Текст книги "Черная армада"
Автор книги: Илья Стальнов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Давно не виделись, – прошептал я.
Горящие неоновые глаза. Сотни глаз. Не меньше двухсот огромных черных псов – «убийц».
На самом ли деле это псы? Они скорее выглядели оборотнями. Поведением, внешностью, движениями эти монстры совсем не походили на одичавших животных. Они сидели как черные изваяния, как сгустки тьмы с горящими ненавистью углями глаз. Сидели в одной позе, и казалось, их дыхание, биение сердец – одно на всех. И это единое совокупное биение сердец я слышал. Хотя нет, ничего я не слышал. Просто где-то внутри меня бил мощный молот или, скорее, огромный африканский барабан тамтам, с каждой секундой мощь его ударов росла.
Псы выжидали. Они не торопились. Метрах в пяти передо мной сидел тот, которого я встретил у ручья. Хотя было темно и все они были на одну морду, но я чувствовал, что это именно он и что мой «приятель» у них сейчас вроде старшего. Он встретил меня первым и имел привилегию первым перегрызть мне горло. Его нисколько не смущал автомат, направленный ему прямо в лоб, хотя он должен был ощущать, насколько опасна эта штука. И в нем, и в его сородичах чувствовалась незыблемая уверенность в своих силах. Они хозяева этого мира. Хозяева ночи.
Еще одно пугающее открытие – я понял, что они пришли не за добычей. Их вовсе не интересовала моя плоть. Им нужна была моя жизнь.
«СМЕРТЬ СТУЧИТСЯ В ЭТИ ДВЕРИ». Все правильно. Моя смерть.
Когда у тебя в руках ЭМ-автомат и разрядник, то схватка со стаей диких собак – дело далеко не безнадежное. Вообще-то с волками и псами сражаться нелегко – не всегда успеваешь выстрелить, а они, быстрые как молнии, уже висят на твоей руке или подбираются к горлу. Тут уж тому повезет, кто окажется проворнее. Но устроить им бойню, отстреляться, отбиться, напутать – вполне возможно… Можно, но только не с этими исчадиями ада. Здесь шел какой-то иной счет, разворачивалась какая-то иная игра, суть которой я пока не понимал.
Звук тамтама, бьющего по телу, нарастал. Псы начали покачиваться в такт этим ударам. Они не предпринимали ничего. Лучше бы они бросились на меня, тогда бы мы еще посмотрели, кто кого. Но они выжидали.
Выжидали ли? Я ошибся. Нападение уже в самом разгаре. Боевой тамтам бил по мне все мощнее, напористее, в голове путались мысли, в глазах все начало двоиться и размываться. И вот уже единственное, что я вижу, – сотни неоновых глаз, чей свет готов разлиться в океан мертвенного неонового огня, который мощной волной смоет меня, поглотит мою индивидуальность, мое Я.
СМЕРТЬ УЖЕ ШАГНУЛА ЗА ПОРОГ. Она держала меня костлявыми пальцами за горло. Я попытался разжать ее пальцы, выбраться из захлестывающего небытия. Удалось чуть-чуть собраться и вернуть ясность восприятия. И зрение. «Убийца», сидевший передо мной, поднялся, ощерился и сделал осторожный шаг вперед. Вслед за ним на шаг приблизились и остальные псы. Слаженно. Бесшумно. Смертельно.
Палец лежал на спусковом крючке. Легкое движение – и эту черную морду разнесет автоматная очередь. А потом рухнет стальной дождь, полетят в стороны ошметки шерсти, мяса. Восемьсот пуль да еще разрядник. Всего лишь легкое движение пальцем… Только его и нужно сделать, это легкое движение. Ничего не получалось. Я окаменел. Упустил миг, когда еще мог драться. Теперь я был ни на что не способной куклой. Меня будто выдавливали из собственного тела куда-то, в какую-то неведомую даль, именуемую смертью. Я погибал.
«Убийцы» приблизились еще на шаг. Вожак во всей красе продемонстрировал острые клыки… Сейчас псы поймут, что победили, и бросятся вперед. От меня не останется даже скелета. В каком-то уголке моего сознания, где еще оставалась ирония, мелькнула мысль: «Блестящий конец карьеры оперативника. Слопан собаками на боевом посту».
Бух-бух. Перед этим барабаном, на звук которого отзывалась каждая частичка моего существа, я был бессилен.
Воля, хай-тог, прекрасные рефлексы, реакция, отменные физические данные – здесь ничего не могло помочь.
Бух-бух. Слабость овладевала мною все сильнее, Сейчас ноги подкосятся, и я рухну. Бух-бух.
«Убийцы» еще чуть приблизились. Морда вожака с болтающимся красным языком теперь маячила совсем близко. До развязки оставались считанные секунды. Я ничего не мог поделать. Я стал рабом дьявольского тамтама. Бух-бух…
Музыка, наложившаяся на бой барабана, звучала сперва очень слабо. Да и не музыка это была вовсе. Скорее какой-то аккорд, тонкий и изящный. А может, вовсе и не аккорд, а что-то, что можно пощупать руками, – тонкий хрусталь, гладкий клинок рапиры. Нечто упрямо поднималось из глубин моего Я. Аккорд усиливался, медленно с трудом пробиваясь наверх. Потом он начал слабеть, медленно истончаться. Он почти что ушел, а вместе с ним уходил во тьму и я. И тут – как удар кинжала. Сотня одновременных ударов. Боль. Она и вернула меня из тьмы.
Я вновь стоял на крыльце. Тамтам умолк. Вожак – «убийца» стоял уже в полутора метрах от меня. Он озабоченно повел ушами, захлопнул акулью пасть, отступил на шаг. Потом еще на шаг и уселся на бетон садовой дорожки. Псами овладевала нерешительность.
Во мне звучал со всей силой загадочный аккорд. Он будто объединял собой разрозненные части моей души, наполнял меня силой. Казалось, что отныне я могу все. Псам, похоже, казалось то же самое, и они начали отступать. Их единство неудержимо распадалось. Одни исчезли быстро, другие пятились, прижав уши, третьи стояли как вкопанные или ползли в сторону на брюхе, подобно побитым дворняжкам.
Вожак остановился, упрямо мотнув головой.
– Пшел прочь! – прикрикнул я на него.
Он задумчиво посмотрел на меня, зашипел по-змеиному и застыл как камень. В этот момент застыли и его соплеменники. В полном молчании и неподвижности прошло минуты две. Я побеждал в этой схватке. Я уже победил… Почти победил.
Вожак тряхнул головой и бросился на меня. Зря. Я был уже свободным человеком, не рабом, скованным злым тамтамом. Я вскинул автомат, и пес застыл метрах в двух от меня. Теперь неоновые глаза излучали не только ненависть. В них сквозило поражение и смирение.
– Брысь отсюда!
Пес медленно, стараясь сохранить достоинство, повернулся и кинулся прочь. Несколько мгновений – и все твари исчезли во тьме, будто и не было их вовсе.
Близился новый день, скоро взойдет солнце, и из темных углов и черных закоулков будут изгнаны все страхи… Эх, если бы! В ТЭФ-зоне тьма правит и днем.
– То-то, дворняги облезлые! – крикнул я вслед «убийцам» и вернулся в дом.
Смерть стучалась в двери этого дома. Смерть осталась с носом. В который раз мне удалось обвести ее вокруг пальца. Но сейчас произошло нечто большее. Я не просто победил. В этой схватке я приобрел нечто. Что именно – я пока понять не мог.
Поединок высосал всю мою энергию. Еле-еле я добрался до плетеного кресла в большой комнате и рухнул в него. Прикрыв глаза, я неподвижно просидел минут десять. Затекла нога. Я пошевелился, и кресло заскрипело. На секунду у меня мелькнула дикая мысль – это скрипит лестница под шагами хозяев дома. И еще: нужно согреть чай, позавтракать, посмотреть утренние газеты и успеть на работу.
Тьфу, напасть! Я снова готов был погрузиться в какую-то зыбкую полуявь. В мозгу зазвенел сигнал опасности. Хрустальное мертвецкое спокойствие этого места, похоже, ухолило в прошлое. Я запустил какой-то механизм, шестеренки которого способны перемолоть меня. Надо побыстрее уносить отсюда ноги.
С трудом я поднялся на второй этаж, хватанул ударную дозу бистимулятора. Еще несколько таблеток – и я угроблюсь. Неважно. Главное, что сейчас я в считанные минуты пришел в себя, и ранец больше не казался мне неподъемным…
* * *
Занимался рассвет. Рябовск остался позади. Я знал, что псы – «убийцы» больше не побеспокоят меня. Они отстали. Решили, что чужак им не по зубам. Ведь за чужаком СИЛА.
Этой ночью со мной что-то произошло. Сила, спавшая где-то в глубинах моего существа, напоминавшая о себе редкими озарениями и предчувствиями, пробивалась наружу. Она все больше овладевала мной, и я не знал, к добру ли это.
Дорога становилась все более разбитой. Время от времени попадались ржавые остовы машин. Останки огромного гусеничного трактора чем-то напоминали скелет динозавра. Вообще, чем дальше от границы, тем более дикими и гиблыми становились места. Иногда шоссе оказывалось полностью поглощено «мочалом» и оранжевой «колючей проволокой», местами в земле зияли воронки, смазанные какой-то слизью, будто когда-то здесь сильно бомбили. Приближаться к ним я опасался. Из чащи доносилось каркающее хихиканье – громкое и жутковатое. Невозможно представить, кто издавал такие звуки – красивая птичка, маленькая жаба или огромный диплодок.
Вдоль дороги пошли странные трехствольные деревья, судя по белой коре, предками их были березы. Здесь меня начал бить озноб, хотя светило солнце и было довольно тепло. Этот озноб – не от плохого самочувствия, причина его крылась где-то вовне, хотя приборы опять не показывали ничего необычного. Надо будет сказать Атаманенко, что вся его анализирующая техника оказалась никуда не годной.
Веденеев знал, кого посылать в зону. Может, у него тоже шестое чувство сработало, и из всех кандидатов он выбрал единственного, кому задание было под силу. Кто-либо другой тут давно бы загнулся, даже если бы не встретил псов – «убийц». Дело в том, что мне постоянно попадались места, куда путь заказан, и тогда внутренний голос говорил: «Стоп». Места эти ничем не отличались от других, любой, не задумываясь, ступил бы туда и нашел бы свою смерть. Каким образом? Я не знаю. Желания узнать у меня не появлялось. Иногда места эти совпадали с сеткой Гурзуева, иногда нет.
Эх, «головастиков» бы сюда. Я не специалист, но, по-моему, Новосибирская зона – самая интересная из ей подобных. О том, что такие сюрпризы могут быть в зонах ТЭФ-поражения, я не знал, хотя об основных опасностях меня проинформировали перед заданием. Возможно, здесь на ТЭФ-удар наложился еще какой-то фактор, приведший к появлению всех чудес. Какой? Ответ на этот вопрос – удел ученых. Подброшу им пищу для размышлений, если выберусь.
Часа три я шел по шоссе. Шел легко, несмотря на то, что лямки ранца врезались все глубже, а синяк от бившего по бедру автомата, должно быть, был уже с ладонь. Труднее пришлось, когда свернул с дороги. Раза два попадался знакомый «стеклянный лес». Взять бы пробы, да неизвестно, опасна ли эта дрянь. Потом пошли буреломы, широкие полосы спутанных «колючек», прикрытых «мочалом». Пришлось поработать мачете, руки налились свинцом, болели, и казалось, что еще немного – и они отвалятся. Я вымотался, шел с трудом, но глотать бистимулятор не решался…
Поляна с сиреневыми блюдцами грибов… Узкая, заросшая гигантским камышом речка… Выжженная черная плешь… Заросли «колючки»… Дальше и дальше. Подкашивающиеся ноги, стократно увеличившаяся тяжесть ранца. Дальше.
К озеру я вышел примерно тогда, когда и рассчитывал. Это означало, что теперь до цели недалеко. Озеро блестело серебром с красным отливом за деревьями и несколько оживляло местность. Лес расступился, и я очутился на краю обрыва. Перед глазами раскинулась обширная водная гладь. На картах озеро выглядело правильной формы грушей длиной в три и шириной в полтора километра. В центре обломанным зубом торчал белый, будто отполированный остров.
Здесь определенно все было шиворот-навыворот. Не слышалось ни плеска воды, ни шуршания набегающих волн. Озеро выглядело мертвецки спокойным, прозрачным настолько, что виднелись камни на дне. И ни малейшего движения на водной глади, рябь на поверхности застыла раз и навсегда, будто на фотографии.
Я поднял камень и бросил в воду. Мокрый шлепок, но булыжник не сразу ушел на дно, а начал погружаться очень медленно. В нескольких метрах от берега в песок вросла лодка. Часть ее, вздымавшаяся над водой, сгнила, подводная была как новенькая.
Я направился вниз по склону. Решил все-таки порадовать Атаманенко и взять пробу воды. Мне самому было интересно, что же это такое. Нашему министерству все это ни к чему, но мировая наука, может, сперва содрогнется, а потом обольется слезами благодарности.
Метрах в пяти от берега я будто натолкнулся на преграду, в мозгу лихорадочно замигала красная лампочка тревоги. Я отступил немного, пытаясь понять, где прячется угроза. Тут, как при океанском приливе, вздыбилась волна и покатила ко мне.
В мгновенье ока я вновь очутился на вершине обрыва, наверное, продемонстрировав неплохой результат по бегу. Волна внизу застыла на том месте, где я только что находился, потом медленно, будто с неохотой, откатилась назад, оставляя за собой непроницаемую черную поверхность.
Все, плевать мне на «головастиков». Обойдутся кусочком прозрачного гриба и пучком травы из «мертвого города», которые я прихватил. Ясно, что по берегу озера, казалось, прекрасно приспособленному для прогулок, мне не идти. Опять придется ломиться через кусты и сплошной бурелом.
Солнце пересекло зенит, начало клониться к горизонту, а я все шел и шел. Пришлось все-таки съесть еще одну таблетку, но без нее я бы наверняка свалился.
Дальнейший путь протекал без особых неприятностей и приключений. Я уже освоился в странном лесу, привык к странным звукам, странным ощущениям, и то, что окружающее становилось все более несуразным, меня уже не удивляло.
Фиолетовые грибы с тремя шляпками друг над другом, стволы деревьев в виде спирали с шипами наверху, ящерица, поросшая шерстью. Удивила, правда, проплешина, на которую я швырнул ветку, а та, перелетев границу проплешины, стала двигаться замедленно, коснулась земли, исчезла и материализовалась у моих ног… Судя по всему, в центре ТЭФ-зоны должна твориться совершеннейшая чертовщина, но, слава Богу, туда мне не надо. Цель моя близка.
До места я добрался ближе к вечеру. Как раз в то время, когда приличные обыватели, вкусив сытного ужина, подкрепившись стаканом доброго вина, устраиваются у СТ-визора и впиваются в «слезогонку», которую смотрят уже восьмой год и которую будут смотреть еще неизвестно сколько лет. Или идут на «метаморфозы» и «психосадомахи». Или – это те, кто совсем отстал от времени, – берут книжку, может, даже кое-что из классики. Я же лежал на сырой болотистой земле за покрытым желтым мхом бревном, напялив очки-бинокль. И своей жизнью был доволен вполне, потому что нашел, что искал. Прямо передо мной была ЧУЖАЯ БАЗА.
* * *
Чья это база – инопланетян, землян или пришельцев из будущего, – сразу и не понять. Но про себя я сразу же прозвал ее «чужой» базой. Ведь на Земле, которую я знал довольно хорошо, места ей быть не может. Она взялась неизвестно откуда и скрывала в себе неизвестно что.
Лес неожиданно обрывался, дальше шло обширное плато из стеклянистого синего вещества. Примерно в километре от меня возвышались два грибообразных черных строения метров тридцати высотой, по полю же вокруг разбросаны были корпуса в виде цирковых шатров, виднелась какая-то конструкция, похожая на улитку ТЭФ-генератора, но странной, непривычной формы. Дальше шла стена леса, за которой можно было различить взметнувшиеся ввысь серебристые конструкции. Небо над «чужой» базой было фиолетового цвета и мерцало с периодичностью в три секунды. Наверное, такой эффект обеспечивал защитный экран, прикрывающий базу от любопытных глаз, сканирования и создающий мираж.
Между лесом, где я прятался, и плато простиралась полоса земли шириной метров в тридцать, поросшая невысокой травой и обычными белыми одуванчиками. Несколько секунд ходьбы – и я на базе. Возникла дурацкая мысль: вот я встаю, отряхиваюсь, бодрой походкой иду вперед, стучусь в дверь ближайшего шатра и говорю что-нибудь трогательное, например: «Здравствуйте, уважаемые. Я с таким трудом добирался сюда, что сейчас мне хочется просто расцеловать вас». И кинуться на грудь синего осьминога из системы альфы Эридана… Зона, наверное, действует. Шарики за ролики заходить начинают. Конечно, мне не только нельзя пытаться пробраться на территорию базы, но и даже подходить к этой очаровательной зеленой лужайке. Насколько я разбираюсь в устройстве подобных комплексов, подходы здесь должны просматриваться, просвечиваться и простреливаться. Для тех, кто сумел создать низковибрационный ТЭФ-экран, сооружение хорошей системы безопасности вряд ли представляет какую-нибудь сложность.
Что же теперь? Два варианта. Первый – исчезнуть отсюда как можно быстрее и выбираться из зоны. Для этого пока не было весомых оснований. Слишком тяжело мне дался путь сюда, чтобы сразу подаваться обратно. Второй вариант – заняться более тщательной разведкой. Это опасно, вокруг могут быть расставлены ловушки, сигнальные системы, неизвестно, сколько удастся оставаться незамеченным.
В моей профессии умение вовремя откланяться, пожалуй, одно из важнейших. Оно у меня всегда имелось. Иначе меня бы давно не было. И я чувствовал, что время сматываться пока еще не настало.
Я отполз от коряги, пригнулся, скользнул в овраг. Вскоре выбрался к облюбованной поляне, около которой оставил заваленный ветками ранец. Значит, решено – буду продолжать разведку. Надо же все-таки попытаться узнать, кто такие хозяева базы и какого лешего им понадобилось в этой дыре.
Я присел под деревом, на миг расслабился и раскис. Только сейчас не умом, а сердцем понял – я дошел до цели. Сделал то, что не смог бы сделать никто. Да, эдакий выкованный из титанового сплава супергерой. Тогда почему, герой, у тебя трясутся сейчас руки, а в груди пусто? Да еще слезы вот-вот навернутся на глаза… И еще мне пришло в голову; один барьер я одолел, но что дальше? Затянутый узел все еще стягивает мою шею. Отсроченная смерть – как вспомню об этом, так внутри будто льдом все покрывается.
Все, час сопливости прошел, Нет времени. Я кинул в рот пластинку пищеэнергана, глотнул воды из фляги. Встал, нагнулся над рюкзаком…
И тут появились ОНИ.
Откуда они взялись? Подобрались мягко, как кошки? Ерунда, даже кошку я бы услышал, почувствовал. Они появились так, как, наверное, появляются привидения. Их было двое, и в их облике не было ничего необычного. Люди как люди, вот только больно шустрые. Один – широкоплечий двухметровый парень с лошадиными зубами, горбатым носом и оттопыренными ушами на лысой голове. Второй – невысокий худой брюнет, на слащавом лице застыла надменная мина, как у аристократа в десятом поколении. Одеты в обычные серые рубашки, зеленые брюки, на ногах – легкие туфли.
Горбоносый подскочил ко мне и выбил автомат, так что я не успел всадить в него пулю. Двигался он очень быстро, координация прекрасная. Брюнет усмехнулся, поднял пистолет и произнес на чистом русском языке:
– Не дергайся, хуже будет.
Тьфу, взяли, как мальчишку! Как зеленого практиканта! Расчувствовался, расслабился – вот и прохлопал ушами. Такими здоровыми ушами, которые трепещут, как флаги на ветру. Все на свете прохлопал. Тоже мне, оперативник.
– Руки подними, так тебе удобнее будет, – посоветовал горбоносый.
– Без тебя знаю, как мне удобнее, – огрызнулся я, но руки поднять пришлось. Мне пока не хотелось, чтобы сквозь дырки во мне можно было любоваться на солнце.
Горбоносый подошел ко мне, вытащил из кобуры пистолет, из-за пояса нож, отбросил их в сторону Брюнет в это время держал меня на мушке.
– Протяни руки. – Горбоносый достал из-за пояса наручники.
Я протянул – послушно и смиренно. Горбоносый сделал шаг навстречу, чтобы защелкнуть браслеты, но тут брюнет крикнул:
– Подожди! Он сейчас выкинет фортель.
Вот зараза! Как он понял? Я действительно уже прикинул, как выключу горбоносого, прикроюсь им от первой пули, ну а второй раз на спусковой крючок брюнет, может, уже и не нажмет… Не получилось.
– Серьезно? – Горбоносый озадаченно посмотрел на меня.
– Да вы что! Я же не дурак, – пожал я плечами.
– Значит, он боец. Знатный боец, – покачал головой горбоносый.
– Да, считает себя таковым, – иронично усмехнулся брюнет.
"Хорошо так нагло ухмыляться, когда держишь в руке пистолет, – подумал я. – Отложи его на секунду, и гарантирую, что тебя на похоронах даже родственники не узнают. Но чувствует же, гад, где поскользнуться может.
– Если ты такой суровый боец, давай пари, – предложил брюнет.
– Можно еще в карты перекинуться. У меня иногда неплохо получается, – поморщился я.
– Смеется, – укоризненно покачал головой горбоносый. – Значит, настроение хорошее.
– Давай спарринг, – не унимался брюнет. – Ты меня побиваешь – и уходишь. Если я тебя – не взыщи.
– Да брось ты! – возмутился горбоносый. – Чего время терять?
– Я согласен, – поспешно произнес я. Надежда на то, что в случае победы меня отпустят, слабая, но если я нейтрализую одного, то со вторым потом можно будет разобраться.
Брюнет отдал свой пистолет горбоносому, который, кряхтя, уселся на землю. На лице горбоносого не замечалось и тени озабоченности, азарта, лишь только немного любопытства. Будто исход схватки заранее предрешен. Выражение же лица брюнета оставалось нахальным и самоуверенным.
Мы стояли друг против друга. Я хотел присмотреться к нему, прицениться. Но он встал столбом, небрежно положив руку на пояс, и, прищурившись, рассматривал меня. Потрясающее самомнение.
Я нанес пробный резкий удар ногой. Брюнет отошел, и я промахнулся. Двигался он легко и плавно. Еще связка из двух ударов ногами. Он опять легко ушел с линии атаки, ставя меня в неудобную позицию. Теперь уходить пришлось мне. Я ожидал контратаки, но ее не последовало. Играется со мной, мерзавец. Может себе позволить. Боец он классный.
Пора переходить к делу. Не удалось мне его хорошенько прощупать, но ничего… Удар ногой, вертушка, подсечка, снова удар. Обычно после этой связки, если человек еще дышит, то растянувшись на полу, и его остается только добить. Этот мой коронный номер выполняется в таком темпе, что противник даже не успевает понять, что к чему. Именно на этой связке я «сделал» Фрица Вольфа, телохранителя Бледного Эрика. А ведь Фриц – лучший специалист по запрещенному смерть-контакту, двукратный чемпион Европы по карате. Да, Фрица-то я выключил, а этот нахальный хлыщ ушел от ударов без труда, обтек меня, как шарик ртути, и в следующий момент я уже «ел землю», скорчившись от боли в бедре, куда брюнет двинул меня.
Долго разлеживаться я позволить себе не мог, мгновенно перекатился, акробатическим махом очутился на ногах. Бедро ныло, но бывало и похуже. Ничего, я готов биться до последнего.
– Слушай, а он неплох. – В голосе брюнета проскользнула нотка уважения. – Для реликта очень даже неплохо.
– Да, пожалуй, – задумчиво согласился горбоносый.
Меня взбесило то, что они обсуждают меня как объект научного интереса.
– Ладно, – махнул рукой горбоносый. – Пора. Заканчивай, нас ждут.
– Хорошо.
Брюнет рванулся вперед. Удар ногой я блокировал, от прямого в лицо ушел. Чем мне врезали потом – я не знаю. Я провалился в черноту.
