Схватка титанов

Текст добавлен: 8 сентября 2016, 23:16

Текст книги "Схватка титанов"

Автор книги: Илья Мощанский

Жанр:

История

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Фактически к исходу 2 июля 16-й танковый корпус, потеряв инициативу, продолжал оказывать немцам лишь очаговое сопротивление.

Для уничтожения противника, прорвавшегося через реку Кшень (на 1 июля силы врага оценивались советским командованием, как 385 пд с артиллерией и незначительным количеством танков. – Примеч. авт.), руководство Брянского фронта также решило привлечь 1-й танковый корпус.

На 2 июля 1 тк (без 1 мсбр, которая по приказу штаба фронта перешла в подчинение командующего 13 А. – Примеч. авт.) получил следующую задачу: «…передав боевой участок частям 109 сбр на рубеже Бараново, Баранчик, к 8.00 2.7.42 г. сосредоточиться в районе Воровка, Вобрани, Юрское, Гатищевские Высоты с целью уничтожения противника, прорвавшегося через р. Кшень». Задачи 1 тк определялись с расчетом поддержать активные наступательные действия 16 тк.

С рассветом 2 июля 1 тк начал марш к месту прорыва немецких войск, а уже в 06.00 89-я танковая бригада, сосредоточившись в районе Огрызково, с ходу вступила во встречный бой с переправившимися через реку Кшень частями 385-й пехотной дивизии вермахта. В течение всего дня шла жаркая битва в районе Калиновки, а к вечеру немецкие войска были отброшены на западный берег. К исходу дня 89 тбр вышла на рубеж Гордеевка, Елизаветинка, Ломигоры. В результате боя, по советским источникам, было уничтожено 9 танков, 52 пушки, 23 автомашины и до 500 солдат и офицеров противника.

49-я танковая бригада 2 июля должна была находиться в резерве командира корпуса в районе н/п Юрские Дворы. Но арьергард бригады из 6 танков и взвода автоматчиков с утра и до 19 часов был вынужден вести бой с перешедшим в наступление из района Муравский Шлях на Баранчик противником. Атака немцев была успешно отражена, противник потерял 6 танков, 4 орудия и до 200 солдат и офицеров.

1-я гвардейская танковая бригада также отбивалась от немцев в районе Мишино, отм. 219,3. За день боя 1 гв. тбр было уничтожено до батальона пехоты противника, 2 тяжелых орудия с тягачами, 2 противотанковых орудия, 2 миномета, один броневик.

Реактивные минометы 307 огмд составляли огневой резерв командира корпуса, находились в районе Хитрово и в боях в этот день не участвовали [38]38
ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 30, лл. 130–131 (Отчет командира 1 тк о проведенной операции соединениями и отдельными частями корпуса с 30.06 по 11.07.1942 г.).

[Закрыть].

Таким образом, для 1-го танкового корпуса день 2 июля прошел в локальных столкновениях с наступающими германскими частями. Соединение генерала Катукова, с ходу вступив в бой, безусловно, показало себя в боях гораздо лучше несчастного 16-го танкового корпуса. Но инициатива была у немцев, а наши танковые бригады действовали разнонаправлено, выдвигаясь в предполагаемые районы продвижения противника. Поставленная 1 тк задача выполнена не была.

Существенной проблемой, затрудняющей маневр и боевые действия наших войск, стало господство на ТВД германской авиации. 1-й и 16-й танковые корпуса прикрывал 3-й истребительный авиакорпус генерал-майора Е.Я. Савицкого. Но существенной поддержки с воздуха не было. Изредка над полем боя появлялось 2–3 наших истребителя, но это было несравнимо с десятками германских самолетов различного назначения, «обслуживающих» любые тактические ситуации, которые моделировали стратеги вермахта. По воспоминаниям командира 1 тк М.Е. Катукова: «Были моменты, когда по ходу событий мы могли перейти в контратаку, нанести ответный удар гитлеровцам, потеснить их, но тут же появлялся над нашими боевыми порядками зловещий рой фашистских самолетов. Немцы бомбили нас так жестоко, что о каком-либо продвижении вперед и думать не приходилось. Щели, окопы – одно спасение и защита.

Острое положение на нашем участке, судя по всему, волновало не только штаб фронта, но и Ставку Верховного Главнокомандования. Из штаба фронта чуть ли не каждые пятнадцать минут спрашивали: „Доложите обстановку… Держитесь во что бы то ни стало… Не пропустите противника!..“

Это говорило о том, что оборонительным рубежам в междуречье (пространство между реками Кшень и Олым. – Примеч. авт.) придавалось особое значение. К тому же в первый день, едва мы обосновались на междуреченских рубежах, звонок из Ставки:

– Как дела? Где проходит ваш передний край?

Коротко докладываю обстановку, называю местные предметы, обозначенные на карте, поясняю:

– Рубежи удерживаем, а для контрудара сил не хватает. Немцы несут большие потери, но их атаки не ослабевают… Атакуют с земли и с воздуха…

Взываю в надежде, пожалуй, и беспочвенной, но все-таки взываю – может, войдут в наше положение и выручат:

– Бомбежки страшные, голову от земли не оторвешь. Было бы здорово, если бы на наш участок сегодня же подбросили истребителей.

Из Ставки переспрашивают:

– Говорите, бомбежки? Сколько самолето-вылетов предпринял противник на наши позиции?

Отвечаю. Жду, что услышу: „Подкинем вам самолеты“. Но об истребителях в Москве молчат» [39]39
Катуков М.Е.На острие главного удара. М., «Высшая школа», 1985, с. 157.

[Закрыть].

В тот период находившемуся в гуще сражения командиру 1-го танкового корпуса было совершенно невдомек, что участок ответственности 13-й армии на 2 июля был чуть ли не самым благополучным среди наших объединений, атакованных вермахтом согласно плану операции «Блау».

В полосе 40-й армии обстановка продолжала осложняться. 2 июля крупные силы пехоты и танков, заняв Горшечное и Старый Оскол, перехватили пути отхода войск левого крыла этого объединения. Как уже упоминалось ранее, противотанковый район у н/п Касторное продолжала удерживать 284-я стрелковая дивизия с приданными ей частями усиления. Восточнее Горшечного и Старого Оскола сражались потерявшие между собой связь части 4, 17-го и 24-го танковых корпусов, которые в мыслях нашего командования составляли оперативную группу генерал-лейтенанта т/в Я.Н. Федоренко, созданную для разгрома 48-го танкового корпуса вермахта (ударный «кулак» которого составляли 24 тд, 16 мд и мд «Великая Германия». – Примеч. авт.).

4-й танковый корпус 1 июля вместо блестящего флангового удара продолжал вести начатый накануне изнурительный бой с ударной группировкой врага. Достаточно сказать, что против 102-й и 45-й танковых бригад противник двинул до 250 танков и бронетранспортеров. Когда немецкая техника оказалась в зоне прямой видимости, две наших танковых бригады предприняли совместную «лобовую контратаку». Но немецкая группировка от боестолкновения «увернулась» – отошла назад, а затем, обрушив на наши позиции ураганный огонь из пушек и минометов, совершила фланговый обход бригад 4 тк юго-западнее Горшечного. В конце концов германскому командованию умелым маневрированием своих войск удалось разделить 45-ю и 102-ю танковые бригады, против каждой из которых действовало не менее 100 вражеских танков, бронетранспортеров и бронемашин.

45 тбр, имевшая на вооружении тяжелые танки KB, подбив до 32 бронеединиц противника, под давлением врага была вынуждена отойти в южном направлении.

102 тбр, получившая приказ командования «удерживать Горшечное во чтобы то ни стало», продолжала вести неравный бой, взаимодействуя с 67-м и 147-й танковыми бригадами и остатками 31-й мотобригады 17-го танкового корпуса.

4-я мотострелковая бригада 4 тк после изнурительного марша (перебрасывалась на ТВД двумя эшелонами и частично пешим порядком. – Примеч. авт.) 1 июля только вступила в сражение, пытаясь овладеть юго-западной окраиной населенного пункта Быково. В 04.00 454-й мотострелковый батальон (бригады) после успешного боя занял Немчиновку и организовал оборону н/п, ожидая подхода основных сил бригады. Когда прибыла вся 4 мсбр, наступать ей уже не пришлось, так как немецкая ударная группировка сама стала атаковать наши позиции.

Весь день 1 июля мотострелки держали оборону, подбив 11 танков и 3 бронетранспортера противника.

2 июля в 4-й мотострелковой бригаде стали кончаться боеприпасы. Волею судьбы и командования Брянского фронта к бригаде были ближе не соединения и части 4 тк, а 24-й танковый корпус. Его командир в помощи 4 мсбр боеприпасами отказал. Тогда комбриг 4 вечером 2 июля приказал всем частям бригады отходить на Бекетово. Но организованного отступления не получилось. Преследуемая германскими танками и мотопехотой 4 мсбр мелкими группами отходила на восток.

К вечеру 2 июля кончилось и сражение 102-й танковой бригады за Горшечное. К 22.00 2 июля, после трехдневных непрекращающихся боев, «когда основная сила бригады погибла, боеприпасы кончились, 102 тбр начала организованный вывод из боя и остатки ее (540 человек вместе с оставшимися в строю ранеными) пошли на соединение с 45 тбр в район Терехово» [40]40
ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 36, лл. 140–142 (Политдонесение командира 4 тк об итогах боевых действий корпуса за период с 27 апреля по 25 июля 1942 г. и состоянии партполитработы в боевой обстановке).

[Закрыть].

Фактически к 3 июля, как целостное бронетанковое соединение, наш 4 тк потерял боеспособность. Оставшиеся силы корпуса, отступая к Дону, с 3 по 6 июля вели только эпизодические оборонительные бои и никаких задач на активные действия не получали. Только к 7 июля, сосредоточившись в районе совхоза «2-я Пятилетка» с остатками частей и штабов, 4 тк в дополнение к уцелевшей боевой технике получил 44 танка Т-34, пополнив ими 102 тбр и доукомплектовав мотострелковый батальон этой бригады остатками мотострелкового батальона 4 мсбр. В этот же день по приказу штаба армии и Брянского фронта 45-я и 47-я танковые бригады начали операцию по овладению н/п Петропавловское.

Слева от 4-го танкового корпуса боевые действия вел 24-й танковый корпус. На 1 июля он имел в своем составе следующее количество боеспособных танков: 4 гв. тбр – 22 KB и 28 Т-60, 54 тбр – 19 Т-34 и 19 Т-60, 130 тбр – 17 Т-34 и 19 М3 легких, еще называемых британцами «Стюарт».

Согласно боевому распоряжению штаба корпуса от 30.06.42 г., соединения и части 24 тк к утру 1 июля сосредоточились в районе Каплино, Ястребовка, Ивановка, Лукьяновка с задачей – не допустить продвижения противника в юго-восточном направлении и удержать Старый Оскол. О каких-либо фланговых ударах по 48 тк вермахта наши командиры уже и думать забыли. Боеприпасами соединения и части корпуса были вполне обеспечены – на 1 июля 4 гв. тбр имела 2 б/к, 34 тбр – 1,5 б/к, 130 тбр – 2 б/к, 24 мсбр – 1,5 б/к, 50 мтцб – 1,5 б/к.

1 и 2 июля 24-му танковому корпусу крупно повезло, так как противник начал наступление в полосе обороны 4-го танкового корпуса, стремясь по стыку 4 и 24 тк прорваться на Старый Оскол.

До полудня 2 июля танковые бригады 24-го танкового корпуса с помощью боевого охранения пытались определить намерения германского командования на этом участке фронта. 24 мсбр вообще находилась в резерве комкора. Потери сторон были минимальны: немцы лишились одного танка, а у нас вообще все были живы и здоровы.

2 июля в 12.00 на основании боевого приказа «опергруппы тов. Федоренко» танковые бригады корпуса заняли указанный район обороны, вели сдерживающие бои с превосходящими силами 48-го танкового корпуса немцев. Из-за плохой связи между соседями части 54-й танковой бригады были окружены, но к вечеру сумели вырваться из кольца. При этом было потеряно шесть Т-60, один Т-34 и уничтожено 8 немецких танков.

По сравнению с 4-м танковым корпусом, 102-я танковая и 4-я мотострелковая бригады которого 2 июля буквально «истекали кровью», соединения 24 тк вели «вялое сражение» со сковывающей германской группировкой, заботясь больше о своих флангах и неспешно отступая под «напором» эпизодических групп вражеских танков.

Почему руководство 24 тк не помогло боеприпасами соседям, вообще трудно объяснить. Ведь главной заботой командования 24-го танкового корпуса на 2 июля стал поиск горючего к танкам типа М3 «Стюарт» американского производства.

В результате, два «соседних» танковых корпуса, решая общую оперативно-тактическую задачу по приказу единого командования, полностью проиграли очередное танковое сражение. И этому есть несколько причин. Во-первых, директивная, упрощенная постановка задачи «опергруппой тов. Федоренко», по существу не имевшей штабных органов. Без детально разработанного плана танковые корпуса вели бои как стрелковые соединения, вводя свои бригады разновременной «убивая» материальную часть в малополезных боестолкновениях. Во-вторых, не было должным образом организовано взаимодействие корпусов, которые предпочитали погибать по принципу «каждый сам за себя», не допуская взаимопомощи и создания оперативных боевых смешанных групп. В-третьих, германская авиация, несмотря на все усилия Ставки и командования фронта, на этом ТВД в июле 1942 года полностью доминировала в воздухе, постоянно нарушая маневренные действия наших бронетанковых соединений.

Все вышеперечисленные недостатки, а также «дополнительный список» своих специфических проблем имелся у сводной танковой группы, состоящей из 17-го танкового корпуса, 115-й и 116-й танковых бригад (вернее, их остатков. – Примеч. авт.), которым была поставлена общая задача: «… не допустить противника в г. Воронеж».

Выдвигаясь к указанному рубежу обороны, руководство корпуса с удивлением обнаружило, что на протяжении всей 35-км зоны ответственности 17 тк не имеет перед собой никаких стрелковых частей. Рубеж р. Олым никем не оборонялся, и только остатки полков из 160-й и 6-й стрелковых дивизий неорганизованными группами отходили за р. Девица. 31 мсбр была атакована передовыми частями немецких войск. В результате боя мотострелки совместно с подошедшей 102-й танковой бригадой 4-го танкового корпуса подбили и уничтожили 17 вражеских танков.

67-я танковая бригада, перебрасываемая на помощь 31-й мотострелковой и двигавшаяся без разведки, неожиданно столкнулась с немецкими танками. В результате часового боя 67 тбр потеряла 20 боевых машин подбитыми и сгоревшими и отошла.

С утра 1 июля перешла к активным действиям 174-я танковая бригада, но, не поддержанная 66-й танковой бригадой, как это предусматривалось планом, вынуждена была в одиночестве вести бои с превосходящими силами противника. В результате этого, а также четырех крупных авианалетов на боевые порядки 174 тбр, она потеряла 23 танка Т-34 и вынуждена была отойти. После отхода 174-й танковой бригады немцы, подтянув силы, атаковали деревню Кулевка, где располагалась 66 тбр. В результате многочасового боя части бригады покинули Кулевку, а сам 17-й танковый корпус был разделен на две части: правую (66 тбр, остатки 115-й и 116-й танковых бригад) и левую (остатки 31-й мотобригады, 67, 147-я танковые бригады и 102-я танковая бригада 4 тк). Левая группа связи с командованием 17 тк не имела и находилась в районе Горшечного.

2 июля основная драма развернулась в районе н/п Горшечное. К вечеру «левая группа корпуса (67, 174 тбр, остатки 31 мсбр и 102 тбр из 4 тк. – Примеч. авт.) после упорных боев с превосходившими силами противника была разбита в районе Горшечное и выходила из боя в район Нижне-Гнилое, отбиваясь до последнего танка и расходуя остатки боеприпасов». Правая группа корпуса (66, 115, 116 тбр: 10 KB, 11 Т-34, 17 Т-60 на 03.07.41 г.), активно действуя в направлении Кулевки, обеспечивала стык с 284 сд в Олымской Балке, продолжая оказывать отчаянное сопротивление элитной моторизованной дивизии вермахта «Великая Германия» [41]41
ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 35, лл. 33–34 (Доклад заместителя командующего по АБТ войсками Воронежского фронта о боевой деятельности танковых войск Брянского и Воронежского фронтов с 28 июня по 27 июля 1942 г.).

[Закрыть].

Несмотря на изобилующий героическими эпизодами отчет 17-го танкового корпуса, Ставка ВГК и командование Брянского фронта оценивало действия этого бронетанкового соединения совсем по-иному. По их версии, вместо того, чтобы наступать на Горшечное западнее железной дороги, по кратчайшему направлению, и тем самым создать угрозу правому флангу ударной группировки врага с севера, командир корпуса направил части вверенного ему соединения на 10–12 км восточнее Горшечного. Видимо, в реальности 1 июля 17 тк «искал» свой рубеж обороны, блуждая где-то в районе н/п Горшечное. В результате всех этих маневров вместо удара во фланг 48-му танковому корпусу вермахта соединения и части 17-го танкового корпуса Красной армии, уклонившись от боя, медленно продвигались на юго-восток. Как уже говорилось, из-за того, что у корпуса в период выполнения боевой задачи отсутствовали тылы, части 17 тк постоянно испытывали перебои с горючим. И так продолжалось до тех пор, пока 2 июля «блуждающий» 17 тк не обнаружили немцы…

В результате войскам Брянского фронта не удалось локализовать прорыв и остановить продвижение немецких войск на оборонительном рубеже по реке Кшень. Противник своими подвижными соединениями к исходу 2 июля вышел на линию железной дороги Касторное, Старый Оскол, глубоко охватив с севера левофланговые дивизии 40-й армии, продолжавшей вести бой в главной полосе обороны.

Еще хуже было положение в зоне ответственности Юго-Западного фронта.

К вечеру 2 июля 1942 года оборона на стыке 21-й и 28-й армии правого крыла Юго-Западного фронта была прорвана на глубину до 80 км. Развивая успех в северо-восточном направлении, враг частями и соединениями четырех армейских и моторизованного корпуса к исходу 2 июля вышел к реке Оскол и захватил плацдармы на ее правом берегу. К этому времени, как уже упоминалось, армейская группа «Вейхс» достигла рубежа Касторное, Старый Оскол. В результате успеха противника в «котле» могли оказаться 40-я армия Брянского и 21-я армия Юго-Западного фронтов. Кроме того, вражеским войскам открывался путь на Воронеж, гарнизон которого составляли несколько частей войск НКВД СССР, 3-я дивизия сил ПВО страны и тыловые подразделения.

Правда, перед городом западнее Дона по линии Долгое – Репьевка имелся подготовленный оборонительный рубеж. Но для прочного его занятия у командования Брянского фронта поблизости не имелось необходимых сил. Находившиеся же на этом рубеже подразделения 53-го и 75-го укрепленных районов не могли самостоятельно его оборонять.

Упреждая новую катастрофу, Ставка ВГК отдала 2 июля распоряжение о выдвижении на рубеж Усмань, Воронеж и далее по реке Дон до н/п Лиски 3-й и 6-й резервных армий (всего для усиления обоих фронтов привлекались три общевойсковые армии: 3, 6, 63-я. – Примеч. авт.), имевшие 22 «свежие» стрелковые дивизии и одну стрелковую бригаду. Обе армии (3-я и 6-я) включались в состав Брянского фронта. Из-за того что н/п Касторное с вспомогательным пунктом управления практически находился в осаде (там от врага отбивались 284 сд, остатки 14 и 170 тбр, а также артиллерийские части), а городок Елец, где располагался штаб и командование Брянского фронта, мог в любой момент оказаться в тылу наступающих германских сил, для оптимизации управления (войсками) Ставка приказала генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову вместе с оперативной группой штаба фронта лично выехать в Воронеж для руководства боевыми действиями войск в данном районе. Туда же для оказания практической помощи направлялся недавно назначенный (26 июня 1942 года. – Примеч. авт.) начальником Генерального штаба Красной армии генерал – полковник A.M. Василевский. Также было решено, что на основном командном пункте (фронта) Голикова сменит новый заместитель командующего Брянским фронтом – генерал-лейтенант Н.Е. Чибисов.

Подобное решение Ставки фактически с большим запозданием реализовало предложение командования Брянского фронта, с которым оно обращалось еще в апреле, – создать самостоятельный Воронежский фронт. Если бы это положение было тогда реализовано, в начале июля обстановка на Воронежском направлении могла быть совершенно иной. Теперь же спешно выдвигавшиеся к Воронежу резервные армии не имели возможности опередить противника не только в занятии подготовленных позиций западнее Дона, но даже и рубежа по верхнему его течению.

С отъездом командующего в район Воронежа управление войсками, по существу, раздвоилось. Прибыв в Воронеж, генерал Голиков прежде всего принял меры к ускорению выдвижения на рубеж Дона 3-й и 60-й резервных армий (переименованных в 60-ю и 6-ю армии соответственно), направив первую севернее, а вторую южнее Воронежа. Головная 232-я дивизия 60-й армии получила задачу – занять рубеж по реке Дон севернее н/п Семилуки, чтобы прикрыть Воронеж с северо-запада. На оборонительные позиции западнее и южнее Воронежа отходили правофланговые дивизии (121, 160-я и 6-я стрелковые дивизии) 40-й армии и части 17, 4-го и 24-го танковых корпусов. Кроме того, в район Ельца перебрасывалась только что сформированная 5-я танковая армия генерал-майора А.И. Лизюкова, а севернее и южнее Воронежа разворачивались 25-й и 18-й танковые корпуса.

25-й танковый корпус генерал-майора танковых войск П.П. Павлова состоял из 111, 162-й и 175-й танковых бригад (все три бригады предположительно оснащались только «тридцатьчетверками» и легкими танками), 15-й мотострелковой бригады, 219-го зенитного полка ПВО, 3-го отдельного разведбатальона, 53-го отдельного мотоциклетного батальона, 140-го и 173-го передвижных ремонтных батальонов и 2-й отдельной автотранспортной роты.

Управление корпуса, 219-й зенитный полк, 3-й отдельный разведбатальон, 53-й мотоциклетный батальон, 140, 173 орб, 2 оатр укомплектовывались в Москве. 111-я и 162-я танковые бригады формировались в городе Муром, а 175 тбр – в городе Куйбышев (поэтому «тридцатьчетверки» для всех бронетанковых соединений 25 тк поступали с завода № 112 «Красное Сормово»).

16-я мотострелковая бригада была сформирована в Гороховецких лагерях (Горьковская область).

За счет довольно длительного срока формирования (с 19 марта 1942 года) 25-й танковый корпус удалось довольно неплохо укомплектовать л/с и материальной частью. Однако на театр военных действий – район северо-восточнее Воронежа – 25 тк прибыл только 12 июля 1942 года (и сразу вступил в бои за город, которые непрерывно вел до 28 июля 1942 года. – Примеч. авт.) [42]42
Там же.

[Закрыть].

18-й танковый корпус генерал-майора И.Д. Черняховского (прежде всего управление 18 тк) начал формироваться Московским автобронетанковым центром на основании директивы народного комиссариата обороны № 725850 сс от 15 июня 1942 года. В корпус включались 110, 180-я и 181-я танковые бригады (первая формировалась в Тамбове, две другие – в Сталинграде), 18-я мотострелковая бригада, 52-й мотоциклетный батальон и 326-й отдельный гвардейский дивизион (реактивных минометов). До начала боевых действий в составе 18 тк был 181 танк: 24 KB и 27 Т-60 – в 180 тбр, 44 Т-34 и 21 Т-60 – в 181 тбр, 44 Т-34 и 21 Т-60 – в 110 тбр. Казалось бы, такое огромное количество боевой техники, но на самом деле корпус был абсолютно не подготовлен к боевым действиям.

Танковые бригады при формировании не получили необходимого зенитного вооружения и радиооборудования, а несколько выданных в пути следования к Воронежу радиостанций так и не были доведены до рабочего состояния.

Мотострелковая бригада 18 тк была вообще не боеспособна: в 18 мсбр не хватало 628 человек младшего комсостава, матчасть и л/с бригады прибывали в Воронеж раздельно, совершенно отсутствовали шоферы и боеприпасы.

Все соединения корпуса не имели средств эвакуации.

Управление корпуса л/с было укомплектовано плохо, «представляя из себя группу командиров, а не орган управления и контроля». Начальник связи, помощник начальника оперативного отдела к моменту выдвижения на ТВД не прибыли. Материально управление корпуса обеспечено не было.

По плану формирования 18 тк все соединения и части корпуса должны были выгрузиться и сосредоточиться в районе Воронежа уже 1 июля, но из-за постоянных бомбежек продвижение эшелонов к городу задерживалось. Первые соединения корпуса стали прибывать в Воронеж только 2 июля, а уже на следующий день им предстояло принять участие в боевых действиях [43]43
ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 36, лл. 19–20 (Доклад командира 18 тк о применении и о недостатках в использовании 18 тк на Воронежском фронте за период с 4 июля по 15 августа 1942 г.).

[Закрыть].

Таким образом, командование Брянского фронта получило в дополнение к имевшимся силам еще 23 стрелковые дивизии, одну стрелковую, 5 мотострелковых и 16 танковых бригад (более 1000 танков). В район Воронежа была передислоцирована и истребительная авиационная армия РГК генерала Е.М. Белецкого, которая должна была надежно прикрыть войска, обороняющие город, с воздуха. По расчетам Ставки, с такими силами генерал Ф.И. Голиков должен был остановить врага на подступах к Воронежу.