Текст книги "Истоки славянской письменности"

Автор книги: Игорь Додонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В отличие от кириллицы в глаголице цифровое значение получили первые 28 букв подряд, независимо от того, соответствовали ли эти буквы греческим или же служили для передачи особых звуков славянской речи. Поэтому цифровое значение большинства глаголических букв было отличным как от греческих, так и от кирилловских букв. Цифры и числа следуют друг за другом в последовательности алфавита. Есть только одно исключение: стоящая в азбуке впереди буква «червь» обозначает 1000, а следующая за ней «ша» – 800.

Характеризуя славянские азбуки, необходимо сделать ещё несколько замечаний. Во-первых, относительно судьбы этих двух азбук. О том, в алфавиты каких современных славянских народов преобразовалась кириллица, мы уже говорили. Что касается глаголицы, то такого распространения, как кириллица, она не получила. В Средние века применялась в основном у юго-западных славян (в Хорватии, Далмации, Истрии). Здесь глаголица просуществовала до XVIII века. Изредка употреблялась в Болгарии и Древней Руси. Но в этих странах была быстро вытеснена кириллицей.

Во-вторых, что означают названия славянских азбук? Если с кириллицей всё ясно – название происходит от монашеского имени Константина Философа (т. е. от имени Кирилл), то термин «глаголица» требует некоторых пояснений. Вне всякого сомнения, что название это произошло от старославянского и древнерусского слова «глагол» – слово, речь. Таким образом, буквально глаголица – это «речевица», т. е. система знаков для записи речи. Можно понимать термин «глаголица» и как «буквица», «система букв (или звуков)», ибо буквы и есть те знаки, которые служат для записи речи, звуков речи. «Звукопись, в отличие от картинописи» – такое определение дал глаголице в 1857 году известный чешский славист И. Гануш (II, 58; 124). Исходя из только что приведённых определений названия «глаголица», современный учёный Г. А. Хабургаев поясняет, что, в общем-то, глаголицей можно назвать любую азбуку. Специальным названием определённой системы письма это слово становится сравнительно поздно. Таким образом, «глаголица» – синоним слов «азбука», «алфавит» (II, 56; 29).

Вернёмся к вопросу о том, автором какой из двух азбук является святой Кирилл. Итак, наиболее распространённое на настоящий момент в научном мире мнение: Кирилл создал глаголицу (кириллицу – кто-то из его и Мефодия учеников в Болгарии в конце IX – начале Х века).

Впервые это положение высказал в 1785 году славист Добнер (II, 58; 38). Однако, надо полагать, что тогда эта гипотеза осталась практически незамеченной, потому что когда спустя пять десятилетий то же самое предположение сделал Б. Копитар, а такой авторитетный и маститый учёный, как Шафарик (можно сказать, «кит славистики»), спустя ещё несколько лет его поддержал, то Шафарик подвергся такой яростной критике, как будто научный мир впервые услышал подобную «крамолу» (II, 30; 271). И авторитет не помог известному словацкому слависту.

Тем не менее постепенно гипотеза Добнера, Копитара и Шафарика «набирала очки», став на сегодня господствующей, хотя и не единственной. Её разделяли или разделяют сейчас такие учёные, как Н. С. Тихонравов, В. И. Григорович, И. В. Ягич, В. Н. Щепкин, А. М. Селищев, Л. А. Якубинский, Ч. Лоукотка, М. Коэн и другие.

Каковы же аргументы сторонников этой точки зрения? Рассмотрим их подробнее (вкратце они уже упомянуты в цитате из Большой советской энциклопедии, приводимой выше).

1) Древнейшая из дошедших до нас глаголических рукописей (так называемые «Киевские листки») принадлежит западным славянам. В более позднее время глаголица наибольшее распространение получила, как уже отмечалось, тоже у западных (вернее, юго-западных) славян, в Хорватии, Далмации и Истрии. Язык древнейших глаголических памятников, кроме того, изобилует моравизмами и латинизмами, т. е. словами, заимствованными из моравского и латинского языков. Все эти факты будто бы свидетельствуют, что глаголица была создана в Моравии Константином Философом (II, 31; 145).

2) Язык древнейших глаголических памятников более архаичен, чем язык древнейших памятников кириллицы. Кроме того, в большинстве кирилловско-глаголических палимпсестов более ранний текст – глаголический. Это будто бы доказывает, что кириллица была создана позже глаголицы (II, 31; 145).

3) В рукописи новгородского попа Упиря Лихого (XI век) кириллицей названо глаголическое письмо (II, 31; 146).

4) В «Кратком житии Климента Охридского» сообщается, что Климент изобрёл знаки письмен, отличные от созданных Константином (II, 31; 146).

5) Если бы Константин создал кириллицу, его азбуку нельзя было бы назвать «новой», т. к. кириллица – лишь видоизменение византийского уставного письма. Между тем в ряде источников того времени о письме, созданном Константином, говорится как о новом письме (II, 31; 146).

В последние десятилетия появился вариант этой гипотезы. Константин признаётся автором глаголицы. Вторая же славянская азбука – кириллица – не считается созданием учеников солунских братьев, а трактуется как дохристианское славянское письмо, возникшее из византийского устава в результате длительного применения византийского письма славянами и постепенного приспособления его к фонетике славянской речи. Константин познакомился с образцами протокирилловского письма в Херсонесе (именно на нём были написаны найденные им там «Евангелие» и «Псалтирь», «писанные русскими письменами»). Но, стремясь к созданию азбуки совершенно новой, не напоминающей ни одну из ранее существовавших, Константин будто бы использовал протокирилловское письмо лишь как материал для разработки глаголицы. Однако впоследствии, в конце IX – начале Х века, графически более простая и совершенная кириллица снова возродилась в Болгарии (может быть, доработанная Климентом) и затем вытеснила глаголицу почти у всех южных и восточных славян. Такой новый вариант теории о создании Константином глаголицы был впервые выдвинут в конце XIX века русскими учёными В. Ф. Миллером и П. В. Голубовским, а за последние годы был особенно развит и обоснован болгарским учёным Е. Георгиевым (II, 31; 143).

В копилку доводов сторонников гипотезы о создании Кириллом (Константином) глаголицы был добавлен ещё один аргумент: кириллица могла возникнуть эволюционным путём, в то время как глаголица (в том виде, в каком она дошла до нас) явно представляет собой искусственное создание, продукт индивидуального творчества. В то же время глаголица настолько хорошо отражает фонетику славянского языка, что создать её мог лишь такой образованный и учёный филолог, как Константин Философ (II, 31; 146).

Вот что пишет по поводу эволюционного возникновения кириллицы знаменитый советский историк В. Л. Янин (к этому выводу он пришёл на основании анализа ряда азбук новгородских берестяных грамот и азбуки Софии Киевской): «Думаю, что сумма этих новых источников позволяет с большой уверенностью высказаться в защиту того мнения, согласно которому кирилловское письмо формируется постепенно на основе греческого алфавита, а не имеет единовременного искусственного происхождения. Иными словами, версия об изобретении Кириллом не кириллицы, а глаголицы представляется весьма основательной…» (II, 58; 112).

Значительно меньшее число сторонников сейчас у теории, признающей азбукой Константина кириллицу. У этой теории имеется, по сути, пять вариантов.

Согласно первому из этих вариантов, Константин является автором кириллицы, глаголица же была создана в Моравии после смерти Мефодия его учениками. При этом причиной создания глаголицы считаются преследования, которым подверглась слишком сходная с византийским письмом кириллица со стороны соперничавшего с Византией немецко-католического духовенства. Стремясь сделать славянскую азбуку возможно менее похожей на византийское письмо, ученики Мефодия и переработали кириллицу в глаголицу. Для этого они одни буквы перевернули, другие снабдили петельками, завитушками и т. п. Этим и объясняется вычурный, искусственный характер глаголических букв. Такая гипотеза была выдвинута в середине XIX века чешским учёным Й. Добровским, поддержана русскими учёными И. И. Срезневским, А. И. Соболевским, а в советский период была развита Е. Ф. Карским.

Второй разновидностью этой точки зрения является мнение, высказанное в 1891 году в статье архимандрита Леонида (Кавелина). Вот что он пишет: «862 год. Изобретение кириллицы святым Кириллом… 877 год. Хорватский князь Сдеслав делается подручником Византии. Преподобный Кирилл и его ученики ввели в Хорвато-Далматинской державе славянское богослужение и кирилловские книги в 862–867 годах.

879 год. Князь Сдеслав убит Бранимиром, который, опасаясь мести Византии, предаётся Риму. Кириллица… подверглась гонению латинян…

879 год. Некто диакон Феодосий, родом славянин (хорват), желая спасти полюбившееся хорвато-далматинцам славянское богослужение, придумал для этого следующее: посоветовал князю Бранимиру отступить от Византии и стать под покровительство Рима, а сам составил из кириллицы и народных и условных знаков счётного или торгового значения глаголицу, переписал ею кирилловский перевод Святого Евангелия, применив оный к хорватскому наречию и по возможности согласовав с латинскою Вульгатою, вошёл в сношение с Римским папою (Иоанном VIII), принял от Рима посвящение в епископы (с 879 года) и благословение совершать в его Нинской епархии славянское богослужение по изготовленным им глаголическим книгам (в 888 году) …

885 год. Преставление святого Мефодия…» (II, 58; 35–36).

Как видим, по мнению архимандрита Леонида, кириллицу выдумал Кирилл, однако глаголица изобретена не в Моравии и не учениками Мефодия после смерти последнего, а в Хорватии неким священником Феодосием. Причём лет за шесть до смерти старшего из солунских братьев. Нам не известны источники, из которых Леонид почерпнул данные, но надо признать, что данные весьма интересные. Тем более что архимандрит называет даже источники глаголицы: с одной стороны, кириллица, с другой – некие условные и народные знаки «счётного или торгового значения».

Согласно третьему варианту теории о создании Константином кириллицы, глаголица сформировалась у славян ещё в доконстантиновский период как в основном самостоятельно развившееся, самобытное славянское письмо; впоследствии это письмо было вытеснено созданной Константином и более совершенной кириллицей. Гипотеза эта впервые была выдвинута чешскими учёными Лингардтом и Антоном (конец XVIII века), считавшими, что глаголица возникла ещё в V–VI веках у западных славян (II, 31; 144). В новой, изменённой, трактовке эта гипотеза возродилась в 50х годах в СССР в работах П. Я. Черных, Н. А. Константинова, Е. М. Эпштейна и других советских исследователей. Согласно этим работам, глаголица возникла у восточных славян из первоначальных славянских «черт и резов». Памятниками более позднего и развитого протоглаголического письма были Евангелие и Псалтирь, найденные Константином в Херсонесе. Создавая кириллицу, Константин, согласно этой гипотезе, заимствовал из греческого устава буквы для звуков, одинаковых в старославянском и греческом языках, а из протоглаголицы – буквы для особых звуков старославянского языка, графически перестроив эти буквы по образцу греческого устава (II, 31; 144).

Сторонником четвёртого варианта теории о создании Константином кириллицы является современный учёный В. А. Истрин. Этот вариант сочетает элементы точек зрения на происхождение славянских алфавитов. А именно: и протокирилловское, и протоглаголическое письмо могли существовать у славян в дохристианский период. Константин, познакомившись в Херсонесе с одной из этих разновидностей дохристианского славянского письма, вероятнее всего с протокириллицей, переработал и систематизировал её, создав кирилловскую азбуку. В период преследования этой азбуки в Моравии ученики Мефодия попытались возродить другую, протоглаголическую, разновидность дохристианского славянского письма, тоже значительно переработав, усложнив и «украсив» первоначально гораздо более простые протоглаголические буквы. Однако впоследствии более совершенная кириллица почти вытеснила сложную и искусственную глаголицу (II, 31; 144–145).

Наконец, пятый вариант мнения о создании кириллицы Кириллом (Константином) отражён в работах Д. И. Иловайского. В 60х годах XIX века этот учёный высказал положения, которые, с одной стороны, учитывали наработки Лингардта и Антона, а с другой – были для своего времени абсолютно новыми. По ряду пунктов они совпадают с только что изложенной гипотезой В. А. Истрина. Однако гипотеза последнего возникла веком позже, в 60х годах XX столетия.

Итак, по мнению Д. И. Иловайского, и кириллическое, и глаголическое письмо существовали у славян в докирилловскую эпоху (II, 30; 277). Термины «протокириллица» и «протоглаголица» учёными не употребляются. Они возникли позже. Глаголица представляла собой алфавит западнославянский, а кириллица – восточнославянский (II, 30; 271). Азбуки возникли независимо друг от друга, хотя и могли оказывать потом взаимное влияние. В Корсуни (Херсонесе) Константин познакомился, скорее всего, с той азбукой, которая впоследствии была названа кириллицей. «Она вместе с начатками переводов была принесена Кириллом и Мефодием в Моравию, трудами их учеников и преемников утверждена в Болгарии, откуда вытеснила западнославянское письмо или глаголицу, существовавшую у дунайских славян» (II, 30; 277).

Как видим, Константин Философ совершенствовал восточнославянское письмо – кириллицу. Её впоследствии распространяли его и Мефодия ученики. Ни тот, ни другие к глаголице отношения не имеют. Она возникла и эволюционировала у западных славян самостоятельно. Вопроса происхождения протокириллической и протоглаголической, как сказали бы мы сейчас, азбук Д. И. Иловайский не затрагивает.

Какие же аргументы выдвигают в защиту своей точки зрения те учёные, которые считают Константина создателем (или «устроителем») кириллицы и как они возражают оппонентам?

1) Миссия солунских братьев в Моравию, несомненно, носила политический характер. Хотели того Константин и Мефодий или нет, но, по существу, миссия должна была обеспечить культурно-политическое влияние Византии в Моравии. В эпоху Средневековья важнейшим средством культурно-политического воздействия была религия, распространение того или иного религиозного учения. А история письма показывает, что распространение почти любой религии сопровождалось одновременным распространением связанной с этой религией системы письма. Так, западное христианство всегда вводилось у различных народов вместе с латинским письмом; мусульманство – вместе с арабским письмом; буддизм на Среднем Востоке – вместе с индийскими системами письма (брахми, деванагари и др.), а на Дальнем Востоке – вместе с китайской иероглификой; религия Зороастра – вместе с алфавитом Авесты. Даже такие менее значительные религиозные учения, как якобитство, манихейство и несторианство, тоже получали распространение одновременно с особыми, тесно связанными с ними системами письма. Поэтому вполне естественно, что, создавая славянский алфавит для миссии в Моравии, Константин стремился максимально приблизить его к письму восточно-христианской церкви, т. е. греческому уставу. Но в таком случае он должен был создать кириллицу, а не глаголицу. Если же учесть, что Константину, возможно, была известна протокириллическая письменность, которую использовали славяне, то создание им именно кириллицы становится ещё более вероятным (II, 31; 149–150).

2) Сейчас практически общепризнано, что вторая славянская азбука (независимо от того, была ли она кириллицей или глаголицей) была создана (или переработана) в период между 885 (886) годами и началом Х века. В 885 году умер Мефодий, а в 886 году из Моравии были изгнаны его ученики. И создали эту азбуку именно ученики Мефодия. Они могли сделать это либо в Болгарии, куда были изгнаны, либо в Моравии, т. к., по всей вероятности, кто-то из учеников тайно вернулся в Моравию для продолжения дела своего учителя. Но о культуре и письменности Болгарии конца IX – начала Х века (в отличие от Моравии того же времени) рассказывается в довольно большом количестве дошедших до нас летописных памятников. Важнейшие из них – «Сказание о письменах» черноризца Храбра и «Пространное житие Климента». Так вот, ни в одном из этих памятников не упоминается о создании в Болгарии того времени новой славянской азбуки. Странное молчание о столь значительном событии, если, конечно, оно имело место. Единственное свидетельство, которое можно трактовать в указанном ключе, содержится в кратком, так называемом «Охридском житии» Климента, где сказано, что Климент после приезда в Болгарию «изобрёл знаки других письмён, для большей ясности отличные от тех, которые изобрёл мудрый Кирилл» (II, 31; 140). Но, во-первых, «Краткое житие Климента» считается недостоверным памятником, т. к. содержит очень много исторических ошибок и неточностей («Пространное житие Климента» гораздо более достоверно), а, во-вторых, это свидетельство вполне можно трактовать как указание на создание новых букв для азбуки Константина. Что же касается Моравии, то болгарские книжники могли и не знать об изобретении в этой стране ещё одной славянской азбуки, т. к. дело славянской письменности там едва теплилось. Но создать в Моравии кириллицу в эти годы было просто невозможно из-за её графической близости к греческому письму, т. е. письму восточно-христианской церкви. Отношения между Константинополем и Римом постоянно ухудшались, и ориентированное на Рим немецкое духовенство Моравии должно было нещадно преследовать любые признаки византийского церковного влияния. Сумма всех указанных фактов говорит о том, что вторая азбука была создана в Моравии после смерти Мефодия и этой азбукой могла быть только глаголица. Следовательно, Константин Философ изобрёл («устроил») кириллицу.

3) Характеристика, которую даёт созданию Кирилла в своём произведении черноризец Храбр, более подходит именно для кириллицы. Во-первых, деление букв азбуки на две категории – созданные по типу греческих письмён и специальные для славянской речи – соответствует кириллице в гораздо большей степени, чем глаголице, т. к. в последней буквы на греческие не похожи. Предположение же о том, что Храбр, проводя деление, имеет в виду звуковое значение букв, неубедительно, т. к. Храбр прямо говорит о «письменах», т. е. о буквах, а не о звуках (II, 31; 152). Во-вторых, Храбр указывает, что общее количество букв константиновской азбуки было равно 38, в том числе 24 буквы, «подобные греческим письменам», а 14 букв – «по словенскому языку». Эта цифровая характеристика азбуки полностью подходит только к кириллице. При исключении из неё четырёх йотированных букв, созданных, как полагают, в более позднее время, и лигатуры «ук» количество букв кириллицы составляет 38, в том числе 24 буквы, заимствованные из греческого письма, и 14 букв, созданных для особых звуков славянской речи. Общее количество букв первоначального глаголического алфавита менее ясно (хотя вполне могло быть 38). Несомненно только, что количество глаголических букв для звуков, одинаковых в славянской и греческой речи, не превышало 22 (в глаголице отсутствовали буквы «пси» и «кси»), а количество букв для особых звуков славянской речи составляло не менее 16 (II, 31; 152). Большинство исследователей признаёт, кроме того, что и само «Сказание» Храбра было первоначально написано кириллицей, а не глаголицей (II, 31; 152).

4) В пользу создания Кириллом кириллицы и более позднего появления глаголицы говорит также сравнительный анализ формы глаголических и кирилловских букв. Что касается букв кириллицы, предназначенных для передачи особых звуков славянской речи, то 11 из 14 получены, по мнению многих учёных, путём графического видоизменения или лигатурного сочетания других букв кириллицы и только три заимствованы из еврейского алфавита («цы», «червь», «ша»). В глаголице же форма восьми (или даже 12) из 18 таких букв объяснима как подражание кириллице. Явно перенесена из кириллицы в глаголицу, а не наоборот. О более позднем создании глаголицы наряду с этим свидетельствует наличие в глаголице особой, новой буквы «дервь», отсутствовавшей в древнейшей кириллице (II, 31; 153). Если же обратиться к 22 глаголическим буквам, служившим для передачи звуков, одинаковых в славянском и греческом языках, то 11 из них можно рассматривать как трансформацию соответствующих им кирилловских букв, 6 – как трансформацию латинских. И только 5 букв были созданы в глаголице более или менее самостоятельно (II, 31; 155). Подобный анализ букв двух славянских азбук вкупе с отличной от греческой цифровой системой глаголицы и общим вычурным графическим стилем последней позволяет сторонникам создания кириллицы Константином Философом делать вывод о более позднем возникновении именно глаголицы. Следовательно, Константин создал кириллицу.

5) В пользу создания Константином кириллицы, а не глаголицы свидетельствуют традиционные названия азбук.

Возражая своим оппонентам, «кирилловцы» (назовём их так условно) признают и западнославянское происхождение глаголицы, и большую архаичность языка древнейших, дошедших до нас, глаголических памятников, и искусственность (индивидуальность) глаголицы. Однако находят всему этому свои объяснения. Не отрицают, что глаголица была создана в Моравии, только создал её не Константин, а один из учеников Мефодия. Большая архаичность глаголических рукописей XI века (по сравнению с кирилловскими рукописями того же времени) – это, с их точки зрения, не следствие большей древности глаголицы, а свидетельство того, что ко времени написания глаголических рукописей (XI век) глаголица уже начала вытесняться кириллицей, стала превращаться в известное лишь немногим учёным-книжникам искусственно сохраняемое, архаическое письмо. Да и в самом деле, за максимум 50–60 лет, которые отделяют моменты создания азбук, старославянский язык не мог бы измениться настолько сильно, чтобы на основе этих изменений можно было бы с уверенностью сказать, какие из памятников старше (II, 31; 147).

Искусственное создание глаголицы не мешает ей быть индивидуальным творением одного из учеников Мефодия. Его ученики имели достаточную филологическую подготовку. Кроме того, все филологические проблемы были, в сущности, уже разрешены в первой славянской азбуке, и создание второй (т. е. глаголицы) было только переходом на новый шрифт.

Что же касается наименования в рукописи Упиря Лихого глаголического текста кириллицей, то оно является единичным фактом, противоречащим многовековой общеславянской традиции, и поэтому может быть сочтено случайной ошибкой самого Упиря Лихого или одного из переписчиков его рукописи (II, 31; 148).

Отклоняют «кирилловцы» и аргумент «глаголитов» (назовём и эту сторону условно, по признаку первичности отстаиваемой ими азбуки), касающийся «новизны» созданной Константином азбуки. По их мнению, кириллицу вполне можно назвать новой азбукой, т. к. почти 40 % её букв отсутствовали в византийском письме. В латинском алфавите при сравнении его с греческим процент новых букв меньше (II, 31; 148).

Можно прибавить и ещё одно доказательство того, что Константин Философ создал кириллицу (правда, доказательство косвенное). Связано оно с исследованиями болгарских учёных. В 1982 году Трендофил Кростанов нашёл в библиотеке Ватикана «славянский палимпсест», т. е. произведение, написанное сначала по-славянски, а затем, после смытия первого текста, по-гречески. Выяснилось, что текст был написан кириллицей. В августе 1994 года на конференции в Банкя (под Софией) были приведены новые данные по изучению этого палимпсеста. Доцент Анна-Мария Тотоманова в свете специальной лампы смогла прочитать слово «епиоусии», написанное кириллицей, но означающее по-гречески «хлеб насущный». Отсюда Кростанов делает следующие выводы. Цитируем: «Этот факт показывает, что в нашей славянской копии сохранилась непереведённой старинная и единственная форма греческого языка, а это, со своей стороны, подтверждает глубокую древность староболгарского текста Ватиканского палимпсеста. Очевидно, что этот текст старше известного глаголического Ассеманиева Евангелия XI века, а также Савиной книги Х века, равно как и известного староболгарского глаголического Зографского и Мариинского Четвероевангелия.

Сейчас уже можно предположить, что новооткрытый текст Ватиканского палимпсеста является самой старой копией Кирилло-Мефодиева перевода Евангелия-Апракоса…» (II, 58; 45–46).

Как отмечает современный российский исследователь В. А. Чудинов, мы имеем тем самым славянский текст, который мог быть переписан во времена жизни учеников Кирилла и Мефодия (II, 58; 46). «Конечно, этот текст, отдалённый от Кирилла и Мефодия на полвека, ещё не доказывает напрямую, что Кирилл создал кириллицу. Но зато он почти однозначно свидетельствует против того, что её создал Климент или любой другой ученик Кирилла. Ведь книга, написанная изобретателем письменности или хотя бы под его руководством, вряд ли была бы потом смыта и записана иным текстом. Стало быть, она написана кириллицей спустя полвека после Кирилла, когда таких текстов стало так много, что можно было какой-то из них и смыть. Так что эта находка очень повышает достоверность предположения о том, что Кирилл создал всё-таки кириллицу как христианскую письменность» (II, 58; 46).

Позволим себе высказать и своё предположение, что же создал Константин Философ.

Однако для начала отметим, что совершенно согласны с учёными, которые предполагают у славян в докирилловскую эпоху существование как протокириллического, так и протоглаголического письма (об этом мы ещё поговорим ниже). И если уж считать Константина создателем какой-то азбуки, то под созданием надо понимать создание на основе уже имевшегося славянского письма сакральной, христианской азбуки, приспособленной для записи религиозных христианских текстов. То есть, другими словами, Константин Философ перерабатывал, дополнял, «устраивал» уже существующую азбуку. В дальнейшем под словами «создание», «создал» будет подразумеваться именно переработка Константином более раннего славянского алфавита.

Итак, автором какого творения является святой Кирилл? Что же он создал? Наш ответ: и глаголицу, и кириллицу. И хотя данная гипотеза идёт вразрез с точками зрения, существующими в современной науке, тем не менее она не нова. В конце 20х годов XX века её выдвигал академик Е. Ф. Карский. По его мнению, Константин создал глаголицу в Моравии, когда первая азбука, т. е. кириллица, подверглась гонениям со стороны немецкого духовенства (II, 31; 136). В конце 20х годов прошлого столетия и впоследствии Е. Ф. Карского подвергли критике за его гипотезу, и, на наш взгляд, критике весьма обоснованной. Отмечалось, что история жизни и деятельности Кирилла и Мефодия в Моравии вплоть до изгнания оттуда их учеников довольно хорошо восстановлена и изучена по многочисленным летописным и документальным источникам. И ни в одном из них нет даже намёка на создание и введение в оборот второй азбуки. Но такое крупное событие, потребовавшее бы переучивания многочисленных учеников Кирилла и Мефодия и переписки всех переведённых на славянский язык книг, несомненно, привлекло бы большое внимание и получило бы отражение в источниках того времени. Да и невероятным представляется, чтобы Кирилл и Мефодий в годы хотя и очень трудного, но всё же успешного развития славянской письменности решились прервать, затормозить это развитие заменой одной, уже привившейся, азбуки на другую (II, 31; 136).

Может показаться странным, что мы, высказывая одну с Е. Ф. Карским гипотезу, признаём справедливой критику в его адрес. Дело в том, что совпадают наши гипотезы лишь частично, мы бы сказали, по форме. И мы, и Е. Ф. Карский признаём создателем (наше понимание термина «создание» – переработка, чего нет у Карского) обеих азбук Кирилла, но на этом всё сходство и заканчивается. Если, по мнению академика, Кирилл (Константин) сначала создал кириллицу, а потом, уже в Моравии, по известным причинам – глаголицу, то, на наш взгляд, Константином была создана сначала глаголица, а потом уже кириллица.

В дальнейшем мы будем опираться на анализ «Сказания о письменах» черноризца Храбра и делать из этого анализа выводы.

Итак, первый вопрос, который возникает (во всяком случае, у нас) по прочтении сочинения Храбра: почему он говорит только об одной славянской азбуке? Ответ на него прост: да потому, что либо второй азбуки в момент написания Храбром своего труда ещё не существовало, либо она, возникнув совсем недавно в Моравии и находясь там, по существу, на полулегальном положении, ещё не успела распространиться. Во втором случае мы уже прямо говорим о глаголице. Ответ так прост, что и вопрос-то кажется излишним. Но не будем торопиться.

По общепринятому сейчас мнению, Храбр жил и писал своё сказание на рубеже IX – Х веков или в начале Х века. Во всяком случае, жизнь его и труды так или иначе, но захватывают время правления болгарского царя Симеона (893–927 гг.). Однако есть все основания полагать, что в эпоху Симеона и кириллица, и глаголица были не только известны в Болгарии, но и равно распространены. Именно об этом говорят древнейшие из известных на сегодняшний день славянских надписей (точнее сказать, древнейшие из тех, которые признаются официальной наукой, изучаются и подлинность которых не оспаривается), открытые в 20—40х годах прошлого столетия болгарскими академиками Крыстю Миятевым и Иваном Гошевым на стенах и керамических плитах церкви царя Симеона в бывшей столице Болгарии – Преславе. Надписи эти выполнены частично кириллицей, частично глаголицей. К. Миятев, И. Гошев, а также крупнейший специалист по староболгарской письменности Е. Георгиев относят их к началу правления царя Симеона, т. е. к последнему десятилетию IX века, т. к. ряд надписей имеет датировку (6401, т. е. 893 год) (II, 31; 89). Нет оснований не верить столь маститым учёным.

Но надписи делают, чтобы их читали, а значит, и кириллица, и глаголица понимались посетителями преславской церкви, что и говорит о равном на тот момент распространении азбук.

Итак, обе азбучные системы существовали и были в ходу в Болгарии уже в 90х годах IX века. Почему же о второй азбуке молчит Храбр (как, впрочем, и другие единовременные с сочинением Храбра болгарские источники)? На наш взгляд, причина молчания в том, что, как это ни покажется странным, Храбр и его современники воспринимали две азбуки как одну, вариации одной. А подобное возможно при наличии значительного сходства между азбуками и одном авторе этих азбук.