Текст книги "Нечисть. Людас – повелитель тёмных сил"

Автор книги: Игорь Тихоненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

8.Загадочные убийства

Инга проснулась рано. После смерти мужа, она считалась хозяйкой поместья. Хлопот было много, и вставать приходилось засветло, и надо сказать, что она управлялась со всем успешно. Селяне сразу почувствовали крепкую, деловую хватку панны, и стали относиться к ней с уважением. К панне Кульбас обращались за помощью и за решениемспорных вопросов, когда такие возникали.

Девушка сидела в кресле и обсуждала вопросы по уборке урожая с двумя казаками, стоявшими перед ней. В комнату заглянула горничная и сказала:

– Прошу прощения, панна, но с Вами хотят поговорить отец Евсей и церковный староста.

Инга была знакома с этими людьми. Они присутствовали гостями на свадебном пиру, и Кульбас представлял их ей. Дьяка она несколько раз видела в церкви.

– Пусть войдут, – ответила панна, и, обращаясь к стоявшим казакам, добавила. – Мне надо, чтобы убрали всю пшеницу вовремя, тогда заплачу, как договаривались. Если останется неубранной хоть маленькая часть поля, то и половины не получите. Все, разговор окончен.

Казаки надели шапки, и вышли из комнаты. Входивший в это время дьяк, услышав последние слова Инги, подумал:

«Да, крута панна. У такой не забалуешь. Покойный полковник и то мягче был».

Девушка, посмотрев на отца Евсея и старосту, сказала:

– Прошу присаживаться, панове. Что Вас привело ко мне в такую рань?

– Дело у нас необычное. Не знаю, как и начать? Пусть лучше пан Прищепа объяснит, – замешкался дьяк.

Староста глянул на священника, и в голове у него промелькнула мысль:

«Вот так всегда, когда деньги у полковника на содержание церкви брать, я не нужен. А когда щекотливые вопросы решать, сразу обо мне вспоминает». А вслух проговорил:

– Так, как Вы, Ваша Милость, после гибели полковника стали главной у нас в селе, то Вам и решать такие вопросы.

– Да какие вопросы? – Инга начала терять терпение. – Говорите яснее.

– Ну, что же, можно и яснее, – продолжал староста. – Вчера нашли мертвого хлопца у реки.

– Да, да, я слышала об этой беде. Бабы на кухне шептались. Говорят, ему не было и шестнадцати лет. Большое горе для родителей. А чем же я могу помочь? Здесь нужен окружной судья или атаман, какой.

– Да, где же его сейчас найдешь атамана-то. Все же на Сичь подались. А окружной судья наш, только и горазд, горилку хлестать, да взятки брать за всякие там сомнительные решения. Где ему душегуба поймать. Он и курицу у себя в сарае не словит, не то, что убийцу. Мы полковнику жаловались на него. Он хотел с ним разобраться, да вот не успел.

– А почему вы решили, что хлопца убили? – спросила Инга.

– В том, то и дело. Нашли его в таком виде, что при Вашей милости, и говорить неудобно. Ну, да делать нечего. Лежал парень на берегу реки совершенно голый. Одежду его потом в другом месте обнаружили. А на груди, спине и шее у него страшные раны, такие, как будто его кто-то поцарапал и покусал, весь в крови был.

– Да, странное дело, – рассуждала вслух панна, – если бы зверь какой-то на него напал, то почему же он голый был? Если парень хотел искупаться, то зачем разделся не возле реки. А следов там звериных не было рядом с ним?

– Нет, не было. Так, как он был ранен, то следов там должно было бы быть много. Я бы точно заметил. И еще одно странное обстоятельство. Недалеко от нашего села есть хутор. Так вот, два дня назад, там тоже нашли мертвого парня, точь в точь, как и у нас.

– Интересно, очень интересно. А что Вы сами думаете по этому поводу? – спросила Инга.

– Что же здесь думать? Похоже, без нечистой силы здесь не обошлось, – ответил староста.

– Нечистой силы, говоришь? Ну, ну, – задумчиво произнесла панна и добавила. – Все, что касается дьявольских козней, так это, я думаю, отец Евсей нам лучше разъяснит. Что скажете, батюшка?

– Что же я могу сказать? – растерянно произнес дьяк. – В Святом Писании сказано: «И погаснет солнце и наступит ночь. Разверзнутся небеса, и придет князь тьмы. И гиена огненная…».

– Понятно, понятно, – перебила его Инга. – А Вы мне все рассказали? Может быть, еще что-то хотите добавить?

Священник и староста переглянулись.

– Есть еще одна мелочь, которую мы утаили, – начал Федор Прищепа, – помните похороны жены сотника Яворного?

– Еще бы, такое не забывается, – проговорила панна, – думаю, не каждый в своей жизни видел такое событие.

– Так, вот, мы с отцом Евсеем решили, что той панне не место на кладбище, и перезахоронили её тайком от всех.

– Хороша мелочь! Больше Вы ничего «тайком» не решили? – возмутилась Инга.

– Нет, больше ничего, – продолжил староста, – только во время перезахоронения случилось такое, что не знаю, как это и назвать: гроза не гроза, но, как бабахнуло что-то с небес. А потом еще какой-то ненормальный в лесу так смеялся, что мы чуть не оглохли. Да, и вид у панны Марыли был совсем не мертвый. А я бы сказал, даже наоборот. Уж очень она на живого человека была похожа, только спящего.

– И где же вы её закопали? – поинтересовалась панна.

– В Ведьмином яру. Там под большим камнем, – спокойно ответил Прищепа.

У Инги холод пробежал по спине. Она и в страшном сне не могла, представить, что кто-то додумается положить ведьму в могилу упыря. Мысли в голове хаотично спотыкались одна о другую. В таком состоянии девушка не могла сообразить, что же нужно делать. Взглянув на сидящих перед ней дьяка и Прищепу, она спросила:

– И кто же из Вас додумался перезахоронить усопшую?

– Он! – вместе выкрикнули священник и староста одновременно, показывая друг на друга указательным пальцем.

– Ладно, выяснять это сейчас ни к чему. Идите, мне надо подумать.

«Какая дикая история, – размышляла панна, оставшись одна. – Что-то я уже слышала, связанное с происшедшим. Ах, да! Игнат говорил, что сотник Яворной, как-то странно выглядел на поминках. Инга пыталась вспомнить, что было необычного в его внешнем виде. Внезапно, как молния, промелькнула мысль: свежий шрам на губе с запекшейся кровью и глубокая царапина на шее. Ну, конечно же, я просто тогда не обратила внимание. Не придала этому значения. Не до того было. А вот Игната это насторожило. Жаль, что нет его здесь. Не с кем посоветоваться. Да, Головань говорил, что в случае нужды, можно обратиться за помощью к Петру Коцюбе. Он, мол, в таких делах разбирается. Надо пойти к нему поговорить».

Девушке все время не давали покоя увиденные у сотника раны. Ведь у погибших тоже были такие же следы, как будто от укусов и царапин. Но те умерли, а Яворной жив. Надо еще и к сотнику домой сходить, может быть, там удастся что-то узнать.

Панна вышла на улицу. Возле дома суетились женщины по хозяйским делам.

Солнце уже распрощалось с утром, и вошло в основное свое владение – полдень. Посреди двора, горделиво задрав голову, стоял главный начальник домашней живности – петух. Он пристально осматривал все вокруг. Возле забора, застенчиво ковыряясь лапами в земле, толпились куры, то и дело, кокетливо поглядывая на петуха. В тени от дома развалилась собака, показывающая всем свой розовый язык. Время от времени она издавала подгавкивающие звуки, выскакивающие из неё от досаждавшей жары.

Инга пересекла подворье и отправилась к Коцюбе. Она уже неплохо знала жителей села. Да, и люди относились к ней хорошо. А, иногда, жалели:

– Бедная панна полковничиха. Не успела еще, как следует, с мужем пожить, а уже овдовела. Тяжело ей теперь будет. Известное дело, жена без мужа – сирота.

Но, в то же время, видя твердый характер панны, с ней не спорили, а старались выполнять её распоряжения сразу.

Подойдя к хате деда Петра, девушка без стука вошла внутрь дома. В комнате за столом сидел старый казак и чинил сети.

– Извините, что без стука. Можно войти? – спросила Инга, входя и присаживаясь на лавку без приглашения.

Старик с удивлением посмотрел на панну и сказал:

– Добрый день, Ваша Милость. Что же такое случилось, что Вы сами пришли ко мне? Сказали бы, так я сам зашел бы.

– У меня дело – необычное. Мне полковник Головань говорил, что можно к Вам обращаться за помощью в вопросах, связанных с… этим, как бы получше выразиться… с тем, кто не любит Бога.

– С чертом, что ли? – спросил дед Петро.

– Можно и так сказать, – согласилась Инга.

– Мне нужна помощь знахаря. Игнат говорил, что он живет где-то в пещере на берегу Днепра. Я бы хотела с ним встретиться.

– Вы сами хотите к нему поехать?

– Нет, я бы попросила Вас привести его ко мне. И желательно, чтобы все, о чем мы с Вами сейчас говорим, осталось в тайне.

– А что случилось, Вельможная панна? И зачем Вам понадобился Прокоп Цимбалюк? Дело в том, что он человек не простой. И сложно будет его уговорить куда-то поехать. К нему самому приезжают люди за сотни верст. Мирские дела его не интересуют.

– Может быть нужны деньги? Я дам сколько надо.

– Дело не в деньгах. Но, если Вы не скажете мне, что же произошло, то я не смогу Вам помочь.

– Я сама толком еще не разобралась. Только в нашей округе нашли двух убитых молодых парней. И обстоятельства их гибели таковы, что есть резон подозревать вмешательство ведьмы.

Старик смотрел на Ингу широко раскрытыми глазами. Потом кашлянул в кулак и сказал:

– Простите меня, ясновельможная панна, но это вот сейчас, Вы со мной разговаривали? Из всего, что услышал, я понял только одно слово – ведьма.

Девушка замешкалась, пытаясь выразиться попроще.

– Убитые хлопцы были искусанные и поцарапанные. Перед этим Игнат и я видели такие же раны у сотника Яворного. Понятно?

– Ну, теперь понятно. Только это, что же получается? Мертвая ведьма ходит по селу и кусается? – недоверчиво спросил дед Петро.

– Я так думаю, что ведьма уже не мертвая. Или скажем: «не совсем мертвая». Вот я и хотела, чтобы знахарь погадал или, что он там делает? В прошлый раз он же как-то узнал об упыре и ведьме? Может и сейчас поможет?

– Все понял. Поеду к Цимбалюку и попробую уговорить его, чтобы он со мной приехал в Вишневое.

– Если не будет соглашаться, скажите, полковник Головань тоже просил помочь.

– Ладно, завтра же с утра и отправлюсь.

Инга вышла на улицу. Солнце, передав свои права на небе младшему брату ночи – вечеру, спряталось за горизонтом.

– Пойду, поужинаю, да и схожу в гости к сотнику Яворному. Правда, меня никто туда не приглашал. Ну, да ничего, потерпят, – так думала панна, возвращаясь, домой.

Очухавшиеся от дневной жары, собаки резво бегали во дворах, показывая прыть своим хозяевам. При этом они не упускали случая облаять каждого проходившего мимо их забора.

9. Происшествие в лесу

После ужина Инга пошла к дому сотника Яворного. На улице уже стемнело. В домах горел свет. Селяне готовились ко сну. По дороге панне встретилась группа молодых людей. Парни и девушки направлялись к реке. Там на берегу, они собирались, чтобы петь песни, танцевать, веселиться.

Инга постучала в окно хаты Яворного. Дверь отворила молодая дивчина. На вид ей было лет семнадцать, не больше. Панна была с ней незнакома. Инга спросила:

– Можно войти? Я, Инга Кульбас.

Девушка недоброжелательно посмотрела на гостью, и отступила вглубь прихожей, впуская панну.

– Извините, я Вас вижу впервые, поэтому не знаю Вашего имени. Кто Вы? – задала вопрос Инга.

– Я племянница сотника – Марта Яворная.

Панна внимательно посмотрела на родственницу сотника. Её лицо Инге кого-то напоминало. Девушка была очень симпатичная: черные длинные волосы, собранные в тугую косу, большие темно-карие глаза, пышная грудь, тонкая талия, объемные бедра и правильные черты лица. Но было в ней что-то неприятное. То ли ледяной взгляд, то ли неестественная белизна кожи. И голос показался Инге знакомым, неестественно низкий для девушки.

– Может быть, мы когда-то встречались? – спросила панна Кульбас.

– Нет, я совсем недавно сюда приехала. Дядя отбыл на Запорожскую Сичь, а я осталась на хозяйстве.

Инга попрощалась и вышла из дома. Что-то беспокоило её. Неприятное предчувствие сжимало сердце.

«Что-то здесь не так, – думала панна, – какая-то странная эта племянница. Надо понаблюдать за ней».

В дальнем углу двора рос густой кустарник. Инга вышла через калитку, и пройдя вдоль забора, перелезла через изгородь и спряталась в кустах. Ей хорошо была видна дверь в хате и все подворье. Небо было чистое. Лунный свет хорошо освещал все вокруг. Ждать прошлось недолго.

На крыльце появилась Марта. Осмотревшись по сторонам, она двинулась на улицу. Инга осторожно последовала за ней. Девушка шла по улице, не оглядываясь. Вдруг, резко свернула на тропинку, ведущую к реке. Панна старалась не отставать.

Выйдя к берегу, Марта пошла вдоль воды. Дальше на поляне горел костер. Вокруг него плясали парубки и девчата. Они смеялись и пели песни. Девушка пошла к ним. Инга уже начала жалеть, что увязалась за племянницей сотника.

«Ну, захотелось дивчине повеселиться, что же здесь необычного? – Думала панна Кульбас. – Я уже совсем стала подозрительной». Но, что-то удерживало её, не позволяло повернуться и уйти домой. Она осталась за деревьями, росшими вокруг поляны. Молодежь шумно забавлялась. Марта присоединилась к ним. Кто-то предложил прыгать через костер. Парни и девушки, разбегаясь, перелетали через пламя, сопровождая свои действия громкими криками.

«Ну, пора уходить, – подумала Инга.

И уже совсем собралась развернуться и следовать домой. Как в это самое время, она увидела, что Марта с парнем, отделившись от компании, пошли в лес. Панна двинулась за ними.

Пройдя по роще довольно приличное расстояние, они вышли на прогалину, освещенную месяцем и звездами. Инга замерла, прячась в тени деревьев. Ей хорошо было видно все, что происходит на поляне. Парень обнял девушку и поцеловал её. Марта гладила парня по спине и ниже во время поцелуя. Вдруг, она отодвинулась от него и начала снимать с себя одежду. Хлопец стоял, как зачарованный, не отрывая взгляда от раздевающейся девушки. Обнажившись до гола, Марта подошла к парню и сама начала раздевать его. Он покорно повиновался всем её действиям. Девушка жестом дала понять парню, что хочет, чтобы он лег на землю лицом вверх. Потом она села на него и стала делать плавные круговые движения бедрами.

«Ну, и молодежь пошла! – Подумала Инга. – Я такого не делала в их возрасте.

Панна почувствовала себя неуютно. Получалось, что она подглядывает. Женщина осторожно начала выбираться из леса.

В это время Марта остановилась и спросила парня:

– Можно я сяду на тебя?

– Как сядешь? – поинтересовался хлопец.

– Повернись и стань на четвереньки, – попросила девушка.

Парубок выполнил её просьбу. Марта села ему на спину и сказала:

– Покатай меня.

Он хотел отказаться, но не смог. Ноги и руки сами начали двигаться, и он побежал по кругу вдоль поляны. Девушка, сидящая у него на спине, вонзила ему в плечи, внезапно появившиеся у неё длинные когти так, что брызнула кровь. Парень не мог сопротивляться и все быстрее, и быстрее бегал по поляне. Марта в это время хрипящим голосом произносила заклинание:

– Приказываю тебе нетопоринным крылом, вороньим кандуком, волчьим хвостом поднимись над землей! Корунчук, гед борончук, унгай тай туренгай! Лети.

Хлопец оторвался от земли и поднялся в воздух. В это время подул такой ветер, что листья облетало с деревьев, как осенью. Марта смеялась, как в истерике. При этом она кусала и царапала парня, облизывая бегущую по его спины кровь. По её лицу было видно, что она испытывает огромное удовольствие.

Инга, услышав громкий смех, повернулась и побежала назад к поляне. Поднявшийся ветер, развевал её волосы, которые цеплялись за ветки. Но она не обращала внимания на это, продолжая двигаться к прогалине. Когда Инга выбежала на поляну, единственное, что она увидела – это летающую над деревьями голую девушку. Она сидела на спине обнаженного юноши. Через мгновение они унеслись прочь, и скрылись из виду.

Инга стояла посредине поляны, открыв рот от открывшейся перед ней картины. Ветер стих. Луна и звезды так спокойно источали свой свет на землю, как будто подобные события были для них обычным явлением. Инга закрыла рот, пришла в себя и подумала:

«Интересно, что сотник Яворной всех ведьм из округи у себя в доме собирает? Кто убивает молодых парней понятно. Непонятно, откуда взялась эта колдунья?»

Панна Кульбас быстрым шагом направилась домой. По дороге она размышляла:

«Сама я с ней не справлюсь. Кого же взять в помощники? Большой шум поднимать не хочется. Петр Коцюба уже старый для таких дел. От дьяка мало толку будет. Пожалуй, остается церковный староста Федор Прищепа. Так, кажется, зовут того шутника, что додумался перезахоронить Марылю? Ладно, нужно поспать. Утро – вечера мудренее. Все равно сегодня я уже ничего не сделаю».

10. Отъезд полковника Голованя

Игнат вернулся домой поздно ночью, отец уже спал. Мать, услышав шаги сына, вышла в горницу и спросила:

– Есть будешь?

– Нет, не хочу, – ответил Головань.

– Леся, хорошая девушка. Ты её не обижай, сынок. А, может, ты жениться надумал? Вот была бы радость нам с отцом. Мы бы внуков нянчили.

– Может и женюсь. Только не сейчас. Завтра, вернее уже сегодня мне ехать надо. Кошевой атаман просил не задерживаться. Думаете, мамо, что раз разбили татар, то уже и всё, сразу жизнь мирная настанет? Как бы ни так. Пока с ляхами не разберемся, жизни спокойной не будет.

– Я, сынок, сколько живу, столько и помню, что без войны и года не проходило. И отец мой воевал, и его отец, и дед его – тоже воевал. Видать, такая доля Украины.

– Ладно, мамо, пойду, отдохну немного. А то скоро уже в дорогу, – проговорил молодой полковник и пошел спать.

Мария Ивановна не ложилась отдыхать этой ночью. Приготовила еду сыну в дорогу и сидела в комнате, где отдыхал Игнат. Ей хотелось, как можно больше побыть возле сына.

«Когда еще удастся свидеться? Не на гулянку едет», – думала она, не отводя глаз от своего чада.

Головань встал, как только пропели первые петухи. Умылся, оделся, позавтракал и пошел во двор седлать коня. Отец с матерью, молча, наблюдали за его сборами. К их двору подъехал всадник, спешился и направился к, стоявшим возле хаты хозяевам. Головань узнал в нем своего родственника Дубового.

– Здравствуйте, пан полковник. Уже собрались? Я с Вами поеду на Запорожье. Возьмете к себе в компанию? – в голосе Олега чувствовалось переживание.

– Послушай, дядько Олег. Я слышал, что ты с «оковитой» сильно дружишь? А ты знаешь, что бывает на Сичи за такую дружбу, особенно во время войны? – спросил Игнат.

– Знаю, как не знать? Я из-за этого в прошлый раз, оттуда еле ноги унес.

– Вот, вот. Если ты думаешь, что я смогу тебя защитить в этом деле, то ты сильно ошибаешься.

– Да, что ты племянник! Я совсем так не думал. Надоело мне без дела сидеть. Хочется в степь с хлопцами, чтобы дымом пороховым подышать в бою.

– Ну, смотри. Если так, то поехали. Запишу тебя к себе в полк. Но, если сейчас соврал – не обижайся.

Родители со вниманием слушали разговор казаков, не вмешиваясь. Отец Голованя в душе гордился своим сыном:

«Смотри, какой орел стал мой казаченок. Настоящий атаман!»

Игнат с Олегом сели на коней.

– Прощайте, Батько и мама, даст Бог, свидимся, – сказал Головань.

В это время Мария Ивановна не выдержала и расплакалась. Игнат наклонился к ней и поцеловал её. Степан Моисеевич смахнул скупую мужскую слезу и перекрестил уезжающих казаков.

На выезде из села, у дороги возле куста сирени, стояла Леся. Дубовой заметил её первый и толкнул Голованя в плечо, указывая на девушку.

– Езжай, я догоню, – сказал полковник и направился к Лесе, слез с коня и подошел к ней. Она обняла его и поцеловала.

– Понимаешь, Леся, мне надо ехать…, – начал говорить Игнат.

– Молчи, я все понимаю. Как бы там дальше все не сложилось,все равно буду ждать тебя. Я очень рада, что все так случилось.

Головань поцеловал девушку и вскочил в седло. Через мгновение он уже догнал Дубового. Леся стояла на дороге и смотрела им вслед, пока они не превратились в две черные точки на горизонте.

– Ну, что загрустил, пан полковник, – поинтересовался Олег, – ничего лучше не развеет смуток, как степной ветер и казацкая песня. А ну, давай, кто скорее вон до того яра доскачет.

И казаки рванули прямо через поле, пришпоривая коней. Они неслись по степи, сбивая утреннюю росу с травы. Водяная пыль поднималась в воздух и омывала лица хлопцев. Казалось, что они парят над водой. В такие минуты становится понятным, почему степь сравнивают с морем и называют бескрайней. Свежий полевой ветер сдул с сердца грусть расставания. У яра казаки, придержав лошадей, перешли на шаг. Олег запел:

Вільний вітер крилами смуток розганяє,

А з-за краю поля, сонце виринає.

Игнат подхватил песню:

Я прокинусь зранку із вітром у полі,

Нехай душа моя гуляє на волі.

Радісно нам хлопці на Вкраїні жити.

Заспіваймо веселої так, щоб не тужити.

Як у небі сокіл над степом кружляє.

Так і моє серце на волю бажає.

Коня осідлаю і в безкрайнім полі.

Буду я літати, як сокіл на волі.

Звуки песни смешивались с голосами, пробудившихся птиц, и расстилались над степью. Красная полоса неба над горизонтом превратилась в ослепительно оранжевый диск, который поднялся над землей и повис в воздухе.