Текст книги "Варела (СИ)"

Автор книги: Игорь Денисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

* * *

Светопреставление закончилось так же внезапно, как и началось. Ничего страшного не случилось. Люди вернулись в свои дома и квартиры. Народ с тревогой в кои-то веки припал к радиоприемникам. Никаких экстренных сообщений не было. Программа передач по телевизору не изменилась, и срочных новостей никто не сообщал. Люди пошумели и легли спать. А кое-кто вернулся на работу. В том числе двое дежурных и лейтенант Краевский. И хоть он был совершенно взбудоражен, но кое-как смежил веки и поневоле отключился.

Разбудил его стук в дверь. Сергей подскочил и обнаружил, что уже светло. Яркое солнце уже лупит через крону тополя за окном.

– Кто там? – спросил он спросонья.

– Сто грамм! – отозвались за дверями.

– Товарищ полковник, извините, не сообразил сразу, – начал оправдываться Краевский, увидев у порога Олега Алексеевича.

– Ты что тут из кабинета ночлежку устроил? – недовольно осведомился Кудряшов.

– Дело изучал.

– Зачем? Оно закрыто.

– Затем чтобы во всем разобраться.

– Разобрался? – прищурившись, спросил полковник.

– Разобрался, – кивнул лейтенант.

– Вопросы есть?

– Никак нет.

– А у меня есть? Десятый час, а ты ещё не в морге. Почему?

Сергей хотел было ответить, что молодой ещё и пожить бы хотелось, но решил, что Полкан юмора не оценит, и ответил ожидаемо:

– Извините. Исправлюсь. Разрешите идти?

– Иди.

Сергей развернулся снять с одежной вешалки в шкафу пиджак, но полковник, всё не уходил, а как-то задумчиво посмотрев на него, произнес:

– Пешком идти собрался?

– Так точно.

– Опять полдня проболтаешься,… Ты вот, что… там Лукьянов у входа простаивает, давай сгоняй с ним. Скажешь, что я велел, – произнес Кудряшов и пошел к себе.

– Спасибо, Олег Алексеевич, – обрадовался Краевский, и, закрыв кабинет, поспешил на выход. А на лице его сама собой расцветала улыбка. Кажется, Полкану понравилось, как он подошел к делу, и хоть поругал для виду, но вот машину дежурную дал в морг съездить. Класс!

Воодушевленный Краевский запрыгнул в потертую четырку, и поехал в морг.

– А что, Степаныч, не слышал, что про ночное землетрясение говорят?

– Да, как не слышал? По всем каналам одно и то же талдычат…. Надоели уже.

И Степанович повернул ручку приемника.

– По сообщениям СМИ, внезапная сейсмическая активность вызвана вспышками на солнце, и сильной магнитной бурей. Землетрясения на Урале, и на Алтае, существенных уронов не нанесли, поскольку эпицентры находились в малонаселенной местности. Пострадала часть высоковольтных линий. Более пятидесяти тысяч населения остались без света… …

– Вот как-то так, – произнес Степаныч, и выключил радио.

– Понятно, – кивнул Сергей, и хоть ему ещё хотелось послушать новости, настаивать на включении радио не стал.

* * *

Наша Земля оказывается, такая маленькая, такая беззащитная. И неужели люди никогда не научаться жить на ней в мире? – Подумал я, рассматривая голубую планету, большей частью закрытую белыми облаками. Неужели никогда не поймут, что у нас по большому счету один дом? И люди это одна большая семья… многочисленная, но семья. И какие бы не были ссоры и разногласия между членами, несогласным некуда уходить, нет ни другой семьи, ни другого дома …

Не знаю почему, но на Марс я не попал, как планировал, а оказался на Луне с книгой в руках. Наверное потому, что она отсюда… Эта книга. И для подтверждения своей догадки, я выдрал первую страницу из книги, а затем задумчиво порвал её на мелкие кусочки. Кусочки подбросил вверх. И они неохотно, медленно, словно пушинки тополиного пуха стали опускаться на поверхность.

Проводил их взглядом, а потом посмотрел на гостеприимно распахнутую дверь-люк у странного сооружения, похожего на разрушенную башню средневекового замка. Это если присмотреться вблизи – башню, а сверху из космоса наверняка выглядит, как оплывший каменистый холм. Ладно. Раз книга отсюда, пойду, познакомлюсь с автором… Может автограф даст…

* * *

На обратном пути из морга Краевский слушал радио в машине и слышал через слово. Ему уже не интересно было, что после землетрясения, цунами смыло Мальдивы, что пострадала Япония, и Курилы, что Лос-Анджелес не хило подтопило, и оказались затоплены хранилища Эрмитажа. Конечно, жаль людей, жаль картины, да и дельфинов выброшенных на сушу жаль. Но себя было не в пример жальче…. Вот с какими глазами, он сейчас должен докладывать Кудряшову, что покойный Колдун ушел из морга?

Рассказать то, что ему поведал санитар со свежим перегаром? Что за трупом пришел домовой? Высокий, весь седой. Волосы – Во! Усища – Во! Борода – Во! (санитар жестом показал по пояс). Домовой подошел к трупу, сказал ему: «Вставай. Пошли». Тот послушался, встал, и пошел. И домовой увел труп прямо через стену. Только бирка покойника на полу осталась. Санитара уже увольнять собрались по поводу белой горячки. Вот, что спирт неразведенный с людьми делает! Покойники у него самовольно прозекторскую покидают!

Но всё это ладно. Как же всё-таки странно устроен человек? Ещё вчера Сергей был расстроен тем, что Колдун мертв, и дело закрыто. А сегодня он не меньше расстроен, что Колдун жив и его опять надо искать. Искать непонятно где. … Хотя…. Если подумать, то он обязательно придет на свои похороны… Тьфу, блин! Какие похороны? К жене он по любому должен заявиться и сообщить, что живой. Вот там его и надо брать! – Подумал лейтенант, и приободрился. Хотя брать его никто не будет. Но Олегу Алексеевичу это предложение надо озвучить однозначно.

Глава 5

Олег Алексеевич, бесстрастно выслушал информацию предоставленную подчиненным, и ожидания подчиненного не оправдал, не было ни грома, ни молний, ни собачьего рыка, за что собственно Кудряшова «полканом» и прозвали. Он как всегда ничему не удивлялся, и не возражал. Проходят сквозь стены, так проходят. Ожил, так ожил. И помимо ожиданий лейтенанта, о том, что следует установить наблюдение за женой покойного… тьфу, бывшего покойного Колдуна. Одним словом, это предложение полковник почему-то игнорировал. А произнес следующее:

– Тут у нас в районе, у деревни Шубенки появилось некое племя…., – Олег Алексеевич посмотрел в свой блокнот, – численностью 353 человека. По виду цыгане. По документам…. Нет у них никаких документов. И самое интересное, ни слова не понимают по-русски. Где и как они могли перейти границу в полном составе и такой численностью непонятно. Их там участковый и два взвода из МВД пока держат…. Сдается мне, что это нашего подопечного работа. Поэтому ты сейчас лейтенант возьмешь переводчицу нашу и полюбившуюся тебе машину Степаныча и поедешь в Шубенку. Надо это дело прояснить… Вопросы есть?

– Никак нет. Разрешите идти?

– Валяй, – кивнул, полковник и, потеряв к подчиненному интерес, стал рассматривать свои записи в ежедневнике.

Краевский вышел, и уже не увидел, что произошло дальше. А дальше Олег Алексеевич нажал кнопку на селекторе. В трубке отозвались:

– Слушаю.

– Старостин, хорошо, что слушаешь. … Давай ко мне.

Когда капитан Старостин прибыл, то был снабжен фотороботом Колдуна, и фото его супруги. А далее, получил указание, установить круглосуточное наблюдение за квартирой номер 8, в доме номер сорок четыре по улице Гагарина. Попутно отслеживать дачу в дачном поселке Заречном, и квартиру некого С. Завадского.

– Олег Алексеевич, у меня людей нет? – попытался возразить Старостин.

– У меня Старостин, их тоже нет. Приходится, работать с кем попало…, – окрысился полковник, показав прокуренные зубы.

– Вас понял, – разочарованно кивнул Старостин и вышел.

А следом стал собираться на выход и сам хозяин кабинета. По утренней сводке был зафиксирован звонок из квартиры Колдуна, товарищу Афанасьеву Павлу Сергеевичу. А с Павлом Сергеевичем Кудряшов хотел поговорить сам, и как говорится тет-а-тет.

* * *

Трупы, трупы, трупы. Трупы в тонких изящных скафандрах и трупы их противников без оных, в легких облегающих теперь уже мумии комбинезонах. И у тех и других какие-то предметы в руках. Оружие. Оплавленные перегородки отсеков. Вот, что бывает, когда не приходят к консенсусу. Любил это слово старый пидарас, продавший страну. Вообще он любил всё западное, свою страну ненавидел. Пусть черти его жарят на том свете.

Давно это было. Я имею в виду, не продажу страны, а время, когда одни пытались захватить других на Луне. Это понятно по слою пыли на трупах. Сколько они так лежат? Тысячу лет? Десять тысяч? Сотни, а может миллионы? Нет воздуха. Нет микрофлоры. Нет червей. Трупы вымерзли. Жидкость кристаллизовалась на телах тонкими льдинками, как иголки на ёжике. А сверху всё припорошено пылью. Даже как-то не тянет перевернуть, прикоснуться, вглядеться в лица. Вот лежит женщина в комбинезоне, на спине, лицом вверх. Замерзший взгляд в никуда. Её глаза, как не странно, не покрыты льдом, они большие и темно-синие. Широкие азиатские скулы. Большие толстые губы. Очень странное впечатление, но такой народности я не знаю. Это даже не народность. Это другая раса. А я всё иду и иду по разветвлениям широкого коридора. Света в нем нет, тусклое свечение. Но свет разгорается по мере моего продвижения. При этом не видно никаких точек освещения. Ламп, светильников, Светятся сами стены и пол. Полностью. Ещё на стенах проявляются надписи на все-том же языке, на котором написана книга. Странные знаки. Геометрические символы, равносторонние треугольники, окружности, квадраты, ромбы, и в них внутри прописаны фигуры меньшего размера. Знаки, как я понял, имеют указательные значения. Типа «Выход из сектора 4372», «Вход в сектор 5687». И я, наконец, попадаю в некое большое помещение, обозначенное на стене знаками, как «Склад информации». По крайней мере, я так понял и перевел. Гладкая, словно вынутая ложкой из мороженого поверхность пещеры. «Это так камень вырезали или синтетический материал под камень?» – Подумал я. В зале против ожидания никаких стеллажей с книгами, документами, или там серверов с кучей проводов. Скорее похоже на кинотеатр, в котором забыли поставить экран.

Кресла. Ряды кресел. Очень точные анатомические кресла, четко знающие параметры человеческого тела. Некоторые не пустые… На них скорее лежат, чем сидят, замерзшие тела. И я догадался…. С некоторой опаской опустился на одно пустое кресло, в ожидании жуткого холода, но холода не ощутил. И лишь когда коснулся затылком, мой мозг взорвался от информации. Картинки, формулы, видео ролики, сопровождаемые монотонным, поясняющим происходящее голосом. Первые мгновения, я думал, сойду с ума. А потом приноровился, и понял, что скорость и подача информации, зависит от количества твоих внутренних запросов. И стал фильтровать вопросы, и медленно осмыслять дозировано поступающие данные.

Они не отсюда. Земля не их родина. Родная планета погибла. Очень фееричное видео взрыва. Из осколков и мусора был собран ковчег, этот ковчег стал спутником новой планеты. Жизнь контролировалась со спутника. Кураторы, и смотрящие за тем, что происходит на планете, сначала принимали деятельное и пытались ассимилировать с землянами, но гибриды людей и инопланетян оказались бесплодны. И пришельцы потихоньку вымирали. Вымирали на Земле. Вымирали и оставшиеся здесь, оставаясь контролерами и наблюдателями.

Земля матерь, всех последующих цивилизаций. Большинство цивилизаций гибли, не сумев преодолеть внутренние противоречия развития, войны, эпидемии, глобальные катастрофы. И в первую очередь, как было понятно, катастрофы эти были запланированы отсюда, смотрителями с Луны… Сам процесс был автоматизирован и в обслуживающем персонале не нуждался. Последние оставшиеся в живых инопланетяне были уничтожены одной из цивилизации Землян, которые узнали об их существовании, и смогли до них добраться. Давно это было. Очень давно. Далее монотонным голосом было сообщено ряд параметров, по которым развитие цивилизации считалось тупиковым, и отмечалась точка не возврата, за которой идет обратный отсчет. … Сбор урожая. Жатва. Предвестником жатвы, появление в разных странах людей другого вида, наделенных определенными свойствами и способностями. Они были способны спасти часть населения, вывести. Далее перечислялись имена неизвестных мне варел. Из всех перечисленных, мне было знакомо лишь последнее имя – Ной…

Тогда была изменена орбита Луны, и гигантская приливная волна, обошла земной шар вокруг…

* * *

Беседа Кудряшова с бывшим начальником прошла не на дружественной ноте. И хоть делить им было нечего, Павел Сергеевич делиться своими мыслями с бывшим подчиненным не спешил, а был хоть внешне и дружественен, но крайне скуп на слова.

Да, Колдун у него был. Да, почему-то был уверен, что контора причастна к пропаже его жены. Да, он свидетель того, что Колдун умеет уходить сквозь стены. И всё… разговор не клеился. И говорить особо было не о чем. Когда Кудряшов поднялся уходить, Афанасьев оценивающе посмотрел на него, и вдруг сказал.

– Олег, а помнишь, Колдуна в тир наш водил?

– Конечно, помню, – удивился Кудряшов и пожал плечами, – а что?

– Он тогда стрелял, но наши ожидания не оправдал. Он догадывался, что от него ждут чуда, и пули не то, что стены, они заграждение за мишенью не пробивали. Одного он не учел…

– Чего?

– Своего юношеского азарта, его желание попасть в мишень было очень велико… Отстрелялся он тогда на отлично.

– Ну, как на отлично, – поправил Олег Алексеевич, – штатно, 45 из 50.

– Не важно, – поморщился Афанасьев, – но способность эта у пистолета осталась. Он не дает промахов совсем…

– И где этот пистолет? У вас?

– Да, – кивнул Афанасьев, и серьезно посмотрел на Кудряшова. А затем как заправский фокусник, достав Макаров из под подушки на диване, протянул Олегу, – Я не отдал бы его тебе, если бы был уверен, что увижу Колдуна, но ко мне он больше не придет… Ты должен убрать из него Колдуна.

– Как? – опешил Кудряшов, беря в руки ствол.

– В спину, из-за угла, чтобы он не смог тебе ничего противопоставить. Согласен, что подло, но его нужно убрать. Он стал очень опасен для всех нас, для страны, для Земли. Для планеты Земля…, – произнес П.С. и, видя, что слова про планету, Олег явно считает преувеличением, сурово спросил:

– Я тебе когда-нибудь врал Олег?

– Нет, конечно, Павел Сергеевич, – на минуту опять ощутив себя под начальственным взглядом, ответил Кудряшов. – И я всегда ценил ваше доверие…

– Вот и сейчас поверь. Он очень опасен, я не преувеличиваю. Колдуна нужно убить любыми путями, любыми, если не с пистолета, так несчастный случай…

– Вас понял Павел Сергеевич, – кивнул Кудряшов, и сунул пистолет в карман пиджака, поднимаясь с кресла.

Они попрощались. И уже выходя от старого начальника, Кудряшов подумал: Несчастный случай? Машиной его сбить что ли? И тут же вспомнил, пропавший вместе с водителем грузовик. Машина отпадала…

* * *

– Woher kommen sie? – спрашивала переводчица.

–Ég skil ekki, – (не понимаю) отвечал мужчина средних лет с орлиным носом, и черными как ночь глазами.

– Oletko Suomesta? – (Вы из Финляндии) поинтересовалась переводчица, уловив в предыдущем ответе северные нотки.

– Ne jemi nga pylli, – (мы из леса) отвечал мужчина, утвердительно кивнув головой.

– Мне кажется, он понимает, что у него спрашивают, – устало сказала переводчица Маша, посмотрев на Краевского, – и вроде бы упомянул лес.

– Лес, лес…, Они все показывают на лес, – задумчиво произнес лейтенант. Он уже устал чему-либо удивляться. Ведь фоторобот Колдуна охотно опознали все присутствующие. Значит, он точно причастен, к их появлению. Но каким образом он их вывел из леса, непонятно. Этот лесок, что указали цыгане, уже прочесывали два раза. Сергей сам прошел его насквозь. Никаких следов пребывания людей. Тем более, чтобы табор стоял там. Ни следов от костра, ни места, где стояли бы их палатки, не было. Цыган разместили в сельской пустующей пока школе. Привезли продукты, пригнали полевую кухню. Но, что было делать с ними дальше непонятно. Через неделю начнутся занятия в школе, и куда их потом? Просто отпустить? Без документов, без денег, без знания языка? Хотя было подозрение, что они смогут просуществовать и без всего этого. Они не унывали, были довольно веселы и болтали без умолку не пойми что. Не смотря на охрану и оцепление, в таборе чудесным образом появились плохо ощипанные гуси и куры, которых женщины тут же принялись готовить.

– Слышь, лейтенант, – отозвал в сторону Краевского участковый, – Ты давай соображай быстрее, да забирай их отсюда от греха подальше. Народ у нас мирный до поры, до времени… Побьют цыган, и охрана не поможет.

Сергей кивнул, поскольку сам не представлял свои дальнейшие действия. Очень не хотелось звонить Кудряшову, но пришлось. Он отошел подальше от участкового и позвонил:

– Олег Алексеевич, это Краевский. Ваша версия о причастности Колдуна подтвердилась. Да. Его опознали. У меня вопрос: Что делать с задержанными? Нет. Язык не опознан, и страна предыдущего пребывания неизвестна. Документов точно нет. Никаких. К вам вопрос: Что с ними делать? Выяснять? Тут такое дело…. Через неделю занятия в школе начнутся, помещение надо освобождать… Как что предлагаю? Ничего… Может отпустить?

– Ты себе как это представляешь лейтенант? – взорвался Кудряшов, – Личностей без документов, отпустить бродить по стране? А если это талибы? Группе террористов разрешить свободное перемещение? А ты уверен, что не талибы? Докажи! Неделя говоришь, осталась до первого сентября?! Вот шесть дней тебе и даю на разборки. Чтобы точно установил страну пребывания, а дальше будем решать вопрос о депортации…

Далее в трубке послышались короткие гудки и Сергей приуныл. Шесть дней жить здесь в палатке, мало романтизма. Надо как-то сказать об этом переводчице. Мария Анатольевна Анисимова была не только переводчицей, но и супругой их сотрудника подполковника К.Д. Анисимова. Была надежда, что если она не найдет общий язык с цыганами, то хоть супруг её найдет общий язык с Кудряшовым, и поспособствует быстрейшему возвращению в город.

* * *

Вот я баран! – посетила меня простая мысль. С чего это я решил, что Ольга у конторских? Скорее всего, ей страшно было одной в квартире, и она ушла ночевать к сестре. Это же так очевидно? Только моя идея фикс, о слежке, преследовании и т. д. могли зашорить мне глаза. Пора домой… Я вздохнул и шагнул в портал. Книга уничтожена. Часть нужной информации получена. Если, что, сюда можно будет вернуться позже.

Тишина. В квартире свояка Сергея Завадского, оказалось темно, только свет с окон.

– Мяу! – раздалось под самыми ногами. Это кот Барсик, обозначил своё присутствие.

Пробираясь на ощупь по квартире, я судорожно пытался придумать, что сказать, чтобы не устроить тут переполох. И стукнулся об угол тумбочки в прихожей.

– Бум!

– Б…., – зашипел я от боли. И тут же следом..

– Тадах! – с хлопком открылась от удара обувная дверца, и ударилась об пол.

Я заглянул в гостиную, пытаясь увидеть, если там кто на диване. Именно на диване в зале всегда ночуют у Ирки с Сергеем гости. Но успел только увидеть приближающийся к лицу кулак. Кулак попал мне точно между глаз. И стало темно. А когда рассвело, кто-то плакал…

– Сергей! Ты его точно убил… Разве так можно? – сквозь всхлипывания проговорила Оля.

– Ну, откуда я знал, что это он… Тем более, что он вроде как и так…

– Мертвый, – договорил я за Сергея, и открыл глаза.

– Слава богу!

– Живой!

Раздались обрадованные со всех сторон восклицания.

– Я, конечно, не тот, кто живее всех живых, но к этому стремлюсь, – сказал я, поднимаясь с пола. В голове здорово гудело. И лицо болело всё. Никогда бы не думал, что у Сергея такой удар.

– Ты каким чудом то воскрес? – спросил Сергей, помогая подняться, и хватая меня за руку.

– Да я и не умирал, – попытался ответить я, но всё завертелось. Жена обнимает, повиснув на шее. Сергей крепко стучит по спине. Ирка всхлипывает и улыбается.

– Ну и видок у тебя Шарапов! – говорит Сергей, широко улыбаясь.

– Изверг! – бьет его по спине Ирка полотенцем, – У него синяки под оба глаза!

– Ничего, – морщусь я, – До золотой свадьбы заживет.

И тут градом посыпались со всех сторон вопросы:

– Рассказывай, давай, что случилось?

– Как из морга вышел?

– Проснулся там, потому, что замерз… Встал и ушел.

– Господи! Хорошо, что вскрытие не делали!

– Я тоже не стал дожидаться, думаю ну его на фиг…

– Сегодня Антошка с Леной должны прилететь в одиннадцать часов самолетом, на похороны…

– Так может позвонить, пока в самолет не сели?

– Не надо, пусть прилетят, – отмахнулся я.

– Ты как дверь то открыл? – спрашивает свояк.

– Стоп! Дорогие мои! Давайте я вам сам всё расскажу! Только вот у вас не найдется бумажки, закурить вашего табачку, а то дома спички забыл? Я в том смысле, что жрать хочу, как медведь бороться.

* * *

Довольно быстро Краевский нашел решение. Кабинет географии! Они же в школе! Ну, конечно же! Большие карты мира! Осталось просто, чтобы они показали, буквально ткнули пальцем в карту, откуда они пришли. Но на решение этого простого вопроса ушло уйма времени. Опрос детей при помощи Марии Анатольевны ничем не помог, они с любопытством рассматривали карту, буквально пару секунд, потом стали бегать и шалить. Сразу стало понятно, что с дисциплиной они не знакомы. Впрочем, так же как с письменностью. Раздали им бумагу, карандаши. … Результат. Ни единой буквы или слова. Сплошь какие-то каляки-маляки. Можно, оформлять в багет и продавать на аукционе Сотбис. Пабло Пикассо нервно курит в сторонке. Выбрав подростков постарше, попробовали с ними. Результат нулевой. Им даже рисование каляк-маляк было не по плечу. Скучно им все это. Судя по взглядам между ними, им размножаться интереснее.

Затем, выбрали несколько человек на выбор, с выражением лица не лишенным интеллекта. Один из индивидов, кажется, понял, чего от него добивались, и ткнул пальцем на Балтийское море.

– North field – (северное поле) произнес он.

– Die Nordsee? – (северное море) переспросила переводчица. Тот отрицательно затряс головой, и упрямо повторил:

– Northfield.

Потом повертев в руках карандаш, написал на Франции – Galia, а на Польше – Slowenien.

– Кхы…, – Краевский кашлянул в кулак, – Мария Анатольевна, а на каком языке он пишет и говорит?

– Похоже на немецкий, – ответила она не уверенно, – но произношение какое-то северное, возможно датский. И он упорно называет Балтийское море, «северным полем».

– Ist das Nordfeld Ihr Zuhause? – (это ваш дом) спросила Маша, ткнув указкой в Балтийское море.

– Når, – пожал плечами цыган.

– Что он ответил?

– Когда-то был…, – ответила переводчица.

– Очень интересно… А спросите его как у него Швеция называется?

Мария поднесла указку к Швеции. Тот обвел карандашом целиком горный массив, Швецию вместе с Норвегией и написал:

– Viking house.

– Что-то прямо фантазийное, – скептически посмотрел на карту Сергей. Он прикидывал, что докладывать Кудряшову. Вряд ли его обрадует, что цыгане пришли из несуществующей страны Northfield, которая с Севера граничит с «Домом викингов», а с юга со Словенией, которая вместо Польши. Нет, если он, конечно, не задумает утопить цыган в Балтике, как котят в ведре.

– Мария Анатольевна, как думаешь, а не морочит ли он нам голову? – обратился он к переводчице.

– Трудно сказать…. Но он пока единственный, который знает письменность, и хоть как-то понимает, что у него спрашивают.

– А это, что по-твоему? – спросил Краевский, положив пятерню на Итальянский сапог на карте.

– Romula. – был ответ.

* * *

– Вот оказывается у меня какой полезный свояк, – произнес Сергей, – когда мой рассказ уже подходил к концу, а я хотел отойти ко сну. Поскольку после еды, внезапно понял, что смертельно устал, и поспать надо срочно.

– Скажи, а дверцу так сделать в каком-нибудь магазине или банке тоже можешь? – не унимался свояк.

– Угу… Как-нибудь сходим вместе в банк прогуляться, – улыбнулся я, тому, что где-то подобное уже слышал, – А теперь можно посплю пару часиков? Вы пока отбой там похоронам скомандуйте… И детям отбой пока не вылетели. Нечего деньги тратить, мы сами к ним придем попозже…

– Всё, Миша, иди, ложись. Мы тебе в спальне постелили… – скомандовала Ирка. И я послушно поплелся до кровати. Закрыл глаза, и стал думать, где найти такую реальность, где третья мировая не случится? Есть три времени Амаранта – поздно, слишком поздно, и никогда. Суть его учения мудрена, но в трех словах проста – все нужно делать вовремя. Очень соответствует русской пословице, готовь сани летом. Не знаю, когда побоище начнется, но лучше уйти заранее. И с этой мыслью уснул.

И очнулся уже среди шумной толпы.

Этот мир показался мне пестрым как лоскутное одеяло. Яркие, кричащие вывески. Пестрая нескончаемая толпа течет по улице. Ощущение карнавала, точнее гей-парада. Ладно, женские особи с немыслимыми стрижками и нарядами, но и мужское население, ни чем им не уступало. Порванные штаны с разноцветными нашитыми заплатками и лэйблами. Разноцветные волосы на головах, зеленые, синие, ярко бордовые. И тут я – в захудалых джинсах и прорезиненной офицерской плащ-палатке, и солдатских берцах. Никакого пирсинга на лице, никаких татуировок, да и прическа не изысканная – просто коротко, под седого ежика. Одним словом – серость. И как я не хотел выделяться из толпы и быть замеченным, но меня заметили и внезапно взяли в окружение, оттеснив к стене дома. Десять или пятнадцать парней. Один якобы нечаянно толкнул плечом, второй подставил подножку, третий добавил локтем по хребту, чтобы сразу не сбежал. А когда я уперся ладонями в тротуар и перевернулся на спину, то увидел склоненного надо мной главаря. Его ирокез, отливающий всеми цветами радуги, воинственно топорщился на голове, засунув руки в карманы, парень угрожающе навис надо мной.

– Ништяки е? Чеши репу. На мазево треба. Маета. Сечешь?

Хоть речь парня была странной, но суть я уловил без труда: Чуваку явно нужно было дать на дозу чего-то, что можно было вмазать, и в данный момент он мучился от ломки. Не знаю, что такое в его понимании ништяки, но кроме недорогих часов Casio на левой руке и смартфона в кармане джинсов у меня ничего не было. Отдать их никак не мог. Часы – подарок сына, а смартфон – дочка подарила. Других ценностей у меня нет никаких. Лихорадочно всматриваюсь в бесконечный человеческий поток на улице, и четко понимаю, судя по отсутствию реакции прохожих, меня тут прирежут в шесть секунд и никто головы не повернет. Всем плевать. А рядом с главарем у тощего парня в руках длинный и тонкий стилет, которым не то что меня, а корову можно насквозь проколоть. И не факт, что если я сейчас им отдам свои ништяки, меня оставят в живых. Надо уходить… Но как? Попробовать открыть проход в стене за спиной и как можно дольше потянуть время. Сделав вид, что я собираюсь поделиться чем-то с панком, я подтянул под себя ноги, сев на корточки, и стал стягивать с себя плащ.

– Не. Не! Покрывка не кат. Шумурдяк гонишь, – отрицательно покачал головой главарь, давая понять, что мой плащ его не интересует – Мошной тряси.

Ага! Сейчас! Так я тебе смартфон и отдам, – зло подумал я, думая, что хочет он или не хочет, но плащ мой получит. Придется им пожертвовать, чтобы отвлечь внимание. Покалывание в кончике пальцев. По пояснице протянуло холодком, проход откроется очень скоро. Тяну время! Нужно ему что-то сказать, пацаны его нервничать начали.

– Бери плащ! Ни у кого такого нет. Зашибонский плащ! Ё! – говорю я, протягивая правой рукой плащ, не столько, чтобы отдать, а чтобы отодвинуть надвигающегося на меня грудью здоровяка.

– Базлаешь херь! Ништяки гони! – рявкнул главарь.

– Прижмурь чмо! – подал голос стоящий рядом, и острое жало стилета уставилось мне в грудь.

В затылок дыхнуло сквозняком. Пора! Крутанув резко плащ и отводя клинок в сторону, бросаю плащ в лицо главарю и резко отпрыгиваю назад к стене. Падая на спину в проход, успеваю увидеть удивленные лица. Для них я пропал во внезапно образовавшейся дыре. В принципе так и есть. Дыра, это нора. А нора, это не всегда кролик…. Какой-то ученый назвал, это кротовой норой. На мой взгляд, это скорее большая безумная крыса, нарывшая туннели вдоль и поперек, с петлями образующими сложную структуру лабиринта. Кубарем качусь по туннелю. Поднимаюсь на ноги и вижу, что несколько человек все-таки кинулись за мной следом, и не только кинулись, а даже успели заскочить в тоннель до закрытия прохода. Четверо или пятеро. Но вот тут им и хана. Если я не знаю лабиринт, то все же имею представление, что это такое, а потому выход найду всегда. То они могут бродить здесь минут пять, пока поймут, что здесь нечем дышать. Кислород, попавший в лабиринт во время открытия портала, закончится, а новому взяться не откуда.

Вот кажется очередной портал. Всматриваюсь в мутную пелену прохода. Э, нет, только не сюда. Знаю этот мир. Черные деревья. Черная земля. Свинцовое небо, с которого сыпет и сыпет противную мелкую морось. Морось собирается в лужи с радужными мазутными разводами. Дымка поднимается от земли, словно туман от холода. Очень похоже на позднюю осень, но это вечная осень. Птицы не улетели. Это птицами как черными точками усеян асфальт.… Мертвые птицы среди коричневой опавшей листвы повсюду. И тишина… Ни единого звука, кроме звука капели. Ни мышка не пискнет, ни кошка не мяукнет. Мертво. Всё мертво. Всё потому, что небо плачет кислотой. … Может там кто-то и есть живой? Может я плохо искал? И стоило поискать ещё, но без прорезиненного плаща туда идти – равносильно самоубийству. А хотелось бы ещё пожить…. Прерываю на мыслях сам себя: Что за чушь? Я же варела? В космосе гулять могу, а тут всего лишь кислота…. И зачем мне плащ? И сам вдруг понимаю, что это не тот случай…, тут другой канал перехода и другие законы. Без демонов пространства, но и мои способности не спасают…. А почему? Почему? И позже пришло понимание – это тот вариант реальности, в которой я живу…. Это наше будущее.

* * *

– Да товарищ полковник. Так точно товарищ полковник. Приказ понял: Продолжать выяснять место предыдущего пребывания.

Краевский отбарабанил в телефон, и с облегчением нажал на отбой. Фантазийная версия Кудряшова совсем не устроила. И даже подтверждение переводчицы ему были по барабану. Врут цыгане. Выяснить место и время пересечение ими государственной границы и доложить. Создавалось такое впечатление, что Олег Алексеевич обычный тупой салдафон, и не допускает мысли, что Колдун вывел этих цыган из другой реальности. Эта же версия сама напрашивалась. Другого внятного пояснения просто не могло быть. До Китая двести км, а до Балтийского моря все три тысячи. Они просто не могли пройти больше половины страны, чтобы менты их не задержали. Это понятно, что часто решают деньги. Но в данной группировке денежных купюр просто не наблюдалось. Оно, конечно, глобальный шмон мог это мог прояснить, но кто же их раздевать будет?