Текст книги "Ермак. Регент (СИ)"

Автор книги: Игорь Валериев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Их дед был генерал-майором, петербургским полицмейстером Антоном Михайловичем Рачинским, сестра жены которого Екатерина Николаевна Потёмкина была супругой Василия Семёновича Огонь-Догановского, известного тем, что за один вечер в 1828 году выиграл в карты у самого Пушкина под вексель больше тридцати тысяч рублей.

Внучатым племянником Василия Семёновича Огонь-Догановского был «кассир» «Клуба червонных валетов», известный карточный игрок и кутила Алексей Огонь-Догановский – лучший друг Павла Шпейера – отца Михаила.

Вот такие запутанные родственные и дружеские связи привели к тому, что новорожденный Михаил оказался в семье одинокого дворянина Алексея Александровича Рачинского, был усыновлён им, получил отличное домашнее образование, знание четырёх европейских языков на уровне их носителей, не считая латыни и древнегреческого.

Кроме домашних учителей, которые вдалбливали в молодое дарование знания восьмилетней гимназии, у Михаила был ещё один учитель – его «дядя» Алексей Огонь-Догановский.

Этот «педагог», вернувшийся после осуждения в 1877 году по делу «Клуба червонных валетов» к исправительному арестантскому отделению гражданского ведомства 1-й ступени на три года, познакомил десятилетнего мальца с игральными картами и криминальной изнанкой мира. Михаил или Мишель, как его называл дядя Алексей, как губка впитывал правила и психологию карточных игр. Его математические способности и отличная память помогали держать в уме все карты и их комбинации, а ловкие и длинные пальцы быстро и в совершенстве освоили такие шулерские приемы, как подтасовка, вольт, шифт, пасс, фальшивую сдача, кражу и замену карт, вплоть до замены колоды, крапление и многое другое.

Узнал подросток от «дяди», что в криминальном мире столицы имеется своя специализация. «Поездошники» срывают с проезжающих пролеток багаж, «фортачи» лазят в окна, «щипачи» в толпе шарят по чужим карманам, «огольцы» воруют товар в торговых лавках на виду у всех.

«Рыбаки» зимой наматывают мокрый кусок ткани на проволоку и опускают её в щель кружек для пожертвований при церковных приходах. Монеты примерзают к мокрой ткани, и, как уверяли знающие люди, за сутки улов таких воришек мог составить до двадцати рублей.

«Трубочисты» устраивают настоящие спектакли. Один из них в разгар работы падает с крыши – в доме начинается суматоха, а в это время оставшийся наверху напарник спускается в комнаты и забирает все самое ценное.

Когда Михаилу исполнилось шестнадцать лет, умирает его приемный отец, и между его родственниками начинается борьба за наследство. «Дядя Алексей» советует не ввязываться в эти дрязги из-за имения, которое практически не приносит дохода, а начать новую и красивую жизнь. Именно во время этого разговора Михаил узнал, кто его настоящий отец, а также то, что имение Рачинского существовало на те деньги, которые ежегодно присылал Шпейер, живущий где-то за границей.

Прихватив из имения всё самое ценное «дядя» и «племянник» отправились в Одессу, где в одной из «арестантских рот» отбывал наказание Огонь-Догановский и познакомился со многими криминальными авторитетами. Молдаванка стала их первым прибежищем.

Знаменитый район Молдаванка начал формироваться, как центр преступного мира Одессы еще в первой половине XIX века. В то время это было городское предместье, где приют и убежище могли найти разного рода бродяги и беглецы.

В поисках лучшей доли сюда стекались евреи, русские, украинцы, поляки и молдаване. По большому счету Молдаванка была ремесленной слободой, но приток сомнительных личностей повлек за собой открытие притонов, подпольных казино и борделей. Здесь же натаскивали воров всех мастей.

Обитая в таком интересном месте, Михаил пополнил свои знания, узнав, что «торбовщики» воруют мешки у приехавших в город крестьян, «капорщики» срывают головные уборы, «городушники» воруют в магазинах. «Понтщики» – это те, кто провоцируют скандалы или происшествия, чем привлекают внимание зевак, которых в это время обворовывают подельники. «Подкидчики» разыгрывают спектакли с якобы утерянным кошельком, который, на свою беду, мог поднять наивный прохожий. Были и подсовывающие попутчикам или собутыльникам дурманящие вещества в напитки.

Особым уважением в криминальном мире пользовались карманники, которые были нескольких специальностей в зависимости от места работы и способа совершения кражи. «Ширмачи» маскировали рабочую руку плащом, другой рукой отвлекая внимание жертвы, «писари» разрезали карман лезвием или заточенной монетой, а «рыболовы» вытаскивали бумажники с помощью рыболовного крючка на леске.

Были среди карманников и свои аристократы, и плебеи. Наименьшим уважением пользовались «дубилы», кравшие продукты из корзин и сумок на рынке. А вот «марвихеры», специализировавшиеся на кражах из карманов знатных и богатых клиентов, работали в театрах, на светских приемах и раутах.

Их называли «аристократами», они держались особняком и несколько надменно в криминальном мире Одессы. Среди них в основном были евреи, греки и в меньшей степени поляки. Их отличительной чертой были хорошие манеры, приличная наружность и умение держать себя в обществе. Словом, уголовников в «аристократах» стороннему наблюдателю ничто не выдавало.

Также к элите преступного мира, можно сказать, мирового уровня относились карточные игроки высокого пошиба, которые промышляли в аристократических салонах, игральных клубах, европейских и американских казино. Таких игроков уже тяжело было назвать шулерами, хотя всеми приемами обмана и махинаций с картами, они владели в совершенстве. Главным инструментом этих игроков были мозги, которые работали словно арифмометр, просчитывая карты партнеров при игре в покер, преферанс, деберц, вист, терц и других карточных баталий. Особенно это ярко было видно при игре в блэкджек или баккара, когда на раздаче стоит крупье, а колода каждую игру новая и принадлежит казино или клубу.

Как правило, элитой картежников были люди высокого происхождения, с соответствующими связями и репутацией. Азартные игры осуждались во всем мире, но, как и во всём мире, в России карточная игра являлась негласным мерилом нравственного достоинства человека. «Он приятный игрок» – такая похвала была достаточной, чтобы благоприятно утвердить человека в аристократическом обществе.

Вот таким игроком и стал постепенно Михаил Павлович Шпейер по рождению, Михаил Алексеевич Рачинский по документам Российской империи, он же Мишель Дюбуа – гражданин Французской республики.

Милая Мария Дюбуа, с которой Михаил познакомился в казино Монте-Карло, была племянницей пра-пра и еще несколько раз пра– дяди – кардинала Гийома Дюбуа – последнего из трёх кардиналов после Ришелье и Мазарини, которые возглавляли французское правительство в годы гран-сьекля.

Знакомство, которое началось за карточным столом, продолжилось в постели прекрасного номера отеля «Метрополь», а затем через несколько месяцев свадьбой, в результате которой Михаил получил французский паспорт на имя Мишеля Дюбуа.

Мари ввела нового гражданина Французской республики во многие светские салоны Парижа, Вены, Мадрида, Рима и Берлина. Через неё Михаил вышел и на крупных антикваров Европы, тогда же и удалось через братьев Гохманов и венских антикваров Фогеля и Шиманского продать в Лувр «тиару скифского царя Сайтафарна», которую изготовил одесский ювелир Изя Рухомовский.

Изя был не только отличным ювелиром, но ещё и замечательным антикварным «блиноделом» и «маклером», у которого можно было приобрести фальшивые документы всего мира. Благодаря Рухомовскому, Михаил обзавелся несколькими паспортами, включая штатовский и аргентинский. В Одессу кто только не приезжал, а «марвихеры» не только кошельки таскали. Паспорта тоже ценились на «черном рынке», тем более не во всех странах в этих документах требовались фотографии владельца.

Семейное счастье с Мари продлилось недолго. Такое чувство как верность было у француженки атрофированным, и она искренне не понимала, почему Михаил так резко реагирует на её любовников. Это же норма для Европейского высшего света. В общем, расстались «друзьями».

Всё было хорошо до того момента, пока Михаил осенью девяносто восьмого года не встретил в поезде «Марсель – Париж» своего старого знакомого по Одессе Соломона Розенблюма, который на тот момент был уже британским подданным Сиднеем Рейли.

Ужин в вагоне-ресторане, знакомство с каким-то французом за соседним столиком, предложение Соломона перекинуться в преферанс по-маленькому, чтобы убить время в дороге. А потом убийство этого француза. Причем убил его Михаил, чтобы остаться живым самому. Кто же знал, что этот чертов Шломо или Сидней – агент зарубежного отдела Британской секретной службы, и его задачей было украсть у этого француза-анархиста какие-то документы.

В общем, химия, которой попотчевал Сидней этого анархиста, не сработала, как надо. Тот очнулся в самый неподходящий момент и достал револьвер Galand Tué Tué, Шлома в шоке, а Михаилу, чтобы остаться в живых, пришлось в ход пускать стилет, постоянно носимый в ножнах на предплечье.

Только вот после этого Михаил попал на крючок Британской секретной службы. Если анархисты узнают, кто убил их курьера, то за жизнь месье Дюбуа никто не даст и копейки или сантима.

Пришлось Михаилу выполнять отдельные поручения этой организации. Слава Богу, что в этой службе работали настоящие профессионалы, поэтому Михаилу приходилось трудиться по своей основной специальности – обыгрывать указанных лиц, желательно, вгоняя тех через векселя в большие долги. Векселя выкупал представитель службы, а дальше Михаила или Мишеля история карточного долга, и чем по нему расплачивались проигравшие, не волновала.

Всё шло более-менее нормально, пока он не насадил «на кукан» какую-то крупную шишку из правительства Франции, после чего ему в одном из высоких кабинетов Главного управления общественной безопасности или, проще говоря, Сюрте откровенно намекнули, что его дальнейшее пребывание в республике нежелательно. Это было три года назад.

В тот момент как-то неожиданно удачно приехал в Париж настоящий отец Михаила – Павел Карлович Шпейер, точнее, мистер Пол Шпейер – американский гражданин и крупный бизнесмен из Атлантик-Сити штата Нью-Джерси.

Приехал Пол Смит из-за просьбы умершего «дяди» Алексея. Того сгубила чахотка, которую он заполучил в «арестантской роте». Михаил так и не узнал, что за «наследство» оставил его умерший наставник своему другу, ради которого тот пересек океан, да его это, честно говоря, и не интересовало. Встреча с отцом прошла как-то буднично. Познакомились, каких-то чувств к отцу Михаил тогда не почувствовал. Судя по всему, и Павел Шпейер их также не испытал.

Хотя… К себе в Атлантик-Сити жить Пол пригласил Михаила сразу, пообещав и жилье, и финансовую поддержку. Как потом выяснилось, Павел Карлович Шпейер, провернув аферу с продажей дома генерал-губернатора Москвы князя Долгорукова, полученные от английского лорда деньги не прокутил, а вложил в игральный бизнес после своего переезда в Соединенные Штаты.

Для начала он купил пару речных пароходов для сообщения на реке Гудзон, которые превратил в игральные салуны на реке, так как казино строить на земле в штате Нью-Джерси, было запрещено, как и во всех других штатах. Это привело к тому, что к концу семидесятых годов девятнадцатого века по рекам Соединенных Штатов ходили десятки, а, точнее, сотни речных судов, на которых люди играли в азартные игры.

За четверть века Пол Шпейер в этом сложном бизнесе смог достичь многого: десяток пароходов-казино, два больших ресторана и три отеля в Атлантик-Сити, где также были комнаты, где люди могли расписать пульку, или сразиться в «двадцать одно», «монте-карло», «фараон» и покер.

В общем, Михаил с вновь приобретенным отцом отправился посмотреть на Новый Свет. В Америке он провёл почти два года. Освоил на судах отца четыре разновидности покера: дро-покер, стрейт-покер, виски-покер и стад-покер. Поиграл с профессиональными игроками, которых можно было найти на каждом судне-казино.

К середине пятидесятых прошлого века из-за бума речных судов-казино и обычных судов для перевозок в Штатах появились профессиональные игроки на речных судах, которые стали важной и самобытной фигурой в американской культуре. Игрок в литературе изображался храбрым, умным джентльменом, с проницательным взглядом и галантным с женщинами. На самом деле большинство речных игроков были откровенными мошенниками и шулерами. Игроки редко работали в одиночку, как правило, каждый имел секретного партнера, а то и двух, которые находили и «разводили» неопытных любителей азартных игр.

Довелось Михаилу поиграть против самого Джорджа Девола, когда попал в Арканзас. Тот отстранился от азартных игр ещё в 1896 году, но иногда на дому принимал хороших знакомых и их протеже, с которыми играл на спички для поддержания формы.

Не смотря на то, что легенде речных игроков было больше семидесяти лет, пальцы его оставались такими же ловкими, а ум был ясным. В конце их дружеского карточного поединка Девола вручил Михаилу свою книгу «Сорок лет игры на Миссисипи» за счёт продажи которой он и существовал финансово последние годы.

Воспоминания об игре с Девола заставили Дюбуа улыбнуться. «Замечательный старик, хоть и мошенник», – подумал Мишель, проводя ладонью по лицу, проверяя, как впитался крем.

Побывал Михаил и в Южной Америке, посетив Бразилию и Аргентину. Но всё было не то и не тем. Ему не хватало в окружении европейского блеска и аристократической утонченности.

«Насладившись» Новым Светом, Михаил вернулся в Европу, остановившись в Вене, где выяснилось, что британский МИД его не забыл, только вот новое задание оказалось совсем не таким, как раньше. Михаилу предложили организовать сеть анархических групп на юге Российской империи. Это было несколько иронично, учитывая смерть курьера французских анархистов от руки Мишеля Дюбуа.

Мишель отказался, не смотря на угрозу слива британцами информации по смерти курьера, так как решил вернуться в Америку. Но не тут то было! Буквально на следующий день в европейских газетах разразился скандал с тиарой скифского царя Сайтафарна, после чего у венской полиции возникли вопросы к столичным антикварам Фогелю, Шиманскому и к Дюбуа, который так, кстати, находился в столице Австро-Венгрии и которому порекомендовали в ближайшее время не покидать Вену.

Следующим ударом стала телеграмма от отца, который сообщил, что счет Михаила в банке J. P. Morgan Co заблокирован, а у самого Пола начались проблемы. Прикормленная ранее полиция, начала «бомбить» рестораны и отели из-за проведения в них азартных игр. При этом отцу открыто сказали, что проблемы возникли из-за того, что его сын отказался выполнить просьбу очень уважаемых людей.

Удар был ниже пояса. Надежда на «кубышку» в пятьдесят тысяч долларов, что составляло почти сто тысяч рублей, при бегстве в Штаты пропала, а проверка счета в Венском банке показала, что и в Европе у него денег теперь нет. Счет заблокирован.

Пришлось принять предложение своего куратора из зарубежного отдела Британской секретной службы. После того, как в Одессе, благодаря деньгам, которые он передал, началось быстрое развитие «Союза непримиримых» его счета разблокировали и даже поощрили пятизначной суммой в фунтах стерлингов.

В общем, работа была не особо пыльной. Можно сказать, трудился Михаил курьером по передаче денег различным группам анархистов в Европе и Российской империи, пока после убийства Николая II, его куратор не отдал распоряжение убить силами анархистов Великого князя Сергея Александровича. На эту операцию было выделено двести тысяч рублей.

Дюбуа улыбнулся, вспомнив каких сил ему стоило, чтобы не показать страх перед куратором. Это был приговор. Приговор ему – Мишелю Дюбуа. Если его не достанут жандармы и «черные ангелы», то убьют британцы. Таких свидетелей не оставляют в живых.

Отталкиваясь от факта своей вероятной смерти, Михаил разработал план и как задачу поставленную выполнить, и как при этом денег заработать, и главное в живых остаться. Только вот один неучтенный фактор в виде Мойше-Якова Вольфовича Винницкого или Мишки Япончика вновь заставляет менять планы на ходу.

В своё время Вольф Мордкович Винницкий – отец Якова или Яши, так его всегда называл Вольф, спас от смерти молодого игрока, который слишком много выиграл в одном из притонов Молдаванки. Он кнутом разогнал троих грабителей, один из которых уже умудрился дважды ткнуть Михаила ножом. Кое-как перевязав спасенного, Вольф на своем фургоне отвез Михаил к доктору, который вытащил парня с того света.

В 1898 году, когда Михаил в очередной раз вернулся на время в Российскую империю и посетил Одессу, он узнал, что его спаситель погиб, Вольфа, как и Михаила пырнули ножом. После этого Дюбуа постоянно помогал деньгами вдове и малолетнему Якову, которого все остальные окружающие называли Мойшей или Мишкой, а за непонятно откуда взявшийся у мальчишки узкий разрез глаз прозвали Япончиком.

Когда Михаил приехал в Одессу, чтобы забрать две боевые пятёрки для исполнения задачи по устранению Великого князя Сергея Александровича, то неожиданно столкнулся с Яшей на одной из конспиративных квартир. Оказывается Япончик уже три месяца, как состоит в боевой дружине «Союза непримиримых» и уже участвовал в нескольких акциях, хорошо зарекомендовав себя.

Неожиданная встреча привела к тому, что Дюбуа автоматически назвал Япончика Яшей, а тот узнал, его не смотря на грим. Чтобы никто не узнал, что «товарищ Николай» является Мишелем Дюбуа, пришлось Япончика брать к себе на роль адъютанта, предварительно строго предупредив, чтобы тот никому не говорил его настоящего имени и фамилии.

Дюбуа тяжело вздохнул и посмотрел на своё отражение в зеркале.

«Чертов, пацан! И что с ним теперь делать⁈ Он единственный след ко мне. О том, что я Мишель Дюбуа знал Лев Алешкер, Копель Эрделевский, да Марк Гальперин, но они теперь уже никому этого не расскажут, так как их повесили. Что же с тобой Яша делать⁈» – мужчина тяжело вздохнул.

По первоначальному плану Мишель решил взять пацана с собой в Бразилию под видом немого слуги, но теперь… Если раньше Япончик был мальчиком на побегушках у «товарища Николая», то теперь он убийца Великого князя Алексея Александровича и мадам Балетта. Соответственно, одна из основных целей поисков полиции и корпуса жандармов. И если его настоящая внешность неизвестна остальным анархистам, то, как выглядит Мишка Япончик, знают многие. А в том, что кого-то из двух пятёрок анархистов очень скоро возьмут, Дюбуа нисколько не сомневался. Слишком успешно в последние годы работает МВД в Российской империи.

В этот момент в комнату зашел Япончик в обычной крестьянской одежде, держа в руке объёмный сидор.

– Я готов, – произнес хлопец.

Михаил осмотрел своего тёзку и произнёс:

– Документ где?

Япончик из-за пазухи достал завернутый в чистую тряпицу бесплатный вид на отлучку, который выдавался полицией на срок до одного года пострадавшим от неурожая, пожара, наводнения. Такие бумаги могли быть выданы и лицам моложе восемнадцати лет. Все анархисты из группы Дюбуа были обеспечены такими бумагами. На Молдаванке они стоили небольших денег, если знать, к кому обратиться. Михаил знал.

– Какую сумму в банке набрал? – задал следующий вопрос «товарищ Николай».

До начала операции Япончику и ещё троим налётчикам была поставлена задача, забрать из кассы мелкие купюры и золото.

– Две тысячи триста пятьдесят пять рублей бумагой и тысяча двести десять рублей империалами и полуимпериалами. Плюс двадцать тысяч сторублевыми билетами, – чисто и практически без акцента ответил юноша.

– Хорошо. Просто замечательно, – Михаил развернулся и отошёл к столу, на котором стоял ещё один кожаный саквояж.

Достав из него две пачки сторублевых казначейских билетов, передал их Япончику.

– Здесь ещё двадцать тысяч.

– Зачем? – поинтересовался юноша.

– Яша, кто его знает, что в дороге может случиться. Если что, то сорока тысяч хватит, чтобы махаевцам добраться из Вилюйска и Иркутска до Швейцарии. Самое главное, если со мной что-то произойдёт, вывези Веру Давыдовну Гурари – жену Махайского. Тот ждет её в Женеве.

– Товарищ Николай… Мишель, а что с вами может случиться? – паренёк с каким-то испугом смотрел на Дюбуа.

– Эх, Яша, Яша! Случиться может всё, что угодно. Кирпич на голову, например, упадёт, – Михаил указательным пальцем постучал тёзку по лбу и усмехнулся. – В общем, действуем, как планировали. Едем до Иркутска, а дальше в Вилюйск. Двигай сейчас на Курский вокзал, поезд отходит в два часа сорок минут пополудни. Встречаться будем на остановках. Крупные деньги не свети. Кошель с мелочью и билет на поезд с собой?

– Да.

– Тогда всё иди.

«И пусть тебе повезет Яша выбраться за границу», – подумал Михаил глядя в спину юноши.

Закрыв на замок за ушедшим пареньком дверь, Дюбуа на мгновение задумался, а затем стремительно подошёл к трюмо, взял небольшой саквояж и переставил его к большему собрату на стол.

Что же, Мойша-Яков Вольфович Винницкий или Мишка Япончик через три часа отправится один выполнять ту задачу, которую они должны были для остальных делать вместе. А именно вывести несколько «махаевцев», включая жену Махайского, в Женеву и передать европейскому центру анархистов двести тысяч рублей.

Ничего этого Дюбуа реально делать не собирался, а те деньги, что он прихватил в банке и большую часть выданных средств на организацию убийства великого князя Михаил планировал переправить в Бразилию, где присутствие влияния британцев было минимальным.

Достав из саквояжа и пересчитав деньги, которые Дюбуа экспроприировал в банке, Михаил улыбнулся. Он не ошибся и стал богаче на двести пятьдесят тысяч рублей. С учетом того, что из выданных куратором двухсот тысяч он потратил всего десять, у него есть четыреста сорок тысяч рублей или двести двадцать тысяч долларов.

В Санкт-Петербургском международном коммерческом банке ему за три процента от операции с удовольствием поменяют рубли на доллары, как это уже было проделано со ста девяносто тысячами. И приличная кучка зеленых бумажек с портретом Авраама Линкольна сейчас хранилась в банковской ячейке, дожидаясь американского гражданина Джона Смита – бизнесмена, имеющего свои нефтяные дела с Нобелями.

Завтра товарищ Николай будет в столице, а послезавтра с деньгами Джон Смит сядет в поезд «Норд-Экспресс» и меньше, чем через сутки его встретит Берлин. Потом поездка до Гамбурга, а дальше замечательный пароход «Кронпринц Вильгельм» со всеми удобствами доставит новоиспеченного американца до Нью-Йорка.

С отцом Михаил встречаться не будет, а сразу же отправиться в Бразилию. Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро неплохие города, где можно будет очень хорошо жить с теми деньгами, которые у него есть. Учитывая и те семьдесят тысяч долларов, которые после разблокировки счетов он внёс в бизнес отца, у которого дела также быстро наладились.

«Надеюсь, что секретная Британская служба и корпус жандармов Российской империи не смогут найти Джона Смита», – подумал Михаил, складывая деньги в саквояж.