Текст книги "Доиграешься, девочка! (СИ)"
Автор книги: Илона Шикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 37
– И я об этом только сейчас узнаю? – Александр Михайлович снова повышает голос, мои пальцы уже дотрагиваются до створки двери…
– Хватит, папа! – резко отрезает Янина. – Я сама разберусь кого, когда и с кем знакомить, а так же за кого мне выходить замуж. Это понятно?
Да уж, девочка не из робкого десятка, хотя я это и так знал. Рука так и замирает возле этой дурацкой створки. Можно, конечно, сейчас поддаться глупому порыву и открыть дверь, только это вряд ли укрепит наши слишком уж хрупкие отношения с Яниной.
Она так сильно сидит в моей голове, что я не могу думать ни о ком другом. Только о ней. Я понимаю, что это все временное увлечение. Довольно сильное, но рано или поздно отпустит.
Не получится у нас ничего серьезного. Да и я, если честно, особо не стремлюсь сейчас к серьезным отношениям.
Только почему я не могу отпустить Янину? Почему мне все сильнее хочется привязать ее к себе? Чтобы рядом была.
Двадцать четыре часа в сутки!
Надо срочно отдохнуть! Эти глупые и сумбурные мысли от усталости, не иначе.
– Ладно, – слышу спустя время голос Захарова. Довольно спокойный, кстати. Видимо, и на него речь девушки произвела впечатление. – Не надо так сильно нервничать. Я все понял.
– Вот и не лезь ко мне со своими вопросами! – продолжает кричать малышка.
– Да понял я, понял, – мне кажется, что ее отец даже усмехается. – Я просто переживаю. Неужели я не могу…
– Можешь, папа, – Янина вроде как выдыхает, успокаиваясь. – Я просто очень устала.
– На выходных ждем тебя с мамой домой.
– Я постараюсь.
– Мы ждем!
Походу, сейчас будет прощание. Мне тоже пора выдохнуть, а то чуть глупостей не наделал. Как мальчишка малолетний, честное слово.
Но шкаф, конечно, это нечто. Это я запомню надолго.
А еще дольше…
Додумать не успеваю, как створка двери резко открывается, и яркий свет бьет в глаза.
– Выходи! – командует девушка, и я аккуратно вылезаю из шкафа, разгибаясь и выпрямляясь в полный рост.
– Ты, конечно, учудила, – я усмехаюсь, кивая в сторону своего недавнего места заточения.
– Другого ничего в голову не пришло, – девушка отворачивается ко мне спиной. – Глеб, я не поеду с тобой, – Янина намерено делает паузу.
Вижу, как напряжена ее спина, и, по всей видимости, девушка именно сейчас борется со своими внутренними демонами.
– Что случилось? – я нахмуриваюсь, засовываю руки в карман, а Янина медленно поворачивается ко мне лицом.
– Извинись за меня перед своей мамой, – печально вздыхает, но глаз в сторону не отводит. – Скажи, что я плохо себя чувствую.
– Тогда сюда через десять минут приедет две бригады скорой, – я снова усмехаюсь, тонко намекая, что ее ложь не пройдет.
И смыться, точнее, спрятаться от меня, я ей не дам. Не могу.
Да и не хочу, если честно.
– Глеб…
– Послушай…
– Это ты меня послушай! – девушка снова срывается, а ее голос начинает дрожать. – Как же вы все меня достали уже! Объясни, почему все так активно лезут в мою жизнь? Дают советы, пытаются контролировать, давят постоянно? Ну? Чего ты молчишь?
– Даю тебе возможность выговориться, – безразлично пожимаю плечами, но девчонку уже реально несет куда-то не туда.
– Я очень хотела вернуться домой, а сейчас знаешь, чего я хочу? – она пристально смотрит мне в глаза, а по щекам текут слезы. – Я хочу вернуться назад! Спрятаться, как улитка, в раковину. Закрыться в четырех стенах. И никого не видеть и не слышать.
– Девочка моя…
– Не называй меня так!
Ну вот, самая что ни на есть настоящая истерика. Только этого мне не хватало для полного счастья.
Ненавижу женские слезы! Просто бесят они меня. Только с женой было по-другому, Алла еще та фальшивка. Ее истерики были наигранными, лишь бы эффекта нужного добиться.
А девочка, стоящая сейчас передо мной, настоящая. Искренняя, нежная, открытая.
И я просто не смогу смотреть на это с безразличием. До глубины души трогают меня ее слезы.
– Милая, – я подхожу ближе, прижимаю малышку к себе и глажу ее по голове. – Прости…
– Отпусти меня, – всхлипывает Янина, сильнее прижимаясь ко мне и обнимая меня обеими руками за талию.
– Не отпущу, – тихо усмехаюсь, поражаясь женской логике.
– Д-достали вы меня.
– Ты уже говорила, – отстраняюсь от девушки, беру ее лицо обеими руками и заставляю посмотреть мне в глаза. – Вещи собирай. И поехали домой.
Она, как ни странно, не сопротивляется. Хотя бы успокаивается, и на том спасибо. Кидает вещи в сумку, застегивает ее, шмыгает носом, размазывает остатки слез по лицу…
– Я готова.
– Ключи от машины давай.
Куда ей сейчас за руль, скажите на милость? В таком состоянии разве что до ближайшего столба мы доедем. Правда, девушка вдруг оживает, ее глаза расширяются, а я пока не могу понять столь странную перемену в ее поведении.
– Ты разве умеешь водить?
Ах, вот оно что! Женская логика – страшная сила.
– То, что я предпочитаю ездить с водителем, еще не говорит о том, что я не умею водить машину.
– Логично, – кивает Янина и даже слегка улыбается. – Я как-то об этом не подумала.
Ключи, кстати, отдает, но больше мы не произносим ни слова. Ни когда спускаемся на первый этаж, а затем выходим из подъезда во двор. Ни когда едем по уже довольно пустым проспектам. Ни даже когда поднимаемся в лифте на мой этаж и заходим в квартиру.
– Ну, слава Богу, а то я… – мама идет нам навстречу, но тут же резко останавливается, глядя на Янину. – Что случилось?
– Извините, Надежда Валерьевна, но я плохо себя чувствую.
– Глеб…
– Потом, мама, – я подхватываю сумку одной рукой, а девушку другой. – Идем.
А в спальне оставляю ее одну. Мне кажется, сейчас не время маячить у нее перед глазами. Пусть отдохнет, подумает. Если завтра решит от меня сбежать – что ж, держать силой не буду. Тем более, мама-то в курсе наших «непростых» отношений с Яниной.
Даже объяснять ничего не придется.
– Глеб, что случилось? – мама едва ли не шепчет, когда я спускаюсь со второго этажа.
– Мам, она плохо себя чувствует, – намерено делаю паузу, чтобы моя любимая женщина впечатлилась. – Честное слово.
– Напортачил?
– Немного.
– Так и знала, что нельзя вас никуда отпускать.
– Давай завтра лекцию мне прочтешь.
И так голова кругом, а тут еще придется отчитываться полночи. Мама ж выпытает все тайны – она в этом спец. А я, в принципе, не люблю никому плакаться и душу открывать. Привык за много лет держать все в себе.
Мой любимый кабинет, пиджак летит в сторону, за ним следом галстук.
– М-мм, – я плюхаюсь в кресло, откидываюсь на спинку и закрываю глаза. – Сам себя загнал в тупик.
– Утро вечера мудренее, сынок, – слышу женский голос и открываю глаза. – Чай с мятой, правда, он уже остыл.
– Спасибо, – тяжело вздыхаю, мотая головой из стороны в сторону. – Долго не засиживайся. Ты и вправду очень устал. Вон, уже мешки под глазами.
– Спасибо за комплимент.
– Кто ж тебе глаза-то откроет, как не мать.
Тоже верно. А чай-то какой вкусный! Да и пару контрактов надо прочитать – и поработаю, и заодно отвлекусь. А там уже…
Мать честная! Час ночи на часах! И так всегда – одна сплошная работа.
И никакой личной жизни.
Кстати, девушка тихонечко сопит, лежа на боку, когда я захожу в спальню. Сил хватает только убрать прядь волос с милого личика, принять душ и рухнуть на кровать рядом с Яниной. Закрыть глаза и провалиться в сон…
Может и вправду, утром все наладится?
Глава 38
Янина
Как же не хочется открывать глаза! Вроде и выспалась, но еще бы поваляться в постели. Желательно подольше.
Или целый день!
А что, устрою себе выходной, буду бездельничать. Не жизнь, а сказка.
Только вот…
– Какого ж… – тихонечко бубню себе под нос, так как глаза-то я открыла. И даже попыталась потянуться, радуясь утру, а так же яркому солнышку, которое пробивается в комнату через огромные окна, только вот…
– Доброе утро, принцесса, – слышу над ухом хриплый голос, а мозг уже активно начинает работать.
Руками пошевелить я не могу, так как обе эти самые руки, а так же мое тело прижато к кровати. Намертво! И не чем-нибудь, а телом симпатичного негодяя, который еще сильнее вдавливает меня в кровать вместо того, чтобы отодвинуться в сторону.
– Слезь с меня! – командую, но стараюсь не кричать, а то сейчас еще одна довольно симпатичная особа припрется прямиком к нам в спальню и будет умничать. Я-то знаю, как Надежда Валерьевна умеет вгонять в краску.
Мне вчерашнего хватило. С головой. И мамы Глеба, и моего отца, да и самого Глеба вечером было выше крыши.
Хочется громко заорать:
«Оставьте меня все в покое!»
Ну, или поинтересоваться для начала:
«Какого черта вас всех так много в МОЕЙ жизни?»
Только вряд ли я услышу правдивый ответ. Да мне никто не ответ в принципе.
Стоит ли переживать по пустякам и каждый день накручивать себя? Нервная система не железная.
Она так долго не выдержит.
– Не слезу, – слышу довольный голос Глеба, и хочется его прибить.
Прямо сейчас.
– Если не слезешь, я буду кричать.
– От удовольствия?
Мужская рука наглеет. Как и ее хозяин. Губы моего спутник дотрагиваются до шеи, опаляя жарким дыханием кожу. Так жарко, и в то же самое время нежно. До мурашек пробивает все тело. Волнительно и слишком возбуждающе.
А мужская рука наглым образом задирает мою коротенькую шелковую ночнушку и медленно ползет по бедру вверх. Я даже не успеваю возмутиться, как пальцы гладят живот, а после ладонь впивается в кожу, притягивая меня еще сильнее к мужскому телу.
Вдобавок нога фиксирует мои ноги, чтобы я даже в мыслях не пыталась смыться.
И как тут сопротивляться?
– Ты обещал, что больше не поцелуешь меня, пока я не попрошу, – выдаю довольно веский аргумент, но, видимо, со стеной разговариваю.
– Я и не целую, – губы снова и снова дотрагиваются до шеи, а кожа, наверное, краснеет от жара.
– И что ты, интересно, делаешь?
– Я обещал, что не поцелую тебя в губы, – выдает Глеб, по всей видимости, страшно довольный своим остроумием. – Про другие части тела речи не шло.
– Снова в шкаф тебя засуну, если будешь плохо вести себя.
– Не напоминай, – мужчина прекращает надо мной издеваться и упирается носом в шею.
Именно в то место, куда совсем недавно его губы касались.
– Если сейчас сюда зайдет твоя мама…
– Придется делать тебе предложение.
И тут же из-за двери слышу женский голос:
– Я жду!
Она еще и подслушивает!
Ох и семейка.
Стук в дверь раздается вполне логично, если учесть, что Надежда Валерьевна стоит за этой самой дверью.
– Отпусти, – шепчу и начинаю ворочаться, чтобы вылезти наконец-то из медвежьих оков.
– Я ее хочу прибить, – ворчит Глеб, озвучивая мои недавние мысли. Правда, в отношении него, но сути это сейчас не меняет, раз они с Надеждой Валерьевной родственники.
Главное, что отпускает, перекатываясь на спину.
– Входи! – кричит мой спутник, а я усмехаюсь.
Интересно, почему голос такой недовольный? Совсем недавно чувствовал себя чуть ли не победителем, когда не выпускал меня на свободу из своих объятий, а тут совсем что-то расклеился.
Как же быстро у него настроение-то меняется!
Интересно, а что он будет делать, когда сегодня я все-таки сбегу?
«Может, не стоит?» – мой внутренний голос просыпается так не кстати.
Ну кто его спрашивает? Зачем же душу мне бередит? И так хреново себя чувствую, но мне нужна свобода.
Хотя бы на время.
Выдохнуть, собраться с мыслями и ответить на главный вопрос.
Как жить дальше?
– Завтрак на столе! – кричит Надежда Валерьевна из-за двери, но, как ни странно, не заходит. – Хватит девочку голодом морить! Вчера без ужина оставил, теперь еще и без завтрака хочешь ее оставить? А я потом буду спасать Янину от голодного обморока!
– Сейчас спустимся! – орет Глеб ей в ответ. – Уступаю ванную тебе первой, – а это уже обращается ко мне, правда, довольно тихо. – Хотя я бы с удовольствием составил тебе компанию.
– Тебе не надоело? – я откидываю одеяло, слезаю с кровати, обхожу ее и поворачиваюсь к мужчине лицом.
– Что?! – он закидывает руку за голову и приподнимает одну бровь, впиваясь в меня взглядом.
– Провоцировать меня постоянно.
– Я еще даже не начинал, – расплывается Глеб в довольной улыбке.
– Лучше сразу и заканчивай, – я разворачиваюсь и направляюсь в ванную.
Почему в моей жизни все слишком сложно? Морочу голову одному мужчине, а другой (черт бы его побрал) как будто в ответ морочит голову мне.
А самое главное – почему я до сих пор его люблю? Не верю ни единому слову, но все равно люблю. Глупо, конечно, но я, как оказывается, однолюб. Хотя сложно представить нас с Глебом вместе.
Это из разряда фантастики.
И долго я здесь не выдержу. Особенно, когда его мама то и дело задает вопросы относительно нас с Глебом. А я просто не знаю, что ответить.
«Ваш сын меня просто использует. И раньше, и сейчас…»
Так, что ли?
А может…
«Вы знаете, Глеб просто со мной играет!»
Ну конечно! Сам же меня когда-то предупреждал:
«Доиграешься, девочка!»
Он решил, что я его провоцирую, вот и решил принять правила игры. Я его, а он меня – ничего хорошего из этого не получится. Да и жена я неудобная, в отличие от той же Аллы. Быть тенью Глеба я не смогу.
А другая жена ему, как я поняла, не нужна.
Да и вряд ли хоть когда-то Глеб сделает мне предложение…
Глава 39
– Ой! – я выхожу из душа, как тут же бьюсь лбом в мужчину. – Подсматриваешь?
– Интересно, как? – смеется мой спутник. – Дверь закрыта, замочная скважина… Ну, как бы, не позволяет подсматривать, – он немного наклоняется ко мне. – Хотя я не против, – шепчет мне на ухо, а после проводит языком по виску. – Это же не считается поцелуем?
– Будешь приставать, – я намерено делаю паузу, на протяжении которой мужчина отстраняется и заглядывает мне в глаза. – Сбегу.
– Ты мне еще за шкаф должна, – Глеб дотрагивается пальцем до кончика моего носа. – Так что готовься к расплате!
– Очень страшно, – я кривлюсь в ответ, а мой спутник отодвигает меня наглым образом в сторону и заходит в ванную.
Шлепает меня легонько по попе и закрывает перед моим носом дверь.
– Негодяй!
Пора думать над планом, как сбежать. К себе в квартиру – не вариант. Может, к родителям? Туда то он точно не сунется, хотя…
Если вспомнить, как вчера Глеб меня пытался уговорить не засовывать его в шкаф, а так же рвался объясниться с моим отцом (правда, я так и не поняла, что именно он собирался ему объяснять), то этот тиран может и в дом к нам припереться.
И тогда…
Я даже боюсь представить, что будет «тогда», поэтому точно нет. Родительский дом – не вариант.
И куда бежать?
– Меня ждешь? – слышу сзади, а после чувствую, как мужские руки обвивают меня за талию, а голый торс прижимается к моей спине.
Я так сильно ушла в себя, придумывая этот дурацкий план побега, что замерла возле двери в ванную.
И не успела переодеться.
А теперь…
– Деда Мороза! – язвлю в ответ, пытаюсь вырваться, но мой мучитель меня не отпускает.
– Я согласен, – его губы на моем виске, одна рука снова задирает мою коротенькую ночнушку…
– Глеб, хватит.
– Я хочу тебя…
Странно, но его признание… слишком внезапное… и слишком неожиданное должно оттолкнуть. И заставить его ненавидеть. Только происходит обратный эффект, черт бы побрал этого Глеба.
И я ничего не могу с собой поделать…
– Нас ждет завтрак, – в моем голосе появляются хриплые нотки, а ноги начинают подкашиваться.
Мое сопротивление слишком слабое. Да и на сопротивление совсем не похоже. Я, конечно же, девочка взрослая и прекрасно понимала все намеки мужчины.
Но никак не ожидала, что он признается…
– Подождет, – шепчет Глеб, легонько прикусывая мочку, вызывая у меня дрожь в всем теле.
У меня был только один мужчина. Четыре года назад.
И только один раз.
Не то, чтобы я хранила верность Глебу, просто так получилось. Не встретила я того мужчину, с которым бы захотелось заняться сексом.
Эрик… Он мне нравился. Даже очень. Наши отношения только набирали обороты, хотя Эрик готов даже жениться.
И создать семью.
«Я нашел ту, которую искал!» – однажды заявил мне парень.
Другую не хочет. Я устраиваю по всем параметрам.
Мы просто не успели переспать. Он не настаивал, а я не торопила событий.
Но с Глебом все по-другому.
«Это любовь, детка!» – умничает мой внутренний голос, когда я почти сдалась.
Я даже знаю, что завтра об этом пожалею. Да какой там завтра – через час уже буду рыдать, какую глупость совершила. Для Глеба я… игрушка! Временное развлечение. А что здесь такого? Все так живут. Секс же ни к чему не обязывает – это с его точки зрения.
А для меня все слишком серьезно.
По-другому я не могу…
– Глеб, я…
Мой телефон звонит так… вовремя. И приводит меня в чувство. Сейчас я безумно благодарна тому, кто хочет меня слышать прямо сейчас.
– Не бери трубку, – шепчет Глеб, не выпуская меня из объятий.
– Глеб, я не…
– Ладно, – тяжело вздыхает мой спутник и…
Отпускает меня.
– Прости…
– Я слишком давлю, знаю.
– Дело не в этом.
– В этом, Янина! – Я поворачиваюсь к мужчине лицом, а он отводит взгляд. – Прошлого не вернуть, и ошибки уже не исправить.
Он отходит к окну, а я только и могу, что лицезреть его спину.
– Дело не в прошлом…
– В нем, Яночка, – грустно усмехается Глеб. – Я думал, ты и вправду простила меня. Но ты мне не веришь, – он резко разворачивается на сто восемьдесят градусов. – А я не знаю, как снова вернуть твое доверие.
– Я просто боюсь, что ты снова сделаешь мне больно, – замолкаю, чувствуя, что это долбанное прошлое начинает давить с неимоверной силой. – Так просто относиться к жизни, как это делаешь ты, я не могу, Глеб. И секс для меня – это очень серьезно. Понимаю, что я старомодная, но ничего с этим поделать не могу.
– А с чего ты взяла, что я отношусь к тебе несерьезно?
Его вопрос повисает в воздухе, а я медленно поднимаю глаза на мужчину. Даже не знаю, что ему ответить. Ведь он сейчас… несерьзно? Или все-таки… серьезно?
Или опять играет?
Как правильно понять?
От ответа меня спасает звонок на мобильный.
Кто-то очень хочет меня услышать…
Глава 40
Сейчас главное – сбежать от откровенного ответа. Я просто не знаю, что ему сказать. Сердце рвется навстречу:
«Поверь!»
Но мозг активно блокирует все мои порывы:
«Поиграет и бросит! Опять будешь сопли по всей подушке размазывать?»
– Д-да! – я все-таки принимаю вызов, бросаю последний взгляд на Глеба, а после отворачиваюсь.
– Привет, мой свет, – тарахтит мне Рома прямо в ухо. – Янина, выручай. Очень срочно нужно еще один объект сделать.
– Ром, я еще с этим…
– Да там работы на пару дней, – не унимается мой новый шеф. – Ну, максимум три, и то с большой натяжкой.
– Ладно, – я тяжело вздыхаю, прекрасно понимая, что он не отцепится.
Да я, в принципе, рада этому. Мне нужен передых. Глоток свежего воздуха. Подальше от Глеба и его мамы – слишком уж эта парочка сильно на меня давит. В основном, морально, но мне от этого не легче.
А так появился повод смыться. Официальный!
Я не упущу такой возможности!
– Скину тебе все данный на почту, – тарахтит Рома, но я его перебиваю:
– Заеду в офис.
И заканчиваю разговор, чтобы мой новоявленный шеф не наболтал чего лишнего. Все, что надо, Глеб услышал. А раз так, то вряд ли будет задавать мне лишние вопросы.
Поворачиваюсь к мужчине лицом. Надо же, успел одеться. Застегивает пиджак и поднимает на меня взгляд.
– Работа прежде всего, – ухмыляется и направляется к двери. – Не забудь позавтракать, – бросает на ходу и покидает спальню.
– Черт! – это единственное, что вырывается у меня сейчас. – Обиделся, значит, – я верчу в руках мобильный и легонько мотаю головой из стороны в сторону.
Помимо внутреннего голоса еще и совесть моя просыпается. Вот зачем, спрашивается, человека обидела? Ведь не хотела же. Честное слово, не хотела.
Просто так получилось.
«Расскажи кому-нибудь другому, что так получилось! Хотела! И очень даже хотела!»
Одни нравоучения, еще и от кого! Внутренний голос и совесть – два неизменных спутника в моей никчемной жизни. За годы одиночества я привыкла с ними общаться. Ну и доверять им я тоже привыкла, чего уж душой кривить.
В последнее время моя совесть молчала, как рыба. А тут проснулась…
– Доброе утро, – здороваюсь с Надеждой Валерьевной, когда захожу в столовую. – А где Глеб?
– В офис поехал, – тяжело вздыхает женщина. – Слушай, ты бы с ним поговорила. Нельзя же столько работать.
– Поговорю, – киваю в подтверждение своих слов и, как ни странно, на душе становится легче.
Я сейчас действительно не вру. И не притворяюсь.
Зачем так много работать? А как же личная жизнь?
«Ой, кто бы говорил! Полчаса назад что-то ты, красавица, не думала о личной жизни Глеба!»
«Заткнись!» – мысленно фыркаю на своего нравоучителя и усаживаюсь за стол.
Если сейчас еще начну отказываться от завтрака, то и маму Глеба я тоже обижу.
Перебор.
Придется в себя хотя бы кофе запихнуть.
– Что-то случилось? – женщина заглядывает мне в глаза, а я снова честно признаюсь:
– Поссорились.
– Ой, – машет Надежда Валерьевна в ответ. – К вечеру отойдет. Надеюсь не из-за его женушки? А то эта стерва лезет, как уж, куда ее не просят. Прибила бы гадину! – выдает напоследок женщина и кривится. – Как же она меня бесит!
– Не из-за нее, – я печально вздыхаю и поднимаю взгляд на свою собеседницу. – Из-за меня.
– Ой, – Надежда Валерьевна снова от меня отмахивается. – Не смеши меня. Мой сын от тебя без ума. С вечером я погорячилась, – смеется, глядя меня пристально в глаза. – К обеду попустит.
– Чего?!
Она с дуба рухнула? Или головой о стену ударилась?
«Мой сын от тебя без ума!» – эхом отдается у меня в голове, и я зажмуриваю глаза.
Не верю!
Мне это снится…
