Текст книги "Кос Тихий - помощник егеря (СИ)"

Автор книги: Игорь Старожилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

13. ЕЩЁ СЮРПРИЗЫ, ПРИЯТНЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ

ИЛЬЯ, КАДАРЧАН И ВАЖНЫЕ НОВОСТИ

На месте бывшего лагеря Светы, Димы и Пашки стоял шалаш, за которым обнаружился костерок с закипающим чаем и радостно приветствовавшие нас Кадарчан и Илья. А я-то уж решила было, что они ушли к Якутскому порталу!

Мы уже потихоньку попривыкли к происходящим с людьми обратным изменениям, так что обретённая молодость мужиков не очень нас поразила. Хотя откат от девяносто восьми до двадцати пяти впечатляет, конечно!

До назначенного времени оставалось ещё почти полтора часа (спасибо сюрпризу!), и мы с чистой совестью присели к костру выпить чаю – тем более, мне показалось, что для Кадарчана и Ильи это важно: принять нас, как добрых гостей.

Вова с удовольствием отхлебнул крепкого чая из подкопчёной кружки:

– Ну что, мужики, рассказывайте: как вы тут?

– Сидим вот, ждём известий, – Илья досадливо пошурудил палочкой в костерке, – Надоело тут торчать. Да ещё шакалы эти одолели…

Оказалось, что все эти дни они провели здесь, поскольку начиная с первого же звонка домой их попросили не отходить далеко от портала, чтобы иметь возможность пригласить к телефону в любой момент. Так они и сидели тут, как пришитые: «сто раз туда-сюда бегаем, сколько раз уже звонили!» На самом деле – звонили много. Аж двенадцать раз! Им организовали даже видеоконференцию! При этом какие-то мутные личности периодически приходили что-нибудь клянчить, и даже однажды спёрли чай и печенье, потом какие-то ханыги пытались наезжать, но были отшиты. Вижу, оба перецепили солидные охотничьи ножи на видное место – должно быть, чтобы сразу отсечь ряд вопросов у шакалья.

– Вот, теперь спим по очереди, чтоб не нагадили исподтишка.

Да уж, дела…

Что касается Максима – не знаю уж, кто и за какие верёвочки дёрнул, но бывшие деды сумели убедить всех, что для впавшего в кому Ильина племянника нет другого шанса, кроме как доставить его сюда, где есть человек, способный оказать помощь.

– Я сказал: женщина – великий шаман, однако! – Кадарчан утверждающе повёл кружкой с чаем, – Отрезанный язык вырастила! Глаз вырастила! Поломанный голова сложила! Человека из кусков собрать может! Другой шанса нет.

Илья согласно кивал. Специальный медицинский вертолёт МЧС летел из Якутска с двумя дозаправками – по-другому не получалось никак.

– М-гм… – Ну, что деды немного приукрасили мои умения, чтобы быть более убедительными – это понятно… Хотя, почему «приукрасили?..» Голову сложила же. Две головы! – И что, когда будет вертолёт?

– Мы сообщили время, – Илья заметно нервничал, – что вы подойдёте в субботу к восьми. Если они опоздают, скажите – вы сможете задержаться?

Я вопросительно посмотрела на мужа. Он согласно кивнул:

– Я думаю, раз уж вы такую махину запустили – мы сможем с ними связаться, узнать точнее. И мы останемся. Или вернёмся позже, к нужному времени.

Мы с Вовой пошли к порталу.

– Что думаешь, Вов?

– Ну, якутские как минимум имеют материалы дела: твои показания, Степана, Марка, этих следаков, опять же. Куча народу видели, как отрос отрезанный язык, даже на видео зафиксировали. Так что не доверять дедам оснований не было.

– Прям, думаешь, прилетит?

– Конечно, прилетит! Да может быть ещё и не один.

– А что это за нищие, интересно?

– Да всякая шваль! Ломанулись кто за молодостью, кто за здоровьем. А кто и просто по дурости. И сидят, ждут… А тут кроме молодости и возможного долголетия других ништяков на блюдечке нет! Никто не кормит, не одевает! Бомжары вон тоже залезли. Работать-то мы по-прежнему не хотим – типичные побирушки! «Помогите, люди добрые, мы отстали от поезда»…

Ну, бомжей мы уже имели счастье лицезреть, а на «несчастных пострадавших» сейчас посмотрим.

Эта до омерзения неприятная прослойка людей толклась у портала со стороны Новой Земли – человек десять совершенно попрошаечного вида ушлёпков бродило вдоль столов, выпрашивая «что-нибудь покушать», а ещё иногда «посмотреть в телефончик» у слоняющейся публики. И ведь находились такие, кто им сочувствовал. Приносил еду. И даже выпивку. И соцсети для них листали, а кое-кто из ушлых блогеров вели их «дневники» в специальных разделах.

Я припомнила – точно! Когда мы переходили, была у портала парочка таких субъектов, даже вроде бы кто-то им что-то подавал; я была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на такое… И когда с отрезанными бо́шками вернулись – парочка неопрятного обличья девиц в уголке за столом сидела. Но тогда они к нам не сунулись – уж больно вид у Вовы зверский был. Да и у всех нас, наверное. К тому же – полиция. Попрошайки полицейских инстинктивно сторонятся. А уж когда головы полетели…

Завидев нас с Вовой, к нам метнулись несколько таких «нищих», но шарахнулись от Вовиного рыка. Вот что угроза переломать ноги животворящая делает!

Весь временно́й полукруг вокруг портала был уже изрядно потоптан. Хуже того – в примятой траве там и тут виднелись продукты жизнедеятельности отирающихся рядом попрошаек, мусор, обрывки упаковок, рваные пакеты… Ну не су́ки?

ДОВЕРЕННЫЕ ЛИЦА

У портала творилось фирменное столпотворение! Маленькая площадка напротив была битком набита народом. Только что без залпов орудий, а так – кони, люди, и всё смешалось в кучу, прям по Лермонтову. И народ всё прибывал и прибывал. Зевак и праздношатающихся было просто многое множество, не смотря на ранний час. До чего же у нас народ падок на «поглазеть», да если ещё и на халяву!

Люди стояли и группками, и поодиночке, кто-то тупил в телефоны, кто-то разговаривал, кто-то мигрировал от скопления к скоплению и что-то расспрашивал… Честно, ребята, я такого вообще не ожидала. Тем более, что до назначенного времени оставалось ещё двадцать минут! Видимо, не ожидал этого и наряд полиции, скромно наблюдающий за порядком со стороны, изредка пресекая попытки особо наглых граждан въехать на площадку на личном транспорте, и работница МФЦ. Зато знакомая уже нам съёмочная бригада наслаждалась моментом, успевая снимать, брать интервью и организовывать опросы. Занятно было, что кроме них было ещё изрядное количество людей, снимавших на различные камеры, в том числе на очень приличные, со штативами и без. Однако, блогеры работают, м-гм…

Площадка, кстати, украсилась двумя большими досками объявлений по обеим сторонам. Надо взять на заметку.

За длинным столом сидел мой кум со всем своим семейством и как раз сейчас рассказывал кому-то (на камеру!) невесёлую историю своих злоключений. Гали с Кирей пока не было видно, зато был чей-то незнакомый фургон, запряжённый четвёркой лохматых рыжих лошадок. Из трёх подъехавших коневозов (в одном я узнала Андрюхин) выгружались какие-то жеребята. Вон тот, кажется, наш… За кустами угадывалось движение и по-моему слышалось ржание и всхрапывание волнующихся лошадей. Так-так… Вон и сам Андрей, машет Вове рукой, и кричит что-то, кажется, «сейчас подойду»… Ладно, разберёмся.

Масса, масса людей пришла просто поглазеть (или не просто, всё же мы приглашали желающих к… эм-м… сотрудничеству и типа для раздачи информации, да). На уголке крайней лавочки сидела Аня. Я поскорей устроилась напротив.

– Анечка, привет!

– Привет, дорогая! Вова, здоро́во! Ой, ребята, какие вы молодые стали, обалдеть! Ну, как вы устроились? Как дела?

Вова уселся рядом со мной, перекинув одну ногу через лавку:

– Как видишь, живы-здоровы, потихоньку строимся. Ольга там картинок навыбирала, сейчас посмотришь, как мы живём.

Мне было немного неловко:

– Ань, сегодня прежде всего дело – ты не обидишься? Народу сколько…

– Да ты что оправдываешься, с ума сошла, что ли? Давайте, какие дела?

Я как смогла объяснила своей лучшей подруге нашу острую потребность во-первых, в доверенном лице, во-вторых, в товарном посреднике, а в-третьих – в официальном представителе. Понимаю, что одному всё это тяжеловато, но у неё есть старший сын, который выучился как раз-таки по специальности медиа-технологии и что-то там связанное. Права опять же есть, что-то купить-привезти-передать – без проблем. А Аня – мозг. Вдвоём потянут. Анна позвонила сыну, чтоб не получилось, что «без меня меня женили»… Прозвучала команда «бегом»! Живут они в пяти минутах. Пока Лёня мчался в нашу сторону, я раскрыла папку со вложенными инструкциями и прочими бумагами. Анна восторженно перебирала рисунки:

– Боже мой, ребята! Какая красота!.. А это что?

– Это мы садим стену острога. А это первая башня строится, южная. Видала какие брёвна!

– Как думаешь, кто носил? – повесил интригу Вова.

– Ты?!

– Ка-анеш-шно! – да уж, любит наш барон пофорсить.

– Аня! – вклинилась я, – Отсканировать, отфотографировать – и вернуть! Это наша история, наша память. Я бы тебя попросила ещё всё это заламинировать. Сделай, а?

– Ага… Ага… О-бал-деть, место какое! Жалко, что нельзя сфотографировать!

– Да можно, наверное. На старые аппараты. С проявкой только сложности – там же красная лампа нужна, выдержки всякие, ещё что-то. Я не представляю, как это без электричества сделать.

– А если тут проявлять?

– Я думала… Видишь, с цветной плёнкой надо уметь работать. Чёрно-белая проще, мама же у меня раньше всё время снимала. Найди плёнку – попробуем. В конце концов, что мы теряем-то? Может, у Васи красный свет получится.

Лёня примчался, как будто у дверей на низком старте стоял. Был представлен Вове. Послушал наше предложение, посмотрел материалы, подумал. Реально, что мы можем сейчас предложить – десять процентов от совершаемых торговых операций за покупку и доставку. И пять – за участие в реализации продукции (поиск конкретных заказов и клиентов). За блог пока платить нечем. Будем считать, что это наш общий проект, нам он принесёт славу (зачеркнуть) известность и много хороших подданных, а Лёне – популярность и денежки в будущем (но это не точно). В качестве компенсации я предложила доверенность на управление грузовиком. Мы его не продали как раз из этих соображений. Маленький японец, к которому подходят легковые права.

Вова предъявил сопутствующие условия:

– Уход, техобслуживание, все ремонты и последующие страховки на твоей совести, – когда муж начинает вот так подчёркивать свои слова указательным пальцем, я всегда непроизвольно начинаю смотреть на его кончик и глаза у меня сбегаются в кучку, – Зато на нём можно зарабатывать. Перевозки и прочее. В случае форсмажоров – мне неважно на чём, но груз должен быть доставлен. Твоя маржа – всегда десять процентов. Крутись, чтобы тебе было выгодно.

– Вот наш первый заказ, – я вытащила список, – По максимуму нужно завтра к восьми утра.

– Ни фига себе!

– Нет, стоп. Неудобное время, – я взяла листок с расписанными часами, – Смотри, Вов! Мы сегодня пол светлого дня потеряем. А если вот эти часы взять? Энергию я тебе подкачаю. В темноте ты видишь отлично. А вернёмся как раз к утру. Что думаешь?

– Пойдёт.

– Значит, Лёня, сегодня к шести вечера! – мысли у меня неслись просто во все стороны разом, – Я понимаю, что весь заказ ты, скорее всего, не осилишь. Для первого раза постарайся собрать по максимуму, что сможешь. Ты пойми, у нас пройдёт почти двое суток, учитывай это! Я думаю, со временем ты набьёшь руку и ускоришься до двенадцати или даже шести часов – как делать нечего. Привозишь товар – немедленно получаешь возврат по чеку плюс твои десять процентов.

– Я вообще считаю, что при наличии грузовика занять эту нишу – милое дело, – Вова заметил интерес неких праздношатающихся личностей к нашему разговору и понизил голос, – Это сейчас народу мало, а потом будет такой товарооборот, мама не горюй. Многие сейчас уходят и рассчитывают на родственников. Но тут есть одно большое «но»: люди не учитывают время! Там всё в четыре раза быстрее! Человеку регулярно нужно будет что-то купить, продать, заказать – а у оставшихся здесь родственников свои дела-заботы. Кто сможет беспрерывно бегать к порталу, потом собирать заказы, снова сюда?.. Только специально обученные люди. Решай.

– Договорились! – Лёнька потянулся пожать Вове руку, но мать его вовремя поймала, – Извините, привычка…

Все посмеялись.

– Заказ большой, я считаю – надо предоплату выдать, хотя бы примерно, – Вова вытащил бумажник и начал отсчитывать купюры, – Ты вот ещё что, – он взял листочек и черканул пару строк, – Позвони вот в эту контору, у них готова для нас телега, здоровая – прицеп тракторный переделанный. Пусть её к шести вечера сюда доставят, в неё и будем перегружать.

– Ромку попрошу, наверно, помочь выгрузиться, – Лёня посмотрел на мать, – И отца? – но Вова его остановил:

– Никого не надо! Телегу закатят, ты потом на грузовике задом в портал сдашь – я быстро всё перекидаю.

– Понял.

У меня прямо камень с души свалился!

– Ребята, как всё хорошо получилось! Не знаю только, что с нотариусом делать. Я Галю просила…

– Да не нужен сейчас нотариус! – успокоила меня Аня, – Разрешили такие документы через МФЦ оформлять.

– Точно?

– Абсолютно, тебе говорю! Даже на «Госуслугах» объявление было, типа: никому не платите, не доверяйте мошенникам.

– Ну, тогда пошли, чего время терять!

ЛЮДИ, ГРУЗЫ, ТРАНСПОРТНЫЕ СРЕДСТВА…

Все бумаги в мини-офисе МФЦ оформили с завидной оперативностью. Каждому выдали мультифорку с документами. Дежурная регистраторша смотрела на нас с любопытством, сказала, что мы по этой форме – первые, поздравила даже. Я передала ей письмо Коли-Колегальва. Чуть не забыла, блин!

Мы вышли на улицу и встали тут же, рядом с фургончиком, благо тут было поменьше народу.

В широкий проём между столами и фургоном вкатывался запряжённый парой крупных лошадей коневоз. За ним, осторожно принюхиваясь и прядая ушами, шёл целый косяк… или табун?.. не разбираюсь я, короче, в группах лошадей, а так же в их породах и даже половую принадлежность с разбегу, издали, не определю… Толпа, так скажем, лошадей, всяких мастей, вперемешку с жеребятами – всего штук двадцать. Вова оставил нас и пошёл помочь Андрею.

– Лёнька, доставай телефон, снимай скорее! – у Анны загорелись глаза. И верно, такие кадры! Лошади разбредались по лугу, жеребята носились вокруг матерей, смешно вскидывая ножки.

Я посетовала:

– Жаль, что нельзя передать запах на камеру. Вы не представляете, как тут сладко и медово пахнет цветущим разнотравьем! – внезапно накрыло чувство, что времени осталось мало, я заторопилась: – Лёня, снимай всё, потом выберешь лучшие кадры! Ребята, пробуйте по всем фронтам: блог, видеоканал, интернет-магазин. Сегодня у вас будет ещё несколько сюжетов: наш манифест, новые поселенцы, рыба – мы рыбы копчёной привезли, дадим вам попробовать, как раз и сделаете обзор! – и если я не ошибаюсь, сейчас приедет мне работа. Это близко снимете только вы, по моему личному разрешению. Вот сколько эксклюзива, зайки мои. Сегодня же всё обработать, выложить, сфотографировать – покажете завтра, как получилось! Если есть возможность – на планшете или ноуте, ещё лучше. Лёня! За заказами поедешь – тоже снимай. Возьми кого-нибудь из девчонок в долю (семья у Ани большая и дружная). Снимайте и выкладывайте всё подряд, народу будет очень любопытно, точно вам говорю. Завтра приедешь – я тебе персональное интервью дам. И Вову попросим. Может, ещё кого с собой притараним, – вдалеке послышался вой сирен, – Во, кажись, это то, что я думаю. Стойте здесь, никуда не отходите! Лёня – снимай всё! Потом ненужное вырежешь-сократишь.

– Я понял-понял!

Из-за обрамляющих площадку тополей глыбой айсберга выворачивала громоздкая угловатая машина с красным крестом. Не гражданская, замечу. Резкий голос матюгальника потребовал от граждан освободить место для санитарного транспорта. Вслед за белой машиной показался камуфлированный Урал. Фу, блин, хорошо, что лошади успели пройти. Лошадь – существо трепетное, вот бы они ломанулись по кустам… Санитарка (это я её так про себя назвала) остановилась почти впритык к порталу, Урал – подальше, из него сразу выскочило человек двадцать в форме и вежливо начали оттеснять народ метра на три-четыре от машин.

Съёмочная группа с телеканала попыталась сунуться к белой машине, но, видимо, была отшита и теперь развернулась чуть поодаль, снимая общий вид на фоне голенастой репортёрши.

Дежурный наряд полиции приосанился и выдвинулся навстречу. О чём они говорили – слышно не было, однако буквально через пятнадцать секунд в будку МФЦ пробежал парень в камуфляже, и колокол (подвешенный, оказывается, под крышу с нашей стороны будки) разразился торопливым звоном. Парень выскочил из фургончика и обратился к Ане с сыном:

– Пожалуйста, пройдите за оцепление, после отъезда транспортов вы сможете вернуться.

Аня дёрнулась. Вот ещё! Сейчас я буду гневаться.

– Так, стоп! Все стоим! Эти люди тут по моему личному приглашению.

– Извините, у меня приказ.

Тут меня заусило:

– Знаешь что, дорогой, иди и скажи своему командиру, что эти люди: конкретно вот эти два человека – будут тут стоять и снимать. Иначе пусть он сам лечит своих болезных. Иди-иди, посмотрим, что он тебе скажет.

Вова подошёл ко мне.

– Что?

– Да… Пытались Аню с Лёнькой выгнать.

Парень исчез за бортом Урала, а через минуту подбежал к нам снова.

– Извините, эти граждане могут остаться. Больше никого не будет?

– Вот, молодец! Больше никого, иди.

Из-за портала вывернули Илья и Кадарчан, подошли к нам поближе.

– Приехали, однако! – Кадарчан упёр руки в бока и слегка прищурился, – Вон, Мирон идёт.

Мирон был чрезвычайно похож на Илью: среднего роста, русоволосый, серые, чуть с прищуром глаза, походка чуть враскачку – только старше нынешнего Ильи лет на сорок.

На нагрудном кармане его камуфляжной формы, как у остальных, крупно было вышито: «МЧС». Приблизившись, он, видать, автоматически решил поздороваться за руку, но мы со стороны Новой Земли дружно в четыре глотки гаркнули: «Руки!!!» Мирон вздрогнул, резко затормозил и приложил уже протянутую ладонь к козырьку.

– Здорово, дядь Илья, дядь Кадарчан… Добрый день, уважаемые, – кивнул остальным нам оптом.

По хмурому лицу Мирона сложно было что-то понять, и Илья нетерпеливо спросил:

– Ну, как Макс-то? Живой?!

Тот покивал, и тяжело вздохнул, словно не зная, с чего начать.

– Максим жив, только… Нету у него никаких шансов, говорят. Вроде как мозг начал отмирать. Если бы не Маринка, его бы уже позавчера отключили. Не дала, ревела, от палаты не отходила. Документы подписывать отказалась. А тут ваш звонок! Мать, считай, с коляской во дворе больницы жила всё это время, чтобы она кормить могла.

Оп-па… кормящая – это значит, что ребёнку не больше года, а скорее меньше… Надо прояснить.

– Минуточку! – я подняла руку, – Так вы привезли Максима?

Мужик вопросительно глянул на Илью, получил какой-то сигнал и хмуро покивал:

– Да.

– А Марина – это, я так поняла, его супруга – она где?

– Здесь, – Мирон кивнул в сторону машин, – От мужа не отходит.

– А ребёнок?

– Оба с ней, – ещё интересней! – Как с ума сошла, не отпускает от себя, боится, что семью разделят.

– Так у ней двойня?

– Нет, старшему уже три годика.

– Тяжело ей будет при нашем неустройстве, хотя… Короче, что яйца мять – везите Максима, и девушка пусть подойдёт, я хочу с ней поговорить.

Мирон хотел сказать ещё что-то, но передумал, кивнул и решительным шагом пошёл к машинам.

14. «ПРЕДЧУВСТВИЯ ЕГО НЕ ОБМАНУЛИ…»

МАКСИМ И МАРИНА

Из санитарной машины выкатили каталку, всю обвешанную какими-то трубочками и датчиками. На лице лежащего была прозрачная пластиковая маска с подводящими трубками – искусственная вентиляция, должно быть. Или ещё какая байда, я не разбираюсь. За каталкой шёл врач.

Марина оказалась вовсе не такой, какую я успела себе представить. Почему-то я ожидала увидеть девушку, похожую на Одри Хёпберн, такую тоненькую, с аккуратным чёрным каре и обязательно с чёрными кругами под глазами. Из совпадений были: круги под глазами и цвет волос, жгуче-чёрных, заплетённых в две простые толстые косы. Марина оказалась крепкой, широкой в кости, с шикарных размеров бюстом и раскосыми якутскими глазами на совершенно зарёванном лице. Одной рукой она судорожно цеплялась за каталку, второй держала крепко сбитого черноволосого мальчонку. Младенец спал в слинго-рюкзаке на груди.

Я пыталась разглядеть Максима сквозь стену портала, отделяющую один мир от другого. Неудивительно, что врачи сказали об отмирании мозга… при таких повреждениях… было плохо видно, как сквозь плёнку, и я постаралась максимально сосредоточиться. Параллельно мне хотелось разглядеть душу – а вдруг парень и вправду уже ушёл, и все эти показатели жизнедеятельности – всего лишь результат усилий современной медицины, поддерживающей безжизненную уже плоть? Да нет, вон он! Душа, спасаясь от нестерпимой боли, спряталась так глубоко, что перестала отражаться в жизненном плане. Смотреть одновременно в обе транс-реальности оказалось как… вот если бы перед глазами стояла вертикальная стена – и один глаз смотрит с левой стороны, а другой – с правой. И слева, например, подводный мир кораллового рифа, а справа – лес ночью. Кошмар, мозг чуть не сломался. Я так ушла во внутренний план, что забыла поддерживать себя и повалилась, едва не треснувшись лбом в стену портала. Вова поймал, спасибо ему.

– Камлает, однако! – прокомментировал Кадарчан.

Врач чопорно поджал губы.

Мирон смотрел на меня настороженно, а Марина – с безумной надеждой.

– Марин, такое дело… Мужа я твоего вылечу, в конце концов, я обещала. А на счёт тебя – я предлагаю сперва с мужем посоветоваться. Вдруг он не захочет к нам в посёлок? – Илья хотел было что-то возразить, даже рот уже раскрыл, но передумал и нахмурился, – Двое малолетних детей – это тяжело. Если бы мало́му было хотя бы пять лет… Опять же, пока здесь ему станет пять – у нас пройдёт двадцать. Решать вам.

Губы девушки упрямо сжались.

Я кивнула Мирону:

– Отключайте всю вашу аппаратуру и закатывайте.

Врач помедлил.

– Поскорее, пожалуйста, нас ждут дела! – ещё я на спектакли под названием «вы не настоящий врач» не смотрела!

Я отвернулась и отошла в сторону. Кадарчан что-то прикрикнул, бряканье оборудования разом приобрело гораздо более бодрый характер, что-то тревожно тоненько запикало.

– Любимая! – муж всегда контролирует ситуацию лучше меня. Носилки были уже на нашей стороне. Максим начал хрипеть и стремительно синеть. Я привычно уже попросила Вову:

– Держи меня!

Положила руку на лоб своего пациента и провалилась внутрь. В принципе, страшно, но не очень. Аккуратная, тщательная работа с телом, а потом с душой заняла у меня около десяти минут по времени «снаружи». Время «внутри» я не взялась бы оценивать, там всё и всегда было не так. Я вышла, разом почувствовав тёплые поддерживающие меня мужнины объятья.

– Спасибо, милый, я уже стою, – Максим спал, всё ещё пристёгнутый к носилкам страховочными, видимо, ремнями, – Распутай его, пожалуйста, и я его разбужу.

– Хорошо.

Он начал выполнять работу санитара, Илья и Кадарчан с энтузиазмом к нему присоединились. Приезжий врач взволнованно подавал советы из-за черты. Ну, и где ваш пафос, доктор?

Пока мужики были заняты, я присела на лавочку и маленько подпиталась сама. Всё время забываю про себя, иногда от внутренних усилий аж подплющивает…

– Готово, однако!

– Иду! – я положила ладонь Максиму на лоб. Особой нужды в этом нет, но на камеру, я думаю, так эффектнее, – Проснись!

Максим открыл глаза, сел, ничего не понимая. С трудом узнал помолодевших, радостно хлопающих его по плечам Кадарчана и Илью. Откуда ни возьмись появился пакет с одеждой…

– Максим! Макси-и-им!!! – Марина, ревела, послушно стоя по ту сторону границы миров. Надо же, какая внутренняя дисциплина!

Кадарчан и Илья успели сказать Максу о невидимой стене. Так, пошёл с женой разговаривать, посмотрим.

Мирон откашлялся, привлекая моё внимание. Гляди ты, деликатный какой!

– Вы можете обращаться ко мне «госпожа баронесса». Слушаю вас внимательно. Только недолго. Кто там у вас ещё?

Мирон аж поперхнулся.

– Откуда вы знаете?

– Вижу, – я не стала пояснять, что вижу по его поведению, основываясь к тому же на предположениях Вовы. Ну серьёзно! Не думаете же вы, что мне беспрерывно хочется залазить к каждому человеку в голову? Пф-ф-ф… Но впечатление это произвело нужное. Мирон сдёрнул фуражку и вытер проступивший на лбу пот.

– Девушка… госпожа баронесса, погодите! Сперва − спасибо вам за сына!

Сын! Так я и думала.

– На здоровье! Обращайтесь.

– Так вот, я и хотел…

– Дорогой Мирон! Предлагаю прекратить невнятные телодвижения и начать выражаться со всей пролетарской искренностью! – Мирон крякнул, – Кого вы ещё привезли?

– Трое сотрудников, сильно обгорели при тушении…

– Стоп! Таких подробностей не надо. Какой прогноз дают врачи?

– Да никакой… – Мирон угрюмо уставился в землю, – Как с Максимкой же: мы работаем… Работают-работают, а…

– По-нят-но. И вы решили спасти их, перекинув нам? А семьи?

– Семьи согласны.

– М-м… А мужики-то сами согласны? Они вообще в сознание приходят?

– Да там наоборот, обкалывают их, чтоб спали.

– Сильные боли, я так понимаю…

Мирон кивнул.

Со стороны оцепления раздался странно усиленный и слегка искажённый Галин голос:

– Мам!.. Ма-ать!..

– Так, Мирон! Во-первых, дайте проезд моему ребёнку или вам придётся платить за дополнительное время крану.

– Мы заплатим.

– Хорошо. Тогда скажите своим, пусть её сюда пропустят.

Мирон обернулся и проорал: «Петров! Пропусти девушку!»

– Во-вторых, сейчас вы выгружаете своих пострадавших, и они должны услышать наш манифест. Обращённый ко всем манифест, Мирон. То есть они должны быть в сознании, понятно? Если ваши парни согласятся принять наши условия – мы их принимаем в поселение как подданных – и я их исцеляю. Донесите до них эту мысль, пожалуйста. Если нет – по каждому случаю мы будем договариваться отдельно: возьмусь ли я лечить, когда и за сколько. Можете начинать. И снимите оцепление, чтобы люди могли подойти и слушать.

– Мать! – слегка запыхавшаяся взбудораженная Галя осторожно, чтобы не залипнуть раньше времени, протянула мне рупор, сваянный, по всей вероятности, из картона, скотча и прочих подручных материалов, – Это тебе от тёть-Наташи подгон, её на продлёнке выручал!

– Классная штука!

– Вова, привет! Ой, тётя Аня! Лёня! – все активно бросились здороваться, – Там это! Крановщик волнуется.

– А пускай не волнуется! – Вова решительно пресёк панические настроения, – Скажите ему, что зато его покажут по телеку и на официальных ресурсах баронства Белый Ворон будет его бесплатная реклама, аж на целый месяц! Если он вас аккуратно в портал загрузит, конечно.

– Ладно!

МАНИФЕСТ

Галя умчалась, белая и пятнистая машина перестроились, парни в камуфляже тоже сместились, отделив собой небольшой уголок вблизи прохода, на который уже выкатывали первые утыканные приборами носилки, а я залезла на стол. Не возмущайтесь так, я сняла свои любимые кроссовки и расстелила на столешнице несколько чистых листков, чтобы не натоптать. Примерилась к рупору.

– Граждане бандиты!!!* – народ на площадке замер, я засмеялась прямо в рупор, – Всегда мечтала так сделать! Жаль, Высоцкий умер – ушёл бы с нами!

*Место встречи изменить нельзя. Бессмертный фильм.

– Итак, начнём сначала! Добрый день! Вам пришлось немного подождать сегодня. Не расстраивайтесь, ваша малая жертва спасла жизнь одному хорошему парню. Многие из вас, должно быть, в курсе произошедших с нами после перехода событий. Не исключаю, что вы могли слышать разные варианты, слухи, домыслы и так далее. В связи с этим баронство Белый Ворон заявляет об официальном открытии собственных информационных ресурсов: блога, страниц в соцсетях и видеоканала. Там вы сможете не только прочитать всю настоящую правду о нас, но и увидеть прекрасные картины и рисунки, выполненные нашими художниками! На этих произведениях искусства – окружающий нас мир, наши повседневные заботы, наши люди. Также начнёт принимать заказы интернет-магазин! Милости просим!.. Рулить этим великолепием будет вот этот молодой человек, Леонид Стольников. Лёня покажись! – Лёня помахал одной рукой, второй продолжая снимать меня на телефон, – Уже завтра он разместит все интернет-адреса наших ресурсов на этих прекрасных досках объявлений!.. Возвращаясь к началу! За эти дни с нами столько всего произошло, что мы несколько пересмотрели и упорядочили наши взгляды на развитие нашего поселения. Всё это вылилось в определённую концепцию. Манифест. Сейчас глава нашего поселения вас с ним ознакомит. Если кто не в курсе – барон Владимир Воронов, собственной персоной!

Я сунула рупор под мышку и захлопала. Народ по инерции присоединился, вышло так неплохо.

Вова помог мне спуститься со стола, отказался от рупора и залезать никуда не стал, только расправил плечи и руки положил на ремень. А потом зачитал людям обновлённый манифест. Вот у него командирский голос, скажу я вам!

ЕЩЁ ТРЁХСОТЫЕ

Сам манифест вызвал у публики совершенно разные эмоции. Кто-то одобрял, кто-то спорил, а кто-то и начал ворчать и даже возмущаться. А вы как хотели? Как говорила одна моя знакомая, «я не сто долларов, чтобы всем нравиться». Сейчас, конечно, пословица про доллары не особенно актуальна, но смысл-то…

Среди МЧС-ников усилилось движение. Видно было, что люди, стоящие у изголовий лежащих, о чём-то разговаривали с ними, плакали, кивали, всплёскивали руками. Врач метался между каталками, совершал какие-то манипуляции.

Я поискала глазами Мирона и снова взялась за рупор.

– Так, товарищи. Сейчас вы подумаете, сформулируете свои вопросы. Не торопитесь, дайте им созреть. Все ваши вопросы вы сможете задать в названных мной интернет-сервисах. Леонид их соберёт, систематизирует и представит нам, а потом запишет наши ответы. Небольшое интервью получит пресса, немного позже, – я убрала говорильник и спросила Мирона, стоявшего по ту сторону стола, – Господин Мирон, ваши люди услышали наши слова?

– Да, госпожа баронесса!

– Есть кто-то, кто согласен с нашим манифестом?

– Все трое согласны. Жёны хотят пойти с ними.

– Не вижу препятствий. Закатывайте. И одежду не забудьте подготовить.

– По очереди?

– Нет, зачем людям мучиться! Всех троих катите, – каталки тронулись с места, каждую толкала женщина; мне пришлось в очередной раз приложиться к рупору (действительно, удобная штука), – Дамы и господа, если кто-то хочет переговорить конкретно по переселению, просим обождать – у нас трое тяжёлых с ожогами. И, ПОЖАЛУЙСТА, ДАМЫ И ГОСПОДА, освободите дорогу крану, я вас прошу… Галя, заезжайте!

На площадку крадучись начал заруливать заждавшийся кран-борт, гружёный большой, до отказа набитой всяким нужным барахлом повозкой.

Я заторопилась к подоспевшим каталкам. Если с той стороны портала был асфальт, то здесь – не сильно гладкий прибитый луг. Илья, Кадарчан и подошедший Андрей помогли женщинам подтащить носилки на весу и аккуратно поставить, чтобы они не загораживали проход, и всё равно лица лежащих искажались от боли при каждом покачивании. Незачем это. Я повела рукой и усыпила всех троих. Пристально посмотрела на жён.