Текст книги "Тот, кто ждёт(СИ)"

Автор книги: Игорь Непонятнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Непонятнов Игорь Владимирович
Тот, кто ждёт

1

День 12 января начался для Пигунова Максима со звонка будильника. За те две недели пока колледж, в котором он работал преподавателем, находился на каникулах, Максим успел отвыкнуть от будильника. Теперь трель звонка раздавалась как набат, в который стучит обезумевший монах.

Нехотя Максим открыл глаза. Комната утопала в темноте. Рядом жена пробормотала что-то сквозь сон. У нее также сегодня был первый рабочий день, но ей на это было явно плевать. В таких ситуациях вся ответственность по подъёму супруги ложилась на Максима, иначе потом он обязательно получал скандал с криком: "Я, по-твоему, на работе в игрушки играю! Я деньги зарабатываю! А ты даже не удосужился разбудить меня!"

Будильник звонил. Скучная однообразная мелодия дешевого китайского звонка может мертвого поднять, не говоря о том, что живой сам встанет быстрее заткнуть ненавистный будильник.

Максим скинул одеяло и встал. Будильник стоял на туалетном столике супруги, куда он поставил его с вечера. Дальше от "сонной" руки – больше шансов проснуться вовремя.

Выключив звонок, Максим разбудил жену, что, к слову сказать, нелегко далось. Вначале он попытался просто разбудить ее. Бесполезно. Следующим шагом было отбирание одеяла, если это не помогало, то приходилось сталкивать жену. В этот раз не помогло. Когда Лена оказалась на полу, то проснулась окончательно. Жестоко, но что поделать, если человек иначе проснуться не может.

Одевшись и позавтракав, Максим стоял на пороге и обувался. Рядом хлопотала супруга, добавляя последние штрихи к его новой одежде.

– Будь осторожен! – сказала она, когда он обулся.

– Обязательно дорогая! – весело ответил Максим, и, поцеловав жену, вышел на лестничную клетку.

Кнопка вызова лифта отказалась загораться. Спустившись, он открыл кодовый замок подъезда и, выйдя на улицу, закрыл дверь.

Погода стояла отличная. Как в стихотворении:

"Мороз и солнце – день чудесный..."

Перед выходом Максим посмотрел на термометр за окном. Последний показывал минус двадцать по Цельсию, но на улице, из-за отсутствия ветра, было совершенно не холодно.

Прикурив Максим порадовался новому дню и великолепной погоде.

– День начинается отлично! – в пол голоса произнес он и двинулся в путь.

От крыльца вели три ступеньки, которые сейчас были запорошены снегом. Когда Максим становился на последнюю ступеньку, то понял – надо идти аккуратней, но было слишком поздно. Правая нога ушла вперед, пытаясь стать на землю, а левая соскользнула. Взмахнув руками, Максим упал спиной на лестницу. Голова по инерции откинулась назад и со всего размаху ударилась об бетон. У Максима из глаз посыпались искры.

Очень далеко был свет. Это был не свет в его привычном понимании, а что-то живое, само по себе являющееся светом. Оно удалялось. Максим побежал. Его скорости явно не хватало, но место где он находился, заставляло бежать. Не важно куда, главное бежать. Вокруг было все и одновременно не было ничего. Чьи-то лица, мелькавшие со скоростью, не позволявшей разобрать, кому они принадлежат. Голоса, много голосов, говорившее все вместе и делающие непонятными слова. Города, страны, образы, картинки, все мелькало с катастрофической скоростью. И все это окружала тьма. Казалось, в этом царстве сумрака не может быть ничего живого. Ни один луч света не пробьёт его. Максима охватило катотаническое отчаяние. Он не успевал, цель уходила, не давая никаких шансов догнать ее, но он бежал потому, что ничего другого ему не оставалось. Казалось, вечность запустила его в свое лоно. Он не знал, сколько уже здесь и сколько еще предстоит. Свет все удалялся и удалялся. Уже невозможно было, разобрать живой он или нет. Теперь это была просто точка посреди тьмы. Максим побежал изо всех сил. Через некоторое время он понял, что все его попытки напрасны. Не стало точки, остался один сумрак, который начал сгущаться все сильней. Максим не мог представить себе подобной черноты. В сущности, вокруг него была уже не чернота. С уходом света стала надвигаться пустота. Пропали лица, голоса, города и страны. Что-то огромное подбиралось к Максиму, что-то, что хотело забрать и поглотить его, разжевывая кости, как мясо мясорубка. Оно не издавало ни звука, и от этого было еще страшнее. Максим не знал, что делать – вокруг четырехмерная пустота и гробовая тишина, от которой заложило уши. Ко всему этому он кожей ощущал присутствие кого-то плохого. Того, кто ждет. Играет с ним, как кошка с мышью. Казалось это предел, черта, за которой ничего нет. Смерть. Но тогда чего она ждет.

– Ну! Чего ты... – Максим умолк на полуслове, потому, что ничего в сущности и не говорил. Его рот не издал ни звука. Ничто не могло пробить небытие. Еще несколько минут Максим стоял и ждал, не зная чего. Хотя он думал, что несколько минут, но очень сомневался. В этом месте не существовало ничего. Даже время, в его привычном понятии, отсутствовало.

Внезапно, из глубин этой пустоты раздался голос. Он не был голосом мужчины или женщины, а скорее походил на компьютерный. В нем не было и не могло быть эмоции, это был запрограммированный голос, льющийся отовсюду и заполняющий все пространство. Казалось, будто он материален и, подняв, понесет Максима на своих интонациях, то, поднимая, то, опуская в глубины вечности.

– Вспомни, что ты сделал в своей жизни. – раздавалось вокруг. – Вспомни тех, кого ты любил, кто любил тебя. Вспомни своих родителей. Вспомни все то, что тебе дорого и ... – дальше раздался завораживающий душу смех. Смех запрограммированной машины. Смех, в котором слились ненависть и все отрицательные эмоции, которые можно услышать. – И попрощайся со всем этим. Больше ты никогда не увидишь и не услышишь их. Теперь у тебя новый дом. Вечный дом. Посмотри и полюбуйся.

Пустота стала рассеиваться. Под ногами появилась скала. Небольшой островок, окруженный лавой, издающей тошнотворное зловоние. Приглядевшись, Максим понял, что это совершенно не лава, а поток из крови, гноя, частей тела и костей. Максима стошнило прямо в этот поток. Подняв голову, он увидел, что вокруг отвесные стены, смыкающиеся кольцом. Совершенно гладкие и не дающие ни одной возможности выбраться. Сверху что-то сыпалось. Подняв голову, он увидел наверху существ. Маленькие, человекоподобные, совершенно нагие, из чего Максим понял, что они бесполые, с лицами, напоминающими свиные рыла, только противней. Они издавали громкие крики не походящие ни на что. Было видно, что они веселятся, сбрасывая на Максима жмени порошка. Посмотрев на свои руки, он понял, почему они веселятся. Его заживо ели. Маленькие жучки, походящие скорее на пыль, падали на него и откусывая по ничтожному кусочку, умирали, но этих жучков были миллионы. Все рукава куртки уже пестрели дырками. На кистях появились проплешины в коже.

– Остановитесь, что вы делаете!– закричал Максим, но твари еще сильнее закричав, удвоили усилия. Теперь Максим еле различал их сквозь пелену падающих насекомых.

– Как жил так и мучайся, ничтожный поклонник мимолетного. – раздался тот же голос, а за ним снова смех. Теперь Максим понял, что так веселило его мучителя. Мимо проплыла голова, без кожи и без глаз. Череп, сохранивший ошметки мяса. Его рот открывался, пытаясь издать звуки, язык, отчасти съеденный, шевелился, вытаскивая попавшую в рот гадость. Доплыв до стены, он скрылся под ней.

– Я могу спасти тебя. – раздался тихий женский голос где-то рядом. Максим повертел головой, но никого не увидел.

– Не ищи меня, я в тебе. Я так долго ждала подходящего человека. А взамен прошу самую малость – я хочу найти местечко в глубине твое...

– Да, да я согласен, только вытащи меня. Умоляю! – Максим уже не знал, за какую соломинку хвататься. Руки и лицо начинало жечь. Боль была тупой и далекой, но как подозревал Максим это всего лишь начало бесконечной пытки. Он догадался куда попал и что его ждет, а воображение рисовало самый страшный из фильмов ужасов.

– Ты уверен в своем выборе? – медлил голос.– Второй попытки у тебя не будет.

– Да, я уверен! – не сдержался Максим. – Через несколько минут тебе не с кем будет разговаривать и некого спасать. – паника накрыла Максима как девятый вал рыбацкую лодку. Все происходящее стало казаться бредом.

"Какой к черту ад, – подумал он. – Это кошмар, пускай самый страшный из кошмаров снившихся когда-либо, но это всего лишь сон". Уверившись в этой мысли, он шагнул в поток.

"Сейчас я проснусь, рядом спит Лена, сегодня мне на работу, ей тоже, мне будет сложно ее разбудить, но, в конце концов, получиться. Потом я позавтракаю, соберусь и пойду в колледж. Первая пара у раздолбаев из группы транспортников. Им надо рассказать про себестоимость. Затем вторая пара, а потом домой".

Когда нога Максима коснулась потока, он с ужасом понял, что все это уже происходило. Вспомнил про подъезд и ступеньку. Дальше думать было поздно. Максим провалился в реку из человеческих останков.

2.

– Ты где? – спросила Лена у супруга по мобильному. Они договорились встретиться возле высокого здания первый этаж, которого был сделан в виде арок.

– Я в пути, скоро буду. – ответил он. – А ты?

– Я почти на месте. Приеду, позвоню. – сказала Лена и положила трубку.

Мужчина подошел и что-то сказал. Лена не поняла что. Это ее не волновало. Автобус, на котором она ехала, был странным. Потолок очень высокий, а двери непропорционально низки, мало того он останавливался на остановках через каждые пятнадцать метров. Лена сидела перед лобовым стеклом, как в двухэтажном автобусе, только автобус был не двухэтажный, а самый обычный городской. Она четко помнила, что садилась в него на остановке. Теперь мимо проплывали поля перемежаемые рощами. Ни одна машина еще не обогнала их и не проехала на встречу, но Лену это обстоятельство не волновало. Она точно знала, что едет по правильному маршруту.

"Кто ведет автобус?!" – возникла у нее паническая мысль и в ту же секунду растворилась.

Лена обернулась. Салон был пуст. Она ехала одна – это обстоятельство также не встревожило ее. Когда она снова повернулась лицом к окну, впереди уже находилось здание, к которому она ехала. Автобус сделал еще одну остановку, а следующая была ее. Она встала и подошла к двери.

Автобус быстро удалялся, теперь без остановок, и скоро скрылся из виду. Везде были одни поля, и только за спиной у Лены стояло огромное здание, сколько в нем этажей посчитать невозможно. Казалось, оно держит небо как Атлант.

"Не хватает только сада с яблоками?!" – про себя иронизировала Лена.

Она попыталась найти среди арок вход, но все они были сквозные и выводили на другую сторону, где насколько хватало глаз, простилалось поле. Невысокая, зеленая трава шелестела и качалась будто от сильного ветра, но Лена не чувствовала ни дуновения, ни один локон ее прекрасных волос не пошевелился.

Она набрала номер Максима. Он ответил тут же.

– Да любимая!

– Ты скоро?

– Я уже. Иди, встречай. – на этот раз он повесил трубку.

Лена прошла через арку на другую сторону здания и увидела его. Он шел через поле. Увидев, ее он помахал, она ответила. Скоро он подошел к дороге. И тут Лена услышала звук. Впервые за все время она услышала какой-то звук кроме голоса мужа. Это был звук мотора, мощного мотора и он приближался. Лена посмотрела в сторону, откуда доносился рев мотора. Со стороны противоположной той, откуда она приехала, мчался автомобиль. У него была запредельная скорость.

"Это не машина.– пронеслось у Лены в голове. – Это дьявол".

Она хотела крикнуть Максиму, чтобы тот подождал, не переходил дорогу, но ее голова поворачивалась медленнее, чем ехал автомобиль, и как раз в ту секунду, когда она закричала "Стой" ее мужа сбила машина.

Это была ярко красная машина, больше Лена разглядеть не смогла. Максима подбросило в воздух на несколько десятков метров, упав, он прокатился по земле приблизительно столько же и застыл в неестественной позе. Лена не верила своим глазам. Ступор от увиденного приковал ее к дороге. Опомнившись, она подбежала к мужу. У Максима лицо было залито кровью, ноги и руки переломаны во многих местах, в некоторых переломы открытые, и, несмотря на все он дышал, дышал глубоко, иногда изо рта вылетала кровь, его глаза смотрели на Лену.

Подбежав, она упала перед ним на колени.

Она не успела ничего сказать, перед тем как проснулась. Последнее, что она помнила из сна это слова своего мужа.

– Помоги!

Лена рывком поднялась с постели. Сон был настолько реален, что она до сих пор видела перед собой окровавленное лицо Максима, его глаза смотрящие на нее. Сколько в них было боли и страданий, мольбы и любви...

Часы на туалетном столике показывали половину четвертого утра. Лена встала с постели. Уже год она спала в ней одна, редко, но спала. В основном приходилось работать, чтобы обеспечить существование Максиму. Днем преподавать в колледже, а вечером, то мыть полы, то сторожить, а иногда и того хуже... Лена не хотела вспоминать о тех унижениях, через которые прошла ради любимого человека. О тех вечерах, когда приходилось ночевать неизвестно где и неизвестно с кем. А, уходя умолять, чтобы тебе заплатили. Но Лена как пятилетняя девочка верила в чудо. Однажды она придет в поликлинику, а Максим смотрит на нее. В те редкие ночи проведенные дома она грезила об этом моменте. Представляла, как она подбежит к нему, обнимет, от счастья польются слезы. Она будет рассказывать ему о том, что произошло в мире за время его отсутствия, само собой пожалуется, как ей было сложно одной. Он, еще не набрав силы, положит ей на плечо руку и скажет: " Ты самая лучшая!" Как для Лены сейчас значили эти слова из уст Максима. Ради того, чтобы слышать его голос, видеть его, быть с ним она сделает много. Если врачи потребуют еще денег – она найдет их. Только теперь Лена поняла, насколько любит своего мужа...

Умывшись и одевшись, она вызвала такси. Сердце говорило ехать в больницу, может сегодня последний раз, когда она увидит его живым.... Лена быстро отогнала эту мысль. Она увидит его живым и еще много, много раз, и не в таком состоянии как сейчас, а в полном здравии. Врачи говорят – нет. На второй день пребывания Максима в поликлинике главврач признал его безнадежным и предлагал отключить устройства помогающие существовать, но Лена наотрез отказалась. Одно слово и она точно больше никогда не увидит его, а так надежда...

Врач потребовал баснословную сумму на содержание Максима в реанимации, с тех пор и началось.... При первой возможности она шла к нему, подолгу сидела рядом и рассказывала, что произошло, как она скучает, рассказывала о своих планах, мечтах. Медсестры крутили пальцем у виска, мол, делать нечего – сидеть у "растения", мужиков, что ли мало. Дело в том, что при падении Максим настолько сильно ударился головой, что мозг умер. Тело продолжало функционировать, а голова.... Но она верила, верила всей душой. Она стала регулярно посещать церковь и подолгу молиться.

"Бог не может быть настолько не справедлив, чтобы забрать единственного дорогого мне человека – думала она. – Есть в мире справедливость. Точно есть. Что моя жизнь без него – пустой звук. Он Бог, Он все видит".

Через пятнадцать минут Лена вышла из подъезда, такси уже стояло. Лена с ненавистью, как обычно, прошла злополучную ступеньку. Сколько она принесла ей горя и бед, одному Богу известно, но самое страшное, что это не конец.

– Куда едем? – спросил заспанный водитель, когда Лена села в машину.

– Городская больница.

Когда машина тронулась, Лена погрузилась в свои мысли.

"Интересно, – думала она. – Что подвигло меня посреди ночи ехать в поликлинику?"

Что-то внутри говорило надо. Водитель, маленький мужичок кавказской национальности, говорил с ней, спрашивал, но Лена не проронила ни слова, даже ни разу не посмотрела в его сторону. Вскоре он замолк и больше ничего не говорил.

Ночью в реанимацию, оказалось, попасть еще сложнее, чем днем. Если днем Лену туда пускали за плату, то теперь дежурный наотрез отказался пустить внутрь. Лена и просила и умоляла, давала деньги, причем не малые, но на все был один ответ:

– Девушка, вы, что не понимаете, – говорил санитар, мужчина приблизительно сорока лет, крупного телосложения, встретив такого на улице, иначе как уголовник не подумаешь. – Запрещено пускать в реанимацию посетителей. Если начальство узнает мне не видать этой работы как своих ушей.

Лена совсем отчаялась, но ей помог случай. Санитар сидел за столом в небольшой рекреации. Слева находились двери, за которыми был коридор, по обе стенки которого располагались палаты. В третьей слева лежал Максим.

Из коридора раздался шум. Упало что-то большое. Санитар с поразительной ловкостью обогнул стол и побежал. Лена побежала за ним. Дверей в палатах не было и санитар, пробегая, смотрел в каждую из них. Остановился он напротив палаты Максима. Сказать остановился, не сказать ничего. Он прирос к полу. Когда подбежала Лена, он все так же стоял и смотрел внутрь комнаты. От того, что увидела она внутри, из глаз полились слезы, но это были слезы радости. Бог услышал ее.

Интерьер комнаты состоял из койки, на колесиках, аппарата регистрирующего жизненную активность больного и подставки для капельниц. Сейчас подставка лежала на полу, а на койке, в больничном одеянии, сидел Максим. Он явно не понимал, где оказался. Когда его взгляд сфокусировался на Лене, он попытался встать, но тут же упал на пол. Лена, подбежав, упала на колени, пытаясь помочь, говоря что-то бессвязное, она обливалась слезами. Максим что-то сказал, но Лена настолько была рада звуку любимого голоса, что смысл сказанного не поняла. Максим повторил:

– Принеси молитвенник. – его голос был тихим, но такой серьезности в нем Лена никогда не слышала.

Подбежал санитар, подняв, как пушинку Максима, он положил его на койку. Неизвестно, кто был больше шокирован – санитар или Максим. У первого на лице было выражение человека увидавшего НЛО, а Максим в эти минуты как никто другой походил на Лазаря. Позже Лена поняла удивление санитара, а сейчас ей было не до того. Она стояла у изголовья супруга и говорила. Ее рука гладила лицо своего ненаглядного, проводила по волосам. Она сама не понимала, что говорит – радость переполняла ее. Любой увидевший мог сказать, что она самый счастливый человек. Его рука поймала ее руку, этот жест помог Лене прекратить говорить.

– Дорогая, принеси пожалуйста молитвенник. – повторил Максим с той же интонацией, но уже более окрепшим голосом.

3.

В уходящем свете заката летел вертолет. Под ним простирался большой город, наверно слишком большой для долгого существования. Свет уходил из него, забирая то, что строилось веками, ради чего погибали люди, каждый из которых думал, что умирает во благо...

Такой конец гарантирован каждому из городов; в природе человека самоубийство. Каждый из нас садист, причем издеваться любит над собой, беспощадно и бездумно, уничтожая тех, кто рядом, таких же, как сам, не понимая, что ничего не вечно и за любым действием следуют увеличивающиеся последствия, как круги на воде от брошенного камня.

На восьмом этаже в квартире, где ни осталось ничего, кроме скорби и сумрака, у окна, стояла девушка. Под окнами дома находилась аллея, по которой гуляло много людей, в основном влюбленные. Сейчас Ирина наблюдала за парочкой идущей в обнимку, за тем как он пытался показать себя рыцарем, все знающим и умеющим, а она старалась изобразить самую благородную девицу, существующую на Земле. Может, Ира все это придумала, а может, она хотела так думать, вспоминая себя и Сашу.... Вспоминала, как, также гуляла и, не задумывалась, что кто-то сейчас умирает, у кого-то горе, у него умер любимый попугайчик, а у кого-то умерла мать...

На такие мысли Иру навела песня, играющая по радио, хорошая песня, отлично показывающая, что все в этом мире уравновешенно. Если ты сейчас скорбишь, то твой сосед радуется появлению на свет сына....

Кто-то минирует океан, – тихо пели из динамика.

Кто-то вот-вот родит,

Кто-то прошел через Афганистан,

У него обнаружен СПИД.

Кто-то сел на электрический стул,

Кто-то за праздничный стол,

Кому-то стакан гарантировал жизнь,

Кого-то не спас укол,

Кто-то шепчет: "Люблю тебя".

Кто-то строчит донос,

Кто-то идет под венец,

Кого-то ведут на допрос,

Кто-то в драке нарвался на нож,

Кто-то смеется во сне,

Кто-то попал под дождь,

Кто-то погиб на войне...

Дослушав, Ира выключила и так на пределе слышимости звучащее радио. Все сейчас напоминало о Саше, он слушал только эту радиостанцию...

В пятнадцать думаешь, что жизнь состоит из белых полос перемежаемых черными точками, с приходом совершеннолетия понимаешь, что жизнь состоит из одинаковых по величине черных и белых полос, став старше на десяток лет, осознаешь, что у жизни один цвет – серый.

Ира в свои двадцать пять смогла перейти и этот порог. Жизнь, уже несколько дней, она видела черной, как квадрат Малевича. Началась эта история давно, в те времена, когда жизнь радужная, а будущее прекрасное. Закончилась со смертью человека. Жениха Иры. Саша и его друзья детства, повзрослев, пришли к выводу, что зарабатывать деньги честным трудом приоритет слабых. Много лет дела шли отлично. Ира всегда боялась за своего Сашу, она догадывалась, что однажды постучаться и скажут: " Он умер", но всегда надеешься на лучшее, на то, что это будет с кем угодно, только не со мной. Убьют любого другого, но только не меня, от рака легких умрет другой, но не я, цирроз печени будет у соседа....

Позавчера Ира узнала о том, что Сашу убили. Как бешеную собаку, застрелили в переулке. Для Иры это был переломный момент в жизни. Она, как любая девушка, всегда мечтала о любви. О настоящей любви, о такой любви, про которую пишут в книжках, про которую снимают фильмы и .... Она нашла ее. Она нашла того человека, с которым мечтала жить до старости, растить детей, решать поступающие проблемы, радоваться и смеяться. Если горе, то с ним. Это счастье, единственное, что действительно было в этой жизни, ушло безвозвратно, на прощанье, даже не сказав: "Прощай".

"Если и есть в этом мире справедливость, – думала Ира. – То у кого-то другого, например, у моей сестры".

Зазвонил внутренний телефон. Ира не торопясь, подошла и взяла трубку.

– Приехало такси. – сказала консьержка. – Что-нибудь передать?

– Пускай водитель поднимется и поможет донести вещи...

После того, как родители Саши узнали о смерти сына, то незамедлительно попросили Иру покинуть квартиру, которую еще недавно купили для них. Элитная квартира, находящаяся в центре города представляет лакомый кусок. Ира не имела на нее никаких прав, поэтому временно решила перебраться к сестре, чтобы закончить дела, а затем обратно в отчий дом. Туда, где тебе всегда рады, любят и с нетерпением ждут.

Таксист помог Ире, за отдельную плату, поднять сумки на восьмой этаж. Лифт не работал, и Ира порядком устала, сказывалась привычка курить. Отдышавшись и расплатившись с водителем, Ира позвонила в дверь, спустя минуту ей открыл муж сестры – Максим. Его только несколько дней назад выписали из больницы. Вид у него был неважный, синяки под глазами, а кожа, даже не бледная, а совершенно белая. Что-то странное заметила Ира в Максиме, неуловимые движения и ничего не значащие слова, но они были не его, а блеск глаз походил на свет двух маяков в самую темную из ночей.

" Да он в рубашке родился, – подумала Ира. – Вернуться с того света несколько недель назад и быть в относительно хорошем самочувствии".

Тот год, что прошел для Лены в муках, она стала ближе общаться с сестрой, больше родственников, поблизости у нее не было и помочь некому. Ира помогала, чем могла, подолгу разговаривала с Леной, убеждая, что все будет хорошо и ее Максим буквально воскреснет. Сама она верила в такую удачу с трудом, а по ночам, когда рядом лежал Саша, она искренне жалела сестру, а теперь... Ире уже никто помочь не мог. Разговоры и утешения бесполезны, они только причиняют боль, усиливая и так безразмерное горе, граничащее с безумием. За те несколько ночей, что она проводила в кровати одна, не сойти с ума ей помогло только провидение. В начале Ира задумалась о самоубийстве, даже стала придумывать, каким образом его лучше осуществить – спрыгнуть с окна, повеситься, либо включить газ и забыться...

Вариант повеситься исключился сразу, а между прыжком и газом Ира выбрать не успела.

"Боже, о чем я думаю! – подумала Ира. – Жизнь продолжается. Пускай она уже никогда не будет такой, но Саша бы точно не одобрил самоубийство". В ту ночь он ей приснился. Ира из того сна почти ничего не запомнила, кроме того, что Саша был пострижен, хотя всегда носил длинные волосы, выбрит и одет в костюм с галстуком, чего быть не могло. Тогда он сказал, чтобы Ира не волновалась, у него все хорошо. Ира точно помнила – во сне было много событий, она о многом с ним разговаривала, но, к сожалению, этот сон стерся из памяти слишком быстро. Эта ночь помогла жить дальше, она поняла – жизнь не закончилась (вначале только так и думала), а перешла в другую колею, как трамвай с поломанными тормозами, водитель которого не смог перевести стрелку...

– Привет, заходи. – сказал Максиме пошире открывая дверь. – Как добралась?

Максим не помог ей внести сумки, но Ира понимала, что для него просто стоять сложно, не говоря о подъеме тяжестей. Год бездействия для мышц не шутка. Взяв сумки – она вошла. Разуваясь, не забыла пожаловаться на поломанный лифт.

– Он уже год не работает, – сказал Максим. – В ночь перед моим падением в нем ехала соседка с пятого этажа, и на третьем оборвался трос. Она отделалась поломанной рукой, а вот лифт не пережил этого падения.

– Насколько я знаю, там установлены пружины. – удивилась Ира.

– Не знаю, что там установлено, но из-за поломанного лифта мне приходиться гулять на балконе. Сил еще не хватает на спуск и подъем. – сказал Максим принимая из рук Иры пальто. – Заходи, располагайся. Лена скоро придет – ушла на рынок. Ты извини, но я пойду, прилягу.

– Да, конечно! – извиняющимся тоном сказала Ира. – Можно водички попить?

– Возьми в чайнике. – Максим слишком резко развернулся, отчего потемнело в глазах. Не упасть помогла стена. Ира помогла дойти ему до кровати, после чего выпила воды и села дожидаться сестру.

– Я заметила, у тебя на каждом углу стоят иконы, а в спальне библия. Неужели ты стала верноподданной господа? – удивленно спросила Ира у Лены вечером, когда Максим спал, а они сидели на кухне и пили чай. – Насколько я знаю, более убежденного атеиста не сыскать на всем белом свете!

– Я действительно стала верить и мало того посещать церковь. – ответила Лена. – Знаешь, когда надежда остается только на Бога, то начинаешь цепляться за нее руками и ногами. Знаю это глупо, с твоей точки зрения, но я прошла через то, что врагу не пожелаешь. Кстати, все иконы вешала не я, а Максим. Не знаю, что произошло, но так в Бога не верят даже служители его. Он только сказал, что видел ад и теперь сделает все, чтобы не попасть туда снова.

– А он рассказывал! – у Иры заиграло природное любопытство. Она с детства любила мистику, ужасы, триллеры и всевозможные страшилки. Только научившись читать, Ира залезла на несколько стульев, при этом чуть несколько раз не упав, и достала книгу, которую раньше видела у отца. Ира очень просила его прочесть хоть чуть-чуть из нее, но отец всегда отказывал отвечая:

– Тебе нельзя читать такие книжки. Ночью будет страшно спать.

Поняв, что читать ей никто не собирается, Ира научилась сама. И вот, наконец, книга у нее в руках. Ира до сих пор помнила ее содержание и также помнила, что отец оказался прав. Ира стала плохо спать по ночам, но чтение было как наркотик. Когда родители обнаружили книгу.... Вот это была взбучка!

– Он не рассказывал. Думаешь, мне не интересно?! – Лена встала закрыть двери на кухню, подумав, что они могут слишком громко разговаривать. – Сколько я не просила – он отвечал, что словами невозможно описать увиденное. Можно только догадываться, что это за место, но Максим все время, находящееся в сознании не читает ничего, кроме библии и молитвенника, а поход в церковь стал его мечтой.

– Ты веришь ему? – скептически спросила Ира.

– На счет чего? – не поняла Лена.

– Ада.

– Да. – твердо сказала Лена. – Это стал другой человек. Я не могу описать, в чем отличия, но... – Лена замялась, подыскивая слова. – Одним словом другой.

– Кстати я также заметила отличия. – неуверенно проговорила Ира. – Может, я ошибаюсь, но у твоего мужа что-то с глазами. – Лена хотела сказать, но смолчала. – Такое чувство, что на тебя смотрит всевидящее око.

– Ты тоже это заметила? – в голосе Лены звучало облегчение. – Сперва я думала это последствия болезни, но теперь не уверенна. – дальше Лена начала фантазировать. – Они словно не его...

Договорить Лена не смогла. Ира, прочитавшая и посмотревшая ужасов больше, чем любой среднестатический человек рассмеялась. Это было так на нее не похоже, что Лена даже забыла, о чем говорила. Вытащить из Иры улыбку было сложнее, чем разговорить стену. Даже самые бредовые мысли она выслушивала с серьезным лицом, часто и сама, вливаясь в разговор. Лена всегда любила помечтать с ней.

– Не будь дурочкой! – смеясь, сказала Ира. От этого Лене стало обидно. Единственный человек, которому Лена доверяла подобные мысли, смеется над ней. Она прекрасно понимала, что это бред, но каждый из нас рассказчик, только слушателей у каждого разное количество. До этой минуты у Лены был один.

" Может это от горя? – подумала Лена. – Слишком странное поведение. Вообще Ира сегодня странно себя ведет – это точно реакция на стресс".

Но разговаривать Лене больше не хотелось. Ира будто угадала ее мысли.

– Ты видела время? – спросила она.

Лена сидела спиной к часам, а Ира напротив нее и видела, сколько они показывали. Лена обернулась. Половина первого ночи. Действительно поздно. Лене завтра (сегодня) к восьми на работу...

Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по комнатам. Ира еще долго не могла уснуть. Именно в ту ночь у нее стала зарождаться зависть к своей сестре. "Черная" зависть.

Дверь хижины распахнулась и на поляну, залитую поднимающимся солнцем, выбежала девочка десяти лет. Трава еще была мокрая, а в тени прохладно, мир только просыпался, начиная подавать признаки жизни.

– Машенька, солнышко, – крикнула выбежавшая следом за быстро убегающей девочкой кареглазая блондинка. – Аккуратно там! Не влезай ни в какие приключения, ни с кем не ходи и ...

– Да мам. Я помню. – на бегу ответила ей девочка, уже скрывшая в лесу, стоящем в десятке метров от избы.

– Возвращайся до темноты. – дала последний наказ дочери мать, но ответа так и не услышала. Постояв еще немного на улице, девушка любовалась рассветом, затем зашла в дом.