Текст книги "Варела (СИ)"

Автор книги: Игорь Денисенко

– Да, вероятность бесконечна, мала, согласен. Но что вы хотели этим сказать?

– Что вы хотели сказать? Вы предлагаете мне присоединиться к этим девятнадцати?

– Нет, конечно. Я не смел бы вас просить, но у меня есть данные, что вы наделены способностями выживать в тех условиях, где обычный человек не выживет…

– Например?

– Например, на Марсе…

Я кивнул. Стало понятно, откуда ветер дует. Павел Сергеевич таки напрягся и сообщил наверх. Интересно, почему он не сообщил про третью мировую войну? Или тоже сообщил, просто приняли к сведению.

– Мог бы лукавить, и обещать вам манну небесную, но скажу прямо – аномальное место увеличилось в размерах за эти годы, поглотив два поселка в тайге. А узнать нам о том, что там происходит приходится лишь по косвенным признакам.

– Ясно. Но по закону жанра в вербовке всегда участвуют кнут и пряник. Судя по 100 % летальному исходу разведчиков, пряник для меня должен быть очень сладким и большим.

– Вам разве не интересно? – с удивлением уставился на меня В.С.

– Очень интересно, и я по собственной воле без всякого понуждения и приглашения отправился бы сам чисто из интереса. Но раз вы прибыли сюда, чтобы меня нанять. Значит, готовы оплатить мои услуги. Сейчас не то время, когда вдовы героев Советского Союза получали пожизненную пенсию. У меня жена, и я, к сожалению не бессмертен.

– А вы, оказывается деловой человек, – осуждающе произнес Владимир Сергеевич, как-то иначе, по-другому посмотрев на меня, словно видел впервые.

– Какие времена, такие герои, – пожал я плечами.

– Не думал, что мне придется это вам показывать, у меня, честно говоря, было совсем другое представление о вас Михаил, но мои кураторы это предусмотрели…, – Владимир Сергеевич полез в кейс и вытащил несколько листков.

– Это что?

– Договор, в котором указаны все пункты, ваших интересов… – как-то скучно произнес рядовой доктор физико-математических наук.

Пробежав глазами по листкам, я убедился, что материальная компенсация семье в случае моей гибели сумма порядка моей зарплаты за десять лет.

– Хорошо. Где расписываться? Авторучкой можно или надо кровью? – усмехнулся я.

– Авторучки достаточно, – криво усмехнулся Владимир Сергеевич, пытаясь скрыть зевоту. В самолете ему видать выспаться не удалось. Я расписался. Не верю я этим филькиным грамотам, но чему быть того не миновать. Не америкосам же служить в самом деле? Или банкоматы доить? Я всю жизнь искал смысл собственного существования, и вот, наконец, что-то узнал, и что-то реального могу сделать не только для себя, а вообще. Может быть то, для чего был рожден.

– Оля, я отбываю с Владимиром Сергеевичем на некоторое время по работе, так что собери мне вещи.

– Куда отбываешь? – Вылетела из кухни перепуганная жена.

– Если я расскажу куда, мне придется тебя расстрелять.

* * *

Лейтенанту хватило ума не покупать магнитолу, а сверкнув новеньким удостоверением, её реквизировать. Так, же как и кулек флэшек разного вида. Он попытался придать серьезность виду и типа полез в карман за якобы протоколом, но перепуганный мятый мужик с перегаром готов был отдать последние трусы, но чтобы нигде не фигурировать.

Краевский погрозил ему пальцем, узнал кличку поставившего товар клиента (звали того Шнырь), и на этом вполне удовлетворившись отбыл на место службы.

Сергей шел до работы ясным солнечным днем, и чуть не мурлыкал от радости, как кот наевшийся сметаны. Ещё не понятно насколько ему повезло, но он почему-то 100 % был уверен, что точно повезло.

А прибыв на работу, стал быстро, не разбираясь, скидывать содержимое флэшек на свой служебный ноутбук. Как не старался, но быстрее, чем в полчаса не уложился. Затем запихнув в карман пиджака всю пригоршню флэшек, побежал к шефу. И с победоносным видом положил Кудряшову на стол свои трофеи.

– От, оно как? А говорил – всё пропало! – расцвел как майская роза Олег Алексеевич, – Ну колись герой, где нарыл добро?

Краевский отрапортовал, что изъял у бомжеватого типа, на правах своего удостоверения.

– Молодец!

– Только вот товарищ полковник, может я поторопился? Может, надо было полицию привлечь? Понятые там…, – замялся Сергей.

– Нет, всё правильно. Никакой полиции.

– Так может сказать им, что Шнырь машину обнес?

– Краевский, не порть впечатление о своей персоне, – скривился Кудряшов, – Никакого дела, никакого расследования. Всё, свободен, можешь идти…

– Так точно, – лейтенант развернулся на выход.

– И это…. Магнитолу занеси в техотдел, пусть назад в автомобиль поставят.

– Хорошо, – кивнул Краевский, и поспешил выполнять указания.

Магнитолу он отдал и побежал в свой кабинет к ноутбуку. Уж больно интересно было узнать, что там на прослушке.

На первых двух флэшках, которые он вставлял в ноут, кроме вирусов ничего не оказалось. Потом ещё на трех были записи шансона в формате MP3, а вот остальные четыре были с записью. Отрыл файл проигрывателем AIMP, разговор, но голоса незнакомые. Не он. Дальше. Опять не его. Дальше. Снова не то. И наконец, последняя запись. Они. Они это надо полагать, тот самый Новиков, и второй голос Колдуна. Разговор неожиданный. Какие-то никчемные рассусоливания о товарно-денежных отношениях. А потом на тебе…. Загранпаспорта! Интересно как о нем американцы прознали? Кто-то слил им информацию, и, причем, этот кто-то его пасет уже давно. И даже узнал точно, когда Колдун оказался дома и отправил своего человека. Ну, как своего. Одноразового гонца. Да и у Колдуна оказывается рыльце в пушку. Хоть сейчас в полицию сдавай. Дальше пошло интереснее…. Только последние фразы плохо слышно.

Лейтенант достал наушники, воткнул в ноут и сделал громкость на полную. И ему удалось расслышать сквозь шум:

– …. тридцать первого в четырнадцать ноль-ноль он будет ждать в аэропорту. Если согласен, ему просто нужно тебя увидеть… Он сам к тебе подойдет. Ты его знаешь….

Интересно, кто бы это мог быть? И что? Пойдет Колдун или не пойдет? Судя по его тону, не пойдет он ни куда… Хотя, может его тоже загложет любопытство, и просто сходит узнать, кто этот его знакомый, работающий на ЦРУ?

Я бы сходил, подумал Краевский, и, посмотрев на часы, что времени до обеда не то, чтобы много, но есть. Можно было прослушать, другие записи.

Запись разговора двух мужчин в возрасте повествовала о том, что нужно кинуть третьего… Бандюки какие-то, судя по жаргону, и оборотам речи. И было совершенно непонятно, причем тут их служба? Дело то не о государственной измене? Потом Краевский записал имена собеседников на листке бумаги. Немного подумал, что одно из них он точно слышал. Именно сочетание Казимир Викентьевич… А потом вдруг понял, где слышал. К.В. Кришневский был народным депутатом! И скорее всего его собеседник, которого он именовал Петя, это Петр Трегубов, заместитель мэра города. И они пилят деньги из бюджета. Ни хрена себе! И почему эти субчики до сих пор на свободе? Сергей никак не ожидал, что их служба этим занимается. А потом запись была разговора генерального директора крупного АО с зарубежным партнером, поскольку в записи присутствовал третий человек, переводчик. И гендиректор просил партнера скидывать часть денег по контракту на его счет на Кипре, поскольку официально по документам всё сходится. Последняя запись телефонного с разговором губернатора с…. лучше не говорить с кем, потому, что тот требовал свою долю, и грозился снять губернатора с должности.

И почему они все не на нарах? Сука! Одно ворьё и жульё кругом? – с грустью подумал лейтенант. Он не девственник, и не слепой. Все знают, что верхи воруют. Но ладно, когда нет доказательной базы, а когда есть? Это мы конечно молодцы… Старостин был молодец, такой компромат нарыл. А результат? Все как жили, так и живут. К чему эта информация? Для кого и для чего она, если ей не дают хода? А потом Сергей догадался… Это были всего лишь догадки, но они объясняли всё.

Солнце перевалило далеко за полдень, когда лейтенант Краевский перестал верить в государственную систему.

* * *

Рассматривая, как бережно Владимир Сергеевич, нагнувшись, заворачивает валун, меня осенило.

– Вы никак конденсатор собираете?

– Как вы догадались? – спросил В.С.

– Не догадался бы, если бы не лакоткань… – усмехнулся я.

– А вы знаете, что конденсатор не для его зарядки, а для возможности человека взять его в руки… Человек ведь сам электрическая система, и обладает определенным потенциалом, очень незначительным конечно, но как выяснилось для артефакта достаточным…, – произнес Владимир Сергеевич, разгибаясь, со спеленатым как младенец камнем, – чтобы началась цепная реакция…

– Вы про какую цепную реакцию говорите? С ядерной не путаете?

– Вы не поверите Михаил, но происходит колоссальное выброс энергии. Нам удалось это определить. Но пока не очень понятно, откуда она берется…

– Миша, можно тебя на минутку, – произнесла Оля, выглядывая из опочивальни.

– Извините, я ненадолго, – кивнул я гостю, и зашел в спальню.

– Вещи на первое время собрала? – негромко спросил я у жена, смотря на ворох вещей, лежащих на кровати около дорожной сумки.

– Миша, мне страшно… может не поедешь с ним? Что там за работа?

– Нормальная работа, на государство. Вот тебе деньги, – я полез в карман и выудил всю наличность, – На первое время хватит. А через месяц я вернусь. И контракт, не забудь про контракт, если что… Впрочем, всё будет хорошо..

– Да через месяц я тут сума сойду, от мыслей…

– Ничего, с первого сентября ты на работу выходишь, а там детишки тебе не дадут сума сойти…, – улыбнулся я.

– Они не дадут, скорее я с ними быстрее свихнусь…, – шмыгнула носом родная училка.

– Я тебе звонить буду, каждый день успокойся, – произнес я, обнимая жену, видя, что Оля пытается расплакаться., – Перестань, не на войну провожаешь…

Не люблю долгие проводы, наскоро чмокнув в щечку жену, я покидал в сумку вещи, какие посчитал необходимо, и через минуту был уже в прихожей, где меня терпеливо ждал профессор. Он хоть и был внешне не эмоционален, но внутри в нем кипело. Радость удачно поездки, прямо таки пробивалось наружу, морщинками скрытой улыбки у губ.

Крепкие парни нас сопровождали при выходе из подъезда. Один шел впереди, другой сзади.

– Ну, что, – произнес я, подходя к черному Митсубиси паджеро, водительскую дверь которого открыл впереди идущий парень – Надеюсь, место в самолете для меня найдется?

– В каком самолете? Мы на авто…

– Это понятно. Но мы же в аэропорт едем…?

– Нет. Мы поедем сразу на место аномалии… Здесь недалеко, километров триста.

– А куда конкретно? – удивился я.

– Как вы недавно сказали своей супруге Михаил, – улыбнулся Владимир, – если я скажу, мне придется тебя убить.

* * *

Остатки дня Краевский провел в раздумьях и полном одиночестве. Шеф с обеда куда-то умотал, занявшись организацией похорон. По конторе прошел слух, что поводу смерти Старостина, приедет проверка из столицы, что настораживало. Такие проверки никогда ничем хорошим не заканчивались, это хорошо, если строгий выговор, а ведь могли и звездочки с пагонов посыпаться, и никого не волнует, что погоны умозрительны и почти виртуальны. Если проверяющие посланы, значит, по любому найдут недочеты в работе, халатность, и т. д. и т. п. Оргвыводов не миновать, как наступающей осени. К вечеру опять похолодало, и солнце закрылось тучами. Сергей в раздумьях решил ещё поковырять дело Колдуна. Оставались листки разных лет, выпавшие из разных папок дела. Они были с незначительными фактами, которые он взглянув раз, вдумываться не стал… А сейчас вытащив стопку из сейфа решил спокойно и без спешки ознакомится.

На первом попавшемся листке было написано следующее:

Начальнику РОВД Советского р-на

полковнику Рычагову К.Г

от уч. инс. капитана Гончарова В.И.

Рапорт.

Согласно заявление от гражданина Никифорова С.С «о незаконном изъятии имущества» могу пояснить следующее:

1) Пневматическое ружье было реквизировано у его сына Никифорова Э. за хулиганские действия в отношении гражданина Рагулькина Н.П. (Заявление от Рагулькина Н.П прилагаю)

2) Дело о хулиганстве было прекращено за примирением сторон. (заявления сторон прилагаю)

3) Пневматическое ружье в данное время вернуть не могу, поскольку оно было передано по требованию сотрудника лейтенанта Кудряшова О.А. В чем мне была дана от лейтенанта расписка.

(расписку прилагаю).

Далее дата, подпись.

Интересно, где сейчас это ружье? – подумал Краевский. Неужто, у «Полкана» где-то пылится? В шкафу, например, в комнате отдыха… Про комнату отдыха, дверь которой выходила из кабинета шефа никто не распространялся. Знали, что шеф там обедает в обеденное время. Но никто из сотрудников вроде там не был. Может, там ничего примечательного и не было, кроме обеденного стола и дивана. Но водитель шефа периодически таскал туда сумки, в которых звенело, и какие-то коробки, из которых иногда вкусно пахло. А в основном из комнаты отдыха перло табачищем. Шеф там курил как паровоз. Может и постреливал с пневматики в обеденное время, по воробьям на дереве у окна, пробивая насквозь воробьев, деревья, и стены некогда Советского РОВД, а теперь Альянс-банка, который соседствовали с их зданием.

Краевский почесал лоб и вспомнил, что лейтенант Кудряшов ещё и вечный двигатель изымал то ли у учителя физики в школе, то ли у еврея какого-то профессора. А куда вечный двигатель делся? И вечный ли он оказался в итоге? Спросить что ли шефа? Или не стоит? Может наорать и попадешь в немилость за любопытство.

Хрен с ним! Читаем дальше.

Следующая страница, была фирменным бланком какого-то издания под названием «Юность» и стилизованное лицо девушки из ивовых веток, а может и не ивовых, но так, по крайней мере, Краевский увидел. Текст был набран на печатной машинке:

Уважаемый Михаил Листопад, редакция журнала рассмотрела ваше произведение «Дождь» и, к сожалению, вынуждена отказать вам в публикации, в связи с отсутствием у романа какой-либо художественной и литературной ценности.

Ответственный редактор Игорь Меламед.

Подпись Меламеда и дата. 08.08.1991 г.

Надо же, подумал Краевский, Колдун ещё и графоманством страдал. О чем он там писал интересно, но это, скорее всего, знал теперь только он сам и ответственный редактор Меламед.

* * *

Поначалу я с интересом рассматривал пейзаж за тонированным окном. Березки, сосны, пихты, ели. Местами сплошь березки. Это издали они красиво смотрятся, а на самом деле темно в березняке и комаров тучи. В пихтовом лесу, аж, горечь стоит во рту от эфирных масел из хвои. А вот сосновые леса я люблю, там и дышится хорошо, И солнышка хватает, и лисички яркие такие, золотистые, отчетливо среди серой опавшей хвои видны. Иди и собирай.

Владимир Сергеевич Мурашов рассказывал мне об аномалии. Через полчаса езды в машине, мы были уже на ты. И куда только его пафосность делась? Понимаю, что Владимир был старше меня лет на шесть, но мы люди одного поколения, учившиеся в одних школах и выросшие в одних дворах. Да и человек он был увлеченный своим делом. А внешняя важность была обусловлена положением в науке и должностью. Я, молча, слушал его, запоминал, и делал кое-какие выводы.

Границы аномалия имеет условные. Нет никакого видимого барьера, никакого забора или отличительных черт. Только косвенные признаки. На подъезде к аномалии сначала глохнут машины. Потом не проходят радиочастоты, радиоуправляемые роботы, проходят от силы метров триста, и теряются. Дроны, пролетают чуть дальше, и теряют управление. В общем, там порядочное кладбище робототехники скопилось за это время.

Дальше всех в аномальной территории продвигаются люди. Но что там происходит, известно плохо. Первые разведчики были сожраны. Владимир рассказывал об ужасающих следах клыков на остатках одежды. Это все, что осталось от разведчиков. Сами существа видны плохо. Слишком быстро двигаются, изображение на видео размытое. А те, кто выжил при встрече с ними, описать их затрудняются. Затем, опытным путем удалось, создать ультразвуковой отпугиватель. И казалось победа не за горами. Но не все аномалии можно предусмотреть. Были просто гиблые места, где разведчики пропадали бесследно. Следующие посланные, находили останки от товарищей, выгоревших дотла. Причем изнутри. Обмундирование оставалось совершенно целым, а вместо тела человека горстка пепла.

Потом пошли вещи похуже. Вкратце, достигая некой границы, люди физически не могли её переступить. Ужас гнал их назад. Объяснить этот ужас они не могли, как не могли с ним бороться. Один из бойцов, ужасу не подчинился, назад не отступил, и остался там навсегда. Он просто умер, не сходя с места. Когда его тело эвакуировали, вскрытие показало, смерть от инфаркта. И это у совершенно здорового физически молодого парня. На этом продвижение вглубь аномалии застопорилось. Несколько других эпизодов, были одноразовы и бессистемны, как случай с камнем, и поэтому никаких выводов из них сделать было невозможно, сплошь предположения. Но самое тревожное, что зона расширяется, поглощая всё больше пространства, и как резинкой стирает со своей поверхности людей.

Через какое-то время Владимир устал от разговора, а я не знал, что спрашивать. Наступила пауза. А наш телохранитель, сидящий спереди вместе с водителем, включил магнитолу. Из динамиков раздался неумирающий шансон:

– Мне хозяин откроет врата, и уронит словечко в догон. Но погода сегодня не та, и не тот на перроне вагон…

Блатная тематика у меня поперек горла.

– Ребята, а вы когда откинулись? – обратился я, нагибаясь вперед.

– В смысле?

– Зону давно топтали?

– Ты чего?

– Ничего мы не топтали!

– А на хрена вам эта тюремная музыка?

– А что слушать?

– Киркорова что ли?

– Тоже верно, – ответил я, немного подумав. Итальянцы и Модерн Токинг, как в моей молодости уже не в моде, – Только сделайте потише ….

Они укрутили, а я, откинувшись на спинку сиденья, смотрел, как за окном мелькают пейзажи. Мы ехали точно на север, и там осень уже явно брала свои права. И вспомнились мне строки, что сочинял в юности, когда нас школьников везли на зимних каникулах в Белоруссию по путевке:

 
Белорусский декабрь за окном,
Повседневного скорого поезда.
Словно собраны в призрачный ком,
Под навесом бесформенно пористым,
Мглистый лес и туманная гать,
И сырые поля не веселые.
Будто нам никогда не бывать,
Созидателями, новоселами.
Весен больше не будет для нас,
Но не сетуй на это встревожено.
Равноденствия кратки баланс,
В майский день перейдет, как положено.
Станет всё в измеренье ином:
Дерзко, молодо, ярко, задористо!
Белорусский декабрь за окном,
Повседневного скорого поезда.
 

* * *

День прошел незаметно. Кругом суета. Все что-то бегают, делают. Один Краевский чувствовал себя пятой ногой у собаки. Он вроде задание выполнил. Нового не было. А бегать и выпрашивать чем ещё помочь, не хотелось. Прочитав еще несколько листков, он в шесть часов вечера отправился домой. А дома отужинав гречкой с мясом, отправился давить диван. Из головы не уходили мысли. «Почему не сажают?». Чтобы преступники отстегивали конторе, за неприкосновенность? Мысль вздорная. Хотя как он заметил, некоторые сотрудники живут не по средствам. И хоть костюмчики недорогие, а вот автомобили себе покупают новые. Тот же Старостин. Но это мало вероятно, что так в наглую шантажом промышляют. С другой стороны, а кто знает сколько он копил на этот автомобиль? Может кредит взял, сейчас многие берут. Но тогда почему не сажают? Потому, что этих посадишь, другие воры придут. Других посадишь, третьи нарисуются. Так уж заведено, что человек стремится к власти не для воплощения лозунгов и предвыборных обещаний, а для самой власти. Власть это деньги, и возможность распиливать их по своему усмотрению. А компромат на нынешних хозяев контора собирает с единственной целью – держать на крючке. А там, как наверху решат. Фигурально выражаясь, при случае пригрозить пальчиком: «А-я-я-й! Незя!». А скажут «фас» – то и дать собранным материалам ход.

Но что делает полковник? Ему для чего-то надо было знать точно, когда Колдун остановится в одном месте. И вот он остановился. Уже второй день у себя дома. И ничего. Может, конечно, Олег Алексеевич собирается вызвать из центра специальную бригаду колдунов и экстрасенсов для задержания данного субъекта? Не пойдешь же и не спросишь. И есть ещё третья сила, есть некто пославший с заданием Новикова. И наверняка не Новиков, мошенник, убил Старостина, а именно тот, у кого есть связи с ЦРУ. Скорее всего, Старостин, когда вел Новикова – засек этого третьего, и поплатился за это жизнью.