Текст книги "Скрытые границы (СИ)"

Автор книги: Игорь Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я смахнул странички.

На крыльце просидел долго, вдыхая влажный воздух, глядя на парк, размышляя о происходящем. Еще хотелось хоть полчасика покоя без всякого присмотра.

Затем пошел пообедать. В столовой новые физики шумной толпой сдвинули столы и весело что-то обсуждали. Я обогнул их по широкой дуге и традиционно попытался забиться в дальний угол, но мне не дали. Откуда-то из гущи толпы встала Ольга и помахала рукой.

– Алексей, иди к нам! Мы как раз обсуждаем, что нужно будет делать в первую очередь.

Я нехотя подошел. Люди разошлись волной, освобождая мне место в центре стола.

– Так что же вы ждете от волновой физики, Алексей? – Ольга положила голову на сложенные руки и внимательно смотрела мне в глаза. При нашем общении у меня постоянно было ощущение, что она посмеивается надо мной. Вот и сейчас ироничный блеск ее глаз совсем не помогал перевести беседу в рабочее русло. Защищаться тоже не хотелось, поэтому я небрежно махнул вилкой и ответил:

– Вы же ученые, вот и рассказывайте, чем можете нам помочь.

Она продолжала все так же пристально смотреть на меня, потом едва заметно кивнула, будто принимая правила игры.

– Мы пообщались с Ву Жоу. Идея сохранить колебания понятна. Но с учетом того, что не известен ни один параметр этих колебаний, а также их причина, эта идея выглядит утопичной. Кроме того, что бы ни случилось, мы в первую очередь будем ориентированы на выживание людей, Алексей.

– Выживание? А как же насчет сохранения способностей? – Я нервно разминал хлеб в пальцах.

– Ни один параметр! Ты слышал? Если мы сможем обеспечить выживание, это уже победа.

– Вот как? Вроде ваш приезд был организован Коломойцевым по моей просьбе? А моя просьба заключалась как раз в том, чтобы найти возможность способности сохранить. Просто выжить нам помогут наши китайские коллеги, они уже знают, как это сделать.

– Алексей, у вас целый зал с людьми, введенными в медикаментозный сон. Они не могут ждать годами, пока мы ищем универсальное средство, поэтому мы безусловно попробуем его найти, но цель все равно останется прежней – сохранить людям жизнь.

Ее улыбка стала шире.

Моя наоборот угасла.

– Выходит ты, Оля, воспользовалась возможностью оказаться здесь и сейчас. А теперь, под пристальным вниманием научного сообщества, планируешь лишить нас уникальных способностей?

– Да не передергивай, Алексей. Ты же все понял. Ну смирись уже с тем, что не все в мире происходит, как тебе хочется. Мы очень постараемся сделать чудо, обещаю.

– Вообще-то смирение – это не про меня. И сейчас я начинаю переставать понимать, зачем вы здесь. Без того, что ты называешь чудом, смысла в этой лаборатории, этом оборудовании и этих людях просто нет. Потому что, как я уже сказал, выживать мы научились сутки назад, без каких-либо физических исследований.

Не желая дальше продолжать диалог в таком ключе, я отодвинул тарелку и встал.

– Не горячись, – Ольга примирительно протянула мне руку, но я не смог сдержать раздражения и все-таки ушел. Спустился в комнату отдыха, сделал несколько ударов по мячу в настольном футболе, подошел к окну и невидяще уставился на пейзаж за ним. Меня угнетало одиночество. Мне нужны были Ву и Райли. Лео. Эксперименты по запусканию шариков через пространство. Я хотел назад свою жизнь. Или хотя бы не быть в новой реальности одному против всех.

Часть 1

Наземная. Глава 3

Ночью мне приснился Питер. Разбегающиеся в стороны мосты, темные каналы, Дворцовая площадь, залп пушки с Петропавловской крепости. Терпкий воздух белых ночей. И одиночество, такое от которого хотелось выть. Я проснулся до рассвета, нашарил в шкафу неоткрытую бутылку с виски, плеснул в бокал на два пальца.

Руки тряслись. Все еще пытаясь выровнять дыхание, я вышел на балкон. И с удивлением уставился на Ольгу, которая с сигаретой в руках стояла на соседнем.

– Алкоголь? – Она не менее удивленно смотрела на мой бокал. – В… – она развернула удобнее часы на руке, – в пять двадцать утра?

– Это Коломойцев что ли просил меня проконтролировать, чтобы по утрам только чай пил? – огрызнулся я.

Ольга удивленно моргнула, пытаясь осмыслить претензию.

Я не стал дожидаться ее ответа, ушел с балкона. Поставил нетронутый бокал на тумбочку. Забил в расписание бег, не глядя, натянул на себя то, что выплюнул шкаф. Вышел из комнаты, почти скатился по ступенькам и шагнул в темный еще парк. Воздух был прохладный и свежий. Запустив секундомер, я потрусил по своему обычному маршруту.

Надо перестать психовать. Чем скорее закончим исследования, тем быстрее вернется моя старая команда.

Я наконец-то вывел дыхание на рабочий уровень и теперь наблюдал, как серый рассвет начинает подсвечивать верхушки деревьев. Отбегал свою норму и домой возвращался неспешным шагом. На крыльце стоял Ву, подставив лицо хмурому утру. Я удивленно окинул его взглядом.

– Швы проветриваешь?

Он ухмыльнулся.

– Пришел сообщить тебе новость.

– Придумал, как сохранить колебания?

– Нет. Но представляю, как ты обрадуешься.

– Чему? – по взгляду Ву я видел, что как раз совершенно не обрадуюсь.

– Твой приятель приехал. Уже сообщил мне, что у него есть теория и он сейчас всем объяснит, что надо делать.

– Боровский? – ахнул я.

Ву кивнул.

У меня дернулась рука, хотел вызвать Коломойцева, но в последний момент передумал. Боровский в жизнь не предпримет никаких действий без согласования с кучей инстанций. А раз он здесь, значит его визит разрешен и звонить кому-либо нет смысла.

– Пошли позавтракаем, пока в столовой никого нет. Позже, подозреваю, нам будет не до еды, – Ву поморщившись: видимо швы давали о себе знать, развернулся и пошел внутрь здания.

Я вздохнул и поплелся следом.

* * *

В первой половине дня встречи с Боровским нам удалось избежать. После завтрака Ву отправился в свою лабораторию, а я увязался следом. По дороге он с умным видом объяснял мне распространение, затухание, преломление волн. Я понимал из его объяснений далеко не все, но это не имело значения. Было видно, что, проговаривая вслух, ему лучше думалось, поэтому мне нужно было просто не мешать, молча кивая головой. Затем я наблюдал, как Ву, словно художник, заполняет пространство экрана похожими на экзотические письмена формулами. Периодически он из, казалось бы, монолитного текста удивительным образом выдергивал куски, в которые вносил правки. На соседнем мониторе в этот момент строилась и трансформировалась сложная многоцветная визуализация.

В какой-то момент, Ву откинулся на спинку кресла и вздрогнул, обнаружив меня.

– Ты еще здесь? Мне показалось ушел. Смотри, это – математическая модель наших предполагаемых колебаний, – он кивнул на экраны. – Страшненькая пока еще, но, вроде бы, все, что можно было я учел.

– И что с ней делать?

– Отдадим Ольге. Она проведет серию экспериментов. Сначала доуточним некоторые коэффициенты, которые я задал либо приблизительно, либо эмпирически. – Он проскролил экран с формулами вниз и ткнул пальцем в разноцветную таблицу строчек на сорок. – Затем убедимся, что экспериментальные данные совпадают с предсказанными моделью. Или не совпадают, если модель не верна. Тогда попробуем ее доработать и снова проверим. Пока не начнет давать верные результаты, либо не решим, что копаем не в ту сторону.

– И потом?

– А потом видно будет.

Ву еще раз просмотрел свои формулы, сохранил в файл и отправил его на коммуникатор Ольге.

– Пошли, нужно будет еще долго объяснять, что у меня тут к чему.

* * *

Атмосфера в лаборатории была грозовая. Ольга, красная и растрепанная, истерично двигала какие-то коробки. В центре помещения стоял Боровский, высокомерно на это взирая.

– Здравствуйте, – преувеличено бодро поприветствовал я всех разом. – Что делаете?

Ольга на минуту замерла, чем я сразу воспользовался. Перехватил ее руку и отобрал коробку.

– Здесь плохо организовано рабочее пространство, – наставительно сказал Боровский.

– Ярослав, это твоя лаборатория? – так и держа коробку в руках, я преградил путь Ольге, которая, кажется, уже готова была перейти к физической расправе.

– Нет, – внезапно смутился Боровский. – Но…

– Нет, никаких «но». Это лаборатория волновой физики, хозяйка тут Ольга, и она может делать со своим пространством что угодно.

В комнате наступила зловещая тишина. Коробка оказалась довольно тяжелой, держать ее дольше не хотелось. Я обернулся к Ольге и спросил:

– Куда поставить?

– Куда угодно, – фыркнула она. – Все равно до определения плана экспериментов мы не поймем, что и когда нам понадобится.

– Отлично, – я поставил коробку у стены. – Ву прислал модель для исследований, вот как раз можете составить план.

– Дайте посмотреть, – тут же оживился Боровский.

– Дадут, – уверено подтвердил я. – Когда определятся с экспериментами. А до этого момента мы с тобой пойдем-ка другими делами займемся.

Я подхватил его за локоть и повел к выходу.

На коммуникаторе звякнуло короткое сообщение. Скосив глаза, я увидел «Спасибо!» от Ольги.

В коридоре притормозил и ткнул Боровского пальцем в грудь.

– Ярослав, ты зачем сюда приехал?

В моем присутствии вся спесь с него слетела. Он виновато пожал плечами.

– Хочу тоже принять участие в исследованиях. Волновая физика, конечно, не моя специализация, но я много чего знаю.

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда сейчас найдем тебе помещение под собственную лабораторию. И давай сразу договоримся, что мешать Ольге и ее команде ты не будешь.

– Я и не мешал! – вскинулся Боровский. – Наоборот, подсказал, как эффективнее использовать…

– Ярослав, – прервал я его. – И подсказывать ты не будешь. И давать советы тоже, если тебя о них не просят. А то быстро отправишься назад в Москву. Усёк?

Словечко выскочило у меня нечаянно, и осознав, что так говорил Виктор, я нервно вздрогнул. Боровский же интерпретировал мою реакцию по-своему и тут же сдал позиции.

– Я все понял, Алексей Юрьевич, – уныло сообщил он.

– Вот и отлично. Помещение мы тебе найдем, доступ к данным и плану экспериментов будет, можешь участвовать. Но не мешать. Понятно?

– Да.

Я открыл схему здания. На лабораторном этаже оставалось еще четыре свободных комнаты, и я великодушно предложил Боровскому их на выбор.

* * *

Уже три вечера подряд мы собирались в зоне отдыха. Точнее, мы с Ву приходили туда после дневной медитации над формулами, и, постепенно, к нам подтягивались институтские работники, Ольга и некоторые из ее инженеров. А сегодня пришел даже Боровский. После недавнего разговора он вел себя необычно тихо: молча обустраивал свою лабораторию, никого не учил, как правильно вести исследования. Так, что я почти забыл о его существовании.

– Для уточнения модели нужно придумать какие максимально разнообразные действия ты можешь выполнять, используя разрывы пространства. В идеале, еще неплохо было бы проверить состояние, близкое к распаду. – Ву разливал чай по энергично подставленным чашкам.

– Можно и так, – я глубокомысленно смотрел, как жидкость вытекает из чайника. – А можно первобытным способом. Помнишь, когда мы только начинали – мерили все подряд, что могли, а потом уже думали, что с этими цифрами делать.

– Да. Метод научного тыка нас еще не подводил, – Ву бросил насмешливый взгляд в сторону Боровского, который всем своим видом научный тык не одобрял, но высказываться побоялся. – Только тогда мы не знали, что искать. Сейчас же есть модель, и нам лучше заранее представлять, что ты будешь делать, чтобы понимать, как лучше ловить разницу между реальными и расчетными результатами.

– Математическую модель мы дополнили, выделили несколько веток возможных экспериментов, – Ольга держала чашку двумя руками. Привычной иронии в ее голосе сегодня не было, выглядела она усталой. – Но как соотнести нужные нам параметры с возможными действиями Алексея – тут я пока в тупике.

– Это нормально, мы в нем пребываем с той злосчастной экспедиции, – Ву ободряющее ей улыбнулся. – Покажите, что получилось.

Ольга поставила чашку, забралась с ногами в кресло и зарылась в файлы на коммуникаторе. Отобрав несколько штук, скинула адресно Ву, проигнорировав общую папку. Боровский открыл было рот, но встретился со мной глазами и потупил взгляд.

Теперь в файлы закопался уже Ву.

– Что вы вообще измерять хотите? – спросил я у Ольги, чтобы развеять наступившую за столом тишину.

– Сделаем твоего цифрового двойника, – Ольга усмехнулась. – А если серьезно – я бы предложила начать с электроэнцефалографии. Причем без разрывов, переходов и прочих экзотических штучек. Сначала зарегистрируем базовую активность, а потом уже можно накладывать разные действия с этими вашими разрывами и сверять измеряемые параметры с моделью. Затем добавим электронейромиографию, МРТ – и пока хватит.

– Базовые электроэнцефалограммы есть в его медицинской карте, – не выдержал Боровский. – Я проверял.

Я думал Ольга не ответит, но помолчав с минуту, она все-таки сказала:

– Они старые. Последние сделаны около полугода назад, могло много чего измениться за это время. Отталкиваясь от неверных базовых данных, мы себе только добавим работы. Лучше потратить немного времени в начале, зато потом быть уверенными в результатах.

– Пожалуй, – протянул Ярослав, а потом внезапно резко развернулся ко мне. – А ты составил список тех, кто может тебя заменить?

– Что? – я поперхнулся чаем и закашлялся. – В смысле меня заменить?

– Ну, – Боровский запнулся. – Ты же понимаешь, насколько рискованны сейчас подобные эксперименты? При этом мы не можем останавливать исследования даже если ты погибнешь. Надо будет поднимать кого-то следующего, кого? Лео Дюкре? Насколько помню, у нее был высокий потенциал.

Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица и конечностей. Ольга быстро коснулась моего запястья, но я резко отдернул руку.

– Ты, Ярослав, точно никого поднимать не будешь, – холодно процедил я.

– Неважно, кто будет поднимать, – спокойно согласился Боровский. – Но мне кажется, в твоих интересах составить список тех, кто еще мог бы помочь нам в исследованиях.

Я на миг задохнулся, не находя ответных слов.

– Здесь ошибка, – внезапно подал голос Ву, вытащив какой-то трехмерный график и развесив его изображение над столом. Чем мгновенно переключил все внимание на себя.

– Верно, – спустя пару минут расстроенно подтвердила Ольга.

– Пришлите в общую папку все модели, я проверю, – тут же воспользовался ситуацией Боровский.

Я смотрел на них крепко стиснув зубы. Как ни противно было это признавать, но Боровский был прав. Если со мной что-то случится, то им придется поднимать для испытаний кого-то еще, и они вполне могут выбрать Лео из-за ее способностей. Я, конечно, могу продолжать самонадеянно считать, что со мной ничего произойти не может, но ее нужно уберечь любыми способами. А это означало, что необходимо выбрать другую жертву.

Ольга снова коснулась моей руки и только тут я заметил, что ногти впились в ладонь – до того сильно сжал кулак.

– Давай еще чая? – сочувственно предложила она, вглядываясь в мое лицо.

– Спасибо. Устал. Спать пойду, – я решительно встал из-за стола.

– Над списком подумай, – кинул мне в спину Боровский.

– Подумаю, – мрачно пообещал я.

* * *

Раньше я не придавал значения тому, как проводят ЭЭГ. Это было обычное базовое исследование при прохождении полетных медицинских комиссий, от которого по большому счету ничего не зависело. Но в текущей обстановке шапочка с электродами произвела на меня неизгладимое впечатление. Это смазало все попытки снять ЭЭГ покоя, так как меня постоянно пробивало на глупое хихиканье. Закончилось тем, что Ольга сделала несколько фотографий меня в этой шапочке, кинула их в рабочий чат и дала команду переключать съемку на нагрузочное тестирование, так как покоя от меня сегодня было не дождаться. Сначала мне велели открывать и закрывать глаза, потом начали светить в лицо лампой. Ольга сказала, что это световое раздражение, но к концу процедуры я готов был признать, что раздражение это общее. При предполетных медосмотрах эта часть была короткой, и я почти не замечал ее. Сегодня же мы потратили на нее около часа. После делали пробы с раздражением других сенсорных систем: звуками и запахами. А в качестве вишенки на торте, меня еще заставили в этой шапочке бегать, прыгать, качать гантели и пресс. В итоге я окончательно выдохся.

Ольга, сдерживая смех смотрела, как я, раскинув руки в стороны, растянулся на коврике.

– Завтра еще раз снимем базу на ЭЭГ, потом можно будет монтировать облучатели, – Ольга присела рядом на корточки и начала деловито отцеплять электроды. От нее исходил легкий запах жасмина.

– Было бы здорово, – сурово произнесла она, когда закончила с проводами, – если бы завтра ты нам дал возможность съемки в покое.

– Я постараюсь, – голова чесалась от шапочки, и я запустил пятерню в волосы. – Современный мир: в космос летаем, оседлав гравитационные аномалии через пространство прыгаем. И носим шапочки с электродами.

Внезапно мне подумалось, что Лео еще больше меня оценила бы эту шапочку. Я резко отвернулся, пытаясь скрыть нахлынувшую грусть, но видимо не успел. Ольга похлопала меня по плечу, вставая.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – и, не дождавшись реакции, отошла к столу, на котором начала собирать остальные проводки, укладывая их в чехлы.

Я еще некоторое время повалялся на коврике. Потом, понял, что отлежаться тут до конца всех проблем все равно не получится, встал и собрался уходить. Когда уже почти подошел к двери, Ольга меня негромко окликнула:

– Алексей, подожди минутку. Понимаю, что тема тебе неприятна, но, к сожалению, Боровский прав. Нам нужно определить, кто может тебя заменить.

Я стоял у двери, глядя в пол.

– Ву сделал для меня список тех, кто лежит под капельницами, – Ольга подошла ближе. – Давай вместе его посмотрим?

Я поднял на нее глаза. Улыбнулся. Так искренне, насколько вообще был способен.

– Спасибо за предложение, Оля. Я сделаю список сам, не стоит об этом волноваться.

Как, вообще, предполагалось я должен был его сделать? Никто из тех, кто лежал сейчас под капельницами, не переживал распады так, как это удавалось мне. Поднять любого – это фактически приговорить его либо к смерти, либо к потере способностей. Нет, конечно можно было бы мстительно вписать в список Мартинеса. Я глупо хихикнул, идя по коридору. Поднялся на этаж и заглянул к Ву.

– Сделал список для Ольги? – упрекнул его с порога.

– Она собиралась уговорить тебя его посмотреть. Я так понимаю, не получилось?

– Не получилось, – согласился я. – Давай так. Списка не будет, его просто невозможно составить. Но если что, Лео вы не поднимаете. Идет?

– Это ты сейчас ответственность переложил? – Ву покачал головой. – Если Райли был прав, и твои суперспособности связаны с профессией, то следующей кандидатурой напрашивается Мартинес. Но он, прямо скажем, не особо блистает. Есть инженеры из моей группы и группы Эванса, у которых неплохие способности. Я думаю, выбирать надо из них. Не все они настолько дорожат своими особенностями, чтобы сильно расстроиться, если их потеряют.

– Это кто, например?

Я сделал шаг в комнату. Ву, воспользовавшись моментом, тут же открыл перечень людей, погруженных в сон.

– Вот смотри, – он выделил восемь имен. – Они все с хорошими способностями, но у всех есть семьи вне института, и они в разной степени тяготились жизнью здесь. Если лишатся способностей, не расстроятся точно. Естественно, после того, как разбудим, мы спросим их и о личном согласии, в конечном счете люди будут сами решать, готовы ли они идти на риск.

– Семьи, Ву, – я покачал головой. – А вдруг несчастный случай, нельзя так.

– Китайские психотропы работают.

– Да, только добежать с ними успевают не всегда, забыл?

Я придвинул ногой стул, сел перед монитором и уставился на список.

– Вот смотри, на этих, – наконец выделил три фамилии. – Семей нет, способности близкие к средним, но в институте задерживаться не планировали надолго.

– Да. Хороший вариант, – Ву старательно прятал ухмылку.

– Я все вижу, – буркнул я. – И, если что, так и скажу, что ты меня заставил.

– Теперь всем будет чуточку спокойнее, но это не значит, что ты на первых экспериментах должен откинуть копыта.

– Вообще не собираюсь ничего откидывать. Мне хватило больниц на всю оставшуюся жизнь, так что не дождетесь.

Я продолжал смотреть на выделенные фамилии. Правильно ли мы поступаем? Решаем за других такие важные вопросы, фактически определяем их дальнейшую судьбу. А есть ли у нас право на это?

Ву следил за моим выражением лица.

– Оставь этих, – я встал. – Другие варианты хуже.

Ву удовлетворенно кивнул, вывел их в отдельный файл и отправил в нашу общую папку.

Часть 1

Наземная. Глава 4

По утрам я обычно заглядывал в наш зал со спящими. Проверял работу мониторинга и датчиков, перекидывался несколькими словами с медиками, которые круглосуточно дежурили в зале. Потом сидел рядом с Лео. Иногда, убедившись, что никто меня не слышит, рассказывал ей, как идут наши дела. Про шапочку, формулы, план экспериментов. Обещал, что она будет смеяться над фотографиями. Что мы вместе будем над ними смеяться.

Мне начинало казаться, что мы совершенно бездарно теряем время. Прошло уже почти две недели с момента начала наших проблем, а пока у нас не было ничего, кроме все еще уточняемой модели. И будет ли?

От Лео спускался в столовую, завтракать. Дальше – либо в лабораторию, ходить в шапочке, либо на симулятор, погонять по космическим трассам.

Но сегодня день не задался. Точнее, первой не задалась ночь: мне снились кошмар за кошмаром, я просыпался, выходил подышать на балкон, засыпал снова, и это повторялось по кругу. Никаких четких образов в снах не было. Ни монстров под кроватью, ни космических катастроф. Только лишь ощущение чего-то неминуемого, близкого, холодного. От чего пробирал мороз по коже.

В итоге, утром я встал совершенно разбитым. Даже не смог заставить себя выйти на пробежку. Сначала долго стоял под душем, потом сидел рядом с Лео. Так что завтрак я пропустил, и махнув рукой, взял на выдаче массивный бутерброд, который, как мне кажется, мог сойти сразу и за обед.

В лаборатории собирали большой металлический излучатель и крепили его к потолочным балкам. Судя по титановому каркасу, он был не сильно тяжелый, но очень громоздкий и неудобный. Я поднялся на второй этаж и с балкона-надстройки наблюдал, как излучатель по частям поднимали наверх. Ольга, совершенно игнорируя технику безопасности, стояла внизу. Оттуда она контролировала процесс установки, раздавая команды – когда какую часть поднимать и как крепить.

Я облокотился на парапет балкона и, лениво дожевывая трофейный бутерброд, следил за этим эпичным представлением. Хотелось кофе, но за ним надо было идти – сразу захватить его из столовой я почему-то не догадался.

При подъеме очередной части излучателя заклинило цепь крепежа. Техники начали ее дергать, и внезапно вся конструкция дрогнула. Один замок разомкнулся, а за ним каскадом начали отлетать остальные. Ольга и несколько инженеров, запрокинув головы наверх, замерли внизу, под излучателем. Куда-то отбежать они явно не успевали.

Я бросил остатки бутерброда на пол. Замедлил дыхание и сердцебиение. Как давно я это не делал! С момента, как начались распады, мы не рисковали использовать свои способности. Но сейчас, в момент, когда конструкция полностью отцепилась и начала свое падение вниз, я открыл под ней вход. Забрал в той точке, и, уводя от ребят и Ольги, передал в другую.

Топот ног по лестнице отдавался в моей голове как гулкий колокольный звон.

– Ты что, дурак? – так искренне выкрикнул поднявшийся первым Ву, что я засмеялся бы, если бы мог. – Ты зачем на себя? За окно выкинуть не мог?

В спешке, я открыл точку выхода прямо над собой. Вся груда железа прошла через пространство и рухнула мне на голову. Высота и скорость падения были нивелированы переходом, но меня все равно сбило с ног и завалило. По лицу текла кровь, дыхание перехватило.

Ву начал лихорадочно разбирать завал. К нему присоединились остальные прибежавшие на шум люди, а вскоре, раздавая команды, зазвенел и голос Боровского.

Наконец, Ву откинул железку, закрывавшую мне лицо, и тряхнул за плечо.

– Ты живой? Почему не увел наружу?

– Не подумал, – во рту была кровь, от этого говорить получалось плохо. – Быстро все случилось. Я в порядке. Сейчас. Полежу немного.

Постепенно к отбитым частям тела возвращалась чувствительность. Вроде, ничего не было сломано. Ву сидел рядом на корточках, Боровский все еще кем-то командовал, чем ужасно раздражал. Пришли медики, поставили меня на ноги. Но, к моему удивлению, устоять на них не получилось: сильно повело в сторону и меня снова усадили на пол.

– Похоже, сотрясение мозга, – новенькая врач, раньше я не видел ее у нас, светила мне фонариком в глаза. – Пойдемте, все-таки, в медблок. Заодно бровь и губу вам обработаю, кровь надо остановить. Носилки подать, или сами дойдете?

Я почти согласился на носилки, но увидел у входа Ольгу. Бледная и растрепанная, она в ужасе смотрела на меня. Ну не уходят герои с поля боя на носилках!

– Сам дойду, – я вцепился в плечо Ву. Тот понял и подхватил меня покрепче.

В медблоке меня обработали, а потом оставили «полежать часик». И я благополучно заснул. Наконец-то ничего не снилось. Проснулся вечером, уже почти на закате. Вроде, даже выспался, но голова болела и, еще, я теперь точно мог посчитать количество ушибов и ссадин на теле – они болезненно ныли.

С минуту пожалел себя. Вот все люди – как люди, а я в вечном поиске, где себя угробить. Ведь мог отправить эти железки куда угодно, хоть в космос. Но нет, скинул на себя.

Языком нащупал шов на губе. И внезапно подумал, что хорошо, что целоваться в ближайшее время мне не придется. Хотя, в данной ситуации, слово «хорошо» было чертовски неуместно.

В целом, оставалось признать, что несмотря на все ушибы, валяться в медблоке смысла не было. Отсоединил датчик монитора пациента. Встать – встал, а идти было тяжело – очень сильно кружилась голова. Поэтому, в коридор я вышел старательно держась за стены. А там почти сразу наткнулся на Ольгу, которая, судя по всему, шла навестить меня.

– Ты как? – она с тревогой всматривалась в мое лицо.

– В порядке.

Мне срочно хотелось на кого-то свалить всю вину за свои ссадины, поэтому я, почти как Боровский, ткнув в нее пальцем, упрекнул:

– Вы бы хоть как-то технику безопасности соблюдали. Есть же правила – не стоять под сборными конструкциями, например. Насколько теперь откладываются исследования?

Она внезапно улыбнулась.

– Мы собрали сегодня излучатель. Оборудование готово, с головой вот твоей проблемы.

Я прислонился спиной к стене. Стоять в коридоре было неудобно, идти по стенке на глазах у Ольги не хотелось.

– Хорошо. Давай считать, что я не вижу, насколько тебе плохо, а просто по-дружески провожу тебя домой.

Она потянула меня за локоть, и я сдался. Несмотря на хрупкий внешний вид и невысокий рост Ольги, она оказалась довольно крепкой и с моим весом прекрасно справилась. В конце пути я уже совсем не стеснялся опираться на нее.

В номере Ольга сгрузила меня на диван и пошла к шкафу.

– Где у тебя тут заначка? Ощущаю, что мне надо выпить. Сегодняшний день добил окончательно.

Внезапно она заплакала.

– Это еще что?

Я дернул ее за руку и усадил на диван рядом с собой.

– Ну-ка не раскисай. Нет повода.

Дав Ольге немного поплакать, устроившись у меня на плече, я потрепал ее по макушке, встал и сам достал бутылку виски. В морозилке нашелся брикет со льдом.

– Просто никогда не бывает, – протянул ей стакан. – Если это настоящее. Когда настоящее – всегда тяжело.

– Если бы тебя убило этими железками?

– Я же составил список на замену, как вы с Боровским просили. Подняла бы следующего.

– Это не смешно.

– Нет. Не смешно. Это очень печально.

Некоторое время она укоризненно смотрела на меня. Потом спросила:

– Как ты это делаешь? Как перенес излучатель? Ты правда мог выкинуть его не на себя?

Я фыркнул.

– Оля, а ты вообще знакома с нашими способностями и исследованиями?

– Статьи читала, – честно ответила она. – Которые вечно опровергал Боровский.

Я оторопело на нее уставился.

– То есть, ты, совершенно не разбираясь в вопросе, ввязалась в исследования?

– Тут ты перегибаешь, конечно. В вопросе разбираюсь, насколько во всем этом вообще можно разбираться, но глазами такое вижу первый раз. И границы ваших возможностей понимаю не до конца.

Я вернулся на диван. Усевшись, сполз пониже, чтобы голова лежала на спинке. Достал коммуникатор и открыл папку с видеофайлами.

Мы смотрели записи экспериментов с разных этапов исследований, от первых, когда совсем не понимали, что происходит, до поздних, когда все еще не понимали полной картины, но уже чем-то могли управлять.

К моменту как мы закончили смотреть записи, к Ольге вернулась вся ее ироничность. Она, смеясь, повернулась ко мне.

– То есть, мог просто увести железки на улицу? Но между умным и героическим поступком выбрал героический? Да, Алексей?

– Конечно. Я же не ищу легких путей.

– Точно не ищешь, – она протянула руку и коснулась пальцами шва на моей губе.

Я аккуратно отстранился, встал и распахнул балкон, пустив в комнату свежего воздуха. Потом развернулся к Ольге, и глядя ей в глаза, спросил:

– Так что тебя связывает с Коломойцевым?

– Нам точно надо это сейчас обсуждать? – она скептически подняла брови вверх.

– А когда еще? Мы сейчас вдвоем, нас никто не слышит, в стакане виски, на небе звезды. Самое время для откровенности.

Я прислонился спиной к косяку балконной двери и немного взболтал жидкость с кусочками льда в своем стакане.

Ольга встала, поставила свой виски на столик возле дивана и сделала несколько шагов к выходу. Остановилась, постояла немного. Затем обернулась ко мне.

– Мы были женаты, почти два года. Еще в студенчестве, когда ни он, ни я не знали, куда нас жизнь заведет. Он был абсолютный мудак, поэтому мы развелись. Но до сих пор не отказываем в разных услугах друг другу, если это требуется.

– И какую услугу ты оказываешь ему сейчас?

– Должна обеспечить твою безопасность.

И вот тут я заржал. Нет, я знал, что не следовало, но удержаться было просто невозможно, после всех этих железок на моей голове.

Она пулей вылетела из моей комнаты. Дверь хлопнула так, что даже в Лондоне слышно было. Зашуршала осыпающаяся штукатурка.

– Я тоже абсолютный мудак, – сказал я вслух.

Сел на диван и продолжил смеяться.

* * *

С помощью Боровского я расписал все виды активностей, которые мы могли бы использовать в экспериментах – переходы через разрывы, перенос предметов разной величины, чередование переходов с переносами. Во всякой методической деятельности Боровский был хорош, этого у него точно не отнять. Он моментально структурировал любые действия и данные, приводя их в логичное и упорядоченное состояние.