Текст книги "Записки диверсанта. Книга 2.Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта"

Автор книги: Илья Старинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Старинов Илья Григорьевич
Книга 2. Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта

Особую благодарность хочу выразить Ирине Сергеевне Бородычевой, Игорю Викторовичу Волошину, Александру Дюкову. Анатолию Евсеенко, Валентину Ивановичу Кикотю, Людмиле Петровне Лаврухиной, Борису Андреевичу Плешкунову, Николаю Григорьевичу Смирнову. Без них эта книга никогда бы не получилась.

Илья Старинов

Вместо предисловия. Бог диверсий

Наиболее значимые операции, осуществленным под руководством Старинова

В Испании:

    * уничтожение штаба итальянской авиадивизии;

    * крушение поезда с марокканцами, крушение воинского эшелона в туннеле, прервавшее надолго важную вражескую коммуникацию;

    * вывод из строя на неделю коммуникации между Южным и Мадридским фронтами противника.

Во время Великой Отечественной войны:

    * в октябре 1941 год – превращение Харьковских путей сообщения практически в западню для противника (взрыв радиоуправляемой миной Свердловского путепровода через ЮЖД), что затруднило немецкое наступление.

    * произвёл самый известный взрыв радиоуправляемой мины. По сигналу Старинова из Воронежа в 3:30 ночи 14 ноября 1941 года на воздух во время банкета взлетел германский штаб в Харькове (ул. Дзержинского, 17; бывший партийный особняк, в котором жили сначала Косиор, затем Хрущёв) вместе с командиром 68-й пехотной дивизии вермахта, начальником гарнизона и комендатном города генерал-лейтенантом Георгом фон Брауном, двоюродным братом знаменитого ракетчика Вернера фон Брауна. Сапёр инженер-капитан Гейден, под чьим руководством разминировали здание и обезвредили ложную мину, заложенную под кучей угля в котельной особняка, был разжалован. В отместку за взрыв немцы повесили пятьдесят и расстреляли двести заложников-харьковчан.[1]

    * в феврале 1942 года – ледовые походы через Таганрогский залив, в результате которых была выведена из строя автомагистраль Мариуполь – Ростов-на-Дону и разгромлен гарнизон немцев на Косой Горе.

    * создание диверсионной службы в украинских партизанских формированиях и в Украинском штабе партизанского движения в 1943 году, в результате чего на Украине было произведено свыше 3500 крушений поездов, тогда как в 1942 году – всего 202.

    * в 1944 году – подготовка кадров и создание партизанских формирований украинских партизан для партизанской войны за рубежом – в Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии.

Стариновым написаны пособия, в том числе совершенно секретные, по вопросам ведения партизанской войны, которые использовались при обучении партизан.

Да, именно так – «Бог диверсий», характеризовали Илью Григорьевича Старинова югославские газеты, когда он в августе 1967 года побывал в этой стране. Старинова тогда встречал его друг и ученик, национальный герой Югославии Иван Хариш, принимал Иосип Броз Тито, на югославский язык была переведена его книга «Мины ждут своего часа», разошедшаяся весьма солидным тиражом в 200 тысяч… Как это ни печально, историческая память югославского народа оказалась гораздо менее склеротичной, чем наша.

Даже краткое перечисление событий, наполняющих долгую биографию Ильи Григорьевича Старинова, впечатляет. Он родился 2 августа 1900 года в семье железнодорожника. Неизвестно, кем бы он стал, если бы не взбаламутившая всю страну революция, но мне лично кажется, что свой путь он бы нашел и тогда. И едва ли этот путь сильно отличался бы от действительно пройденного. Ведь как бы не называлась страна, какой бы строй не провозглашался в ней, всегда должны быть люди, которые будут ее защищать. За революцией неотвратимо последовала Гражданская война и Илью Григорьевича мобилизовали в Красную Армию. Воевал он честно, был ранен, и после окончания войны предпочел остаться в вооруженных силах. В 1922 году окончил школу военно-железнодорожных техников, в 1935 – Военно-транспортную академию. Все это, наверно, не так интересно, как выражались раньше, «широкому читателю», но необходимо. Именно в это время в советских вооруженных силах появился особый вид войск, которому Илья Григорьевич посвятил всю свою жизнь – диверсионно-партизанские подразделения. Начиная с середины 20-х годов и вплоть до 1933 года подобные подразделения были такой же не маловажной частью обороны страны, как и «Линия Сталина» – полоса укрепрайонов. В случае вражеского вторжения армия противника оказалась бы при такой системе обороны как бы зажатой между УРами и Красной Армией, с одной стороны, и действующими на коммуникациях противника партизанами-диверсантами, – с другой. Подготовкой диверсантов по линии IV (разведывательного) Управления ГШ РККА и занимался Илья Григорьевич. (Тогда же пришлось ему обучать и ряд руководителей европейского «рабочего движения», среди которых были, например, Александр Завадский, Вильгельм Пик, Пальмиро Тольятти, А. Марти…)

Одновременно с подготовкой кадров, он совершенствовал диверсионные средства. Сконструированная им ПМС (поездная мина Старинова) нашла впоследствии широкое применение во время боев в Испании и Великой Отечественной войны. Согласно отчету Центрального штаба партизанского движения эта мина по популярности и эффективности занимала первое место.

В 1936 году началась гражданская война в Испании. Советский Союз оказывал республиканскому правительству Испании военную помощь как техникой, так и специалистами, одновременно пользуясь возможностью испытать в реальной боевой обстановке свои военные методы и концепции. В случае с диверсионно-партизанской войной советская методика полностью себя оправдала – разведывательная группа, к которой был прикомандирован военный советник Илья Григорьевич Старинов, путем слияния с такими же небольшими диверсионными отрядами, превратилась в 14-й (партизанский) корпус. Практически все испанские диверсионные подразделения были, таким образом, объединены в единое целое, нанося при этом тяжелые удары фашистским интервентам. Так, например, Старинову и его диверсионным группам удалось уничтожить штаб итальянской авиационной дивизии, взорвать большой железнодорожный мост без проникновения на него и во время Брюнетской операции в июле 1937 года отрезать вражеские войска Южного фронта от войск Мадридского фронта.

В ноябре 1937 года Илья Григорьевич сдал свои обязанности и вернулся на родину в самый разгар «Великой чистки». Многие люди, с которыми он подготавливал диверсантов, были арестованы и расстреляны по обвинению в подготовке «банд» с целью свержения советской власти. Только благодаря заступничеству наркома обороны Ворошилова Старинов уцелел. (Возможно ошибаюсь, но мне кажется, что защитил его Климент Ефремович, прежде всего, потому, что сам был причастен к подготовке т. н. «банд». Если «сдавать» всех, то рано или поздно придут и за тобой.) Вместо ГУЛАГовского номера или пули в затылок Илья Григорьевич получил звание полковника. Больше его в звании не повышали. 61 год полковником – это, наверно, рекорд в отечественных вооруженных силах.

Потом была недоброй памяти Зимняя война с финнами. Вражеский снайпер – такой же диверсант, как и те, кого обучал Старинов, – ранил его в руку, обеспечив инвалидность. Но о том, чтобы уйти из армии, Илья Григорьевич не хотел и думать. Так и остался в строю – инвалидом. Стрелять из винтовки он уже не мог, да это и не было нужно – как это ни парадоксально, но за четыре, пройденных войны он ни разу не видел, что убил человека. Только слышал отголоски взорванных мин.

И, наконец, – Великая Отечественная. Илья Григорьевич принимал участие в подготовке и ведении партизанской войны с первых ее дней – в качестве начальника специальной школы, командира 5-й отдельной инженерной бригады, минеры которой действовали в тылу противника, начальника Высшей оперативной школы, помощника начальника Центрального штаба партизанского движения по диверсиям и заместителя начальника Украинского штаба партизанского движения, опять-таки, по диверсиям. При этом, созданная по его инициативе и под его руководством диверсионная служба при Украинском штабе, способствовала резкому повышению эффективности действий партизан-диверсантов. В самом начале войны Старинову удалось уничтожить в Харькове взрывом радиоуправляемой мины штаб 68-й пехотной дивизии противника во главе с ее командиром генерал-лейтенантом Георгом фон Брауном.

* * *

Таково вкратце содержание «Записок диверсанта».[1]1
  Альманах «Вымпел». М., 1997. Вып. 3.


[Закрыть] Книга, которую вы держите в руках, согласно авторскому замыслу, составляет с ней единое целое и начинается там, где заканчивается предыдущая – во время перехода Ильи Григорьевича из Украинского штаба партизанского движения в Польский. Кроме мемуаров в состав книги включено историческое исследование «Упущенные возможности», где автор, используя большой фактический материал, на собственном опыте показывает развитие партизанского движения в годы Второй Мировой войны в Советском Союзе и европейских странах.

Здесь следует отметить одну деталь, основополагающую для понимания этого исследования. Илья Григорьевич в оценке партизанских действий и их организации исходит из того, что они должны быть не самодеятельностью, а организованными операциями, проводимыми специальными партизанско-диверсионными соединениями. Подобная точка зрения не является единственной; так во время войны союзники замечали, что у нас в тылу действуют не партизаны, а практически войсковые части, понимая под партизанами прежде всего народные массы, ведущие борьбу против оккупантов, как это было, например, в захваченной Италией Абиссинии и ряде других стран. Не являясь специалистом в данном вопросе, я, однако, хочу отметить, что здесь мы имеем дело с вечным спором о преимуществах войскового и повстанческого партизанства. Как показывает история локальных конфликтов последних десятилетий обе эти формы партизанства продолжают существовать и по сей день, не собираясь отмирать.

В тех же югославских газетах, где Илью Григорьевича Старинова прозвали «Богом диверсий», о нем писали: «дважды Герой Советского Союза». Югославы просто не могли понять, как такой человек, человек-легенда, – и не Герой. Но, как известно у «советских собственная гордость».

Илья Григорьевич, увы, не Герой. И полковником, как видно, ему оставаться навсегда. Что ж, другого такого полковника нет и не будет.

Александр Дюков.

Часть I. Партизаны идут на Запад

«Успешный ход наших наступательных операций поддерживался героическими действиями партизанских сил Советского Союза, которые более трех лет не давали врагу передышки, разрушая вражеские коммуникации и терроризируя его тыл».

«Командованию вражеских войск пришлось у себя в тылу практически создавать второй фронт для борьбы с партизанами, на что отвлекались крупные силы войск. Это серьезно отразилось на общем состоянии германского фронта и в конечном счете на исходе войны».

Жуков Г.К. «Воспоминания и размышления». М. 1971. С. 658.

Глава 1. Украинский штаб партизанского движения

В разгар развертывания партизанской борьбы в 1944 году в соседних странах Украинский штаб партизанского движения (УШПД) фактически превратился в интернациональный. В те апрельские дни мы подводили итоги результатов руководимой мною диверсионной службы Украинского штаба. Количество диверсий за год его деятельности увеличилось больше чем в 10 раз. Если в 1942 году украинские партизаны пустили под откос 202 поезда, а за первую половину 1943 года – уже более 500; то за вторую половину 1943 года, когда была создана диверсионная служба, – около 3 тысяч. Количество их могло быть значительно больше, если было бы достаточно взрывчатки.

Излишне, наверное, говорить, что в силу специфики войны на Восточном фронте перед противником крайне остро стояла проблема снабжения действующих войск. Многомиллионная армия постоянно нуждалась в пополнении живой силой, боевой техникой, боеприпасами, горюче-смазочными материалами и другими видами военного снаряжения. Пространственный размах операций требовал постоянного расширения масштабов оперативно-стратегических перевозок и обеспечения их безопасности. По этим причинам основные пути сообщения гитлеровской армии, особенно железные дороги, становились главными объектами для ударов партизан.

В первые месяцы войны и зимой с 1941 на 1942 год партизанское движение столкнулось с рядом трудностей, обусловленных уничтожением системы партизанских мероприятий, однако даже в таких крайне неблагоприятных условиях партизанская деятельность сильно обеспокоила противника. В ряде директив и приказов фашистского командования обращалось особое внимание на защиту коммуникаций Вермахта, содержались многочисленные рекомендации по охране железнодорожных линий и станционных объектов.

Следует отметить, что зимой 1941–1942 партизанами было подорвано 224 эшелона и сожжено около 650 мостов. До размаха 1943 года было еще далеко, однако незнакомому с партизанским сопротивлением Вермахту подобные булавочные уколы были весьма неприятны. Партизанам же не хватало практически всего, начиная от квалифицированных минеров, и кончая взрывчаткой…

Весной 1942 года советским командованием были предприняты меры по повышению эффективности партизанской борьбы. Постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) от 30 мая 1942 года были созданы Центральный и региональные штабы партизанского движения, основной задачей которых являлось «разрушение коммуникационных линий противника». Очевидно, что эта задача была невыполнима без широкого применения диверсий, эффективность которых во многом зависела от наличия в составе партизанских отрядов специальных подразделений и правильного их использования.

Вполне сознавая это, Украинский штаб партизанского движения в середине августа 1942 одобрил меры А.Н. Сабурова[2]2
  Сабуров Александр Николаевич (1908–1974), один из руководителей партизанской борьбы в Великой Отечественной войне. С 1938 находился в органах НКВД. Во время Великой Отечественной – командир партизанского отряда, затем соединения, действовавшего в Орловской и Сумской областях, а также на Правобережной Украине. С 1942 – член подпольного ЦК КП(б)У. Начальник штаба партизанского движения в Житомирской области. С 1944 в органах НКВД, МВД (Прим. ред.).


[Закрыть] по созданию в его соединении 25 диверсионных групп, перед каждой из которых было поставлено задание систематически организовывать диверсии на закрепленных за ними участках железных дорог. Одобрение это выразилось, помимо всего прочего, и в предложении командирам других партизанских соединений организовать такие же группы.

Проведенные УШПД мероприятия в целом способствовали активизации диверсий, однако борьба на вражеских коммуникациях еще не имела размаха, отвечающего поставленным задачам. По сути, партизанские действия не оказывали существенного влияния на дезорганизацию транспортного сообщения Вермахта.

Сложившееся положение объяснялось рядом причин. Во-первых, к этому времени в УШПД, как и в ряде других штабов не существовало специального отдела для своевременного анализа и обобщения диверсионных действий партизан, разработки тактики и техники диверсий, постановки перед формированиями конкретных задач. Во-вторых, в 1942 году штаб не мог организовать регулярное снабжение партизан минно-подрывными средствами. В-третьих, подготовка специалистов партизанской борьбы в спецшколе УШПД еще не обеспечивала растущих потребностей отрядов. В-четвертых, не был решен вопрос о положении диверсионных подразделений в структуре партизанских соединений, а некоторые командиры недооценивали значение диверсий на коммуникациях противника.

В планах советского командования на летнюю кампанию 1943 года придавалось большое значение операциям на путях сообщения вермахта. Поэтому УШПД разработал план боевых действий партизанских отрядов Украины на весенне-летний период 1943 года, составной частью которого стали мероприятия по выводу из строя важнейших железнодорожных узлов, крупных железнодорожных и шоссейных мостов. В соответствии с этим в апреле 1943 в УШПД оформился технический (т. е. диверсионный) отдел. Одновременно была введена должность заместителя начальника УШПД по диверсиям, которую с мая пришлось занимать мне.

На технический (диверсионный) отдел возлагались задачи разработки планов диверсионных операций, форм и методов их проведения, борьба с противодействием противника в организации диверсионных актов, конструирование и совершенствование технических средств, разработка инструкций и указаний по всем видам диверсионной работы, контроль за хранением минно-подрывного имущества на складах и базах.

Через некоторое время УШПД официально оформил правовое положение партизанских спецслужб. В соответствии с приказом начальника УШПД от 14 июля 1943 года начальники спецслужб в обязательном порядке утверждались УШПД и непосредственно подчинялись командиру партизанского формирования.

Таким образом, к середине 1943 года УШПД в основном осуществил комплекс мер, направленных на централизацию руководства диверсионными действиями. Организация «технического» отдела в Украинском штабе, создание спецслужб и диверсионных подразделений в партизанских соединениях и отрядах подняли на новый уровень диверсионную деятельность партизан, способствовали повышению ее эффективности.

Партизанская война на территории Украины заканчивалась. Заместителю по диверсии оставалось только подводить итоги и заниматься подготовкой кадров для работы за рубежом.

Центральный штаб занимался делами партизан, действующих не только в неосвобожденных областях Прикарпатской Украины, но также в Польше, Чехословакии, Венгрии и Румынии. Он руководил подготовкой кадров для партизанских действий в этих странах, вооружал и снабжал их, поддерживая с ними постоянную связь.

Успешно действовала Украинская школа партизанского движения. В школе мы сосредоточили внимание на подготовке командиров и высококвалифицированных специалистов, способных вести боевые действия не только на советской территории, но и далеко за ее пределами. Значение этой работы проявилось во все большей эффективности ударов, наносимых украинскими партизанами, особенно по коммуникациям. Партизанские отряды и соединения действовали все более согласованно. Главным образом потому, что между ними была налажена радиосвязь.

В школе учились поляки, чехи, словаки, румыны и представители других народов. Разными путями они приходили в школу: одни из Красной Армии, другие поступали из отрядов ранее сформированных в тылу врага.

Глава 2. Встреча с Завадским

В двадцатых числах апреля 1944 – точной даты не помню – Тимофей Амвросиевич Строкач[3]3
  Строкач Тимофей Амвросиевич (1903–1963), один из руководителей партизанского движения на Украине в годы Великой Отечественной войны, генерал-лейтенант (1944). В 1919–1922 участвовал в партизанском движении на Дальнем Востоке. С 1924 – служил в пограничных войсках. С 1940 – заместитель наркома внутренних дел УССР. В Великую Отечественную с 1942–1945 начальник Украинского штаба партизанского движения. С 1946 – министр Внутренних дел Украинской ССР. С 1956–1957 – ответственный работник МВД СССР (Прим. ред.).


[Закрыть] – начальник школы – попросил меня зайти по неотложному делу. Он был не один. У письменного стола сидел человек в форме генерал-майора Войска Польского.

– Знакомьтесь, – сказал Строкач. – Полковник Старинов – заместитель главкома Войска Польского генерал-майор Завадский.

Мы пожали друг другу руки. У Завадского было приветливое, с тонкими чертами лицо, голубые глаза, аккуратно подстриженные вьющиеся волосы.

– Создается Польский штаб партизанского движения, – сообщил Строкач. – Нужно решить, чем можно помочь польским товарищам.

Помочь следовало прежде всего инструкторами и техникой. Об этом и пошла речь…

Собственно говоря, Украинский штаб партизанского движения, украинские и белорусские партизаны оказывали польским товарищам помощь уже давно. В специальной школе УШПД, которую возглавлял Павел Александрович Выходец,[4]4
  Выходец Павел Александрович (1903), один из руководителей партизанского движения в Великой Отечественной войне, полковник (1943). Воевал в Гражданскую войну В 1943 назначен начальником школы особого назначения Украинского штаба партизанского движения.


[Закрыть] к весне сорок третьего уже учились вместе с добровольцами из других стран Восточной Европы и добровольцы из Польши. В сентябре 1943 года, например, соединение А.Ф. Федорова,[5]5
  Федоров Алексей Федорович (1901), один из руководителей партизанского движения на Украине в годы Великой Отечественной войны, генерал-майор (1943), дважды Герой Советского Союза (1942–1944). Участник Гражданской войны. Окончил строительный техникум (1932). С 1938–1-й секретарь Черниговского (с сентября – подпольного) обкома партии. С марта 1943 – секретарь Волынского обкома партии. Командир Черниговско-Волынского партизанского соединения (Прим. ред.).


[Закрыть] установив контакт с отрядами Армии Людовой в Люблинском воеводстве, передало им значительное количество вооружения. Ближе к зиме наш штаб направил в эти отряды девять транспортных самолетов с оружием и боеприпасами.

На территории Польши самостоятельно возникли смешанные польско-советские партизанские отряды, пользовавшиеся поддержкой как белорусских, так и украинских партизан. А в феврале 1944 года, 1-я Украинская партизанская дивизия П.П. Вершигоры[6]6
  Вершигора Петр Петрович (1905–1963), участник партизанской войны, писатель, генерал-майор (1944), Герой Советского Союза (1944). Окончил ВГИК (1938). В годы Великой Отечественной войны – командир взвода, роты, батальона. С 1942 – в партизанах. Заместитель командира партизанского соединения по разведке. С декабря 1943 командир 1-й Украинской партизанской дивизии. Участник 5 рейдов по тылам врага (Прим. ред.).


[Закрыть] совершившая рейд через четыре польских воеводства, и партизанское соединение генерал-майора М.И. Наумова[7]7
  Наумов Михаил Иванович (1908–1974), один из организаторов партизанского движения на Украине в годы Великой Отечественной войны, генерал-майор (1943). С 1930 – в войсках ОГПУ и НКВД. Окончил высшую школу пограничных войск (1938). С началом Великой отечественной войны – командир группы, партизанского отряда, начальник штаба оперативной группы партизанских отрядов Сумской области, командир партизанского кавалерийского соединения. Совершил 3 рейда по Украине и Курской области. Окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба (1945). После войны (до 1960) в органах и войсках МВД (Прим. ред.).


[Закрыть], сделавшее бросок к Сандомиру, помогли жителям польских сел и городов создать собственные партизанские отряды, поделились с ними оружием и взрывчаткой, научили их подрывать вражеские эшелоны.

В ходе беседы я заметил, что Завадский неплохо разбирается в минно-подрывном деле, и спросил, не доводилось ли ему воевать в Испании.

– Нет, не довелось, – по-русски, с легким акцентом заметил Завадский. – А вот учиться минно-подрывному делу приходилось. И учитель неплохой был. Жаль только, не желает признавать бывших учеников! – Голубые глаза его лучились улыбкой.

Я растеряно уставился на собеседника. Но убей бог, я ничего не мог вспомнить. Ничего!

– А дозвольте, пан капитан, мне самому… – протянув руку ладонью вверх, словно хотел принять какой-то предмет, весело произнес Завадский. И вдруг… Вдруг томительно запахло июньской листвой подмосковного леса, в открытое окно ворвался грохот ломовых телег по булыжнику спускавшейся к реке Сходне улицы. Возникли перед глазами десятки курсантских лиц, и среди них – совсем молодое, с тонкими чертами лицо старшины учебной группы. Старшина любил все делать своими руками!

– Тридцать третий! Школа Сверчевского![8]8
  Сверчевский Кароль (1897–1947), государственный и военный деятель Польши. Один из организаторов Войска Польского. Участник Октябрьской революции в России. С 1918 – в Красной Армии. Окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе (1927). Во время Гражданской войны в Испании (1936–1939) – командир интернациональной бригады и дивизии (под псевдонимом генерал Вальтер). Во время Великой Отечественной – командир стрелковой дивизии. С 1943 – заместитель командира 1-го Польского корпуса. С 1944 заместитель командир Первой и Второй Армии Войска Польского. С 1946 заместитель министра национальной обороны Польши. Убит националистами (Прим. ред.).


[Закрыть] – вырвалось у меня.

– Вспомнили, наконец! – широко улыбнулся Завадский. – Да, десять лет прошло. Как у Дюма.

Строкач перевел взгляд с меня на Завадского, с Завадского снова на меня, вырвал из блокнота листок бумаги и протянул:

– Пожалуйста, Илья Григорьевич.

– А… зачем, Тимофей Амвросиевич?

– Напишите сразу, кого не учили. А то, кто не появится – ваш ученик!

Они с Завадским рассмеялись.

– Ну, делу – время, а потехе – час, – прервал Строкач. – Давайте обсудим, кого из наших работников и инструкторов можно командировать в штаб партизанского движения Польши.

Обсудили несколько кандидатур. Одними из первых были названы фамилии бывшего начфина Высшей оперативной школы особого назначения (ВОШОН) Алексея Семеновича Егорова, командира отряда «Красный фугас», Вячеслава Антоновича Квитинского, друга Платона Воронько Александра Романовича Кузнецова, Ивана Николаевича Кондрашова, начальника технического отдела, которого я привез с Воронежского фронта (1943). А последней… Последней кандидатурой оказалась моя. Назвал ее Завадский. Это было совершенно неожиданно. И для меня, и для Строкача.

– Центральный Комитет нашей партии и командование Войска Польского убедительно просит, товарищ генерал, – настойчиво сказал Завадский, – командируйте полковника Старинова в Польский штаб партизанского движения хотя бы временно. Пусть только работу наладит.

Строкач покачал головой:

– С кондачка такой вопрос не решишь. Я доложу о вашей просьбе в ЦК КП(б)У. Да и товарища Старинова не грех спросить, как он смотрит на переход в польский штаб.

– Если речь идет о временной командировке, согласен.

– Буду разговаривать в ЦК, – повторил Строкач.

На следующий день Тимофей Амвросиевич сообщил, что, несмотря на его возражения, ЦК решил удовлетворить просьбу Завадского и направить меня в Польский штаб партизанского движения.

И вдруг никуда не захотелось ехать. Не захотелось расставаться с моим вдумчивым и внимательным начальником. С таким отличным товарищем, как начальник отдела связи полковник Ефим Михайлович Косовский, начальник технического отдела Иван Николаевич Кондрашов, его заместитель Сергей Васильевич Гриднев.

Но что поделаешь? Вопрос решен!

– Новое назначение получите в Москве. Заодно попрошу выполнить несколько наших поручений, – сказал Строкач. – А сейчас мне остается поблагодарить вас за работу в штабе и пожелать успехов.

– Спасибо, Тимофей Амвросиевич. Лучше бы я остался.

– Ничего. Надеюсь, командировка не затянется.

Предположение Строкача не сбылось: «командировка» затянулась.