Текст книги "Игра в жизнь. Этап первый.(СИ)"

Автор книги: Игорь Ветошкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2.

Россия. Москва. Воробьёвы горы.

Пока в Соединённых Штатах только забрезжил рассвет, в Москве уже начали спускаться сумерки. Но, как известно, столица живёт большей частью ночью, так было и с Алексеем.

Это был высокий и статный мужчина тридцати пяти лет от роду, который носил фамилию подстать своему характеру – Гордеев. Почти половина его жизни была уже за плечами, но он словно не замечал этого. Будучи довольно успешным и богатым бизнесменом, он всю жизнь к чему-то стремился. Ни дня в его бурлящей жизни не проходило спокойно. Он всегда куда-то спешил, но зато всегда успевал, причём всё, что планировал. В детстве его спрашивали: "Лёша, кем ты хочешь работать?", на что он отвечал: " Я не хочу работать". "Как же, а на что жить?" – недоумевали наивные взрослые, тогда, маленький Алёша самодовольно отвечал: "Я собираюсь зарабатывать!". Тогда взрослые хохотали над самоуверенностью амбициозного мальчишки, но кто бы мог подумать, чего добьётся этот красивый блондин с правильными чертами лица. Гордеев рано понял, что в этом мире правят деньги, у кого деньги, у того и власть, а он хотел власти. Он просто обожал власть. Эгоистичный, тщеславный, напыщенный, самоуверенный, наглый, дерзкий, самодовольный, властолюбивый, все эти качества смело можно приписать Алексею. Тем не менее, он был довольно добрым человеком, не являлся тираном, жадным его тоже назвать было нельзя, хотя он и редко тратил свои финансы на то, что не могло принести ему выгоду. Вообще он никогда не упускал шанса заработать, играл на бирже, расширял свой крупный бизнес, и всегда мониторил ситуацию. Где бы он ни оказался, он всегда брал всё под свой контроль. Он пытался охватить необъятное, управлять неуправляемым, но часто и преуспевал в этом. Ко всему прочему, Алексей Гордеев было жутким трудоголиком, работал день и ночь, убивая свой организм литрами кофеина и различными энергетиками. Иногда он спал по два– три часа, но всегда выглядел бодро и молодо. К своим двадцати годам он уже объездил весь мир, путешествовал везде, где только ему хотелось. Он всегда был, как говориться, "лёгким на подъём". Случалось так, что сидя с друзьями в баре, он мог предложить: "Может на Эльбрус?". И тут же, загружаясь в свой личный самолёт, он летел туда, куда придёт в голову. Таким образом, он будто доказывал самому себе, что он всемогущий, вольный и всесильный. Позже он погряз в работе, потерпел свой первый провал, стал банкротом, иной на его месте спился бы, но только не Гордеев, "ему гордость не позволит" – шутили друзья. Но это были верные слова, Алексей не только не сдался, он посмотрел на свою ситуацию с другой стороны, учёл ошибки, и бросился в бой с новой силой. "Отыграюсь" – твердил он себе, и всё пошло, как по маслу. Он не только вернул своё состояние, но и преумножил его. К сожалению теперь времени на путешествия не было. Его пылкость, лёгкость и решительность остались, а вот возможности "погулять" уже нет. Да и не особо его уже тянуло к путешествиям. "Перерос" – грустно подмечали друзья, которые были не прочь полетать на личном самолёте своего любимого бизнесмена и оторваться в дальних странах. Потом у Алексея появилась семья, с которой он вытерпел семь лет. Это ещё больше отделило его от легкомысленных друзей, которым лишь бы "погулеванить". У него родилась дочь Даша от любимой жены Наташи, но неожиданно для себя он предпочёл работу семье. Жена не выдержала, долго терпела и расстраивалась, потом ушла. Они уже три года поддерживают тёплые дружеские отношения, без официального развода, но живут отдельно. Дашу Алексей любил, но внимания ей уделял крайне мало, как и все люди с такой работой. Количество друзей у Гордеева продолжало сокращаться, большинство "отсеялось", как он выражался, ещё после первого банкротства, а остальные отдалились после появления семьи.

Кроме денег и власти, у Алексея была ещё одна страсть – Игра. Вообще он был очень азартным игроком, любил рисковать, ходить по лезвию ножа. Всю жизнь он воспринимал, как игру, игра в семью, игра в работу, игра в общество, всех людей он делил на фигуры по значимости, а себя называл игроком. Против кого он игра – бог весть, но играл он постоянно. Это понятие он осознавал не только в узком смысле, хотя сам обожал играть в шахматы, нарды, карты, шашки, единственное, во что он никогда не играл, это казино. Ещё отец в детстве сказал маленькому Алёше, который проигрывал всё больше и больше яблок своему папе в шахматы: "Никогда не играй на деньги и в казино". Он говорил ещё что-то по этому поводу, но только эта фраза осталась в голове Алексея. Совету отца он следовал всегда, сколько бы много у него денег не было, он знал: в казино ему ход закрыт. В игру, как и в любое дело, за которое Алексей брался, он вступал с головою, отдаваясь цели полностью.

В этот обычный день он тоже играл. Сидя за столом перед ноутбуком, он медленно, думая о чём-то своём, переставлял фигуры в виртуальных шахматах, щёлкая мышкой. У него имелся огромный загородный коттедж, но там он появляться не любил, особенно после того, как съехала Наташа с его дочерью. Теперь там не было никого, кроме прислуги, а Алексей не любил одиночества, хотя и стремился к нему. Он усиленно вколачивал себе в голову, что все люди плохие, и могут предать, потому он мучил себя одиночеством, отвергнув всех, кроме своего старого друга, который был ему, как брат. Его звали Сергеем Глиновым, и был он простым парнем, немного даже наивным, вместе с Алексеем он учился в школе, и жили они соседями в маленьком провинциальном городке. В восемнадцать Сергея призвали на воинскую службу, и, закончив только девять классов, он уехал служить. Ни на что, кроме грубой силы Сергей, очевидно, способен не был, потому и отправился служить в десантные войска. Удивительно, что всё это время верные друзья поддерживали связь, переписываясь в Интернете. Пока Сергей служил, наращивая груды мышц, Алексей зарабатывал свой первый миллион. Через несколько лет, Гордеев позвал к себе на работу начальником охраны своего школьного товарища, а тот рад был согласиться.

От увлекательной игры и от размышлений Алексея отвлёк телефонный звонок. На большом экране смартфона высветилась фотография лучезарной Даши, с мигающей подписью "Доченька".

– Аллё, – прислонив телефон к уху, произнёс Гордеев.

– Здравствуй, папочка! – запищала звонким голоском десятилетняя доченька.

– Привет, котёночек! – Алексей постарался придать своему голосу больше нежности.

– Как у тебя дела? Я тебя не отвлекаю?

– Нет! Что ты. У меня нормально, ты как?

– Было бы лучше, если бы ты приехал сегодня на последнюю тренировку, – с укором ответила Даша.

Мысленно Алексей выругался, что опять забыл о тренировке по танцам, хотя время у него сегодня было.

– Извини, заработался...

– Так всегда, – перебила девочка.

– Но ты ведь у меня самая лучшая, самая умненькая, я уверен, что ты танцуешь лучше всех. А на соревнование я как-нибудь приеду, обязательно, не могу же я пропустить выступление своей дочурки.

– Пап, – медленно произнесла Даша.

– Что? – насторожился Алексей.

– Только не говори, что ты забыл, когда у меня финальное выступление.

– Не-е-ет, что ты, солнышко, – протянул Гордеев, истерично пытаясь вспомнить.

– Завтра, – напомнила Даша, – в два часа дня.

– Завтра? – взор Алексея упал на розовый стикер, наклеенный на край монитора.

"Встреча в Нью-Йорке. Договор о месторождениях. Обязательно." – гласила надпись, с подчёркнутым дважды последним словом.

– Эм... Солнышко...

– Что? Ты не приедешь?

Алексей молчал. Он мог спорить с тысячами аналитиков, вести дебаты с политиками, и редкий дипломат мог победить с ним в споре, но в разговоре с дочерью всё его красноречие улетучивалось, и он становился не умнее, чем известный своими гениальными фразами боксёр, рвущийся с ринга на политическую арену.

– Пап, – испуганно произнесла Даша.

– Милая... Вряд ли у меня получится, – извиняясь протянул Алексей.

– Я так и знала! – крикнула в заранее отведённую от уха трубку девочка, – Тебе всегда на меня плевать. Ну и не приезжай! Я сам всё выиграю! Ясно?!

– Эй, солнышко, миля, ты не так поняла, – начал было оправдываться Алексей, но телефон был уже выключен.

Словно издеваясь, на экране высветилась надпись "Game over". Гордеев выругался, бросил телефон на стол и выключил компьютер. Он поднялся, достал дорогую сигару, пожевал её, бросил обратно в ящик и выудил из кармана обычный "Беломор". Он подошёл к окну, которое было, как и полагается в офисах, до пола, затянулся.

Перед ним раскрылась потрясающая картина ночной Москвы. Город был весь в огнях, всюду сновали машины, создавая на дороге жёлто-красную ленту от света фар. Множество мотоциклистов собрались на Воробьёвых горах. Алексей подумал, что хорошо бы было сейчас сесть на байк, да рвануть куда-нибудь, неважно куда, главное от этих проблем и ссор. От суеты, как желали многие, Гордеев убегать не хотел, ему было уютно в этом "муравейнике", он чувствовал ритм большого города. А будучи "человеком мира" он мог проникнуться к любой стране и городу.

Телефон зазвонил снова, и Алексей рванулся к нему, схватив не глядя.

– Дашенька, милая...

– Ты что делаешь?! – крикнул женский голос в трубку.

– Наташа? – догадался бизнесмен.

– Ты зачем нашу дочь обидел?! Она тебе специально за два месяца до выступления сказала дату, и ты не смог отложить свои дела?! Да какой ты отец после этого?!

– Не кричи, милая, я ведь не хотел... – попытался мирным путём остановить назревающий конфликт Алексей.

– Не кричи, говоришь?! Она сейчас заперлась в своей комнате и рыдает, как она завтра выступать будет, ты мне скажи?

– Тональность уменьши, – уже более грубо попросил муж.

Что-то зазвенело на той стороне провода.

– Ну, вот! Она уже свои кубки швыряет! Ты зачем девочку до истерики довёл?

– У меня, между прочим...

– Работа, да-да, я знаю. Достал ты уже со своей работой! Мы тебя дома днями не видели, а сейчас ты и позвонить не утруждаешься. Дашенька весь день мне рассказывала, как рада, что ты прейдешь на её выступление, а ты её предал, не иначе!

– Стоп! – крикнул Алексей, – Не смей так бросаться словами.

Пепел с сигареты упал ему на руку, он выругался.

– Что ты там материшься-то?! Ты не уделяешь своему ребёнку внимания, я уже про себя молчу. Ты плохой отец, как хочешь, так и принимай это!

– Я плохой отец?! Да я только и работаю, что ради Даши, да ещё и...

– Ради себя ты работаешь, никого вокруг не замечаешь!

– А кто вам пятикомнатную квартиру оплачивает? Кто ребёнку за лучшую школу платит? Кто её самые лучшие костюмы для выступлений покупает? Я! Слышишь?!

– Да не деньги твои проклятые ей нужны, – уже спокойно, почувствовав грубость в голосе мужа, продолжила Наташа, – Ты ей нужен. Внимание твоё.

Алексей задумался. Он это давно понимал, но отказывался признавать. Стикер с напоминанием о Нью-Йорке завис над ровным огоньком свечи. Розовая бумажка, охваченная огнём, легла в пепельницу. "Хрен с ними, с договорами этими!" – решил Алексей.

– Наташ.

– Да, – с надеждой спросила жена, благоразумно дав время мужу принять решение.

– Скажи Даше, что я приеду.

– Спасибо, – сказала Наташа, повесив трубку.

Не сказать, что на душе у Алексея стало легче, но курить дальше не стал, в иных случаях, когда он нервничал, пачка сигарет улетала за пачкой. Подуман немного, Гордеев повеселел, "один – один" – подумал он, вызывая секретаршу.

– Любонька, – обратился он к смазливой девочке, с которой, к слову, никаких романов не крутил, он был человеком строгих правил, и если он на работе, значит должен работать, а не о девушках-секретаршах думать, но называл он молоденьких ласково, как дочерей, – Завтрашнюю встречу в Нью-Йорке отменяй.

– Как?! – опешила Люба, – Вы ведь готовили всё почти год.

– Попробуй перенести.

– Да вряд ли компаньоны согласятся, этот договор вам только выгоден, по большей части. Выходит, что они вам услугу оказывают, – рассудила секретарша, которой разрешалось позволять себе такие вольности.

Говоря о властолюбии Алексея, было бы ошибкой сказать, что он придерживается строгой монархии, не давая подчинённым и слова сказать, удерживая их чуть ли не в крепостном праве. Наоборот, он держал при себе только самых умных, дерзких, может даже наглых, подчинённых, таких, как она сам. Да, это в корне противоречит политике такого великого монарха, как Иван Грозный, который следовал совету: " если желаешь быть самодержавным монархом, не держи при себе людей, умнее тебя, иначе они будут давать тебе разумные советы, а соглашаясь с ними, ты будешь уже зависим". Гордеев уважал людей, которые не бояться высказать своё мнение, и презирал тех, кто перед ним пасует.

– Я понимаю, – убеждаясь в верности слов Любы, произнёс Алексей, – Но у моей дочери завтра важное выступление, а как вы знаете в жизни главное...

– ... верно, выбирать приоритеты, – закончила любимую цитату своего начальника Люба.

– Именно.

– Но, хотите, могу я сходить с вашей дочерью, она вроде не против. В прошлый раз мы хорошо погуляли, когда вы уезжали на её день рождения.

В словах Любы не было укора, но тонкое подтрунивание было очевидно для такого психолога, как Алексей. На первый юбилей своей дочери Гордеев уезжал в Китай, и вместо себя отправил свою секретаршу с поздравлениями к дочери. Время они провели весело, но Даша так расстроилась, что отец не приехал, что не разговаривала с ним месяц. Пока он не совершил подвиг: возложив все дела на своих подчинённых, которые были профессионалами высшего класса, других он попросту не держал, и целую неделю, да-да, неделю, провёл с дочерью. Тогда их семья чуть не помирилась, Наташа уже думала вернуться к мужу домой, но, не сложилось. Гордеев вернулся к делам, как только отношения с женой и дочерью восстановились, и всё вернулось в обычный поток. Этот случай Алексей запомнил навсегда, как легко потерять родного человека за день, и с таким трудом вернуть.

– Нет, Любонька, со своей дочерью должен быть я, то есть отец, никто другой тем, в моей семье меня не заменит, а вы тут пока без меня с делами разберитесь.

"Прозрел. Надолго ли?" – усмехнувшись, подумала секретарша, но вслух сказала:

– Конечно, всё будет в лучшем виде.

– Я не сомневаюсь, – соврал Алексей.

– Желаете кофе?

– Да, пожалуй, даже два. Один без сахара и с молоком, второй с одной ложкой.

– Сергей Иванович пожалует? – догадалась сообразительная Люба, которая знала, что начальник охраны пьёт без сахара и строго с молоком.

– Да, вызови его.

– Да, вот как бы и не надо! – по-молодецки в кабинет заскочил Глинов, – Я сам к вам пришёл.

– Любонька, оставьте нас, – попросил Алексей.

Обменявшись взглядами с начальником охраны, секретарша хмыкнула, и ушла, провожаемая оценивающим взглядом назойливого ухажера. Поджарый, высокий и сильный, не обделённый природной красотой Сергей был охоч до женского пола.

– Здравствуй, старина! – только Глинов мог так приветствовать своего скорее друга, нежели начальника.

– Рад тебя видеть, – Алексей лично вышел из-за стола, и пожал сильную руку своего гостя.

Сравнивая Гордеева даже с Глиновым, нельзя было назвать бизнесмена человеком физически слабым. Пусть за последнее время Алексей и забросил спортзал и тренировки, но тело свою красивую форму ещё сохраняло.

– Не спеши с выводами, что рад, – мгновенно поник Сергей.

– Что стряслось?

– Боюсь, что у нас проблемы.

– А ты из-за этого договора? – небрежно бросил Алексей, – Ну и пёс с ним, что-нибудь придумаем.

– Да нет. Я не поэтому поводу, – помяв принесенные с собою бумаги, протянул Сергей.

– Говори, не томи.

Вдруг дверь в кабинет раскрылась, Глинов машинально закрыл грудью своего друга, заведя руку за спину, где ждал своего часа табельный Макаров. Но "противником" оказалась толстенькая и низкая старушка, которая всегда врывалась бесцеремонно со своим доисторическим пылесосом. Алексей, уже который раз предлагал своей уборщице сменить аппарат, а она в ответ: "Ещё моя мама им пылесосила, негоже мне память не чтить. Вес нашей семье служил, да и ещё прослужит". Подсчитывая возраст уборщицы и её матери, Алексей ужасался, и его одолевали сомнения, что первый пылесос появился не в 1869, а раньше.

– Алексей Михайлович! – закричала старушка, у которой наблюдались явные нарушения слуха, – Я убирать!

– Прошу вас, ради бога, не сейчас.

– Да сколько можно?! – воскликнула уборщица, увидев на своём начальнике намозоливший взгляд Смокинг.

– Что такое? – не понял Алексей.

– Ась? – старушка приложила руку к уху.

– Ай, чёрт с вами, убирайте уже, – махнул рукой Гордеев, – Серёг, ну так что там у тебя?

– Давно пора в химчистку эту вашу отдать! – крикнула старушка, схватив Алексея за Смокинг.

– Не трогай! – бизнесмен отскочил от уборщицы, словно от прокажённой, в его глазах появился испуг.

Это был необычный смокинг, в нём было что-то завораживающее, чуть ли не магическое. Он был тёмного цвета, материала напоминающего отдалённо бархат, казалось, что он не отражает света, поглощая его энергию полностью. В любую погоду Алексей ходил только в этом Смокинге, ибо того тепла, который он разносил по телу, не доставая пожалуй до ног, кистей рук и головы, хватало с лихвой. Эта необычная вещь попала Алексею в руки довольно давно, но тот случай он не любил вспоминать, потому что, будучи человеком самоуверенным, он хотел верить, что весь его успех зависит только от него самого, а не от этого Смокинга. На деле же это было не так, и факты были явно выраженными, все неудачи случались с Гордеевым именно тогда, когда он отправлял свой талисман, как он именовал Смокинг, в химчистку. Он не знал до конца, на что способна эта одежда, но был уверен, что она ему нужна, а так же, знал что ему нужно, что бы добиться самого желанного – власти. В магию Алексей раньше не верил, пока не столкнулся с силой, которой обладали Предметы. Как бы то ни было, он считал, что лучше даже и не думать об этом, если не получается найти разумного и главное, научного объяснения. Сколько передовых учёных ломали свои светлые головы над загадкой Смокинга, но почти ничего аномального они не нашли, но когда один из гениев, сказал, что это надо придать огласке, Алексей придал его земле. Вообще, Гордеев не был человеком, который боялся трудностей, его ничто не могло остановить, и он не привык сдаваться, перед какими-то ни было препятствиями, иногда, он прибегал к жёстким мерам, но всё же это было только в самых безвыходных ситуациях. В иных случаях он решал проблемы более дипломатично с поиском компромиссов.

– Идите, дамочка, приберите у Любы, – Сергей бережно выпроводил старушку из помещения, закрыв за ней дверь на замок.

Алексей, успокоился, наваждение прошло, и он отряхнул свой драгоценный Смокинг, в котором, стоит признать, даже спал.

– Зачем ты её вообще держишь? – поинтересовался Сергей, кивнув в сторону ушедшей уборщицы, – Можно ведь нанять красивых молодых, – друг подмигнул Алексею.

– Да родственница она сестре моей двоюродной, Елена Грачёва, помнишь, мы ездили к ней?

– А, это так хорошенькая?

– У тебя все хорошенькие, – справедливо подметил Гордеев.

– Ну не скажи, эта старушка мне не по вкусу.

– Не привередничай, – усмехнулся Алексей, усаживаясь за стол.

– Хоть выпить бы предложил, – деланно обиделся начальник охраны.

– Ты же на работе не пьёшь, – усмехнулся Алексей, доставая из ящика бутылку.

– Ну, так рабочий день кончился, это я тут за волонтёра.

– Так, чем ты меня огорчить собирался?

Лицо Сергея переменилось, видно было, что он откладывал эту новость до последнего.

– Перчатки у Стального кулака украли.

– Не понял.

– Какая-то шпана забралась к нему в дом, отключив перед этим сигнализацию...

– Значит не просто шпана, – перебил Алексей, машинально отмечая каждую деталь в голове.

– Вскрыли сейф, – продолжил Сергей, – И сработала сигнализация, копы примчались быстро, одного успели подстрелить, но остальные укатили на машине.

– Кто? – Алексей лицом не изменился, словно эта новость его не ошеломила, но Глинов знал, что всему заслуга самоконтроль, и сдержанность, а в душе его друг уже рвёт и мечет.

– Некий Джери Барринтон и Роберт Колин, по крайней мере, только эта парочка засветилась на камерах наблюдения, третий подельник убит полицейским, но наверняка, был четвёртый, кто ждал в машине. Вот тут всё о них, что удалось накопать, – начальник охраны протянул тонкую папку Алексею.

Гордеев начал быстро листать, шевеля губами и что-то бормоча, затем отвлёкся:

– Боксёр... Так... Уже хорошо...

– Чем же? – поинтересовался Сергей, заметив, что Алексей не злиться.

– Может оно и к лучшему, – размышлял про себя бизнесмен, – Тут написано, что был паинькой, из успешной и приличной семьи, и резко стал уличным бродягой и вором, что это значит?

– Что? – недоумевал Сергей.

– Он, то есть Роберт, наивный и легко поддаётся внушению, им можно будет управлять. Следующее, он рос в семье учителя и пианистки, следовательно, рос слабым, а значит, не мог дать отпора тем, кто над ним насмехался, отсюда комплекс неполноценности. Я уверен, что и на бокс он пошел, что бы самоутвердиться, в своих глазах в первую очередь. Это значит, что характером он слабый, и мягкий, ум легко можно управлять.

– Как думаешь, он уже понял силу Перчаток?

– Вряд ли, боюсь, что они скоро продадут вещи, и Перчатки в том числе.

– Как тогда искать?

– Надо брать Роберта.

– Мы о нём слишком мало знаем.

– Той картины, которую я тебе расписал, достаточно, чтобы иметь основания пустить его в Игру.

– А Стальной кулак?

– Он был дураком, получив силу, он продолжал делать то, что привык, просто дрался на ринге, ради своей славы, вот тщеславие его и погубило.

"Кто бы говорил" – подумал про себя Сергей.

– Стальной дурак не играл по правилам. Поэтому от него и не было проку.

– Убрать его? – осторожно поинтересовался Глинов.

– Зачем? Не стоит, он мало знает, и даже если что-то расскажет, кто ему поверит?

– Как будем искать Роберта?

– Подготовь мой самолёт, вылетаем сейчас же.

– В Нью-Йорк?

– Именно, позови...

Но Люба уже входила в кабинет с серебряным подносом.

– Ты успела отменить встречу?

– Ещё нет, – захлопала глазами секретарша, ставя поднос на стол.

– Не отменяй.

– А как же ваша дочь?

Алексей задумался на секунду, хотя глаза его горели огнём азарта, нет, в нём не было уже внутренний борьбы, как несколько минут назад. Когда дело касалось Игры, Гордеев сходил с ума, и забывал обо всём.

– Ничего с ней не случиться.

– Она расстроиться, – печально заявила секретарша.

– Идите, Любонька, идите.

– Думаете, что Роберт ещё в Нью-Йорке? – спросил Сергей, когда девушка удалилась.

– Нет, конечно. Я съезжу на встречу, пока ты будешь искать Роберта, он скоро объявиться, я чувствую.

Чувствовать, как знал Сергей, который так же был просвещён и в тайну своего друга, ему позволял Смокинг. Не раз они делали безумные на вид покупки, а потом оказывались в колоссальном выигрыше, да так, что даже не верилось. Поэтому в интуиции Алексея, или вернее в способностях Смокинга он не сомневался.