Текст книги "Не в плен, а в партизаны"

Автор книги: Илья Старинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 11
Наказанный предатель

Простившись с добросердечными венграми, Добряков без приключений к утру подошел к лесу – месту сбора экипажа. Здесь он увидел среди кустов человека и сразу узнал в нем своего друга. Радости не было конца.

Двое измученных ночными переходами и переживаниями людей расположились в тех самых молодых сосенках, в которых более суток тому назад находились Кретова и Бунцев. Несмотря на голод, ели без аппетита, запивая вином. Днем Темкин на одном дереве заметил срез с буквами С.Б.О.К. и указал на них Добрякову. Бортмеханик обрадовался.

– Они живы и были здесь. Именно здесь, на этом месте.

Он начал искать под деревом записку, но ничего не нашел. Днем в лесу и на подходах было спокойно.

Обнаружение следов командира и радистки так взволновало друзей, что, несмотря на усталость, они не могли уснуть.

«Жаль, что следы обрываются. Где их теперь искать?» – думал Добряков.

* * *

Укрывшись шинелью и плащпалаткой, утомленная радистка крепко спала и не слыхала раскатов приближавшейся канонады.

Чтобы обеспечить ее безопасность на время своего отдыха, Бунцев не давал спать пленным. Его беспокоила мысль, что делать с пленными? Даже безоружные они представляют собой опасность: в случае появления противника, когда надо замереть, они могут своим шумом выдать их врагу, а в случае какой-либо оплошности даже напасть сзади. Сейчас они лежат связанные, возможно, стараясь ничем не выдать своих намерений. Есть три варианта: ликвидировать, оставить на месте связанными, взять с собою и доставить в расположение своих войск, – так думал капитан. Но первый вариант он сразу отбросил; врага уничтожают когда он не сдается – это аксиома советских воинов. Будь это в своем тылу, думать было не надо. А здесь кругом враг, и малейшая опасность, ошибка может привести к гибели.

Глядя на пленных, Бунцев пытался проникнуть в их мысли, узнать, что они думают, кто они в действительности. Он начал изучать их документы, но они мало что ему говорили. В документах Карла он нашел его снятого вместе с семьей, отдельно его жену с детьми и много семейных снимков. Были снимки Карла с какими-то офицерами, нашел он письма, но прочитать их не смог. В документах охранника было одно удостоверение и какая-то записка, которую пилот тоже не смог прочитать. Изучив документы, Бунцев пытался еще поговорить с Карлом и охранником, но из разговора мало что узнал нового. Пленные как только можно ругали Гитлера, Салаша, фашистов, но как проверить, насколько это было искренне.

Проснулась Ольга и заставила капитана лечь отдохнуть.

– Будь осторожна, смотри в оба, ни в коем случае не усни, – предупредил Бунцев радистку.

– Будьте покойны. Все будет в порядке. У меня не сорвутся.

Заставив пленных отвернуться и не поворачиваться в ее сторону, Кретова занялась своими партизанскими делами.

Приводя в порядок имущество, наблюдая за спящими, она присела. Но вскоре ей так захотелось спать, что против воли она закрыла глаза, склонив голову. На секунду она действительно отключилась, но, поймав себя на этом, девушка громадным усилием воли приоткрыла глаза. Взглянув на пленных, она сразу заметила, что охранник не спал. Увидев, что за ним наблюдают, он вздрогнул и вновь притворился спящим. Сонливость у Ольги как рукой сняло. Она решила притвориться и понаблюдать за пленными. Поудобнее положив голову на мешок и закрыв лицо рукой, она могла незаметно для пленных за ними наблюдать.

Некоторое время пленные лежали спокойно и, казалось, спали, но вот охранник приоткрыл один глаз и, убедившись, что часовой спит, попытался освободить руки, пробуя перетереть веревку о камень. Или веревка была слаба, или лежащий около охранника большой камень был острым, но ему это удалось. Освободив руки, охранник хотел было распутать ноги, но ему мешал Карл. Пленные были связаны так, что сначала надо было освободить Карла. Когда же охранник начал развязывать ноги австрийцу, тот проснулся, и, поняв в чем дело, к удивлению Кретовой, готовой вскочить и расправиться с обманщиками, не дал себе развязать ноги, отрицательно покачав головой. Охранник о чем-то на мгновение задумался, потом лег рядом с Карлом и начал ему шептать на ухо, но пленный водитель продолжал отрицательно мотать головой. Отвернувшись, охранник стал пытаться вырыть из земли камень, но на этом его деятельность была прервана. Быстро вскочив, Кретова оглушила прикладом охранника. Удар оказался настолько сильным, что тот больше не приходил в сознание.

Покончив с охранником, Ольга прислушалась, – кругом тихо, капитан спал. Она продолжала выполнять обязанности часового, слушая далекую артиллерийскую канонаду. И только когда начало темнеть, она разбудила Бунцева и рассказала ему о происшествии.

– Туда ему и дорога, – отозвался капитан, посмотрев на бесчувственное тело.

Бунцев спустился к ручью, умылся и возвратился бодрым.

– Ну, а ты уходить не хочешь? – спросил капитан Карла, которому Ольга освободила рот, руки и ноги, но тот казался каким-то жалким в форме немецкого майора, которая никак не шла бывшему водителю.

– Нет, мне некуда уходить, – ответил австриец.

– Молодец! Не поддался на провокацию, – добавила Ольга.

– Ладно, раз так, то оставайся и помогай нам, – сказал Бунцев, обращаясь к австрийцу и похлопав его по плечу.

На Карла нагрузили тяжелый тюк с различным имуществом, возвратили ему пистолет и, оставив охранника и его винтовку на месте, пошли по направлению к линии фронта – туда, откуда доносилась далекая артиллерийская канонада.

Глава 12
На фронтовых дорогах

Через два часа Бунцев с группой вышел к большой автомобильной дороге. В это время по ней в западном направлении шла автомобильная колонна. На фоне неба с земли были хорошо видны силуэты машин, наполненных различным грузом.

«Если с фронта идут груженые разным имуществом машины, значит определенно отступают или готовятся отступать», – решил Бунцев.

Но на колонну приходилось смотреть только издали, так как двое, хотя и вооруженных, людей сделать с ней ничего не могли. Наконец длинная колонна прошла. На дороге словно все замерло, только в ночной темноте где-то невысоко в воздухе послышался неповторимый звук моторов У-2.

– Кукурузники. Цари ночных просторов. Честное слово, они, – В радостно сказал Бунцев.

– Дорога нам попутная (ориентировались во время вынужденного простоя), движение редкое, так надоело волочить ноги по грязи, рискнем идти по обочине, авось кто-нибудь попадется, с помощью Карла высадим и сами поедем, – шепнула Ольга Бунцеву.

По твердой обочине идти было удобно, но только непрерывно приходилось смотреть назад, чтобы внезапно не нагнала машина.

– Идет, – предупредил капитан, заметив быстро приближающийся сзади слабый огонек.

Через несколько секунд мимо лежавших за кюветом пешеходов пронеслась легковая машина. Через минуту впереди нее появился красный свет. Машина остановилась.

– Переезд. Там по карте железная дорога. Придется обойти.

– Обойдем! Нам не впервые, – бодро ответил Бунцев.

Обходя переезд, группа вышла к железной дороге, в 200 метрах от него.

– Все спокойно! Никаких признаков охраны, – шепнула Ольга после тщательного изучения обстановки в районе перехода.

Благополучно перейдя через дорогу, группа собралась уже уходить, но, услышав вдали шум идущего поезда, Бунцев решил задержаться и установить, с чем идет поезд. Минуты через три мимо группы прошел воинский эшелон: в людских вагонах горел слабый свет, на 12 платформах стояли автомашины и орудия.

– Пустить бы его под откос, – сказала Ольга.

– Этот уже поздно, да у нас и мин нет, а голыми руками поезда под откос не пустишь, – ответил капитан.

– Когда нет охраны, умеючи можно и без мины пустить с помощью подручных средств. Пойдемте в сторону переезда, поищем инструмент и «разбомбим» эшелон, – предложила Кретова.

– Ольга! Бомбить нам нечем, а инструмент нам никто на дороге не положит, да если бы мы и нашли, то с нашими силами и опытом мы до утра не разъединили бы рельсы.

– Нет! Нам не надо их разъединять. Есть простой способ, только бы найти подходящую вагу, ну хотя бы рельс длиной метра в три. Тогда мы быстро привели бы путь в такое состояние, что ни один поезд не проехал бы, – ответила радистка.

– Но поезда освещают впереди путь и заметят твой рельс, – парировал капитан.

– Никакого рельса на пути не оставим, сделаем все надежнее. Ну, давайте немного пройдемся вдоль пути в сторону от переезда и посмотрим. Может быть, и сообразим, как «разбомбить» поезд без бомб и мин.

Бунцев согласился, и они пошли.

– Вот так находка! – остановила их радистка, показывая на небольшой штабель рельсов, на котором лежал кусок рельса длиной около четырех метров.

Но когда они попробовал стронуть его с места, оказалось, что сил маловато… Бунцев помог приподнять рельс. Кретова стала еще что-то искать, и скоро принесла камень весом около пуда.

– Смотрите! К переезду подходит большая колонна. Это замечательное сочетание. Мы будем работать, а переездный сторож будет занят автомашинами, тихо сказала Кретова, окончательно вошедшая в роль партизанки.

Она объяснил суть способа. Бунцев быстро понял, в чем дело, и все трое приступили к работе. Никакой охраны не было. Приходилось приостанавливать работу, прислушиваться, вглядываться в темноту. Но автомобильная колонна медленно шла через переезд, а три пары рук готовили встречу очередному вражескому поезду.

Когда работа была закончена, опять все трое замерли, прислушались, а колонна еще продолжала идти.

– Если охрана не найдет, поезд обязательно сойдет с рельс, – уверенно ответила радистка.

Но наконец колонна прошла, и группа направилась к автомобильной дороге. По ней изредка проходили отдельные автомашины. Но недолго пришлось идти по дороге. Вдали появились два огонька, которые все быстрее и быстрее приближались, и становилось ясным, что это свет фар двух мотоциклов. За ним появились огни автомашин. Опять шла автоколонна. Пришлось сойти в сторону.

Наблюдая со стороны, они могли только считать машины. Автомобильная колонна шла с какими-то грузами. Видимо, слабо охранялась, но силы группы были настолько малы, что она ничего с колонной сделать не могла. Нападение из засады не могло увенчаться успехом. И группа пропустила колонну, насчитав 68В грузовых машин. Одна машина из колонны остановилась и стала на обочину. Это заметила Ольга. Водитель стал возиться, но что-то у него не ладилось, и группа Бунцева увидела, как солдат красным фонариком остановил проходившую мимо одиночную автомашину.

– Как это все просто делается, – шепнул Бунцев Кретовой. – Видно, здесь мало партизан и противник еще не пуган.

– Может быть и нам попробовать использовать красный свет, – предложила Ольга.

– Да, пожалуй. У нас и фонарик есть, и немецкий майор, – ответил капитан.

Остановились и тщательно разработали операцию по захвату машины.

Однако первая машина оказалась фургоном. Его решено пропустить. Вслед за фургоном, судя по ходу, показалась легковая.

– Ну, Карл! Покажи свое уменье, – хлопнув дружески по плечу, капитан напутствовал «майора» на выполнение плана операции.

«Уж очень он неуверенно машет фонарем. Не остановит машину, а только напугает, и тогда тревога, погоня», – появилась мысль у партизан.

Ольга взглянула на командира. Тот напряженно следил за Карлом.

Машина остановилась. Наступили решающие секунды. Карл подошел к правой дверце. В машине зажегся свет. Пассажирам лимузина теперь не было видно, что делается вокруг, а партизаны увидели тех, кто ехал в лимузине.

Когда возмущенный обер-лейтенант открыл дверцу для предъявления документов, Карл растерялся, позабыв, что он в форме майора и сказал, что все в порядке и они могут ехать.

Обер-лейтенант войск связи козырнул, и машина понеслась вперед, унося четырех гитлеровцев, избежавших смерти.

Карл почувствовал, что опасность миновала.

– Жалко, что ускользнули пассажиры, – заметила радистка.

Когда все успокоились, они услышали шум приближающегося поезда. Все остановились и стали ждать. Уж очень у всех троих было велико желание посмотреть результаты своей работы.

– Что это? Неужели пассажирский, – спросила сзади радистка, увидев огни поезда, приближавшегося на большой скорости к месту диверсии.

«Неужели вместо взрывов снарядов мы услышим стоны детей и женщин? Так лучше бы он прошел, не сходя с рельсов», – подумала Ольга.

Но вот огни паровоза подпрыгнули, и под ним что-то застучало, поезд как бы начал прессоваться. Раздался треск разбиваемых вагонов.

Техника сработала, но у всех было подавленное настроение. Все молчали, думая, что вместо удара по врагу, наделали много невинных жертв.

Внезапно в небо взвилась белая осветительная ракета, за ней другая, третья. В свете огней ракет они отчетливо увидели результаты своей работы.

Паровоз и несколько вагонов валялись под откосом, из вагонов, оставшихся на пути, как из осиных гнезд выскакивали солдаты, и в районе крушения началась стрельба. У всех отлегло от души.

– Ура! Разбомбили! – крикнула Ольга. – Лучшего эшелона трудно найти. С живой силой, да важной – в пассажирских вагонах, – радовался Бунцев.

– Ну, Карл! Дела идут замечательно! Считай на своем счету десятка два убитых фашистов, – сказал капитан и похлопал начинающего партизана по плечу.

Карл стоял ошеломленный, не то растерявшийся, не то озабоченный.

– Скорее уходить надо, – сказал он, показывая в сторону поезда.

Но идти по мокрому, местами вязкому полю было тяжело, а идти по дороге было опасно и тоже трудно, так как приходилось часто сходить с асфальта и прятаться, чтобы не увидели с автомашин, проходивших по автомагистрали.

– Далеко на своих двоих не уйдешь, – пояснила радистка бывшему шоферу.

Под впечатлением от уничтожения поезда, в котором бывший шофер немецко-фашистской армии, одетый в форму майора, принимал непосредственное участие, Карл резко изменился. Движения его стали увереннее. Он понял, что его судьба крепко связана с судьбой партизан.

Он стал убеждать, что надо вернуться к дороге, где он остановит и заберет одиночную машину.

Бунцев согласился, и группа пошла к автомобильной дороге.

Не успели они выйти на шоссе, как увидели огни затемненных фар одинокой машины. Капитан еще раз пояснил Карлу план действия при различном соотношении сил.

Карл вышел на обочину. Фонарик требовательно замигал, и автомобиль покорно остановился. Заскрипели дверцы, зажегся свет. В машине снова ехали четверо. Только вместо немецкого обер-лейтенанта с шофером сидел венгерский капитан-сапер.

– В чем дело?

– Проверка документов!

– Пожалуйста…

Карл вертел в руках документы. Он был не рядовым, он был майором и имел дело с венгерским офицером!

– Прошу вас выйти из машины, – сказал Карл капитану-саперу.

– Что-то не в порядке? – забеспокоился капитан.

– Выходите из машины и следуйте за мной, – приказал Карл. – Все выходите. Солдаты останутся возле машины.

Венгр послушно скомандовал ехавшим с ним солдатам покинуть машину и, пригнувшись, вылез первым. Водитель заглушил мотор.

– Быстро! – приказал Карл.

Водитель торопливо обежал автомобиль и встал рядом с капитаном.

– Хенде хох! – сказал Бунцев, выходя из темноты.

– Но я командир роты…

– Хенде хох!

Капитан растерянно оглянулся. Немецкий майор держал его под прицелом. Эсэсовский офицер с каким-то солдатом подняли автоматы.

– Пожалуйста! – забормотал капитан.

Солдаты подняли руки раньше своего командира. Знали: с немцами лучше не связываться. Мало ли что!

Эсэсовец вырвал пистолет из кобуры капитана. Немецкий солдат подбирал брошенные венграми винтовки.

– Но я очень спешу… – заикнулся было капитан.

– Снять шинели и кителя! – приказала какая-то женщина, стоявшая рядом с эсэсовским офицером.

– Господа! – взмолился капитан.

– Молчать!

– Мы ни в чем не виноваты! – робко сказал один из солдат. – За что?

– Господи! – воскликнул другой. – Господи!

– Вас никто не расстреляет, – сказала женщина. – Снять кителя! Не бойтесь!

– Да мы что… – сказал первый солдат. – Раз надо…

Он уже стаскивал китель. Глядя на него, заторопились и остальные.

Немцы о чем-то шептались.

– Братья, – сказал майор, подходя к венграм. – Я такой же венгр, как вы. Мы вам зла не желаем. Это не немцы со мной. Это русские. Слышите?

Солдаты застыли, не веря.

– Глядите, – сказал майор. Он протянул к венграм руку с пилоткой, на которой засветилась красная звездочка. – Видите?

Раздетые солдаты смотрели на звездочку как завороженные. Капитан, вскрикнув, бросился в сторону. Бунцев был начеку на этот раз…

Тогда солдаты поверили.

– Русские! – проговорил один. – Советы! Товарищи!

– Расходитесь по домам! – сказал солдатам Карл. – Не возвращайтесь в свою часть. Уходите!

– Да теперь и не вернешься, – бросил один из солдат. Он глядел на Кретову, спарывающую погоны. – Как вернешься?

– Возьмите нас с собой, – сказал другой. – Лучше возьмите нас с собой.

– Не можем, – сказал Карл. – Расходитесь. И знайте: Гитлеру капут. Красная Армия скоро освободит страну. Война кончилась.

– Пусть спросит, есть ли впереди КПП! – попросил Бунцев у Оли. Побыстрее!

Лучше всех был информирован водитель. Он заявил, что ближайший КПП в четырех километрах, а если ехать в обратную сторону, там КПП за одиннадцать километров. Только на третьем километре ремонтируют мост.

– Кто ремонтирует?

– Солдаты нашего батальона и местное население.

– Немцев нет?

– Нет.

Бунцев принял решение не колеблясь.

– Возьмите нас с собой! – опять попросил солдат-венгр.

– Уходите! – сказал Карл. – Вы же видите, все в машину не уместятся. Уходите!

– Куда же мы в таком виде!?

– Прячьтесь у крестьян. Уходите!

– О чем они? – поинтересовался Бунцев.

– Вот этот очень просит взять его с собой, – ответил Карл.

– Некуда! – отрезал Бунцев. Но вдруг опустил ручку дверцы. – Хотя… Как его зовут?

– Ласло Киш, – ответил Карл.

– Пусть садится, – сказал Бунцев.

Они забрались в машину.

– Трогай! – приказал Бунцев Карлу, севшему за шофера.

Машина понеслась по дороге на восток. Четыре километра проехали без приключений. Гитлеровцы на встречных машинах и мотоциклах не обращали на них никакого внимания. Обгонять их никто не обгонял. Впереди неожиданно мелькнул красный огонек. Останавливаться и разворачивать машину было поздно. Карл включил полный свет и, увидев, что дорогу перекрывает шлагбаум, стал тормозить, готовясь к бою с контролером. Он привычной рукой просигналил, требуя поднять шлагбаум. Вахтер подскочил, но Карл обрушился на него с такой отборной бранью, что солдат, козырнув, отошел от лимузина и поднял шлагбаум. Машина плавно тронулась.

Карл, утирая пот, сказал Кретовой:

– Вот что значит знать порядки и язык.

Проехали километра три. На первом перекрестке свернули на дорогу, идущую на юго-восток, – туда, откуда слышалась редкая артиллерийская стрельба.

Вскоре, выехав на возвышенность, увидели впереди опять красный сигнал.

– Неужели снова КПП? – прошептал Бунцев.

– Нет. Что-то непохоже, – заметила радистка.

Замедлив ход, капитан включил подфарники и стал наблюдать, что делается около фонаря.

– Здесь только один солдат, – пояснил Ласло. – Он указывает объезд.

– А впереди?

– А впереди разбитый мост. Там идут работы.

– На объезде не застрянем?

– Наш капитан боялся застрять…

– Поехали прямо! – решил Бунцев. – Карл, потребуй у часовых открыть шлагбаум.

Шлагбаум был открыт. Часовой не рискнул возражать немецкому майору.

– Ну, теперь – господи спаси! – сказал Бунцев.

Машина медленно двигалась по шоссе, объезжая наспех заделанные воронки. Под откосами валялись искореженные сгоревшие грузовики.

– Наши поработали! – сказал Бунцев. – Лихо!

Показалась речушка с разбитым мостиком. Возле него копошились люди. Один замахал фонарем, указывая вниз по течению речушки.

– Там наплавной мост, – объяснил взволнованный Ласло. – Надо туда…

Наплавной мостик был еле заметен на черной, взбухшей от дождя реке. Машина сползла к мостику, он заходил под колесами…

– Кто здесь работает? Сколько солдат? – спросил Бунцев.

– Двадцать солдат под командой лейтенанта Ференца и мобилизованное население, – сказал Ласло.

– На той стороне есть шлагбаум?

– Да, конечно.

– Там тоже один солдат?

– Да.

– А лейтенант?

– Хм! Если он здесь, то сидит в палатке, а скорее всего ушел в деревню к бабам, – сказал Ласло.

– Остановись у шлагбаума, – приказал Бунцев Карлу.

Они благополучно перебрались через реку, въехали на шоссе и добрались до шлагбаума.

Обезоружить часового ничего не стоило. Он узнал Ласло, вытянулся перед немецким майором и уже через минуту стоял без винтовки, онемевший и беспомощный.

– Скажи людям, что работы прекращаются, – приказал Бунцев Ласло.

– А солдатам скажи, что они могут расходиться.

– Но… они могут не поверить… – замешкался венгр.

– Поверят. Прикажи людям подойти к машине без оружия. С ними наш майор поговорит.

– Я пойду с тобой, – сказал Карл. – Идем…

Окликнутые Карлом и Ласло венгерские солдаты с явным удовольствием приблизились к автомобилю.

Карл объявил, что солдаты могут идти по домам. Венгры заволновались.

Начали сбегаться мобилизованные жители.

– Э, черт! – сказал Бунцев и вышел из машины.

Радость венгров при виде человека в эсэсовской форме как рукой сняло. Солдаты отступили от рослого эсэсовца.

– Не бойтесь! – крикнул Ласло. – Ребята! Не бойтесь! Это русские разведчики! Они кокнули капитана Сексарди! Русские уже здесь! Можно расходиться!

– Райта! – взревел какой-то солдат. – Райта! Капут война!

Кретова тронула Бунцева за рукав.

– Это саперы… Нет ли у них взрывчатки?

Ласло тут же ответил, что взрывчатка есть на складе.

– Надо взять, – сказала Кретова. – Взять все, что можно. Запалы, бикфордов шнур… Карл!

Карл, потолковал с Ласло, тот подозвал трех приятелей. Поговорили. Бегом припустили в темноту.

Солдаты еще продолжали толпиться вокруг машины, разглядывая русских, и некоторые, недавно подошедшие, еще ничего не могли понять.

– Держите оружие наготове, – сказала Кретова. – Рискованно поступаем… Нельзя так…

Однако солдаты не проявляли враждебных чувств. Видно, досыта нахлебались войны. А местные жители – те уже начали расходиться.

Ласло с приятелями притащил два ящика тола, запалы, круг маслянисто блестящего бикфордова шнура, гранаты.

– Лейтенанта нет, – задыхаясь, сказал Ласло. – Конечно, поперся в деревню.

– Он может явиться, узнав о русских, – сказала Кретова. – Поехали, товарищ капитан.

Оказалось, что Ласло Киш неплохо знал дороги и, проехав километра три, Бунцев попал на дорогу, ведущую на север, где, по словам венгра, местность удобная для партизан, и они там имеют свои базы.

Навстречу не попадалось ни одной машины. Это очень волновало Кретову. Там, где нет движения, одиночная машина заметнее. Но вот они подъехали к перекрестку. По нему проходила колонна. Нервная дрожь пробежала по спине капитана. В колонне были зенитные орудия с расчетами к ним, машины с боеприпасами. Перед ними проходили машины с злейшими врагами.

– Ольга, уж не эти ли подбили нас?

– Все может быть.

И они продолжали смотреть на проходящие машины. По дороге, по всем данным, проезжал целый зенитный артдивизион противника, а сбоку за ним наблюдали два советских летчика, со сбитого врагом самолета. Силы были неравные, но, смотря со стороны на вражескую колонну, они обдумывали нападение на нее.

– Товарищ капитан, давайте нанесем бомбовый удар по колонне.

– Опоздали, кажется, а то бы на пути поставить заряды. Впрочем, у нас же машина есть, можем обогнать. Делай один небольшой заряд с коротким бикфордовым шнуром, да пару больших зарядов с длинными шнурами.

И он изложил ей свой план.

Как только колонна проехала, Бунцев вывел машину на дорогу, без труда обогнал колонну и, проехав небольшой мостик, резко остановил машину, выбежал на мост и поставил на нем включенный карманный фонарь с красным светом. Хитрость удалась: колонна остановилась, и тем было выиграно время для установки впереди ее зарядов. Всматриваясь по сторонам, командир корабля обнаружил кучки щебня. В двух из них были установлены мощные заряды, и когда колонна тронулась, Ласло воспламенил зажигательные трубки.

Лимузин тронулся, и когда вражеская колонна, судя по огням, поравнялась с зарядами, Бунцев распорядился бросить на дорогу небольшой заряд с короткой зажигательной трубкой.

Через десять секунд взметнулось пламя и раздался взрыв небольшого заряда и вслед за ним до лимузина долетели звуки взрывов больших, но лимузин уже был далеко и продолжал уходить от вражеской колонны, которой был нанесен существенный урон.

– Вот это здорово, пусть помнят наших, – радовалась Ольга. Бурно радовался удаче и Ласло Киш. Чувствовал глубокое удовлетворение и Бунцев, только Карл ничем не выказывал своего восторга и даже как-то приумолк.

– Ты что-то, Карл, притих. Или тебе гитлеровцев жалко? – спросил его Бунцев.

– Гитлеровцев не жаль, а вот шоферов действительно жалко, – ответил тот.

– Больше всего мне жалко невинных детей, которые гибнут в войне, гибнут только потому, что Гитлер и германские империалисты хотели покорить и уничтожить другие народы. Чем скорее будут разгромлены немецко-фашистские войска, тем меньше будет невинных жертв, а потому, Карл, где только можно, надо громить гитлеровские войска, и единственное спасение для всех, кто не хочет погибнуть вместе с фашистскими бандитами, уйти от них и, чтобы скорее избавиться от ужасов войны, бить их, – заключил свою речь Бунцев.

– Были у нас такие смельчаки, которые и сами не хотели воевать, и других к тому подговаривали, но нашлись и другие: они донесли, и хорошие люди погибли, а остальные испугались, и уже разговоры о войне велись под лозунгом «Хайль Гитлер!». Только два моих друга, хоть и усердно кричали «хайль!», но один кое-где писал на заборах «Смерть Гитлеру» и «Долой войну», а другой рисовал карикатуры, – начал рассказывать Ласло Киш, но его рассказ оборвал капитан.

– Смотрите, впереди уже город, – сказал он.

Впереди был населенный пункт. Бунцев остановил машину, и, как Карл ни пробовал его уговорить, капитан не рискнул проехать через город. Он отчетливо понимал, что останови их кто-либо в населенном пункте, им некуда скрываться, тем более, что противник уже, возможно, узнал об их делах и усилил охрану.

Объезда не было. Посоветовались и решили лучше отказаться от машины. Бунцев развернул машину и, разогнав ее, съехал с дороги, и она застряла в размокшем грунте.