Текст книги "Программист"

Автор книги: Игорь Денисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Владельцу этой перчатки недолго жить осталось, – сообщил я, согласно инструкции.

– Да, же так? – наигранно удивился нач. охр, – А что случится?

– Передайте ему, что в понедельник ему не стоит выходить из дому вообще. Тогда может и переживет…

– А что может случиться, ты видишь?

– Нет… к сожалению, – сокрушенно покачал головой я, – но смертельная опасность существует.

– Спасибо, Программист. Твою информацию я обязательно передам, – произнёс дядя Миша, театрально нахмурившись. Но по глазам было видно, что мой ответ ему очень и очень понравился, и он с трудом сдерживался, чтобы не расцвести как майская роза.

Пятница.

Сижу в офисе, компы починяю, никого не трогаю… А народ потихоньку подтягивается ко мне, как к телезвезде, хоть автографы раздавай. Вот и сегодня с утра приходила женщина и просила мужа по фотографии закодировать, а то мой рецепт «спирт+святая вода» на него не действует. На мужа знакомой подействовал, а её мужика никак не берет. Как пил, так и пьет сволочь! Я смутился. И что тут сказать? Вроде и помочь надо, а понятия не имею как…

Согласился посмотреть фото, заранее ожидая увидеть типовую морду алкаша. А нет, ошибочка вышла. Вполне интеллигентная рожа на фото. Причина алкоголизма та же – отсутствие удовлетворения от жизни. Да по такой причине практически все пьют.

Но у этого, судя по всему идеалиста, пристрастие к спиртному из-за резкого несоответствия между действительностью и его иллюзорным миром.

– А муж у вас простите кто? Кем работает?

– Да не работает он… Дома сидит.

– А пьет на что? Вашу зарплату пропивает?

– Да находит, на что пить…, – смутилась женщина, – Художник он у меня. Картины пишет и в салон сдает. Продаются редко, но если продадут – все пропивает. А так он больше с друзьями художниками пьет, у которых деньги есть.

Понятно. Непризнанный гений. Признаных гениев в нашем городе не бывает. Это тебе не столица, где при помощи средств массовой информации можно сделать себе имя, а потом торговать черными квадратами налево и направо. Народ в захолустье больше простыми потребностями живет и украшает своё жилище не живописью, а телевизорами большого формата. С другой стороны, художественная работа всегда имела не плохие расценки, в оформлении там всяких фойе в детских садиках, школах, гостиницах. В общем, ничего другого я посоветовать женщине не смог, как найти своему гению работу, халтуру хорошую, чтоб перестал он в облаках витать, а начал деньгу заколачивать. А там глядишь, втянется, вкус к деньгам почувствует и сам пить перестанет. Ему смысл нужен существования, так дайте ему смысл.

Не успела эта женщина уйти, как пришла другая. Молодая, но сильно растолстевшая, как выяснилось – от гормон. Проблемы у неё с зачатием… Вот, ёк макарёк! Не в моём она вкусе, да и как практика показала, не помощник я в этом… Взял её за руку и стал думать. Информация пришла не утешительная – не иметь ей детей и точка. Почему? Так решено свыше и записано в программе. Вздохнул, признался, что ничем помочь не могу, и она ушла. А я стал думать, как залезть в программу и внести изменения. Тем более, что мне эта проблема весьма близка. Тут позвонил Артем:

– Шеф! Тут у клиента винда поймалась…

– Крякни её ещё раз.

– Да крякнул, черный экран убрал, но клиенту надпись в углу не нравится, что не лицензионная программа. Как убрать?

– Зайди в сами обновления винды и удалить обнову под номером KB971033, это активация… Потом впиши в командную строку slmgr-rearm и снова перезагружаемся.

Потом перегрузи и крякни по новой.

Суббота.

Сегодня день рождения у мамы. Притащили с Иркой ей телевизор, а мать стала охать и ахать, что зачем такой большой и такой дорогой. Нужно было и поменьше, и подешевле. А затем, объяснил я, что в старом у тебя USB порта нет, а с этим ты будешь свои любимые сериалы смотреть, когда захочешь и без всякой рекламы. Вот тут тебе на жестком диске все серии спящей станицы, Карпова, сватов и иже с ними. Посидели втроем тихо, по-семейному. Мама голубцов сделала, выпила с Иркой рюмку вина. Вежливо так поговорила. А я весь на нервах был, честно говоря. Они так друг друга не любят, что каждую секунду ждал какого-нибудь срыва. Ужасное это чувство – женская ревность, причем с обеих сторон.

Воскресенье.

Ночью пошёл снег. Когда утром встали, все покрыто хорошим таким слоем толщиной в 3–4 сантиметра. Завтра на трассе Н-ск – П-ск как пить дать будет гололед…

Никуда сегодня не пойдем. Ирка затеяла стирку-уборку, а я маюсь. Мысли одолели, как завтра всё пройдет. Эмму я слил однозначно. Как бы то ни было, есть у Зеленского крот в отделе или нет, по любому он не курсе, что люди в сопровождении якобы купленные им, на самом деле работают на комитет. Если бы был в курсе, то Мишу ко мне не отправил проверить итог операции и подстраховаться. А вот у Зеленского осведомитель безопасников сидит. Иначе откуда бы они узнали, что он отправит ко мне своего телохранителя? Не думаю, что они сильно верят в меня как в экстрасенса, но тоже решили подстраховаться, чтобы я им всю малину не испортил.

Понимаю, что людей Зеленского чекисты хотят взять с поличным, но как-то слабо верится, что ради этого они готовы рисковать жизнью нашего мэра. Или не мэр в машине завтра будет, а двойника какого подсадят? Как-то это всё на дешевый шпионский детектив смахивает… Что толку гадать? Придет время – узнаю. А вот, что делать с самим нашим главным чекистом – вопрос на миллион. То, что я о нем узнал, тиская его зажигалку, много для того, чтобы в живых остаться. Никому даже заикнуться нельзя. Ниточки от него очень высоко и далеко идут…

Допустим, доведу информацию до областного отдела и что? Он, скорее всего, туда часть прибыли отправляет, а оттуда ещё выше… Наркотики – такой же бизнес как и всё остальное. Просто наверху делают вид, что заботятся о благе народа и с этой заразой борются. Устраивают громкие показательные суды над мелкими торговцами. Показывают, что сотнями килограмм изымают. А хоть один владелец этого центнера наркоты сел в тюрьму я вас спрашиваю? А? Нет, и не сядет никогда.

Все потому, что на самом деле – народ это стадо овец, которых стригут, доят и отправляют на забой. Народ – это рабы служащие для того, чтобы сделать богатых ещё более богатыми. А те, которые не хотят работать на господ, будут покупать наркотики и хоть помрут, но задачу свою выполнят – сделают господ богаче. Ничего личного, как говорят на Западе – это бизнес.

А я помню, обрадовался, когда инфу про сотрудника их получил, что он бабки с наркопритона снимает. Подумал, что у меня козырная шестерка против него есть… А на деле все оказывается сильно запущенно… И я ничего не могу с этим поделать. Поймал себя на мысли, что получается я такой же идеалист, как тот пьяница художник, только идеализм у меня в чуть меньшей степени. Это не грязь, – подумал я, смотря на выпирающую из снега черноту, – это просто сырая земля. Грязь то, что творит в этом мире человек.

Понедельник.

– Спокойствие, только спокойствие, – сказал я словами Карлсона, появившемуся в офисе Косте. Уж больно внешний вид его меня тревожил, того и гляди бросится и кусаться начнет.

– Ты поделиться со мной не хочешь? – едва сдерживая внутреннюю злость, с порога заявил Константин. А желваки у него на лице так и ходили из стороны в сторону.

– Конечно, хочу, – сходу согласился я, – вот два компа принесли, на одном жесткий, на другом видюха. Выбирай, какой делать будешь?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!

– Ах! Да! – стукнул я себя ладонью по лбу, – в субботу у матери день рождения был, но извини, тортик тебе не оставили, весь съели.

– Кончай придуриваться! Лям баксов за браслет гони!

При этих словах мои свидетели Николай и Артем переглянулись. Они практически привыкли видеть у меня всяких разных клиентов, но тип, требующий лям баксов явно уже перешел привычную границу.

– Ты видать перегрелся, друг мой… Откуда у бедного программиста лям баксов? – пожал плечами я, – и потом… браслет ты мне сам отдал.

– Ты чо сука не понял? – взъярился Константин и полез на меня с кулаками.

Но тут неожиданно путь ему преградил Артем, и через секунду Костя отлетел к стене, зацепив столик на котором мы картриджи заправляем, стукнулся головой о стену и безвольным кулем сполз на пол, а столик припорошил его черным тонером и прикрыл сверху.

– И чо это было? Артем, зачем так…, – начал увещать я, – Надо было ещё поговорить, на словах объяснить человеку, что он не прав…

– Слова словами, но вьебать как-то надежнее…

И что теперь было делать? Мои сообщники помогли связать скотчем руки и ноги бесчувственного тела, и отнесли его в туалет, где усадили на унитаз. Когда усаживали, Костя стал приходить в себя и хотел заорать, слава богу, что это я предвидел, и рот ему скотчем заклеил. Вот он – подумал я, – бесспорный вред интернета. Лишняя информация спокойно жить не дает. А у некоторых этот бесспорный вред интернета проявляется теперь на лице двумя расплывающимися фингалами под оба глаза. Артем попал Косте точно в переносицу.

– И чо? Долго мы его так держать будем? – озабоченно спросил Коля, – Может скорую вызовем? Пусть в психушку заберут?

– Зачем сразу в психушку? – пожал плечами я, – По пакетам расчленим и вынесем. Тема, неси пакеты и ножик…

Артем, стоящий за моей спиной, сразу пропал, наверное, за ножом пошел. По округлившимся глазам Кости было видно, что он сильно против такого варианта развития событий. Из тесного туалета я вышел следом и прикрыл за собой дверь.

– Вот, что ребята, – негромко сказал я, чтобы Костя не слышал, – я с ним сейчас потолкую с глазу на глаз. А там если не угомонится, психушку вызовем.

Надо сказать, что я немного подлец… Костю специально раздразнил, потому, что предвидел его реакцию, как и реакцию Артема. Мне сподручнее было связанному Косте объяснять, чем с буйным общаться.

Вернулся в туалет и стал пленнику рассказывать все, что я про него думаю и про сложившуюся ситуацию. Мой недолгий рассказ сводился к той простой истине, что после драки кулаками не машут. Он лоханулся, я лоханулся, а левый дядя в выигрыше. Такова жизнь. Монолог мой прервал телефонный звонок от супруги. Оставив Костю в позе Роденовского мыслителя на унитазе, пошел на кухню.

– Привет!

– Привет! Как дела?

– Нормально. Работаю.

– Слушай, тут тобой очень мой начальник заинтересовался, спросил у меня сейчас твой телефон зачем-то и как тебя звать по имени отчеству. Ты, что с ним знаком?

– Не приходилось иметь такое удовольствие, – соврал я.

– Он сейчас тебе звонить будет. Может, хочет работу предложить? У нас Вовка увольняется, и ставка инженера-радиотехника будет свободна. Пойдешь, если предложит?

– Посмотрим.

– Ладно, давай, целую.

– И я тебя, – шепнул я в трубку.

Буквально через пять минут сотка завелась опять.

– Да.

– Олег Васильевич? Здравствуйте, это Терентьев.

– Здравствуйте, – сухо отозвался я.

– У меня к вам предложение, вы не хотели бы работать в нашем отделе? Тут ставка инженера-радиотехника есть? А я слышал вы хороший специалист…

– Нет, не хотел бы…

– Ну, хорошо…, – с облегчением вздохнул оппонент, – Олег Васильевич, хочу извиниться за произошедшее недоразумение и попросить вас простить меня. Очень на это надеюсь…

– Хорошо, я подумаю, если вы пообещаете вести себя примерно…

– Разумеется! Какой может быть разговор!

Я дал отбой. И через пять минут позвонила жена:

– Ну, что? Я угадала? Пригласил?

– Ага…

– Ты согласился?

– Делать мне больше нечего, – ответил я, а сам подумал, интересно, а как бы этот хмырь выкручивался, если бы я согласился, ведь это был только повод позвонить. На самом деле у него приборчик сломался… Он теперь из тех мужей, что безвреднее ужей, егозят, а не кусают… Не сказать ещё хужей…

Глава 7

Всё тот же понедельник.

Вроде уже писал, что понедельник день тяжелый? Но тут так совпало… Беда не приходит одна, а приводит за ручку следователя Мишина.

– Шеф! К вам пришли! – нарочито громко орет Коля из комнаты мне в кухню, это чтобы я лишнего не брякнул и в туалет пленного пытать не попёрся.

– Здравствуй программист! – приветливо улыбается Мишин и лезет на кухню, столкнулись мы на пороге и мою попытку, отжать его назад в комнату, он не понял, – Я тут к тебе по делу. Принес фото друзей владельца дачи, чтобы ты посмотрел…

Совсем сука работать не хочет, зло думаю я, прислушиваясь, что там делается в туалете. Руки у Кости связаны скотчем за спиной, рот заклеен, но надежды, что он будет вести себя тихо – нет никакой.

– Хорошо, оставьте фото, как будет возможность – посмотрю. А сейчас я честно, уходить собрался…

– Олежка, да пустяковое же дело? – недоуменно уставился на меня Владимир Сергеевич, Посмотри быстренько и иди. Надолго не задержу.

– Давайте, только по-быстрому, – скупо говорю я, и мы присаживаемся за стол.

Следователь извлекает из сумки стопку разно форматных фото, и я тут же хватаю и начинаю с остервенением рассматривать. И ничего не выходит… Нервы не в порядке. Тут расслабиться нужно, успокоится, а я весь на взводе.

– У-у, угу, – доносится сдавленное мычание из туалета и Мишин настораживается.

– Это собака в подвале ощенилась, не обращайте внимания, – говорю я, а сам всё пытаюсь успокоиться, и хоть что-то ощутить от людей на фото. Облом. Ничего. С тоской смотрю за окно, там дождь со снегом, и на улицу выйти следака не пригласишь, не поймет он такого гостеприимства.

– Похоже, фото вам придется оставить. Посмотрю позже. Ничего сейчас не получается, – признаюсь я после затянувшегося молчания.

– Ну… лады…, – со вздохом говорит Владимир Сергеевич и поднимается.

Быстро накидываю куртку и выхожу следом за ним в комнату. Но тут со стуком и скрипом распахивается туалетная дверь и в позе пингвина со стянутыми за спиной ластами в офис вываливается Костя. Твою ж мать! На шум оборачивается следователь.

– Т-а-а-ак…???? Это что? Это как понимать?! Собака говоришь, ощенилась???!!!

– Дети в подвале играли в гестапо, зверски замучен дворник Потапов…, – брякаю я первое, что пришло в голову. А следак подходит к Косте и срывает скотч с его рта. ВСЁ! – успеваю подумать я, – Картина Репина – «Приплыли»…

– И за что они тебя? – вопрошает у потерпевшего Мишин, буквально весь ощетинившись, будь у него пистолет, он бы нас сейчас всех к стенке поставил с поднятыми руками не задумавшись. Но тут Костя говорит то, что я от него никак не ожидал.

– Сам виноват… Драться полез. Но они мне… компьютер сломали. П..расы! – гневно выдает Константин.

– Очень интересно… Нож дайте, изверги! – оборачивается следак к нам, и Коля подает ему канцелярский ножик. И Константин тут же освобождается от липких объятий скотча. А Мишин мгновенно устраивает нам перекрестный допрос. Версия Кости, что мы ему компьютер сломали, следователю не нравится, но больше всего не нравится, что человека связали и спрятали. Ладно, драку он допускал, но вот пленение скотчем на его взгляд было слишком и по его взгляду было понятно, что видит перед собой он не компьютерщиков, а банду маньяков. И в серьез подумывает о том, чтобы вызвать наряд оперов. Общими усилиями убеждаем следака этого не делать. Костя писать на нас с заяву отказывается на отрез и говорит, что сам разберется, сверкая злым взглядом. Примерно через час Мишин с Костей уходят. Лишь после того, как Костя заверяет его, что драться больше не будет, а мы, падая ниц, клянемся, больше клиента не бить и в плен не брать. Ушли, а у нас настроение ниже плинтуса. Пью чай на кухне и рассматриваю фото веселой компании, отдыхающей на даче. Звоню Мишину:

– Владимир Сергеевич, можете подъехать за фото, – печально говорю я, – опознал я вашего клиента на фотографии…

Вернувшийся Мишин фото забирает с недовольным видом, словно я ему теперь по гроб жизни должен. А я развожу руками и говорю, уходящему следователю:

– Извините, растерялись… Первый раз в жизни такой буйный клиент попался…

– Мил… Полицию надо было вызывать, а не самодеятельностью заниматься, – сердито отвечает В.С. и покидает сервис центр.

Накрутив радио погромче, сижу и жду новостей про несчастный случай на автостраде. Понимаю, что если все прошло правильно – сообщений как раз и не будет. Но всё равно нервничаю.

Вторник.

Ноут вчера в офисе забыл, поэтому встречу нашу с Костей после работы описать не успел.

Говорили не долго. В принципе главное из беседы, это то, что Костя таки мне поверил. Логика победила.

Во-первых, платину в браслете ни он, ни я не опознали.

Во-вторых, не с моими возможностями на Сотби выходить.

А в третьих, даже если так… Ну, не остался бы я в нашей дыре небо коптить с такими бабками…

Сходили с Костей в Джаз-бар, выпили по пивку в знак примирения и расстались. Может он в душе мне и не до конца поверил, но нож в спину от него вряд ли получу, уже хорошо…

Пришел домой и тут, наконец, по радио новости. За финансовые махинации арестовали господина Зеленского. Ясен пень, мэр на это дело санкцию дал, после того как ему чекисты обрисовали, перспективу несчастного случая, подготовленного Эммой. Скорее всего, вчера утречком водителя перед поездкой прессанули в присутствии мэра, он и раскололся. Чего-чего, а колоть людей они умеют. Впрочем, всё это не моё дело. Закрыли Эмму и, слава богу, а как мне всё равно.

Лёг спать вчера без креста. Взлетел без помех, в виде мелких бесенят. А вот когда вылетел на лестничную площадку, тут меня ждали… Здоровый такой бугай со звериной мордой и рогами. Немного удивился (думал отстали уже от меня) и порвал этого демона как собака грелку. А когда уже уходил, обернулся и сказал, что прощаю его. И эта сволочь тут же собралась по кускам опять в целого и живого демона. Но преследовать меня он не стал. Полетал в своё удовольствие над городом. Потом решил посмотреть, где сидит Эмма, но вместо того, чтобы попасть к нему оказался вдруг в камере смертников. Я один и голые бетонные стены исцарапанные надписями. Надписи какие-то видны, какие-то затёрты небрежно наляпаной штукатуркой, но догадаться что было написано можно.

«Пошли все на х… й», «простите меня», и далее в таком роде. Кто-то проклинает, кто-то молит о прощении. А что написать мне? Не помню, за что осудили. Нет ни сознания вины. Но что я здесь делаю и почему? Нет ответа. Вертухай говорит, что ко мне пришли и мне дают последнюю свиданку.

Загнув ласты, ведут по коридору. Большая комната. Знакомые лица, увидев меня, начинают плакать, что-то говорить, и меня пробивает на слезу. Но плачу не о себе, их жалко. Пропадут без меня. Оказывается, я кому-то нужен, кем-то любим.

Всё занавес, сил нет выдерживать эти сопли!

– Начальник, кончай базар! Веди…

Господи! Прости меня за всё Господи! За грехи мои вольные и невольные!

Стою и чувствую, как тело моё рвут, прожигают огненные стрелы. Вот значит, как оно бывает… А от меча и ножа всё холодеет, потому и называют холодным оружием.

Прошлый раз когда меня убили, холодно было… Какой прошлый раз? Как убили?

Что это я говорю? Удивляюсь я своим мыслям. Проснулся и понял, что расстрел вполне реалистичен, пули действительно должны быть горячие, при трении о воздух они нагреваются. Не дай бог испытать это в реальности!

Надо грехи замаливать решаю я, и отправился после обеда в поликлинику к урологу. Улучать момент, как прошлый раз, не стал, а лишь попав в кабинет, поздоровался, подошел, отогнул край линолеума и на глазах обалдевшей врачихи вытащил фото Терентьева, вежливо сказал до свидания и ушел, оставив её в полном недоумении. Вышел из поликлиники и, подпалив фото зажигалкой, отправил в урну. Может Терентьеву так и надо, но ведь не так давно я сам был бабником… Чисто по-мужски жалко его стало.

Пусть всё пройдет. Настроение сумрачное, после ночного расстрела. Вроде все нормально в жизни, но как-то тревожно на душе. Плохо, очень плохо, что не могу на себя инфу глянуть, а могу только предчувствиям своим доверять. Но мало ли какие предчувствия? Так и до маниакальной мнительности недалеко. Но всё же… как там в песне поется – предчувствия его не обманули. Подхожу к сервис – центру, и вижу черный Гелендваген Зеленского у крыльца. Дойти до офиса мне не дали. Подхватили и запихнули в машину.

– Ну, что сучёнок? В игры с нами решил поиграть? А? – сквозь зубы спрашивает цепной пёс Эммы, по имени Миша и тычет мне в живот пистолетом с глушителем.

– Какие игры? Вы про что? – пытаюсь изобразить я недоумение на лице, но как-то вяло, без артистизма.

– Ты кэгэбэшникам про план стуканул? Ты хозяина сдал?

– Какой план? Никого я не сдавал! – возмутился я почти неподдельно, пистолет уж больно упирался в живот, – Да если бы я хотел или чего задумал, разве стал бы хозяина предупреждать, что чекисты на него стучать велели? Я разве похож на дибила? Самому себе хуже делать?

– А кто мне говорил, что в понедельник всё гладко пройдет? Что замочим его? – зло прошипел дядя Миша и осёкся. До него вдруг дошло, что я на самом деле могу быть не в курсе их планов, а он сейчас наболтал лишнего.

– Кого его? – с любопытством спросил я, – Хозяина перчатки? Это он хотел Эммануила Викентьевича убить?

– Не твоё собачье дело! – огрызнулся цепной пёс, – Живи пока… Но учти. Стоит хозяину моргнуть и если ты хоть краем замазан, закопаем. Пошёл вон!

И меня вытолкнули из машины. Нет, ну, что за люди пошли? Никакой благодарности. Для поднятия настроения набрал номер Терентьева:

– Здравствуйте, я звоню вам сказать, что простил. Но имейте в виду, всё зависит от вашего дальнейшего поведения.

И по голосу начальника жены услышал, что он готов меня в попу расцеловать за такие слова. Есть всё-таки благодарные люди! Есть!

Среда.

Говорю своим батракам, клиент всегда прав, чтобы улыбались, угождали, но если клиент дибил, поневоле к самому себе уважение теряешь. Пришла сегодня одна такая фифа – розовый фламинго. Не помню точно, как эти Барби себя именуют, но свою придурковатость они точно культивируют и ей гордятся. Заправил ей картридж, вернулась и говорит – не работает.

– Чего не работает? – спрашиваю.

– Не печатает. Пишет нету чернил.

– Стоп – говорю девушке, – Вы картридж приносили от лазерного принтера, какие там могут быть чернила?

– А я откуда знаю какие, вы же заправляли? Мне фото не печатает, – отвечает коза.

– Какие фото? На стандартной бумаге черно-белые фото?

– Нормальные цветные фото.

– Девушка, черно белый лазерный принтер физически не может печатать цветные фотографии.

– Как это не может?! Что вы мне голову морочите! Если вчера ещё печатал!

– Хорошо, сейчас с вами сходит наш специалист и посмотрит на месте проблему, – сказал я, уже догадавшись, в чём дело, – Артем, сходи к клиентке домой…

И точно, Артем вернулся назад с клиенткой, доложил – у неё два принтера, лазерный и струйный, струйник стоит по умолчанию. Наш картридж проверил – печатает нормально.

– Да как вы, не понимаете! Мне не нужно бумажки печатать! Мне фото нужно! – орёт клиентка.

– Что вы принесли, то мы и заправили. Цветные струйные мы не заправляем. Но для них есть в продаже картриджи. Артем, какая у неё модель принтера?

– Кэнон 2200 писька, – отозвался Тема.

– Сам ты писька! Хамло!

– Девушка, успокойтесь, это модель вашего принтера кэнон пиксма, мы в обиходе писькой называем, – смутился я, – А вам для него нужно приобрести картридж номер 41.

– Хорошо, отдавайте мне деньги, и я куплю этот ваш 42ой…

– С какой стати мы вам отдадим деньги? Картридж мы заправили, понесли расходы и деньги эти заработали.

– А потому… Что сами виноваты! Заправили не то, что нужно, а теперь отдавайте!

– Ничего подобного, – устало покачал головой я, – Что принесли, то и заправили.

– Ах! Так! Вы у меня ещё ответите! Я на вас в суд подам! – выпалила красотка и убежала.

Когда она вышла, Коля стукнулся лбом об системник, стоящий на столе:

– Убиться можно… Еще одна такая клиентка и я на больничный уйду…

– Пля! Ели сдержался, чтобы на хер не послать, – признался Артем.

– Друзья мои, и в этом вы не одиноки…, – вздохнул я.

* * *

Тревожное ощущение на душе не пропадает, словно кошки нагадили и воняет, а найти где, не могу. Поэтому вечерком, отправился к Галине Ивановне. С кем ещё поговорить как не с ней? Только зашел, как она с порога:

– Сынок! Олежка! Ты что творишь?

– А что?

– У тебя знак скорой смерти стоит…, – всплескивая руками, говорит Г.И. – Ты, что же это голыми руками из костра угольки таскаешь?

– Какие угольки?

– Тебе виднее какие…

Вот так вот начала знахарка образно выражаться, гиперболами и параболами. Впрочем, скоро мы с ней заговорили на одном языке, и нашли взаимопонимание, и кое-какие вопросы я для себя прояснил. Знак смерти я сам убрать смогу, а вот с бесплодием ни она мне, ни я себе не помощник.

– Понимаешь, ты родился с даром… А боженька если что и дает, то другое забирает. Мне дар от бабки перешёл, когда уже в возрасте была, замужем, детей нарожала. А так бы, тоже неизвестно как бы судьба повернулась…

Четверг.

Смотрел сегодня очередную муть на ютубе. Русский профессор офтальмолог путешествовал по Гималаям и видел в пещерах, находящихся в анабиозе существ, наследников предыдущих цивилизаций. А фото где? – первое, что приходит в голову. Нет ни одного фото, не говоря про видео. И что это за нелепая отмазка, что нельзя было со вспышкой снимать, боялся их разбудить? Если уж у меня есть видеокамера сонька, которая в полной темноте в ночном режиме снимает, то, что должно быть у чувака, который целую экспедицию в Гималаи организовал? А? Я вас спрашиваю? Какой он окулист после этого? Глазнюк – одним словом.

Походу такая же херня, как с этим швейцарцем Дэникиным, который в пещерах Южной Армерики нашел якобы целую библиотеку на золотых листах, и толстую книгу по этому поводу запендюрил, миллионными тиражами издал – а иллюстрация – одна неказиста табличка. Лохотрон в действии.

Базара нет, есть действительно некоторые артефакты, которые трудно объяснить. Но вот лапшы вокруг них понавешено сверх меры.

Ближе к обеду появилась очередная клиентка. Пришла подготовленная. С собой куча фото. На фото отец покойного мужа, муж покойный, и её сын. Проблема такая – свекор повесился, муж её повесился, и сын уже пару раз вены резал… Просит снять родовое проклятие, за сына боится. Говорит, что была уже у одной бабушки, та ей сказала, что всё сделала, а сын через неделю опять лезвием по венам прошёлся… Да, уж! Ну и дела! Посмотрел и вижу – инфа пришла, что мужики характером все слабые и проблем в жизни боятся, чуть что – шею в петлю. На самом деле сын её умирать не торопится. Это её пацан от девки взаимности добиться не может и типа шантажирует, пугает и на жалость давит. А того дурак не поймет, что женщины пожалеть могут конечно, но слабого никогда любить не будут. Они сами слабые и в поддержке мужской нуждаются. На фига им слюнтяй? И что матери его сказать? Для неё он самый лучший, кровиночка, а то, что перед кровиночкой постоянно стоит простое решение проблемы (подсказанное предками) в виде петли на шею, её не успокоит. Но тут у меня шальная мысля в голову приходит и говорю матери, что помогу, но пусть она мне свои координаты оставит и фото, мол позвоню если что… А сам после её ухода собираюсь и топаю в бараки «Веселые картинки». Это у нас их так в народе назвали, когда Мишка Горбачев приезжал. Бараки стоят в начале квартала по проспекту Победы, и поскольку сирые те бараки ни снести, ни спрятать к приезду первого президента не было возможности, их обложили снаружи квадратными листами плоского шифера и раскрасили эти квадратики разными радужными цветами, как в детской книжке-раскраске. В целом получилось оптимистично и забавно, вот «Веселыми картинками» их и прозвали. Говорят, раньше такой детский журнал был, но я его не видел, врать не буду.

Короче, подхожу я к бараку под номером одиннадцать и спрашиваю у бабок во дворе, в какой хате Витюха живет. Бабки кривятся, удивляются, плюются, но говорят. Захожу и застаю честную компанию в сборе.

– Оба-на! Это кто пришел? – оглашает моё пришествие небритая морда. Вонь в хате стоит такая, словно в ней регулярно гадят по углам, и не только гадят. Я невольно морщусь, но бухаю на грязный стол пакет с водкой и кое-какой закусью.

– Я же говорил, что на опохмелку дам, – заявляю я, – Вообще, у меня к вам дело есть мужики…

– А ты смелый парень, – качает головой Мураш, – за подставу с ментами могли бы и на перо насадить…

Что тут сказать? Улыбаюсь в ответ. Брешут бомжи. Тем более, что содержимое моего пакета вызывает оживление, и дальнейший разговор проходит в теплой и дружественной обстановке. План действий согласован и одобрен. Теперь лишь бы не подвели…

Пятница.

Целый день прошел в такой суете, что чуть не забыл про вечернее рандеву с бомжами. А вечером вышел, смотрю – ждут уже. Пришли. Хорошо, что тетка, и девушка её сына – все живут в нашем квартале, а так бы ещё бомжей везти куда пришлось. Показал бомжам ещё раз фото парня, чтобы не перепутали. Проинструктировал и налил по сто грамм аванса, два литра обещал после проделанной работы. Подошли до места… Я выглянул за угол и убедился, что парень сидит как нахохлившийся воробей на лавочке, зазнобу караулит.

– Мужики, идите с той стороны дома и как девку увидите, начинайте приставать…

– К какой девке? Ты бы хоть фото её показал?

– Если бы было, показал бы, – отвечаю я, – просто стойте, курите, а как увидите, что тот пацан на приближение её шевельнется, так и приставайте…

– Закурить то дай!

– А у вас, что? Нет? А ну ладно, – протягиваю свою пачку.

– И долго там стоять?

– Думаю недолго… Дальше все как договаривались…

– Ладно, программист, ты бы сходил за водкой пока…?

– Как сделаете, схожу. За мной не заржавеет.

Они пошли с той стороны дома, а я остаюсь на углу и мучительно хочу курить, а сигарет нет. Зато есть холодный пронизывающий ветер, что сквозняком дует на углу дома, и не смотря на теплый пуховик мне жутко неуютно. А каково тому воробушке на скамейке? – думаю я, наблюдая за Ромео местного разлива. Меж тем Ромео весь скукожился, но не уходит. Зорко бдит в ту сторону. Ага! А вот и мои кенты нарисовались. Стоят чуть поодаль, курят. (Мои сигареты, между прочим). Чёрт! Не догадался себе хоть одну оставить. Порывами ветра бросает в лицо мелкую, острую крупу снега. Погода дрянь. Вроде уже и зима, а то подтает, то подмерзнет. Никак мороз не установится. Жду десять минут, пятнадцать. Бомжи мои уже чего-то кепишуют, один пошёл куда-то… Не дай бог свалят! Черти полосатые! А тут вижу – идет, и, судя по тому, как парень ожил – Она. Пошли! – даю мысленную команду я. Точно, двинулись ей наперерез. На устах заготовленная пошлость, типа «женщина в синем – дай нам бессильным, палочек восемь, больше не спросим». Опа! Как парнишка встрепенулся! Она шаг ускорила, но поздно. Тормознули они её. Руками за пальто лапают. Ух! А вот мой и суицидальный парнишка. Как он, однако, ловко Витюхе в ухо заехал. А ребята, похоже, увлеклись, в роль вошли. Блин! Мне рисоваться и их растаскивать совсем не хочется, не надо мне светиться.