Текст книги "Нф-100: Хозяйки тумана (СИ)"

Автор книги: Игорь Вереснев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Ушла Земля ни с чем, а Вода тоже захотела иметь детей, подобных людям. Взяла она туман, добавила в него Обиду, Злость, Зависть и вылепила из всего этого хок. Одному научила мать-Стихия свои создания: высасывать из людей всю влагу, до к а пельки.

Дождалась Вода, когда придёт её время править Миром, напустила туман на Город. Вышли из него хоки, разрушили дома, убили всех взрослых, а детей увели с собой на далёкие З а претные Озёра, где стоит Стеклянный Дв о рец, и туман не тает даже летом.

Стали хоки выращивать детей человеческих, как люди выращивали репчатку и горох – себе на корм.

Увидела Земля, что натворила сестра её, заплакала горько. А Вода только злорадств о вала. И кричала: «Убирайся вон, старуха! Я молодая и сильная, я теперь сама буду править Миром!» И верно, источились силы Земли, слабее сестры стала она. Но умения не раст е ряла.

В сухих Восточных Лесах, в пещере, подальше от злых завистливых глаз Воды, вылепила она Великого воина – Вика. Остаток сил вложила в него Земля. Ростом Вик был на три головы выше самого высокого из мужчин, в плечах шире, чем ствол самого старого чернолиста. С и ла в его руках была такая, что играючи мог он разорвать шлейфокрыла. А в жилах вместо крови тёк огонь. Потому бессильны против него были хоки и сама Стихия-Вода.

Пришёл Вик к детям, увёл их с Запретных Озёр. Научил охотиться, ловить рыбу, соб и рать ягоды и грибы, строить хижины, выделывать шкуры и шить одежду. Возмутилась Ст и хия-Вода, наслала на Вика-Освободителя хок. Но не испугался Вик. Сел на своего железного крыла, взял огненный лук и повёл за с о бой людей.

Не знала Вода, что из капельки своей огненной крови сделал Вик волшебное зелье – ба г рец, и роздал его охотникам. Достаточно багрецом облить хоку, как теряет она дарованную Водой власть. Не может улизнуть от стрел, стать туманом – затвердевает, превр а щается в скину. Всю свою силу и могущество скина вынуждена отдавать человеку . Она лечит болезни и заживляет раны, надевший её может не спать, не есть, не пить, не знает усталости, ле с ные твари для него не опасны, и даже хока не сможет выпить его влагу. Лишь об одном до л жен он помнить всегда: если носить скину долго, она прирастёт к тебе, и сам превратишься в х о ку.

Вик с охотниками убили много хок, а уцелевшие в страхе бежали на свои Запретные Озёра. Вновь установилось равновесие Зимы и Лета, Воды и Земли. Но мать-Земля постарела, не было у неё сил учить заново своих детей. Тогда Вик отправился в странствие, чтобы по крупицам собрать растерянные Знания Древних. И когда соберёт их – принесёт людям. Ве р нут люди своё могущество и заживут спокойно и сч а стливо, лучше прежнего.

Крис проснулся, открыл глаза. По ту сторону затянутого плёнкой окошка было ещё темно. Но мочевой пузырь давил немилосердно – слишком много воды было выпито вечером после маминых медовок. Он осторожно поднялся, переступил через сладко посапывающего Марика, завязал на бёдрах килт, тихо, стараясь не скрипнуть, отворил дверь.

Утро едва намечалось светлой полосой на востоке. Большая Луна ушла, но Малая светила по-осеннему ярко. Вторая половина лютайра давала о себе знать – утром без пончо было зябко. Поёживаясь, Крис забежал за угол, брызнул звонкой струёй. Уффф, сразу полегчало! Следовало и Марика разбудить, а то обпудится, выпил же не меньше...

– Доброго утра!

Крис вздрогнул от неожиданности, оглянулся. На порожке соседнего дома сидела женщина, и волосы её поблёскивали в лунном свете. Наверное, из-за этих песочно-жёлтых волос Мила получила прозвище Солнышко.

– Здравствуй. До утра ещё о-го-го как долго! Ты чего в такую рань поднялась?

– Не спится почему-то.

Миле было двадцать, год назад она овдовела. Молодая здоровая женщина долго оставаться без мужа не могла. Весной Мила взялась выхаживать потрёпанного шлейфокрылом Ореста, но что-то у них не заладилось – в конце лета тот убрался восвояси. Приятелям объяснял – мол, Солнышко с виду смазлива, но в постели не слишком горяча. Верили ему мало, скорее "не слишком горяч" оказался сам Орест. Как бы там ни было, сейчас Мила жила без мужа, с двумя малолетними сыновьями.

– Не спится? – удивился Крис. – У мамы сонная настойка должна быть, попроси.

– Да не стоит забот! Душно в доме, вот и всё. Хочу к ручью сходить, умыться. Только темно, боязно одной.

– Чего там бояться? Ещё не зима, пузыри из болот не выползли, крылы спят. А ленточников мы за лето извели вокруг посёлка.

– Конечно тебе не страшно, ты же охотник. Взрослый совсем, сегодня на Длинное Озеро идёшь, подружку выбирать.

Обычные слова женщина произнесла так, что Крис смутился. И в самом деле, вернётся-то он в посёлок настоящим мужчиной!

– Так что, проводишь вниз? – спросила Мила.

Крис пожал плечами.

– Пошли. Только нож захвачу на всякий случай.

К тропинке они вышли по гребню склона, за домами, чтобы не делать круг через посёлок. Мила обошла родничок, перешагнула журчащую в темноте струйку воды и направилась вдоль огородов к лесу.

– Ты куда? – окликнул её Крис.

– Раз уж есть у меня провожатый, пойду к заводи, искупаюсь.

– В темноте? Не боишься?

– Купаться? Так не весна, волосянок нет. И ты же сам сказал, что опасные твари вокруг посёлка не водятся.

– Ээ... ладно, пошли.

Каменец огибал Зелёный Холм с юга, затем убегал в лес и делал здесь петлю, образуя неглубокую тихую заводь. С середины лета и до поздней осени здесь купались все поселковые. Крис любил порезвиться в тёплой воде с ребятами из общего дома. А иногда они с Мариком, засев в кустах орешника на противоположном берегу, подсматривали за девчонками, обсуждали их прелести. Заметив это, те начинали визжать, не спеша, впрочем, натягивать юбки и лифы. Взрослые отвешивали излишне любопытным подзатыльники, но сильно не ругали. Смотреть на голых девушек Правила не запрещали.

Но купаться ночью, в одиночку, Крису никогда в голову не приходило. Понимал, что никакой опасности нет, но всё же...

Мила попробовала ногой воду.

– Тёплая.

Сбросила на траву пончо, развязала лиф. Крис быстро отвернулся. Услышал, как женщина засмеялась:

– Как же ты меня охранять собираешься? Выползет что-нибудь из орешника, а ты и не увидишь!

Он повернулся. Юбка уже лежала рядом с остальной одеждой, и Солнышко не спеша заходила в воду. Тело её, подсвеченное луной, белело на тёмной поверхности заводи.

В самом глубоком месте, у противоположного, обрывистого берега, взрослому было почти по грудь. Но Мила туда не пошла. На середине, где вода едва доходила до пояса, присела, с наслаждением раскинула руки.

– Хорошо! Сразу полегчало.

Какое-то время они молчали. Похоже, женщина рассматривала стоящего на берегу Криса. Потом встала во весь рост, пошла обратно.

– Спасибо, что проводил. Люблю, когда никто не мешает.

Чем ближе она подходила, тем яснее Крис мог разглядеть её тело. Груди у Милы были большие, округлые, с тёмными кружочками сосков. Бёдра широкие, круто переходящие в полные длинные ноги. Живот кругленький с ямкой пупка посередине. А ниже... Он потупил глаза.

– А ты искупаться не хочешь? – Солнышко уже была на берегу. Близко, только руку протяни. Тряхнула волосами, обдав Криса фонтаном брызг. И засмеялась: – Ты что, стыдишься меня? Почему? У меня всё то же самое, что у Джулы, разве что размером побольше. На неё ты ведь не боишься смотреть. И даже трогать, "по-детскому".

У Криса перехватило дыхание от изумления.

– Откуда ты знаешь?!

– От Джулы. Да не пугайся – она это мне по секрету сказала. Мы же с ней подруги, ты разве не знаешь?

Нет, Крис не знал. Он замечал, что летом Джула часто помогла Миле возиться на огороде. Но сводная сестра об этом никогда не заговаривала, а он не расспрашивал.

Солнышко подошла ещё ближе, положила руки ему на плечи. Её круглые, большие груди были тёплыми и мягкими.

– Крис, послушай, Правила разрешают мужчине брать двух жён. А ты будешь самым смелым, самым ловким, лучшим мужчиной в посёлке. У тебя должно быть две жены. Мы с Джулой обо всём договорились. Во время Праздника ты выберешь её, а когда вернётесь, возьмёшь меня второй женой. Будем жить в моём доме, он совсем новый, прочный, большой. Запасов на зиму мы с Джулой сделали достаточно, мальчики у меня послушные, Джулу второй мамой зовут. А после я тебе ещё нарожаю, сколько захочешь. Представляешь, как счастливо жить будем? Я и хозяйка хорошая, всё умею делать. В доме, на огороде. И в постели. Хочешь попробовать? Сейчас?

У Криса голова закружилась от неожиданного предложения. А возможно, от тёплого дыханья Милы, касающегося его щеки, от прикосновений больших влажных грудей, вздрагивающих при каждом движении. Если бы он и сказал "не хочу!", это ничего не меняло. Потому как килт его бесстыдно оттопырился и упёрся в бедро женщины.

Мила расправила ногой лежащее на траве пончо, потянула Криса к себе: "Иди же!"

Да, их с Джулой детские ласки не шли ни в какое сравнение со "взрослым". Крис потерял счёт времени, забыл, где он и что с ним. Лишь когда Мила замерла, вытянувшись на плотной кудлатой шкуре ворчуна, он смог поднять голову и оглядеться. Должно быть, они долго любились. Малая Луна казалась тусклым пятнышком на синеющем небе, кроны обступавших поляну деревьев выглядели не чёрными – тёмно-зелёными, кусты орешника за ручьём проступали сквозь белёсую дымку.

Крис рывком сел. Затем вскочил, схватил нож.

– Что случилось? – испуганно приподнялась Мила.

– Туман! Туман идёт по реке!

– Откуда?! Ведь рано ещё?

На ходу одеваясь, они побежали к посёлку. Под холмом висело белое облако. Клубясь, окутало кусты камышника вокруг родника, проглотило огороды на склонах, потянулось к нижним домам.

Крис бежал впереди, то и дело оглядываясь, проверяя, не отстала ли Мила. Теперь они сделали круг, стараясь не забираться далеко в туман. И едва самая густота его осталась позади, Солнышко, не разбирая дороги, прямиком по огородам метнулась к дому. Крису не оставалось ничего другого, как рвануть следом.

В посёлке пелена не успела сгуститься. Вслед за женщиной Крис заскочил внутрь дома, захлопнул дверь, набросил щеколду. Только тогда оба перевели дыхание.

– Ма! – позвал детский голос. Сквозь проём двери в заднюю комнату Крис разглядел малыша, сидящего на лежанке и тянущего к ним руки.

– Не бойся, мама дома, – Мила шагнула к сыну, бросила в угол зажатое под мышкой пончо. Обеспокоено обвела глазами комнаты: – А где Каспер?

– Каспер пи-пи.

Женщина пошатнулась, как будто её ударили, дёрнулась назад, к двери.

– Ты куда?! – перехватил её Крис.

– Каспер снаружи!

Противный холод пробежал по спине, заставил шевельнуться волосы на затылке. Раньше, чем Мила успела протянуть руку, он сбросил щеколду, чуть приоткрыл дверь. Женщина притиснулась к нему, вглядываясь через плечо в туман. Позвала:

– Каспер! Каспер! Ты где?!

И тут же из-за угла вынырнул мальчик.

– Ма, я здесь!

Подбежал, шмыгнул мимо посторонившегося Криса в дом, уткнулся в мамину юбку. Мила сразу схватила его за ухо.

– Ты где шлялся, паршивец? Сколько раз говорила, чтобы ночью в горшок писал! Мал ещё за угол ходить!

– Я возле порога хотел, – мальчишка захлюпал носом. – Вышел, гляжу – вы с Крисом куда-то пошли. Я думал, вы к родничку, побежал за вами, а вы – в лес. Я у родничка ждал-ждал, долго. А потом туман начался.

– Эх ты, странник! – Мила отпустила ухо, потрепала сына по белобрысой головке. – Как же ты в тумане дом нашёл?

– А меня тётя привела до самого угла.

– Какая тётя?

– Чужая, я её не знаю. У неё руки белые-белые. Сама большая, сильная, а как маленькая. Ходит голая, и сисей нету. Даже разговаривать не умеет!

Каспер хихикнул. А Солнышко вздрогнула. Развернула сына за плечи, подтолкнула к двери в детскую комнату, скомандовала сдавленным голосом: "Бегом спать!" И не в силах дольше сдерживаться, уткнулась лицом в плечо Криса, судорожно зарыдала.

– Мила, ты чего? – растерялся он. – Что случилось?

– Ты не понял? Это же хока была!

Крис остолбенел. Хока?! Кто же ещё – "...руки белые-белые, ходит голая..." Как сам не догадался!

Он попытался освободиться, дотянуться к двери, но женщина уцепилась в его плечи:

– Куда?

– Я лук возьму! Хока в посёлке, надо же...

– Не смей! Не пущу! Не оставляй меня одну, прошу... – и зарыдала в голос.

Крис остановился, осторожно провёл рукой по жёлтым, как песок на берегу заводи, волосам.

– Хорошо, не плачь только. Ничего страшного ведь не случилось. Детей хоки не трогают.

Глава 2. Праздник

Первый в этом сезоне туман держался недолго. Стоило солнцу подняться, и он ушёл, оставив обильную росу на траве. Но собравшихся идти к Длинному Озеру туман задержал. Старшие охотники, вышедшие провожать молодёжь, хмурились, качали головами. Так рано хока заглянула в посёлок – плохая примета.

Из-за этих разговоров, из-за задержки настроение у Криса и его спутников упало, будто и не на Праздник собрались. Один Марик не унывал – что там та хока по сравнению с предстоящим весельем! И в конце концов его радостная болтовня подействовала на всех. Утренние тревоги остались позади, едва стена чернолистов закрыла от них Зелёный Холм.

Этой осенью выбирать себе пару шли впятером: четвёрка приятелей и Лона Меченая, девушка рослая, длинноногая, груди выпирают из-под лифа как у взрослой женщины. Лишь родимое пятно в полщеки не позволяло назвать её красавицей. В посёлке жила и ещё одна ровесница Джулы и Лоны, но та уже была замужней – Салли-Белянку Охотник привёл на исходе лета издалека, аж из Старых Запруд.

Первый привал они устроили ближе к полудню, когда добрались до развилки. От этого места одна тропа, поуже, бежала на запад, к Грибной Поляне и Гнилому Ручью. Вторая, широкая, сворачивала на юг, к самой сердцевине заселённых лесным народом земель. По развилке проходила граница охотничьих владений зелёнохолмовских. Ни Крису, ни Марику, ни Тэду не приходилось пока что забредать дальше, а уж девушкам – и подавно. Место для отдыха здесь было превосходное – под кронами молодых голянок, собравшихся небольшой рощицей вдоль тропы, и тень казалась весёлой, светлой, не то, что в чернолистовой пуще. Лона сразу же растянулась на густой пахучей траве. Марик присел рядом, покосился на её длинные ноги. Не торопясь начал развязывать сумку. Поинтересовался:

– Крис, бутыль с жусом у тебя? Мож, попробуем, а?

– Ты что?! – тотчас вскинулась на него сестра. – Мама сказала – ни-ни до Праздника. Потерпеть не можешь?

– Никто не узнает, если сами болтать не будем, – Толстяк просительно уставился на Криса.

Но тот в ответ отрицательно качнул головой:

– Через лес идём. Мало ли, кого встретим.

– Да кого средь бела дня на тропе встретишь? Разве что рыжка, – Марик еле увернулся от сестринского подзатыльника. – Тэд, ты что скажешь?

– Я с Крисом согласен.

Поняв, что оказался в меньшинстве, Марик разочарованно вздохнул, но канючить перестал. Какое-то время жевали молча. А затем вопрос Лоны повернул мысли всей компании в другую сторону:

– Ребята, а на Праздник ведь и речные приходят?

– Само собой.

– Ой, не хочу с речными парнями любиться.

– Боишься, у них "дружки" слишком длинные? – Марик подмигнул приятелям.

– Нет, на них чешуя рыбья, – вставил своё предположение Крис.

Лона обиженно надула губы.

– Перестаньте! Джула, хоть ты не смейся! Совсем не из-за этого. Вам, парням, хорошо, вы домой вернётесь. А нам в чужие посёлки потом идти. Речной край – это ж невесть где! Нет, я хочу поблизости мужа найти. Джула, а ты?

– И я, – Джула быстро взглянула на Криса, улыбнулась, – поближе выберу.

– А я бы речную взял в жёны, – Марик выудил очередную лепёшку. – Берт говорит, они все с голыми сиськами ходят.

– Это из-за сисек он два года подряд на Праздник шлялся? – опять фыркнула Джула. – Точно, Безголовый!

– Он бы и третий раз пошёл, если бы Староста не вмешался, – подтвердил Крис. Весной Берта, так и не подобравшего за два года пару, заставили взять Элли Мальку, бывшую жену Охотника. Женщину во всех отношениях хорошую, но больно уж тихую и покладистую.

– Бедная Малька! Я ей сочувствую, – Джула покачала головой.

– Да уж, Берту такая жена нужна, чтобы по голове надавать умела. – Крис, заметив, что Марик отвлёкся на неосторожно оголившуюся грудь Лоны, проворно высыпал оставшиеся лепёшки в сумку: – Хватит объедаться, идти ещё долго. Да и на Озере не одни же маслины с рыбой лопать.

Дёрнувшемуся было вслед за едой Толстяку достался только звонкий щелчок по лбу от Джулы.

После развилки тропа сделалась натоптанней и веселее. Узкий коридор сквозь чащу чернолиста остался позади, теперь путников обступали рощицы голянок и трещоток, заросли лапника. А стоило миновать невысокую каменистую гряду, лес и вовсе подался в стороны, открывая огромные поляны, заросшие высокой, в пояс, травой.

В последние денёчки лютайра солнце решило наверстать упущенное и грело почти по-летнему. Крис, Джула, Тэд этому радовались, зато Марику жара досаждала. Толстяк то и дело смахивал пот с лица, сопел, часто глотал воду из фляги. И от этого потел ещё больше. И Лона скисла. Начала отставать, заныла жалобно, чтобы шагавшие впереди Крис и Джула шли медленнее.

Миновали поляны, и вновь к тропе подступили высоченные стволы чернолистов. Корявые буро-рыжие ветви переплетались высоко над головой. Сквозь густую листву к земле пробивались лишь отдельные солнечные лучи. Марик приободрился, рванул вперёд, обгоняя спутников. И скрывшись за поворотом, радостно завопил: "Э-ге-гей! Я озеро нашёл!"

Лесное озерце лежало прямо на их пути, окружённое со всех сторон зелёной стеной. Манящее прохладой, прозрачное, так что видны были самые мелкие камешки на его дне. Марик, не мешкая, бросил сумку на траву, скинул килт и с разбега сиганул в воду.

– Ух, здорово! – круглая радостная физиономия вынырнула чуть ли не на середине. – Водичка тёплая! Что, так и будете на берегу торчать? Как хотите, а до самого Каменобродья и умыться негде будет.

Тэд неуверенно покосился на Криса, Лона – на Джулу. Эти двое тоже не прочь были окунуться, но не решались. В посёлке заведено было парням и девушкам купаться раздельно. Так то в посёлке!

Крис вопросительно взглянул на сестру. Джула в ответ плечами пожала: "Хочется же искупаться, а?" – и начала развязывать лиф. Это было как сигнал – Лона тут же последовала её примеру. Правда, перед тем, как сбросить юбку, обвела взглядом парней: "Вы же не будете подсматривать?" И сама первая захохотала, встретив оценивающий взгляд Марика.

Толстяк и Лона плескались дольше всех. И Крис с Джулой давно вылезли и улеглись сушиться, и дежуривший первым Тэд успел окунуться к тому времени, когда они выбрались, наконец, на берег. Лона чуть постояла, раздумывая, а потом засеменила к зарослям орешника, пискнув:

– Ой, не утерплю, описаюсь!

Рухнувший было на траву Марик мгновенно вскочил.

– Эй, постой! Не ходи по лесу в одиночку! – метнулся следом, на ходу кинув Крису: – Проверю, вдруг там ленточник или ещё какая гадость прячется?

– Ты хоть нож возьми!

– Мой "нож" всегда при мне!

– Кое-кто не выдержал до Праздника, – фыркнула Джула, когда задница Толстяка исчезла в зарослях.

Крис осторожно покосился на её нагое тело.

– Джула, знаешь, сегодня утром я...

Он запнулся, пытаясь подобрать правильные слова. Никаких "правильных слов" однако в голову не приходило. И Джула не спешила помочь. Даже не повернулась в его сторону, улыбаясь кончиками губ, рассматривала охотившуюся на травяных блох многоножку. Тогда, набрав побольше воздуха, Крис выпалил:

– Мы с Милой любились по-взрослому.

– Тебе понравилось?

Крис облизнул губы. В голосе девушки не было ни обиды, ни вызова, только искренний интерес. Означать это могло одно – Мила сказала правду. Они обо всём договорились, и... не сомневаются в его согласии? Ха, он согласен, ещё как согласен!

У лесного озера они задержались слишком долго, не рассчитали время. А дни в лютайре короткие, не летние. Солнце как-то быстро опустилось, затерялось в кронах чернолистов, и сразу же небо заволокли облака, не давая пробиться свету Большой Луны.

На очередную гряду они поднялись уже в полной темноте. Марик, не останавливаясь, рванул вперёд.

– Считайте, мы на месте! Отсюда до Каменобродья рукой подать.

– Ты откуда знаешь, не бывал же здесь никогда? Может, нам ещё идти и идти? – недоверчиво переспросила Джула, вглядываясь в черноту ночи. И впрямь, ни одного огонька не было видно впереди.

– А карта в Ратуше зачем? Я её наизусть помню. Идите за мной!

Рука, о которой говорил Марик, оказалась слишком длиной. Они шли и шли, а Каменобродье не появлялось. В конце концов Тэд остановился.

– Ребята, мы не по тропе идём.

– Как это, "не по тропе"? – возмутился Марик. И тут же с размаху наступил на сучковатую ветку. – Ах ты ж, болячка болотная!

Тэд был прав. В сгустившейся тьме не то, что тропу отыскать, направление определить не удавалось.

– Заблудились, – Джула первой осмелилась признать очевидное. Повернулась к Лоне: – Всё из-за вас с Толстяком!

– Вперёд идти нужно, по любому на Каменец наткнёмся, – Марик не сдавался. – И тогда вдоль него – к посёлку.

– Вперёд, это куда?! – сестра крутнулась на месте. – В какую сторону? Деревья везде одинаковые!

– За мной идите, у меня чутьё лучше, чем у ворчуна!

– Стоп! – Крис решительно прекратил спор. – Никуда не идём. Здесь до рассвета остаёмся.

– В лесу ночевать? Осенью? Да ты что? – возмутился Марик.

– Крис, не надо в лесу, я боюсь, – тихонько заскулила Лона. – Я никогда в лесу не ночевала.

– Раньше думать надо было! – Джула зло цыкнула на неё. – Вот приползёт пузырь, оплюёт и начнёт ме-едле-енно заглатывать. А ты ни ручкой, ни ножкой пошевелить не сможешь. Одно и останется: сопли пускать да вспоминать, как сегодня в орешнике резвилась.

Лона заплакала по-настоящему. Повизгивала противно, как подраненный слепыш, размазывала кулаками брызнувшие слёзы.

– Не пугай её, – хмуро попросил Крис. Тронул Лону за локоть: – Нет тут никаких пузырей, успокойся.

Ночёвка в осеннем лесу и его не прельщала. Но уж лучше у костра спать, чем топать в темноте по незнакомому лесу. В их маленьком отряде он оказался Старшим охотником, хоть вроде и не назначал никто. Но раз больше некому, то решения ему принимать.

Натыкаясь на острые сучья, бранясь или взвизгивая, они наломали сухих ветвей, сгребли палую листву. Когда затрещал огонёк, сделалось немного веселее. Распределили дежурства, замотались в пончо и легли, тесно прижавшись друг к другу. Крису, Тэду, Марику ночевать у костра за прошедшее лето приходилось не раз, но девушки остались в лесу впервые. Они долго ворочались, старались притиснуться к парням, мешали тем заснуть. Но потом день пути начал сказываться...

– Крис, проводишь меня к заводи? Пока никто не мешает? – жарко шептала на ухо Джула.

– Ночью? Темно, заблудимся.

– Смотри, утро начинается.

Она вскочила и, как была, не надевая лиф и юбку, скользнула в лес.

– Постой!

Крис попытался нашарить килт, но девушка уже исчезла среди стволов. Пришлось плюнуть на поиски одежды и бежать следом. Деревья сразу же расступились, неожиданно открывая озеро. "Как мы сюда попали? Это же день пути от посёлка?" – удивился Крис. Позвал:

– Джула, ты где?

Тут же увидел стоящую у кустов девушку. Он шагнул к ней... и застыл, будто пригвождённый. За её спиной не кусты шевелились – поднимался, собираясь клубами, густой, тягучий туман. "Уходи оттуда!", – хотел закричать Крис и не смог. Джула смотрела на него и черты лица её менялись, плыли, как клубы тумана...

– А-а-а-а!

Подброшенный отчаянным визгом, Крис вскочил на ноги, сжал в руке нож.

– Там... ленточник! – Лона, невесть как перескочившая костёр, тыкала пальцем на продавленную её телом ямку. – Он у меня по ноге полз!

Крис сердито зыркнул на стоящих поодаль приятелей. Разбираться, кто заснул во время дежурства, сейчас было некогда. Кивком головы приказал идти за собой.

Они осторожно, крадучись, окружили разворошенное ложе и сваленные в кучу сумки. Подошли ближе. Ещё ближе. Ошалевшая от крика золотянка выронила украденную лепёшку и застыла, тараща на них глазки-бусинки. Кажется, испугана она была не меньше, чем Лона.

Крис выдохнул, повернулся к девушке:

– Вот он, твой ленточник.

– Ох и наглая тварь! – Марик вытер рукой выступившую на лбу испарину, замахнулся ногой на безобидного, в пол-ладони длиной грызуна: – А ну кыш!

Опомнившись, зверёк юркнул в темень, блеснув напоследок искоркой шкурки в свете затухающего костра.

– А я думала, ленточник, – проводив его взглядом, виновато хихикнула Лона. – Оно по ноге как побежит, я чуть не описалась со страха! Я же трусиха, не то, что Джула.

– Да ты орёшь так, что все ленточники в округе разбежались, – хмыкнул Марик. – Я и сам чуть не драпанул. Ладно, чё стоять-то? Спать давайте. Тэд, твоя очередь дежурить.

После происшествия с золотянкой ночной лес уже не пугал, и под весёлый треск костерка Крис заснул почти мгновенно. Недавний сон он забыл.

Каменобродье они увидели, едва поднялись на пригорок. Джула оглянулась на Криса и застыла, широко распахнув глаза.

– Ух... ну мы олухи!

Все дружно повернули головы. В двух сотнях шагов лес обрывался тянущимися до самого посёлка огородами. В темноте они умудрились сделать немалую дугу вокруг него. А ведь стоило пройти немного, подняться на пригорок, и увидели бы огоньки в окнах домов.

– А я предлагал идти, не послушали, – Марик расплылся в самодовольной улыбке. – Золотянок ловить захотели. Интересно, что каменобродские подумали, когда Лону посреди ночи услыхали?

Вскоре они вошли в Каменобродье. Но всё равно опоздали – ребятня из соседних посёлков отправилась дальше на рассвете. Марик предложил не мешкая спешить вдогонку, но остальные дружно воспротивились. Впереди ждал самый длинный участок пути – до Крикунов топать полный световой день бодрым шагом. Перед такой дорогой следовало хорошо отдохнуть и выспаться.

Своих северян они так и не догнали, зато на полпути от Крикунов к Лапникам наткнулись на таких же опаздывающих ребят с восточных окраин. А на исходе девятого дня добрались к Длинному Озеру.

Рощи маслин, тянущиеся вдоль тропы от самых Сладкоежек, поредели, ушли в сторону, и вся их шумная ватага вывалилась на огромную, сначала плоскую, а затем полого убегающую вниз поляну. Крис не сразу сообразил, что путешествие закончилось, что стоит он на вершине знаменитого Весёлого Холма. Незаметно для себя они поднялись по его северному, лесистому и пологому склону. Каким же огромным оказался этот холм! Десяток посёлков могло разместиться здесь, и тесноты никто бы не почувствовал. Под холмом, далеко внизу, вытянулось, охватив его полукругом, озеро, сверкающее золотом в лучах уходящего на запад солнца. И туда же, на запад, в зелёную дымку лесов, устремлялась Река. Там лежала странная для лесных жителей земля речного народа.

На южном склоне деревья не росли, лишь сухая колючая трава и стелющийся по земле цепкий кустарник. Только у самой воды склоняли гибкие ветви не виданные Крисом плакальщицы. Здесь много было такого, что раньше он пытался представить себе по рассказам старших. Это озеро (столько воды – в одном месте?!), рощи маслин, облепленных сладкими сизыми ягодами, лежащие на берегу длинные деревянные штуки речных... лодки! Но самое необычное было за озером. За узкой полосой светло-зелёного леса расстилалась... у Криса дыхание перехватило. Невозможно представить тянущуюся до самого горизонта пустошь, покрытую желтоватой травой. Степь. Голова кружилась, таким огромным оказался мир. И земли лесного народа – маленький его кусочек, который можно пройти насквозь за каких-то девять дней!

– Что вы столбами стоите? И так опоздали! Солнце садится, а нужно ещё наш шатёр в порядок привести. Завтра же Праздник начинается! – Джула сердито потянула за руку.

Крис, наконец, смог оторвать взгляд от дали и посмотрел, что творится вокруг. И в очередной раз изумился, поняв, сколько народа здесь собралось. Раза в два больше, чем жило в их посёлке. Да нет, куда там в два! Просто из-за размеров поляны это не бросалось в глаза. Вдоль обступивших вершину маслиновых рощ тянулся длинный ряд шатров – по одному от каждого посёлка. И везде сновали незнакомые парни и девушки. Кто-то ремонтировал временное пристанище, прилаживал новые жерди, кто-то тащил охапки травы для подстилок, кто-то вытряхивал содержимое сумок. А другие уже знакомились, рассказывали о путешествии, хохотали. Крис принялся было считать и сбился. От новых лиц рябило в глазах.

Не у одного Криса голова закружилась от впечатлений. Марик бормотал, чуть ли не давясь слюной:

– Крис, Крис, смотри, сколько здесь девок! А вон там, справа, смотри! Это же речные! Бородавка мне на всю задницу, самые настоящие речные девки!

В их посёлке жила лишь одна женщина с Реки – Аня Чёрная, прозванная так за цвет волос и чересчур смуглую кожу. А здесь её соплеменниц и соплеменников собралось, пожалуй, больше, чем лесовиков.

– Да смотри же, смотри, вон, две прямо в нашу сторону идут! И сиськи торчком! Значит, не врал Безголовый!

Крис и сам не мог отвести глаза от проходивших мимо девушек. Те были совсем не похожи на жительниц леса. Волосы коротко обрезаны, даже на плечи не ложатся, и одетые странно – лифов не носят, юбки коротенькие. Не юбки, а широкие полоски блестящей зеленоватой кожи, обёрнутые вокруг бёдер.

Та, что ниже росточком, скользнула взглядом по Крису и вдруг удивлённо распахнула зелёные, как молодая малька, глаза. Даже шаг замедлила. Спутница её, о чём-то тараторившая, покосилась на парней, поймала взгляд Марика, правильно оценила, куда именно тот направлен, хихикнула, сильнее выпятила грудь. А затем зашептала что-то на ухо подруге и потащила её дальше.

Толстяк сглотнул заполнившую рот слюну, толкнул Криса локтем в бок:

– Видал? И речная девка на тебя запала. Эх, быть бы мне таким красавчиком! Я бы их всех...

Крис отвесил дружеский подзатыльник:

– Не вздумай меня здесь Красавчиком называть! И наши девчонки ничем не хуже речных.

Но смуглое скуластое личико в обрамлении чёрных до синевы волос, широко распахнутые ярко-зелёные глаза, вздёрнутый носик не хотели выветриваться из памяти. И звенели в голове слова, не произнесённые, но услышанные: "Ой... какой парень. Вот бы мне с ним..."

Пришла ночь, и Джула прижималась к нему в темноте шатра, шептала на ухо, стараясь не разбудить Тэда – Марик и Лона слонялись где-то в поисках приключений, – что завтра они смогут выбрать друг друга и стать мужем и женой. Но если Крис очень хочет, то можно не ждать. Можно сбежать в рощу, никто не заметит – многие так и поступали. И пусть Крис делает с ней то же, что с Милой тогда у заводи. По-настоящему, по-взрослому.

В рощу они не пошли. Спали до полудня, потом объедались маслинами, знакомились с соседями, ломали сухостой и таскали на поляну дрова. А вечером, когда солнце коснулось горизонта, начался Праздник. Едва вспыхнул огромный костёр в середине поляны, едва прорезали воздух дробь барабанов и звуки свирелей, как Крис увидел рядом вчерашнюю зелёноглазую незнакомку. "Что же ты сидишь?! Пойдём плясать! Тебя как зовут?"