало ожидать от тана л'Мориа, о котором я так наслышан. Теперь вы знаете, что не только крутой вираж истории ожидает ваше мироздание в скором будущем, но и голодная Темнота. Теперь вы имеете знание о множестве вселенных, раскиданных в великой Пустоте и ваши амбиции тэнкриса наверняка стремятся достигнуть новый горизонт перспектив.

– Не говорите со мной так…

– Как тэнкрисы привыкли говорить с прочими, менее высокородными обитателями их мира? Больше не буду. Заключим предварительную сделку на гибких условиях, без применения моего Великого Дарования. Вы не знаете, чего хотите, я же могу лишь догадываться об этом. Однако я точно знаю, что нужно мне и почти уверен, что рано или поздно это что-то окажется в ваших руках. Тогда я приду к вам и протяну руку, дабы выменять это что-то на то, что будет нужно вам. К тому времени вы, несомненно, определитесь с выбором.

– Разрешите поинтересоваться, в чём же вы так нуждаетесь?

– В сердце бога, – ответил он, наполняя мой тумблер.

Потребовалось время чтобы хоть как-то осмыслить услышанное.

– Сердце бога. Мы говорим об Акаре?

– Нет, конечно. Даже если бы вы нашли нужный булыжник среди тех, что раскиданы по миру под Луной, я бы не на него не позарился. Во многих мирах есть каменные породы, способные блокировать ток магической энергии, Саров, Каторамал, Валемар, Имприя, тысячи их. Мне же необходимо сердце бога времени.

– Ага. Времени. Понятно, – невпопад ответил я, хотя в голове вспыхнули слова: "На юге пробудился Дракон Времени".

– Я искал возможности заполучить сердце такого существа очень, очень долго. Обратите внимание на этот экспонат в углу, вас не интересовало, что это?

– Металлический скелет, – ответил я, не глядя в ту сторону.

– Металлический, – Аволик качнул головой и улыбнулся, – смешно до слёз. Материал, из которого он изготовлен, есть ни что иное как мощи богов времени. Тысячи сложных сделок назад я подрядился изготовить этого… скелета. У него есть имя – Кселорат Хронон, и технология, по которой его изготавливали, древнее самой вечности, она восходит ко временам Первого мира. Отыскать достаточное количество нужного материала, а потом – и мастера, способного сделать дело, было сущей мукой. В частности ещё и потому, что Эниторико Скуамо не захотел иметь со мной дела, а Эльлазар заломил непомерную цену. Он пожелал получить целый мир для своего господина… Но зачем я надоедаю вам этими причитаниями? Суть в том, что мои муки почти окончены. Всё, что мне нужно для завершения Кселората Хронона, это источник его силы, сердце бога времени, после обретения которого, я, наконец, смогу обрести и покой.

– И именно мне предстоит раздобыть для вас этот артефакт?

– Есть какие-нибудь мысли о том, как мне это сделать?

– Никаких. Однако я уверен, что шанс вам представится, а уж.

Связь между мирами под Луной и в Темноте имела причудливую природу, понимая которую, мироходец – именно так Аволик называл тех, кто перемещался между мирами не по воле случая, а сознательно – мог извлечь огромную пользу. Время было связано с пространством и наоборот, то есть, двигаясь в нужном направлении пространства, мироходец перемещался и во времени в будущее, либо в прошлое. Но краеугольным камнем этого хаоса высшей физики являлась прослойка между мирами, известная как Внешние Пустоши. Для того чтобы мы вернулись именно туда, куда надо и тогда, когда надо, необходимо было совершить обратный переход в том же месте, в котором произошёл выход. Говоря понятным языком, нам пришлось лететь обратно во владения Башэна, где мы с Себастиной ступили в мир в Темноте.

Почти весь обратный путь, занявший ещё преизрядное время, моя горничная пролежала ничком. Приют, который нашла в её плоти Темнота, истощил Себастину и первое время я искренне опасался, что её оболочка разрушится, как разрушилось тело несчастного Ойноха. Смертные не приспособлены к прямому соприкосновению с божественной сутью, а Себастина была смертной ровно настолько, насколько смертным являлся я.

К великому моему облегчению, время и покой помогли ей встать на ноги. О происшедшем дракулина не смогла сказать ничего, её разум просто оказался заперт в некоем "чёрном мешке" и не возвращался обратно, пока Темнота не покинула тело.

– Никаких напутственных слов?

– Желаю удачного пути, митан. Встретимся, когда у вас появится предмет торга.

Переход произошёл быстро и просто – никаких арок, возникающих прямо в воздухе или чего-то подобного. Мы просто исчезли в одном мире и переместились в другой, где на нас немедленно обрушилась ярость Беххерида.

– ПОЧЕМУ ТАК ДОЛГО?!! – взревел великан, нависая как целая гора.

– О чём ты, о, могучий? Какое может быть "долго" там, где нет времени? Мы вышли в тот мир и тут же вернулись.

– Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ!

– Отчего же?

– ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ ИНАЧЕ!

– То, что мне больше не нужно носить Маску здесь, очень облегчает жизнь. А теперь давай прекратим этот пустой разговор, и ты отнесёшь нас туда, где мы вошли во Внешние Пустоши.

– КАК ТЫ СМЕЕШЬ СО МНОЙ ТАК ГОВОРИТЬ?! Я БЕХХЕРИД! Я ОКО…

– Да мне всё равно. Кем бы ты ни был, о, могучий Беххерид, нам не следует тебя бояться. Попытаешься убить меня и испытаешь гнев Тёмной Матери. На мне её покровительство.

– БУКАШКА…

– Которая знает путь наружу. Ладно, можешь прозябать здесь всю оставшуюся вечность, а мы сами вернёмся на нужные места. В конце концов, для этого нужно лишь желание…

– Я СДЕЛАЮ ЭТО. Я ПЕРЕНЕСУ ВАС, А ПОТОМ ТЫ ВЫПОЛНИШЬ СВОЮ ЧАСТЬ СДЕЛКИ.

– Ну, разумеется! – улыбнулся я, всеми силами защищаясь от затопившей мир ненависти.

Достаточно было сосредоточиться на том, чего желаешь, а остальное сделали крылья демона. Выяснилось, что изначально мы с Себастиной попали во Внешние Пустоши не так далеко друг от друга, но это измерение ослабляло связь хозяина и дракулины на расстоянии, отчего мы не смогли найти друг друга сразу.

– Жди здесь и я позову тебя, о, могучий. Не злись, если короткое ожидание покажется тебе вечностью.

– НИЧЕГО, МЫ ПОДОЖДЁМ.

– Мы?

– ТВОЯ ДРАКУЛИНА ОСТАНЕТСЯ СО МНОЙ, ПОКА ТЫ НЕ ПРИЗОВЁШЬ НАС ОБОИХ. СОВЕТУЮ ПОТОРОПИТЬСЯ, ВЕДЬ ЕЁ Я МОГУ УБИТЬ ЕСЛИ ЗАХОЧУ.

– Что ж, я этого не предвидел, о, мудрейший.

Тупая мразь действовала именно так, как я и ожидал. Что ж, демоны Темноты мпособны были проявлять и подлость, и хитрость, но огромная сила могла сделать любого подлеца тупее дубовой колоды. Беххерид обладал этой силой и осознание этого вкупе с вечностью, проведённой почти в полном одиночестве, не прибавило ему ума.

– ЕСЛИ МНЕ ПОКАЖЕТСЯ, ЧТО ТЫ МЕНЯ ОБМАНУЛ, ТО Я НАЧНУ ОТРЫВАТЬ ОТ ТВОЕЙ ДРАКУЛИНЫ РУКИ И НОГИ…

– Не начнёшь. Если испортишь мою дракулину, можешь оставить её себе и прозябать здесь до конца вечности. Я внятно объясняю, Беххерид?

– ЖАЛКАЯ…

– Букашка, от которой ты зависишь. Ужасно зависеть хоть от кого-то, верно? А от такой мелочи как я – ужасно вдвойне. Но вот так сложилось, смирись, о, могучий, и наберись терпения.

От его ненависти, находиться рядом было просто опасно, она грозила проломить барьеры и выжечь меня изнутри.

Оказавшись на белом песке, я осмотрел этот странный мир в последний раз и открыл для себя путь в мир под Луной.

Грохот, вопли, скрежещущий звук стаи летучих миног, непрекращающаяся стрельба, вкус крови во рту и боль во всём теле. Я вернулся и я жив.

Когда веки поднялись, тусклый свет вонзился в глазные яблоки парой шил, будто слепой в один миг прозрел. Вокруг творилась бойня, солдаты гибли один за другим, а от прорвавшихся внутрь охранного периметра тварей не было отбоя.

– Беххерид, Око-Взирающее-Во-Тьме, – тихо позвал я, – явись в мой мир!

Стая замерла, чудовища зависли в воздухе, словно завязшие в янтаре мухи, а далеко наверху жалобно взвизгнул колокол. Сквозь незримый проход в мир под Луной из Внешних Пустошей проникал один из перводемонов, порождённых Темнотой ещё в те времена, когда у неё не было любимых пасынков. Волнующейся чернотой разливался он в воздухе, заполняя всё и вся бешеной ненавистью, ликующей яростью и неутолимым голодом.

– Хозяин, – Себастина оказалась рядом, – нам лучше бежать.

– И то верно. Все на выход! За мной!

Пришлось изо всех сил хлестнуть солдат Голосом чтобы вывести из ступора и направить. Аура Беххерида ввергала в бездну ужаса столь глубокую, что смертные могли лишь с содроганием ждать смерти, но я временно перекрыл её и увлёк подчинённых за собой. Не могло быть никаких сомнений в том, что произойдёт дальше, демон Темноты, полный тубой злобы и ненависти, непременно должен был сцепиться с разбушевавшимся божеством, а мы, как крохотные букашки, стремились оказаться подальше от копыт двух бодающихся быков.

Я нёсся по заваленным трупами улицам и вёл за собой горстку выживших в том кошмаре солдат, людей и люпсов. Перемешанная с дождевой водой кровь, слизь и гной, сочившийся из останков, переставших быть домом для Червя Глубин, липла к сапогам и хлюпала под ногами.

– Прибавить шагу! Мы должны добраться до причальных башен как можно быстрее!

Причальные башни кэлмонарского аэровокзала, вот куда я спешил. Ни один дирижабль даже в самую ясную погону не станет снижаться иначе как для захода в эллинг. А уж военные дирижабли, готовые к бою и в такой ливень нипочём не смогут подобрать с тесных улиц горстку выживших.

– Хозяин. – Себастина привлекла моё внимание к проулку возле большой булочной лавки, в котором стоял внушительных размеров грузовой стимер.

– Реквизируем транспорт!

Солдаты сломали замок и набились в кузов, пока мы с Себастиной устраивались в кабине. Третье место заняла Крюгер.

– О, агент, вы живы, – заметил я, – какая прелесть.

– Стимер холодный, митан, пока котёл выработает достаточное количество пара, может случиться всё, что угодно.

– Отстаёте от жизни, Крюгер, в этой модели установлен улучшенный алхимический аккумулятор, а значит, есть чем расшевелить трансмиссию. К тому времени, когда он выдохнется, турбина должна заработать.

Тяжёлый грузовик медленно стронулся с места, в то время как нагревающий элемент только-только начал кипятить воду в котле. Давить на пар было опасно, так что пришлось ограничиться средней скоростью езды.

Задолго до подхода к постройкам аэровокзала на улицах стали показываться горожане из числа тех, кого Гоханраталу ещё не успел поглотить. Напуганные люди, люпсы, авиаки и многие иные, робко высовывались из своих укрытий и смотрели ввысь, в свинцовое небо, где потоки черноты сталкивались со стаями миног в кровавом противоборстве. Некоторые горожане пытались привлечь к себе наше внимание, но я бил по сердцевине рулевого колеса, заставляя клаксоны тревожно взывать. По моему распоряжению Крюгер кричала в окно, чтобы все выжившие бросали дома и бежали к аэровокзалу. Спасать гражданское население как-то ещё в сложившемся положении было невозможно и чревато гибелью для всех подчинённых со мной в придачу.

Тогда как большая часть Кэлмонара обезлюдела, аэровокзал всё ещё был оживлённым местом. За несколько суток до начала всего этого бедлама, я запретил приём и отправку любых дирижаблей, чем вызвал тихий ропот среди торговцев и авиаперевозчиков. Распоряжение больно ударило по их карманам и они роптали бы громче, кабы осмелились. К сожалению, когда Гоханраталу проявил себя, некоторая часть его сущности атаковала именно аэровокзал как самое большое скопление душ. Рабочие, охрана, матросы, застрявшие в городе пассажиры и небольшой отряд солдат Имперры, через силу отбивались, пока стая летучих миног не отхлынула в сторону центра города. Похоже было, что божеству понадобились все силы для встречи с Беххеридом.

Капитан Макаров, командовавший оставленным на аэровокзале подразделением, доложил о потерях личного состава и о сложившейся обстановке, после чего получил распоряжение объявить о готовящейся эвакуации. Также я передал ему оставшихся солдат для обеспечения контроля над порядком. Составленные на ходу инструкции гласили, что все гражданские суда, пассажирские и грузовые, должны были принять на борт как можно больше подданных. Тем же, кто желал поскорее убраться из разрываемого потусторонними силами Кэлмонара, я приказал оставить лишние пожитки, обойтись документами, деньгами и небольшим запасом продовольствия, так, на всякий случай. Макаров отправился выполнять поручение, а мы с Себастиной и, так получилось, агентом Крюгер, встретились с начальником аэровокзала, который сопроводил нас на диспетчерскую вышку.

Поднявшись на высоту, я полностью окунулся в картину творящегося безумия. Две стихии сражались над городом, разрывая друг друга на части, тёмное небо сотрясали раскаты грома и глубокий, пугающий до судорог скрежет. Чародеи-диспетчеры, в обычное время контролировавшие прилёт и отлёт дирижаблей, сообщили, что гнетущая астральная тень, мешавшая свободному проходу ментальных сообщений, немного ослабла. Вместе с тем они чувствовали рост другой, порождающей в душах ужас силы, которая, однако, не препятствовала сообщению. Я приказал установить связь с бортовым магом "Остроги".

– Рад слышать вас, митан, – раздался в голове голос Капельромаута.

– Доложите обстановку.

– Держим дистанцию, ждём подхода эскадры. Приблизительное время подлёта адмирала л'Голнорэ час с четвертью при попутном ветре. Постоянно устанавливаем связь и уточняем данные.

– Долго, – ответил я, понимая, что это ничего не изменит. – Летите к аэровокзалу, зависните и ждите распоряжений. Мы начинаем погрузку на дирижабли тех немногих, кто выжил, и присутствие военной машины может помочь в борьбе с паническими настроениями.

– Понимаю.

Конечно, он понимал. Вися в воздухе, Капельромаут мог как никто ясно представлять масштабы творящегося беспредела.

– Митан, мы видим, как эти… не знаю, две силы… Они уже сравняли с землёй кафедральный собор и продолжают крушить город. Что-то огромное и неясное переплетется со стаями этих тварей и… это похоже на чернильное облако. Там небезопасно, возможно вам будет лучше немедленно подняться на борт "Остроги" и подождать адмирала в относительной безопасности? В конце концов, кто знает, когда эти силы доберутся до аэровокзала?