Текст книги "Бессмертный Принц"

Автор книги: Игорь Ревва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Йорка!..

И женщина замерла, рука, сжимающая меч, опустилась к земле. Она недоверчиво посмотрела на него, откинула со лба прядь светлых волос и звонко и радостно выкрикнула:

– Крон?!

Глава вторая. ВЕЧНЫЙ ГОРОД

Четыре с половиной десятка потеряли инксы в этой, такой неудачной для них «охоте». Но и кочевники понесли ощутимые потери – двадцать человек никогда уже не вернутся к своим домам, а еще трое – неизвестно, выживут ли? Но из этой схватки кочевники вышли победителями, а из инксов никто не уцелел, за исключением четверых пленников – трех инксов и молодой инксийки, – сидящих сейчас связанными на земле.

Йорка посмотрела на Крона с радостной улыбкой.

– А ты все такой же! – рассмеялась она.

– Конечно, – кивнул Крон. – Бессмертные не стареют…

Йорка тоже ничуть не изменилась за те пятнадцать лет, что они не виделись с Кроном. Выглядит она по-прежнему лет на двадцать пять. В кочевничьей куртке, поверх которой с правой стороны плотно притянут ремнями нагрудник из толстой кожи, чтобы грудь при стрельбе тетивой не поранить. Колчан с длинными степными стрелами – у лесных охотников таких не бывает – висит за спиной. Большой и тугой лук на плече, на поясе – короткий меч, рукоять которого украшена инксийскими красно-белыми полосами. Крон вспомнил вдруг о своем трофейном мече.

Хороший меч достался ему в этом бою, длинный. Упрешь острие в землю, рукоять почти по грудь будет. А росту Крон немалого. К тому же меч этот прочный и легкий, несмотря на свою длину. Потому что лезвие неширокое, в три пальца всего. Ножны у меча интересные – не на поясе крепятся, а за спиной. Закинул правую руку за плечо, и ладонь уже ложится на удобную рукоять. Хороший меч!

Крон поморщился и сорвал с рукоятки красно-белую ленту. Без нее лучше.

– Ты пойдешь со мной? – спросила Йорка. – В Вечный Город?

– Не знаю, – пожал плечами Крон. – Не думал еще об этом. Мне главное – людей за Криар перевести, а там – видно будет…

Йорка посмотрела на Онгу с ребенком на руках.

– Жена? – спросила она.

– Правнучка, – поправил Крон.

– Да? А муж ее где?

– Не дошел, – Крон опять помрачнел и с ненавистью покосился на связанных инксов.

Те сидели на земле, прислонясь спинами к стволам деревьев. Руки их были связаны за спиной. Зеленые одежды заляпаны кровью. Но на лицах по-прежнему – высокомерное презрение к людям. С какой брезгливостью они смотрят на проходящих мимо кочевников! Так бы и вцепились в горло!

– А где Оке? – Крон повернулся к Йорке.

– На Хотор пошел, – хмуро буркнула она. – Степь туда повел…

– Степь?! – Крону показалось, что он ослышался.

– Ну да! – кивнула Йорка. – Семь тысяч кочевников с ним пошли! Ландер пошел, Дар, Кинир, Сои, Трэк с Миганом тоже пошли…

Степь, подумал Крон. Действительно Степь!.. И наверное, все Бессмертные пошли вместе с Оке на Хотор. Кроме него… и Йорки.

– А ты чего же?! – удивился Крон.

– Не взял он меня! – сердито выпалила Йорка. – Молодая еще, говорит! Хотел моих людей с собой забрать, а я не позволила! Нечего ему моими кочевниками командовать, старому козлу!

Крон не смог сдержать улыбки. Сколько он себя помнил, Йорка с Оке постоянно ссорились, иногда даже дрались. Характеры у обоих были, что сухая степная трава – искры хватит, чтобы полыхнуть пожаром.

– Молодая я, видишь ли! – продолжала возмущаться Йорка. – Девчонкой глупой называет! Старый пень!

– А сколько тебе лет? – с улыбкой спросил Крон.

– Триста шестьдесят семь! – звонко выкрикнула Йорка.

– Вот видишь, – рассмеялся Крон. – А мне уже – и не помню сколько! И Оке тоже намного тебя старше. Да и меня тоже…

Йорка была самой молодой из Пяти Первых. Крон хорошо помнил ее появление – огненный сполох небесной молнии, дико пляшущий между небом и Андирскими горами. Он сразу понял, что предсказание старого мудреца сбылось полностью. Что теперь на землю явились все Пятеро Бессмертных.

Первым появился Лик. Это было очень давно. Лик даже разговаривал с тем старым мудрецом, предсказавшим появление Пяти Первых. Старик тот жил в Лаоэрте, то есть его самого звали Лаоэртом и по имени его и был назван поселок, возникший вокруг его чудного домика возле северных отрогов Андирских гор. Старик Лаоэрт жил там вместе со своей женой – Теллиной. И знал очень много такого, чего не знал никто из людей.

После Лика появился Сагор. Тогда-то старик Лаоэрт и предсказал, что всего Бессмертных будет пятеро, а остальные родятся уже здесь, на земле. Откуда он знал это – неведомо.

Самого Лаоэрта Крон не застал – старик умер лет за триста до его, Крона, появления здесь. Когда уже был построен в Сиузских горах Вечный Город. Бессмертных к тому времени насчитывалось уже около сорока, но только Лик, Сагор да Оке были Первыми. И еще Крон.

– Молодая я для Степи! – продолжала кипятиться Йорка. – Просто всем я поперек горла стала, вот что! Не так, скажешь?

Крон промолчал.

Йорка появилась совсем недавно. То есть это Крон думает, что она появилась недавно. Сама-то она все еще считает свои года – не сбилась пока со счета, действительно молодая еще, как Оке говорит. Ее появление многие Бессмертные восприняли безрадостно. Все помнили пророчество Лаоэрта, гласящее, что вскоре после появления Пятого Бессмертного беда должна большая прийти. Так и случилось. Инксы пожаловали. И без малого уже сто лет не было покоя от них людям.

– Можно подумать, это я сюда инксов за собой притащила! – Йорка надула губы.

– А большой у тебя отряд? – Крон попытался отвлечь Йорку от неприятных мыслей.

– Ага! – сразу же просияла Йорка и гордо объявила: – Почти тысяча кочевников! Вот!

– Ого! – с уважением сказал Крон. Это и в самом деле было немало. – И что, вся эта армия пришла сюда?!

– Нет, – покачала головой Йорка. – Со мной здесь только три сотни. Остальных я оставила в Сиузских горах. Видишь, инксов немного потрепали! – похвасталась Йорка. – Один из моих воинов сделал вид, будто бы случайно попал к ним в плен! А они его выбрали для охоты! А мы как раз и поджидали их!..

Крон рассеянно кивал. Вот оно что! Девчонка, а придумает же… М-да… Только она такое и придумает… И не иначе как в отряде ее все как один с мозгами не дружат… Вроде своей командирши.

Ну а не успели бы кочевники? Или же инксы сразу убили бы того лазутчика? Что тогда?..

До Крона вдруг дошло, что Йорка произносит какие-то незнакомые ему названия. Он нахмурился и попросил повторить.

– Вдоль всего левого берега уже крепостей понастроили! – заявила Йорка. – Южнее – Сиуз и Сорот. А на севере – Крир. А дальше еще – Балгл… Но за Криар они пока соваться побаиваются!

«И то хорошо», – подумал Крон и поинтересовался:

– А куда вы теперь?

– За Криар, – сказала Йорка. – Там поселок есть небольшой. Туда дойдем, переночуем, а с утра в Сиузские горы, в Вечный Город пойдем. Пойдешь с нами?

Крон задумался. Он не испытывал горячего желания отправляться в Вечный Город. Слишком уж не ладил он с остальными Бессмертными. Но, с другой стороны, что ему еще остается? В Диирий не вернешься, в Андирские горы опять уходить, что ли?

Крон посмотрел на Йорку. Она рассматривала инксийский арбалет. Почувствовав взгляд Крона, Йорка вскинула на него серые, вспыхивающие красноватыми искорками глаза и презрительно фыркнула:

– Глупая вещь! Напридумывают же!

– Бессмертная! – К ним подошел тот человек, что недавно еще играл роль «дичи». – Бессмертная, что делать с пленниками?

– Что и всегда! – пожала плечами Йорка.

– Бессмертная, а может быть… – кочевник замялся, обернулся и бросил взгляд на пленников. Крон тоже повернулся и посмотрел.

Инксийка уже не сидела на земле. Она стояла возле дерева, поддерживаемая за локоть одним из кочевников. Платье на ней было разорвано и сползло, обнажая левое плечо и грудь. Но взгляд инксийки оставался брезгливым, словно не кочевник ее за руку держит, а змея ядовитая.

Йорка тоже посмотрела на пленницу, поджала губы и вернулась к своему арбалету.

– Бессмертная, – произнес кочевник и замолк.

– Что? – Йорка искоса глянула на кочевника, перевела взгляд на Крона и сказала, показывая ему арбалет: – Нет, ты видел когда-нибудь более бестолковое приспособление? Как будто луки стреляют хуже!

– Арбалет всегда заряжен, – возразил Крон. – Всегда готов к бою.

– Бессмертная… – снова робко напомнил о себе кочевник.

– Ну, чего тебе, Пилар? – недовольно посмотрела на него Йорка.

– Может быть, мы с этой красавицей… – Пилар кашлянул. – Мы быстренько, а?

Йорка фыркнула и опять занялась арбалетом.

– Всегда заряжен, говоришь? – Она взвела рычаг арбалета, натягивающий тетиву, и вложила в ложе короткую стрелу. – А заряжать-то его как долго! Сто раз убить могут!

– Зато о груди своей можешь не беспокоиться! – улыбнулся Крон.

– Я о ней и так не беспокоюсь! – отмахнулась Йорка. – У меня с ней все в порядке! И с одной, и с другой!..

– Бессмертная, – снова подал голос Пилар. – Так что? Насчет инксийки, а? Позабавиться бы… Как скажешь? – Он смущенно улыбнулся.

Йорка смерила взглядом его крепкую мускулистую фигуру и спросила:

– Позабавиться, говоришь?

– Ага! – радостно улыбнулся Пилар.

Йорка подняла арбалет и, почти не целясь, выпустила стрелу. Стрела попала инксийке прямо в живот, та громко вскрикнула, согнулась в поясе и рухнула на колени. Кочевник, поддерживавший инксийку за локоть, выругался, испуганно отскочил в сторону и посмотрел на Йорку округлившимися глазами.

– Только поторопись, – бросила Йорка опешившему Пилару. – Пока она еще не остыла… Дурацкая штука! – сказала она Крону, отшвыривая арбалет. – Возни много, а толку чуть! И бьет гораздо слабее!

Пилар кивнул, сжал челюсти, повернулся и пошел к пленникам.

– Дрянь, а не оружие эти арбалеты! – презрительно сказала Йорка. – Из лука я бы эту гадину к дереву пригвоздила!

Йорка посмотрела на Пилара, пинками поднимавшего с земли троих оставшихся в живых пленников, криво усмехнулась и проворчала:

– Он тут развлекаться будет, а мы ждать его должны! Вот еще!..

– А что вы обычно с пленниками делаете? – поинтересовался Крон.

– Убиваем, – пожала плечами Йорка. – Не тащить же их за собой!

Крон посмотрел на Пилара, увидел в руке у того длинный охотничий нож и подумал, что смерть инксов будет не такой уж легкой.

– Эх, жаль, коней отпустили! – раздался за спиной голос подошедшего Ларда.

– У вас были кони? – спросила Йорка.

– Да, Бессмертная, – подтвердил Лард.

– Правильно сделали, что отпустили, – кивнула Йорка. – В лесу кони – лишняя обуза! Как тебя зовут?

– Лард, Бессмертная, – склонил голову кочевник.

– Пойдешь ко мне в отряд? – Йорка внимательно разглядывала Ларда.

– Благодарю тебя, но у меня уже есть Бессмертный! – Лард прижал правую руку к груди и склонил голову. Крон удивленно посмотрел на Ларда.

– Ты что, тоже свою армию собираешь?! – удивилась Йорка.

– До этого момента – нет, – пожал плечами Крон и усмехнулся: – Похоже, что армия сама собирается, без моего участия…

– Не знаю, Крон, – с достоинством ответил Лард, – будешь ли ты собирать свою армию или нет. Но я буду с тобой до тех пор, пока ты меня не прогонишь или пока я не погибну!

– В лесу ты не найдешь желающих сражаться, – предупредила Йорка Крона. – И, вообще, не люблю я этот лес! – Она грустно вздохнула. – В Степь хочу… Соскучилась…

«Да, – подумал Крон, – многие кочевники, наверное, соскучились по Степи. По вольным просторам, по непрекращающимся ветрам, словно море волнующим степную траву. По свободе… Но не так уж скоро это все вернется к людям. И не все увидят эту долгожданную свободу. Вон, два десятка тел на земле лежат, дожидаются погребения…»

Хоть ни лопат, ни заступов у кочевников с собой и не было, яму вырыли довольно быстро. Мечи да ножи не только для ратного дела годились, ими и копать можно.

Крон заметил среди кочевников, рывших землю, нескольких женщин. Крепкие, поджарые, лица суровые, губы сжаты. У одной из них левая рука замотана окровавленной тряпкой, но работы кочевница не оставляет, продолжает ковырять землю мечом.

Крон подумал, что инксийки, конечно же, очень красивые, но красота их жестока и холодна, словно причудливый ледяной нарост на горной вершине. Кочевницы же иные, и красота их живая, страстная и горячая.

Крон знал, что к Йорке приходит много женщин и та охотно принимает их в свою армию. В бою кочевницы ничем мужчинам не уступают и с мечом, и с копьем справляются не хуже их. А что касается стрельбы, так лучше Йоркиных лучниц в Степи и не сыскать – и глаз остер, и рука тверда. А уж ненависти им и вовсе не занимать. Не зря же говорят в Степи, что женщина как дитя малое, только злее. И злость эту инксы очень сильно на себе чувствуют. И воюют кочевницы наравне с мужчинами, и гибнут так же, как они, – среди двадцати тел, опущенных в общую могилу, было пять женских. И им тоже, как и остальным погибшим, положили рядом верное оружие, чтобы и в заоблачном мире могли они постоять за себя.

Могилу присыпали землей, постояли молча над свежим холмом и занялись дележом добычи. А трупы инксов просто свалили в одну кучу – сами пусть разбираются со своими мертвецами. У кочевников теперь и поважнее заботы есть. Та же самая добыча, к примеру.

Впрочем, из всей добычи привлекало кочевников лишь оружие. Что же еще взять с инксов?! Одежду их позорную? Узкие и жесткие пояса, больше похожие на негнущиеся палки, разукрашенные сверкающими металлическими нашлепками? Тьфу! Или сапоги их, тесные да неудобные? Которыми в день так ноги сотрешь, не то что ходить – стоять не сможешь! Правда, одно время забирали с поясов убитых кожаные мешочки, в которых зачем-то носили с собой инксы небольшие круглые лепешечки из желтого, белого, а порой и красного металла, на каждой из которых была изображена одна и та же инксийская морда. Так просто забирали, детишкам на игрушки. Но потом бросили это дело, потому как у детишек интерес к ним пропал. Кочевникам толку с тех железяк никакого, а в Вечном Городе ребятенки и так уже все улицы ими забросали, вместо камня мостить впору. А вот оружие – это другое дело! Да еще украшения разные – это уж кочевницы прихватывали. Украшения те тоже из таких же металлов были сделаны. Красивые – глаз не оторвать! Браслеты да кольца с разноцветными камушками… Кочевники посмеивались над этими бабьими слабостями к блестящим побрякушкам, но порой кто-то из них притаскивал приглянувшейся ему женщине что-нибудь подобное. Йорке тоже не чужда была подобная страсть, сама инксийские украшения носит – на правой руке ее блестит-переливается широкий браслет из белого металла, и дивный узор по нему зелененькими и синенькими камушками выложен. Сама-то она уверяет, что это просто так, чтобы запястье не поранить, да знают кочевники цену таким словам! Знают, но понимают и молчат. Потому как хоть и воин, а – женщина…

Между тем кочевники уже подготовили плоты, на которых переправлялись через реку. Шесть больших плотов, связанных из цельных стволов деревьев, искусно были замаскированы ветвями. Теперь же они стояли возле берега, готовые к отплытию. Йорка нетерпеливо поглядывала куда-то в чащу, постукивая по земле носком сапога. Когда из леса неожиданно донеслись громкие крики, Крон вздрогнул и вопросительно посмотрел на Йорку.

– Пилар, – пояснила она и добавила с кривой усмешкой: – Злится, что инксийка ему не досталась! Тьфу, гадость какая!..

Крон сразу все понял. А вскорости появился и сам Пилар со своим товарищем. Руки у обоих были по локоть в крови. И прежде чем идти к плотам, кочевники спустились к реке и умылись.

– Поехали! – звонко скомандовала Йорка.

Криар – река широкая и неглубокая, течет неспешно. И даже сейчас, весной, во время таяния снегов, ненамного убыстрила бег своих вод. Кочевники, умело управляя длинными жердями, вывели плоты из заводи и направили их к противоположному берегу.

Река Криар, бравшая свое начало далеко отсюда, в Сиузских горах, делила бескрайний лес на две части. Севернее Криар впадал в Риифор – самую полноводную реку. И в половине дня пути от того места великий Риифор разливался многочисленными рукавдми, образуя дельту, к западу от которой лежала Мардиарская долина.

Весь лес раньше принадлежал охотникам – ловким и бесшумным, умеющим из своих луков поразить стрелой белку прямо в глаз, не попортив шкурки. Криарские охотники редко перебирались на восточный берег реки, дичи им и тут хватало. К тому же неизвестно было, что за люди там живут. Некоторые отчаянные головы отваживались забираться очень далеко за Криар и, вернувшись, говорили в один голос – лес. Великий Криарский лес, насколько хватает сил идти.

Когда пришли инксы, леса пополнились громадным количеством беглецов, искавших спасения в густых и непролазных чащобах. Криарские охотники поначалу встретили их недоброжелательно, но беглецов становилось все больше, а дичи все меньше. И тогда люди – и охотники, и беглые крестьяне, и кочевники – начали переселяться на противоположный берег Криара.

Первыми на восток отправились жители северной части леса, отделенной от моря грядой Криарских холмов. И встретили там людей – местных жителей с темной кожей, охотящихся в восточной части леса. Темнокожие не желали уступать своих владений пришлым охотникам, но тех теснили инксы. И если в Криарском лесу места для них приготовлено не было, они готовы были приготовить его себе сами. И все велось к тому, чтобы быть еще одной большой войне. Но когда охотники перешли Криар, их никто не встретил. Напрасно они в течение нескольких лет обшаривали окрестности – таинственные темные люди исчезли, как будто их и не было. Может, они подались дальше на восток, не желая связываться с пришлыми, может быть, ушли под землю – много удивительного есть в сказках, рассказываемых вечерами у костров. Кто разберет, что здесь правда, а что вымысел?

Когда весь отряд переправился через реку и углубился в чащу, несколько воинов, возглавляемых Пиларом, отогнали плоты куда-то вниз по течению. Крон подумал, что это напрасный труд – следы бойни на западном берегу все равно укажут инксам, где именно переправлялись кочевники. Другое дело, что инксы не рискнут переходить реку, так что можно не опасаться преследования.

Ночь вступала уже в свои права, и под деревьями становилось все темнее. Некоторые кочевники запалили факелы, чтобы освещать себе путь, и в сгущающемся сумраке замаячили желтоватые огни.

Вскоре отряд добрался до большой поляны, где сгрудились десятков пять простеньких домиков и шалашей. В центре поляны горело несколько костров, возле которых собрались люди. И хорошо было видно, что охотники и кочевники держатся отдельно друг от друга.

Криарские охотники разительно отличались от кочевников. И одеждой, и манерой поведения. Движения их были мягкими и бесшумными, в противоположность порывистым жестам кочевников. А говорили они негромко, стараясь не особенно нарушать тишину вековечных лесов. Одежду же охотники шили себе не из шкур, а из тонкой, тщательно выделанной кожи лесного зверя. Кочевников они не особенно любили: за их громкие голоса, пренебрежение к шалашам и домикам – кочевники превосходно спали на земле под открытым небом – да еще эти куртки из звериных шкур! Надо же, в лесу – и без рукавов! И ведь не изменяют своим привычкам, хотя, почитай, у каждого уже плечи да локти в глубоких царапинах от колючек и ветвей.

Оружия охотники не имели, не хотели они сердить Бессмертных. А что у каждого охотника топор за поясом, так докажи еще, что это – оружие! Может быть, человек за дровами собрался! А?

Топоры те, надо сказать, для рубки дров не вполне годились. Обоюдоострое лезвие, длинная ухватистая рукоять. Боевой топор, короче говоря. Но тут уж дело вкуса – кому чем дрова рубить. Главное – не подкопаешься! Не оружие это, топорик простой, и все тут!

В поселке возвращения кочевников ожидали с нетерпением. Посыпались вопросы: что да как? Радовались победе, горевали о погибших. Ведь как бы ни ссорились охотники с кочевниками, инксов они не любили больше, ненавидели их лютой ненавистью. Однако же с отрядом Йорки никто из охотников за реку не ходил – желающих не нашлось. Не хотели рисковать охотники, привлекать ненужное внимание инксов к своему поселку. Не буди, мол, лихо, пока оно тихо.

И когда поутихла немного радость от победы своих над чужаками, когда принялись кочевники хвастаться да меняться между собой добытым в бою оружием, снова послышались разговоры охотников, что, дескать, напрасно инксов без нужды задевают. Неизвестно еще, соберутся ли те вообще когда-нибудь за Криар, так зачем же на рожон лезть?! Кочевникам-то легче – пришли и ушли! Забрали с собой добытое оружие, побрякушки бабские, себя повеселили. А охотникам здесь еще жить и жить.

Кочевники на эти разговоры внимания не обращали – лесной народ, что с них взять?! Даже холода боятся, куртки с рукавами носят. Иное дело – кочевники!..

Крон сидел возле костра, положив рядом свой новый меч, грыз жареную оленью ногу и смотрел в сторону леса. Там, возле ручья, кочевницы затеялись куртки свои постирать. И конечно же, желающих помочь им среди охотников нашлось немало – воды поднести или еще чего. Глаза, правда, совсем не на куртки пялили. Один даже что-то веселое стал им рассказывать. Но кочевница – невысокая рыжеволосая женщина, лет двадцати примерно, – как-то так ему ответила, что звонкий женский смех заполнил всю поляну. Крон разобрал только, что охотнику этому вроде бы кроме как своими байками и похвастаться нечем. Дескать, только на словах этот охотник – боец. Да и вообще, охотник-то он до совсем другого…

Охотник тот покраснел, плюнул и пошел в поселок под ехидные шуточки кочевниц. Не будешь же связываться с бабами!

Не весь Йоркин отряд перешел реку, человек сорок остались в поселке. Среди них же оставалась и одна женщина – жена того самого Пилара. Пилар строго-настрого запретил ей идти на инксов, из-за чего они еще вчера шумно поспорили. И сейчас Йорка весело рассказывала всем собравшимся (а в основном конечно же этой самой женщине!) о том, как Пилар собирался «поразвлечься» с пленной инксийкой. Женщина густо краснела, стискивала челюсти и старалась не смотреть по сторонам. Хотя на нее конечно же внимания не обращали – знали, что Йорка специально это делает. И догадывались, что ждет теперь Пилара, какая «сладкая» ночь. А тут как раз и сам Пилар подошел. Жена его встретила ласково, обняла как ни в чем не бывало и увела куда-то за домики. А вскоре оттуда такие звонкие оплеухи донеслись, такие громкие крики! Некоторые испуганно за оружие схватились, думали, что инксы пожаловали. Йорка же от смеха повалилась на землю и схватилась за живот.

– Ой, не могу! – хохотала она. – Вот теперь будет Пилару «развлечение»!

Мало-помалу шум утих и все улеглись спать. Охотники в своих домах, кочевники – кто где сидел. Тишина опустилась на поселок, только дозорные не спали, стояли возле деревьев, охраняя покой, почти слившись с вековечными стволами.

А наутро кочевники двинулись на юг, к Сиузским горам. Выходили они рано, и Крон решил не будить Онгу, но та сама проснулась, как почувствовала.

– Береги себя, – сказала она на прощание. – Не знаю, увидимся ли еще…

– Увидимся, – ответил Крон. – И с тобой, и с ним, – он кивнул на сладко спящего на руках у Онги малыша.

– Кавар, – улыбнулась Онга.

– Что? – не понял Крон.

– Его имя, – пояснила Онга. – Я назвала его Кава-ром.

– Хорошее имя, – кивнул Крон. – Теперь я знаю, кого мне разыскивать. Ну, будьте счастливы!..

Кочевники уходили в лес. Шли они быстро, словно не шли, а скользили меж деревьев. Как стая волков, возвращающаяся с удачной охоты.

К полудню миновали они крепость Сорот. Крон немного задержался, чтобы рассмотреть ее. Хорошая крепость, надежная. Высокие стены близко подступают к обрывистому берегу реки, вплавь не подберешься. Как и у всех инксийских крепостей, стены ее образовывали пятиугольник и на каждом углу высилась сторожевая башня. Гарнизон у крепости, должно быть, небольшой – сотен пять или семь. На такую бы крепость навалиться всей Степью, следа бы от инксийского гнезда не осталось. Но где же она сейчас, Степь? Йорка говорит, что Оке повел ее на Хотор. Многие ли оттуда вернутся? И с победой ли?..

Через три дня лес поредел. Могучие вершины Сиуз-ских гор уже маячили над верхушками деревьев. Кочевники повеселели, чувствуя приближение к дому. Скоро уже дойдут они до стоянки, где находятся их кони, сядут верхом, въедут в Вечный Город. Повеселели кочевники и расслабились. Не ждали уже более ниоткуда беды. И как раз напоролись на дозор инксийский.

Это были уже не праздные охотники, тешившие свою черную душу убийством безоружных людей. Это были закованные в латы рыцари. Они давно заметили приближение беспечных кочевников, затаились, улучили подходящий момент, бесшумно переправились через реку и ударили в тыл.

Первой заметила опасность та молодая рыжеволосая девушка, что смеялась в поселке над хорохорившимся охотником. Она шла последней и то ли случайно обернулась, то ли услышала что. Увидев скачущих рыцарей, она громко закричала и сорвала с плеча лук. Меткостью своей кочевницы хорошо известны. И длинные стрелы их наводят страх на многих инксов. Вот и еще одна стрела вонзилась в прорезь шлема скачущего рыцаря – рассматривай на здоровье. Рыцарь откинулся назад и слетел с коня. Но отскочить кочевница не успела. Подлетел второй всадник, взмахнул мечом, и женщина рухнула на землю, обливаясь кровью.

Кочевники успели отреагировать. В инксов полетели стрелы и копья. Около двух десятков их валялись на земле. Но остальные настигли кочевников, ударили, пронеслись сквозь них, словно ураган, сеющий смерть, развернулись и снова ударили.

Крон выхватил из-за спины свой новый меч, уловил кожей знакомые покалывания и напряг мышцы руки. «Песня смерти» зазвучала вовсю. И для него, и для Йорки, которая не уступала Крону и словно рысь бешеная вгрызлась в строй рыцарей. Трижды прекращала «песня» свое звучание и трижды вновь начиналась. Но потом стихла окончательно. Видно, и Смерть устала петь для кочевников. И тогда началось самое трудное.

Инксов было очень много, раза в два больше, чем кочевников. Все они были на лошадях, в рыцарских латах, бело-красные плащи флагами развевались за их плечами, длинные острые копья разили метко и беспощадно. К тому же на их стороне была внезапность. Но на стороне кочевников были Бессмертные. И там, где прошли Йорка с Кроном, остальным воинам делать было нечего.

Инксы же и не подозревали о том, что среди пробиравшихся вдоль речного берега есть Бессмертные. И когда Крон с Йоркой подобно разящим молниям пронеслись меж них, рыцари растерялись. А к тому времени, когда окончательно смолкла для Бессмертных «песня смерти», больше сотни инксов распростились со своей поганой жизнью. Да и остальные кочевники не сидели сложа руки.

Тяжел был бой. Кочевникам удалось прижать инксов к приречным камням, загнать их меж валунов, где не так-то свободно орудовать длинным копьем. А сами кочевники чувствовали себя здесь уверенно. Вот Пилар, взобравшийся на один из валунов, всей силой своей ткнул копьем вниз, пронзил блестящие латы рыцаря, оттолкнулся от камня и, используя копье как шест, перемахнул на другой валун. А там уже выхватил меч, пал на колени и от плеча рубанул внизу кого-то, пронзительно закричавшего от боли. И та кочевница, что в руку была ранена в прошлой схватке, хоть и одной рукой, а бьет инксов! Змеей скользит ее гибкое стройное тело меж вражеских копий, уворачивается от ударов, и жалит, жалит не переставая. И смертельно жалит – в руке у кочевницы какой-то дивный нож, кривое лезвие, больше похожее на серп хлебопашцев. Но серп этот иной урожай собирает, легко проникая меж щелей рыцарских кольчуг, мгновенно обагряя их кровью. А вот и Лард, разгоряченный битвой, не видящий ничего вокруг, боевым топором (и откуда только взял?!) с размаху разделил инксийского рыцаря от шлема и до плеч, обернулся ко второму и широким взмахом снес ему голову, но третий инке уже потянулся к Ларду своим острым копьем, и достал бы, если б не Йорка – одним сильным ударом снесла Бессмертная вражескую руку, сжимавшую копье. А после, вооружившись двумя мечами, влезла в самую гущу драки и рубила налево и направо. Одна, без поддержки. Верно, оно и лучше, когда один, а вокруг лишь враги. Нет опаски, что своего зацепишь. А уж что до своей жизни, так тут как судьба распорядится. Крон же с еще тремя кочевниками зашел к врагам со стороны реки и оттуда многих достал своим длинным мечом. Никто не мог подступиться к нему. Сам Крон рост имел немалый, руки, естественно, тоже длинные. А прибавить к этому и длину меча, так чуть ли не вровень с копьем получится! Так что рыцари, опрометчиво решившие прорываться к реке, сразу от намерений своих отказались, замолчали и улеглись отдохнуть, обильно окрашивая мелкую воду кровью своей.

Трудной была схватка, но одолели кочевники инксов, последний враг уже дух испустил. Почти пять сотен рыцарей расстались на берегу Криара со своей жизнью. Но и кочевники потеряли немало – едва ли сотня наберется из оставшихся в живых. А уж нераненых – и вовсе ни одного.

Много здесь лежит разного оружия, только кому оно теперь пригодится? И кони инксийские, потерявшие старых хозяев и не обретшие новых, медленно бредут меж деревьев сами по себе. Худо пришлось инксам, но и кочевником несладко. Хотя и победили они вдвое превосходящего силой и умением противника, но победой своей были недовольны – вон сколько воинов полегло! Йорка, так та вообще была просто в бешенстве.

– Они следили за нами! – выкрикнула она Крону. – Они знали, что мы здесь пройдем! Это была засада! Из Сиуза!

– Не удалась их засада, Бессмертная, – подал голос Пилар. – Здесь, наверное, чуть ли не весь гарнизон Сиузской крепости лежит!..

Йорка вдруг замолчала и посмотрела на Крона округлившимися глазами.

Точно, подумал Крон, вспоминая крепость Сорот. Если Сиуз не очень сильно отличается своими размерами от Сорота, то Пилар прав – сюда был направлен весь гарнизон. Ну, или почти весь… А значит, в самой крепости инксов почти не осталось…

– Крон! – воскликнула Йорка, и глаза ее загорелись бешеной радостью. – Крон!

– Опасно! – возразил Крон. – У тебя осталось очень мало людей! Не рискуй!

Йорка презрительно фыркнула и подозрительно посмотрела на Крона.

– Ты-то пойдешь? – спросила она.

– Пойду, – кивнул Крон. Не бросать же эту взбалмошную девчонку! Так их будет двое – Бессмертных. А значит, шансы на победу выше.

– Кочевники! – звонко крикнула Йорка. – Это были инксы из Сиуза! В Сиузе сейчас никого не осталось! Рассчитаемся с ними, а? Или побежим в горы, как собаки, трусливо поджав хвосты?

Возмущенные крики были ей ответом, и кочевники мгновенно кинулись ловить разбежавшихся лошадей. Все хотели осуществить давнюю мечту Степи – взять вражескую крепость. До сих пор еще никому это не удавалось, инксы хорошо держали оборону.